CC BY
62
Feathered - Bright -With snowy Feature Eyes of Light
Propounds - Delight» [14, с. 142].
Этот эпиграф выражает идею автора от лица героини романа, что способствует созданию сложного образа женщины-поэтессы средствами литературной цитаты.
Следующий прием - «интертекстуальный пересказ» - предполагает пересказ «чужого текста», в процессе которого возможна трансформация формы исходного текста. Так, в начале романа «Possession» автор доверяет Роланду Митчеллу переложение теории Вико, изложенной в книге «Principi di una Scienza Nuova» [14, с. 4].
Интертекстуальность может быть создана и с помощью приема пародии. Пародия как традиционный риторический прием предполагает узнаваемое копирование манеры чужих слов. Пародия - это преувеличенное подражание или имитация чужого голоса, создание новых выражений путем изменения или заимствования некоторых частей первоисточников для юмористического или комического эффекта. В романе А. Байетт пародируются многие авторы Викторианской и современной эпохи: Р. Браунинг, Э. Дикинсон, Дж. Фаулз и др.
В романе А. Байетт довольно часто используются и реминисценции как прием, заключающийся в использовании отдельных элементов или мотивов известных художественных текстов. Главное отличие реминисценции заключается в неявности цитаты, в разной степени точности отсылки к источнику,
Библиографический список
что называется цитированием без кавычек. [19]. Например, при чтении романа А. Байетт поражают текстовые реминисценции, отсылающие читателя к роману Дж. Фаулза «Женщина французского лейтенанта», которые возникли неслучайно. Оба автора описывают Викторианскую эпоху, их героями становятся люди, увлекающиеся одними и теми же научными теориями -дарвинизмом, марксизмом и др. И главные герои романа переживают бум увлечения палеонтологией, поэтому схожие мотивы, образы (окаменелости, аммониты) неизбежны. Данные отсылки выполняют экспрессивную и апел-лятивную функции, поскольку Дж. Фаулз - не только современник А. Байетт, но и оппонент.
Таким образом, интертекст в романе А. Байетт выстраивает особое интертекстуальное поле, которое создает собственную историю культуры, опираясь на предшествующий культурный фонд. С точки зрения интертекстуального анализа роман А. Байетт «Possession» характеризуется множеством интертекстуальных включений/отсылок, что усложняет сюжет и композицию произведения. Жанровое разнообразие романа (сказки, письма, интервью, переписка) существенно расширяет палитру повествования. В нем встречаются разные приемы выражения интертекстуальности: цитаты, аллюзии, реминисценции, пародии, эпиграфы, которым присущи различные функции: экспрессивная, выделяющая авторские стратегии письма; апеллятивная, отсылающая читателя к конкретному автору; поэтическая, подталкивающая читателя к расшифровке интертекстуальных ссылок; референтивная, расширяющая картину мира, и метатекстовая, раскрывающая смысл произведения.
1. Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог и роман. Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму. Москва: Прогресс, 2000: 427 - 457.
2. Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа. Москва, 1986.
3. Женетт Ж. Палимпсесты: литература во второй степени. Москва: Наука, 1982.
4. Барт Р Избранные работы: Семиотика. Поэтика. Москва: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994.
5. Dressier W.U. & R. de Beaugrande Introduction to Text Linguistics. London: Longman, 1981.
6. Баженова Е.А. Интертекстуальность. Стилистический энциклопедический словарь русского языка. Москва: Флинта: Наука, 2003: 104 - 108.
7. Кремнева А.В. Интертекстуальность как предмет изучения литературоведения и лингвистики: интегративный подход. Филология и человек. 2010; № 1: 7 - 19.
8. Николина Н.А. Филологический анализ текста. Москва: Издательский центр «Академия», 2003.
9. Worton M., Still J. Intertextuality: theories and practices. Manchester: Manchester University Press, 1990.
10. Денисова Г.В. Интертекстуальность и семиотика перевода: возможности и способы передачи интекста. Текст. Интертекст. Культура: сборник докладов Международной научной конференции. Москва: Азбуковник, 2001: 112 - 128.
11. Фатеева Н.А. Типология интертекстуальных элементов и связей в художественной речи. Известия Российской Академии наук. Серия литературы и языка. 1998; Т. 57, № 5: 25 - 38.
