CC BY
57
Вестник Московского университета. Сер. 22. Теория перевода. 2012. № 3
ВОПРОСЫ ТЕРМИНОЛОГИИ В.Г. Кульпина,
доктор филологических наук, доцент факультета иностранных языков и
регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова; e-mail: vgrkulpina@mail.ru
ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ ТЕРМИНОВ ЦВЕТА
КАК ШАГ К ПЕРЕВОДНЫМ СЛОВАРЯМ ЦВЕТОЛЕКСЕМ1
В статье обосновывается необходимость создания исторических словарей терминов цвета польского и русского языков как аспект сопоставительного анализа, важный для теории и практики перевода.
Ключевые слова: лексикография, история языка, термин цвета, перевод, польский язык, русский язык.
Valentina G. Kulpina,
Dr. Sc. (Philology), Assistant Professor at the Faculty of Foreign Languages and Regional Studies, Lomonosov Moscow State University, Russia; e-mail: vgrkulpina@mail.ru
Lexicographic History of Color Names as a Step towards Translation Dictionaries of Color Terms
In this article, the author argues that it is opportune to compile historical dictionaries of Polish and Russian color names as an aspect of contrastive analysis, important from a standpoint of theory and practice of translation.
Key words: lexicography, history of language, color names, translation, Polish, Russian.
Задача создания исторических словарей терминов цвета на материале славянских языков в наши дни актуальна и осуществима. Своей задачей я считаю создание полных версий исторических словарей цветообозначений русского и польского языков. Итогом такой работы для теории и практики перевода могло бы стать создание переводных исторических словарей цветообозначений. В решении этой задачи я полагаюсь на целый ряд исторических, исто-рико-этимологических и этимологических словарей [см., например, Сл. XI—XIV, Срезневский, СС, Фасмер, Черных, ESB, NSEJP, SEJP], созданных на материале русского и польского языков, в том числе за последнее время, а также — серий толковых словарей современного русского и современного польского языков. Предпринято новое издание академического словаря русского языка, содержащее уже солидное собрание вышедших из печати томов. Имеется целый ряд монографических работ и целый ряд сборников по истории терминов цвета и их функционированию в синхронии. Наличие
1 Исследование поддержано грантом РФФИ № 01-06-80075.
такой серьёзной базы позволяет ставить задачу по созданию исторических словарей цветообозначений на основе новой концепции лексикографического описания, соответствующей структурам современных знаний о мире. Над концепцией такого описания я работала на протяжении ряда лет [Кульпина 2001, 2004а, б, 2007а, б, в, г, 2011], но тем не менее в рамках единого проекта.
Истоки словаря и его организационные рамки восходят к гранту РФФИ. Мобилизующим началом послужило для меня приглашение, поступившее от Т.А. Михайловой, профессора МГУ, которая для реализации работы по гранту РФФИ собрала языковедов-«цве-товиков». Схема описания также была предложена Т.А. Михайловой. Это был замечательный проект, который впоследствии получил своё печатное воплощение в сборнике под редакцией А.П. Васи-левича: [Наименования цвета..., 2007]. Впоследствии все свои новации, внедряемые в схему описания, в том числе терминологические, согласовывались мною также с Т.А. Михайловой. Работа была сложная и психологически напряжённая. Добираться до пер-воистоков всегда тяжело, тем более что эти первичные источники — лишь шаг на пути к истине, зафиксированный и известный. А что было ещё раньше, до нахождения источника данной лексемы, — нам не дано знать, след затерялся во мраке истории. И так исторически сложилось, что с самого начала я занималась как терминами цвета польского языка, так и терминами цвета русского языка, что связано непосредственно с моими научными интересами, которые лежат, в том числе и в сфере переводной лексикографии. Поэтому я благодарна тем людям, которые в своё время меня нашли и привлекли к работе по изучению истории терминов цвета. Благодаря этому первичному импульсу мне удалось узнать действительно много интересного в области концептуализации цвета, и я рассчитываю узнать ещё много важного на пути изучения истории цвето-обозначений.
