CC BY
39
Д. А. Мисюров
СИМВОЛИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ И ОБЩЕСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ
Предлагается методика символического моделирования общественного развития на основе математической комбинаторики, обращения к теории эволюции, отбору вариантов интегральных моделей.
Ключевые слова: общественное развитие, математическое моделирование политических процессов, Россия.
По определению А. Ф. Лосева, символ — «идейная, образная или идейно-образная структура, содержащая в себе указания на те или иные, отличные от нее предметы, для которых она является обобщением и неразвернутым знаком» (Лосев, 1965, с. 10). Этимология символа восходит к древнегреческому небрежно надломленному предмету, части которого раздавались людям, чтобы в дальнейшем, при встрече, сложив эти части, можно было идентифицировать членов сообщества. Символ — нечто, стоящее вместо другого, представляющее другое (Symbol, 1998, p. 657), и человек использует его моделирующую сущность.
Люди создают интегральные символические модели, раскрытие и материализация которых позволяет в той или иной степени, более или менее успешно разрешать общественные противоречия. Мечты и точные выверенные планы здесь соединены символической природой. В политике актуально создание сменяющих друг друга вариантов сценариев власти (см.: Уортман, 2004). Обращение к символу — ключевой компонент моделирования общественного развития, что важно в связи с символическими образами и смыслами, которые позволяют, с одной стороны, задать направление раскрытия символической модели, с другой — сохранить вариативность в выборе этого направления. «Переходя в символ, образ становится "прозрачным"... Смысл символа объективно осуществляется не как наличность, но как динамическая тенденция; он не дан, а задан» (см.: Аверинцев, 1989, с. 580-581). Синтактика, семантика и прагматика символа вариативны и в то же время закономерны, в т. ч. с точки зрения теории вероятностей.
Выбор ограниченного числа доминантных и недоминантных символических элементов в интегральных символических моделях различных концепций развития общества позволяет математически подсчитать и представить возможные варианты символических мо-
© Д. А. Мисюров, 2009
делей. Вариативный символический подход, в частности, позволяет объяснить многие «неожиданные» повороты истории, например распад СССР или появление нацизма в Германии, позволяет с определенной вероятностью предсказать развитие сообществ, и т. д.
В общем математическом случае, к примеру, при трех элементах символической модели возможны их доминантные варианты — А, B, C и недоминантные — а, b, с. Здесь интегративное сочетание возможно в восьми вариантах интегральной символической модели: abc, Abc, aBc, abC, ABc, AbC, aBC, ABC. Когда в интегральной символической модели имеется известное количество элементов, вариативность будет зависеть от масштаба шкалы измерений, от системы счисления. Чем больше шкала, система счисления, тем больше вариантов сочетаний элементов. Если подходить к рассмотрению соотношений элементов формул в двоичной системе (шкала 0 и 1), количество вариантов будет существенно меньше, чем при шестеричной, десятеричной, и т. д.
Имея образную формулу «прошлое-настоящее-будущее» (пнб-модель), и осмысленные доминанты ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ, БУДУЩЕЕ (П,Н,Б), разместим возможные восемь вариантов моделей по уровням осмысления:
4-й уровень (max) — ПНБ модель («объемное мышление»);
3-й уровень — ПНб, ПнБ, пНБ модели («поверхностное мышление»);
2-й уровень — Пнб, пНб, пнБ модели («линейное мышление»);
1-й уровень (min) — пнб модель («точечное мышление»).
Соответственно моделирование общественного развития проходит с использованием доминант различных моделей.
1) Модель пнб — точечный синтез образов прошлого, настоящего, будущего, формально с «нулевым» осмыслением, но с потенциальной возможностью придания элементам смысла. При создании пнб модели требуется минимум энергии, модель образуется неосмысленным отражением; переход к осмыслению наступает после столкновения с критическими противоречиями.
2) Модель Пнб — доминанта осмысления прошлого, в контексте неосмысленных образов настоящего и будущего. При осмыслении прошлого могут обнаруживаться противоречия, не разрешаемые в прошлом, — назревает переход к осмыслению настоящего и, возможно, будущего.
3) Модель пНб — доминанта осмысления настоящего, при образной второстепенности прошлого и будущего. Жизнь «сегодняшним днем», «настоящим временем» имеет свои преимущества, но с течением времени, в связи с обнаруживающимися «непредвиденными» обстоятельствами повышается вероятность обращения к осмыслению будущего и прошлого.
4) Модель пнБ — преимущественное осмысление будущего в контексте вспомогательных образов прошлого и настоящего. Перспективная модель, но когда мечты и планы о будущем заставляют забыть о настоящем и прошлом, повышается вероятность «неожиданных» проблем настоящего и прошлого, что потребует осмысления.
5) Модель ПНб — доминанты осмысления прошлого и настоящего, с второстепенностью образа будущего. Модель преимущественно консервативная.
