CC BY
22
References
1. Kul'chitskaya D.Yu. Specifika raboty inostrannyh korrespondentov v Rossii: pravovoj i tvorcheskij aspekty. MediaAI'manah. 2015; № 5 (70): 34 - 40.
2. Roxburgh A. Moscow Calling: Memoirs of a Foreign Correspondent. Birlinn Ltd, 2017.
3. Cockett R.B. Wartime Every Objective Reporter Should Be Shot.' The Experience of British Press Correspondents in Moscow, 1941- 45. Journal of Contemporary History. 1988.
4. Seeger M. Discovering Russia: 200 years of American Journalism. Bloomington, 2005.
5. O sredstvah massovoj informacii. Zakon RF. Available at: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_1511/
6. Pravila akkreditacii i prebyvaniya korrespondentov inostrannyh sredstv massovoj informacii na territorii Rossijskoj Federacii, 1994. Available at: mid.ru/nszhur.nsf/
7. Spisok shef-korrespondentov inostrannyh SMI, akkreditovannyh pri MID Rossii. Available at: https://www.mid.ru/accredited
8. Mezhdunarodnyj pakt o grazhdanskih i politicheskih pravah. Available at: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/pactpol.shtml
9. Kirilenko V.P. Osobennosti pravovogo polozheniya sub'ektov mezhdunarodnoj zhurnalistiki. Politika ipravovoe gosudarstvo. 2014; № 6: 25.
10. Ob informacii, informacionnyh tehnologiyah i o zaschite informacii. FZ o vnesenii izmenenij v zakon rossijskoj federacii «0 sredstvah massovoj informacii» i FZ. Available at: http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_339109/
11. Inostrannye agenty v zakonodatel'stve zarubezhnyh stran. Status i deyatel'nost'. Available at: https://tass.ru/info/7253197
12. O vnesenii izmenenij v otdel'nye zakonodatel'nye akty Rossijskoj Federacii v chasti regulirovaniya deyatel'nosti nekommercheskih organizacij, vypolnyayuschih funkcii inostrannogo agenta" (s izmeneniyami i dopolneniyamiFZ ot 2007.2012 №121-FZ (red. ot 04.06.2014 Available at: http://www.pravo.gov.ru
13. 0 nekommercheskih organizaciyah. FZ-121. Pravo. Available at: http://www.pravo.gov.ru
14. O nekommercheskih organizaciyah. Federal'nyj zakon «» ot 12.01.1996 N 7-FZ. Available at: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_8824/
15. KoAPRF. Stat'ya 19.7. Nepredstavlenie svedenij (informacii). Available at: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_34661/7b011357d4e047a506940779e198e46294 6c9456/
16. UK RF. Stat'ya 330.1. Zlostnoe uklonenie ot ispolneniya obyazannostej, opredelennyh zakonodatel'stvom Rossijskoj Federacii o nekommercheskih organizaciyah, vypolnyayuschih funkcii inostrannogo agenta. Available at: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/b858e785e1074f0000bb4a39d9ae0ec8cd65f067/
17. Ob informacii, informacionnyh tehnologiyah i o zaschite informacii. St. 15.3 Federal'nogo zakona. Available at: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_61798/34547 c9b6ddb60cebd0a67593943fd9ef64ebdd0/
Статья поступила в редакцию 12.05.20
УДК 811.35
Magomedov D.M., Cand. of Sciences (Philology), researcher, Institute of Language, Literature and Art n.a. G. Tsadasy, Dagestan Federal Research Center
of the Russian Academy of Sciences (Makhachkala, Russia), E-mail: [email protected]
SYNTACTIC DIFFERENCES OF AVAR DIALECTS. The article explores some syntactic differences between Avar dialects. The syntactic phenomena of dialects are analyzed with the indication of features common with the literary language, as well as features that are not characteristic of the literary language. For the study of the Avar language, the role of dialectology becomes even more significant, since dialect data is the only source that compensates for the absence of written monuments. However, in the Dagestan dialectological literature there is not a single work about directly the syntax of dialects. The relationship between the Avar dialects, the degree of their commonality and differences are determined not by one attribute, but by a whole complex of attributes. This approach makes it possible to create a more complete picture of the Avar dialects.
Key words: dialect, syntax, phrase, sentence, literary language, dialect, ergative, nominative, postposition.