12. Гудков Д.Б. Некоторые особенности функционирования прецедентных высказываний. Вестник МГУ. Серия 9: Филология. 1997; № 4: 86 - 102.
13. Кронгауз М.А. Семантика. Москва: Российский государственный гуманитарный университет, 2001.
14. Byatt A.S. Possession: A Romance. New York: Random house, 1990.
15. Арнольд И.В. Читательское восприятие интертекстуальности и герменевтика. Интертекстуальные связи в художественном тексте: Межвузовский сборник научных трудов. Санкт-Петербург: РГПУ имени А.И. Герцена, 1993.
16. Романова Н.Н. Стилистика и стили. Москва: Флинта: МПСИ, 2009.
17. Niknasab L. Translation and Culture: Allusions as Culture Bumps. Аvailable at: www.skase.sk/Volumes/JTI05/pdf_doc/03.pdf
18. Лунькова Л.Н. Интертекстуальные свойства эпиграфа в тексте оригинала и тексте перевода. Аvailable at: http://journals.rudn.ru/russian-language-studies/article/ view/9929/9380
19. Супрун А.Е. Текстовые реминисценции как языковое явление. Вопросы языкознания. 1995; № 6: 17 - 19. References
1. Kristeva Yu. Bahtin, slovo, dialog i roman. Francuzskaya semiotika: Ot strukturalizma k poststrukturalizmu. Moskva: Progress, 2000: 427 - 457.
2. Bahtin M.M. Problema teksta v lingvistike, filologii i drugih gumanitarnyh naukah. Opyt filosofskogo analiza. Moskva, 1986.
3. Zhenett Zh. Palimpsesty: literatura vo vtoroj stepeni. Moskva: Nauka, 1982.
4. Bart R. Izbrannye raboty: Semiotika. Po'etika. Moskva: Izdatel'skaya gruppa "Progress", "Univers", 1994.
5. Dressler W.U. & R. de Beaugrande Introduction to Text Linguistics. London: Longman, 1981.
6. Bazhenova E.A. Intertekstual'nost'. Stilisticheskij 'enciklopedicheskij slovar'russkogo yazyka. Moskva: Flinta: Nauka, 2003: 104 - 108.
7. Kremneva A.V. Intertekstual'nost' kak predmet izucheniya literaturovedeniya i lingvistiki: integrativnyj podhod. Filologiya ichelovek. 2010; № 1: 7 - 19.
8. Nikolina N.A. Filologicheskijanaliz teksta. Moskva: Izdatel'skij centr «Akademiya», 2003.
9. Worton M., Still J. Intertextuality: theories and practices. Manchester: Manchester University Press, 1990.
10. Denisova G.V. Intertekstual'nost' i semiotika perevoda: vozmozhnosti i sposoby peredachi inteksta. Tekst. Intertekst. Kul'tura: sbornik dokladov Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii. Moskva: Azbukovnik, 2001: 112 - 128.
11. Fateeva N.A. Tipologiya intertekstual'nyh 'elementov i svyazej v hudozhestvennoj rechi. Izvestiya RossijskojAkademii nauk. Seriya literatury i yazyka. 1998; T. 57, № 5: 25 - 38.
12. Gudkov D.B. Nekotorye osobennosti funkcionirovaniya precedentnyh vyskazyvanij. Vestnik MGU. Seriya 9: Filologiya. 1997; № 4: 86 - 102.
13. Krongauz M.A. Semantika. Moskva: Rossijskij gosudarstvennyj gumanitarnyj universitet, 2001.
14. Byatt A.S. Possession: A Romance. New York: Random house, 1990.
15. Arnol'd I.V. Chitatel'skoe vospriyatie intertekstual'nosti i germenevtika. Intertekstual'nye svyazi v hudozhestvennom tekste: Mezhvuzovskij sbornik nauchnyh trudov. Sankt-Peterburg: RGPU imeni A.I. Gercena, 1993.
