CC BY
145. Frith J. A Disputation of Purgatory made by John Frith, which is divided into three books // The Works of the English Reformers: William Tyndale and John Frith / Ed. T. Russel. - London: Printed by Samuel Bentley, 1831. - Vol. 3. - R. 81-204.
6. Frith J. Another book against Rastell, named the Subsidy, or Bulwark to his first book, made by John Frith, prisoner in the Tower // The Works of the English Reformers: William Tyndale and John Frith / Ed. T. Russel. - London: Printed by Samuel Bentley, 1831. - Vol. 3.
7. Foxe J. The acts and monuments of John Foxe: a new and complete edition / by the rev. George Townsend. 8 vols. - London: published by R. B. Seeley and W. Burnside, 1788-1857. - Vol. V.
8. Chugunova T.G., Sofronova L.V., Hazina A.V. Anglijskij reformator Dzhon Frit o katolicheskom bogoslovii chistilishcha // Nauchnyj dialog. - 2020. - № 3. - S. 439-452.
9. Chugunova T.G. Interpretaciya «ochistitel'nogo ognya» v traktate Dzh. Frita «Spor o chistilishche» // Vestnik Ryazanskogo gosudarstvennogo universiteta im. S.A. Esenina. - 2021. - № 1(70). - S. 67-72.
10. Tyndale W. Parable of the Wicked Mammon // The Whole works of W.Tyndall, John Frith, and Doct. Barnes, three worthy Martyrs collected and compiled in one Tome together / Ed. by John Foxe. - L.: Printed by J. Daye, 1573.
11. Tyndale W. A Pathway into the Holy Scripture // The Whole works of W.Tyndall, John Frith, and Doct. Barnes, three worthy Martyrs collected and compiled in one Tome together / Ed. by John Foxe. - L.: Printed by J. Daye, 1573.
12. Chugunova T.G. Traktovka klyuchevyh biblejskih terminov v anglijskom perevode Biblii U. Tindel // Dialog so vremenem. Al'manah intellektual'noj istorii. - 2012. - Vyp. 38. - S. 82-99.
13. Geritz Albert J, Laine Amos Lee. John Rastell. - Boston: Twayne Publishers, 1983.
ЧУГУНОВА ТАТЬЯНА ГЕОРГИЕВНА - кандидат исторических наук, доцент Нижегородского государственного педагогического университета им. К. Минина (tat-chugunova@yandex.ru).
CHQUGQUNOVA, TATYANA G. - Ph.D. in History, Associate Professor, Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University.
УДК 94(492)« 146/153»: 929Эразм DOI: 10.24412/2308-264X-2022-4-26-30
СОФРОНОВА Л.В., РОДИОНОВ А.В. ШТРИХИ К ПСИХОЛОГИЧЕСКОМУ ПОРТРЕТУ ЭРАЗМА РОТТЕРДАМСКОГО
Ключевые слова: Эразм Роттердамский, междисциплинарные исследования, психоистория, эннеаграмма, тип личности, эпистолярное наследие, биография, самооценка.
В статье предпринимается попытка выявить базовые черты личности нидерландского гуманиста Эразма Роттердамского путем использования учения об эннеаграмме личности. Исследуются автобиография Роттердамца и его эпистолярное наследие. Отмечено, что среди выделенных психологами типов личности Эразму Роттердамскому ближе всего IV эннеатип, для которого доминирующими являются представления о себе, как о страдающем человеке по причине негативных жизненных обстоятельств и действий окружающих, а также сильная зависимость от любви окружающих, постоянное чувство отверженности и тенденция к неудовлетворенности. В качестве структурных элементов личности Эразма выделяются сосредоточенность на страдании, постоянное внутреннее беспокойство, сильная потребность в любви окружающих, привязчивость, благовоспитанность, повышенная эмоциональность, высокомерие, эгоцентризм.
SOFRONOVA, L.V., RODIONOV, A.V.
STROKES TO THE PSYCHOLOGICAL PORTRAIT OF ERASMUS OF ROTTERDAM
Key words: Erasmus of Rotterdam, interdisciplinary research, psychohistory, enneagram, personality type, epistolary heritage, biography, self-esteem.
