CC BY
15М.А. Соснина*
РЕГИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ СИСТЕМЫ КРЕСТЬЯНСКОГО СОСЛОВНОГО ПРАВОСУДИЯ НА ПРИМЕРЕ
АРХАНГЕЛЬСКОЙ ГУБЕРНИИ
Аннотация: Статья посвящена региональным особенностям законодательного обеспечения деятельности волостных судов и проблеме использования права и обычаев в решениях волостных судов Архангельской губернии.
Ключевые слова: волостной суд, крестьянская реформа, судебная реформа, закон, обычай.
Проведение в жизнь крестьянской и судебной реформ имело поступательный характер, что оказалось причиной разного темпа развития как судебных институтов, так и правосознания крестьянства, что в полной мере коснулось и Архангельской губернии. Законодательство о волостных судах в целом по России условно можно разделить на 3 периода: 18611889 гг., 1889-1912 гг., 1912-1917 гг., на протяжении которых происходило становление правового пространства функционирования волостной юстиции, нормы материального и процессуального права адаптировались к географическим, территориальным, национальным особенностям губернии.
Несмотря на достаточную изученность темы волостных судов и использования в их решениях законодательных норм и норм обычного права различных российских регионов (в частности, на региональном уровне проведены исследования в области деятельности волостных судов Тамбовской, Пермской, Рязанской и других губерний), в истории развития волостного судопроизводства в пореформенной России осталось немало белых пятен, которые только предстоит заполнить. Большую роль в этом процессе должно сыграть изучение фондов региональных архивов. Государственный архив Архангельской области содержит ценные, совсем не изученные документальные материалы, которые позволяют изучить состояние волостного судопроизводства в архангельской деревне второй половины XIX - начала XX в.
Самобытность историко-правового развития Архангельской губернии, заключающаяся в отсутствии частнофеодальной зависимости большинства северного крестьянства и ярких региональных аспектов крестьянской общины, определила особенности осуществления крестьянской и судебной реформы второй половины XIX в.
* Соснина Мария Александровна — аспирант, ассистент кафедры теории и истории государства и права Юридического факультета Северного (Арктического) федерального университета им. М.В. Ломоносова, SosninaA(¿ТиСа\mndex.ги
Появление русского населения на Европейском Севере было связано с распространением экстенсивного землевладения и промысловой деятельностью. Выживанию в неблагоприятной природной среде способствовала традиционная культура севернорусского населения. Одной из особенностей этого социального опыта было противостояние новшествам, в том числе и начинаниям властей, даже проводимым в интересах населения. Чиновники отмечали в середине XIX в., что русские северные жители «во многом составляют свой особенный мир, имея мало сношения с внутренней Россией. Они живут своим бытом, имеют свои понятия и держатся их упорно и твёрдо»1.
Каковы же особенности общинного землевладения в государственной деревне Архангельской губернии и как появились здесь государственные и удельные крестьяне?
Общинное землевладение, которое не допускало ни наследства пахотных и сенокосных угодий, ни их отчуждения, в Архангельской губернии, как отмечает В.И. Сергеевич , возникло в середине XVIII в. Ранее этого срока землёй владели и крестьяне, и горожане на правах частной собственности. «Как же возникли здесь крестьянские волости?» -задаёт вопрос исследователь и делает вполне справедливое предположение, а именно: «Волостные земли в Новгородских владениях (Архангельская губерния была частью Новгородской земли. Прим. М.С.) появились вследствие конфискации Великим Князем Иваном Васильевичем боярских земель в Новгороде и предоставления их в прекарное владение крестьян, сидевших на этих землях по арендным договорам с прежними владельцами-боярами. Есть основание думать, что такого же происхождения были и волостные земли Архангельской губернии» . Отныне эти земли стали называться государственными черносошными землями.
Подобная история правового статуса земель в Архангельской губернии подтверждается и другим исследователем, П.С. Ефименко: «Замечательную особенность нашей губернии составляют те казённые земли, владение которыми переходит из рода в род по наследству, без раздела во время ревизии или в каких бы то ни было других случаях... Такими земельными участками, как и всеми вообще участками общественного надела, хозяева их меняются, закладывают их и завещают тому или другому наследнику... Эта особенность во владении казёнными землями и лесами есть остаток существовавшего прежде у здешних
1 Циммерман. Архангельская губерния // Военно-статистический обзор Российской империи. Ч. 1. СПб., 1835. С. 140.
Сергеевич В.И. Крестьянские права и общинное землевладение в Архангельской губернии в половине XVIII в. // Журнал «Министерство Юстиции». СПб.: Сенатская типография, 1907. С. 2.
3
Сергеевич В.И. Указ. соч. С. 5.
крестьян права поземельной собственности. Крестьяне, потомки древних двинских бояр и так называвшихся крестьян-земцев, или своеземцев, существовавших во время независимости Новгорода, владели землёй на правах полной собственности, то есть могли продавать, дарить и вообще отчуждать её до половины прошлого столетия, собственно до 1765 г., издания межевой инструкции»1.
Петровская реформа подушного налогообложения привела к тому, что каждая крестьянская семья платила подушную подать с числа мужских душ, занесённых в последнюю ревизию, без учёта количества пахотной земли. В связи с этим возникающие противоречия между безземельными или малоземельными и многоземельными крестьянами привели к изданию Межевой инструкции 1754 г. Кратко суть данной инструкции выразилась в том, что право личного распоряжения (в том числе заклада) и наследования крестьянскими землями отменялось, они записывались за селениями в качестве государственных. Указом Правительства 1781 г. было предписано «между крестьянами земли и угодья смешать, разделить на тяглы по душам, а с того уже быть, как раскладкам подушного платежа, так всем службам и работам»3. Итак, этими нормативно-правовыми актами был осуществлён переход крестьянского личного владения в общинное, а с появлением государственной земли появляются и государственные крестьяне, подведомственные созданному в 1837 г. Министерству государственных имуществ.
