CC BY
102
Л. А. Голышкина
[культура речи]
СИСТЕМА ТИПОЛОГИЧЕСКИХ СВОЙСТВ РИТОРИЧЕСКОГО ТЕКСТА
LYUDMILA А. GOLYSHKINA SYSTEM OF THE TYPOLOGICAL FEATURES OF THE RHETORICAL TEXT
В статье представлена система типологических свойств риторического текста, опирающаяся на коммуникационные основания. Путем обращения к структуре модели речевой коммуникации устанавливаются корреляции между компонентами вербального коммуникативного акта и типологическими свойствами риторического текста.
Ключевые слова: риторический текст, эффективная коммуникация, типологические свойства, модель речевой коммуникации / вербальный коммуникативный акт.
The article presents the system of typological features of the rhetorical text, based on the communication foundations, and shows the correlations between verbal communicative act components and rhetorical text’s typological features.
Keywords: rhetorical text, effective communication, typological features, model of verbal communication / verbal communicative act.
Людмила Александровна Голышкина
Кандидат филологических наук, доцент кафедры филологии, декан факультета повышения квалификации преподавателей Новосибирского государственного технического университета ► Ludmila200273@mail.ru
Для определения термина риторический текст и обоснования его типологических свойств необходимо учитывать специфику современной речевой коммуникации. При выраженной активизации коммуникационных процессов в обществе можно констатировать, что коммуникационное перестает быть прерогативой человеческого контроля, передача информации происходит нередко без обратной связи. Отмечается избыток и бессистемность транслируемой информации, что создает ситуацию неспособности критического восприятия сообщения получателем. Актуальными становятся вопросы: кто передает информацию? каким способом? кто коммуницирует?1
Отмеченные деструктивные тенденции в коммуникации породили конструктивные направления научного развития. Так, ценностью в философии языка и теории коммуникации признается социальная интеракция как результат взаимопонимания в коммуникативном дей-ствии2, продуктивной стала идея эффективности и результативности коммуникации3. В таком контексте возникает проблема поиска инструментов эффективного речевого взаимодействия.
Риторический текст (далее РТ) — текст особого типа, инструмент эффективной коммуникации, призванный не просто транслировать сообщение, но осознанно воздействовать на действительность и при этом формировать ответную реакцию аудитории на предложенный стимул. Сегодня феномен РТ рассматривается сквозь призму многоступенчатого процесса создания автором устного или письменного текста, исполнения этого текста и рефлексии адресантом завершенной деятельности. Кроме того, для понимания специфики РТ значим и процесс реконструирования его замысла адресатом. РТ трактуется как потенциальный диалог и характеризуется следующими параметрами: авторство, адресность,
[мир русского слова № 3 / 2015]
31
[культура речи]
диалогичность как следствие отношений автора и адресата, целостность и связность, влиятельность как результат отношений автора и адресата, ситуативность, или уместность по отношению ко времени и месту общения, жанровость4.
По мнению специалистов Алтайского университета, РТ обладает такими свойствами, как осознанность, публичность, аргументированность, следствием которой выступает персуазивность5. Отметим также точку зрения А. В. Голоднова, который под РТ понимает текст, «доминирующей коммуникативной функцией которого — в иерархии прочих коммуникативных установок — является воздействие на ментальную сферу реципиента (его мнения, оценки) с целью изменения его поведения (побуждения к совершению / отказу от совершения определенных действий)»6.
Проанализировав исследовательские подходы к пониманию природы РТ, мы обнаружили, что признаки, приписываемые РТ, имеют либо разную степень категоризации, либо синонимичную экспликацию, что требует их системного переосмысления и терминологической упорядоченности. Так, целостность и связность — неотъемлемые свойства любого линейно организованного текста, по сути, инвариантные категории, определяющие феноменологическую сущность текста вне зависимости от его типологической специфики.
