CC BY
252
УДК 82-3
© О. С. Чебоненко «Шлем ужаса» В. Пелевина и «Сад расходящихся тропок» Х.Л. Борхеса: изображение лабиринта
Рассматриваются интерпретации темы лабиринта в творчестве Х.Л. Борхеса и В. Пелевина. Подробно анализируются роман-чат В. Пелевина «Шлем ужаса» (2005) и рассказ Х.Л. Борхеса «Сад расходящихся тропок» (1944) в свете интереса их авторов к античной мифологии (миф о Тесее и Минотавре) и культуре Востока.
Ключевые слова: В.О. Пелевин, Х.Л. Борхес, рассказ, повесть, лабиринт, дзен-буддизм.
О.Б. СНеЬопепко
“The Helmet of Horror” by V.Pelevin and “The Garden of Forking Paths” by J.L. Borges:
the image of labyrinth
The interpretations of the labyrinth theme in J. L. Borges’ and V. O. Pelevin’s creative work are considered. The novel-chat «The Helmet of Horror» (2005) by V. O. Pelevin and the story «The Garden of Forking Paths» by J. L. Borghes (1944) are thoroughly analyzed in the light of the authors’ interest to the antique mythology («Theseus and the Minotaur» myth) and to the culture of the Orient.
Keywords: V. O. Pelevin, J. L. Borges, story, narrative, labyrinth, Zen Buddhism.
Тема «Пелевин и Борхес» уже неоднократно поднималась в современном литературоведении [1; 2], и для этого есть определенные основания. Достаточно вспомнить, например, предисловие к роману «Чапаев и Пустота», где Председатель Буддийского Фронта Полного и Окончательного Освобождения Урган Джамбон Тулку Седьмой (маска автора) говорит о «Саде расходящихся Петек» как об одном из вариантов названия таинственной рукописи Петра Пустоты. Здесь В. Пелевин в своей обычной манере отсылает читателя к другому тексту - известному рассказу Борхеса «Сад расходящихся тропок».
В одной из своих статей профессор С. Корнев, говоря о пелевинском творчестве как об «увлекательной и предельно ясной философской прозе», отмечает, что этот писатель, о котором в последние годы столь противоречиво высказываются критики и ученые, «занял в русской литературе доселе вакантную нишу Борхеса, Кортасара и Кастанеды, отчасти - Кафки и Гессе» [2, с. 250].
Нельзя не отметить, что загадки бытия, волновавшие Х.Л. Борхеса на протяжении всего его творческого пути, продолжают волновать поэтов и прозаиков XXI в. В частности, в творчестве В. Пелевина можно обнаружить не только прямые ссылки на произведения этого аргентинского писателя, но и попытки дать похожие «отгадки». Так, например, героиня «Священной книги оборотня» (2004) находит у своего любимого книжную страницу с рассказом Борхеса «Рагнарек» и вспоминает, что она давно знает
эту миниатюру, «поражающую своей сомнабу-лической точностью о чем-то главном и страшном» [3, с. 256]. Герой «Рагнарека» видит странный сон, в котором они с другом убивают богов, возвращающихся из изгнания. Половина борхесовского рассказа в тексте Пелевина приводится дословно. Более того, мы узнаем, что оборотня Александра Серого необыкновенно волновало это произведение: «Дальше текст густо покрывали пометки. Слова были подчеркнуты, обрамлены восклицательными знаками и даже обведены картушами - видимо, чтобы передать градус эмоций...» [3, с. 257].
Другая тема, которую в своих книгах затрагивает Пелевин, не без влияния Х.Л. Борхеса, -тема лабиринта. Этот образ появляется у Х.Л. Борхеса бессчетное количество раз. Многие его поэтические и прозаические произведения, опубликованные в разное время, так или иначе повествуют о лабиринтах. Вот некоторые из них: «Цао Сюэцинь ”Сон в красном тереме”» (1936-1940), «Сад расходящихся тропок» (1944), «Вавилонская библиотека» (1944), «Абенхакан эль Бохари, погибший в своем лабиринте», «Дом Астерия», «Два царя и два их лабиринта» (1949), «Лабиринт», «Дворец», (1969), «Минотавр» (1974), «За чтением ’’Ицзин”» (1976), «Метафоры ’’Тысячи и одной ночи”» (1977), «Нихон» (1981), «Лабиринт» (1984), «Элегия о саде» (1985) и др. В книге «Хвала тьме» (1969), почти целиком состоящей из стихотворений, два из них носят название «Лабиринт».