16. Romanova N.N. Stilistika istili. Moskva: Flinta: MPSI, 2009.
17. Niknasab L. Translation and Culture: Allusions as Culture Bumps. Аvailable at: www.skase.sk/Volumes/JTI05/pdf_doc/03.pdf
18. Lun'kova L.N. Intertekstual'nye svojstva 'epigrafa v tekste originala i tekste perevoda. Available at: http://journals.rudn.ru/russian-language-studies/article/view/9929/9380
19. Suprun A.E. Tekstovye reminiscencii kak yazykovoe yavlenie. Voprosy yazykoznaniya. 1995; № 6: 17 - 19.
Статья поступила в редакцию 25.06.20
УДК 821.512.156
Soyan A.M., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Tuva State University (Kyzyl, Russia), E-mail: soyan-a@mail.ru
SYMBOLISM OF THE NUMBER THREE IN TUVAN FOLKLORE AND LITERATURE. The paper analyzes the semantics and symbolism of the number ush three' in the oral and poetic creativity and literature of the Tuvan people. It is noted that this number has a philosophical significance. In the worldview of Tuvans, it is primarily associated with the spheres of the Universe - Ustuu Oran, Ortaa Oran, Aldyy Oran. Three is also an indicator of human life cycles. In the literature of Tuvans, it is interpreted in different ways, which is explained by the individuality of each author. Three is also a symbol of the beginning, middle, and end. It also acts as a connecting
thread between man, nature and the earth. The number three is also reflected in the prose of Tuvan writers. Some authors have written original riddles-triads, poems based on folklore traditions. Thus, the number three occupies a special place in the worldview of Tuvans and is considered a sacred number.
Key words: three, number, literature, Tuvans, folklore, worldview, symbolism.
А.М. Соян, канд. филол. наук, доц., ТувГУ, г. Кызыл, E-mail: soyan-a@mail.ru
СИМВОЛИКА ЧИСЛА YШ - 'ТРИ' В ФОЛЬКЛОРЕ И ЛИТЕРАТУРЕ ТУВИНЦЕВ
В работе проанализирована семантика и символика числа уш - 'три' в устно-поэтическом творчестве и литературе тувинского народа. Отмечено, что данное число имеет философское значение. В мировоззрении тувинцев оно в первую очередь связано со сферами Вселенной - Ycmyy оран, Ортаа оран, Алдыы оран. Три является и показателем жизненных циклов человека. В литературе тувинцев оно интерпретируется по-разному, что объясняется индивидуальностью каждого автора. Три является и символом начала, середины, конца. А также оно выступает связующей нитью между человеком, природой и землёй. Число три нашло отражение и в прозе тувинских писателей. Некоторыми авторами написаны оригинальные загадки-триады, стихотворения на основе фольклорных традиций. Таким образом, число три занимает особое место в мировоззрении тувинцев и считается сакральным числом.
Ключевые слова: три, число, литература, тувинцы, фольклор, мировоззрение, символика.
С древних времён люди уделяли особое внимание сакральным числам. Считали, что они имеют символические значения и играют важную роль в жизни человека. Во многих культурах народов мира число понимается как начало всех вещей.
В данной работе рассматривается символика числа три в устно-поэтическом творчестве и литературе тувинцев.
Актуальность статьи обусловлена недостаточной изученностью данной проблемы. Использование числа три в произведениях тувинских авторов не было объектом специальных исследований.
Известно, что триединство составляет основу многих философских и религиозных учений.
Триада в мифологии и фольклоре тувинцев, а также вопросы, связанные с символикой числа три в традиционном тувинском мировоззрении, рассмотрены в монографии литературоведа Л.С. Мижит. Ею проанализированы следующие мифы, где отражена триадичная модель мира: «Уш мыйгак болгаш Тар-баган-Маадыр» ('Три маралухи (созвездие Орион) и Тарбаган-Маадыр'), «Уш мыйгак болгаш Оскус-оол» ('Три маралухи и Оскюс-оол'), «Моортай-Дарган» ('Кузнец Моортай-Дарган'), «Алдыы оранга четкенуруг» ('Девочка, побывавшая в Нижнем мире'), «Устуу оранга четкен кадарчыуруг» ('Пастушка, побывавшая в Верхнем мире'), «вгнуц тывылганыныц дугайында» ('О происхождении юрты'), «Сагаан-Дарийги» ('Белая Тара') [1, с. 175; 2, с. 38 - 39].
Людмила Мижит подчеркнула, что тройственные образы ярко выражены и в таких жанрах тувинского устного творчества, как героический эпос, сказка, шаманские алгыши, благопожелания, загадки-триады [2, с. 44].
