CC BY
42
98
Известия ДГПУ, №3, 2013
всех). Ми хал сиенемыхъаъ кьухьды йиъи. This house is the biggest (Этот дом самый
высокий).
Примечания
1. Гринберг Дж. Некоторые грамматические универсалии // Новое в лингвистике. 1970. Вып. 5. С. 114-162. 2. Ибрагимов Г. Х. Рутульский язык. Синхрония и диахрония. Махачкала, 2004. 308
с. 3. Малых Л. М. Статус категории сравнения в современных лингвистических исследованиях // Актуальные вопросы грамматики. Вып. 2. Ижевск, 2011.
Notes
1. Greenberg J. Some grammatical universals // New issues in linguistics. Vol. 5. M, 1970. P. 114162. 2. Ibragimov G. Kh. The Rutul language. Synchrony and diachrony. Makhachkala, 2004. 308 p. 3. Malykh L. M. Status of the comparison category in modern linguistic studies // Actual problems of grammar. V. 2. Izhevsk, 2011.
Primechanija
1. Grinberg Dzh. Nekotorye grammaticheskie universalii // Novoe v lingvistike. Vyp. 5. M, 1970. S. 114-162. 2. Ibragimov G. H. Rutul'skij jazyk. Sinhronija i diahronija. Mahachkala, 2004. 308 s. 3. Malyh L. M. Status kategorii sravnenija v sovremennyh lingvisti-cheskih issledovanijah // Aktual'nye voprosy grammatiki. V. 2. Izhevsk, 2011.
Статья поступила в редакцию 26.05.2013 г.
УДК 811.351.42
СИСТЕМА ГЛАГОЛЬНОГО СЛОВОИЗМЕНЕНИЯ БУТРИНСКОГО ГОВОРА ДАРГИНСКОГО ЯЗЫКА
И ЕЕ ОСОБЕННОСТИ
© 2013 Шахбанова Д.Н.
Дагестанский государственный педагогический университет
Статья посвящена глагольным словоизменениям бутринского говора даргинского языка. В результате проведенного специального исследования нам удалось выявить ряд специфических диалектных особенностей бутринского говора.
The article deals with the verbal word-changes of Butri dialect of the Dargin language. As a result of the special research the author managed to reveal a number of specific dialect features of Butri dialect.
Ключевые слова: говор, категория времени, категория наклонения, семантика, свободные сочетания слов, спряжение, форманты.
Keywords: dialect, category of time, category of inclination, semantics, free word-combinations, conjugation, formant.
В ряде даргиноведческих работ указывается на наличие в системе диалектных единиц даргинского языка бутринского говора, представленного в селении Бутри Акушинского района Республики Дагестан [3. С. 9; 4. С. 38; 9. С. 7]. В недавно вышедшем в Москве «Атласе кавказских языков» бутринская диалектная единица названа говором усишинско-бутринского наречия гапшиминско-бутринского языка [6. С. 34], с чем трудно согласиться.
Данный говор характеризуется присущими ей специфическими особенностями, прежде всего в фонетики и морфологии. В существующих классификациях говоров и диалектов даргинского языка бутринский говор причисляется к группе говоров и диалектов цудахарского типа [4. С. 38; 9. С. 7]. Речь жителей селения Бутри до настоящего времени оставалась вне поля зрения исследователей даргинского языка. В результате прове-
Общественные и гуманитарные науки •••
денного специального исследования нам удалось выявить ряд специфических диалектных особенностей бутринского говора. В данной статье описываются только основные диалектные особенности, обнаруженные нами в системе глагольных словоизменительных категорий времени и наклонения.