Как известно, в «Саде расходящихся тропок»
Борхес представляет читателю одну из своих моделей мира. Рассказ, в отличие от многих других произведений писателя, не бессюжетен. В нем присутствуют черты детектива. Немецкий шпион китайского происхождения Ю Цун убивает английского востоковеда Стивена Альбера. Таким образом он передает в Берлин зашифрованное послание - название французского города (Альбер), который необходимо подвергнуть бомбардировке. Но главное здесь - история о лабиринте китайского правителя Цюй Пэна, знаменитого предка шпиона-убийцы. Когда-то Цюй Пэн «отрекся от бренного могущества», чтобы написать величайший роман и создать лабиринт, где заблудился бы каждый. «Тринадцать лет посвятил он этим двум трудам, пока не погиб от руки чужеземца, однако роман его остался сущей бессмыслицей, а лабиринта так и не нашли» [4, с. 138-139]. Ю Цун вспоминает о потерянном лабиринте прадеда, когда блуждает по ответвлениям сельской дороги английского Эшгроува, сворачивая каждый раз в одну сторону, т.е. выбирая себе путь на очередной развилке. В мечтах лабиринт Цюй Пэна кажется ему беспредельным, содержащим реки, провинции, государства. Он думает «о лабиринте лабиринтов, о петляющем и растущем лабиринте, который охватывал бы прошедшее и грядущее и каким-то чудом вмещал всю вселенную» [4, с. 139].
В следующей части рассказа англичанин Альбер, приняв шпиона за китайского посла, хочет показать ему «сад расходящихся тропок» - роман его предка, повествующий о Времени. Именно так Цюй Пэн в чудом сохранившемся письме называет свой, на первый взгляд, бессмысленный роман («Оставляю разным (но не всем) будущим временам мой сад расходящихся тропок» [4, с. 142]). После смерти автора душеприказчик-монах, «то ли даос, то ли буддист» [4, с. 141], все-таки публикует произведение. Потомки Цюй Пэна проклинают этого монаха. Ведь он осмелился бросить тень на знаменитого правителя: издал, с их точки зрения, всего лишь ворох набросков, мало связанных между собой, где в третьей главе герой умирает, а в четвертой он снова жив.
Сохранилось предание, что Цюй Пэн мечтал создать лабиринт. Однако он так ничего и не построил. Стивен Альбер настаивает на том, что этот странный роман и является тем самым не найденным лабиринтом лабиринтов. Действительно, как только герой романа оказывается перед выбором, развилкой, он выбирает все возможности сразу, тем самым «творит различные
будущие времена, которые в свою очередь множатся и ветвятся... реализуются все исходы, и каждый из них дает начало новым развилкам». Иногда тропки этого лабиринта пересекаются: «Вы, например, явились ко мне, но в каком-то из возможных вариантов прошлого вы - мой враг, а в ином - друг», - говорит ученый гостю, как бы заранее предчувствуя трагический исход их встречи [4, с. 143].
Выясняется, что Цюй Пэн не верил в единое, абсолютное время, а «верил в бесчисленность временных рядов, в растущую, головокружительную сеть расходящихся, сходящихся и параллельных времен. И эта канва времен, которые сближаются, ветвятся, перекрещиваются или век за веком так и не соприкасаются, заключает в себе все мыслимые возможности» [4, с. 144]. В каких-то - существуют вместе и Альбер, и Ю Цун, в каких-то - один из них, в третьих - не существуют оба героя. Таким образом, оказывается, что бессмысленная, на первый взгляд, книга представляет собой неполный, как бы «неоконченный», но и не искаженный образ мира, каким видел его сам Цюй Пэн. И гибель китаиста от руки шпиона, в данном случае, -лишь один из освещенных кадров безначального и бесконечного пространства вариантов, существующих каждый в своем континууме.