Д.М. Магомедов, канд. филол. наук, науч. сотр. Института языка, литературы и искусства имени Г. Цадаш Дагеcтанcкoгo федерального
исследовательского центра Российской академии наук, г. Махачкала, E-mail: [email protected]
СИНТАКСИЧЕСКИЕ РАЗЛИЧИЯ АВАРСКИХ ДИАЛЕКТОВ
В статье исследуется некоторые синтаксические различия аварских диалектов. Анализируются синтаксические явления диалектов с указанием черт, общих с литературным языком, а также особенностей, не свойственных литературному языку. Для исследования аварского языка роль диалектологии становится еще более значимой, так как диалектные данные являются для него единственным источником, компенсирующим отсутствие письменных памятников. Однако в дагестанской диалектологической литературе нет ни одной работы, специально посвященной синтаксису диалектов. Взаимоотношения между аварскими диалектами, степень их общности и различия определяются не одним признаком, а целым комплексом. Такой подход дает возможность составить более цельное представление об аварских диалектах.
Ключевые слова: диалект, синтаксис, словосочетание, предложение, литературный язык, говор, эргатив, номинатив, послелог.
Основными элементами аварского языка являются литературный язык со своими письменной и устной формами и диалектные формы языка с многочисленными говорами. В качестве критериев членения языкового ареала на диалекты учитываются, как правило, следующие факторы: во-первых, наличие или отсутствие взаимопонимания между носителями диалектной речи; во-вторых, наличие или отсутствие единой письменной литературной нормы или же наличие корней; в-третьих, наличие или отсутствие у носителей диалектов сознания этнического единства, которое выявляется в едином самосознании и самоназвании.
Аварский язык подразделяется на два больших наречия - северное и южное. В северное наречие входят восточный, западный (или салатавский) и хун-захский диалекты. Южное наречие составляют следующие диалекты: закаталь-ский, анцухский, карахский, андалальский и гидский. Особенности тех или иных диалектов образуют сложное переплетение изоглосс.
Если представители каждого наречия относительно свободно понимают друг друга, то взаимное понимание речи представителями северного и южного наречий в значительной степени затруднено некоторыми различиями этих наречий в области фонетики, морфологии и лексики. В географическом плане диалектные черты могут иметь определенную территорию распространения, за пределами которой их почти не отмечают Тем не менее, развиваясь в тесном взаимодействии, при наличии объединяющего единого литературного языка аварские диалекты подвергаются изменениям, несмотря на значительные их расхождения.
Все аварские диалекты оказывают определенное влияние друг на друга. Однако, несмотря на взаимный характер контактирования этих диалектов, сильнее других на прочие диалекты влияет хунзахский диалект, который вобрал в себя наиболее общие черты других диалектов. Задача выявления общих и част-
ных закономерностей междиалектных взаимодействий представляет собой необходимый этап в изучении аварских диалектов.
Одна из причин малой разработанности синтаксических явлений в аварских диалектах заключается в том, что до сих пор отсутствуют обобщающие работы по данной проблеме, хотя бы и чисто описательного характера, ограничивающиеся синхронным планом, но вместе с тем с точным указанием границ распространения той или иной синтаксической конструкции. В работе такого рода должна быть указана полная характеристика синтаксических явлений диалектов с указанием черт, общих с литературным языком, а также особенностей, не свойственных литературному языку [4, с. 153].
В аварском литературном языке представлены своеобразные синтаксические черты, отсутствующие в диалектах. Так, в диалектах отсутствуют назывные предложения, которые встречаются в литературном языке. Например: Рокьи. Та-лих1. Лъимер. ЦВа (Гъ.Гъ.). - «Любовь. Счастье. Дитя. Звезда»; Март. Гъут1би. Дурги дирги плащ (Гъ.Гъ.). - «Март. Деревья. Твой и мой плащ» и др. Односоставные предложения как особый семантико-структурный тип простого предложения с одним главным членом в качестве организующего центра высказывания, таким образом, являются новым явлением в синтаксисе аварского языка. Вероятно, этот тип предложений аварский язык заимствовал из русского.
Возможны ли предложения, в которых вовсе нет предикативности? Разумеется, да. Если в предложении нет сказуемого или другого аналогичного ему члена, то конечно, в нем нет и предикативности. Так, например, нет предикативности в назывных предложениях типа: Их. Т1угьдул. Хинал къоял. - «Весна. Цветы. Теплые дни».