Новая категория податного населения России - удельные крестьяне -была образована по указу Павла I от 5 апреля
1797 г.4 В
разряд удельных
крестьян были переведены дворцовые крестьяне 36 губерний. Они должны были обеспечивать средствами младших членов императорской фамилии. Владения удела на Севере располагались в конце ХУШ в. в основном на юге Архангельской губернии в Шенкурском уезде.
Для управления удельными имениями был создан Департамент уделов, который с 1826 г. входил в состав Министерства императорского двора и уделов. На местах в 1797-1798 гг. были образованы 9 удельных экспедиций, каждая из которых объединяла бывшую дворцовую собственность и крестьян нескольких губерний. На Севере Архангельская экспедиция начала существовать с февраля 1798 г.5 В нее вошли все дворцовые волости Архангельской и Вологодской губерний.
В настоящем исследовании на основе анализа протоколов волостных судов и других архивных материалов, представляющих деятельность
1 Ефименко П.С. Народные юридические обычаи крестьян Архангельской губернии. М., 2009. С. 239-240.
2 ПСЗРИ. Собр. 1. Т. 14. № 10237.
Цит. по Сергеевич В.И. Указ. соч. С. 14.
4 ПСЗРИ. СПб., 1830. Собр. I. Т. 24. № 17 906.
5 РГИА. Ф. 515. Оп. 10. Ед. хр. 658. Л. 92.
государственных органов по реформированию волостной юстиции и обычно-правовой основы их деятельности, будут охарактеризованы особенности волостного судоустройства и судопроизводства в Архангельской губернии после 1861 г. Следует заметить, что данная характеристика будет касаться только государственных крестьян (русских), так как книг на записку решений последних в фондах волостных правлений Шенкурского уезда (по удельным крестьянам) нами обнаружено не было.
Во-первых, на территории Архангельской губернии отсутствовала частнофеодальная зависимость большинства северного крестьянства. Государственные крестьяне имели больше имущественных и личных прав по сравнению с частновладельческими. У них было право определять свою личную судьбу, вступать в подряды, заниматься предпринимательской деятельностью и иметь в собственности движимое и недвижимое имущество и, главное, защищать свои права в крестьянском сословном суде, созданном в ходе реформы государственной деревни (1837-1841 гг).
Реформирование административного устройства государственной деревни предполагало и судебную реформу в отношении крестьян. Крестьяне получили право защищать свои права в волостной расправе на основе Сельского судебного устава, составленного Министерством государственных имуществ и изданного одновременно с Сельским полицейским уставом в 1839 г. Следует отметить также, что основой для законодательных актов, оформивших реформу 1837-1841 гг., стал Свод законов Российской империи в форме Свода государственных и губернских учреждений, Устава о благоустройстве в казенных селениях, Устава о предупреждении и пресечении преступлений и других кодексов. Иначе говоря, Сельский судебный устав вошел как составная часть в Устав о благоустройстве в казенных селениях. С преобразованием в 1866 г.1 общественного управления бывших государственных крестьян многие статьи Сельского судебного устава продолжали действовать и использоваться в качестве основы решения волостных судов в Архангельской губернии, тогда как в отношении бывших помещичьих крестьян действовали нормы Общего положения о крестьянах, вышедших
л
из крепостной зависимости , от 19 февраля 1861 г.
Во-вторых, изменения в правосознании крестьян северной деревни, а следовательно, и влияние последнего на функционирование волостных судов были связаны с вполне объективными причинами экономической ситуации пореформенной России: малоземелье большинства крестьянства и необходимость занятия отхожими промыслами. В конце XIX в. в 50-ти губерниях Европейской России побочными промыслами занимались
1 ПСЗРИ. Собр. 2. Т. 41. № 42899.
2 ПСЗРИ. Собр. 2. Т. 36. № 36657.
5029,9 тысячи человек, что составляло 7,2 % общей численности населения1. В русле указанной тенденции развивалась ситуация и в Архангельской губернии, где в силу географических, климатических и экономических причин большинство населения занималось отхожими промыслами2. Немаловажным фактором, так или иначе отражающимся на юридических взаимоотношениях всего крестьянского мира, являлось развитие местных и отхожих промыслов, что приводило не только к изменению правового положения членов крестьянской семьи, но и к росту числа сделок и договоров, как устных, заключённых в силу норм обычного права, так и письменных, зафиксированных в книгах при волостных правлениях. Отхожие промыслы стали причиной того, что крестьяне проводили большую часть времени вне общины, активно вступая в правоотношения, регулируемые законом.
В предисловии к «Сборнику народных юридических обычаев» автор П.С. Ефименко указывает предпосылки, благодаря которым на Севере сформировался своеобразный тип русского человека. «Характер и нравы местного крестьянства поражают своею оригинальностью. Долговременное пользование самоуправлением во время владычества Новгорода, равномерное падение крепостного права, занятие опасными морскими промыслами, частные торговые сношения с иностранцами, частое посещение Петербурга и других мест произвели в здешнем народе необыкновенную для крестьянского сословия развитость, ясное понимание своих выгод, предприимчивость и охоту перенимать всё полезное, неустрашимость и отвагу, доходящие до презрения к жизни»3.
В-третьих, в Архангельской губернии выделяли исторически сложившиеся два вида землевладения: мирские надельные земли, состоящие в общинном владении, а также земли, находящиеся в «частной собственности» отдельных домохозяев, - это казённые земли, взятые под расчистку на правах 40-летнего пользования.