В культуре и литературе тувинцев число три считается сакральным. Ему придают особое философское значение.
В сказке «Уш чуул эртемниг оол» («Парень с тремя знаниями») имеет место символика числа три. Главным персонажем является Оскюс-оол. Парень, оставшись сиротой, научится трём знаниям: играть в шахматы, показывать фокусы, считать. Впоследствии эти приобретённые умения помогли ему обыграть жестокого хана в игре в шахматы. Иными словами, добро победило зло.
В космогонических мифах тувинцев имеется устойчивое представление о том, что Вселенная состоит из трех сфер: верхней - Устуу оран, средней - Ортаа оран, нижней - Алдыы оран. Они тесно связаны между собой.
В устно-поэтическом творчестве тувинцев число три часто встречается в загадках-триадах и придаёт им философский смысл. Продемонстрируем примеры (пер. - наш):
Делегейде уш ак 'Три белых в мире'
Отгадка состоит из трех стихотворных строк:
взе бээрге, дижи ак,
влу бээрге, сеегу ак,
Кырый бээрге, бажы ак.
'У растущего зубы белые,
У усопшего кости белые,
У пожилого волосы белые'.
Делегейде уш кара 'Три черных в мире'
Бак кижиниц сагыжы кара.
Пар ыяштыц хеезу кара.
Бай кижиниц коданы кара.
'У плохого человека душа черная,
У тигрового дерева зола черная,
У богатого отара черная'.
С тройкой тувинцы связывают и рождение, жизнь и смерть - начало, середину и конец.
Рассматриваемое число используется и в произведениях тувинских писателей. Оно трактуется ими по-разному.
Поэтом Монгушем Олчей-оолом написан цикл стихотворений, названный «Триадами» (тув. «Триадалар»), который состоит из следующих произведений: «Уш чуве кара» ('Черны три вещи в этом мире'), «Уш чуве дошкун» ('Есть три
жестоких вещи в этом мире'), «Уш чуве дудуу» ('Три недостатка в этом мире'), «Уш чуве ак» ('Три белизны').
Первые строфы данных стихотворений содержат отгадки загадок-триад. А в последующих строфах разгаданы тайны изречений и выражены размышления лирического героя по отношению к их смыслу. Продемонстрируем примеры: чуул чуве чамбы-дипте кара-дыр» - деп, Yе-дYПTYH мергеннери туцнел кылган: « Хее - кара, Думбей - кара,
Сагыш - кара».... Хее дээрге ерттуг дайын уржуу хире, Кешкун, дарлаар амдырырал - думбей ол дег, Сагыш багы кузум ышкаш кара боорун Чандыр-дыр дээр кижилер чок, чептуг херек 'Черны три вещи в мире этом, Так утверждали мудрецы: ночь, сажа, дума...
Цвет сажи - войн жестокий цвет. Ночь - рабство прошлых поколений. А думы злобные черны у тех, кто радость мирных лет хотят низвергнуть в ночь войны' (пер. Е. Андреевой). В стихотворении «Уш чуве дошкун» говорится о трёх жестоких вещах в мире, к которым относятся: эзер алган аът - 'скакун, что сбросил седока', эриин ашкан далай -'в наводнение река', эрин хоскан кадай -'бросившая дом жена'. Они интерпретируются лирическим героем следующим образом: на скакуна не походить, дабы строптивым не прослыть, уметь стихии укрощать,
уметь в любви не изменять (пер. Е. Андреевой). В стихотворении «Уш чуве ак» выражена идея о том, что есть три белизны в этом мире: суттуц агы - 'белизна молока', харныц агы - 'белизна снега', сагыш агы - 'белизна души'.
Суть данных понятий отражена в следующих строках:
Нам молоко
Свет белый открывает,
Нас материнским
Молоком вскормили,
Мы с ним в широкий
Этот мир вступили.
Душа, когда она чиста, Все беды сразит. А снег - он дарит Людям урожаи,
Ведь влагу снега белого вбирают В себя посевы (пер. Е. Андреевой).
Таким образом, в данных стихотворениях Монгуша Олчей-оола использованы фольклорные традиции, символика числа три трактуется по-своему, с точки зрения автора.