Категория времени в даргинском языке относится к сложнейшим словоизменительным грамматическим категориям и выражает тончайшие оттенки временных отношений. Исследованию личновременных форм глагола даргинского литературного языка и ряда диалектных единиц в даргиноведении уделено заметное внимание, начиная с работы П. К. Услара и кончая работами других исследователей даргинского языка: Л. И. Жиркова [5. С. 34-42], С. Н. Абдуллаева З. Г. Абдуллаева [2. С. 88-134], А. А. Магометова [7. С. 186-201; 8. С. 84-103], С. М. Гасановой [4. С. 63-93], М. C. Мусаева [10. С. 4-43], Р. О. Муталова и С. М. Те-мирбулатовой [11. С. 153-169]. Но, тем не менее, в даргиноведении пока еще не утвердилось общепринятое мнение о количестве временных форм. Специалисты выделяют разное количество форм времени: от шести [8. С. 84-96] до тринадцати [2. С. 123]. Подобное положение в даргиноведении обусловлено тем, что у исследователей даргинского языка отсутствуют единые общепринятые критерии выделения временных форм среди смежных структур. Первая наиболее удачная попытка определить круг критериев, по которым следует выделять реальные временные формы с разграничением их от смежных структур, сделана М.С. Мусаевым [10. С. 5-8] и Р. О. Муталовым. Согласно подобным критериям и исходя из фактического материала бутринского говора, в исследуемом говоре мы выделяем нижеследующие временные формы.
Прежде всего, в говоре, как и в литературном языке, по отношению к моменту речи четко выделяются три формы абсолютного времени:
а) форма со значением прошедшего времени («действие предшествует моменту речи», ср.: батурда «оставил»);
б) форма со значением настоящего времени («действие совпадает с моментом речи», ср.: балтуннеда «оставляю»);
99
в) форма со значением будущего времени («действие следует за моментом речи», ср.: балтад «оставлю»).
Эти данные значения абсолютного времени в говоре реализуются в ряде конкретных относительных временных форм, совмещающих и другие дополнительные значения, в частности, значения вида, лица, переходности и модальности, которые описываются ниже.
Система прошедших времен
Самой сложной в говоре является система прошедших времен. Она состоит из шести форм: аориста, имперфекта, перфекта, плюсквамперфекта, прошедшего условного и прошедшего предположительного.
Формы аориста или прошедшего совершенного в говоре, как и в литературном языке, образуются путем присоединения специальных формантов к глагольной основе совершенного вида. Такими формантами являются -ур, -уб, -ун, -иб, ср.: бат+ур «оставил», бих+уб «случилось», белк1-ун «написал», баркь+иб «сделал» и т.д.
Форма прошедшего несовершенного или имперфекта образуется при помощи форманта -е, который присоединяется к первичной основе глагола несовершенного вида, ср. балт-е «оставлял», лук1-е «писал», биркь-е «делал», бирхх-е «случалось».
Как показывают примеры, формы аориста в говоре и в литературном языке по формантам и по способу образования совпадают, расхождение иногда наблюдается в звуковом составе формообразующей основы отдельных глаголов, ср.: лит. бар+иб и гов. баркь-иб «сделал», лит. би+уб и гов. бих+уб «случилось».
Форманты же прошедшего несовершенного или имперфекта материально не совпадают в говоре и в литературном языке. В говоре таким формантом является -е, а в литературном языке -и, ср. гов. балт+е лит. балт+и «оставлял», гов. лук1+е и лит. лук1+и «писал» и т.д.
Следует отметить, что формы первого и второго лиц единственного и множественного числа аориста и имперфекта в говоре и в литературном языке несколько расходятся. Однако подобные расхождения в данной статье не рассматриваются. Более подробно они анализируются нами
100
Известия ДГПУ, №3, 2013
в специальном разделе, посвященном категории лица.
В говоре отмечается также особая форма прошедшего времени, получившая в лингвистике название перфект. Данная форма обозначает действие, имевшее место в недалёком прошлом и оставившее в момент речи определённый результат, ср. баркьибледа, «я уже сделал» (букв. «сделав есть»). Данная форма в даргиноведе-нии получила разные названия: «прошедшее результативное» [10. С. 22]; «аорист недлительного вида» [5. С. 34;]; «настоящее совершенное» [4. С. 103]. Перфектные формы, как говора так и литературного языка, несмотря на имеющиеся расхождения, представляют собой стя-женную форму сочетания деепричастия совершенного вида образа действия и личной формы вспомогательного глагола, ср.: гов. баркьибледа «уже сделал» ^ баркьибле сайда букв. «сделав есть» и лит. барилра «я уже сделал» ^ барили сайра ^ барибли сайра букв. «сделав есть».
