CC BY
9
СИНТАКТИКО-КОММУНИКАТИВНЫЙ ФАКТОР ВЫБОРА КОНВЕРСНЫХ СТРУКТУР В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ
С.А. Добричев
Ключевые слова: конверсные отношения, когниция, концептуализация, синтаксический фактор, выбор языкового выражения, парадигматические структуры.
Keywords: converse relations, cognition, conceptualization, syntactic factor, choice of linguistic expression, paradigmatic structures.
В рамках широкого спектра альтернатив, возникающих перед индивидуумом в его социальной, когнитивной и речевой деятельности, лингвистов в первую очередь интересует тот участок потенциальной селективности, который связан с выбором языковых средств выражения для отражения в коммуникации того или иного события реальной действительности.
Проблема поиска адекватной и оптимальной формы выражения мысли в процессе порождения речи через механизм выбора близких по смыслу (в том числе и конверсных) языковых структур затрагивалась и рассматривалась представителями многих лингвистических школ и направлений. Использование конверсных конструкций в качестве иллюстрации выбора говорящим языковых форм из предоставляемых языком потенциальных возможностей можно встретить в трудах ученых, работающих в самых различных областях: когнитивной лингвистики, праг-малингвистики, семантического синтаксиса, системно-функциональной и коммуникативной грамматики, функционального синтаксиса, теории речепорождения, психолингвистики и др.
Наличие такого широчайшего спектра подходов и трактовок относительно проблемы селективности не оставляет, на наш взгляд, сомнения в том, что понятие выбора языковых средств при порождении речи выходит далеко за рамки лингвистики, являясь по сути дела междисциплинарным понятием, затрагивающим и синтезирующим проблемы мышления, психологии, теории информации, коммуникации и т.д.
В настоящее время многими отечественными и зарубежными учеными не подвергается сомнению постулат о том, что одной из своих
сторон дискурс обращен к ментальным процессам участников коммуникации: правилам и стратегиям порождения и понимания речи в тех или иных условиях, определяющих, помимо других параметров, выбор средств для достижения нужной цели [БЭС, 2000, с. 137].
Одним из ключевых свойств концептуализации в современной когнитивной лингвистике признается способность объяснить, как человек отбирает, организует и распределяет информацию в процессе коммуникации. Именно данный важнейший аспект концептуализации отмечает Е.В. Рахилина, которая подчеркивает, что «под процессом концептуализации понимается определенный способ обобщения человеческого опыта, который говорящий реализует в данном высказывании. Ситуация может быть одна и та же, а говорить о ней человек умеет по-разному, в зависимости от того, как он ее в данный момент представляет - и вот эти представления как раз и называются концептуализациями» [Рахилина, 2000, с. 3]. Данная трактовка концептуализации непосредственно связана с проблемой выбора языковых средств выражения одного и того же фрагмента реального мира и факторами, определяющими этот выбор.
Триединство факторов, влияющих на выбор адекватной коммуникативной стратегии автора текста, обусловлено наличием в языке взаимозависимой триады координат - семантики, синтактики и прагматики. Взаимодействуя друг с другом в разных сочетаниях и комбинациях, группы прагматических, семантических и синтаксических факторов обеспечивают расстановку акцентов в линейно разворачивающемся тексте с точки зрения тематизации и направления отношений между его элементами.
Конверсные отношения в английском языке возникают главным образом на пропозематическом уровне, на уровне предложения, в структуре которого, кроме предикатного центра - глагольного сказуемого или связки, наличествуют как минимум два актанта, взаимное перемещение которых относительно предикатной оси меняет направление синтаксической, а вместе с ней коммуникативной и смысловой ориентации, ср.:
His carelessness caused the fire / The fire was the result of his carelessness.
The talks with the administration preceded the meeting / The meeting followed the talks with the administration.
The guide was leading the tourists / The tourists were following the
guide.
The little girl fears dogs / Dogs scare the little girl.
David married Donna / Donna married David.
The house is behind those trees / Those trees are in front of the house.
John is Ann's teacher /Ann is John's student.
При всех разнообразных видах конверсных преобразований своего рода функциональной константой остается левое присказуемостное место, то есть синтаксическая позиция подлежащего. Облигаторность наличия подлежащего в каждом из членов конверсного бинома сочетается с функциональной вариативностью правой присказуемостной позиции, в которой правый конверсант может выступать в разных синтаксических функциях: прямого дополнения, предикатива, косвенного дополнения, обстоятельства, ср.:
April precedes May / May follows April.
Harry likes classical music / Classical music appeals to Harry.
Paris is the capital of France / The capital of France is Paris.
The students were swarming in the campus / The campus was swarming with students.
