CC BY
26
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2011. № 3
Б. Пионтек
СИМВОЛИЧЕСКАЯ ФУНКЦИЯ ПОЛЬСКИХ
И РУССКИХ ИДЕОЛОГЕМ КАК ПРОБЛЕМА
СОПОСТАВИТЕЛЬНОГО АНАЛИЗА
Статья посвящена сопоставительному анализу символических идео-логем польского и русского языков, их генезису и роли в общественной жизни Польши и России. Особое внимание уделяется в статье категориально-функциональным телеологии, символическим функциям, возможностям и ограничениям сопоставительного анализа идеологем.
Ключевые слова: язык политики, идеологема, символ, польский язык, русский язык, сопоставительный анализ.
The article is devoted to the contrastive analyses of symbolic ideologic ideographs in Polish and Russian, their geneses and role in society's life of Poland and Russia. In the article special attention to categorial and functional teleology, symbolic functions, possibilities and restrictions of contrastive analyses of ideologic ideographs is paid.
Key words: political language, ideologic ideograph, symbol, Polish, Russian, contrastive analyses.
Изучение символов является важным разделом семиотики, науки о знаках: «В традиционном литературном обиходе "символ" связывает некоторое слово или идею с конкретным объектом, сценой или действием, с которыми — несмотря на совершенно разную сущность — это слово поддерживает некоторую семантическую связь. Так, в определенной культуре роза может быть символом любви, птица — свободы, лес — безумия, а вода — жизни»1. Знаковой системой является и человеческий язык, представляющий собой "сложный набор символов, причем каждый символ лаконично обозначает определенное явление внешнего мира, тогда как все вместе они складываются в общую схематическую картину той специфической среды, в которой живут и творят носители данного языка. <...> Языковые символы, будучи общепринятыми и соответственно общепонятными в пределах данного человеческого коллектива, в процессе речи комбинируются друг с другом и позволяют передавать от одного члена коллектива к другому бесконечно
Пионтек Барбара (Польша) — преподаватель кафедры славянских языков и культур факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова и соискательница той же кафедры; тел.: 8-916-183-23-23, e-mail: barbara-piontek@hotmail.com
1 Бронуэн М., Фелицитас Р. Словарь семиотики / Пер. с англ. Д.В. Сичинавы. М., 2010. С. 164.
богатые по своему содержанию сообщения"2. При этом "естественный язык человека осуществляет семиотическое моделирование и тем самым служит универсальной семиотической матрицей, на которой можно вторично построить практически неограниченное число самых разнообразных знаковых или информационных систем"3. Система символов, создаваемых человеком на базе естественного языка, является такой вторичной семиотической системой. Символы получают номинацию и интерпретацию словами естественного языка в соответствующей использующей их социальной среде.
Напомним, как, обсуждая сущность символа, Ч.С. Пирс утверждал, что символ "не может указывать на какую-либо конкретную вещь — он денотирует некоторый тип вещей. При этом он сам является не единственной вещью, но общим типом. <...> Слово живет в умах тех, кто его использует. Даже если все пользователи спят, оно продолжает существовать в их памяти. <...> Символы увеличиваются числом. Они развиваются из других знаков <...>. Мы думаем только при помощи знаков. Эти создаваемые в уме знаки имеют смешанную природу, их символические составляющие называются понятиями. Если человек производит новый символ, это происходит посредством мыслей, включающих в себя понятия. Таким образом, новые символы могут вырастать только из символов. <...> Символ, однажды появившись, распространяется между людьми. За счет нового опыта его использования объем его значения возрастает"4.
Характерной чертой символов является их употребление в качестве заменителя и представителя предмета, явления, понятия: "Символ всегда нечто, указывающее на иное, он нечто или некто, стоящее вместо других. В нем всегда важен образ, важна форма и не менее важны символическое содержание, смысл"5.
