CC BY
104
УДК 821.111-3
Татьяна Николаевна Романова
кандидат филологических наук, доцент кафедры английского языка
ФГБОУ ВО «Пермский государственный гуманитарно-педагогический
университет», Пермь, Россия 614990, Пермь, Сибирская, 24, (342)238-63-44, e-mail: [email protected]
«ШОТЛАНДСКОСТЬ» И СПОСОБЫ ЕЕ ВЫРАЖЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ РОМАНЕ
Tatiana N. Romanova
Ph.D, Associate Professor, English Language Department
Federal State Budget Educational Institution of Higher Education «Perm State Humanitarian Pedagogical University» 24, Sibirskaja, 614990, Perm, Russia, e-mail: [email protected]
'SCOTTISHNESS' AND MEANS OF ITS EXPRESSION IN THE MODERN NOVEL
Аннотация: Рассматриваются вопросы истории, развития и содержания понятия «шотландскость», а также способы его выражения в современном шотландском романе.
Ключевые слова: Шотландия, шотландская литература, национальная идентичность, двойственность, жанр, роман, шотландскость.
Abstract: The article deals with the history, development and specific features of Scottishness and ways of its portrayal in modern Scottish fiction.
Keywords: Scotland, Scottish literature, national identity, dual identity, genre, novel, Scottishness.
В связи с ростом культурной глобализации проблема национальной идентичности приобретает острый характер и возникает вопрос: кем чувствует себя человек, проживающий или даже временно находящийся в другой стране? В Шотландии эта проблема наряду с вопросом национальной идентичности чрезвычайно актуальна. Этот вопрос часто освещается не только в западных СМИ, но и в художественной литературе Шотландии, которая является достаточно популярной на сегодняшний день (шотландские писатели за последние десятилетия удостаивались престижных литературных наград и премий, по мотивам современной шотландской прозы снято множество фильмов). Так к какой национальности относит себя шотландец, находясь, к примеру, в Лондоне? Будет ли он скрывать свою национальную принадлежность или, наоборот, выставлять ее напоказ? Эта проблема находит
© Романова Т.Н., 2017
достаточно яркое отражение в современной шотландской литературе, и, наряду с рассмотрением животрепещущих социальных тем, шотландские романисты Джеймс Келман (James Kelman, b. 1946), Ирвин Уэлш (Irvin Welsh, b. 1958), Аласдар Грей (Alasdair Gray, b. 1934), Алан Уорнер (Alan Warner, b. 1964) и многие другие часто обращаются к вопросу национальной идентичности.
Сам термин национальная идентичность имеет политический подтекст: с тех пор как Шотландия стала частью Великобритании (1603 г.), в стране не утихают споры о том, считать ли Шотландию отдельной страной или воспринимать ее исключительно частью Соединенного Королевства. Отношения между Англией и Шотландией вот уже несколько столетий нельзя назвать в высшей степени гармоничными, и связанные с этим культурно-политические конфликты вызывают интерес культурологов, политиков, экономистов и, несомненно, литературоведов. Несмотря на восстановление шотландского парламента в 1999 г., еще не все вопросы решены окончательно, значительная часть населения Шотландии склонна к сепаратистским настроениям, и проведение недавнего референдума по вопросу выхода страны из состава Соединенного королевства - самое яркое тому доказательство.
Чтобы понять и в полной мере оценить современную шотландскую прозу, нужно рассматривать ее в контексте социального, политического и культурного положения страны. При этом важно понять, что именно делает литературу шотландской. В шотландском литературоведении для обозначения всего исконно шотландского в историческом и культурном смыслах существует особый термин Scottishness; он употребляется с начала 60-х гг. XIX в. по настоящее время.
Исследователи, изучающие эту проблему (А. Болд, К. Крейг, П. Каценштайнер и др.), расходятся во мнении на предмет исчерпывающего определения «шотландскости», но, к примеру, В.П. Григорьева поясняет, что Scottishness - «это качества шотландского, черты, по которым можно обозначить шотландское» [2, с. 10].
Понятие «шотландскость» напрямую связано с термином шотландская «национальная идентичность» - явлением, также не получившим исчерпывающего освещения в отечественной научной литературе. Среди западных исследователей темой шотландской национальной идентичности занимались К. Крейг, А. Болд, Д. МакКроун, П. Катценштайнер, Дж. Лаврихзен и др. В некоторых исследованиях термины «национальная идентичность» и «шотландскость» синонимичны, однако мы придерживаемся мнения, что понятие «национальная идентичность» обладает более широким смыслом и включает в себя «шотландскость» как один из способов выражения идентичности.