Поэт Александр Даржай считал, что бузурел - 'вера', идегел - 'надежда', ынакшыл - 'любовь' являются неразрывной частью человека, бесценными нравственными ценностями, путеводителями по жизни. Его взгляд на данные понятия отражен в следующем трехстишии. Приведем пример в переводе Л. Мижит и Э. Мижита:
Вера, Надежда, Любовь -Вот три священные горы мои.
Поклоняюсь, окропляя священным чажыг!
Чажыг - молоко или арака (молочная водка), разбрызгиваемая при совершении обрядов [2, с. 130].
В стихотворении в прозе А. Даржая «внчу» ('Наследие'), написанном в 1989 году, число три является символом единства языка, народа и земли: Тыва дылыц, Тыва чонуц, Тыва чериц -
Ожууцнуц уш ыдык дажы ол-дур, оглум.
Тыва чон - чоорганыц, Тыва дыл - кызыл тыныц, Тыва чер - терээн чуртуц -
олар уш сагыызыныц, тейлеп чоруур бурганнарыц болур эвеспе, оглум (АД Э 5).
'Тувинский язык, Тувинский народ, Тувинская земля -
Это три священных камня треножника твоего, сынок.
Тувинский народ - одеяло твоё, Тувинский язык - жизнь твоя, Тувинская земля - родная земля -Они - три амулета, боги твои, сынок'.
Данными строками поэт подчеркнул, что для человека язык, народ, земля являются святынями. Неслучайно автор назвал их тремя камнями треножника. С помощью данного образа он показал неразрывность данных понятий. Треножник не может быть установлен без трёх камней.
В стихотворении в прозе А. Даржая «Кара угаан-биле бодаарга...» ('Если думать просто так...'), написанном в 1994 году, три рассмотрено в качестве символа трёх драгоценностей человечества: языка, письменности, книги: Кижи терелгетенде Уш Улуг Эртине бар. Бирээде - Дыл. Ийиде - Бижик. Yште - Ном.
Бо уш Эртине турбаан чуве болза, кижилерниц еске арткан дириг амы-таннардан ылгалыр чувези чок турар (АД К 93). 'Есть Три Сокровища у человечества: Во-первых, это - Язык, Во-вторых, это - Письменность. В-третьих, это - Книга.
Если бы не эти три Сокровища, люди не отличались бы от других животных'.
Таким образом, А. Даржай считает, что вышеуказанные три понятия являются жемчужинами человечества.
В повести прозаика, драматурга Чылгычы Ондара «Сеелгу ертээл» ('Последняя пристань') имеются загадки-триады, созданные самим автором на основе устного народного творчества. 3 берге чуул 'Три трудности' Деш куду хаван сурери берге, Кыдыы кезулбес хову кежери берге,
Библиографический список
Думбей дуне сылдыс санаары берге. 'Трудно устроить погоню за диким кабаном, Трудно перейти широкое поле, Трудно посчитать точное количество звезд на небе'. 3 бак чуул - 'Три плохих (на земле)' Бак ыт - аал чуду, Бак эзер - аът чуду, Бак кадай - ашак чуду. 'Плохая собака - беда аала, Плохое седло - помеха коню, Плохая жена - беда мужа'. 3 мелегей чуул 'Три глупца' Анаа мелегей аъдын мактаар, Ёзулуг мелегей кадайын мактаар, Тулган мелегей бодун мактаар. 'Просто глупец хвалит своего коня, Настоящий глупец хвалит свою жену, Абсолютный глупец хвалит себя' (пер. - наш). В авторских загадках-триадах Ч. Ондара рассматриваемое число использовано при высмеивании плохих качеств человека и животных. Кроме того, выражен взгляд автора на философский вопрос, что же является труднодостижимым в этой жизни.
В повести Анны Ламажаа «Кайгамчык ужуралдар» ('Удивительные встречи') число три является символом единства судьбы человека, природы и земли. Композиционно произведение состоит из следующих частей: «Чер ээзи» ("Дух земли"), «Бойдустуц кыйгызы» ("Зов природы"), «Каргыштыг салымнар» (Проклятые судьбы). В повести имеются мифологизированные образы павлина, Кара-Хама (букв.: Черного шамана), Духа земли. Е.Т. Чамзырын и А. Нарады отметили, что произведение основано на легендах и преданиях [3, с. 29]. Некоторые аспекты произведения проанализированы и в монографии Е.Т. Чамзырын [4]. В данном труде особо выделен образ сквозного героя - Хозяина земли, который присутствует в каждой из трёх литературных «легенд» [4, с. 54].