Моделям времени в литературе ХХ-ХХ1 вв., часто прибегающей к фантастическим или мифологическим сюжетам, чтобы отобразить с их помощью индивидуальное мировидение автора, свойственно не только разнообразие, но и предельная нетрадиционность трактовок. Так, устройство Вселенной в своих рассказах и стихотворениях Борхес довольно часто объясняет с помощью образа бесконечного лабиринта. Два одноименных стихотворения из сборника «Хвала тьме», написанного уже слепнущим, постепенно теряющим возможность видеть свет писателем, не только отсылают к древнегреческому мифу о Критском Лабиринте, Тесее и Минотавре, но и напоминают о созданном ранее «Саде расходящихся тропок» и других рассказах. Одно из стихотворений повествует о трагической, «постылой» судьбе Минотавра, осужденного до самой своей смерти от руки Тесея блуждать в бесконечном лабиринте мимо бессменных стен по круговым коридорам и мечтать лишь о скором конце, о выходе за пределы «этих каменных тенет» [4, с. 648].
Однако слепой поэт, воздающий хвалу тьме, безболезненно и неспешно «скользящей по отлогому спуску и похожей на вечность» [4, с. 673], в действительности рад этой тьме, рад сво-
ей старости, рад тому, что родной Буэнос-Айрес, прежде искромсанный на предместья и видимый четко, теперь снова становится лабиринтом вокруг площади Онсе из его ранних воспоминаний. Размытый мир не пугает автора. Для него это «нежность и возвращение». Все дороги ведут теперь к сокровенному центру лабиринта, «к средоточью, к окончательной формуле, к зеркалу и ключу». «Скоро я узнаю, кто я!» - такими словами заканчивает Борхес свой сборник «Хвала тьме» [4, с. 674].
Во втором стихотворном произведении этой книги, озаглавленном «Лабиринт», поэт говорит о судьбе каждого из нас, являющейся во многом судьбой жертвы Минотавра, замурованной в бесконечной каменной тюрьме:
Дверь не ищи. Спасения из плена Не жди. Ты замурован в мирозданье,
И нет ни средоточия, ни грани,
Ни меры, ни предела той вселенной [4, с. 647]. Спрашивать, куда ведет дорога, постоянно раздваивающаяся на очередной развилке, не нужно. Нападения Минотавра - «полубыка-полумужчины, страхом наполнившего замкнутую мраком тюрьму камней в ее хитросплете-нье» [4, с. 647] - тоже не будет, поскольку никого, кроме самого странника, здесь нет. Нет ни Минотавра, ни зверей, ни конца у этого странного мира.
Таким образом, лабиринт Вселенной в рассказах и стихотворениях Борхеса бесконечен. В. Пелевин, несомненно, близко знаком с его произведениями о лабиринтах. Создавая свое переложение мифа о Тесее и Минотавре «Шлем ужаса» (2005), российский писатель не без влияния борхесовских «Сада расходящихся тропок» и всевозможных «Лабиринтов» предлагает читателю собственную трактовку устройства мира. Несмотря на то, что после выхода пелевинского произведения, созданного в стилистике интернет-чата, прошло уже более шести лет, серьезные исследователи не так часто дают его анализ. Однако российская молодежь, привыкшая «открывать файлы, а не обложки» [5, с. 7], играть в онлайн игры и смотреть японскую анимацию, по-прежнему Пелевина читает и даже, бывает, ждет с нетерпением выхода очередной его книги. Активно изучают творчество Пелевина и зарубежные ученые [6, р. 216-220].