Определенные различительные явления наблюдаются в структуре после-ложных и беспослеложных конструкций. Например, послеложные конструкции
карахского диалекта соотносительны с формой имени в локативе V серии литературного языка: гъут1ода ахакь (карах. диал.) - гъот1окь (лит яз.) - «под деревом»; чода ъад (карах. диал.) - чот1а (лит яз.) - «на коне», вегьзилъ циве (карах. диал.) - вач1иналде (лит яз.) - «прежде чем пришел» и т.д. Необходимо отметить, что в аварском литературном языке в равной степени употребительны как послеложные, так и беспослеложные конструкции указанных типов: гъот1окь - гъот1ода гъоркь - «под деревом», рокъоб - рокъоб жаниб - «в доме» [5, с. 157].
К различительным явлениям, связанным со структурой предложения, относится также различие в оформлении вопросительных предложений. Характерным для карахского диалекта вопросительным предложениям типа Дулъ ъэхь ц1алури? - «Ты книгу прочитал?» в литературном языке соответствуют предложения типа Дуца т1ехь ц1аланищ? с тем же значением. Особенность структуры вопросительного предложения в карахском диалекте заключается в том, что при оформлении вопросительного предложения выпадает элемент частицы -щ, обязательно присутствующий в литературном языке.
Характерным признаком вопросительных предложений является специальная вопросительная интонация. Посредством значительного повышения тона в вопросительном предложении обычно выделяется то слово, которое содержит вопросительную частицу, например: Рукъищ дуца босараб? - «Дом ли ты построил?»
Известно, что диалекты и говоры, находящиеся в иноязычном окружении, сохраняют в большей степени архаические языковые черты. В этом отношении большой интерес представляет закатальский диалект, где категория лица находит своеобразное отражение в глаголе-сказуемом. Глагол закатальского диалекта в так называемом прошедшем достоверном времени выражает не только категорию числа и класса, но и лица. Например: дун веров - «я пришел», дуй вортолов - «я упал» (I лицо); мун или дав вери - «ты (он) пришел», мун или дав ворта - «ты (он) упал» и т.д. [2, с. 18]. Как отмечает П.А. Саидова, посвятившая этому явлению специальную статью, «если в аварском языке глагол согласуется с именем существительным в классе и числе, то в закатальском, единственном из аварских диалектов, представлено четко выраженное согласование сказуемого с лицом имени. Здесь одновременно представлено два типа спряжения - классное и классно-личное. Классно-личное спряжение наблюдается в трех говорах закатальского диалекта - чарском, чардахларском и тальском. Для белоканского говора характерно классное спряжение» [8, с. 4].
Для аварского литературного языка характерно очень широкое употребление союза ва - «и», выполняющего соединительную функцию, и частицы -ги с теми же функциями, в то время как в карахском диалекте в соответствующих случаях употребляется только частица -ги. Союз же ва - «и» в карахском диалекте практически не встречается. Например: ъэмен ва ъэбел //ъэменги ъэбел-ги - «отец и мать» (лит. яз.) ~ ъиминги ъибелги (карах. диал.). Употребление союзов, частиц, послелогов в словосочетаниях и предложениях представляет собой факт синтаксический, поскольку они являются элементами определенных синтаксических конструкций.
В карахском диалекте не употребляется транслатив, который встречается в литературном языке. Аналогичные случаи в карахском передаются описательно либо послеложными конструкциями: Дав вегьур роснаса тиру. - «Он пришел через селение» ~ ср. в лит. яз.: Доввач1анаросулъан; кьода асса - «через мост» (карах. диал.) ~ кьодасан (лит. яз.) и др.
В кегерском говоре андалальского диалекта личное местоимение 1-го и 2-го лица именительного падежа множественного числа употребляется в качестве подлежащего при переходном глаголе: ниж чед квана - «мы съели хлеб», нуж чед квана - «вы съели хлеб» [9, с. 14]. Подобное же явление зафиксировано в гидском диалекте, а также в келебском говоре (в последнем - в речи женщин) южного наречия. В аварском литературном языке здесь употребляется эргатив-ный падеж: нижеца чед кванана и нужеца чед кванана.