Таким образом, если актант в позиции подлежащего (подлежащ-ный актант) при конверсном преобразовании и соответственно переходе в правое окружение предиката может занимать в нем различные функциональные позиции, то его конверсный коррелят при переходе в левое окружение предиката занимает только позицию подлежащего.
Подобная функциональная асимметричность при конверсных преобразованиях объясняется, на наш взгляд, во-первых, доминантной ролью подлежащего в иерархии зависимых от предиката актантов, проявляющейся в разных аспектах предложения, а во-вторых, особенностями синтаксических функций английского языка с его жестким порядком слов и облигаторным наличием подлежащего как строевого компонента предложения. Концентрированное и синкретичное выражение подлежащим ключевых функций в предложении (агенса, центра ситуации, темы, субъекта суждения, исходного представления) [БЭС, 2000, с. 379-380] создает семантико-синтаксические и логико-коммуникативные предпосылки необходимости выделения одного из семантических актантов (участников ситуации) и присвоения ему ранга подлежащего.
По существу выбор одной из конверсных структур, способных актуализировать ситуационный фрейм на синтаксическом уровне, в первую очередь связан с выбором одного из аргументов данного фрейма на роль подлежащего.
Признавая прагматику в качестве приоритетной области, регулирующей выбор конверсных структур в речевой деятельности [До-бричев, 2013], мы вместе с тем не можем игнорировать системные реальности языкового пространства, представляющие парадигматические и синтагматические свойства и отношения языковых единиц и оказывающие влияние на направление синтаксической ориентации.
Важнейшая особенность взаимодействия концептосферы человека и системы языка в плоскости порождения альтернативных синтаксических множеств состоит во взаимозависимости и, что еще важнее, во взаимной активации данных пространств.
В этом смысле в рамках рассматриваемой проблемы будет весьма уместным привести тонкое и важное высказывание Ч. Филлмора о том, что «существуют совокупности языковых выборов, предоставляемых данным языком, и способы, посредством которых они активируют конкретные концептуальные схемы (или, наоборот, активизируются этими схемами)» [Филлмор, 1983, с. 110]. Таким образом, есть все основания говорить о совокупности разноуровневых языковых средств, составляющих лексико-грамматическое парадигматическое обеспечение любого функционально-семантического поля, как о материально-знаковой системе, которая несет в себе активное начало в плане воздействия на пользователя языка, не только предоставляя ему выбор, но и в определенной степени стимулируя данный выбор.
Широкий спектр разноуровневых средств конвертирования в современном английском языке, наряду с многочисленными конверс-ными номинативными парадигмами, репрезентирующими ситуационные фреймы когнитивного пространства, представляют структурно-семантический парадигматический пласт языка, в котором заложен значительный потенциал вариативности. В данном случае мы исходим из общепринятого положения о том, что «виртуальный набор потенциальных альтернатив (в том или ином аспекте, в том или ином параметре) закреплен в лексических и грамматических парадигмах языка» [Шатуновский, 1996, с. 60].
Причины и условия выбора конверсных конструкций коренятся, таким образом, наряду с семантикой и прагматикой, еще в одной координате языка - синтактике, в которой потенциально альтернативные конверсные структуры выстроены в парадигматический ряд и представляют собой структурно-синтаксические варианты одной и той же пропозиции.
Как отмечает С.Д. Кацнельсон, молниеносно протекающая в уме говорящего операция по отбору подлежащего и связанной с ним формы сказуемого отнюдь не проста и зависит от действия таких факторов, как требования коммуникативного динамизма и структурные особенности данного языка [Кацнельсон, 1984, с. 9].
Иерархическое строение конверсных парадигм, основанное как на структурно-семантических свойствах их членов, так и на закрепленных в языке нормах общения человеческого коллектива [Норман, 1978, с. 53], стимулирует говорящего выбирать в гораздо большей
степени ядерные части парадигмы, нежели их периферийные номинативные альтернанты.
В свете полифакторного подхода к выбору конкурирующих конверсных структур в процессе порождения речи можно согласиться с посылкой о том, что «выбор синтаксической модели высказывания, его структурной основы определяется не только внеязыковыми отношениями (мотив) и не только замыслом говорящего (внутренняя речь), но и в определенной мере внутриязыковыми обстоятельствами, самим механизмом речевой деятельности <...> Если несколько перифразировать известное выражение Ф. де Соссюра, язык говорит человеку: «Выбирай!», но при этом добавляет: «Ты выберешь вот этот знак, а не другой» [Норман, 1978, с. 53]. В этой же плоскости воздействия внутрилингвистических свойств на проблему селективности лежит и посылка о том, что иногда коммуникативный ранг участника ситуации, а следовательно, и направление отношения жестко задан словарем [Падучева, 1998, с. 97].