Однако, как видно из примеров, современные формы перфекта в говоре и в литературном языке в плане выражения заметно расходятся в результате различных морфинологических процессов, имевших место в истории развития этих форм в говоре и в литературном языке. Форма говора, как видно из примеров, заметно ближе к исходной, чем форма литературного языка.
Плюсквамперфект представляет собой одну из форм относительного времени, выражающая действие, имевшее место до совершения другого действия и к определенному моменту в прошлом, ср.: гов. Гьиткъелле дали машина хъулиб батур-леде «Тогда машина мною была оставлена дома».
Форма плюсквамперфекта, как в говоре, так и в литературном языке, структурно однотипна и образуется по одной и той же схеме. Она представляет собой стяженную форму сочетания деепричастия образа действия совершенного или несовершенного вида плюс вспомогательный глагол прошедшего времени, ср. гов. батурледе «оставлено было» ^ ба-турле+де батурле + сайде, букв. «оставив было». Форма несовершенного вида плюсквамперфекта образуется на базе
деепричастия несовершенного вида ср. балтуледе «оставляя бывало» ^ балтуле «оставляя» + де «был, бывало».
Отмечаемая в говоре форма прошедшего предположительного выражает действие, которое, возможно, совершилось бы в прошлом при наличии определенных условий, но осталось не совершившимся в силу отсутствия подобных условий, ср.: балтаде «может, оставил бы» (Бахурле гихардале, белике, далира бал-таде «Если бы знал, и я, может быть, оставил бы»). В плане выражения прошедшее предположительное говора заметно отличается от литературного языка, ср. гов. балтаде и лит. батиши «оставил бы».
Как показывает материал исследуемого бутринского говора, в системе прошедших времен выделяется еще и форма условно прошедшего, обозначающая действие, которое послужило бы в прошлом (до момента речи) условием для совершения другого действия, ср. Аминат рис-сиригардале, Салиматра рисси. «Если Аминат плакала и Салимат плакала».
О функционировании в даргинском литературном языке условного прошедшего впервые было сказано в работе М-С. М. Мусаева [10. С. 75]. Условное прошедшее, как было показано выше, представлено и в бутринском языке.
Настоящее время
Одной из широко функционирующей в говоре является форма абсолютного настоящего времени, которая выражает действие, происходящее в момент речи, ср. лук1уннеда «пишу», уч1уннеда «читаю», балтуннеда «оставляю» и т.д.
Структурно форма настоящего времени говора представляет собой сочетание деепричастия образа действия несовершенного вида со связкой сай1саб1сар1 сад «есть, является», ср. балтунне сай «он оставляет». В формах первого и второго лиц данная форма функционирует, как правило, в стяженной форме, ср. балтуннеда «оставляю», балтунне сайда (букв. «оставляя есть»), балтуннеде «оставляешь», балтунне сайде (букв. «оставляя есть»), В плане выражения личные формы настоящего времени говора несколько отличаются от литературного, где в качестве личного окончания выступают -ра (1 л.) и -ри (2 л.) вместо -да (1 л.) и -де (2 л.) в говоре, ср.: лит. балтулра и гов. балтуннеда «оставляю» лит. балтулри и гов.
Общественные и гуманитарные науки •••
балтуннеде «оставляете». Кроме того, в формах литературного языка при стяжении выпадает гласный -и- деепричастного суффикса -ли-, в то время, как в говоре подобное явление не отмечается, ср.: лит. балтулра «оставляю» ^ балтулира ^ балтули сайра и гов. балтуннеда ^ бал-тунне сайда.