В гидском диалекте Ш.И. Микаилов отмечает следующую синтаксическую особенность: в качестве дополнения здесь употребляется форма направительного падежа 1-ой серии вместо местного падежа 1-ой и 2-ой серий, существующих для этого в литературном языке. Например: Балая ханассул васассэ (направительный падеж 1-ой серии) - «Посмотри-ка на ханского сына» вместо балагьея ханассул васассухъ (местный падеж 2-ой серии) [7, с. 371]. Такое же смещение падежных функций мы наблюдаем в карахском диалекте, где иногда вместо местоимения 1 лица ед. числа употребляется местоимение 2 лица мн. ч. К таким приемам прибегают с целью унижения собеседника, передачи возмущения, несогласия.
Необходимо отметить, что та или иная особенность, утраченная большинством диалектов на относительно поздних этапах их развития, по какой-либо причине сохраняется в немногих или даже в одном диалекте. Так, например, как отмечает Ш.И. Микаилов, в келебском говоре при переходном глаголе употребляется местоимение 2-го лица ед. ч. в именительном падеже вместо эргативного падежа в литературном языке: мун х1ур бекьубиш? - «Ты вспахал поле?» вместо дуцца хур бекьанищ? [7, с. 427]. Такие конструкции отличаются по структуре, но совпадают по значению и употреблению.
В фольклорных текстах могут сохраняться более архаичные варианты грамматических форм слов и конструкций, уже утраченные в литературном языке. Так, инфинитные формы глагола в предложении функционируют, как правило,
при наличии финитной формы: они выражают такое действие, которое зависит от действия, передаваемого финитной формой. Однако в произведениях устного народного творчества встречаются случаи, когда инфинитные формы, в частности, причастия употребляются в предложениях самостоятельно. В таких предложениях полностью отпадает необходимость употребления финитных форм, например: Борхатаб маг1арда г1игин вук1адго т1огьараб маг1арде вахун вук1арав (А.Х.К.). - «Находясь с отарой высоко в горах, взобрался на цветущую гору». Здесь вместо финитного глагола вук1ана «был, находился» выступает инфи-нитная форма данного глагола - причастие вук1арав «бывший, находящийся». Сила предикативности данной причастной формы настолько интенсивна, что она замещает финитную форму и превращает словосочетание в предложение. Подобные факты, на наш взгляд, уже сами по себе могут служить убедительным аргументом того, что в старом аварском языке причастные формы имели статус предикативности, постепенно утраченный в ходе развития языка. В настоящее время в случаях (весьма, впрочем, редких) причастие может употребляться вместо глагола [6, с. 38].
Аналогичное явление наблюдается также и в аварских народных пословицах и поговорках: Кету рихаразда г1унк1к1аз къвал балеб (А.Х.К.). - «Мыши обнимают тех, кому ненавистен кот»; Къуваталдаса г1акълу бергьунеб (А.Х.К.). - «Ум побеждает силу»; К1к1уй гьеч1еб ц1а бук1унареб (А.Х.К.). - «Нет дыма без огня»; Лъик1лъи х1ехьоларес квешлъи х1ехьолеб (А.Х.К.). - «Кто не терпит хорошее, тот терпит плохое» и т.д. Здесь вместо финитных форм употреблены инфинитные формы: балеб - бала (лит. яз.); бергьунеб - бергьуна (лит. яз.); бук1унареб -бук1унаро (лит. яз.); х1ехьолеб - х1ехьола (лит. яз.). Как видим из примеров, причастия-предикаты в аварских пословицах и поговорках соотносительны с финитными формами современного литературного языка.
Однако для аварского языка в целом, по-видимому, преждевременно было бы считать этот процесс (предикативность причастий) завершенным: до сих пор иногда встречаются конструкции с причастиями в функции предиката. Предикативное употребление причастных форм (если не говорить о единичных случаях, возникающих в разговорно-просторечном стиле) для нашего времени можно квалифицировать как явление, свойственное как аварскому литературному языку, так и его диалектам. Что же касается предложений с предикативными причастиями, то они раньше характеризовались, видимо, большей, чем сейчас, употребительностью, о чем свидетельствуют фольклорные тексты. «Единственным основанием для различения причастия и глагола остается то, что причастие не обозначает утверждения, откуда вытекает и то, что причастие не может составлять целого предложения (в то время как у глагола это его существенное свойство). Причастие может стать предложением лишь при условии, что мы привнесем в него значение, утраченное в процессе образования причастия из глагола, - значение утверждения» [1, с. 153].