6) Модель ПнБ — отдается предпочтение смыслам прошлого и будущего на фоне вспомогательного образа настоящего. Это сочетание, образующееся в том числе при резкой поляризации мнений «правых» и «левых», реставраторов и прогрессистов.
7) Модель пНБ — преимущественное осмысление настоящего и будущего, с второстепенностью образа прошлого. Общественные движения, символически мечтавшие о всеобщем избирательном праве и превратившие планы будущего в настоящее, — пример подобного символического моделирования.
8) Модель ПНБ — системно осмысливаются образы и прошлого, и настоящего, и будущего. Преимущественно системное научное мировоззрение. Подобным моделированием должен владеть глава государства как символ единения, избегая ограниченности преимущественно партийных вышеперечисленных подходов.
Путь от менее осмысленной к более осмысленной модели — прогресс, обратный путь — регресс. Условное обозначение уровней «точки», «линии», «поверхности», «объема», произведено в том числе в связи с влиянием исследований Г. Ф. Миронова о геометрии языка и его динамике: «Язык как континуальное образование есть презентант рождающегося в нем смысла — вот суть вопроса, подлежащего рассмотрению... Чтобы показать динамику геометрии языка ... достаточно указать условия перехода одной геометрической фигуры в другую ... Поскольку такие фигуры строятся либо на основании линий (в них задаются отношения точек и их последовательности), либо на плоскости (вариации отношений и их комбинаций), либо в объеме (конфигурации отношений), то задача сводится к тому, чтобы показать переходы линий в плоскость, плоскости в объем, а также проинтерпретировать содержательность таких переходов» (Миронов, 2003, с. 8-9). Если принять корпускулярно-волновую природу символа (см.: Мисюров, 2008), то в нашей дискретной модели смыслообразования при переходе от уровня 1 к моделям уровня 2 развитие смысла можно представить как путь от корпускулярно-волновой точки к корпускулярно-волновой линии, с измерением отрезков (смыслообразование первой степени), в переходе от уровня 2 к уровню 3 развитие смыслообразования может
представляться как трансформация корпускулярно-волновой площади (смыслообразование второй степени), от уровня 3 к уровню 4 смысл обретает корпускулярно-волновой объемный характер (смыслообразование третьей степени).
В вариативном символическом моделировании ряда «про-шлое»-«настоящее»-«будущее» кому-то подойдет стихийная образность (пнс-модель), тем более, что эта модель широко используется современными СМИ, кого-то устроит частичное осмысление прошлого, настоящего или будущего, но ученым, претендующим на глубины познания, и серьезным политикам, важно максимальное и всестороннее осмысление (ПНБ-модель), даже если это потребует значительных энергетических трат. Не случайно политик, оказавший ключевое влияние на ход истории в XX в., символично убеждал в своем идеале человека будущего: «Коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество... Если коммунист вздумал бы хвастаться коммунизмом на основании полученных им готовых выводов, не производя серьезнейшей, труднейшей, большой работы, не разобравшись в фактах, к которым он обязан критически отнестись, такой коммунист был бы очень печален. И такое верхоглядство было бы решительным образом губительно. Если я знаю, что знаю мало, я добьюсь того, чтобы знать больше, но если человек будет говорить, что он коммунист и что ему и знать ничего не надо прочного, то ничего похожего на коммуниста из него не выйдет» (см.: Ленин, 1967, с. 305).
Символично, что современная российская партия власти «Единая Россия» также претендует на опыт как дореволюционного периода, так и советского, тем самым выигрывая выборы у партий, исключающих имперский опыт (КПРФ), или советский (СПС, и т. п.). Однако сегодня российские партии отдают предпочтение менее «энергозатратным» операциям с образами (имиджами), превращаясь скорее в иллюзионистов, всевозможными эффектами отвлекающих внимание от методов. Действительно, жизнь без образов безобразна, но для политики «всерьез и надолго» необходимо осмысление образов, переосмысление, преобразование бытия, умение целесообразно пропагандировать не только и не столько образы, сколько смыслы жизни.
Приоритет образов над смыслами привел к мировому кризису — даже на уровне образной прагматики «мыльного пузыря» ценных бумаг в ущерб смыслам истины. Несоответствие образов и смыслов «реального социализма» привело к распаду СССР и т. д. Советская элита, к примеру, предпочитала образно приобщаться к Ленину, специально создав «религиозный» Мавзолей Ленина (см.:
Биллингтон, 2001) и не слишком утруждая себя углублением в смыслы прошлого, настоящего и будущего. В итоге образный хрущевский план построения коммунизма в 1980-е годы завершился брежневской апатией и обессмысливанием социалистического развития страны. Символичен поэтический пример неосмысленного образного стиля: «И мне с эмблемами платье, без серпа и молота не появишься в свете. В чем сегодня буду фигурять я на балу в Реввоенсовете?», «Слова у нас до важного самого, в привычку входят, ветшают как платье» (Маяковский, 2000, с. 74, 366). Проблема касается и современной мировой политики. Если президент США Б. Обама завоевывает авторитет, то не образным необычным для президента США цветом кожи, а осмысленными моделями социальной политики в период кризиса.