Так, слой цветообозначений, унаследованный от праславянского периода и восходящий преимущественно к древнейшим индоевропейским корням, послужил основой для формирования абстрактных терминов цвета. В то же время целый ряд терминов цвета относится к общеславянскому фонду. Наряду с таковыми в русском и польском языках представлены и цветообозначения, присущие лишь части славянских языков, в данном случае — только русскому и польскому. Часть цветообозначений имеет диалектное базирование, связана с народно-поэтической речью (что отразилось, например, в стихах нашего современника — поэта А. Васина-Макарова: «А поля-леса зеленым-зелены дышат. / А солнце золотым-золотАо летит. / А донник белым-бел медов. / А ты, душа моя.
глаза синим-сини...» [Васин-Макаров, 2002, с. 22—23]. Какая-то часть терминов цвета являет собой неологизмы, возникшие первично в рамках индивидуального цветотворчества как часть авторского идиостиля. В то же время часть лексического материала терминов цвета — как и лексического запаса языка как такового, формируется подчас, можно сказать, из некоего «подручного» строительного материала, «случайного», не обоснованного какой-то высокой языковой логикой, и в этом плане материал терминов цвета весьма показателен. Этнолингвистическую релевантность термины цвета приобретают уже в ходе своего развития, когда начинают «обрастать» значениями и значимостями. Сложилось такое ощущение, что история цветообозначений имеет чрезвычайно большое общенаучное и общелингвистическое значение именно в силу показательности, наглядности путей их развития.
Один из главных вопросов — каким образом от достаточно синкретичных представлений о цвете человек пришёл к нынешней дифференцированности, детализированности этих представлений в их практических воплощениях? Термины цвета функционируют во всех областях знаний, даже таких далёких от сферы цветообоз-начения, как математика. А ряд прикладных отраслей изобилует цветовыми маркерами, которые призваны оказывать и оказывают массированное воздействие, а то и просто атакуют эмоциональную сферу человека. Это, к примеру, область цветообозначения в косметике, моде, автомобильном дизайне, рекламе чего бы то ни было. Межъязыковая трансформация таких цветовых маркеров связана с переложением на «инопочву» культурных и эмоциональных значимостей, с сопоставительной стилистикой (см.: [Гарбов-ский 2004, с. 186—201, 273—283]).
Несмотря на произошедшую практически необъятную для взгляда дифференциацию цветовых маркеров, остаются и, более того, развиваются, сферы синкретизма, цветовой неопределённости, обобщённости, генерализованности цвета. Так, цвета, краски, оттенки могут быть пастельные — по-польски pastelowe ЫЬту, odcienia — в группу пастельных цветообозначений входят светлые тона (но при этом исключается белый, термин белого цвета к пастельным тонам не относится, хотя он явно светлый, а не тёмный). Эта группа цветовых маркеров характеризуется спокойной приглушённостью тонов, её признаком является отсутствие раздражающего эмоционального эффекта.
Достаточно синкретично цветообозначение неоновый цвет. Неоновый цвет — это цвет световых рекламных надписей, названий магазинов, кафе, ресторанов и т.п., а также — рыбок, некоторым разновидностям которых также свойственно светиться и, как и неоновым надписям, вызывать эстетическое чувство.
Зона цветовой непроявленности — зона цветов радуги. Какие они, цвета радуги? Очевидно, что это не чёрный цвет, не коричневый, не белый. Это яркие, светящиеся цвета, которые радуют глаз и вызывают положительный настрой.
Цвет приобрёл огромную значимость как таковой. То, что цвет сам по себе рассматривается как ценность, мы наблюдаем на каждом шагу. Цвету на основе синестезийного переноса приписываются свойства и характеристики, которыми он не может обладать в силу своей природы, тем не менее цвет для нас и вкусный, и сочный, и романтичный и какой только не бывает.
На протяжении исторического процесса развились эталоны цветообозначений. Так, мы уже не можем говорить, к примеру, о цвете гиацинта (для польского языка этот термин цвета — коЮг jacynktowy "синий/голубой с сапфировым оттенком" [/аг^Ъа, 1954, 8. 50], имел в его историческом развитии определённую значимость) — ведь появилось большое количество цветовых разновидностей этого цветка.