Правительство узаконило последний вид ещё в начале XIX в. (а (в 1835 г. это стало законом в виде статей Лесного устава4), издав закон о праве 40-летнего бесплатного пользования расчищенным пространством, при условии перехода этих земель по истечении этого срока во владение
1Безгин В.Б. Крестьянская повседневность (традиции конца XIX - начала XX века). М.,
Тамбов, 2004. С. 103.
2 и
См., напр.: Статистик. Крестьянская семья и «семейная собственность» в
Архангельской губернии // Известия Архангельского общества изучения Русского
Севера. 1912. № 17. С. 780.
3 Ефименко П.С. Народные юридические обычаи крестьян Архангельской губернии. М., 2009. С. 8.
4 Свод законов Российской Империи. Том VIII. Устав Лесной. Книга 3. Раздел 1. Глава 1. Ст. 352, 353, прим. К ст. 353 // http://civil.consultant.ru/reprint/books/199/40.html#img41 (дата обращения 12.02.2016)
крестьян той волости, в пределах которой расчистка находилась. Данная норма была подтверждена и последующими редакциями Лесного устава. С 1864 до 1873 г. расчистки прекратились по причине распоряжения Министерства государственных имуществ, которым предполагаемое наделение крестьян землёй ограничило условия разработки расчисток: 40-летний срок был заменён неопределённым до отвода крестьянам наделов (вследствие крестьянской реформы 1861 г.), и расстояние расчисток от деревни ограничено 3 верстами.
Однако вопрос с наделением землёй бывших государственных крестьян Архангельской губернии затягивался правительством вплоть до 1897 г., когда очередной закон 29 мая 1897 г.1 о продаже в прирезку с рассрочкой платежей на 37 лет под 5 % годовых попытался облегчить земельное положение здешних крестьян. «Но со дня издания этого благодетельного закона и до сих пор крестьянам не было продано ни одного вершка казённой земли, - отмечалось на совещании Архангельского губернского комитета по вопросам сельскохозяйственной промышленности в 1902 г. - Действительно, каким образом может прикупить крестьянин землю в прирезку, если у него нет своей земли, т.к.
л
вся земля в Архангельской губернии принадлежит казне?» . Следовательно, проблема малоземелья в Архангельской губернии к началу XX в. не была решена.
Поэтому льготные условия по освоению необработанных земель путём продолжения разработки расчисток правительство вновь ввело законом 13 марта 1873 г. «О мерах к облегчению крестьянам Архангельской губернии расчисток в казённых лесах»з. Закон этот имел ряд недостатков, которые затрудняли осуществление целей, которые последний преследовал: увеличение площади культурных земель в Архангельской губернии и обеспечение ею бывших государственных крестьян. Проблемы, связанные с применением закона 1873 г. на практике, стали предметом обсуждения на совещаниях Архангельского Губернского комитета о нуждах сельскохозяйственной промышленности, созданного 31 мая 1902 г. Губернский комитет высказал следующие предложения по внесению изменений в закон 1873 г.:
1) признать необходимым увеличение культурных земель у бывших государственных крестьян, для чего, прежде всего, необходимо отменить формальности, содержащиеся в законе 13 марта 1973 г., при выдаче крестьянам расчисток в казённых лесах;
2) разрешить крестьянам производить расчистки по 15 десятин не на ревизскую, а на наличную душу мужского пола;
1 ПСЗРИ. Собр. 3. Т. 17. № 14186.
2 Труды Редакционной Комиссии по пересмотру законоположений о крестьянах. СПб., 1903. Т.1. С. 156.
3 ПСЗРИ. Собр. 2. Т. 48. № 52014.
3) освободить волостных старшин от осмотра заявленных крестьянами мест для расчисток в силу их разбросанности или удалённости от обществ, а также загруженности последних множеством обязанностей и передать обязанность выдела расчисток лесничим;
4) признать нежелательным оставление расчисток крестьянам после истечения 40-летнего пользования и предоставить земельной общине право включить данные земли в состав надельной земли не только с целью увеличения её площади, но и с целью устранения чересполосицы1.
Недостатки в законах в конце концов приводили на практике к спорам и тяжбам в волостном суде между крестьянами по вопросу о земле. Так, например, в 1883 г. В Пинежском уезде Архангельской губернии рассматривалось дело по жалобе крестьян на решение волостного суда об отдаче земли под расчистку крестьянину Андрею Куликову. Мировой посредник, занимающийся данным делом, обратился в мировой съезд с просьбой отменить решение волостного суда, потому что считал, что «земли под расчистку, отданные Андрею Куликову, надо вернуть сельскому обществу, т.к. росло население. А убытки, которые понёс А. Куликов, можно взыскать с волостного старшины Лыткина ввиду того, что он дал разрешение лесничему выдать Куликову билеты на эти земли»2. Как видно из приведённого примера, споры о расчистках рассматривались не только в волостных судах, но и на уровне уездной администрации, что свидетельствует о важности земельного вопроса для Архангельской губернии.
Нерешённость земельного вопроса обусловила более долгое, по сравнению с центральными регионами (там должность мирового посредника была ликвидирована в 1874 г.), действие института мировых посредников, в полномочия которого входило в том числе и принятие жалоб на решения волостных судов. В Архангельской губернии только в 1881 г. на основании указа от 24 февраля «Об упразднении должности мировых посредников в Архангельской губернии»3 должность последнего была заменена на должность особого чиновника по крестьянским делам, а функции Уездных съездов мировых посредников с этого времени стали выполнять Уездные съезды чиновников по крестьянским делам, осуществляя контроль за деятельностью органов крестьянского самоуправления, в том числе и в качестве кассационной инстанции над волостными судами.