The article attempts to identify the basic personality traits of the Dutch humanist Erasmus of Rotterdam by using the doctrine of the enneagram of personality. The humanist's autobiography and his epistolary heritage are researched. It is noted that among the types of personality identified by psychologists, Erasmus of Rotterdam is closest to the IV enneatype, for which the dominant ideas are about oneself as a suffering person due to negative life circumstances and the actions of others, as well as a strong dependence on the love of others, a constant feeling of rejection and a tendency to dissatisfaction. As the structural elements of Erasmus' personality, the authors highlight the focus on suffering, constant internal anxiety, a strong need for the love of others, affection, good manners, increased emotionality, arrogance, egocentricity.
Изыскания, выполненные в жанре персональной истории, довольно часто вынуждены использовать научный инструментарий других гуманитарных дисциплин. Это вполне обоснованно ввиду общности предмета исследования - человека, со всей парадигмой его характеристик, свойств, связей и т.д. Междисциплинарный синтез предоставляет историкам возможность наиболее адекватно понять человека прошлого. Особенно это касается такого направления современной историографии, как психоистория, в центре внимания которой внутренний мир индивидуума. По меткому выражению французского медиевиста Л. Февра, «крупные открытия чаще всего совершаются на стыке наук. А раз так, то нет нужды долго доказывать, что психология <...> непременно должна вступить в тесную связь с <...> историей» [1, с. 97].
Наша статья является попыткой реконструкции характера выдающегося нидерландского гуманиста Эразма Роттердамского путем применения современных исследований в области психологии и психиатрии. В качестве инструмента авторами было использовано учение об эннеаграмме личности, разработанное в 1970-х гг. в работах Оскара Ичазо (1931-2020) и Клаудио Наранхо (1932-2019) [2]. Суть этого учения состоит в следующем: эннеаграмма - психологическая
модель, описывающая девять типов личности (эннеатипов). Для их обозначения другие исследователи эннеаграммы используют метафорические названия: перфекционист, помощник, достигатель, индивидуалист, наблюдатель, лояльный скептик, энтузиаст, босс, миротворец [3].
Тип личности формируется под доминирующим влиянием неких внутренних мотивов, которые определяют характер человека, его восприятие мира и себя в нем, его эмоции, жизненные устремления. Для каждого типа характерны свои черты. Возможно, использование данного инструмента позволит лучше понять характер Эразма, наметить его психологический портрет. Многочисленные письма Роттердамца и его автобиография (Compendium vitae, 1524) составляют источниковую базу исследования [4; 5].
На наш взгляд, среди выделенных психологами типов личности Эразму Роттердамскому ближе всего IV эннеатип, для которого, по утверждению К. Наранхо, доминирующим является представление себя страдающим человеком по причине негативных жизненных обстоятельств и действий окружающих, а также сильная зависимость от любви окружающих, постоянное чувство отверженности и тенденция к неудовлетворенности [2].
Выделим базовые структурные элементы IV типа индивидуума, которые отчетливо обнаруживаются в характере Эразма Роттердамского. Во-первых, это сосредоточенность на страдании. В автобиографии гуманиста можно найти многочисленные свидетельства его пессимистического самовосприятия. К примеру, характеризуя свой жизненный путь как «Илиаду скорбей», Эразм утверждал, что он несчастнее кого бы то ни было из смертных [5, с. 5]. Такое депрессивное настроение прослеживается во многих посланиях Роттердамца, но особенно - в письмах из монастыря Стейн. Так, в письме своему другу Виллему Харвенсу из Гауды Эразм описывал свое душевное состояние следующим образом: «Все наполнено горечью и тревогой; куда бы я ни взглянул, я не вижу ничего кроме грусти и жестокости. Для меня нет ничего, кроме слёз <...>, от которых мой ум так притупился, а дух так сломлен, что у меня нет никакого желания вернуться к старым занятиям» [4, vol. I, р. 139].
Полагаем, что истоки столь глубоко пессимистичного отношения к жизни кроются в особых обстоятельствах детства Эразма. Прежде всего, он был внебрачным сыном священника и служанки. Это пятно незаконнорожденности тяготело над Эразмом большую часть его жизни и, вероятно, могло сформировать склонность к самоуничижению, к негативному восприятию своей жизни. Только в зрелые годы он добился от Рима издания специальной папской буллы, освобождавшей его от статуса бастарда и связанных с ним социальных ограничений. Однако даже в 1524 г., уже будучи самым известным гуманистом Европы, в своей автобиографии Роттердамец попытался представить современникам и потомкам романтическую, но не соответствовавшую реальным фактам, версию своего появления на свет [5]. В данной ситуации трудно утверждать, что он был желанным ребенком, хотя его имя - Erasmus - означает «желанный». Возможно, дабы убедить всех и себя самого в том, что это так и есть, позже он добавил к первому второе имя -Desiderius, также означающее «желанный».