При сопоставлении исследовательских точек зрения выявляется, что критерий влиятельности, по сути, есть персуазивность РТ. Ситуативность, в свою очередь, неразрывно связана с критерием публичности РТ. Не согласимся с включением критерия «жанровость» в систему типологических признаков РТ, поскольку воплощение любого текста в практике коммуникации предполагает его облечение в ту или иную жанровую форму. Кроме того, жанровость — непременное условие публичности текста, так как ожидания аудитории связаны с предъявлением ей требуемого жанра. Противное, в свою очередь, ведет к коммуникативной неудаче и неэффективности взаимодействия.
Обосновать систему типологических признаков РТ представляется возможным путем обращения к модели речевой коммуникации,
фиксирующей среду и формат существования РТ и выдвигающей методологические основания изучения природы РТ в виде структурных компонентов коммуникативного акта.
В качестве модели речевой коммуникации примем представленную Б. Ю. Городецким в русле комплексной теории моделирования речевого общения структуру вербального коммуникативного акта, основными компонентами которой являются: коммуниканты, обстоятельства общения, система коммуникативных замыслов, состоящая из практических и коммуникативных целей стратегического и тактического характера, коммуникативные процессы, включающие вербализацию и понимание, а также совместную процедуру управления ходом взаимодействия — коммуникативную интеракцию, и коммуникативный текст7.
Коммуниканты задаются комплексом языковых характеристик, включая параметры языковой способности, языковой личности и коммуникативные роли в данном акте общения, а также комплексом неязыковых характеристик8.
Речевое поведение коммуникантов в формате РТ призвано воплотить такие его свойства, как авторство и адресность. Они формируются в первую очередь путем использования языковых средств, эксплицирующих интерперсональные отношения9.
Так, в тексте выступления президента Российской Федерации (РФ) В. Путина на 119-й сессии Международного олимпийского комитета в Гватемале мы встречаем практически весь арсенал средств выражения интерперсональных отношений, среди которых наиболее частотны обращения, вы- и мы- высказывания: Уважаемые члены МОК! Дамы и господа!; Для меня большая честь выступать сегодня перед Вами...; На побережье вы можете наслаждаться прекрасным весенним днем...; Какое бы решение вы ни вынесли...; Мы уверяем вас в том, что выбор Сочи будет самым лучшим выбором; Особое внимание...мы уделяем вопросам экологии, безопасности, инфраструктуры и самых современных средств коммуникации; Именно Прометей, как мы помним, дал людям огонь, который стал огнем Олимпиады10. При этом местоимение 1-го лица множественного числа
32
[мир русского слова № 3 / 2015]
реализует разные значения: от общенационального мы, концептуализирующего идею значимости олимпиады для России, до ситуативного мы, выполняющего сугубо дейктическую функцию.
Местоимение я используется В. Путиным, как правило, в структуре аргументов, где местоимение 1-го лица единственного числа имеет авторизующий характер, то есть придает сообщению субъективность и выступает гарантом истинности высказывания: Я там катался на лыжах шесть или семь недель назад и могу вам точно сказать: настоящий снег — гарантирован; Я уже подписал соответствующий документ11.
В тексте выступления президента Российской академии наук (РАН) В. Фортова на круглом столе «Открытая трибуна», направленном на урегулирование возникших конфронтационных отношений между Академией наук и административно-управленческими структурами, реализующими реформу в сфере науки, особую роль играет как раз местоимение 1-го лица единственного числа. Здесь говорящему важно показать свое личное отношение к сложившейся ситуации, свою заинтересованность, свою включенность в управление сложившимися отношениями: Я предложил бы собрать рабочую группу между представителями Думы, Российской Академии наук. <...> Я уверен, что у нас для этого есть шанс. Я хотел, чтобы все-таки мы все здесь собравшиеся услышали, кто же написал первый проект. <...> Итак, я думаю, что мы сегодня двигаемся в нужном направлении. Я очень надеюсь, что мы вырулим на нормальное решение, которое не принесет вред нашему общему делу12.