В-четвёртых, на территории Архангельской губернии отсутствовали земские учреждения. Несмотря на острую необходимость введения
1 Труды местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности: 1-58. Санкт-Петербург: тип. "Нар.польза", 1903-1904. - 58 т. Т. 26. Архангельская губерния. -1903. С. 14, 52.
2 ГААО. Ф. 223. Оп. 1. Ед. хр. 370. Л. 20.
3 ПСЗРИ. Собр. 2. Т. 55. № 61910.
всесословных земских учреждений с широким участием населения в Архангельской губернии, о чём неоднократно заявлялось представителями местной власти1, земства в данном регионе были введены только Временным правительством в 1917 г. Это негативно повлияло не только на становление правового статуса личности крестьянина, но и на замедление демократических процессов в регионе в целом. Положение о губернских и уездных земских учреждениях 1864 г. и пересмотренное Положение 1890 г. оставили Архангельскую губернию за пределами земской реформы. Земское дело строилось на трех базовых элементах: 1). территория, пригодная для эксплуатации; 2). население, способное к общественной деятельности; 3). развитая хозяйственно-промышленная жизнь. Правительство отрицало наличие этих элементов на Русском Севере, добавляя еще одно негативное обстоятельство - большое государственное землевладение4.
В начале XX в. население обширной и малолюдной Архангельской губернии исполняло в три раза больше различных повинностей, чем жители других северных губерний5. В связи с этим правительство не только стремилось не вводить дополнительных налогов с жителей Архангельской губернии (поэтому здесь не вводилось земство, что требовало бы увеличить сборы), но и давало населению различные льготы, например крестьяне имели право на льготное пользование лесами и беспошлинную торговлю с северной Норвегией6. Отсутствие в Архангельской губернии всесословных представительных учреждений в лице земских собраний явилось причиной нераспространения правовых актов административно-судебной реформы 1889 г. на её территории.
В-пятых, с правовых актов 1889 г., существенно изменивших условия деятельности органов крестьянского самоуправления, начался второй период функционирования волостных судов. Ими стали законы, утвержденные Александром III 12 июля 1889 г.: «Положение о земских участковых начальниках»; «Правила об устройстве судебной части в местностях, в которых введено означенное Положение»; «Временные правила о волостных судах в тех же местностях»; «Правила о порядке приведения в действие Положения о земских участковых начальниках» . Изменения,
1 Труды местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности: В 58 т. Т. 26. Архангельская губерния. Санкт-Петербург: тип. «Нар.польза», 1903-1904. С. 264.
2 ПСЗРИ. Собр. 2. Т. 39. № 40457.
3 ПСЗРИ. Собр. 3. Т. 10. № 6922.
4 Колычев А. Земство на окраинах Архангельской губернии // Известия Архангельского общества изучения Русского Севера. 1909. № 8. С. 50-54.
5 Трошина Т.И. Население и власть на Севере России // Вопросы истории. 2010. № 4. С. 13.
6 Там же.
7 ПСЗРИ. Собр. 3. Т. 9. № 6196.
связанные с функционированием волостных судов, были обусловлены введением должности земского участкового начальника, заменившего мирового судью в сельской местности и получившего большие полномочия по отношению к крестьянскому самоуправлению и правосудию.
«Временные правила о волостном суде», обобщив предшествующую практику волостного суда, повысили роль и значение волостного суда, поскольку существенно расширили предметы его ведения и полномочий, передав им часть дел из постепенно ликвидируемых мировых судов. Волостной суд получал право рассмотрения целого ряда проступков, ранее по «Уставу о наказаниях налагаемых мировыми судьями»1, входивших в компетенцию последних (ст. 17 Временных правил).
Реформа 1889 г. за отсутствием земств не коснулась Архангельской губернии, следовательно, в данном регионе не произошло расширения компетенции волостных судов. В волостных судах Архангельской губернии основанием для привлечения крестьян к ответственности за проступки после 1889 г. по-прежнему оставался Сельский судебный устав 1839 г. для государственных крестьян (наряду, конечно, с другими законами, такими как Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, общие гражданские законы, Устав гражданского судопроизводства и т.д.), тогда как в большинстве регионов Центральной России «Временные правила» предусматривали в качестве такого основания только нормы «Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями».
Так, при изучении 58 протоколов Долгощельского волостного суда Мезенского уезда Архангельской губернии за 5-летний период с 1889 по 1894 г. волостные судьи вынесли решения на основе Устава о благоустройстве в казённых селениях (Сельского судебного устава) - 24 случая, Общего положения о крестьянах - 11, гражданских законов - 8, на основе собственного усмотрения - 12 случаев, обычая - 2 и Устава о наказаниях - 1 случай2.
Таким образом, в тех регионах, где была введена должность земского начальника, подсудность дел волостных судов была расширена, в тех регионах, где этого не произошло (в т.ч. и Архангельской губернии), компетенция осталась прежней. Это привело к тому, что основой решений волостных судов по гражданским делам и проступкам уже после крестьянской и судебной реформ остались архаичные документы, такие как Сельский судебный устав и Устав о благоустройстве в казённых селениях.
Начало третьего периода функционирования волостной юстиции ознаменовался законом о преобразовании местного суда, окончательная
1 ПСЗРИ. Собр. 2. Т. 39. № 41478.
2 ГААО. Ф. 233. Оп. 1. Ед. хр. 191. Л. 194-342. Ед. хр. 318. Л. 1-23.
редакция которого была утверждена императором 15 июня 1912 г.1 Последний вводился с 1 января 1914 г. только в 10 из 47 губерний России. К тому же в связи с войной часть судов из губерний первой очереди пришлось эвакуировать2. По той же причине распространение закона о местном суде на 10 губерний второй очереди пришлось перенести с 1915 г. на 1 января 1917 г. Окончательно реализовать закон во всех губерниях, в том числе и в Архангельской, в силу известных причин так и не удалось.