Чтобы приобрести символическое значение и качество, способность вызывать эмоциональную реакцию, знак должен пройти определенный путь развития, "накопить" устойчивые ассоциативные связи. Символы функционируют в пределах определенного сообщества, во времени и пространстве. Ведь "современная символика — синтез опыта людей разных эпох и регионов. В значительной мере такой символический синтез, задающий образы и смыслы бытию, проходит на уровне государств"6.
2 ПановЕ.Н. Знаки, символы, языки. М., 1980. С. 38.
3 Там же. С. 87.
4 Пирс С.Ч. Логические основания теории знаков: В 2 т. / Лаборатория метафизических исследований при философском факультете СПбГУ; Пер. с англ. В.В. Ки-рющенко и М.В. Лопатина. СПб., 2000. С. 92.
5 Мисюров Д.А. Символы и о символах. Начала культурно-символической политики. 2-е изд. М., 2009. С. 5.
6 Там же.
В статье представлена точка зрения на категорию идеологем как на систему неотъемлемых символов, выступающих практически в любом естественном языке. Они функционируют как средство консолидации общества, разъяснения государственной политики, обучения и воспитания7. Отсюда вытекает идеологический заряд символа как средства формирования действительности. По степени охвата символы, в том числе идеологические, значительно разнятся. Так, целый ряд символов имеет межрегиональный или международный характер, часть же сохраняет узколокальную (или даже индивидуальную) привязку.
Символической функцией обладают многие идеологемы. Под идеологемой понимаются "устойчивые по форме, легко воспроизводимые лексические единицы (слова и сочетания слов), обладающие целостным идеологическим значением, имеющие общественно-культурную и историческую значимость для данного этноязыкового сообщества: вневременную (у идеологем, прочно укоренившихся в этноязыковом сознании народа) или ограниченную хронологически определенным периодом существования данного этноязыкового сообщества"8. Идеологические символы отличаются от других символов тем, что несут в себе всегда важное общественно-политическое содержание, релевантное для данного конкретного социума или для целого ряда человеческих сообществ.
Категориально-функциональная телеология идеологем особенно наглядно проступает при их межкультурном/межъязыковом сопоставлении. Процедуры сравнения издревле применялись человечеством с целью выявления свойств сопоставляемых объектов, чему посвящена обширная философская литература. Зададимся вопросом: в какой мере возможно сопоставление символов, в частности символов-идеологем? Ведь символ по своей природе индивидуален и несет в себе индивидуальное общественное содержание, связанное с различиями их тематической направленности.
Сопоставительный анализ объектов-символов и слов-символов предполагает анализ их системных свойств. Ведь символы представляют собой систему в том смысле, что имеют значимость лишь в пределах тематических блоков. Эти тематические блоки весьма разнородны, и рассмотреть их все в пределах одной статьи не представляется возможным. Отметим лишь некоторые, наиболее яркие из них. Среди серий символов выделяются, в частности, собственно политические (непосредственно связанные с политическими, идеологическими ценностями).
7 См. об этом подробнее: Там же. С. 212, 216.
8 Пионтек Б. Идеологема как ключевая лексическая единица общественно-политического дискурса и как концепт общественного сознания современной языковой личности в России и в Польше // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2010. № 1. С. 87.
Рассмотрим идеологические символы, связанные с государственной символикой. Это традиционные национальные польские и российские символы, которые визуально и вербально являют человечеству ценности и преемственность исторического процесса обоих народов и государств.
Государственная символика относится к сложным типам символики. Символы государства, как правило, проходят долгий путь развития. О них нередко написаны целые книги, как, например, о гербе России и о гербе Польши. Сами эти символы состоят из целого ряда символических элементов. Таким образом, их символьная структура не является однородной. Наряду с их внутренней и внешней формой — их языковыми и предметными составляющими — мы можем сопоставлять государственную символику с точки зрения тех ценностей, которые за ними стоят, с точки зрения вкладываемых в них интерпретаций, официальных и неофициальных. "Символ есть знак, который потерял бы качество, делающее его знаком, при условии отсутствия интерпретанта"9. Таким образом, символы имеют ярко выраженный герменевтический характер.