Другим тяжелым опытом детства было раннее сиротство. Когда ему было около 13 лет, от чумы умерли его родители. Мальчик оказался не нужен ни своим родственникам, ни назначенным опекунам, которые поспешили отправить его, вопреки его воле, в монастырь [5]. Вероятно, недостаток родительской любви и отсутствие доброго отношения со стороны семьи (у его отца было девять женатых братьев), жестокость и алчность опекунов и сформировали такие черты личности гуманиста, как пессимизм, всегдашнее чувство одиночества, отверженности. Возможно, здесь коренится и причина его слабого здоровья и частых болезней.
Вторая базовая черта данного эннеатипа - постоянное внутреннее беспокойство. На протяжении жизни Эразм действительно испытывал глубокое внутреннее беспокойство, которое выражалось в частых передвижениях по Европе. Роттердамец вел поистине кочевой образ жизни, постоянно пускаясь в сухопутные и морские путешествия. Биографы объясняют эту тягу к переездам вполне рациональными причинами: страхом чумы или другой болезни, волей патронов, поиском новых покровителей, стремлением к свободе [6]. Возможно, есть иной, глубоко внутренний мотив: такое беспокойство могло быть связано с бессознательным поиском семейной жизни, которой ему не хватало в детские годы и которой он был лишен, приняв постриг под давлением обстоятельств. Эразм привык видеть себя брошенной жертвой, у которой не было дома и близких людей, вынужденной передвигаться с места на место из-за превратностей судьбы.
Еще одним структурным элементом IV эннеатипа, обнаруживаемым в характере Роттердамца, является привязчивость. Она проявляется в настойчивом стремлении к тесным дружеским связям, в жажде любви со стороны окружающих. Вероятно, этой жаждой привязанности объясняются постоянно встречающиеся в переписке призывы к друзьям: «люби меня» [inter alia: 4, vol. I, р. 96, 100, 122, 127, 142]. Наиболее яркой иллюстрацией привязчивости Эразма могут служить его отношения с Серватием Рогером из монастыря Стейн в 1487-1488 гг. [4, vol. I, е p. 4-9, 11, 13, 15; 7, с. 16]. Данные послания свидетельствуют о том, что именно в дружбе гуманист, лишенный семьи, надеялся обрести душевную теплоту, эмоциональную близость, психологическую интимность.
В отношениях с Рогером проявляется еще одна базовая черта данного эннеатипа -благовоспитанность. На эту сторону его натуры обратил внимание Й. Хёйзинга [9, с. 336-337], описав ее как деликатность и внутреннюю потребность в чистоте. По мнению К. Наранхо, люди, относящиеся к IV типу, являются миролюбивыми, мягкими, способными к самоотверженности, стремящимися к согласию. Именно таков Эразм в отношениях с друзьями. В одном из писем Эразм рисует свое представление об идеальной, с его точки зрения, дружбе: «Прежде всего, это то, что все друзья испытывают взаимное расположение; то, что один ничего не скрывает от другого; и охотно ему помогает; если один радуется, другой разделяет его радость; когда один страдает, второй сострадает; они оба должны полагать, что всякую мысль, всякое намерение и, наконец, ход жизни следует поверять друг другу» [4, vol. I, р. 82]. Нежная, почти по-женски сентиментальная натура Эразма пробуждает его к глубокой привязанности: «В тебе одном я полагаю всю мою надежду, всю жизнь, все утешение души; я стал всецело твоим, ничего своего у меня не осталось» [4, vol. I, р. 82]. Эразм был готов к подобной страстной самоотверженности и полагал, что может требовать того же от друга.
На протяжении всей жизни Эразм искал заботы со стороны других людей, которая выражалась, в том числе, и в финансовой поддержке со стороны покровителей [8]. Причем, если поиск патрона молодым Эразмом был связан с материальными резонами, то в более зрелые годы он чаще всего мотивировался именно потребностью обрести защиту от оппонентов в многочисленных дискуссиях. Нередко такая зависимость от друзей и патронов, от оценок окружающих приводила к разочарованиям, рождала подозрительность и скрытность [9, с. 235237]. Позже в автобиографии гуманист сам объяснил эту черту своей личности: «Среди друзей был достаточно откровенен, иногда больше, чем нужно; и часто обманываемый, так и не смог научиться не доверять друзьям». [5, с. 431]. Обманы со стороны людей, которых Роттердамец считал друзьями, не могли не породить мнительности, осторожности и скрытности. Эти свойства Эразмовой натуры отмечены историками [9, с. 382]. Наиболее ярко они проявились в избранном им девизе для своего жизнеописания: «Жизнь должна сохраняться в тайне» [5, с. 422].