В сущности, последняя реорганизация системы крестьянского правосудия в Архангельской губернии произошла в 1881 введением должности чиновника по крестьянским делам и Уездного съезда чиновников по крестьянским делам в качестве кассационной инстанции, куда принимались жалобы на решения волостных судов.
Несмотря на то что административно-судебные реформы 1889 и 1912 гг. не коснулись волостных судов на территории Архангельской губернии и подсудность дел не претерпела существенных изменений, организационная сторона функционирования волостных судов в связи с вышеуказанными реформами существенно обновилась. Например, статьи 1 и 2 Временных правил 1889 г. и статья 5 Временных правил 1912 г. определяли состав суда и обязанности судей и кандидатов в судьи, а также требования к избранию, которые исполнялись местной властью.
Пример. «30 января 1912 г. мы, нижеподписавшиеся Архангельской губернии Мезенского уезда Несской волости в числе 16 выборных от каждых 10 домов из числа всех 17 в присутствии волостного старшины Кузикова и других сельских должностных лиц на волостном сходе, где имели суждение о выборе из среды нашей волостных судей и к ним кандидатов на сей 1912 год, по чему по рассуждении своём постановили избрать в должности волостных судей крестьян:
1) По Омскому обществу - Семёна Фёдорова Маркова, 35 лет от роду, кандидатом к нему Прокопия Фёдорова Кокина.
2) По Семженскому обществу - Петра Васильева Маслова, 44 лет, грамотного, кандидатом к нему Назара Васильева Филатова.
3) По Несскому обществу - Прокопия Федотова Пестова, 51 года, неграмотного, кандидата к нему Фёдора Кондратьева Котькина.
Избранные нами лица поведения честного, под судом и следствием не состояли и ныне не состоят и должности сии могут нести вполне исправно, не расстраивая своих хозяйств»3. Как видно из материалов дела, формальные требования к выборам волостных судей, установленные нормативно-правовыми актами 1889 и 1912 гг. года, соблюдались.
1 ПСЗРИ. Собр. III. Т. XXXII. Отд. I. № 37328.
2ЦГИА. Ф. 1276. Оп. 12. Д. 125. Л. 2-3.
3 ГААО. Ф. 154. Оп. 1. Ед. хр. 168. Л. 16-16 (об.)
С 1912 года процедура рассмотрения дела в волостном суде меняется, а вместе с ней ужесточаются требования к оформлению протоколов. Из анализа протоколов становится ясно, что в процессе формальная сторона дела выходит на первый план. Так, обязательно в протоколе должен быть указан состав суда, а также соблюдено требование отсутствия родства между судьями и сторонами процесса.
Например, «1914 г. Состав суда: председатель Ушаков, волостные судьи Архип Титов, Андриан Насонов, Афанасий Табарский. Справка: волостные судьи, участвующие в разборе настоящего дела, в родстве и свойстве, указанных в 195 статье Устава Гражданского Судопроизводства, с тяжущимися не состоят, за исключением председателя Ушакова, который сам удалился в силу родства»1.
Заявление об отводе судьи должно было быть заявлено до начала судебного разбирательства, если это сделано не было, данный факт не являлся кассационным поводом к отмене решения волостного суда. Приведём пример такого обращения дословно: «№ 242. 6 ноября 1913 г. Долгощельскому волостному старшине. МВД. Съезд чиновников по крестьянским делам Мезенского уезда 12 сентября 1913 г. Крестьянка Павла Петровна Федоровская обжаловала Уездному съезду решение местного волостного суда, оставившего без последствий жалобу на крестьянина Тимофея Федоровского, оскорбившего её словами. Рассмотрев жалобу и копию решения суда Уездный съезд нашёл, что настоящее дело было подсудно волостному суду, стороны были вызваны в суд, предложенное примирение не состоялось и при рассмотрении судом не было допущено никаких нарушений закона, а потому не имеется кассационных поводов к отмене решения суда, да и жалобщица таковых не приводит, касаясь лишь существа дела, что не подлежит рассмотрению Съезда. Что же касается заявления жалобщицы, что волостной судья Дмитрий двоюродный брат виновнику Тимофею Федоровскому, то на основании 669 ст. Устава гражданского судопроизводства устранение судьи заявляется сторонами не позже первого заседания, в котором дело назначено к слушанию, чего, как это видно из копии решения, сделано не было. По сим основаниям Уездный съезд постановил: жалобу оставить без последствий, а решение суда в силе. О таковом постановлении Съезда объявить сторонам под расписки, которые и представить в Съезд2.
Соблюдение формальных требований, заключающихся в статьях 22 -32 Временных правил 1889 г., предполагало наличие в процессе истца, ответчика, свидетелей, которые должны были вызываться в суд повестками. С этого времени в протоколе обязательна следующая формулировка: «15 октября 1914 г. Повестки о вызове сторон в суд
1 ГААО. Ф. 235. Оп. 1. Ед. хр. 625. Л. 35.
2 ГААО. Ф. 233. Оп. 1. Ед. хр. 593. Л. 2.
вручены своевременно, через Долгощельского (например. - М.С.) старосту, и они явились в заседание суда своевременно. Отвода судей и свидетелей заявлено не было.. ,»\
Усиление административного контроля за волостным самоуправлением регламентировано ст. 28 Положения о земских участковых начальниках2, согласно которой последний имел право: вынести замечание, выговор, оштрафовать на сумму не свыше 5 рублей или арестовать волостного судью на срок до 7 дней. В случае более серьёзных нарушений земский участковый начальник имел право временно отстранить волостного судью от должности или представить в Уездный съезд представление об увольнении от службы и предании суду. На Архангельскую губернию данное положение, как было уже указано, не распространялось, поэтому функции контроля по отношению к волостным судьям выполнял Уездный съезд по крестьянским делам и волостной старшина.