Противоречия бытия в формулах, образах и смыслах моделей дают импульс к развитию. Повторение элементов может придавать развитию диалектический характер (см.: Кедров, 2006), увеличивает вариативность моделирования. Будущее оправдывает случайность, поскольку «свобода выбора определяется не столько мерой познания или осознания необходимости (т. е. прошлого), сколько мерой осознания еще не реализованной действительности (т. е. будущим), мерой понимания ее возможных и случайных путей становления. В понимании и предчувствовании (часто интуитивном) вмешательства возможных случайностей и состоит смысл исключения естественной доли риска, которая сопутствует всякому выбору» (см.: Шуков, Хон, 1990, с. 153).
Формулы данной статьи отражают этапы развития человеческого общества, когда на основе предыдущего элемента возник последующий, но появляются повторения, вариативное обращение к прошлому. Размерность, расстояние между 0 и 1, между 7 и 8, между 347 и 348 и т. п. задается «первым шагом» — от 0 до 1. Например, в развитии космонавтики это был первый запуск искусственного спутника Земли в 1957 г., а в пилотируемых полетах — полет Ю. А. Гагарина в 1961 г. Это символы побед всего человечества и политики СССР, на гербе которого располагался земной шар. Человек осваивает Вселенную, но свои шаги сверяет с первыми шагами. Создается шкала осмысления.
Обращение к работе Г. Ф. Миронова о рациональном и иррациональном в «первом шаге» в нашем случае позволяет приблизиться к осознанию сущности перехода. «"Первый шаг" придает начальным координатам (пространству и времени) нулевое значение и вместе с этим "означивает" конечные координаты... "Первый шаг" — со-образен ситуации, возникающей в ходе сдвига, и менее всего целе-со-образен... Идея историзма не появляется раньше, чем ос_ 171
ЛОЯИШЭКС. 2009. Том 5. № 3
мыслена связь последующих шагов с первым. Поэтому всякий новый "первый шаг" вынуждает переписывать историю каждый раз заново» (Миронов, 2001, с. 15-16, с.18).
Люди не ограничиваются «первым шагом» и в символическом моделировании. Те же полеты в космос в середине XX в. стали возможными благодаря теоретическим работам, синтезирующим достижения наук различных времен и народов, — в своей символической мечте исследователи изначально планировали полеты к космическим телам и т. д. Успешные политические кампании также отличаются глубокой теоретической продуманностью, т. е. важна символическая мечта и шкала этапов развития. Символика Просвещения для буржуазных революций, символы теоретиков-социалистов для социалистических преобразований, в т. ч. символика на основе утопий, подтверждают важность символических планов. Девизы императоров Японии или Китая, манифесты русских самодержцев, советские планы, включая ГОЭЛРО, также играли роль символических моделей, осмысленных образцов, успешных или неуспешных сценариев власти.
При выборе элементов интегральной символической модели учитывается эволюция, направленность моделей в будущее. Символическое моделирование, рассчитанное на долгую перспективу, необходимо и для осмысленного развития государств, и для осмысленного развития человечества. В этой связи российские попытки создать План-2020, а затем в период мирового кризиса намерение отказаться даже от планирования бюджета на три года свидетельствуют о недостатках моделирования.
В современной постмодернистской стихии смешения текстов, виртуализации и глобализации, генетической инженерии проблема сочетания образов и смыслов в общественном моделировании актуальна как никогда. «Химеры» прошлого часто становятся явью настоящего и призраками будущего. Сочетание российского имперского двуглавого орла и музыки советского гимна в госсимволике РФ символичны для эпохи. Стиль политиков — «всего понемногу» (см.: Freidin, 2001), напоминает стиль ученых-генетиков или физиков-ядерщиков, производящих лабораторные опыты и при всей браваде опасающихся непредсказуемости последствий своих действий. Когда президент Венесуэлы пытается объединить социалистические и религиозные идеи, а экс-президент России В. В. Путин — имперскую, советскую и либеральную символику, формируется коммуникативно-нормативная модель современного мира. Однако большинство политических кампаний современного мира — явления, прикрывающие сущность, заключающуюся в неразрешенности проблем противостояния труда и капитала. Глобальный капитализм
образными способами пытается легитимировать свое существование, вопрос лишь насколько успешно это получается у современных сценаристов.