Говоря о символах государств, прежде всего имеют в виду герб, флаг (государственные цвета) и гимн, которые "служат исключительно лаконичному, лапидарному представлению некоторых общественных фактов. К таким фактам относится существование польского народа и государства"10. Символы "выражают вместе с тем наше мнение об этих фактах"11. Подчеркивается уважение к национальным символам как необходимой составляющей общественной жизни: "Они свидетельствуют о занимаемом нашей страной месте на земле в нынешней системе отношений в мире, а также в исторической перспективе. <...> Старейшим среди польских символов <...> является герб, материальный предмет, Белоперый орел"12 (Orzel Bialy) (на красном фоне в золотой короне с золотыми когтями и клювом). Это государственный символ современной Республики Польши. Но наряду с изображением герба в речи нередко используется лишь его словесный облик, и этот словесный облик является для граждан Республики Польши идео-логемой, вызывающей в памяти изображение герба и чувство уважения к нему как к национальному символу.
Национальным, исторически важным символом являются национальные цвета. Для Польши это белый и красный цвета, именно в такой последовательности — сначала белый, потом красный. Эта
9 Пирс С.Ч. Указ. соч. С. 93.
10 Russocki S., Kuczynski S., Willaume J. Godlo, barwy i hymn Rzeczypospolitej. Zarys dziejöw. Warszawa, 1963. S. 7.
11 Ibidem.
12 Ibid. S. 8, 9.
символика используется также для польского национального флага, который состоит из двух равновеликих полос, белой верхней и красной нижней. Исторически сложилось так, что уже в XIX в. бело-красные флаги и ленты являлись польскими национальными символами, в том числе символами польских национально-освободительных восстаний. Уже после восстановления государственности Польши (1918 г.) бело-красный флаг был официально утвержден польским сеймом (1919 г.) в качестве символа польского государства. Такая цветовая символика применялась в качестве государственной и национальной символики и в Польской Народной Республике. Одним из ее многочисленных воплощений является флористическая символика. Так, по случаю государственных праздников в Польше дарят букеты бело-красных цветов и украшают ими помещения. Такая цветовая символика не обошла стороной и молодежные организации, действовавшие в народной Польше. В 60-е гг. XX в. Союз сельской молодежи организовал конкурс под названием "Ojczyznie kwiat bialo-czerwony" "Родине бело-красный цветок", содержащий призыв к девушкам разводить в своих палисадниках цветы белого и красного цветов под стать цветам польского флага и герба. В современной Польше символика национальных цветов получает многочисленные преломления и модификации, в том числе в текстах современной художественной литературы: "Wibrowalo nad naszymi glowami cos bardzo patriotycznego, robilo si^ bialo-czerwono, jakby w powietrze unosila si^ zetlala do konsystencji gazy narodowa flaga..."13 "Над нашими головами вибрировало нечто очень патриотическое, становилось бело-красно, словно в воздух вздымался приобретший консистенцию марли национальный флаг..."
В современной России значимость идеологемы, использующей цветовую символику, приобрел триколор, символ Российского государства, использовавшийся и в дореволюционной России. Аналогично в современной России мы нередко видим воочию и по телевизору декорации бело-сине-красного цвета, отражающие все краски современного флага Российской Федерации.
Говоря об идеологических символах, мы, как правило, привлекаем исторические сведения о них. Государственные символы России — герб, флаг и гимн — это "часть российской истории, воплощение ее героических и трагических страниц."14. "Двуглавый орел символизирует государственность Российской Федерации, ее суверенитет (независимость), единение народов европейской и азиатской частей современной России"15.
13 Tokarczuk O. Dom dzienny, dom nocny. Krakow, 2010. S. 124.
14 Пчелов Е.В. Государственные символы России — герб, флаг, гимн. М., 2002. С. 96.