Приведём пример, ярко иллюстрирующий данное положение. «МВД. Съезд чиновников по крестьянским делам Мезенского уезда. 5 сентября 1910 г. № 218. Несскому волостному старшине. Препровождая при сём объявление от 5 августа с.г. за № 207 о подвергании к аресту на 7 суток крестьянина бывшего волостного судью Николая Спиридонова Качегова за неявку в волостной суд 13 марта для разбирательства дела в суде, прошу волостного старшину выдать таковое под расписку Качегова, которую представить в съезд. Подпись председателя Съезда»3. Это дело было обнаружено в книге «Переписка волостного суда по делам уголовным за 1910 г.», название книги ярко свидетельствует о том, что неисполнение обязанностей волостного судьи рассматривалось администрацией уезда как уголовное и наказывалось соответственно.
И последнее, но не по значению, более позднее, по сравнению с центральными регионами, учреждение мировой юстиции на территории Архангельской губернии законом от 12 декабря 1888 г. о введении в действие «Временных правил об устройстве мировых судебных установлений и следственной части в Архангельской губернии»4. Государственный совет, не считая своевременным введение в Архангельской губернии судебной реформы в полном объеме, принял решение о частичном реформировании ее судоустройства - учреждении мировых судов со всеми их правами и обязанностями.
В Архангельской губернии мировые судьи назначались от правительства (попросту их некому было избирать по причине отсутствия земских собраний), однако пределы их подсудности были расширены: кроме всего прочего, на них возлагалось производство предварительного
1 Там же. Ед. хр. 658. Л. 1 (об) - 4.
2 ПСЗРИ. Собр. 3. Т. 9. № 6196.
3 ГААО. Ф. 154. Оп. 1. Ед. хр. 113. Л. 38.
4ПСЗРИ. Собр. 3. Т. 8. № 5630.
следствия, нотариальное производство. Апелляционной инстанцией для мировых судей являлся окружной суд, который рассматривал дела высшей подсудности без участия присяжных заседателей; здесь также не было суда с участием сословных представителей1.
Одновременное существование с 1889 г. на территории Архангельской губернии волостной и мировой юстиции не могло не отразиться на пересечении компетенции последних и на отсутствии чёткого представления участников процесса о компетенции волостного суда. Отказы в разрешении дел волостными судьями ввиду подсудности дел мировому суду встречаются, но чаще это происходило ввиду очевидной сложности рассматриваемого случая.
Например, в деле «О разборе в волостном суде дел (уголовных) 16 февраля - 22 декабря 1912 г.» имеется «в Долгощельский волостной суд от крестьянина Долгощельской волости и того же селения Ефима Фёдорова Медведева прошение». Заявитель жалуется на Степана Буторина, который украл мясо оленя, о чём было сообщено волостному старшине. Последний с понятыми пришёл в дом к Буторину, но тот не сознался. «Т.к. дела об убое домашних животных, в т.ч. и ручных оленей, на основании ст. 153 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, подсудны мировому судье, прошение отправить Его высокоблагородию Господину мировому судье 1 участка Мезенского уезда». Далее следует постановление: «1910 г. февраля 24 дня Мировой судья 1 участка Мезенского уезда рассматривали настоящее прошение и, принимая во внимание 1) что предметом его является проступок, предусмотренный 153 статьёй Устава о наказаниях, 2) что согласно 101 статье Общего положения о крестьянах и Особого примечания к т. IX Законов о состояниях изд. 1902 г. книга 1 означенный проступок подсуден ведению волостного суда, руководствуясь 3 пунктом 34 статьи Устава Уголовного Судопроизводства, постановил: настоящее прошение передать на рассмотрение в волостной суд»2.
В Государственном архиве Архангельской области обнаружено сразу несколько дел за указанный период, решения в которых волостные судьи вынесли на основе статей «Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями»3.
Наиболее ярким примером, подтверждающим указанный факт, является дело о драке крестьян на площади, рассмотренное Долгощельским волостным судом 10 июня 1901 года. Крестьяне дрались палками и кольями и, несмотря на принятые меры со стороны полиции, не хотели прекратить драку и разойтись (протокол полицейского урядника 2 участка Мезенского уезда от 4 июня № 98). «Из всего вышеупомянутого судом было выведено
1Корнева Н.М. Политика самодержавия в области судоустройства и судопроизводства: дис. ...канд. юрид. наук. Л., 1990. С. 59—60.
2 ГААО. Ф. 233. Оп. 1. Ед. хр. 594. Л. 4 - 5.
См., напр.: Там же. Ед. хр. 445. Л. 12.
то, что подобные драки, устраиваемые в публичных местах, могут повлечь за собою уголовное преступление и могут от того пострадать посторонние лица. Волостной суд на основании 38 статьи Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1885 г., постановил: главных зачинщиков драки оштрафовать в пользу мирского капитала каждого на 5 рублей с заменой в случае несостоятельности арестом на 15 суток; второстепенных лиц - на 2 рубля с заменой - на 7 суток; остальным (не участникам), но порывающимся это сделать - строгий выговор»1.
Но не все волостные суды Архангельской губернии принимали к разбору дела, регулируемые Уставом о наказаниях. Так, 16 мая 1894 г. Совпольский волостной суд рассмотрел жалобу Фёдора Садкова о похищении у него разных вещей Мариной Бреховой, когда она служила у него. Как стало известно суду, среди похищенных вещей оказалась и часть сарафана, предполагаемого для надевания на мёртвое тело. Поэтому согласно 7 пункта 170 статьи Устава о наказаниях и на основании решения Уголовного департамента Правительствующего сената 1872 г. за № 130 дело подлежит выяснению мирового судебного установления2.