В «Историческом словаре терминов цвета русского языка» и в «Историческом словаре терминов цвета польского языка» я планирую собрать воедино то, что уже есть в их описаниях, но рассыпано по разным изданиям у разных специалистов—историков языка.
В работе над «Историческим словарём терминов цвета русского языка» я, разумеется, опираюсь на труды по истории цветообозна-чений Н.Б. Бахилиной [Бахилина, 1975], М.Ф. Мурьянова [Му-рьянов, 2007], М.А. Суровцевой [Суровцева, 1976] и многих других. Я намереваюсь, и отчасти эта работа мною проделана, сделать выборки по терминам цвета из имеющихся теперь уже многочисленных этимологических и историко-этимологических словарей русского языка.
Что касается «Исторического словаря терминов цвета польского языка», большой простор для лексикографических исследований и словарной работы даёт материал многочисленных этимологических словарей польского языка, в том числе недавно вышедших, и нескольких абсолютно новых толковых словарей современного польского языка [например, 181Р, и81Р]. Хотелось бы особо отметить многочисленные словари неологизмов, выходящие в малых формах и небольшим тиражом в серии 8еш1о818 Lexicogгaphica [8еш1о818 Lexicogгaphica]. Эти словари неологизмов языка писателей, прессы, Интернета, среди которых немало словарей русского языка, содержат, в частности бесценный лексический материал по терминам цвета.
Интересно взглянуть на датировки, квалификационные пометы, узнать, какой этнос породил данное цветообозначение или только дал материал для его «вылепливания», формирования.
Почему речь идёт о двух словарях — и «Историческом словаре терминов цвета русского языка», и «Историческом словаре терминов цвета польского языка»? Дело в том, что на базе словарей запланирован сопоставительный фрагмент работы. Сопоставительный пласт напрашивается сам собой как формирующий базу для переводной лексикографии, к которой устремлены конечные усилия. Возьмём хотя бы цветовые эталоны-прототипы — базу для возникновения и развития терминов цвета. Они разнятся по языкам. Русский язык для того, чтобы определить какой-то конкретный цвет как зеленовато-жёлтый, не обращается (и, возможно, не обращался) к цвету резеды. «Не играет» в русском языке особой роли и цвет фуксии — ярко-тёмно-розовый. Для русского языка такой цвет не слишком важен. Другое дело — для польского языка, в котором kolor fuksji 'цвет фуксии' весьма релевантен для обозначения ярко-тёмно-розового сегмента цветового спектра. Для этого сегмента имеется ещё и обозначение amarantowy, 'амарантовый', отсылающее к наполеоновским временам и фигурирующее не в одной польской патриотической песне. В русском языке мы имеем рябиновый цвет, брусничный цвет. Терминов цвета на такой прото-типической базе в польском языке нет. А если в данном языке нет языковой фиксации какого-либо цвета, то носитель данного языка как бы и не видит, не замечает, не фиксирует на нём своё внимание.
Для польского языкового ареала чрезвычайно важен ко1ог wrzos — букв. 'цвет вереск', ко1ог wrzosowy 'вересковый цвет'. Носители русского языка вряд ли себе представляют, какого цвета это растение. Надо сказать, что у нас в стране для гурманов-садоводов продаются саженцы вереска по меньшей мере в двух цветовых разновидностях, но это не те разновидности, которые растут в Польше в «диком» виде, образуя целые вересковые поля. Низкорослое растение вереск стало в Польше своего рода патриотическим символом, по-этемой этноязыкового сознания поляка. Хотя на вид оно, на мой неискушённый взгляд, неприметно — низенькое растение, цветочки мелкие-премелкие неопределённого цвета, который я определила бы как вариации на тему бордового и брусничного (интересно, что в толковых словарях польского языка нет единства в вопросе определения цвета этого растения).