В свою очередь, мы-высказывания в данном тексте акцентируют внимание не только на идее коллегиальности российских ученых, но и демонстрируют наличие у них общего видения механизмов разрешения конфликта и перспектив развития РАН: Мы эту реформу обсуждаем уже в течение двух лет. <...> Мы к ним готовы. У нас есть план реформ. <...>...Мы не можем согласиться с тем, что предлагалась ликвидация Академии наук и создание некоего нового органа. Мы — против того, чтобы Академия наук превращалась в клуб по интересам13.
[Л. А. Голышкина]
В тексте выступления президента РФ В. Путина на юбилейном Параде Победы 9 мая 2015 года авторизация осуществляется исключительно в формах 1-го лица множественного числа. При этом местоимение мы реализует разные значения. Это и общечеловеческое мы: Мы не должны забывать, что идеи расового превосходства и исключительности привели к самой кровопролитной войне...; Мы видели попытки создания однополярного мира. ... Общероссийское мы появляется в речевых актах благодарности, воплощая идею соборности, актуальную для отечественной культурной и духовно-этической традиции: Мы приветствуем сегодня всех наших зарубежных гостей...; Мы преклоняемся перед всеми...; Мы склоняем головы...14
Следствием выраженного авторства и адресности, результатом коммуникативной интеракции становится диалогичность.
Следующий компонент вербального коммуникативного акта — обстоятельства общения — трактуется как непосредственный акт совместной практической деятельности и как фоновый контекст, охватывающий физическую сферу и психосоциосферу15.
Обстоятельства общения, формирующие вербальный коммуникативный акт, определяют такое типологическое свойство РТ, как публичность. Публичность способствует превращению текста в «средство получения признания» (Ж. Лакан). Важно отметить, что выступать в качестве «средства получения признания» РТ способен только после его облечения в ожидаемую аудиторией жанровую форму. Ритор в ситуации публичного предъявления текста не имеет права обмануть жанровые ожидания публики.
Обратимся к системе коммуникативных замыслов, которая представляется как динамическая система целей и планов, куда в качестве основных составляющих входят практические цели и коммуникативные цели стратегического и тактического характера. При этом практическая цель связана с типом социальной деятельности и представляет собой образ практического результата, который предлагает достичь ритор16.
Практические цели вербального коммуникативного акта в системе коммуникативных
[мир русского слова № 3 / 2015]
33
[культура речи]
замыслов определяют такое свойство РТ, как перформативность. Перформативность применительно к РТ трактуется нами как соответствие речи и действия, но не на уровне отдельного высказывания, а на уровне текста в целом. С нашей точки зрения, РТ самим актом своей трансформации в коммуникативное событие связывается с совершением действия. Это позволяет квалифицировать РТ как речевой инструмент, который «самим актом своей актуализации меняет некоторое положение дел в реальном мире», то есть трактовать его как текст-перформатив17. Иначе говоря, инициируя определенное коммуникативное событие, РТ участвует в формировании конкретного типа социальной деятельности, в реализации определенного социального действия.
Для автора РТ важно, «чтобы читатель понял действие, которое производит этот текст, а лишь затем — то, о чем текст»18. Перформативность обеспечивает возможность его использования в качестве средства моделирования той реальности, которая необходима ритору. В первую очередь идею перформативно-сти активно эксплуатирует политический дискурс. Так, выступление президента РФ В. Путина на 119-й сессии Международного олимпийского комитета в Гватемале 4 июля 2007 года было призвано обеспечить победу заявки России на право проведения олимпиады 2014 года. В Обращении В. Путина 18 марта 2014 года к обеим палатам Федерального собрания РФ в связи с предложением Государственного Совета Республики Крым о принятии республики в состав РФ (т.н. «Крымская речь») констатированы итоги проведенного референдума и заявлено о новом геополитическом формате страны. Выступление пре-зидента-главнокомандующего РФ на юбилейном Параде Победы 9 мая 2015 года стало актом демонстрации общенациональных и общечеловеческих ценностей России в ситуации обострения политических отношений с Западом.