Система будущих времен
В говоре, как и в литературном языке, отмечаются четыре конкретные относительные формы будущего времени дифференцированных по отношению действия и действительности. Это формы будущего изъявительного, будущего предположительного, будущего условного и будущего уступительного, которые в плане выражения в той или иной степени расходятся с аналогичными формами литературного языка, ср.:
а) будущее изъявительное лит. яз. бутр. гов. балтас балтад «оставлю»
б) будущее предположительное батиша батида «может быть оставлю»
в) будущее условное
батасли батадле «если оставлю»
г) будущее уступительное
батасра батадра «если даже оставлю» Все отмеченные четыре вида будущего времени, дифференцированные по модальности, имеют трехчленные парадигмы личного спряжения как в сфере единственного, так и множественного чисел. Здесь же нами приведены лишь формы первого лица единственного числа, поскольку, как было отмечено еще выше, полный состав личного спряжения рассматривается в нашем исследовании в специальном разделе.
Категория наклонения Как отмечается в даргиноведческой литературе, одной из сложных словоизменительных категорий даргинского глагола является категория наклонения. Таковой является данная категория и в исследуемом бутринском говоре, где нами выделяется девять наклонений, которые в плане выражения в той или иной мере расходятся с литературным языком. Однако следует отметить, что в даргинском языке исследователи выделяют разное количество наклонений. Крайние точки зрения, например, в этом отношении у Р.
О. Муталова (четырнадцать наклонений) и у А. А. Магометова (четыре наклонения) [7. С. 201-212]. Это объясняется, как
101
отмечает М.-С. М. Мусаев, во-первых, тем, что у исследователей нет общепринятых единых критериев выделения форм наклонений; во-вторых, тем, что те или иные реальные формы наклонения, имеющие место в даргинском языке, оставались не замеченными исследователями; в-тре-тьих, и тем, что различные отглагольные образования, не являющиеся на самом деле формами наклонений, квалифицировались как наклонения. Говоря о количестве наклонений, надо иметь в виду количество наклонений, имеющих место в системе только литературного языка или только в рамках одной диалектной единицы (говора). Что же касается количества наклонений, выделяемых Р. О. Муталовым, имеется в виду количество наклонений, отмечаемых в системе различных диалектных единиц даргинского языка. При таком подходе те или иные наклонения могут быть представлены в одних диалектных единицах или в одном говоре, а в других - не представлены. При определении количества наклонений в исследуемом бутринском говоре мы руководствовались теми критериями и установками, которыми пользовался М.-С. М. Мусаев при выяснении состава наклонения в даргинском литературном языке [10. С. 51-55]. В качестве наклонений Мусаев признает лишь глагольные формы словоизменительного уровня, выражающие определенную модальность. При таком подходе в исследуемом бутринском говоре, как нам кажется, следует выделить девять наклонений. Это желательное, допускаемо-желательное, повелительное, изъявительное, предположительное, условное, ус-ловно-предполо-жительное, уступительное и сослагательное наклонения. Форма каждого из этих наклонений, как слагаемого парадигмы наклонения, характеризуется своими грамматическими и семантическими особенностями.
Форма желательного наклонения (оптатива) говора представляет собой, как и в литературном языке, глагольную основу с нулевым показателем в парадигме наклонения, напоминающую форму именительного падежа в парадигме склонения имен существительных, ср.:
вак1-ё «чтобы пришел» (желат. накл.) вак1-е «приходи» (повелит. накл.) вак1-иб «пришел» (изъявит. накл.)
102
Известия ДГПУ, №3, 2013
вак1-арле «если придет» (условное накл.) и т.д.
Желательное наклонение выражает такое действие, которое говорящий хотел бы чтобы осуществилось. Ср.: гов. И арале вак1 «Чтобы ты здоровым вернулся!».
Желательное наклонение не имеет форм времени и лица. В плане выражения, формы желательного наклонения в говоре и в литературном языке совпадают, где они образуются только на базе глагольной основы совершенного вида. Отрицательная форма образуется при помощи отрицательной приставки ма-, ср.: гов. Иребк1! «Чтобы ты умерла!» и И маребк1 «Чтобы ты не умерла!», лит. Х1у ребк1 «Чтобы ты умерла!» и Х1у маребк1! «Чтобы ты не умерла!».