В материалах устного народного творчества аварцев просматриваются особенности того или иного диалекта. Однако в силу большой распространенности и подвижности фольклорных сюжетов и текстов последние могут совмещать в себе весьма разнохарактерные лексические и синтаксические особенности многих диалектов, а не только лишь одного диалекта, где первоначально возникли эти произведения. Следовательно, любой фольклорный текст не является образцом какого-либо конкретного диалекта.
Так, в сказании «Гьудул ц1оралде индал», написанном, несомненно, на андалальском диалекте, параллельно употребляются формы как андалальско-го диалекта, так и литературного языка. Например: Их бач1араб, эбел, лъид би-цун лъалеб? (М.Х.К.). - «То, что весна наступила, от кого, мама, узнаем?», где лъид - форма эргатива андалальского диалекта, ср. в лит. яз.: лъица. Берзуд ишан гьабун гьесда бич1ч1ич1о, Кверзуд ишан гьабун гордив вач1ана (М.Х.К.) «Глазами знак сделав, он не понял, Руками знак сделав, он к окну подошел».
Здесь формы слов берзуд и кверзуд оформлены эргативным падежом множественного числа андалальского диалекта (ср. в лит. яз.: бераз, квераз), хотя все остальные слова в этих строках соответствуют нормам литературного языка. Рассмотрим еще один пример:
К1и-к1иял рекъомо щурщури буго, Щу-щуял рекъомо гаргари буго (М.Х.К.). «По двое собравшись, шепчутся, По пять собравшись, разговаривают».
Здесь встречаются два раза деепричастная форма андалальского диалекта рекъомо (~ лит. рекъон) и масдарные формы щурщури и гаргари (~ лит. щурщуди, гаргади).
В келебском говоре в речи мужчин при непереходном глаголе, так же, как при переходном, личное местоимение 1-го лица единственного числа в качестве подлежащего выступает в эргативном падеже вместо именительного падежа в литературном языке: дилълъа векерина вана - «я бегу»; ср. в литературном языке: дун векерулев вуго. В речи же женщин в келебском говоре при переходном глаголе, так же как при непереходном, личное местоимение 1-го лица единственного числа в качестве подлежащего выступает в именительном падеже, тогда как в литературном языке здесь выступает эргативный падеж: дун х1алт1и гьабу бана - «я выполняю работу» вместо литературного дицца х1алт1и гьабулеб буго [7, с. 427].
Противопоставленные синтаксические различия имеют место также при выражении субъектно-объектных отношений. Например, в предложении Гьасда рак1 гурх1ула дир (лит яз.). - «я его жалею» представлены субъект дир в форме генитива и объект гьасда в форме локатива I серии. В соотносительном предложении в карахском диалекте Дида гурх1ан гьав субъект дида выражен местоимением в форме локатива I серии, а объект гьав - местоимением в форме номинатива. Подобное противопоставление в формах выражения субъектно-объектных отношений объясняется, вероятно, специфическими особенностями синтаксической структуры карахского диалекта.
Координация компонентов в составе предложения в карахском диалекте также имеет свои особенности. Здесь не представлены суффиксальные классно-числовые показатели, играющие важную роль в координации между членами предложения в литературном языке. Например: Васас ъехь ц1алун бу (карах. диал.), ср. в лит ав. яз.: Bacac т1ехь ц1алулеб буго. - «Мальчик читает книгу». В карахском предложении составное сказуемое состоит из причастной формы ц1алун и вспомогательного глагола бу. Аналогичное составное сказуемое аварского литературного языка состоит из причастной формы и1алулеб и вспомогательного глагола буго. Примеры: карах. диал. Чу бикерун бу «Лошадь бежит» Вас векерун ву «Мальчик бежит» Яс йикерун йу «Девочка бежит» Лъимал рикерун ру «Дети бегают»
Как видим из примеров, в карахском диалекте наблюдается только префиксальная классно-числовая координация глагола-сказуемого с именем в номинативе. В литературном же языке представлена как префиксальная, так и суффиксальная классно-числовая координация. Благодаря наличию префиксальной классно-числовой координации в карахском диалекте в достаточной мере сохраняется синтаксическая выразительность имени и в том случае, когда утрачивается суффиксальная координация причастия с именем. Кроме того, в отличие от литературного языка в карахском диалекте вспомогательный глагол является односложным, с усеченным вторым слогом: вуу (I кл.), йу (II кл.), бу (III кл.), ру (мн. ч.), ср. в лит. яз.: вуго, йиго, буго, руго.