К какой национальности относят себя шотландцы? Этот вопрос задает направление для исследователя специфики шотландской культуры и литературы. Исторически и юридически в 1707 г. Шотландия окончательно вошла в состав Великобритании, но значит ли это, что шотландцы перестали
считать себя соседями англичан, став британцами (или так называемыми северными британцами)? И если так, то почему они всегда делали акцент на своем культурном наследии и лингвистических особенностях национальной шотландской литературы? К. Крейг, в частности, считает, что это явление можно объяснить наличием главной проблемы, с которой столкнулась Шотландия: она оказалась на периферии основной культуры. Поэтому у шотландцев появилась необходимость опираться на свои этнико-культурные особенности, чтобы избежать интеграции с Англией.
Н. Дэвидсон в работе «Истоки шотландской национальности» (The Origins of Scottish Nationhood, 2000) указывает на исчезновение в Европе старейшей шотландской идентичности с момента объединения корон (1603 г.), т. е. с рождением Британии и образованием новой британской идентичности [7, с. 156].
С 1707 г. шотландцы не имели собственной, независимой от Англии истории. С этого момента ощущение национального единства было проблематично для Шотландии, которая была «обречена» на этническое и лингвистическое раздробление. Профессор Сарагосского университета Дж. Лаврихзен, в частности, утверждает, что отсутствие исторического и политического единства в национальном прошлом практически лишило шотландцев возможности создать единый культурный «миф». Некоторые критики (Я. Ассмен) смотрели на отсутствие политического и лингвистического единства как на причину своего рода «травмы» национального сознания, которая преследовала шотландцев от момента объединения с Англией. Когда шотландский язык был низведен до бытового общения, приоритетным стал английский язык, им в Британии пользовались для научных и общественных нужд [1].
Таким образом, национальная история не могла быть основой для пересмотра шотландцами своей идентичности, так как не существовала как таковая. Предполагалось, что этот факт повлечет негативные последствия для культурного наследия Шотландии, которая считалась «поврежденной» землей («damaged land») [6, с. 64]. Получается, что если собственно шотландская история как основа национальной идентичности не существовала, то ее необходимо было создать самим сознанием. Для того чтобы создать коллективное самосознание, шотландцам нужно было понять, в чем состоит отличие их нации от других. Эти отличия в основе своей заключались в языке, исторических событиях, географическом расположении и внешнем облике. Иными словами, шотландцы создали историю о себе, о том, что сделало их теми, кто они есть. По мнению К. Крэйга, шотландское коллективное самосознание в некоторой степени искусственно, а вот литература при этом играет важную роль: она является письменным показателем отличий национального самосознания шотландцев. Она своего рода источник культурной памяти (К. Крейг).
Между концом XIX и началом XX в. концепт «шотландскость» (Scottishness) стал использоваться в противовес «английскости» (Englishness), т. е. всему английскому. А. Колдер писал: «Мы определяем себя через то, чем
не являемся. Мы - не англичане» [5, с. 187]. Таким образом, национальная идентичность существовала вокруг отсутствия, вокруг «мы не...». Тем не менее, видение шотландского прошлого как «стертого» и шотландской национальной идентичности как «травмированной» является наиболее распространенным среди шотландских и зарубежных литературоведов.
Как отмечает А. Болд, «история нации и культура всегда взаимозависимы. Когда стране отказывают в национальном статусе, история становится культурой и наоборот» [4, с. 74]. Понятие культуры, как правило, определяется образом жизни в целом. Искусство определенного периода тесно связано с распространенным в целом образом жизни, следовательно, эстетическое, нравственное и моральное находятся в некой зависимости. В свете этих суждений мы неизбежно приходим к выводу о том, что культурные формы отображения жизни в виде литературы, изобразительного искусства и музыки сыграли значительную роль в сохранении, отражении и утверждении шотландской идентичности. Поэтому неудивительно, что мощное возрождение шотландской культуры и особенно литературы предшествовало политическим переменам в стране в период до 1999 г.
С 70-х гг. в Шотландии наблюдался литературный подъем, связанный с появлением в литературном мире новых имен и многочисленными публикациями прозаических и поэтических произведений шотландских авторов. Шотландские историки литературы называли его «беспрецедентным взрывом творчества», «новым шотландским возрождением» и даже «золотым веком письма». Более того, многие критики утверждают, что цветущий литературный пейзаж Шотландии помог сформировать представление о современной шотландской идентичности, утвердив некую культурную уверенность и, тем самым, подтолкнув страну к возвращению парламента. Так Р. Кроуфорд, указывая на взаимосвязь между эстетикой и политикой, утверждает, что литература работает на продвижение политических структур, тем самым дополнительно подчеркивая политический потенциал литературы как таковой [6, с. 92].