Из арсенала исследованных нами текстов отметим Нобелевскую лекцию И. Бродского, которую можно квалифицировать не только как благодарственное слово, но и как презентацию культурно-эстетической программы поэта. В ряды
текстов-перформативов включим и текст выступления президента РАН В. Фортова на круглом столе «Открытая трибуна» 10 июля 2013 года, нацеленный на урегулирование отношений между РАН и Министерством образования РФ, а также тексты публичных выступлений священнослужителей Русской Православной Церкви, призванные формировать и совершенствовать духовно-нравственный облик общества.
Перформативный потенциал текста обеспечивает его воздействующий эффект, его персуа-зивность, что позволяет говорить о реализации коммуникативной цели участника коммуникативного акта, которая трактуется как намерение, установка, реализуемая ритором при порождении текста и придающая тексту осмысленность19. Персуазивность РТ создается риторически грамотным построением аргументации: предъявленный тезис делится на подтезисы-суждения разных уровней, вокруг которых формируются микротемы, включающие в себя системно организованные аргументы в поддержку истинности подтезиса, а шире — тезиса текста.
Примером воплощения процедуры риторически правильного аргументирования можно назвать текст выступления Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на открытии XIV Всемирного русского народного собора «Национальное образование: формирование целостной личности и ответственного общества» 25-26мая 2010 года. Особого внимания с позиции оценки воздействующего эффекта заслуживает аргументация в структуре микротемы, освещающей проблемы коммерциализации современного образования и строящейся на основе суждения-подтезиса: Сегодня многие призывают превратить образование в сферу своего рода коммерческих услуг20. Далее адресант выстраивает подчинительную аргументацию, или последовательное рассуждение, в котором один довод поддерживает другой21. При этом первый аргумент представляет собой прием «апелляции к традициям», второй основан на алогической аналогии и являет собой прием «сведения к абсурду», третий же аргумент актуализирует прием «апелляции к авторитету»: Но ведь такое представление чуждо нашим тра-
34
[мир русского слова № 3 / 2015]
дициям и народному менталитету; более того, оно просто опасно (Аргумент 1). Сдать одежду в химчистку и отвести ребенка в школу — это разнопорядковые величины, и если кто-то этого не понимает, то нам грозит беда. Ведь образование не сводится к «накачке» ребенка по-житейски полезными знаниями и информацией (Аргумент 2). Еще апостол Павел сказал поразительные слова: «Если имею всякое познание... а не имею любви, — то я ничто» (1 Кор. 13, 2) (Аргумент 3)22.
На протяжении всего текста процедура аргументирования осуществляются автором практически безупречно: Патриарх, используя свой гомилетический опыт, конструирует ораторский монолог, соблюдая все требования, предъявляемые риторикой к созданию эффективного текста.
Пример более сложного построения аргументации встречаем в ответах на вопросы телезрителей в эфире телеканала «Союз» (программа «Беседы с батюшкой» от 20 января 2015 года) духовника Свято-Алексеевского женского монастыря протоиерея Артемия Владимирова. Рассуждая о роли устного и письменного слова в просветительской деятельности, Артемий Владимиров выстраивает каждый ответ в виде микротекста, создаваемого согласно принципам риторического текстообразования. Так, вопрос телезрительницы из г. Челябинска: Что такое свобода слова?.. Объясните, пожалуйста, с православной точки зрения23 инициирует следующую процедуру ответа. Сначала вводится тезис Свобода слова — очень двойственное словосочетание24, который в силу своей генерализованной семантики требует конкретизации в последующих подтезисах первого и второго уровней. Появляется подтезис первого уровня Это не свобода богохульствовать и оскорблять религиозные чувства людей, не свобода глумиться над сокровенными убеждениями человеческой души25, который поддерживается аргументами, подчеркивающими негативные тенденции проявления словесной вседозволенности. А подтезис второго уровня Свобода слова...заклю-чается в свободе делиться своими сокровенными мыслями и убеждениями, но не так, чтобы возбуждать в людях убийственные страсти26 актуализирует аргументы, выявляющие положительные
[Л. А. Голышкина]
тенденции в отношении появления «разумной и необходимой цензуры», регулирующей свободу слова. Завершается аргументация метафорическим выводом, усиливающим персуазивный эффект: Для ученика Христова слово — это хорошо выдержанное вино, оно должно вызреть, перебродить, обрести определенные вкусовые качества, потому что наши слова только тогда созидают, а не разрушают, когда насыщены духом разума, любви, правды и стремлением послужить людям27.