В аварском литературном языке при непереходных глаголах местоимения выступают в качестве подлежащего в номинативе, а при переходных глаголах - в эргативе. В гидском же диалекте личные местоимения 1-го и 2-го лица множественного числа употребляются в предложении в качестве подлежащего в номинативе как при переходном, так и при непереходном глаголах.
Библиографический список
Важнейшими синтаксическими особенностями диалектов являются также эллиптические предложения, слабая оформленность служебными словами связей между компонентам предложения, употребление слов, не являющихся членами предложения (частиц, послелогов, междометий) и др.
Аварские диалекты несколько отличаются от литературного языка и с точки зрения существования антипассива («биноминативной конструкции»), хотя основные принципы функционирования номинативной конструкции переходного предложения, характерные для последнего, сохраняются и здесь. Так, М.Е. Алексеев отмечает, что в чадаколобском говоре анцухского диалекта построения эргативной и номинативной конструкций переходного предложения находятся в зависимости от того, какая из аналитических глагольных форм выступает в предложении. Он пишет: «Различное отношение спрягаемых частей аналитических форм глагола к возможности их употребления в эргативной и номинативной конструкциях объясняется, по-видимому, разным происхождением форм вспомогательного глагола, т. е. в некоторых случаях - от полнозначного переходного глагола (например, еачана - форма, восходящая к глаголу «вести»; форму бона можно сопоставить в лит. гьаеуна - «сделал»), в других случаях - от непереходного (так, еугу - форма глагола «быть», ср. лит. еуго; еегьи-на сопоставимо с лит. бегьула - «быть возможным, вероятным»). Несомненной представляется также и определенная зависимость распределения эргативного и номинативного вариантов от видо-временной семантики глагольной формы» [3, с. 243 - 244].
С другой стороны, смысловое противопоставление эргативной и номинативной конструкций переходного предложения в чадаколобском говоре аварского языка заключается в выделении логически различных частей предложения, что характерно и для литературного языка. Например, фраза ваша кагъат хъеа еоъа - «мальчик писал письмо» (номинативный вариант) может быть ответом на гипотетический вопрос «что делал (где был) мальчик?», эргативный вариант фразы еашас кагъат хъеа боъа - на вопрос «написано ли письмо?» или «что писал мальчик?». Для форм будущего времени характерно сохранение в эргативной конструкции исходного значения вспомогательного глагола - значения возможности: еашас кагъат хъеа бегьина - «мальчик напишет письмо», но и «мальчик может написать письмо».
Безусловно, аварские диалекты характеризуются значительно большим количеством синтаксических различий, чем здесь названо, однако этот круг явлений на диалектном материале до сих пор почти совершенно не изучен. Задача выявления общих и частных синтаксических закономерностей представляет собой необходимый этап в изучении аварских диалектов. При этом представляется существенным не только проводить описание по контрастивному принципу, выявляющему частные отличия того или иного диалекта в сопоставлении с литературным языком, но и создавать целостные описания синтаксиса отдельных диалектов.
лит. яз.
Чу бекерулеб буго Вас векерулев вуго Яс йекерулей йиго Лъимал рекерулел руго
1. Арно А., Лансло Кл. Грамматика общая и рациональная Пор-Рояля. Москва, 1990.
2. Бокарев А.А. Синтаксис аварского языка. Москва - Ленинград, 1949.
3. Климов ГА., Алексеев М.Е. Типология кавказских языков. Москва, 1980.
4. Магомедов Д.М. Из истории изучения диалектов аварского языка II Актуальные проблемы диалектологии языков народов России: материалы XV Всероссийской научной конференции, проводимой в рамках IV Всемирного курултая башкир и посвященной юбилею доктора филологических наук, профессора Ф.Г. Хисамитдиновой Уфа, 2015: 152 - 155.
5. Магомедов М.И. Роль диалектов в процессе становления лексических норм аварского литературного языка. Актуальные проблемы диалектологии языков народов России: материалы XV Всероссийской научной конференции, проводимой в рамках IV Всемирного курултая башкир и посвященной юбилею доктора филологических наук, профессора Ф.Г Хисамитдиновой. Уфа, 2015: 155 - 159.