Наиболее детальный анализ взаимодействия между шотландской литературой и политикой мы можем обнаружить в работе К. Крейга «Современный шотландский роман» (The Modern Scottish Novel: Narrative and the National Imagination, 1999), в которой он утверждает, что эволюция современного романа имеет глубокую связь с развитием шотландской нации. Он пишет, что именно посредством обращения к литературе, созданной в переломные 80-е и 90-е гг., Шотландия продолжала видеть себя как отдельную нацию, несмотря на попытки Англии вовлечь ее в свою культурную систему; упорство Шотландии имело свои глубокие политические последствия в последнем десятилетии XX в.
Смесь различных настроений, распространенных в то время в Шотландии (возобновление национального духа, разочарование в британской политике), породила сильное культурное движение, проявившееся, прежде всего,
в области литературы. Одной из целей для писателей было отразить современные шотландские ценности и искоренить глубокие корни «шотландского культурного комплекса неполноценности». Отсюда логически вытекают два вопроса: откуда взялось это чувство и как оно повлияло на нацию в целом и на литературу в частности? Скорее всего, причину культурного комплекса неполноценности следует искать в политическом включении страны в британское государство, так как оно несет за собой наложение «сверхидентичности» на шотландскую идентичность.
Шотландская «неполноценность» - Scottish cringe - термин, который обычно используют шотландские журналисты, чтобы обозначить комплекс шотландцев по поводу неопределенного культурного и политического статуса страны. Термин также используется в связи с культурными и политическими достижениями доминирующей английской нации.
Дж. Келман, известный шотландский писатель, также отмечает, что если у нации есть чувство неуверенности, неполноценности в целом, то исторический контекст играет главную роль в создании национальной идентичности [9, с. 34]. Нужно помнить, что Шотландия существует как своего рода колония Англии на протяжении последних трехсот лет. Таким образом, Шотландии пришлось иметь дело с двумя «идентичностями», причем английская составляющая была более развитой политически и «доминирующей» по отношению к шотландской. К тому же, эти исторические и социальные противоречия были усилены разделением Шотландии на горную и равнинную части, север и юг, а также языковой раздробленностью на английский, шотландский и гэльский. Это разделение (или двойственность), присущее Шотландии на протяжении веков, стало одной из движущих сил и важной отличительной особенностью проблематики и сюжета шотландской литературы. Грегори Смит в своем труде «Шотландская литература, характер и влияние» (Scottish Literature, Character & Influence, 1919) назвал этот феномен Caledonian antisyzygy. Он указывает на сочетание противоположностей в характере соотечественника, которые шотландцы проявляют на каждом шагу: в отношении к политике, религии, истории. Поэтому не стоит удивляться наличию этого феномена в шотландской литературе: в характере героя всегда присутствуют два аспекта, противоречащие друг другу.
Известный шотландский писатель Роберт Льюис Стивенсон также посвятил свое произведение «Странная история доктора Джекилла и мистера Хайда» (Strange Case of Dr Jekyll and Mr Hyde, 1886) изучению двойственности человеческой натуры. А. Болд предполагает, что в заключительной главе Стивенсон описывает то, что можно было бы интерпретировать как «затруднительное положение шотландца»: «...both sides of me were in dead earnest; [...] man is not truly one, but truly two. [...] It was on the moral side, and in my own person, that I learned to recognize the thorough and primitive duality of man; I saw that, of the two natures that contended in the field of my consciousness, even if I could rightly be said to be either, it was only because I was radically both...» [10, с. 123].
Таким образом, мы видим, как ярко шотландский классик описывает феномен человеческой двойственности', в данном случае она является не просто темой произведения, но и национальной характеристикой характера шотландца. В отрывке показан момент осознания собственной двойственности, и герой Стивенсона называет ее «проклятием человечества». Получается, что две противоположные части человека связаны вместе против его воли и их борьба внутри личности заставляет героя страдать.