В сентябре 2010 г. мне довелось увидеть, как цветы вереска продавались на улицах Варшавы в горшочках в двух цветовых разновидностях — посветлее и потемнее. Яркие впечатления поляков от этого растения проистекают, видимо, из их количественных пропорций. Целые поля дружно цветущего вереска, наверное, производят большое впечатление. В любом случае, и это растение, и его цвет дороги носителям польского языка, являются средоточием романтического чувства, поэтем с большим патриотическим нака-
лом. У нас это растение известно лишь ограниченному кругу людей, и я не слышала, чтобы кто-то им сильно восхищался и его поэтизировал. И так со многими растениями прототипического, эталонного цвета, которые могут послужить основой для цвето-формирования в одном языке, но при этом не быть релевантными в другом языке, даже близкородственном.
Цвет разлит в природе, но в первую очередь он — принадлежность нашего сознания, в том числе этнического, этнолингвистического сознания, и он — часть мира наших эмоций. Одно и то же растение может видеться из Польши и из России по-разному. Из изобилия цветовых разновидностей за основу цветоформирования могут браться всевозможные разновидности. Так, и в русском, и в польском языках есть цвет сливы, сливовый цвет. В польском языке он может называться коЮг sliwka — букв. 'цвет слива', sliwkowy 'сливовый'. В русском языке он видится как тёмно-синий [Кульпи-на, 2001, а 180]. В польском языке — как аешпойоЫо-^ 'тёмно-фиолетовый': ср.: 'имеющий тёмно-фиолетовый цвет или фиолетовый с красным оттенком, такой, как цвет зрелого плода сливы' [и81Р 3, 8. 1577]; 'тёмно-фиолетовый цвет, похожий на цвет некоторых разновидностей сливы' [181Р, 1. Р„2, 8. 780]. Опора на цвет-прототип, цветовой эталон, не всегда надёжна, причём нередко даже в пределах одного языка. Цветообозначение, термин цвета — это отнюдь не всегда точка на цветовой шкале. Нередко это цветовой сегмент с обозначенными нашим этноязыковым сознанием пределами, цветовыми границами. Эту данность я стараюсь учесть в своей работе над словарями.
Мои словари терминов цвета — не только исторические. Эволюция цветовых лексем приводит нас к сегодняшнему дню, к синхронии, и далее — к прогнозированию дальнейшей эволюции цветовых маркеров. В наши дни, скажем прямо, цветообозначения могут быть настолько изощрёнными по форме, что догадаться относительно их цветовой сущности весьма трудно, если не проникнуться мыслью автора художественного произведении или создателя цвета губной помады или цвета автомобиля. Цвет всё больше становится языковой и эмоциональной сущностью, несмотря на создание целой массы, гаммы, палитры цветовых образцов.
Богатство цветообозначений — это нередко уже разведанное богатство, хотя в его недрах по-прежнему можно найти много нового и интересного. В то же время это цветовое богатство всё ещё не вполне изучено и приспособлено к его использованию по теме «Язык и мышление» и совершенно не адаптировано к переводческой практике.
В истории русского языка имеются (не побоюсь этого слова) прекрасные, но утраченные модели выражения оттеночности: так,
оттеночность в русском языке могла передаваться моделями на базе приставки НАД-, прибавляемой к термину цвета: НАДРУ-МЯНЪ 'слегка румяный, с лёгким румянцем' [СлРЯ, 10, с. 78].
Первичный импульс, о котором уже говорилось, позволил мне выйти ещё на один пласт исследований цвета — световой.
Цвета, как известно, не бывает без света, цвет и свет имеют одну физическую природу, ведь без эмиссии света нет и цвета. Без света есть темь, темнота, чернота. Способность человека к цвето-различению существует благодаря солнечному свету. Я повторяю эти трюизмы для того, чтобы на этом фоне можно было увидеть, что в сфере цвета и света существуют непростые соотношения и сопряжённости. Древний человек вёл свою жизнь среди массы опасностей. Век его был короток. Добыть пищу и тепло — вот, казалось бы, две доминанты, которые должны были полностью поглотить человеческие стремления, не оставив ему поля для другой деятельности.