15 Там же. С. 7.
"Российский триколор (трехцветный флаг) возник, вероятно, по голландскому образцу <...>. Для флагов своих кораблей голландцы выбрали сочетание трех цветов — оранжевого, белого и голубого <...>. Но расположение полос на российском флаге было иным и отражало русские традиции"16.
Необходимым атрибутом символа является его интерпретация. Рассмотрим одну из интерпретаций российского триколора: "Красный цвет, цвет крови, как бы обозначал земной мир, синий — небесную сферу, белый — божественный цвет. Все три цвета издавна почитались на Руси. <...> Красный цвет считался символом отваги и мужества, а также синонимом красивого. Голубой цвет был символом Богоматери. Белый цвет олицетворял мир, чистоту, благородство. <...> Все три цвета соответствовали и московскому гербу: на белом коне Святой Георгий в синей мантии на красном поле щита"17. Символ нередко может получать несколько официальных интерпретаций. Так, "в XIX в. сочетание трех цветов на российском флаге объясняли порой как символ союза трех восточнославянских народов — русских (красный цвет), украинцев (синий) и белорусов (белый)"18.
Государственные символы представляют собой идеологемы национального сознания. Обладая общественно-культурной и исторической значимостью для своей страны, они известны и за ее пределами — народам-соседям, народам целого географического региона, членам международных политических объединений. Как польские, так и российские авторы особо подчеркивают уважительное отношение своих граждан к национальной символике, что отражено, например, в высказывании: "Гимн является официальным государственным символом. Он как бы музыкально-поэтическое воплощение страны и ее народа. И поэтому к нему должно быть самое уважительное отношение"19. На фоне вышесказанного отметим, что символы всегда вписываются в определенную систему человеческой деятельности. По наблюдениям Б. Малиновского, "какой бы элемент национальной культуры мы ни взяли, какой бы ни выбрали обычай, т.е. стандартизованный способ поведения, какую бы ни отобрали идею, мы всегда сможем поместить их в какую-нибудь организованную систему человеческой деятельности или в несколько таких систем"20.
В ареалах распространения польского и русского языков в качестве идеологем-символов в общественно-политическом дискурсе
16 Там же. С. 95—96.
17 Там же. С. 96.
18 Там же.
19 Там же. С. 110.
20 Малиновский Б. Функциональный анализ // Антология исследований культуры. Интерпретации культуры. М.; СПб., 2006. С. 690.
широко используются понятия, связанные с трудовой деятельностью человека. Разумеется, трудовая символика имеет давнюю традицию. Так, в годы Французской революции "труд занял почетное место, причем еще до якобинского периода, который лишь усилил эту тенденцию. Во время праздников носят плуги, серпы, снопы, лебедки, лопаты. Улей является символом согласного труда на благо общины, уровень столяра — это символ святого Равенства"21. Герб Советского Союза содержал трудовые символы — серп, молот и колосья. Как указывает К.Э. Керлот, "комбинация символов свидетельствует о наличии совокупного значения"22. На красном знамени Советского Союза фигурировали серп и молот как символы крестьянского и рабочего труда и символы рабоче-крестьянского государства, в качестве которого декларировал себя Советский Союз. Как герб с трудовыми символами в виде созревших колосьев, так и серп и молот являлись в Советском Союзе важными идеологемами. Кроме того, важным трудовым символом страны было само имя Александра Стаханова и других героев мирного строительства. Таким образом, в качестве идеологического трудового символа способны употребляться антропонимы — имена людей, прославивших себя трудовыми делами.
К идеологемам, содержащим символический трудовой компонент и связанным с цикличностью развития процессов общественной жизни, принадлежат распространенные в социалистическую эпоху в обоих государствах такие, например, лексемы, как pi^ciolatka — "пятилетка". Эти лексемы означали не просто очередной пятилетний период развития народного хозяйства, а шаг вперед в восстановлении разрушенной войной экономики и новый этап на пути прогресса.