Форма повелительного наклонения (императива) в говоре образуется при помощи специальных формантов - показателей -а(-я), -е, -ен(-ян), которые присоединяются к основе глагола, равной форме желательного наклонения, ср.: гов. буц-а «держи», биц1-а «наполни», бат-е «оставь», вак1-е «приходи», белк1-ен «напиши», бяхъ-я «бей» и т.д.
У повелительного наклонения отмечаются противопоставленные формы единственного и множественного чисел. Формы множественного числа в говоре образуются путем присоединения одного из показателей множественности -я, -а, -ая, -ра/-рая к форме единственного числа, ср.: белк1ен «напиши» - белк1ена/белк1еная «напишите»; бате «оставь» - батея/ батера/ бате-рая «оставьте», биц1а «наполни» - биц1ая «наполните»; баха «знай» - бахая «знайте» и т.д.
Показатели повелительного наклонения говора в основном совпадают с показателями литературного языка. Но имеют место и несовпадения. Так, например, вместо показателя -и литературного языка в говоре систематически функционирует показатель -е, ср.: лит. бати и гов. бате «оставь», лит. вак1и и гов. вак1е «приходи». Кроме того, формы повелительного наклонения множественного числа говора типа батера «оставьте» в литературном языке не встречаются.
В исследуемом говоре формально четко выделяется допускаемо-жела-тельное наклонение, которое в семантическом
отношении очень близко к повелительному и желательному наклонениям.
В силу недостаточной четкости основного значения данная форма глагола не получила в даргиноведении еще однозначной лингвистической квалификации у исследователей. Ее называют то «будущим допускаемым», то «будущим вторым» [5. С. 45], то «желательноповелительным» [2. С. 117], то «допус-каемо-желательным» [10. С. 62].
Фактический материал исследуемого бутринского говора говорит о том, что рассматриваемая глагольная форма выражает в основном позволения, т.е. говорящий не против, чтобы действие совершилось; более того, он как бы внутренне желает, чтобы действие совершилось, допускает, разрешает совершение этого действия. Все это подтверждается следующими примерами, взятыми из речи носителей говора, ср.: а) - Аба, Муса ар-кьунне сай! -Укьянне укьяб! «Мама, Муса уходит! - Пусть уходит!»;
б) Мурад бегъаб сунела! «Да исполнится его желание! Пусть мечта исполнится у него!»
Допускаемо-желательное наклонение имеет личное спряжение. Различаются три личные формы в сфере единственного числа и три в сфере множественного числа. Личные формы допускаемо-желательного наклонения говора и литературного языка в ряде случаев не совпадают, ср.:
лит. яз. бут. гор. ед.число
1 л. вак1ас вак1ад «пусть я приду»
2 л. вак1ад вак1ат «пусть ты придешь»
3 л. вак1аб вак1аб «пусть он придет» мн. число
1 л. дак1ех1е дак1ида «пусть мы придем»
2 л. дак1удая дак1ида «пусть вы придете»
3 л. бак1аб бак1аб «пусть они придут»
У ряда глаголов в бутринском говоре отмечаются специальные формы, обозначающие действие, которое могло бы совершиться при определенных условиях,
т.е. иными словами, форма сослагательного наклонения, ср. Бурсибсе дихардале, гьитра левкьяне «Если бы сказали, и он пришел бы». Формы сослагательного наклонения не изменяются по временам, но изменяются, как и в литературном языке, по лицам и по числам, ср.
Общественные и гуманитарные науки
103
левкьяде «пусть я приду» левкьятте «пусть ты придешь» левкьи/левкьене «пришел бы он»
лит. яз. бут. гор.
ед. число
1 л. лявкьяси
2 л. лявкьяди
3 л. лявкьи мн. число
1 л. ляркьех1ери ледкьяде «мы пришли бы»
2 л ляркьяда ледкьетте «вы пришли бы»
3 л. лябкьи лебкьене «они пришли бы».
Как показывают примеры, формы сослагательного наклонения говора и литературного языка не совпадают. Кроме того, в говоре имеются две факультативные формы третьего лица сослагательного наклонения ср. лит. лявкьи и гов. лев-кьине «пришел бы (он)», лит. лябкьи и гов.лебкьене « пришли бы (они)».