Однако материал древних лексем со значением света говорит об обратном. Свет был увиден человеком как необычайно мощная созидательная и эстетическая сущность. В явлении света древним человеком было увидено множество тончайших оттенков, деталей, видов, подвидов и разновидностей. Явление света представало в невероятно одухотворённом виде, о чем свидетельствуют древнейшие лексемы-композиты, представляющие солнечный свет как свет небес в его реляциях с Землёй, с поднебным миром. Небеса характеризовались с помощью светолексемы свИтоизли"ньныи — «изливающий свИть»: небо [Срезневский, III, стб. 294]; звёзды получали эпитеты свИтозрачьныи «лучезарный» [там же]; свИтоносьныи — «сшющШ, свИтлый»: «лучезарный» [там же]. Глаза человека могли характеризоваться с помощью прилагательного свИтоси"нйныи — «сшющШ свИтом, просвещающш» [там же, стб. 295], jasnogwiaz-dzisty — букв. 'яснозвёздный' [SJPWar, II, s. 140].
Исследователь семантики цвета Н.В. Серов отмечает, что у древних людей преобладала эмоциональная сфера, а ассоциативные выводы довлели над рациональными [Серов, 1990, с. 91]. Продуктом такого отношения к жизни, наверно, и стали адъективные композиты со световым компонентом, первоначально формировавшиеся по греческим образцам, впоследствии же зажившие в древнерусском языке уже своей жизнью. Нередко эти прилагательные выступали вместе с цветовым компонентом. Адъективные композиты на базе корневых морфем, несущих в себе понятия света и цвета и кумулирующих красоту двух сущностей, поражают воображение своим разнообразием, одухотворённостью и глубокой эстетикой. Ср.: златозарьный [Срезневский, I, стб. 981]; златоси-аньныи — употребляется как эпитет лица и крыльев: ср. — обличье
златостаньно [там же]; златосиуи: златосиaющии крил,... [там же, cтб. 982].
Ср. польские композиты, по своей стилистике (нередко и по внутренней форме) соответствующие русским сложениям: jasno-biafy — букв. 'яснобелый' (об ангеле) [SJPWar, II, s. 140], ziotobarwy / zlotobarwny 'золотого цвета' [SJPWar, VIII, s. 534], zlotowzory — tkany w zlote wzory, zlotawy [там же, s. 538] 'златоузорный' — 'вытканный золотыми узорами', 'золотистый'.
Прилагательных со световым компонентом можно найти в истории языка великое множество. В течение времени они охватывали всё новые сферы мировосприятия.
Все эти прекрасные световые и светоцветовые композиты, каждый из которых мог вызывать высокие чувства, будучи зафиксированы в литературе, в многочисленных литературных памятниках, утратились в истории языка. Эволюция понятия света привела к тому, что из сферы sacrum они перешли в сферу обыденного сознания. Свет из старательно хранимых и поэтизируемых ценностей стал доступной утилитарной ценностью, но сохранил свои позиции в сфере высокой поэзии.
Необходимой частью лексикографической работы является детальная характеристика элементов, из которых складываются системы цветообозначений обоих рассматриваемых языков, выявление очередных этапов приращения элементов этих систем, развития моделей терминов цвета вплоть до нынешнего этапа.
Актуальной славистической задачей видится нам инвентаризация в указанных исторических словарях терминов цвета русского и польского языков и их презентация в пределах сформировавшихся в истории языка крупных хроматических категорий (концептов — см. Пульпина, 2004а, б, 2007, б, в).
Присоединяюсь к тем авторам, которые считают, что «концепты — это ментальные образования, которые представляют собой хранящиеся в памяти человека значимые осознаваемые типизируемые фрагменты опыта. Типизируемость этих единиц закрепляет представление в виде различных стереотипов; их осознаваемость даёт возможность передать информацию о них другим людям, их значимость закрепляет в индивидуальном и коллективном опыте важные (и потому эмоционально переживаемые) характеристики действительности. Эти характеристики концептов представляют собой их образно-перцептивную, понятийную и ценностную стороны» [Карасик, Прохвачева, Зубкова, Грабарова, 2005, с. 8].