Следует обратить внимание на два пункта в повести Стивенсона в контексте понятия шотландской идентичности. С одной стороны, писатель предлагает очень современную точку зрения на двойственную природу человека и мораль: положительный герой Генри Джекил хоть и глубоко возмущен совершенным злом, но все же сочувствует своей «злой» части. С другой стороны, он ощущает дисбаланс двойственности «хорошего» и «плохого», и для него это так же невыносимо, как добро и зло, существующие в нем в отдельных, чистых проявлениях. Другими словами, автор предполагает, что пока существуют две противоборствующие силы внутри одного человека, он будет страдать. В контексте вопроса о национальной идентичности и «шотландскости» мотив разделения, двойничества в послании Генри Джекила представляется весьма мрачным: человеческая двойственность воспринимается не как сила, а, наоборот, как проявление слабости, неполноценности.
Таким образом, из вышеизложенного следует, что английская культура, более мощная и влиятельная, создала раскол в культуре Шотландии. С одной стороны, шотландцы были вынуждены адаптироваться в иной культурной среде, «подстраиваясь» под Англию, а с другой - стремились сохранить самобытность и собственные национальные особенности. Так как шотландцы больше не имели собственной истории, которая крайне важна для национального самоопределения любой нации, они использовали собственную культуру, и в частности, литературу как последний бастион на пути неизбежной интеграции с английской нацией и ее культурой. Английская «сверхидентичность», наложенная на шотландскую, положила начало так называемому комплексу неполноценности, который наряду с двойственностью, крайней противоречивостью национального характера является одной из самых ярких черт шотландской литературы XX столетия.
C одной стороны, двойственность естественна для шотландцев, но, как мы видим во многих литературных произведениях, она также является и источником страданий героя и связанных с этим сюжетных драматических коллизий.
Восстановление парламента в Эдинбурге в 1999 г. еще не означало автоматической реконструкции национального самосознания. На протяжении трех столетий шотландское правительство располагалось в Лондоне, и английский (британский) образ жизни, безусловно, наложил отпечаток как на политико-экономическую, так и на культурно-творческую сферу жизни страны [3, с. 12]. Безусловно, в одночасье не представляется возможным
возродить и развить национальные традиции, перестроить и заново воссоздать самосознание нации, поэтому поиск героем собственной культурной и национальной идентичности остается центральной темой современной шотландской литературы.
Современную шотландскую прозу и поэзию часто называют «вторым шотландским ренессансом». Этот период, начавшийся в 80-е гг. XX в., открывает более оптимистичные перспективы для развития национальной литературы и ее интеграции в мировую литературу. Именно освобождение от правильной «английской однородности» языка шотландского литературного произведения, которая, казалось, обрекла национальную прозу на статус региональной, положило начало намного более позитивному восприятию шотландских книг читателями. Лингвистическое разнообразие стало прекрасным средством популяризации шотландского языка и связанных с ним литературы и культуры как среди самих шотландцев, так и среди читающей аудитории иных стран. Такие романисты, как И. Бэнкс, Дж. Галлоуэй, А. Грей, Дж. Кей, Дж. Келман, А. Кеннеди, А. Уорнер, И. Уэлш и другие, показали, какой богатой и разнообразной может быть шотландская литература.
Каким же образом Caledonian antisyzygy и Scottish cringe, являющиеся неотъемлемой характеристикой шотландской ментальности, выражены в современном шотландском романе?
В современной прозе понятие «шотландскость» выражено на нескольких уровнях: темы, идеи и проблематики, сюжетно-образном, стилистическом. Интересно то, какими средствами выражается концепт «шотландскость» в произведениях литературы конца XX - начала XXI в. Самое первое, что стоит отметить, это сохранение понятия Caledonian antisyzygy, или двойственности как определяющей черты характера и поведения шотландца. Эту двойственность мы видим в подавляющем большинстве современных шотландских произведений, и это действительно интересно, так как, например, в английской или американской литературе можно найти всего несколько примеров использования подобного приема. Двойственность может выражаться совершенно разными способами: это и внутренний конфликт «британского» и «шотландского» в сознании героя, и внешний конфликт героев-противоположностей, и открытый конфликт шотландцев и англичан, и конфликт политический (Шотландия - Англия, остальной мир), и конфликт городских культур Эдинбурга - Лондона (Эдинбурга - Глазго), и конфликт городской и сельской культур и т. д. Последнее противопоставление встречается довольно часто, что, скорее всего, исторически обосновано: Шотландия на протяжении столетий оставалась «аграрным придатком» Великобритании. Неслучайно переезд в большой город оказывается знаковым событием в жизни героя, во многом определяя (или коренным образом изменяя) дальнейшую жизнь и национальное самосознание. В некоторых романах, напротив, жизнь в сельской местности показана идиллически, как ностальгия по прошлому.