Желание избегать споров и распрей, стремление к согласию составляют важнейшую черту личности Роттердамца. В «Compendium vitae» он подчеркивает, что «к пятидесяти годам не нападал ни на одного автора», а в условиях противоборства лютеран и католиков «стремился примирить обе стороны» [5, с. 432]. Биографы Эразма объясняют это его нежелание включаться в межконфессиональную полемику стремлением к свободе, к сохранению независимости [9, с. 392]. Однако у этого вполне осознанного и рационального стремления к свободе может быть и неосознаваемый глубинный мотив.
Письма Эразма эмоционально насыщены, что побуждает нас увидеть в их авторе еще одну черту IV эннеатипа - повышенную эмоциональность. На поразительную, почти женскую сентиментальность молодого Эразма обратил внимание Й. Хёйзинга [9, с. 218-220]. Особенно это характерно для посланий Рогеру, к которому Роттердамец обращал пылкие строки с почти любовными признаниям: «Ты всегда на моих устах и в моем сердце, ты моя единственная надежда, половина моей души, утешение моей жизни, <.. > я никогда не перестану любить тебя» [4, vol. I. р. 79-80]. Гуманисту свойственна склонность к драматизации страданий [7], к долгой памяти о нанесенных обидах [9, с. 246-247].
Наконец, нельзя обойти вниманием такую черту IV эннеатипа, как высокомерие. Надо признать, что самооценка гуманиста выглядит двойственной. С одной стороны, Эразм представлял себя жалким и заслуживающим презрения и неуважения со стороны общества [10, р. 615; 9, с. 340], что свидетельствует о низкой самооценке. Однако наряду с этим, на более глубоком уровне,
существовал другой Эразм - высокомерный, стремящийся к самоутверждению и склонный к самолюбованию. Его девизом, высеченным на перстне, была горделивая фраза «Nulli concedo» («Я никому уступлю»). В более позднем (1514 г.) письме Серватию Рогеру, призывавшем гуманиста вернуться в монастырь Стейн, он описывает свой изменившийся статус: «Во всей Англии нет ни одного епископа, который не радовался бы моему приветствию, не стремился бы стать моим сотрапезником, не желал принять у себя дома <...> если б я захотел провести хоть немного месяцев при королевском дворе, я накопил бы сколько угодно бенефициев <...>. Архиепископ Кентерберийский <...> меня настолько ценит, что будь он моим отцом или братом, невозможно любить больше <...>. Здесь есть два университета: Оксфордский и Кембриджский, каждый из которых жаждет заполучить меня» [4, vol. I, р. 569-570]. По мнению К. Наранхо, противоречивость такого рода свойственна данному типу личности: «Хотя они могут захлебываться от самоунижения и ненависти к себе, тем не менее, их отношение к внешнему миру - это отношение «примадонны» или, по меньшей мере, очень выдающейся личности. В тех случаях, когда эти претензии на исключительность терпят крушение, к этому добавляется роль принесенного в жертву «непонятого гения» [2]. Подобные мысли встречаются в письмах периода Реформации-Контрреформации, когда Эразм в условиях религиозных столкновений протестантов и католиков пытался сохранить некий нейтралитет, но в результате оказался под огнем критики обеих религиозных партий. К концу двадцатых годов Эразм был уверен во всеобщей враждебности: «Нет такой секты, которая не ненавидела бы меня всецело» [4, vol. VIII, еp. 2136, р. 118].
В характере Эразма Роттердамского можно проследить определенные параноидальные черты. Жизнь казалась ему наполненной постоянными преследованиями со стороны брата, учителей, монахов, покровителей, Лютера, Гуттена, Ли. Эразму, по его собственным ощущениям, приходилось не жить, а выживать в столь невыносимых жизненных условиях [4, vol. V, p. 435; 11].