В сфере терминов цвета концепты рассматриваются как крупные хроматические категории, представляющие собой лингвоэт-нически релевантные термины цвета, вбирающие в себя целый ряд других, менее значимых для данного языка, этноса и его культуры.
Изучение истории цветообозначений позволяет пролить свет на многие вопросы формирования оттеночности, сложности, комплексности цвета, интенсификации и модификации цвета в языке. Анализ эволютивной составляющей терминов цвета способствует выявлению в их развитии аксиологической и коннотативной составляющей и социоментальных движущих сил, связанных с изменениями цветовосприятия в направлении функциональной дифференциации цветовых реляций и в то же время их генерализации в рамках лингвокультурных концептов, что в конечном счёте позволяет вслед за сопоставительным анализом обнаружить соответствующие проекции в сферу переводческой эквивалентики. Функции цветообозначений имеют разную психоментальную направленность: часть этих функций осциллирует в сторону рационализации познания, а часть — служит эстетизации действительности, вступая в духовный мир человека как источник положительных эмоций и как способ утончения его эмоциональной сферы.
Новая концепция лексикографического описания терминов цвета русского и польского языков как сложноструктурных концептов позволила бы создать надёжную научно-теоретическую базу для установления сфер сопряжённостей и дивергенций в области цве-тообозначений в обоих близкородственных языках, закономерностей развития языковых структур и их связи с закономерностями эволюции человеческого мышления. Такая научно-практическая база могла бы пойти на пользу переводной лексикографии терминов цвета, в том числе и переводной исторической лексикографии. Система символов, стилистических и других квалификационных типов помет — это уже вопрос практики и технологии создания переводных двуязычных словарей. Надеюсь, такой этап не за горами.
Список литературы
Бахилина Н.Б. История цветообозначений в русском языке. М.: Наука, 1975. 286 с.
Гарбовский Н.К. Теория перевода. М.: Изд -во Моск. ун-та, 2004. 543 с. Карасик В.И. Прохвачева О.Г., Зубкова Я.В., Грабарова Э.В. Иная менталь-
ность. М.: Гнозис, 2005. 352 с. Кульпина В.Г. Лингвистика цвета: Термины цвета в польском и русском языках / Факультет иностранных языков МГУ имени М.В. Ломоносова. М.: Московский Лицей, 2001. 470 с. Кульпина В.Г. Факторы динамизации эволюционных процессов в русской и польской цветономинации. Грант РФФИ (проект № 06-06-80075) // Проблемы цвета в этнолингвистике, истории и психологии (материалы круглого стола) / Отв. ред. А.П. Василевич. М., 2004а. С. 29—32.
Кульпина В.Г. Исторические изменения цветообозначений как манифестация динамики социоментальных систем. Грант РФФИ (проект № 06-06-80075) // Паланютныка 2002—2003 / Рэд. А. Юклев1ч, С. Важ-шк. Мшск: Право и экономика, 20046. С. 77—121.
Кульпина В.Г. Система цветообозначений русского языка в историческом освещении // Наименования цвета в индоевропейских языках: Системный и исторический анализ / Отв. ред. А.П. Василевич. М.: Ком-Книга, 2007а. С. 126—184.
Кульпина В.Г. Концепт неоднородного цвета (к проекту исторического словаря терминов цвета русского языка). Грант РФФИ (проект № 06-06-80075) // Слово. Грамматика. Речь. Вып. IX: Сб. науч.-метод. ст. по вопросам преподавания РКИ / Отв. ред. О.В. Чагина. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2007б. С. 47—68.
Кульпина В.Г. Из истории модификаторов цвета (к проекту исторического словаря терминов цвета русского языка). Тезисы конференции // Грант РФФИ (проект № 06-06-80075). Языковая система и речевая деятельность: лингвокультурологические и прагматические аспекты. Вып. 1. Мат-лы Междунар. науч. конф. Ростов н/Д: Логос, 2007в. С. 29—30.