Ниже приведены все обнаруженные в Государственном архиве Архангельской области дела, отклонённые волостным судом ввиду подсудности их мировым судьям. Они свидетельствуют не только о знании волостными судьями процессуального законодательства, но и о готовности прогрессивной части северного крестьянства к переходу реализации своих прав в рамках единого для всей Российской Империи правового поля.
Дело о разбое было рассмотрено 26 марта 1900 г. по жалобе крестьянской вдовы Совпольской волости Натальи Рядчиной на крестьян одной с ней деревни (всего 5 человек) в том, что 12 марта 1900 г. они напали на неё с разбоем в её собственном доме. После допроса ответчиков и свидетелей волостной суд постановил, что дело по жалобе Натальи Рядчиной является уголовным и по ст. 131 Временных правил о волостном суде ему не подсудно, так как в доме Рядчиной был произведён разбой не одним лицом, а несколькими и нанесены побои женщине лицом мужского пола в ночное время с соучастием нескольких подстрекателей. Истице было предложено обратиться к мировому судье3.
30 января 1896 г. 30 июня крестьянская вдова Совпольской волости деревни Каргопольской Ирина Старопопова заявила волостному жалобу на крестьянку Любовь Титову в том, что она разменяла деньги в размере 10 рублей, свои Ирина Старопопова отдала, а от Любови Титовой 10 рублей не получила. Жалоба на основании ст. 173 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, не подсудна волостному суду, так как истица обвиняет
1 ГААО. Ф. 233. Оп. 1. Ед. хр. 395. Л. 2, 4, 5, 6, 7. Аналогичные дела: Там же. Л. 3.
2 ГААО. Ф. 235. Оп. 1. Ед. 165. Л. 9 (об.) - 10 (об).
3 ГААО. Ф. 235. Оп. 1. Ед. хр. 448. Л. 31 (об.) - 33.
ответчицу в обмане, учинённом во время размена денег. Истице предложено обратиться к мировому судье1.
Предложение (безосновательное) обратиться к мировому судье по жалобе за оскорбление поступило и крестьянской жене Мезенского уезда Несской волости Анне Семёновой Филатовой, которая пожаловалась на решение суда в Съезд чиновников по крестьянским делам. Кассационные поводы к отмене решения волостного суда последовательно перечислены 18 сентября 1910 г. съездом в письме волостному старшине: «Рассмотрев настоящее дело, уездный съезд нашёл, что 1) волостным судом не было предложено сторонам примирение, как это требуется ст. 170 Общего положения (Изд. 1902 г. - М.С.). 2) Из решения не видно, были ли вызываемы и спрошены судом указанные потерпевшей свидетели. Между тем в определении изложено, что оскорбление свидетельскими показаниями не доказано, а так как показания не записаны в решении, то заключение это является совершенно произвольным, не вытекающим из обстоятельств дела. 3) Равно произвольным является и определение о взыскании прогонных денег 3 руб. 60 коп. неизвестно в чью пользу, и о взыскании этих денег никто не просил суд, при отсутствии же иска волостной суд в силу ст. 160 Общего положения о крестьянах не имеет права присуждать взыскание. 4) На основании 160 ст. Общего положения дела о маловажных проступках подлежат рассмотрению волостного суда, а не мирового. Решение волостного суда отменить и рассмотреть снова в волостном суде с вызовом и допросом свидетелей»2.
Очевидно, что произвольность и собственное усмотрение волостного суда не оставались незамеченными крестьянами и вызывали не только естественный протест против несправедливости решений, но конкретные действия по жалобам на приговоры волостных судей.
Таким образом, все перечисленные обстоятельства влияли на принятие решения в волостном суде, причём основанием являлись как закон, так и местный обычай. Внимательное изучение протоколов позволяет прийти к выводу, что прямое упоминание крестьянского обычая при вынесении решения встречается очень редко. Из 1082 изученных протоколов местный обычай упоминается только в 28 случаях. Это свидетельствует о том, что основой решения волостного суда являются не столько местные обычаи, сколько принципы обычного права, такие как справедливость, грех пополам, приоритет примирения, субъективизм и коллективное начало.
Более того, местные обычаи в практике волостных судов зачастую противоречили официальному законодательству. То, что по писаному
1 ГААО. Ф. 235. Оп. 1. Ед. хр. 367. Л. 40 (об.) - 42.
2 ГААО. Ф. 154. Оп. 1. Ед. хр. 113. Л. 36 - 36 (об.)
закону являлось преступным, в народном представлении не являлось таковым, и наоборот.
Уникальным примером коллизии норм официального законодательства и обычного права является дело, рассмотренное в волостном суде 17 января 1908 г. Крестьянин Лисестровского сельского общества Андрей Иванов Куроптев обвинял своих односельчан Василия Перфильева, Петра Антуфьева и Михаила Перфильева в совершении у него кражи дровен с двумя концами верёвки, и причинении ему убытков в 4 рубля 50 копеек. На судоговорении они себя виновными не признали, но уплатить Куроптеву по 45 копеек каждый согласились. Суд принял во внимание тот факт, что есть деревенский обычай у холостых 5 января производить безобразия, считая за шутку утягивать с улицы разного рода дровни, сани и телеги и укладывать их в костёр, перегораживая этим проезжую дорогу. Суд квалифицировал данное деяние не как кражу, а как хулиганство со стороны холостяков. В связи с этим, суд принял решение взыскать с ответчиков по 50 копеек в пользу истца и подвергнуть их аресту на двое суток1.