В 90-е гг. XX в. идеологемой стал plan Balcerowicza "план Бальцеро-вича", целью которого являлось превращение плановой экономики Польши в рыночную. В России же яркой идеологемой последних лет, связанной с проблематикой планов, является идеологическое клише план Путина — это общее название программы партии "Единая Россия" по развитию России в качестве великой мировой державы. Идеологема план Путина выступает в качестве гиперонима в отношении вытекающих из нее идеологем, таких, как национальный проект (сокращенно нацпроект), федеральные целевые программы и др.
В свою очередь в польском языковом ареале широко использовалось понятие кирпич как символ финансовой помощи при строительстве какого-либо важного народно-хозяйственного объекта либо
21 Baszkiewicz J. Nowy czlowiek, nowy naród, nowy swiat. Mitología i rzeczywistosc rewolucji francuskiej. Warszawa, 1993. S. 204.
22 Керлот К.Э. Словарь символов. М., 1994. C. 65.
в последнее время для поддержки какой-либо благотворительной акции. Покупая символический (бумажный) кирпич (уменьшительно cegielka "кирпичик"), человек вносит свой вклад в общее дело. В наши дни в России возрождается использование образа кирпича в качестве аналогичного символического предмета. Испокон веков церкви на Руси строили всем миром, а особой формой благотворительности были пожертвования "на кирпичик". Так и сейчас: при строительстве храмов предлагается в рамках благотворительной помощи жертвовать средства на их строительство. При этом декларируется, что человек получит свой именной кирпич, который будет вложен в основание либо в стены храма. Анализируя использование кирпича как символа благотворительной помощи, мы видим, что в польском языковом ареале его применение охватывает не только строительство храмов, но и любое другое строительство, нуждающееся в благотворительной поддержке, а также может быть связано с любой благотворительной акцией.
Рассмотрим далее идеологемы-символы, имеющие своим источником художественную литературу. Так, идеологемой, возникшей еще в Средние века, является понятие miecze grunwaldzkie "грюн-вальдские мечи". Речь идет о двух обнаженных мечах, которые были переданы польскому королю Владиславу Ягелло крестоносцами перед Грюнвальдской битвой (1410 г.) как символический знак ее начала. Битва завершилась победой над Тевтонским орденом, символ же приобрел известность благодаря роману "Крестоносцы" Г. Сенкевича и стал символизировать саму Грюнвальдскую битву и победу в ней Польши. В наши дни символ Грюнвальдской битвы в виде мечей изображен на гербе гмины Грюнвальд.
На рубеже XIX—XX вв. благодаря драме Ст. Выспяньского "Свадьба" ("Мезе1е") возникает другая важная для польского языкового ареала идеологема-символ — zloty rдg "золотой рог", символ надежды на объединение нации для борьбы за восстановление польской государственности.
В период двадцатилетия перед Второй мировой войной в произведении Ст. Жеромского "Канун весны" ("Ргсеё-мозте") возникает идеологема-символ szklane domy "стеклянные дома", содержащая нереальные мечты о новой идеальной Польше — государстве всеобщего благоденствия и социальной справедливости. Сопоставление идеальной картины процветания с реальной действительностью того времени является воплощением разочарования автора во многих аспектах общественно-политической и экономической жизни Польши после обретения ею независимости в 1918 г.
В то время как первые два литературных символа — грюнвальд-ские мечи и золотой рог — не формируют в ареале распространения русского языка ассоциаций сопоставительного плана, идеологиче-
ский символ стеклянные дома вызывает ассоциации с советской идеологемой дома из стекла и бетона как общественно-политическим выражением добротного строительства, символа дома — воплощения мечты. Однако наполнение этого символа совершенно другое, нежели в польском языке. Поэтому сопоставление обоих символов может быть продуктивным лишь в педагогическом плане как средство противодействия их смешению.