Кульпина В.Г. Лингвистическая эволюция понятия света как составляющая цивилизационной эволюции (доклад на конференции) // Roz-prawy Komisji J^zykowej. Lódz, 2007г. T. 52. S. 113—134.
Кульпина В.Г. Создание исторических словарей терминов цвета близкородственных языков как актуальная задача современной славистики // Современная славистика и научное наследие С.Б. Бернштейна: Тез. докл. Междунар. науч. конф., посвящ. 100-летию со дня рождения выдающегося отечественного слависта д.ф.н. проф. С.Б. Бернштейна. 15—17 марта 2011 г. / Гл. ред. А.Ф. Журавлёв, Н.Е. Ананьева. М.: РАН, Ин-т славяноведения; МГУ имени М.В. Ломоносова, филологический ф-т. М., 2011. С. 176—178.
Мурьянов М.Ф. История книжной культуры России: Очерки: В 2 т. / Сост. и вступ. ст. Т.А. Исаченко. СПб.: Мiр, 2007.
Наименования цвета в индоевропейских языках: Системный и исторический анализ / Отв. ред. А.П. Василевич. М.: КомКнига, 2007. 320 с.
СеровН.В. Хроматизм мифа. Л.: Васильевский остров, 1990. 350 с.
Суровцева М.А. Выражение цветовых значений в общеславянском языке // Этимологические исследования по русскому языку / Под ред. Н.М. Шанского. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1976. Вып. 8. С. 136—155.
Semiosis Lexicographica. Zalozyciel, wydawca i redaktor serii Jan Wawrzynczyk (Instytut Lingwistyki Stosowanej Uniwersytetu Warszawskiego).
Zariba A. Nazwy barw w dialektach i historii j^zyka polskiego. Z 2 mapami. Wroclaw: Wyd. Polskiej Akademii Nauk, 1954. 204 s.
Лексикографические источники
Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. 2-е изд. М., 1978—1980.
СлРЯ XI-XVII 1975 — Словарь русского языка XI—XVII вв. / Гл. ред. Ф.П. Филин; Ред. Г.А. Богатова. М., 1975.
Сл. XI—XIV 1990 — Словарь древнерусского языка XI—XIV вв.: В 10 т. /
Отв. ред. Р.И. Аванесов М., 1990. Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка. Репринт. изд.: В 3 т. М., 1989.
СС 1999 — Старославянский словарь (по рукописям X—XI веков) / Под ред. Р.М. Цейтлин, Р. Вечерки, Э. Благовой. 2-е изд., стереотип. М., 1999.
Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. / Пер. с нем. и доп. чл.-корр. АН СССР О.Н. Трубачёва; Под ред., с предисл. проф. Б.А. Ларина. 2-е изд., стереотип. М.: Прогресс, 1986. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского
языка: В 2 т. 8-е изд., стереотип. М., 2007. ESB 2000 — Bankowski A. Etymologiczny slownik j^zyka polskiego: W 3 t. Warszawa, 2000.
NSEJP 2003 — Dlugosz-Kurczabowa K. Nowy slownik etymologiczny j^zyka
polskiego. Warszawa, 2003. SEJP 2005 — Borys W. Slownik etymologiczny j^zyka polskiego. Krakow, 2005. ISJP 2000 — Inny Slownik j^zyka polskiego: W 2 t. A...O, P...Z / Red. naczelny
M. Banko. Warszawa, 2000. SJPWar 1952—1953 — Slownik warszawski [wlasciwy tytul:] Slownik j^zyka polskiego: W 8 t. / Red. J. Karlowicz, A. Krynski, W Niedzwiedzki. Wyd. fotoofsetowe, przedruk z wyd. 1900—1927. Warszawa, 1952—1953. USJP 2003 — Uniwersalny slownik j^zyka polskiego / Pod red. S. Dubisza. Warszawa, 2003.
Литературные источники
Белый А. Стихотворения и поэмы. М., 2006 (Поэзия XX века). Васин-Макаров А. Дикий мёд. Стихи. М., 2002.