В отличие от США с их неизменным девизом на гербе «В многообразии — единство», символической идеологией фронтира, «американской мечты» и доллара, Россия в 1990-е годы не имела системного символического основания, а потому вынуждена была брать «всюду понемногу», как героиня Н. В. Гоголя. «Постмодернистские» думы Агафьи Тихоновны: «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча, да, пожалуй, прибавить к этому еще дородности Ивана Павловича — я бы тогда тотчас же решилась. А теперь поди подумай! просто голова даже стала болеть. Я думаю, лучше всего кинуть жребий. Положиться во всем на волю божию: кто выкинется, тот и муж. ... (Шарит рукою в риди-куле и вынимает вместо одного все). Ух! все! все вынулись! А сердце так и колотится! Нет, одного! одного! непременно одного. (Кладет билетики в ридикуль и мешает. В это время входит потихоньку Кочкарев и становится позади). Ах, если бы вынуть Балтазара ... что я! хотела сказать Никанора Ивановича ... Нет, не хочу, не хочу. Кого прикажет судьба» (Гоголь, 1949, с. 37).
В таком вероятностном случае, когда многое решает «невидимая рука» жребия, или конкурентного рынка, более осмысленную роль играют советчики, не обязательно явные лоббисты — «кочка-ревы» из различных стран, это могут быть выразители идеи «положиться во всем на волю божию». Соответственно проблема сценария власти сейчас сводится к тому, в чьих интересах будет выражаться эта весьма вариативная воля.
Уже Гегель говорил не столько об «органичности», сколько об искусственности государственного моделирования, например в отношении Римского государства: «При этом богами пользуются как техническим средством, имеющим чисто внешнее применение, подобно тому как в наших учебниках изящных искусств между прочим содержится правило, гласящее, что в эпопеях такие искусственные приемы необходимы для того, чтобы вызывать изумление. Все это было в руках патрициев, сознательно пользовавшихся этим как чисто внешнею связью для своих целей и против народа. Стремлению к достижению светских целей открывается полный простор, оно не сдерживается религией, а наоборот, оправдывается ей. Но так как священное является здесь лишь бессодержательной формой, то оно таково, что его можно держать в своей власти; им овладевает субъект, стремящийся к достижению своих частных целей. Благодаря этому господство патрициев прочно, священно, не переда_ 173
ЛОЯИШЭКС. 2009. Том 5. № 3
ется и не осуществляется сообща; правительственная власть и политические права получают характер священного частного достояния» (Гегель, 2000, с. 317-318). Операции с символами-«генами» в социально-политической сфере приводят к созданию сообществ с новыми заданными качествами. Глобальные СМИ и финансы в современном мире помогают в символической образно-смысловой инженерии в создании новых, все более вариативных символических моделей. Тот же Гегель отмечал, что «всемирная история есть не что иное, как развитие понятия свободы. Но объективная свобода, законы реальной свободы требуют подчинения случайной воле, потому что эта воля вообще формальна» (Гегель, 2000, с. 455). Отметим, что в общем случае при стихийном поиске ряда символических моделей из восьми для решения какой-либо проблемы, т. е. путем вероятностного перебора восьми элементов, получим 8! (восемь факториал) вариантов перестановок, или 1 х 2 х 3 х 4 х 5 х 6 х 7 х 8 = 40320 рядов. Примеры возможных рядов символических моделей:
пнб - ПнБ - пНБ - Пнб - ПНБ - ПНб - пНб - пнБ
ПНБ - ПНб - ПнБ - пНБ - Пнб - пНб - пнБ - пнб
пНБ - Пнб - пНб - пнБ - пнб - ПНБ - ПНб - ПнБ
пнб - Пнб - пНб - пнБ - ПНб - ПнБ - пНБ - ПНБ
и т. д., всего 40320 вариантов.
Примечательно, что если взять варианты не только «полных» рядов из восьми элементов, но и возможные «укороченные» варианты: количество сочетаний, например, по 2 из 8, по 3 из 8, по 4 из 8, по 5 из 8, по 6 из 8, по 7 из 8, то общее количество возможных рядов еще более увеличится.