Нить, которая объединяет многие аспекты характера Эразма - это, если использовать термины психологии, травмированный нарциссизм. С самого начала его самооценка подвергалась атакам со стороны общества. Его юность, как она описана в письмах и автобиографии, была непрерывной цепью лишений, разочарований, обид, критики со стороны окружающих и неоправдавшихся ожиданий. Возможно, причины психологической травмы Эразма кроются в трудных обстоятельствах детства. В целом личность Эразма Роттердамского можно охарактеризовать как противоречивую. Выдающийся гуманист был отзывчивым, мягким, сердечным, миролюбивым, жаждавшим спокойствия, терпимости и согласия. Наряду с этим, это был человек, испытывавший неудовлетворенность от жизни, эгоцентричный, жаждущий признания, убежденный в собственной уникальности и мудрости.
Литература и источники
1. ФеврЛ. Бои за историю / Пер. с фр. - М.: Наука, 199Q. - 627 c.
2. Наранхо К. Характер и невроз / Пер. И.А. Каропы. - М.: Ганга, 2Q14. // URL: https://royallib.com/book/naranho_klaudio/ harakter_i_nevroz.html (дата обращения: 13.Q6.22)
3. Riso D.R., Hudson R. The Wisdom of the Enneagram. - New York: Bantam, 1999. - 389 p.
4. ErasmusDesiderius. Opus epistolarum Desiderii Erasmi Roterodami / Ed. P.S. Allen, H.M. Allen, H.W. Garrod. - 11 vols. - Oxford: The Oxford University Press, 1906-1947.
5. Софронова Л.В. Романова М.В. Краткая автобиография Эразма Роттердамского // Преподаватель XXI век. - 2017. - № 2-2.
- С. 421-434.
6. Rummel E. Fertile Ground: Erasmus's Travels in England // Travels and translation in Early Modem Period / Ed. C.G. Di Biase. -Amsterdam - New York: Rodopi, 2006. - P. 45-52.
7. Софронова Л.В., Хазина А.В. Язык дружбы в письмах Эразма Серватию Рогеру // Вестник Мининского университета. -2016. - № 1-1 (13).
8. Garrod H. W. Erasmus and his Engjish Patrons // The Library. 5th Series. - 1949. - Vol. 4. - №1. - P. 1-13.
9. Хёйзинга Й. Эразм //ХёйзингаЙ. Культура Нидерландов в XVII веке. Эразм. Избранные письма. Рисунки / Сост., пер. с нидерл. и предисл. - СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2QQ9. - 68Q с.
10. Minnich N., Meissner W.W. The character of Erasmus // The American Historical Review. - 1978. - Issue 83 (3). - P. 598-624.
11. Волкова Ю.А., Суровегина Е.С. Sacra rhetorica: Джон Фишер и искусство проповедования // Современная научная мысль.
- 2019. - № 5. - С. 10-14.
References and Sources
1. Fevr L. Boi za istoriyu / Per. s fr. - M.: Nauka, 1990. - 627 c.
2. Naranho K. Harakter i nevroz / Per. I.A. Karopy. - M.: Ganga, 2014. // URL: https://royallib.com/book/naranho_klaudio/ harakter_i_nevroz.html (data obrashcheniya: 13.06.22)
3. Riso D.R., Hudson R. The Wisdom of the Enneagram. - New York: Bantam, 1999. - 389 p.
4. Erasmus Desiderius. Opus epistolarum Desiderii Erasmi Roterodami / Ed. P.S. Allen, H.M. Allen, H.W. Garrod. - 11 vols. - Oxford: The Oxford University Press, 1906-1947.
5. Sofronova L.V. Romanova M.V. Kratkaya avtobiografiya Erazma Rotterdamskogo // Prepodavatel' XXI vek. - 2017. - № 2-2. - S. 421-434.
6. Rummel E. Fertile Ground: Erasmus's Travels in England // Travels and translation in Early Modem Period / Ed. C.G. Di Biase. - Amsterdam - New York: Rodopi, 2006. - P. 45-52.
7. Sofronova L.V., Hazina A.V. Yazyk druzhby v pis'mah Erazma Servatiyu Rogeru // Vestnik Mininskogo universiteta. - 2016. - № 1-1 (13).
8. Garrod H.W. Erasmus and his English Patrons // The Library. 5th Series. - 1949. - Vol. 4. - №1. - P. 1-13.
9. Hyojzinga J. Erazm // Hyojzinga J. Kul'tura Niderlandov v XVII veke. Erazm. Izbrannye pis'ma. Risunki / Sost., per. s niderl. i predisl. - SPb.: Izd-vo Ivana Limbaha, 2009. - 680 s.