Обратимся к такому компоненту коммуникативного акта, как коммуникативные процессы, которые, согласно Б. Ю. Городецкому, складываются из главных индивидуальных процедур каждого коммуниканта — вербализации и понимания, а также совместной процедуры управления ходом взаимодействия — коммуникативной интеракции28.
Процессы вербализации и понимания эффективны только в том случае, когда денотативное пространство текста представляет интерес не только для говорящего, но и для слушающего, отражает глобальную ситуацию «здесь и сейчас», привязано к «злобе дня». Отмеченная прагматическая установка, с нашей точки зрения, требует включения в систему типологических свойств РТ такого параметра, как актуальность. Иначе говоря, эффективность РТ обеспечивается актуальностью презентуемой проблематики, определяющей предметное содержания текста. РТ обязан быть не только ситуативно уместным, но современным, проливающим свет на насущные проблемы общества и тем самым стремящимся к позитивному (с позиции ценностей ритора и аудитории) изменению действительности. Отсутствие этого параметра РТ способно влиять на степень актуализации остальных — диалогичности, публичности, персуазивности, перформативности.
Важнейшим компонентом структуры коммуникативного акта является коммуникативный текст, понимаемый как знаковое образование, имеющее две стороны — план выражения и план содержания, образующие семантику коммуникативного текста, которая трактуется как многоаспектный пакет знаний, имеющий, в частности, и прагматический аспект29.
[мир русского слова № 3 / 2015]
35
[культура речи]
Представление о коммуникативном тексте как определенной структуре или модели, получающей воплощение в практике речевой коммуникации, определяет такое свойство РТ, как осознанность. Последняя понимается как требование, предъявляемое к созданию текста, заключающееся в следовании макротехнологии текстообразования — риторическому канону, отражающему универсальный идеоречевой цикл — «движение от мысли к слову» и предполагающему актуализацию основных этапов создания текста — инвенции, диспозиции и элокуции30.
Настоящая макротехнология демонстрирует стратегический уровень текстообразования. Соответственно тактическими структурными компонентами риторического канона являются инвентивная, диспозитивная и элокутивная технологии текстообразования, коррелирующие с соответствующими этапами создания текста31.
Таким образом, обращение к структуре коммуникативного акта позволяет выявить методологические основания изучения РТ и обосновать систему его типологических свойств, куда входят: авторство и адресность; диалогичность; публичность; перформативность; персуазив-ность; актуальность; осознанность как следование риторическому канону — макротехнологии текстообразования.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Мальковская И. А. Знак коммуникации. Дискурсивные матрицы. М., 2005. С. 18-23.
2 Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб., 2001. С. 199.
3 Панов М.И., Тумина Л. Е. Риторика // Эффективная коммуникация: история, теория, практика: словарь-справочник / Под ред. М. И. Панова. М., 2005. С. 323-328.
4 Минеева С. А. Диалогические основы развивающего образования: размышления об «идеальной форме» и трудностях достижения [Электронный ресурс]. URL: http://www. experiment.lv/ rus/biblio/obraz_21veka/2.3_mineeva.htm.
5 Земская Ю. Н., Качесова И. Ю., Панченко Н. В. и др. Основы общей риторики: учеб. пособие. Барнаул, 2000. С. 6.
6 Голоднов А. В. Аргументативная структура риторического (персуазивного) текста // Вестн. Иркутского гос. ун-та. 2010. № 1 (9). С. 110.