В ранней пелевинской повести «Принц Госплана» (1991) герой Саша Лапин оказывается в мире компьютерной игры. Преодолевая препятствия, он бежит по лабиринту, чтобы спасти некую загадочную виртуальную Принцессу. В конечном итоге оказывается, что все герои произ-
ведения, так или иначе, одновременно живут как минимум в двух мирах: в привычном мире и виртуальном киберпространстве компьютерной игры. А игра у каждого своя. Системный администратор Саша из Госснаба, например, выбирает игру, представляющую собой долгий путь «по лабиринту» на разных уровнях [7, с. 96], его начальник - «файтинг», восточные единоборства. Сотрудники Госплана оказываются виртуальными танкистами и летчиками. Именно в «Принце Госплана» у Пелевина впервые появляется образ одного из героев американского фильма «Звездные войны» - Дарта Вейдера (в прошлом - Аникена Скайвокера), носящего шлем. Об этом герое потом вспоминает Вавилен Татарский из «Generation ”П”» (1999). А еще позднее в романе-чате «Шлем ужаса» с помощью образа Дарта Вейдера персонажи Пелевина будут трактовать устройство мира Лабиринта, выйти из которого для человека значит - Пробудиться, достичь Нирваны, «уйти», «сорваться», покинуть пределы Минотавра.
Произведение «Шлем ужаса» создавалось Пелевиным по заказу британского издательства «Canongate» в рамках международного проекта «Мифы» в 2005 г. Несколько известных современных писателей (У. Эко, М. Этвуд и др.) также участвовали в проекте. Их задачей было -придумать романные версии известных мифов. По свидетельству самого автора, миф о Минотавре был выбран всего лишь по совету дочери его итальянских знакомых, приславшей ему электронной почтой в короткой записке единственное слово: «Minotaurus». Корни самого названия «Шлем ужаса» следует искать в истории древнеирландских рунических символов и в «Саге о Вельсунгах».
Еще до публикации пелевинского произведения в продажу поступила одноименная аудиокнига, содержание которой несколько отличалось от итогового варианта. Набор действующих лиц в ней иной: персонажа с именем-ником S'liff zoSSchitan в аудиоверсии нет вообще. Не в полной мере его заменяет Sartrik, соответственно исчезают и реплики Слива. Комментарии Sartrika более пространны, чем «посты» Слива на сетевом языке «падонков». Какую же книгу написал Пелевин? Миф о Тесее и Минотавре имеет вид полилога сетевого чата. Жанр определить сложно. В своих рецензиях критики называют это произведение то романом, то повестью, то пьесой. О жанровом синкретизме творчества Пелевина писалось достаточно много [8, с. 6-15]. Автор дает своему творению весьма своеобразное название - «Креатифф о Тесее и Мино-
тавре», тем самым отсылая читателя к языку «анонимусов» Интернета, с помощью которого виртуальная жизнь давно заменила реальную.
Восемь героев, существующих, по меткому замечанию одного из них, «феноменологически» в виде «неясно откуда берущихся сообщений» [9, с. 41] на экране монитора, пытаются найти выход из лабиринта, в котором оказывается каждый, и разгадать загадку странного существа, носящего «шлем ужаса», - Астериска или Минотавра. С самого начала книги герои не знают, ни как они попали в свои комнаты с клавиатурой и экраном, ни как оказались в греческих хитонах, ни была ли какая-то внешняя сила, сотворившая с ними весь этот фарс. Кто-то называет их странными именами. «В реале» каждого зовут по-другому, но все попытки раскрыть анонимность, указать настоящее имя, место жительства, род занятий заканчиваются неудачей: невидимый модератор чата строго за этим следит, автоматически заменяя слова звездочками-астерисками. Однако по мере развития сюжета читатель постепенно распутывает клубок анонимности: раскрываются характеры персонажей. Мы узнаем, как начитан Монстрадамус, который вполне может оказаться профессором филологии. Оказывается, что усатый, стриженный наголо предприниматель Ромео богат, разбирается в автомобилях, является членом яхт-клуба и имеет какое-то отношение к нефтяным корпорациям. Имеет представление об автомобилях и прекрасная Изольда, но скорее не как владелица роллс-ройса, а как девушка, мечтающая соединить свою жизнь с хозяином дорогой машины.
На вопрос, какова загадочная Ариадна, начавшая всю эту виртуальную беседу, или нить (в русской интернет-терминологии - тему, или тред (thread (англ.) - нить)), ответить сложно. Ариадна видит сны и пересказывает их своим собеседникам в надежде, что это прольет хоть какой-то свет на полудетективную историю с лабиринтом и Минотавром. Ариадна достаточно молода, высокого роста, носит соломенную шляпку с вуалью, которую видит на себе в зеркале в одном из снов. Шляпка так напоминает шлем ужаса, что героиня в страхе просыпается.