Если польская литература была ориентирована на устранение внешнего гнета, то русская литература и общественная мысль направляли свои усилия против гнета внутреннего. В связи с разно-направленностью процессов осмысления исторической действительности средствами литературы обнаружение шкалы сравнения литературных идеологем достаточно затруднено. Отметим лишь, что символами внутренней свободы, вольницы и раздолья стали в русской литературе антропонимические идеологемы Степан Разин и Емельян Пугачев, многократно воспетые в песнях, стихах и других литературных произведениях (см., например, поэму Сергея Есенина "Емельян Пугачев").
Рассмотрим и другие ономастические символы-идеологемы с точки зрения механизмов их формирования. Так, в предложении "Bruksela chce doplacac do wakacji"23 "Брюссель хочет давать доплаты к каникулам" название города функционирует в качестве перифрастического символа Евросоюза. Метонимические переносы от названий городов, способные формировать значение страна или, например, зона действия какой-либо организации, в данном случае Евросоюза, характерны для языка средств массовой информации.
Если мы сопоставим частотные вторичные обозначения Москвы, обращенные в польском и русском языках к религиозной символике, то сумеем достаточно наглядно выделить их этноязыковую специфику. Так, частотной вторичной номинацией Москвы в текстах на русском языке является Златоглавая (аллюзия на золотые купола православных храмов), в то же время самым частотным обозначением Москвы в польских текстах является III Rzym "Третий Рим" (перифраза указывает на преемственность в сфере сакрального).
Рассмотрение серий символов: государственных, трудовых, литературных, сакральных, ономастических — демонстрирует принципиальную возможность сопоставительного анализа (по разным параметрам). Символы как польского, так и русского языкового ареала формируют серии; при этом их серийность проистекает как из региональной общности как народов-соседей, так и из универсального измерения, формирующегося в современном глобализирующемся мире. Отдельным вопросом является тематический состав сопоставительного анализа символов-идеологем.
23 http://www.rp.pl/artykul/376375.html
Значительный интерес представляло бы сопоставление идеоло-гем и мифологем с точки зрения их персуазивности и общественной значимости. Можно предположить, что идеологема, в отличие от мифа, обладает свойством не только закреплять существующее статус-кво, но и привносить в существующий порядок элементы новизны и таким образом способствовать общественной динамике.
Сопоставительный анализ идеологем-символов русского и польского языкового пространства демонстрирует необходимость такового для целей педагогики и лингводидактики как средства противодействия их интерферирующему смешению и как средства, способствующего их распознаванию и применению.
Список литературы
Бронуэн М., Фелицитас Р. Словарь семиотики / Пер. с англ. Д.В. Сичина-
вы. М., 2010. Керлот К.Э. Словарь символов. М., 1994.
Малиновский Б. Функциональный анализ // Антология исследований
культуры. Интерпретации культуры. М.; СПб., 2006. Мисюров Д.А. Символы и о символах. Начала культурно-символической политики. 2-е изд. М., 2009. Панов Е.Н. Знаки, символы, языки. М., 1980.
Пионтек Б. Идеологема как ключевая лексическая единица общественно-политического дискурса и как концепт общественного сознания современной языковой личности в России и в Польше // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2010. № 1. Пирс С. Ч. Логические основания теории знаков: В 2 т. / Лаборатория метафизических исследований при философском факультете СПбГУ; Пер. с англ. В.В. Кирющенко и М.В. Лопатина. СПб., 2000. Пчелов Е.В. Государственные символы России — герб, флаг, гимн. М., 2002.
Baszkiewicz J. Nowy czlowiek, nowy naród, nowy swiat. Mitologia i rzec-
zywistosc rewolucji francuskiej. Warszawa, 1993. Russocki S., Kuczynski S., Willaume J. Godlo, barwy i hymn Rzeczypospoli-
tej. Zarys dziejów. Warszawa, 1963. Tokarczuk O. Dom dzienny, dom nocny. Kraków, 2010. http://www.rp.pl/artykul/376375.html