7 Городецкий Б. Ю. Моделирование вербального общения и типология коммуникативных актов [Электронный ресурс]. URL: http://www.dialog-21.ru/archive/2003/gorodetskij. htm.
8 Там же.
9 См. подробнее: Колокольцева Т. Н. Фрагменты современной президентской риторики (Интерперсональные отношения в теледиалоге Президента с гражданами России) // Проблемы речевой коммуникации: межвуз. сб. науч. тр. Саратов, 2003. С. 185-193; Кормилицына М. А. Риторическая организация речи (адресованность речи) // Хорошая речь / Под ред. М. А. Кормилицыной, О. Б. Сиротининой. Саратов, 2001. С. 211-222.
10 Путин В. В. Выступление на 119-й сессии Междунар.
олимпийского комитета, Гватемала, 4 июля 2007 года [Электронный ресурс]. URL: http://archive.kremlin.ru/
appears/2007/07/04/2056_type63374type63376type82634ty pe122346_137146.shtml.
11 Там же.
12 Фортов В. Е. Выступление на круглом столе «Открытая трибуна», 10 июля 2013 года [Электронный ресурс]. URL: http://www.ras.ru/News/ShowNews.aspx?ID=7281 87bd-b957-4ebe-9fcd-59474bbe17&print=1.
13 Там же.
14 Путин В. В. Выступление Президента России на параде, посвящённом 70-летию Победы в Великой Отечественной войне 9 мая 2015 года [Электронный ресурс]. URL: http:// kremlin.ru/events/president/transcripts/49438.
15 Городецкий Б. Ю. Указ. соч.
16 Там же.
17 Голышкина Л. А. Риторический текст как инструмент конструирования реальности // Межкультурная коммуникация: лингвистические и лингводидактические аспекты: сб. матер. IV междунар. науч.-методич. конф. Новосибирск, 2013. С. 51.
18 Сахарова Е. Е. Феномен перформативности в современном интеллектуальном дискурсе // Актуальные проблемы филологии: матер. V междунар. (заочной) науч.-практич. конф., посвященной 15-летию РИ (филиала) АлтГУ (7 июня 2011 г.). Вып. 5. Барнаул; Рубцовск, 2011. С. 113.
19 Городецкий Б. Ю. Моделирование вербального общения и типология коммуникативных актов [Электронный ресурс]. URL: http://www.dialog-21.ru/archive/2003/gorodetskij.htm.
20 Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Выступление на открытии XIV Всемирного русского народного собора «Национальное образование: формирование целостной личности и ответственного общества» [Электронный ресурс]. URL: http://www.patriarchia.ru/db/ text/1166562.html.
21 Хенкеманс Ф. С. Структуры аргументации // Важнейшие концепции теории аргументации. СПб., 2006. С. 123.
22 Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Указ. соч.
23 Владимиров А. Устное и письменное слово в просветительской деятельности [Электронный ресурс]. URL: http://tv-soyuz.ru/peredachi/ustnoye-i-pismennoye-slovo-v-prosvetitelnoy-deyatelnosti.
24 Там же.
25 Там же.
26 Там же.
36
[мир русского слова № 3 / 2015]
[Л. А. Голышкина]
27 Там же.
28 Городецкий Б. Ю. Указ. соч.
29 Там же.
30 Безменова Н. А. Очерки по теории и истории риторики. М., 1991; Ворожбитова А. А. Теория текста: Антропоцентрическое направление. М., 2005; Клюев Е. В. Риторика (Инвенция. Диспозиция. Элокуция). М., 1999.
31 Голышкина Л. А. Риторические технологии в практике формирования текстовой компетенции студента-журнали-ста // Языковое образование в вузе: теоретический и прикладной аспекты: сб. ст. междунар. науч.-практич. конф. Новосибирск, 2015. С. 311.
[ хроника]
ЮБИЛЕЙНЫЙ СЕМИНАР РУССКОГО ЯЗЫКА В ГОРОДЕ ТИММЕНДОРФЕР ШТРАНДЕ
(Начало на с. 30)
деляется пожеланиями слушателей, которые они присылают до начала семинара.