Обозначим некоторые кратчайшие пути от пнб-модели к ПНБ-модели или в обратном направлении:
1) пнб - Пнб - ПНб - ПНБ (1')
2) пнб - Пнб - ПнБ - ПНБ (2')
3) пнб - пНб - пНБ - ПНБ (3')
4) пнб - пНб - ПНб - ПНБ (4')
5) пнб - пнБ - пНБ - ПНБ (5')
6) пнб - пнБ - ПнБ - ПНБ (6')
Здесь в шести рядах представлены различные пути прогрессивного развития, обретения смыслов (слева направо) и, соответственно, формулы регресса, потери смыслов, перехода в образы (справа налево). Ряды 5 - 5', 6 - 6' и соответственно 5' - 5 и 6' - 6 ориентированы преимущественно на операции со смыслами будущего. Ряды 3 - 3', 4 - 4' и соответственно 3' - 3 и 4' - 4 ориентиро-
ваны в основном на осмысление или обессмысливание образов настоящего. Ряды 1 - 1', 2 - 2' и 1' - 1, 2' - 2 трансформируются преимущественно вокруг смыслов прошлого. Например, в период между революциями 1917 г., а именно тогда шла активная продукция и трансформация символического капитала (см.: Колоницкий, 2001), прошлое соответствовало «имперской» модели, настоящее — «либеральной», а будущее — «советской», причем тогда они были интегральной образной моделью (илс), набиравшей доминантные смыслы в борьбе, можно обозначить варианты пути после 1917 г.:
(1) илс - Илс - ИЛс - ИЛС (1') — победа имперской доминанты на первом этапе (илс-Илс) и добавление либерального текста к имперскому (Илс-ИЛс) на втором этапе (путь в истории не реализован);
(2) илс - Илс - ИлС - ИЛС (2') — имперская доминанта на первом этапе и имперско-советская на втором (в СССР реализован второй этап, но другим путем сталинской символической трансформации, см. 6-6');
(3) илс - иЛс - иЛС - ИЛС (3') — победа либерализма на первом этапе и соединение с советским текстом на втором этапе (после 1917 г. не был реализован);
(4) илс - иЛс - ИЛс - ИЛС (4') — доминанта либерального текста на первом этапе, соединение имперского и либерального текста на втором этапе (в таком порядке в СССР не реализован);
(5) илс - илС - иЛС - ИЛС (5') — через доминанту советского, отрицание имперского и либерального смысла на первом этапе, далее соединение либерального и советского (неудавшийся ленинский НЭП) на втором этапе — путь не реализован;
(6) илс - илС - ИлС - ИЛС (6') через отрицание имперского и либерального на первом этапе, с доминантой советского и возвращение имперского, образование смеси имперского и советского на втором этапе (исторически осуществленный вариант).
Победил последний вариант илс - илС - ИлС - . - ИЛС - ., причем наибольшего осмысления имперско-либерально-советская модель достигла уже в Российской Федерации, где доминанты модели выбирались довольно хаотично, но в то же время в соответствии с эволюционным отбором: имперско-либерально-СОВЕТСКАЯ (1985-1990); имперско-ЛИБЕРАЛЬНО-советская (1990-1993); ИМ-ПЕРСКО-ЛИБЕРАЛЬНО-советская (1993-1996); имперско-либерально-советская (1996-1999); ИМПЕРСКО-либерально-СОВЕТСКАЯ (2000-2004); ИМПЕРСКО-ЛИБЕРАЛЬНО-СОВЕТСКАЯ (2004-2008). По теории вероятностей с 2008 г. остаются ИМПЕР-СКО-либерально-советская или имперско-ЛИБЕРАЛЬНО-СОВЕТСКАЯ модели (см.: Мисюров, 2009). На новом этапе разви-
тия, в повторении, в новом составе символические модели обретают новые качества. Известное повторение либеральных западных, советских и монархических имперских партийных предпочтений в начале и конце XX в. (см.: Мощелков,1996) при предлагаемом в статье вариативном, математическом рассмотрении обретают более строгую, но вариативную форму.
Формулы восьми моделей подтверждают пословицу: «Семь раз отмерь, один раз отрежь», т. е. для познания сущности необходимо осмыслить явление с различных сторон: прошлое, настоящее, будущее, в их различных сочетаниях и т. д. Один из вариантов «полного» пути: пнб-пнБ-пНб-пНБ-Пнб-ПнБ-ПНб-ПНБ — соответствует возрастанию формулы в двоичном коде: 000-001-010-011-100101-110-111. Могут быть и более короткие пути. Взяв десятичную систему, связав разряды с указанными элементами модели, имеем еще большую разницу между значениями доминант, увеличивая вариативность. Указанные модели в десятичной системе могут быть записаны с допущением, что 0 соответствует неосмысленным образам (п=0, н=0, б=0), а значения каждой из осмысленных доминант П, Н, Б варьируется от 1 до 9. Интересен постепенный переход от пНБ модели к Пнб модели и далее к ПнБ модели, в ситуации: пНБ=099, Пнб =100, ПнБ=101. При этом ПНБ модель в десятичном исчислении может быть представлена любыми числами от 111 до 999, исключая разряды с «нулевым» значением. Например, в формуле ПНБ=479 наименьшее осмысление у прошлого, среднее — у настоящего, и максимальное — у будущего. В формуле ПНБ со значениями 739 относительное доминирование у прошлого и будущего. При этом если доминанта будущего вырастет на единицу — с 739 до 740, то получаем другой формат модели ПНб=740 (с неосмысленным будущим, но более осмысленным по сравнению с предыдущей формулой [ПНБ=739] настоящим, когда вместо Н=3 появляется Н=4). Таким образом, математически объясняется переход от осмысления будущего к большему осмыслению настоящего, когда осмысление будущего становится равным 0, но увеличивается осмысление настоящего. Человек символически намечает цель в будущем, но, достигнув цели, превращает ее в настоящее и далее начинает «с нуля», идет к новой цели, при этом настоящее постепенно становится прошлым и т. д.