Поэтому в целом можно согласиться с выводом о том, что «несмотря на то, что происходящее в языке «конструирование мира» (the construal of the world) принадлежит человеку, язык предоставляет ему некоторый набор альтернативных средств выражения примерно одной и той же мысли, так что выбранное по воле говорящего средство предлагает, в свою очередь, особую языковую интерпретацию того объекта или той ситуации, что описываются в речи» [Кубрякова, 2004, с. 522].
Парадигматический синтаксический фактор конверсного выбора органично дополняется и подкрепляется синтагматическим фактором в пространстве актуального синтаксиса (или синтаксиса текста) на том основании, что «развернутый текст служит естественной сферой выхода всех парадигматических форм предложения» [Блох, 2004, с. 213].
На стадии выхода в текст потенциально максимальное количество альтернативных парадигматических синтаксических структур, предоставляемых конверсной номинативной парадигмой, существенно сокращается, что в значительной мере обусловлено наряду с другими факторами предшествующим дискурсом. Таким образом, не все потенциальные альтернативы являются актуальными альтернативами в конкретной коммуникативной ситуации, поскольку «ситуация и предшествующий текст в чрезвычайной степени сужают поле альтернатив» [Шатуновский, 1996, с. 60].
При вхождении в текст конституент конверсной номинативной парадигмы проходит процесс актуализации и адаптации к конкрет-
ным контекстуальным условиям, получая статус контекстно -зависимого элемента. Данный статус зависимости универсален на том основании, что «в языке не существует ни одной единицы независимо от уровня, на котором она функционирует, которая была бы абсолютно изолированной как в формальном, так и в содержательном плане» [Колшанский, 1980, с. 20].
Актуальный синтаксис - это всегда контекстно-связанный синтаксис, являющийся результатом процесса порождения речи, который трактуется С.Д. Кацнельсоном как процесс формирования целостных сообщений, а не обособленных предложений. «Структура предложения в определенной степени зависит от целостной коммуникации и места данного предложения в ней» [Кацнельсон, 1986, с. 135].
Следовательно, предложение вне дискурса не существует, а главные, основные признаки предложения надо искать не внутри предложения, не в его внутренних структурных и формальных качествах, а вне - на уровне дискурса [Звегинцев, 1976, с. 172].
Попадая в дискурс в силу своей адекватности конкретному речевому контексту и актуализируясь в нем, выбранная парадигматическая форма предложения становится зависимым элементом текстового фрагмента, именуемого диктемой. Адекватность данной парадигматической структуры и соответственно ее выбор и последующая актуализация в тексте определяются в рамках четырех функционально-знаковых аспекта речи - номинации, предикации, тематизации и стилизации, среди которых доминантную роль в плане селективности играет стилизация.
Рассматривая актуализацию в качестве ряда условий употребления парадигматических единиц в синтагматической цепи, мы полагаем, что данные условия способствуют выбору соответствующей парадигматической структуры и полностью раскрываются в более крупных единицах дискурса, чем предложение, то есть в диктеме, гипердиктеме, абзаце, тексте. В теории диктемного строения текста М.Я. Блоха показано, что ключевую роль здесь играет диктема, в рамках которой через стилизующую функцию происходит выбор языковых средств, адекватных конкретной речевой ситуации.
В рамках адекватного отбора языковых средств стилизующая функция диктемы наиболее тесно связана с тематизацией, которая «скрепляет пропозитивные значения в системное целое, вводя их в более широкую сферу целенаправленного содержания развертывающегося текста» [Блох, 2004, с. 182].
Результатом тематизирующей функции в диктемной структуре текста становится тема дискурса (discourse topic), которая может быть
представлена в виде макропропозиции или макроструктуры, в отличие от темы отдельного предложения или высказывания, как правило, представленной именной группой подлежащего [Макаров, 2003, с. 139].
Тема дискурса развивается и раскрывается в коммуникации с помощью линейных последовательностей, кумулятивно или оккур-сивно (термины М.Я. Блоха) связанных предложений в синтезе их эксплицитных и имплицитных характеристик.
Анализ текста с точки зрения понятия векторности, то есть направления отношений между отобранными актантами в дискурс-ном пространстве, оказывается достаточно сложным в силу полифак-торности, определяющей условия развертывания текста.
С одной стороны, текст классически развертывается согласно авторской коммуникативной стратегии в последовательности от известного к неизвестному, когда тема каждого предложения как категория текста репрезентирует тематическое единство коммуникации. В данном случае каждое последующее предложение дискурса «упаковывается» в рамках бинарных оппозиций, связанных с актуальным членением предложения и получивших различные названия в семан-тико-синтаксических и когнитивно-коммуникативных теориях: «данное > новое», «тема > рема», «топик > комментарий», «известное > неизвестное», «фон > фигура», «профиль > база» и т.д. (Знак > обозначает здесь универсальный вектор отношения для всех оппозиций в тематической прогрессии текста). Все эти бинарные оппозиции, несмотря на терминологическое разнообразие, базируются на понятиях выделенности и новизны предоставляемой в тексте информации, которые основаны, в свою очередь, на ретроспективных и проспективных отношениях.