Материал бутринского говора подтверждает функционирование в говоре специальной формы так называемого предположительного наклонения, которое образуется при помощи формата -ене, присоединяющегося к первичной основе глагола и выражающего действие, которое могло бы совершиться при определенных обстоятельствах, ср. балт-ене «оставил бы». Предположительное наклонение имеет временные формы: форму прошедшего времени и форму будущего времени, ср.: балтене, балте «оставил бы» (прошед. вр.) и балта « оставит» (буд.вр.). В литературном языке форма прошедшего времени предположительного наклонения по лицам не изменяется, а в бутринском говоре изменяется, ср.:
лит. яз. бут. гов.
1 л. батиши балтаде
2 л. батиши балтатте
3 л. батиши балте/балтене
Как видно из примеров, в плане выражения предположительное наклонение в говоре и в литературном языке заметно расходится, ср. лит. батиши и гов. бате-не «оставил бы». Ряд расхождений наблюдается и в других личных формах данного наклонения.
Формы условного наклонения в бут-ринском говоре, как и в литературном языке, образуются путем присоединения наречного суффикса -ле (лит. -ли)к личным формам глагола допускаемо-желательного наклонения, ср.: лит. ба-тасли ^ батас+ли «если оставлю» и гов. батадле ^ батад+ле «если оставлю». Однако личные формы условного наклонения говора и литературного языка в плане
выражения не всегда совпадают. Кроме того, следует отметить, что в даргиновед-ческой литературе последних лет формы условного наклонения иногда квалифицируются как формы условного деепричастия [10. С. 71].
По своей семантике к условному наклонению близка глагольная форма, представляющая собой в литературном языке сочетание формы условного наклонения и форманта -ри, обозначающая действие, которое предположительно могло быть условием для реализации или нереализации другого действия, ср.: лит. ну вак1аслири, х1ура лявкьяди; гов.ду вак1адале, ира левкьятте «если бы я пришёл и ты пришёл бы». Материал говора свидетельствует о функционировании в говоре уступительного наклонения. Данное наклонение образуется, как и в литературном языке, путем присоединения маркера -ра к личным формам условного наклонения и выражает действие, указывающее на такое условие, вопреки которому допускается совершение другого действия, ср.: лит. Багьахъаслира ит х1якьян «Если даже сообщу, он не придет», гов. бахехъадра гьит г1якьян «Если даже сообщу, он не придет».
Встречается и стяженная форма без наречного суффикса -ли (лит.) и -ле (гов.), ср.: лит. багьахъасра и гов. бахехъадра «если даже сообщу», багьахъадра и гов. бахехъатра «если даже сообщишь».
Уступительное наклонение, как в говоре, так и в литературном языке, имеет трехчленную парадигму личного спряжения как в сфере единственного числа, так и в сфере множественного числа.
В плане выражения данные формы говора и литературного языка, в той или иной мере отличаются друг от друга в основном из-за фонетических процессов, имеющих место в говоре и в литературном языке.
Изъявительное наклонение в отличие от других наклонений даргинского языка не имеет сугубо специальных формальных показателей. Другим наклонениям в плане выражения оно противопоставляется при помощи целой системы полифункциональных показателей, совмещающих значение времени, лица и наклонения. Эти все особенности присущи изъявительному наклонению и бут-ринского говора, где в ряде случаев данное наклонение отличается от литературного языка, как правило, в формальном выражении.
104
Известия ДГПУ, №3, 2013
Прежде всего, следует отметить, что отрицательные формы различных аналитических форм изъявительного наклонения, которые в литературном языке и в ряде других диалектов образуются при помощи вспомогательного глагола ах1ен «не является», в говоре не представлены. Отрицательные формы подобных аналитических форм изъявительного наклонения в говоре образуются при помощи другого отрицательного вспомогательного глагола акквара «нет, отсутствует», ср.: лит. вак1или ах1ен букв. «придя не является», т.е. «не пришел» и гов. вак1ибле акквара букв. «придя нет», т.е. «не пришел».