Тем не менее практика волостных судов пестрит ссылками на статьи Общего положения, Сельского судебного устава, Устава о благоустройстве в казённых селениях, сенатские разъяснения, циркуляры Министерства внутренних дел, создавая альтернативу местному обычаю. Иногда даже закон и обычай вступали открыто в конфликт между собой. По словам крестьян и волостных должностных лиц, «каждый тяжущийся старается всё обставить наиболее законным манером, и чья "законность" в глазах судей окажется выше, безупречнее, тот и выиграет дело»2.
«Ныне обычаю веры меньше, а всё больше по закону» , - такие жалобы нередко можно было услышать от стариков, недоброжелательно смотрящих на всякие новшества. Несмотря на непринятие старшим поколением норм официального законодательства, в большинстве случаев основанием решения дел был именно закон. Нередко в качестве мотива решения выставлялось собственное убеждение судей, когда не было явных доказательств правоты или виновности сторон, и в таких случаях суды выносили решение «по соображению своему»4, «видя сознательность» ответчика5, оценивая разбираемое деяние по личности сторон6.
1 ГААО. Ф. 236. Оп.1. Ед. хр.17. Л.3-6.
2 „
2 Статистик. О наказаниях, налагаемых волостными судами в Архангельской губернии.
Архангельск: Губ. тип., 1913. № 11. С. 7.
3 Там же.
4 ГААО. Ф. 235. Оп. 1. Ед. хр. 165. Л. 123.
5 Там же. Л. 169 - 170.
6 Нет сомнения, что в решениях волостных судов нашего района, как и в других губерниях, большую роль играет угощение водкой. Может быть, здесь этот фактор ещё больше значит, чем во внутренних губерниях, но учесть его влияние совершенно нет
Итак, через новые пореформенные институты (земство, присяжных заседателей, мировые суды, волостные суды) крестьяне должны были постепенно включаться в общее правовое поле российского буржуазного общества, отсутствие же их или более позднее введение в Архангельской губернии приводило к торможению этих процессов, использованию архаичных документов в решениях волостных судов, невозможности реализации гражданских прав и в целом - замедлению процессов модернизации (демократизации) правосудия.
С другой стороны, традиция местного самоуправления с 1839 г., отсутствие частнофеодальной зависимости северного крестьянства, занятие промыслами - всё это влияло на активное освоение общей для всех сословий правовой культуры наиболее прогрессивной (=молодой) частью крестьянской общины.
Отсутствие на территории Архангельской губернии земств и, следовательно, должности земского начальника, предопределило большую самостоятельность и широкие процессуальные полномочия в деле оценки обстоятельств дела, оценке ущерба, а в особенности вынесении наказания. Волостные судьи придерживались традиционно крестьянского взгляда на правонарушение как на личную обиду, а наказание выносили в зависимости от степени причиненного ущерба, обстоятельств, при которых оно было совершено, и личных качеств тяжущихся, причём основанием принятия решения были нормы официального законодательства, местных обычаев и собственное усмотрение судьи.
К сожалению, правительство Российской Империи оставило Архангельскую губернию «за бортом» буржуазных преобразований, которые в конечном итоге должны были привести к формированию единого правового пространства страны.
Таким образом, в Архангельской губернии сложились уникальные условия, повлиявшие на процесс формирования и функционирования крестьянского сословного правосудия, особенности которого проанализированы на основе не только нормативных актов, но архивных документов, вводимых в научный оборот впервые.
Библиографический список
1. Безгин В.Б. Крестьянская повседневность (традиции конца XIX - начала XX века). М., Тамбов, 2004.
возможности, только можем сказать, что нам не раз приходилось слышать указания на силу угощения, как от разных крестьян, так и от должностных лиц, в том числе и от некоторых судей. Характерно, что в судьи, по словам одного сельского старосты, идут часто самые отчаянные мужики, прельщаемые перспективой частных выпивок (Статистик. О наказаниях, налагаемых волостными судами в Архангельской губернии. С.6).
2. Ефименко П.С. Народные юридические обычаи крестьян Архангельской губернии. М., 2009.
3. Колычев А. Земство на окраинах Архангельской губернии // Известия Архангельского общества изучения Русского Севера. 1909. № 8.
4. Корнева Н.М. Политика самодержавия в области судоустройства и судопроизводства: Канд. дис. Л., 1990.
5. Свод законов Российской Империи. Том VIII. Устав Лесной. Книга 3. Раздел 1. Глава 1. Ст. 352, 353, прим. К ст. 353 // http://civil.consultant.ru/reprint/books/199/40.html#img41 (дата обращения 12.02.2016)
6. Сергеевич В.И. Крестьянские права и общинное землевладение в Архангельской губернии в половине XVIII в. Из журнала «Министерства Юстиции». СПб.: Сенатская типография, 1907.
7. Статистик. Крестьянская семья и «семейная собственность» в Архангельской губернии // Известия Архангельского общества изучения Русского Севера. 1912. № 17.
8. Статистик. О наказаниях, налагаемых волостными судами в Архангельской губернии. Архангельск: Губ. тип., 1913. № 11.
9. Трошина Т.И. Население и власть на Севере России // Вопросы истории. 2010. № 4.
10. Труды местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности: 1-58. Санкт-Петербург: тип. "Нар.польза", 1903-1904. - 58 т. Т. 26. Архангельская губерния. -1903.
11. Труды Редакционной Комиссии по пересмотру законоположений о крестьянах. СПб., 1903. Т.1.
12. Циммерман. Архангельская губерния. В кн.: Военно-статистический обзор Российской империи. Ч. 1. СПб., 1835.
