CC BY
24
ПЕРИНАТАЛЬНАЯ И НЕОНАТАЛЬНАЯ КАРДИОЛОГИЯ
Это сопоставимо с уровнем смерти детей первого года жизни от синдрома внезапной смерти младенцев, регистрируемым в США (0,4%с в 2013 году) и тех странах Западной Европы, которые имеют схожий уровень младенческой смертности (Латвия). Удельный вес СВС в младенческой смертности составил в среднем 8,2±4,0 %, что превышает показатель по РФ. Это, вероятно, связано с тем, что уровень оказания перинатальной помощи в РК в целом выше, чем по РФ. И дети, которые не погибли во время перинатального периода, относятся в группу высокого риска по СВС. Тенденция роста удельного веса СВС в МС четко прослеживается только с 1997 по 2002 год — более чем в 3 раза, в среднем 7,0±3,8%. При этом МС за этот период снизилась на 44%. С 2003 года удельный вес СВС не коррелировал в показателями МС и в среднем составил 9,0±4,1%. При этом МС неуклонно снижалась — к 2014 году снижение отмечено на 43%. В течение ряда лет синдром внезапной смерти младенцев выходит на 3 место после младенческой смертности от перинатальных причин и врожденных пороков развития. «Пиковыми» явились 2002, 2003 и 2008 гг., когда младенческая смертность от СВС превышала 1 %с. Удельный вес синдрома внезапной смерти в структуре постнеонатальной смертности (ПНС) повторяет тенденции, как и в структуре МС в целом. Совокупно за весь исследуемый период среди случаев смерти младенцев в постнеонатальном периоде СВС имел место в 13,9±6,2 %. Тем не менее, он значительно меньше, чем в странах с низкими показателями младенческой смертности, где случаи смерти от синдрома внезапной смерти детей грудного возраста составляют от 25 до 50 и более процентов в структуре ПНС. Среди причин ПНС синдром внезапной смерти стойко занимает 3 место, а в 2008 и 2010 году вышел на 2 место. График смертности от СВС имеет зеркальное отображение относительно графика смертности от перинатальных причин. На наш взгляд, это связано с тем, что современные неонатальные технологии позволяют выхаживать детей с тяжелой перинатальной патологией, но гибель ребенка, имеющего предрасполагающие факторы, может реализоваться в последующие критические периоды его жизни.
Выводы: СВС является одной из значимых медико-социальных проблем в Республике Коми, так как имеет место его тенденция к росту. Достаточно весомый вклад СВС в младенческую и постнеона-тальную смертность диктует необходимость дальнейшего его изучения, а также активизацию мероприятий по его профилактике.
СИНДРОМ ВНЕЗАПНОЙ СМЕРТИ МЛАДЕНЦЕВ В СТРУКТУРЕ СМЕРТНОСТИ НА ДОМУ
КОРАБЛЕВА Н.Н.', КОРАБЛЕВА.В.'2
1КОМИ ФИЛИАЛ ГБОУ ВПО КИРОВСКАЯ ГМА МЗ РФ, СЫКТЫВКАР
2ГУ РК «РЕСПУБЛИКАНСКАЯ ДЕТСКАЯ БОЛЬНИЦА», СЫКТЫВКАР
Смерть во сне ребенка первого года жизни традиционно ассоциируется с синдромом внезапной смерти младенцев (СВС) (МКБ-10 R95). Однако, СВС - лишь часть, хотя и самая значимая, состояний, объединяемых термином «внезапная неожиданная смерть младенцев» (ВНСМ) (sudden unexpected infant death (SUID) или sudden unexpected death in infancy (SUDI)). Не менее весомую часть случаев ВНСМ составляют случайная асфиксия и удушение в кровати (W75), а также неизвестные и неопределенные случаи (R99).
Цель: изучение вклада СВС в смертность детей грудного возраста на дому в Республике Коми (РК) за период 2000-2014 гг.
Материалы и методы: ретроспективный анализ карт изучения младенческой смертности, протоколов патологоанатомического исследования, историй развития детей (ф112).