По нашему мнению, в данном произведении Чер ээзи - 'Дух земли' является символом непрерывной связи между поколениями и предками. Вторая и третья части повести, как и первая, наполнены философским содержанием. В них отражена тесная связь между природой и человеком.
Образ трёх капель в поэме переводчика, поэта Эдуарда Мижита «Уш дам-ды» проанализирован в статье А.М. Соян, где отмечено, что «три капли - символ сути жизни. Глубокие философские мысли автора направлены на вечные проблемы, познание ценностей жизни, раскрытие загадок Вселенной» [5, с. 564].
Таким образом, три является многогранным числом в культуре, фольклоре и литературе тувинцев. Его рассматривают с разных аспектов науки. В частности, в тувинском фольклоре им выражаются представления тувинцев о рождении, жизни, смерти; о трёх сферах Вселенной и т.д. Символика данного числа по-разному интерпретируется тувинскими писателями. Например, для М. Олчей-оола три белизны в мире - это суттуц агы 'белизна молока', харныц агы 'белизна снега', сагыш агы 'белизна души'. В произведениях А. Даржая тремя нравственными ценностями являются бузурел - 'вера', идегел - 'надежда', ынакшыл - 'любовь'; тремя святынями - язык, народ, земля; тремя драгоценностями человечества - язык, письменность, книга. Для А. Ламажаа три - это символ единства судьбы человека, природы и земли.
1. Мижит Л.С. Тройственные образы в мифологии и фольклоре тувинцев. Новые исследования Тувы. 2009; № 4: 173 - 188.
2. Мижит Л.С. Тувинское трехстишие. Триада в тувинской традиционной культуре. Новосибирск: Издательство СО РАН, 2013.
3. Чамзырын Е.Т., Нарады А.А. А.Ламажаанын «Кайгамчык ужуралдар» деп тоожузунун укталган дестери. Эртем бижиктери: студентилернин эртем-шинчилел ажылда-рынын чыындызы. 2014; № 7: 29.
4. Чамзырын Е.Т. Этнопоэтические особенности тувинской детской прозы. Кызыл: РИО ТывГУ 2009.
5. Соян А.М. Образы-символы в поэмах Э. Мижита. Мир науки, культуры, образования. 2018; № 6 (73): 563 - 564.
References
1. Mizhit L.S. Trojstvennye obrazy v mifologii i fol'klore tuvincev. Novye issledovaniya Tuvy. 2009; № 4: 173 - 188.
2. Mizhit L.S. Tuvinskoe trehstishie. Triada v tuvinskoj tradicionnoj kul'ture. Novosibirsk: Izdatel'stvo SO RAN, 2013.
3. Chamzyryn E.T., Narady A.A. A.LamazhaanyH «Kajgamchyk uzhuraldar» dep toozhuzunuH uktalgan desteri. 'Ertem bizhikteri: studentilerniH 'ertem-shinchilel azhyldarynyn chyyndyzy. 2014; № 7: 29.
4. Chamzyryn E.T. 'Etnopo'eticheskie osobennostituvinskojdetskojprozy. Kyzyl: RIO TyvGU, 2009.
5. Soyan A.M. Obrazy-simvoly v po'emah 'E. Mizhita. Mirnauki, kul'tury, obrazovaniya. 2018; № 6 (73): 563 - 564.
Статья поступила в редакцию 07.06.20
УДК 81.367
Xu Yuwei, postgraduate, Pushkin State Russian Language Institute (Moscow, Russia), E-mail: ixuyuwei@yandex.ru
SYNTACTIC CONSTRUCTIONS IN A COMPARATIVE ASPECT: RUSSIAN PRIYATNO 'PLEASANT' AND ITS EQUIVALENT GAOXING IN CHINESE.
The article focuses on properties of syntactic constructions of the category of state and compares the Russian category of a state word priyatno (pleasant) with its Chinese equivalent gaoxing. Syntactic analysis of the predicative form priyatno reveals the differences between the category of state words and homonymic adverbs. Sentences with Chines gaoxing are polysemous due to the fact that the syntactic meaning of the predicate gaoxing results from its transposition from the category