Еще одна особенность современной шотландской прозы, подмеченная исследователем А. Болдом, заключается в том, что герои зачастую пережили неблагополучное детство, конфликтные отношения с родителями, их отцы часто злоупотребляют алкоголем или наркотиками. Примером могут служить романы И. Уэлша, Дж. Келмана, А. Грея и др. Главный герой зачастую никогда не видел своего отца и не знает, кто он. Этот факт накладывает отпечаток на всю его дальнейшую жизнь и беспокоит настолько, что поиски отца становятся главной целью в жизни. Возможно, подобный сюжетный ход в шотландских произведениях перекликается с положением самой Шотландии, которая, как было упомянуто ранее, считается «поврежденной землей», т. е. лишенной собственной истории и, следовательно, части национальной идентичности. Таким образом, становится очевидным, что без понимания своего прошлого и своих корней шотландец не способен успешно выстраивать жизнь в настоящем.
Шотландские писатели часто используют в качестве сюжетного хода временное пребывание героя за границей либо его мечты навсегда покинуть Шотландию. Со сменой географического и национального пространства меняется стиль жизни героя. Так, например, в романах И. Уэлша главные действующие лица кардинально меняют образ жизни с переездом в другую страну или на другой континент (Лондон, Калифорния, Канада и др.), однако по возвращении в Эдинбург снова начинают пить, проводить время в сомнительных компаниях, то есть вести маргинальный и асоциальный образ жизни. Здесь вновь просматривается упомянутый ранее некий комплекс неполноценности.
«Шотландскость» у современных авторов находит отражение и в политической проблематике, по большей части, с помощью авторских рассуждений о стране и ее роли в мировой политике. При этом недовольство части шотландцев текущим политическим положением соседствует с негативным восприятием ближайших северных соседей-англичан, которое, тем не менее, может меняться в зависимости от ситуации.
На стилистическом уровне «шотландскость» выражена посредством использования сленга, имитации британского и шотландского акцентов, эдинбургского юмора, аллитерации, аллюзий-ссылок на культурно-исторические события и реалии обеих стран.
Никто не может с уверенностью сказать, как разрешится политическая ситуация в Шотландии, однако давно очевидно, что шотландцы были и остаются отдельной нацией со своими особенностями, самобытными культурой и ценностями. Эта духовная независимость и является результатом наличия у шотландцев собственной национальной идентичности, несмотря на то что на нее накладывается и британская идентичность.
Помимо неочевидных способов выражения «шотландскости», которые мы перечислили выше, в современной прозе есть и те, что выражены прямо: рассуждения авторов о стране и нации, использование национальных символов, географические описания, ссылки на исторические события и т. д.
В целом, стоит отметить, что современные шотландские авторы пишут о жизни своих сограждан. Их книги адресованы, прежде всего, читателю-соотечественнику, в силу общности менталитета более восприимчивому к типическим проявлениям национальной идентичности в характере героя современной шотландской литературы. Тем не менее, их произведения, несомненно, представляют интерес и для зарубежных читателей, так как несут ярко выраженный национальный «оттенок», обладая при этом и общими чертами с популярной на сегодняшний день европейской и американской прозой.
Список литературы
1. Ассмен Я. Культурная память. Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности. - М., 2004. - 368 с.
2. Григорьева В.П. Шотландское // Межкультурная коммуникация. -Н. Новгород, 2001. - 304 с.
3. Еремина Н. В. Проблема статуса Шотландии в 90-е годы XX века. -СПб., 2005. - 200 с.
4. Bold A. Modern Scottish literature. Longman, 1983. - 342 p.
5. Calder A. By the Water of the Leith I Sat Down and Wept: Reflections on Scottish Identity. New Scottish Writing. London: Bloomsbury, 1996. - Р. 187.
6. Crawford R. Scotland's Book. A History of Scottish Literature. - Oxford: Oxford University Press, 2009. - 790 p.
7. Davidson N. The Origins of Scottish Nationhood. - L., 2000. - 270 p.
8. Katzensteiner P. Re-imagining Scotland: Fiction and the Scottish Nation/Hard-boiled and Downright Social: the Contemporary Female Tartan Noir. -Wein, 2009. - P. 7-29.
9. Kelman J. Some Recent Attacks. Essays Cultural&Political. Ediburgh. -1992. - 110 p.
10. Stevenson R.L. Strange Case of Dr. Jekyll and Mr. Hyde. Penguin Books Ltd., 2012. - 128 p.