Результаты и их обсуждение: За период с 2000 по 2014 г.г. в РК отмечена тенденция к росту смертности детей первого года жизни на дому в структуре младенческой смертности (МС): с 19,2% в 2000г. до 30,2% (медиана — 27,0%). СВС занимает первое место в структуре смертности на дому, составив в среднем 38,0±15,5 % (на 2 месте — внутриутробные инфекции — 20,7±2,9 %). Нами проведен подробный анализ случаев смертности на дому детей первого года жизни в 2011 году. Выбор данного года не случаен — он демонстрирует самый низкий «вклад» СВС в младенческую смертность на дому за последние 5 лет. Всего в 2011 году в РК умерло 52 ребенка до года, из них на дому — 21 (38,2%). Структура умерших по возрасту распределилась следующим образом: дети первых четырех месяцев жизни — 72%, на 5-6 месяце — 14% и старше 6 месяцев — 14%. При направлении на аутопсию диагноз «СВС» был выставлен в 50% случаев. Синдром внезапной смерти младенцев после проведения аутопсии составил 20%, а остальные случаи расценены как генерализованная внутриутробная инфекция (ГВУИ) (50%) и острая респираторная вирусная инфекция (ОРВИ) (10%). Подробный анализ документации случаев смерти от инфекционных причин (ГВУИ+ОРВИ) выявил, что в 36% случаев вообще не проведено изучение обстоятельств смерти (кем, где именно, в каком положении был найден ребенок, что предшествовало этому событию, принимались ли какие-либо лекарства и т.д.). Кроме того, в 43% имелись факторы «небезопасного сна младенца»: сон в одной кровати с родителями или родственниками, сон в коляске или другом месте, небезопасном для младенца, сон в положении на животе. Было выявлено, что 93% детей находились на искусственном или смешанном вскармливании,
РОССИЙСКИЙ ВЕСТНИК ПЕРИНАТОЛОГИИ И ПЕДИАТРИИ, 3, 2016 ROSSIYSKIY VESTNIK PERINATOLOGY IPEDIATRII, 3, 2016
ТЕЗИСЫ. IX ВСЕРОССИЙСКИЙ КОНГРЕСС «ДЕТСКАЯ КАРДИОЛОГИЯ 2016»
79% матерей курили, а 21% употребляли алкоголь. Данные об остром заболевании за 1 неделю до смерти подтвердились у 14%. Также 86% детей по антропометрическим показателям соответствовали понятию «нормотрофия», в 14% — выявлена гипотрофия 1 степени. Недоношенными родились 21% детей.
Выводы: Важнейшим обстоятельством в случае смерти на дому ребенка первого года жизни является внедрение алгоритма изучения обстоятельств смерти ребенка. Без учета изучения данных обстоятельств смерть младенца необходимо трактовать как внезапную неожиданную смерть младенца по неизвестной или неуточненной причине (R99 по МКБ-10). На наш взгляд, наступил момент для переосмысления интерпретации патологоанатомических данных. Отсутствие клиники инфекционного заболевания, сопровождающегося лихорадкой, интоксикацией, изменением характера стула, изменением аппетита, снижения веса, патологических отклонений в физическом и нервно-психическом развитии при наличии на вскрытии (при проведении гистологического исследования органов и тканей) признаков вирусной инфекции требуют неопровержимых доказательств роли инфекционного агента в танатогенезе.
БЕЗОПАСНЫЙ СОН КАК ПРОФИЛАКТИКА ВНЕЗАПНОЙ НЕОЖИДАННОЙ СМЕРТИ МЛАДЕНЦЕВ: АНАЛИЗ СИТУАЦИИ НА ЕВРОПЕЙСКОМ СЕВЕРЕ РОССИИ
КОРАБЛЕВА Н.Н.', ТРОФИМОВА Е.В.2, ГАРИПОВА Д.В.3, ОПАНАСЕНКО Е.В.4, КОТОВА Л.С.5
1КОМИ ФИЛИАЛ ГБОУ ВПО КИРОВСКАЯ ГМА МЗ РФ, СЫКТЫВКАР
2ГБУЗ РК «СЫКТЫВКАРСКАЯ ДЕТСКАЯ ПОЛИКЛИНИКА №1», СЫКТЫВКАР
3ГБУЗ РК «СЫКТЫВКАРСКАЯ ДЕТСКАЯ ПОЛИКЛИНИКА №2», СЫКТЫВКАР 4ГБУЗ РК «ЖЕШАРТСКАЯ ЦРБ», ПГТ «ЖЕШАРТ» 5ГБУЗ РК «ВОРКУТИНСКАЯ ДЕТСКАЯ БОЛЬНИЦА», ВОРКУТА
Организация безопасного пространства сна детей первого года жизни — основа профилактики состояний, вызывающих смерть младенцев во сне. Об увеличении случаев асфиксии в кровати в структуре внезапной неожиданной смерти младенцев (ВНСМ) в четыре раза за последние два десятилетия заявила Американская академия педиатрии (на фоне стагнации частоты синдрома внезапной смерти младенцев с начала 2000-х годов).