Глагол агара функционирует также в литературном языке и имеет значение «нет, отсутствует», но он не принимает участие в образовании отрицательной формы аналитических форм изъявительного наклонения.
В заключение следует отметить, что в бутринском говоре, как было сказано выше, представлены довольно сложные и богатые системы временных форм и форм наклонений, которые в плане выражения заметно отличаются от аналогичных форм литературного языка и других диалектных единиц даргинского языка.
Примечания
1. Абдуллаев З. Г. Категория падежа в даргинском языке. Махачкала, 1961 2. Абдуллаев З. Г. Субъектно-объектные и предикативные категории в даргинском языке. Махачкала, 1969. 3. Абдуллаев С. Н. Грамматика даргинского языка (фонетика и морфология). Махачкала, 1954. 4. Гасанова С. М. Очерки даргинской диалектологии. Махачкала, 1971. 5. Жирков Л. И. Грамматика даргинского языка. М., 1926. 6. Коряков Ю. Б.Атлас кавказских языков. М., 2006. 7. Магометов А. А. Кубачинский язык. Тбилиси, 1963. 8. Магометов А. А. Мегебский диалект даргинского языка. Тбилиси, 1982. 9. Мусаев М.-С. М. Лексика даргинских диалектов в сравнительно-
историческом освещении. Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. М., 1966. 10. Мусаев М.-С. М. Словоизменительные категории даргинского языка (время и наклонение). Махачкала, 1983. 11. Темирбулатова С. М. Хайдакский диалект даргинского языка. Махачкала, 2004.
Notes
1. Abdullaev Z.G. Category of a case in the Dargin language. Makhachkala, 1961. 2. Abdullaev Z.G. Subject and object and predicative categories in the Dargin language. Makhachkala, 1969. 3. Abdullaev S. N. Grammar of the Dargin language (phonetics and morphology). Makhachkala, 1954.
4. Gasanova S. M. Sketches of the Dargin dialectology. Makhachkala, 1971. 5. Zhirkov L.I. Grammar of the Dargin language. M., 1926. 6. Koryaks Yu.B.Atlas of the Caucasian languages. M., 2006. 7. Magometov A.A. Kubachi language. Tbilisi, 1963. 8. Magometov A.A. Megeb dialect of the Dargin language. Tbilisi, 1982. 9. Musaev M-S.M.Vocabulary of the Dargin dialects in comparative-historical lighting. Abstract of Cand. Diss. M., 1966. 10. Musaev M-S.M. Inflectional categories of the Dargwa language (time and inclination). Makhachkala, 1983. 11. Temirbulatova S. M. Haydak dialect of the Dargin language. Makhachkala, 2004.
Primechanija
1. Abdullaev Z.G. Categorya padeja v darginskom yazike. Makhachkala, 1961. 2. Abdullaev Z.G. Subjectno-objectnie i predicativnie categorii v darginskom yazike. Makhachkala, 1969. 3. Abdullaev
5. N. Grammatika darginskogo yazika (phonetica i morfologiya). Makhachkala, 1954. 4. Gasanova
S. M. Ocherki darginskoj dialectologyy. Makhachkala, 1971. 5. Jirkov L.I. Grammatika darginskogo yazika. M, 1926. 6. Koryakov Yu.B. Atlas kavcazskih yazikov. M., 2006. 7. Magomedov A.A.
Kubachinskij yazik. Tbilisi, 1963. 8. Magomedov A.A. Megebskij dialect darginskogo yazika . Tbilisi, 1982. 9. Musaev M.-C. M.Leksika darginskih dialectov v sravnitelno-historichescom osveshenii. Avtoref. diss. ... cand. filol. nauk. M., 1966. 10. Musaev M.-C. M. Slovoizmenitelnie categorii
darginskogo yazika (vremya I nakloneniya). Makhachkala, 1983. 11. Temirbulatova S. M. Haydakskij dialect darginskogo yazika. Makhachkala, 2004.
Статья поступила в редакцию 09.03.2013 г.