Строго говоря, модели, трансформируясь, изменяются во всех элементах, например: пнб - П'н'б' - П"Н"б" - П"'Н"'Б'". Однако изменения происходят в определенной символической закономерности, которую необходимо выявить исследователю, аналогично тому, как вычисляя число «пи», несведущий наблюдатель поразится «случайности» и бесконечности набора цифр 3,14... и т. д. Но чело-
век, знающий законы вычисления, обнаружит в этой символической иррациональности закономерность. Иррациональная «харизматич-ность» политического лидера также несколько развеивается с введением рациональных оценок, что заметно при создании и развенчании культов правителей.
Символическая «мифологически-религиозно-научная» (мрн) модель развития мировоззрения, используемая политиками для легитимации власти, дает восемь вариантов с различными доминантами: мрн, Мрн, мРн, мрН, МРн, МрН, мРН, МРН. Тот парадокс, что с ростом научного знания религиозная и даже мифологическая составляющие не исчезают, но обретают иные формы, можно объяснить с помощью формул трансформацией элементов, их значений. Например, при постепенном увеличении научного осмысления возможен переход от формулы «мифологически-религиозно-НАУЧНОЙ» (при мрН=009) к мифологически-РЕЛИГИОЗНО-научной (мРн =010) и далее к мифологически-РЕЛИГИОЗНО-НАУЧНОЙ (мРН=011). Церковь, например, привлекает новейшие научные данные для обоснования своих постулатов. В современной России предпринимаются активные попытки найти сочетания доминант религиозного и научного мировоззрений (мРН модель).
Символические модели становятся фактором эволюции человека, определенных сообществ. Отбираются удачные модели общественного развития, идет составление символических «общественных ДНК». «Чарлз Дарвин пришел к выводу, что случайные изменения организмов служат питательной средой для их эволюции. Современная наука выяснила, что такие изменения обусловливаются перестройками в ДНК и могут приводить к появлению новых живых существ и даже новых человеческих культур» (см.: Кингсли, 2009, с. 26). Человек — существо символическое (Э. Кассирер) и одновременно существо играющее (Й. Хейзинга). Добавим, для homo sapiens можно предложить вариативные модели: чувственно-нравственно-рациональная (чнр модель); Чнр; чНр; чнР; ЧНр; ЧнР; чНР; ЧНР. В этих формулах — многообразие человеческой культуры, различных граней ее развития. Как и в предыдущих случаях, можно показать, что согласно формуле рост рациональности не избавляет от ее «обнуления» в определенные моменты развития, когда на новый уровень выходит нравственность. Соответствующий рост нравственности приводит на определенном этапе к росту чувственности. Однако возможность постепенного предсказуемого роста не избавляет от скачков, случайных «мутаций» и т. д.
Обращение к классическому делению исторического процесса на «дикость»-«варварство»-«цивилизацию» (см.: Энгельс, 1974) также позволяет создать вариативные формулы, определяя свобо-
ду и границы моделирования: 1) дикость-варварство-цивилизация (двц модель); 2) Двц модель; 3) дВц модель; 4)двЦ модель; 5) ДВц модель; 6) ДвЦ модель; 7) дВЦ модель; 8) ДВЦ модель. Такой подход, например, объясняет возможность появления в «культурной», «цивилизованной» Германии архаики нацизма; позволяет объяснить упадок «цивилизованных» сообществ от принятия «варварских» или «диких» доминант и т. д.
Серьезный анализ глобального мира должен учитывать взаимовлияние всевозможных сочетаний символических моделей стран мира, различные возможные трансформации и т. д. Во многом оправдывающие эволюционный застой в развитии теории «социокультурных оснований», «столкновения цивилизаций» или «конца истории» образно интересны, но не много дают для создания направленных в будущее осмысленных вариативных символических моделей.
Для исследования символических моделей важно, например, найти ответы на вопросы:
1) Какие символы России наиболее интересны, значимы для вас? Почему?
2) Какие символы вашей страны наиболее интересны, значимы для вас? Почему?
3)Какие символы других стран наиболее интересны, значимы для вас? Почему?
4) Какие символы вашего региона наиболее интересны, значимы для вас? Почему?
5) Какие символы человечества наиболее интересны, значимы для вас? Почему?
6) Символы какого сообщества наиболее интересны, значимы для вас? Почему?