6. Магомедов М.И. Структура простого предложения в аварском литературном языке и в его диалектах. Дагестанский лингвистический сборник. Москва, 1996; Выпуск 3: 35 - 40.
7. Микаилов Ш.И. Очерки аварской диалектологии. Москва - Ленинград, 1959.
8. Саидова П.А. К спряжению глагола в закатальском диалекте аварского языка. Глагол в языках Дагестана. Махачкала, 1980: 4 - 9.
9. Чикобава А.С. Из истории образования эргативного (активного) падежа в аварском языке. Языки Дагестана. Махачкала, 1948; Выпуск I: 5 - 18.
10. Магомедов Д.М., Магомедов М.И., Омарова С.И., Керимов К.Р Семантическая структура локативных падежей в аварском и лезгинском языках. Мир науки, культуры, образования. 2019; № 1 (74): 384 - 386.
11. Магомедов Д.М., Калияева РГ., Магомедов М.И. Сравнительный анализ глагольных словосочетаний с временными отношениями в аварском и лакском языках. Мир науки, культуры, образования. 2019; № 2 (75): 488 - 490.
12. Магомедов Д.М., Магомедов М.И., Рамазанова М.Ш. Превербно-послеложные конструкции в аварском языке. Мир науки, культуры, образования. 2019;№ 3 (76): 377 - 379.
References
1. Arno A., Lanslo Kl. Grammatika obschaya iracional'naya Por-Royalya. Moskva, 1990.
2. Bokarev A.A. Sintaksis avarskogo yazyka. Moskva - Leningrad, 1949.
3. Klimov G.A., Alekseev M.E. Tipologiya kavkazskih yazykov. Moskva, 1980.
4. Magomedov D.M. Iz istorii izucheniya dialektov avarskogo yazyka IIAktual'nye problemy dialektologii yazykov narodov Rossii: materialy HV Vserossijskoj nauchnoj konferencii, provodimoj v ramkah IV Vsemirnogo kurultaya bashkir i posvyaschennoj yubileyu doktora filologicheskih nauk, professora F.G. Hisamitdinovoj Ufa, 2015: 152 - 155.
5. Magomedov M.I. Rol' dialektov v processe stanovleniya leksicheskih norm avarskogo literaturnogo yazyka. Aktual'nye problemy dialektologii yazykov narodov Rossii: materialy XV Vserossijskoj nauchnoj konferencii, provodimoj v ramkah IV Vsemirnogo kurultaya bashkir i posvyaschennoj yubileyu doktora filologicheskih nauk, professora F.G. Hisamitdinovoj. Ufa, 2015: 155 - 159.
6. Magomedov M.I. Struktura prostogo predlozheniya v avarskom literaturnom yazyke i v ego dialektah. Dagestanskijlingvisticheskijsbornik. Moskva, 1996; Vypusk 3: 35 - 40.
7. Mikailov Sh.I. Ocherkiavarskojdialektologii. Moskva - Leningrad, 1959.
8. Saidova P.A. K spryazheniyu glagola v zakatal'skom dialekte avarskogo yazyka. Glagol v yazykah Dagestana. Mahachkala, 1980: 4 - 9.
9. Chikobava A.S. Iz istorii obrazovaniya 'ergativnogo (aktivnogo) padezha v avarskom yazyke. Yazyki Dagestana. Mahachkala, 1948; Vypusk I: 5 - 18.
10. Magomedov D.M., Magomedov M.I., Omarova S.I., Kerimov K.R. Semanticheskaya struktura lokativnyh padezhej v avarskom i lezginskom yazykah. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2019; № 1 (74): 384 - 386.
11. Magomedov D.M., Kaliyaeva R.G., Magomedov M.I. Sravnitel'nyj analiz glagol'nyh slovosochetanij s vremennymi otnosheniyami v avarskom i lakskom yazykah. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2019; № 2 (75): 488 - 490.
12. Magomedov D.M., Magomedov M.I., Ramazanova M.Sh. Preverbno-poslelozhnye konstrukcii v avarskom yazyke. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2019;№ 3 (76): 377 - 379.
Статья поступила в редакцию 13.05.20