10. Minnich N., Meissner W.W. The character of Erasmus // The American Historical Review. - 1978. - Issue 83 (3). - P. 598-624.
11. Volkova Yu.A., Surovegina E.S. Sacra rhetorica: Dzhon Fisher i iskusstvo propovedovaniya// Sovremennaya nauchnaya mysl'. - 2019. - №5. - S. 10-14.
СОФРОНОВА ЛИДИЯ ВЛАДИМИРОВНА - доктор исторических наук, доцент, профессор кафедры всеобщей истории, классических дисциплин и права Нижегородского государственного педагогического университета им. К. Минина. РОДИОНОВ АРТЕМ ВАЛЕРЬЕВИЧ - магистрант Нижегородского государственного педагогического университета им. К. Минина (artem_rodionov_1998@inbox.ru).
SOFRONOVA, LIDIA V. - Doctor of History, Professor of the Department of General History, Classical Disciplines and Law, Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University (lidiasof@yandex.ru).
RODIONOV, ARTEM V. - Undergraduate of the Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University.
УДК 725.182:281.93+271 OI: 10.24412/2308-264X-2022-4-30-38
ТИХАНЫЧЕВА Е.О., ТИХАНЫЧЕВ О.В. ПРАВОСЛАВНЫЕ МОНАСТЫРИ МОСКВЫ КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРИМЕР РЕАЛИЗАЦИИ «ДВОЙНЫХ» ТЕХНОЛОГИЙ В ВОЕННОМ ДЕЛЕ
Ключевые слова: системы двойного назначения, фортификация, московские монастыри, история Москвы, оборонительные сооружения
В обзорной статье исследуются вопросы истории использования технологий двойного назначения в военном деле. В военном деле принято использовать технологии и сооружения двойного назначения - общедоступные в мирное время и специализированного применения с началом военных действий. Типичный пример систем двойного назначения - защитные здания и сооружения, в мирное время используемые в коммерческих целях, под склады или автостоянки. Исторический пример - монастыри, являющиеся не только культовыми, но и оборонительными сооружениями. Впрочем, дискуссия об оборонном значении монастырей до настоящего времени не завершена. Среди историков существуют различные мнения по этому вопросу. В статье, на примере истории монастырей Москвы, обоснован вывод в пользу сторонников версии использования монастырей в качестве крепостных сооружений двойного назначения.
TIKHANYCHEVA, E.O., TIKHANYCHEV, O.V.
ORTHODOX MONASTERIES OF MOSCOW AS A HISTORICAL EXAMPLE OF THE IMPLEMENTATION OF
"DOUBLE" TECHNOLOGIES IN MILITARY MATTERS
Key words: Dual-use systems, fortification, Moscow monasteries, the history of Moscow, the fortress
The review article deals with the use of dual-use technologies in military affairs. In military affairs, dual-use technologies and facilities are often used - publidy available in peacetime and spedalized in case of war. A typical example of dual-use systems: protedive buildings and structures, for example, in peacetime used for commercial purposes. A historical example is the monasteries, which are not only religious, but also defensive structures. However, the discussion about the defensive significance of the monasteries has not yet been completed. Among historians there are different opinions on this issue. In the article, on the example of the history of the monasteries of Moscow, a conclusion is drawn in favor of the supporters of the version of the use of monasteries as dual-purpose fortifications.
В настоящее время в самых различных областях используются системы и технологии, по-разному эксплуатируемые в разных условиях. Подобную практику сегодня принято называть использованием технологий «двойного назначения». Например, в военном деле такой подход используется в интересах снижения оборонных расходов при создании различных защитных сооружений. Типичный пример подобных сооружений - бомбоубежища, которые в мирное время используются в качестве коммерческих складов или парковок, что удешевляет их поддержание в работоспособном состоянии, снижая военные расходы без потери потенциальной функциональности. Другой пример применения двойных технологий - предприятия с заложенными в производственный процесс мобилизационными возможностями, технологии связи и информатизации двойного назначения и т.п.
Однако указанная тенденция не является исключительно современным изобретением. Исторический анализ позволяет сделать вывод о том, что подобные подходы использовались и много ранее. В частности, они нашли отражение в практике применения в военное время широко распространенных во всех странах культовых сооружений как оборонительных.
В рамках последнего тезиса, в среде историков периодически возникали и возникают дискуссии о возможном оборонном значении культовых сооружений, в том числе - православных