В рамках подобного развертывания текста, во многих чертах соответствующего теории коммуникативного динамизма пражской школы, выбор направления отношения между потенциальными ко н-версантами в каждом составляющем текст предложении достаточно предсказуем. Темой, или подлежащим, каждого последующего предложения становится, как правило, один из актантов, представленных в предыдущем сегменте текста, например:
1. During his lunch break, Miles walked to a downtown bus station and obtained a photograph from an automatic machine. He gave it to LaRocca the same afternoon [Hailey, 1981, p. 360].
2. Harris said he had had quite a fight with these two swans; but courage and skill had prevailed in the end, and he had defeated them [Jerome, 1973, p. 143].
Гипотетическое конверсное отражение выделенных выше ситуаций с использованием конверсных глаголов receive и lose противоречило бы логически и коммуникативно обусловленному ходу повествования.
С другой стороны, текст далеко не всегда развертывается согласно классическим канонам актуального членения по тема-рематической формуле «от известного к неизвестному», предполагающей наличие единственного доминантного вектора распределения информации в каждом последующем предложении. В частности, по мнению З.И. Хованской, «коммуникативные единицы, более крупные, чем высказывание, характеризуются не только наличием тема -рематических взаимопереходов, но и постоянной перегруппировкой коммуникативных центров в процессе сочленения минимальных коммуникативных единиц: смысловая структура одних высказываний оказывается более значимой с точки зрения выполнения коммуникативного задания, чем смысловая нагрузка других высказываний, что лежит в основе тема-рематических отношений более крупных коммуникативных единиц» [Хованская, 1980, с. 112].
Текст как тематическое целое и глобальная макроструктура с общей коммуникативной смысловой перспективой членится на дик-темные ячейки, в каждой из которых может быть свой диктемный фокус, своя перспектива, своя выделенность, обусловленная прагма-семантическими и семантическими факторами. «Упаковка» пропозиционального содержания в диктеме или диктемной группе может осуществляться с помощью разнообразных синтаксических преобразований, в основе которых лежат такие явления, как корневой повтор, антонимия, полисемия, омонимия, параллелизм, хиазм, повтор, субституция, метафоризация, квазитождество и ряд других явлений [Шамшина, 2002, с. 8], к которым, безусловно, относится и конверс-ность.
Относительно автономный статус диктемной «упаковки» обеспечивает множество как стандартных, так и нестандартных продолжений в развертывающемся дискурсе, связанных с подчеркиванием одних элементов и затушевывании других, фокализацией, распределением информации, соотнесенностью линейного места элемента в диктеме и его коммуникативной значимости, соотношением между темой и ремой и другими когнитивно-дискурсивными параметрами.
Литература
Блох М.Я. Теоретические основы грамматики. М., 2004.
БЭС - Большой энциклопедический словарь. Языкознание. М., 2000.
Добричев С.А. О прагматических факторах в семантико-синтаксической категории конверсности // Филология и человек. 2013. № 4.
Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. М., 1976.
Кацнельсон С.Д. Речемыслительные процессы // Вопросы языкознания. 1984. N° 4.
Кацнельсон С.Д. Общее и типологическое языкознание. Л., 1986.
Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М., 1980.
Кубрякова Е.С. Язык и знание. М., 2004.
Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М., 2003.
Норман Б.Ю. Синтаксис речевой деятельности. Минск, 1978.
Падучева Е.В. Коммуникативное выделение на уровне синтаксиса и семантики // Семиотика и информатика. М., 1998. Вып. 36.
Рахилина Е.В. О тенденциях в развитии когнитивной семантики // Известия АН. Серия литературы и языка. 2000. Т. 59. № 3.
Филлмор Ч. Основные проблемы лексической семантики // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1983. Вып. 12.
Хованская З.И. Категория связности и смысловое развертывание коммуникации // Лингвостилистические проблемы текста. М., 1980. Вып. 158.
Шамшина О.А. Синтаксическая трансформация высказывания как выразительный прием художественной речи (на материале английского языка): автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2002.
Шатуновский И.Б. Семантика предложения и нереферентные слова: Значение. Коммуникативная перспектива. Прагматика. М., 1996.
Источники
Hailey A. The Money-Changers. N.Y., 1981. Jerome K.J. Three Men in a Boat. London, 1973.