7) Ваши варианты девизов России? Ваши варианты девизов других стран и сообществ?
8) Ваши варианты девизов человечества?
9) Ваши варианты символов культуры XXI в.?
10) Какие символы современной эпохи наиболее интересны, значимы для вас? Почему?
11) Какие символы прошлого наиболее интересны, значимы для вас? Почему?
12) Какие символы будущего наиболее интересны, значимы для вас? Почему?
Поиск ответов на символические вопросы привел автора к идее провести исследование среди государственных служащих различных стран. В аннотации к книге «Символы о символах: начало культурно-символической политики» такой опыт резюмируется следующим образом: «Вниманию читателей предлагается книга о культур-
но-символической политике, образах и смыслах культуры политики. Междисциплинарное исследование включает мнения о символах, предоставленные руководителями субъектов Российской Федерации, главами государств, дипломатами, депутатами Государственной думы ФС РФ, чиновниками России и иностранных государств. Исследуются символические модели различных сообществ; особое внимание уделяется современной российской имперско-советско-президентской символической модели. Рассматриваются начала культурно-символической политики как процессы создания и материализации культурных символических моделей, включающие культивирование доверия и взаимопонимания, обучения и воспитания, исходя из приоритета критерия истинности, для максимальных мирных общественных достижений» (см.: Мисюров, 2008). В настоящее время автор проводит исследование мнений о символах преимущественно среди студентов, чему немало помогают коллеги из различных регионов мира.
Рассмотрим идентификационные модели различных сообществ. Например: 1) индивидуально-родственно-национально-государственно-космополитически-вселенская (ирнгкв модель); 2) Ирнгкв модель; 3) иРнгкв модель; 4) ирНгкв модель; 5) ирнГкв модель; 6) ирнгКв модель; 7) ирнгкВ модель; 8) ИРнгкв модель; 9) ИРНгкв модель; 10) ИРНГкв модель;11) ИРНГКв модель; 12) иРНгкв модель; 13) иРнГкв модель; 14) иРнгКв модель; 15) иРнгкВ модель; 16) ирНГкв модель; 17) ирНгКв модель; 18) ирнГКв модель; и т. д., и т. п. Каждой из приведенных символических моделей соответствует мировоззрение какого-либо сообщества. К примеру, поясняется создание национально-государственных образований в связи с национальной и государственной доминантами.
Распространена социологическая триада социальных слоев общества: «низший слой» - «средний слой» - «высший слой» (нсв модель). Исходя из предлагаемой в статье методологии, получаем соответственно варианты: нсв, Нсв, нСв, нсВ, НСв, НсВ, нСВ, НСВ. Модели отражают возможность доминирования в обществе как интересов высшего слоя, так и среднего, и низшего, возможность совместных доминант слоев и т. д. Модель объясняет возможность «диктатуры пролетариата», диктата среднего «мещанского» слоя и т. д.
При решении других задач, определив субъект (с), объект (о) и канал (к), создав интегральную субъект-канал-объектную модель (ско модель) имеет смысл «поиграть» на всех восьми вариативных струнах, продумать варианты: ско, Ско, сКо, скО, СКо, СкО, сКО, СКО. Метод применим в частности для проведения кампаний по связям с общественностью.
Триада «арьергард»-«центр»-«лидер» (модель ацл) также мо_ 179
ЛОЛИТЭКС. 2009. Том 5. № 3
жет быть представлена в виде восьми моделей: ацл, Ацл, аЦл, ацЛ, АЦл, АцЛ, аЦЛ, АЦЛ. Арьергардные слои могут стать доминантой в обществе, а центр, доминируя, способен остановить движение за лидером. В моделях подтверждается метафорическая истина о том, что скорость каравана может зависеть и от скорости последнего верблюда.
В целом предлагаемые в данной статье идеи перекликаются с развитием символических образов и смыслов в различных регионах мира, в т. ч. с арабской алгеброй, китайскими «восемью триграммами» (их создание приписывают полулегендарному Фу Си, жившему около 5000 лет назад). Триграммы стали основой гексаграмм «Книги перемен» — Лейбниц занимался ее переводом в двоичный код около 300 лет назад. Древние космологические теории о сочетании стихий (земли, воды, воздуха, и т. д.), теория Гиппократа о здоровье и особенностях психики в зависимости от сочетания холодного, теплого, сухого и влажного, так же как химические, физические, лингвистические теории, и, например, нейропсихологиче-ские и многие другие концепции полезны для осмысления темы символического моделирования.
Исходя из политологической шкалы «правые»-«центр»-«левые» (пцл модель), возможные комбинации: пцл, Пцл, пЦл, пцЛ, ПЦл, ПцЛ, пЦЛ, ПЦЛ. Здесь проявляются возможные коалиции, сочетания, переходы и т. д.