Цель: изучить особенности организации сна детей первого года жизни в Республики Коми.
Материалы и методы: Разработана оригинальная анкета-опросник, включающая 29 вопросов (основная и демографическая часть). Проведено выборочное индивидуальное очное анкетирование 510
матерей, имеющих детей первого года жизни (348 респондента из города Сыктывкара (61°40'северной широты (с.ш.), население — 258 708 человек), 77 респондентов из города Воркуты (67°30'с.ш., население — 60 368 человек) и 85 респондентов из Усть-Вымского района РК (62°13'с.ш., население — 27 016 человек): поселка городского типа Жешарт, селаАй-кино, села Межег и поселка сельского типа Донаель).
Результаты и обсуждение: 3,1% (п=16) семей в не приобретают отдельную кровать для младенца, используя в качестве места сна ребенка либо коляску, либо собственную кровать или диван. С современных научных позиций использование в качестве места сна младенца любые приспособления увеличивает риск реализации синдрома внезапной смерти младенцев и не может считаться безопасным. Только около 2/3 респондентов располагает детскую кровать в одной спальне и рядом с родительской. На сегодняшний день именно такая организация пространственного расположения детской кровати считается оптимальной с позиций безопасности. Более 40% используют подушку, а также кроватку младенца как место хранения игрушек, в том числе мягких, пеленок и других принадлежностей. О безопасном использовании одеяла (только до уровня груди ребенка с обязательным «подворачиванием» краев под матрац) заявили менее половины опрашиваемых. Положение на животе во время сна ребенка употребляется на сегодняшний день в каждой пятой семье в городе Сыктывкаре, в Воркуте — в каждой четвертой, не значимо чаще — и в сельских поселениях Усть-Вымского района республики, несмотря на то, что факт высокого риска реализации СВС в данном случае научно доказан. Вопиющим фактом, на наш взгляд, является то, что 56,5% (п=195 из 395 ответивших) опрошенных семей практикуют совместный сон с ребенком. Значимо чаще совместный сон практикуют городские жители (г. Сыктывкар и г. Воркута) — 52,5% (п=166) против 36,7% (п= 29) сельских (ОШ = 1,90 (95%ДИ 1,14 до 3,17), р<0,05). При этом нельзя не упомянуть о встречаемости курения и употребления алкоголя в семьях, имеющих детей первого года жизни — суммарно курящих 58,0% (п=296), из них матерей -12,2% (п=36). Значимой разницы между количеством курящих в городских (56,4% (п=240)) и сельских территориях (65,9% (п=56) не получено (ОШ = 0,66 (95% ДИ=0,37-1,16); р<0,05). Доказано, что совместный сон даже в случае отсутствия курения и употребления алкоголя и наркотиков родителями — высокий риск реализации СВС у младенца. Однако не все исследователи поддерживают данную точку зрения. Четкая позиция по данному вопросу представлена только Американской академией педиатрии, которая запрещает совместный сон в связи с высоким риском развития ВНСМ.
Выводы: более половины семей в Республике Коми не выполняют современных требований к ор-
РОССИЙСКИЙ ВЕСТНИК ПЕРИНАТОЛОГИИ И ПЕДИАТРИИ, 3, 2016 ROSSIYSKIY VESTNIK PERINATOLOGE IPEDIATRII, 3, 2016