Гораздо старше Ариадны и Изольды невысокая христианка Угли (UGLI 666), как «часть» шлема ужаса олицетворяющая прошлое. Возможно, она монахиня, не случайно комнату Угли один раз называет кельей. Все загадки и неприятности этой «страны чудес» для нее «кара божья», посланная героям «за грехи». Все необъяснимое - происки дьявола. Проходя в соборе на коленях лабиринт-лигу, Угли вспоминает
свое прошлое, юность, единственную любовь. Постоянно глядя на сияющее распятие, героиня достигает некоего просветления: «И от этого неземного сияния на душе делалось так светло, хорошо и покойно, что хотелось плакать и петь, плакать и петь...» [9, с. 126].
Молодое-незнакомое поколение, воспитанное Интернетом, представляют программист, возможно, политтехнолог Щелкунчик, великолепно разбирающийся в виртуальных шлемах (он подробно объясняет, какими методами можно создать иллюзию свободы выбора шлема как в компьютерной игре, так и при выборе нужного кандидата в депутаты); тестер компьютерных программ, вероятно, юный системный администратор Организм, внимательно слушающий рассуждения «старшего товарища» о маршрутах виртуальных лабиринтов и приемах манипулирования сознанием, а также сетевой «тролль», разговаривающий в чате исключительно на «ол-банском» языке субкультуры «падонков» -S'liff zoSSchitan. Последний все время пьян. Его лабиринт - холодильник водки. Когда профес-сор-Монстрадамус не понимает, что говорит Организм о своем «компьютерном» лабиринте, Щелкунчик ему объясняет, что представляет собой скринсейвер Windows «maze» и что построено за дверью Организма «не из пикселей, а из досок». Лабиринт каждого героя вполне соотносится с его индивидуальным миром.
Первые буквы написанных латиницей виртуальных имен-ников персонажей, прочитанные вместе, составляют слово «MINOSAUR»: Monstradamus, IsoldA, Nutscracker, Organizm(-:, S'liff zoSSchitan, Ariadna, UGLI 666, Romeo-y-Cohiba. Кроме отмеченных героев, двух карликов и существа в шлеме в конце произведения появляется еще и загадочный Theseus (TheZeus). Он произносит всего несколько слов, и в финале, по свидетельству участников беседы, «уходит» куда-то, где «их нет», за пределы изображаемого автором пространства. Если же сложить первые буквы имен всех героев, кроме персонажа, носящего имя S'liff_zoSSchitan, а вместо него поставить Т (Theseus), то получится вариант «MINOTAUR», свидетельствующий о том, что все они в совокупности и есть тот самый непостижимый Минотавр, от которого их должен был спасти мифический Тесей.
Спасителя-Тесея, который поможет выбраться из лабиринта, герои ждут с самого начала книги. После Просветления, или «ухода» Тесея, первые буквы имен персонажей складываются в слово MINOSAUR. Таким образом, виртуальные «части» Шлема ужаса, по совместительству -
все герои, становятся уже неизвестным науке древним змеем Минозавром, чтобы снова помочь кому-то в достижении Просветления. Поскольку Слив теперь оказывается в центре - и слова, и шлема (всех «в Минозавре» все время тошнит), - то либо он, либо Ариадна оказываются в числе «потенциальных» кандидатов на «выход» за пределы Колеса Сансары. Это подтверждает и последняя реплика Ариадны: «Тошнит, ххх. Нет, пора отсюда...» [9, с. 223]. Ариадна и в прошлый раз, когда «ушел» Тесей, с ним, по словам Угли, «в Минотавре рядом стояла, вот и снюхалась» [9, с. 217]. По всей видимости, не без помощи Ариадны Тесей все осознал и «свободным» ушел в Пустоту. По другой версии, во всем виновен Слив, выболтавший все «с перепою». Финальные реплики его и Монстрадамуса делают «выход» Слива в следующий раз весьма вероятным.