Моделирование формационного развития: 1) первобытно-рабовладельчески-феодально-капиталистически-социалистическая модель (прфкс модель); 2) Прфкс модель; 3) пРфкс модель; 4) прФкс модель; 5) прфКс модель; 6) прфкС модель; 7) ПРфкс модель; 8) ПРФкс модель; 9) ПРФКс модель; 10) ПРФКС модель; 11) ПрФкс модель; 12) ПрфКс; 13) ПрфкС модель; 14) прфКС модель и т. д. Например, доминанты социалистических и капиталистических элементов создают модель социал-демократии в капиталистических странах.
Таковы некоторые примеры вариативного символического моделирования общественного развития. Здесь формализованный подход к творческому моделированию общественного развития оказывается более осмысленным, чем представляемая Анри Бергсоном стихия творческой эволюции с ее «множеством второстепенных путей, напротив, изобилующих отклонениями, остановками и отступлениями» (Бергсон, 2001, с. 124). Ведь после во многом иррациональных «первых шагов», при увеличении проблем человечеству важно идти по все более осмысленному, творческому пути развития.
Мисюров Д. А Символическое моделирование и общественное развитие Литература
1. Аверинцев С. С. Символ // Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1989. С. 580-581.
2. Бергсон А. Творческая эволюция / Пер. с фр. В. Флеровой; вступ. ст. И. Блауберг. М.: ТЕРРА-Книжный клуб; КАНОН-Пресс-Ц, 2001. 384 с.
3. Биллингтон Д. Икона и топор (опыт истолкования истории русской культуры) / Пер. с англ. С. Ильина, М. Еремина, И. Гуровой и др. М.: Рудомино, 2001. 880 с.
4. Гегель Г. В. Ф. Лекции по философии истории / Пер. А. М. Водена. СПб.: Наука, 2000. 479 с.
5. Гоголь Н. В. Женитьба: Совершенно невероятное событие в двух действиях / Подгот. к печати А. Л. Слонимский // Гоголь Н. В. Полное собрание сочинений: [В 14 т.] / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). — [М.; Л.]: Изд-во АН СССР, 19371952. Т. 5. Женитьба; Драматические отрывки и отдельные сцены / Ред. А. Л. Слонимский. 1949. С. 5-61.
6. Кедров Б. М. О повторяемости в процессе развития. М.: КомКнига, 2006. 152 с.
7. Кингсли Д. От атомов к признакам // В мире науки. 2009. № 42. С. 26-33.
8. Колоницкий Б. И. Символы власти и борьба за власть: К изучению политической культуры российской революции 1917 г. СПб.: Дмитрий Буланин, 2001. 350 с.
9. Ленин В. И. Задачи союзов молодежи (Речь на III Всероссийском съезде Российского Коммунистического Союза Молодежи 2 октября 1920 г.) // Полн. собр. соч. 5-е изд., М.: Издательство политической литературы, 1967. Т. 41. С. 298-318.
10. Лосев А. Ф. Символ // Философская энциклопедия. М., 1965. Т. 5. С. 10.
11. Маяковский В. В. Стихотворения. Поэмы. Проза. М.: Изд-во «Олимп», Изд-во «АСТ», 2000. 688 с.
12. Миронов Г. Ф. Геометрия языка и его динамика // Язык как основание культуры: Сборник научных материалов XXXVII НТК ППС УлГТУ. Ульяновск: УлГТУ, 2003. С. 7-14.
13. Миронов Г. Ф. Рациональное и иррациональное в «первом шаге» // Внера-циональные формы постижения бытия: Сборник научных трудов. Ульяновск: УлГТУ, 2001. С. 15-19
14. Мисюров Д. А. Символы о символах: начала культурно-символической политики. М.: Изд-во ЛКИ, 2008. 232 с.
15. Мисюров Д. А. Символы российских перемен: Варианты имперско-советско-президентской символической модели // Россия и современный мир. 2009. № 1 (62). С. 59-70.
16. Мощелков Е. Н. Переходные процессы в России: Опыт ретроспективно-компаративного анализа социальной и политической динамики. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1996.
17. Уортман Р. С. Сценарии власти: Мифы и церемонии русской монархии / Пер. с англ. С. В. Житомирской. В 2 т. М.: ОГИ, 2004.
18. Шуков В. А., Хон Г. Н. Оправдание случайности / Отв. ред. Ю. В. Сачков. М.: Наука, 1990. 155 с.
19. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. В связи с исследованиями Льюиса Г. Моргана. М.: Политиздат, 1974. 240 с.
20. Freidin G. Putin's Governing Stile // The Los Angeles Times. 2001. 14 January.
21. Symbol // A dictionary of sociology / Editor by Gordon Marshall. Oxford: Oxford University Press, 1998. P. 657.
ПОЛИТЭКС. 2009. Том 5. № 3