В этом году слушателям были предложены семинары по темам: «Перевод политических текстов» — доц. СПбГУ Л. Н. Григорьева, «Русский язык через песню» — доц. СПбГУ И. Г. Гулякова, «Живое слово поэзии Серебряного века» — доц. В. А. Косова, «Трудные случаи русской грамматики: употребление видов глагола» — доц. СПбГУ Б. Н. Коваленко, «Осторожно, паронимы!» — доц. СПбГУ М. Ф. Лужковская, «Россия и Германия: историческое и языковое взаимодействие» — проф. СПбГУ В. М. Мокиенко, «Классика ХХ века» — доц. СПбГУ А. Р Петров, «Русская литература сегодня» — проф. СПбГУ К. А. Рогова, «Шутливые жанры в интернете и СМИ» — доц. СПбГУ И. М. Вознесенская, «Эвфемизмы в политической, социальной и экономической сферах сегодняшней России» — доц. Моск. лингв. университета Н. Н. Ромашов.
По вечерам читались лекции более общего характера. Большой интерес вызвал приезд на юбилейный семинар президента СПбГУ, президента МАПРЯЛ, президента РАО Л. А. Вербицкой, которая смогла принять участие в юбилейном семинаре и выступила перед слушателями с лекцией «Русский язык в мире», рассказав о XIII Конгрессе МАПРЯЛ в Гранаде и его итогах.
Были также прочитаны лекции: «Русский язык сегодня» (В. М. Мокиенко), «Страницы истории в картинах русских художников» (И. М. Вознесенская), «Как учат языку» (К. А. Рогова), «Актуальные политические анекдоты современной России» (Н. Н. Ромашов), «Русский мир в русских образных сравнениях» (В. М. Мокиенко), «Новые тенденции в современной литературе» (А. Р. Петров).
С успехом прошли на семинаре вечер русской поэзии «Мои любимые стихи (От Пушкина до Бродского)» и вечер русской песни «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались».
По вечерам (после лекций) проводились показы и обсуждения кинофильмов. Были показаны фильмы:
Левиафан, Елена, Мужики, Брат-2, Звезда, Мимино, Цветы запоздалые.
Следует отметить радушный приём и поддержку местных властей, приветствующих слушателей и преподавателей на торжественном приёме, посвящённом юбилейному семинару. На приёме присутствовали: доктор Иоганнес Баар, представители руководства города, бывшие слушатели, представители Российского консульства из Гамбурга.
Те, кто побывал на Семинаре — и русские преподаватели, и немецкие слушатели и коллеги, — сохраняют в сердце теплую атмосферу Тиммендорферского семинара, память о дружеском, сердечном общении.
Этот «удивительный, особый дух доброжелательства, сердечности и юмора родился здесь благодаря доктору Иоганнесу Баару» (Л. А. Вербицкая), который много лет руководил семинаром. Многие слушатели уже не один год подряд приезжают на курсы, которые притягивают своей радостной эмоциональной атмосферой, даря участникам встречи со старыми друзьями, возможность приобрести новых, узнать о жизни в России, посмотреть новые российские и лучшие старые советские фильмы, подумать и поспорить о путях развития наших стран.
Каждый, кто побывал хотя бы раз на семинаре в г. Тиммендорфер Штранде, вспомнит ситуацию в учебной группе: поощрение успехов, доброжелательное отношение, добрая шутка, мягкий юмор, непринужденность, взаимопомощь.
Пятидесятилетний опыт семинара русского языка позволяет с полной уверенностью говорить обо всем этом как о многолетней великолепной традиции, которая поддерживается его организаторами и участниками.
Следующий 51-й международный семинар русского языка в Тиммендорфер Штранде состоится с 25 сентября по 08 октября 2016 года. Информация о семинаре размещена на сайте: www.Russisches-sprachseminar.de.
Б. Н. Коваленко
[мир русского слова № 3 / 2015]
37