То, что «Шлем ужаса» является романом о лабиринте, «скроенным по схеме лабиринта и пленяющим своей пропорциональностью, симметричностью, абсолютной гармонией между составляющими его частями», то, что он «есть воплощенная красота», - уже отмечалось в критике [10]. И это несложно доказать, детально изучив все его «удвоенные» образы-развилки («двоичные» коды), пейзажи, портреты, загибающиеся, уводящие вдаль, снова возвращающиеся и замыкающиеся в кольцо кривые, «заархивированные» на манер файлов символы и механизмы, из Пустоты рождающие Пустоту.
Режиссер Живиле Монвилайте в театральном центре на Страстном бульваре поставила по книге Пелевина интерактивный спектакль «Шлем ужаса». На него зрителей просили приходить со своим ноутбуком. Компьютер можно было получить и в театре на время спектакля,
действие которого шло за полупрозрачным занавесом. Поражало обилие проводов и видеокамер. С ноутбуком зритель мог параллельно существовать в нескольких реальностях: слушать музыку, общаться в чате с другими зрителями, играть в игры, читать проходящий бегущей строкой прямо на сцене текст. Подобный спектакль демонстрирует бесконечные возможности лабиринта сети Интернет, к которому за несколько лет уже успел привыкнуть человек XXI в.
Меняется все: литература, кино, театр. Обилие виртуальных реальностей захватывает людей с каждым годом все больше. И виртуали-стическая сторона произведений Пелевина не будет осмыслена без обращения к самим проблемам виртуальности в современной жизни. Виртуальная реальность может рассматриваться как развитие идеи множественности миров, изначальной неопределенности и относительности мира реального. Подобные идеи активно разрабатываются, например, японским искусством. Сюжеты японских писателей, кинематографистов, аниматоров во многом связаны с виртуальной реальностью и ее моделированием. Секрет популярности японской культуры, замешанной на философии дзен-буддизма, в среде интеллектуально развитой молодежи заключается в ее приближенности «виртуалистическому» взгляду на человеческое существование и мир. Поэтому люди, привыкшие чаще открывать файлы, а не книги, с удовольствием читают Пелевина и Борхеса. Представления об устройстве мира в литературе ХХ-ХХ1 вв. принимают необычные формы. Их источники поражают разнообразием: это и традиционные, «западные» трактовки, и мифологические сюжеты, и восточные, связанные с буддийскими представления, и виртуалистическая картина мира.
Литература
1. Архангельский А. Обстоятельства места и времени // Дружба народов. -1998,-№5.
2. Корнев С. Столкновение пустот: может ли постмодернизм быть русским и классическим? // Новое литературное обозрение. - 1997. - № 28.
3. Пелевин В.О. Священная книга оборотня. - М.: Эксмо, 2007.
4. Борхес Х.Л. Собр. соч.: в 4 т. - СПб.: Амфора, 2006. Т. 2.
5. КурицынВ. Группа продленного дня. Предисловие//Пелевин В.О. Жизнь насекомых. -М.: Вагриус, 1998.
6. Dalton-Brown S. Ludic Nonchalance or Ludicrous Despair? Viktor Pelevin and Russian Postmodernist Prose // Slavonic and
East European Review. - London, 1997. - 75 (2).
7. ПелевинВ.О. Принц Госплана //Пелевин В. О. Желтая стрела. -М.: Вагриус, 1999.
8. Пальчик Ю. В. Взаимодействие эпических жанров в прозе Виктора Пелевина: дис. ... канд. филол. наук. - Самара, 2003.
9. Пелевин В.О. Шлем ужаса. Креатифф о Тесее и Минотавре. - М.: Открытый мир, 2005.
10. Данилкин Л. А. Шлем ужаса // Афиша. - URL: http://www.afisha.rU/book/774/review/l 51141/
Чебоненко Оксана Сергеевна, кандидат филологических наук, доцент Иркутского государственного университета путей сообщения.
Chebonenko Oksana Sergeevna, candidate of philological sciences, associate professor, Irkutsk State Transport University.
Тел.: (3952) 638373; e-mail: [email protected]
