CC BY
61
10. Polyakova, E.A. Tomskoe Cerkovnoe istoriko-arkheologicheskoe obthestvo i ego rolj v sokhranenii kuljturnogo naslediya // Teoreticheskie i prikladnihe issledovaniya v religiovedenii - Barnaul, 2009. - Vihp. 1-2.
11. Mansvetov, I.D. Ob ustroyjstve cerkovno-arkheologicheskikh muzeev // Pravoslavnoe obozrenie. - 1872. - № 2 (fevralj).
12. Polyakova, E.A. Cerkovnihe muzei Zapadnoyj Sibiri: voprosih klassifikacii // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Kuljturologiya i iskusstvovedenie. - 2014. - № 1 (13).
13. Bezrodin, V.A. Organizaciya cerkovno-arkheologicheskikh muzeev v Rossii // Vestnik molodihkh uchyonihkh. Istoricheskie nauki. Arkheologiya: spec. vihp. - 2001. - №1.
14. Ustav Tomskogo cerkovnogo istoriko-arkheologicheskogo obthestva // TomEV. - 1914. - № 21.
15. Toboljskoe cerkovnoe drevlekhranilithe (rechj khranitelya A.I. Yurjevskogo pri otkrihtii) // TobEV. - 1902. - № 22.
16. Polyakova, E.A. Toboljskoe cerkovnoe drevlekhranilithe: istoriya stanovleniya i razvitiya // Mir nauki, kuljturih, obrazovaniya. - 2011. - № 3.
17. RGIA. F. 792., op. 1., d. 15., l. 1-2.
Статья поступила в редакцию 08.09.14
УДК 27-523.
Kuprianova I. У SCHOOLING IN THE OLD BELIEVERS' COMMUNITIES OF ALTAI IN THE LATE 19th AND EARLY 20th CENTURIES . The article discusses the activities of the Altai Old Believers to form a system of education that would teach young people to their basic values that at the same time incorporate the necessary elements of civil science. Thus, the Old Believers, taking advantage of the opportunities that the religious legislation of this period opened, tried to give their school a more secular character, without forgetting their critical task to bring up children with the same religious and cultural tradition of the Old Believers.
Key words: religious education, reproduction of Old Believers' tradition, Old Believers' illegal schools, monastic schools.
И.В. Куприянова, соискатель АлтГАКИ, г. Барнаул, Email:[email protected]
ШКОЛЬНОЕ ДЕЛО В СТАРООБРЯДЧЕСКИХ СООБЩЕСТВАХ АЛТАЯ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА
В статье рассматривается деятельность алтайских старообрядцев по формированию системы образования, которая позволяла бы приобщать молодежь к их базовым ценностям и в то же время включала бы в себя необходимые элементы гражданской науки. Таким образом, старообрядцы, пользуясь возможностями, которые открывало религиозное законодательство этого периода, пытались придать своему школьному делу несколько более светский характер, не поступаясь при этом важнейшей задачей воспроизводства старообрядческой религиозно-культурной традиции.
Ключевые слова: религиозное образование, воспроизводство старообрядческой идентичности, старообрядческие нелегальные школы, монастырские школы
На основе проведенных исследований нами выявлены типы молитвенных помещений, создаваемые старообрядцами Алтая и Барнаула в различные периоды их жизнедеятельности, в зависимости от практикуемого в стране законодательства о культах, изучены возможности их открытия и содержания общинами в различных социально-политических условиях.
Проблема обучения молодежи, как ключевая в деле сохранения и воспроизводства старообрядческой культурной традиции, всегда находилась в центре религиозно-общественной жизни старообрядцев. Невзирая на государственные установления запретительного характера, на недостаток преподавательских кадров и другие трудности, они настойчиво проводили в жизнь идею религиозного образования, чтобы воспитать своих детей последователями своей старообрядческой конфессии.
В качестве основного требования здесь неизменно выступало обучение детей правилам веры и традициям старообрядчества. Необходимым для этого считалось изучение церковнославянской грамоты, овладение церковным чтением и пением. По отзывам миссионеров РПЦ, старообрядческое образование «слишком узко и односторонне - не идет дальше знания молитв, умения читать по-церковному, положить начал и писать полууставом» [1, с. 2]. Многие старообрядцы из крестьян и мещан такое образование считали вполне достаточным; некоторые из них отдавали детей в государственные школы, где их обучали гражданской грамоте, письму и счету.
Такой подход старообрядцев к вопросам образования постоянно подвергался критике деятелей РПЦ, утверждавших, что их дети оставляют школу, «не усвоив почти ничего, довольствуясь тем, что они могут читать и мало-мальски писать» [2, л. 392 об.]. Старообрядцы же, со своей стороны, избегали более широкого светского образования: прежде всего, чтобы предотвратить молодежь от охлаждения к религии своих отцов, обмирщения и неверия. Неправильно было бы утверждать, что старообрядчество совершенно отрицало светскую науку, но при этом
в его среде преобладало мнение, что «школа не должна убивать спасительные ростки религиозных переживаний» [3, с. 20]. Таким образом, главную задачу старообрядческого образования составляло гармоничное сочетание светской науки и религиозности, нахождение правильного соотношения между тем и другим. Решение этой задачи откладывалось по причине длительного преследования старообрядцев со стороны государства и господствующей церкви: до выхода указов о религиозной свободе 1905-1906 гг. обучение детей, как и вся религиозно-общественная жизнь, осуществлялось ими нелегально, так как эта деятельность являлась противозаконной.
На окраинах государства - в Сибири и на Алтае, условия существования староверия были не столь жесткими, поэтому для администрации и миссионеров РПЦ не составляло тайны наличие здесь в конце XIX - начале XX в. довольно многочисленной сети старообрядческих школ. Кроме того, обучение детей, являясь частью религиозного воспитания, осуществлялось внутри семейно-родственных коллективов [4, с. з2б], а также являлось функцией духовных руководителей общин, как наиболее образованных представителей старообрядчества. В конце XIX - начале XX вв. организацией школ и преподаванием на Алтае занимались такие выдающиеся вожди местного старообрядчества, как А.Е. Зырянов, П.Е. и М.И. Бобровские, Г.А. Страхов. Широкой известностью пользовалась школа часовенного наставника А.Е. Зырянова в деревне Белой: кержаки всего Бухтарминского края присылали ему своих детей, живших у него годами, пока он обучал их грамоте и догматам старой веры [5, с. 29-30].
В ряде случаев общины приглашали на жалование особых учителей и учительниц - старых дев или монахинь («черничек»). Учителя религиозных школ, по желанию родителей, могли обучить детей и гражданским знаниям: азбуке, письму, счету; но, не имея соответствующей подготовки, преподавали эти предметы хуже, чем учителя министерских школ. Таким образом, в старо-
обрядческих школах давали преимущественно религиозное образование посредством обучения догматам старообрядческого православия, церковнославянскому чтению, обычно по Часослову и Псалтыри, и церковному пению, которое дополнялось самообразованием путем чтения религиозной и светской литературы и совершенствовалось жизненной практикой. Такое образование сами старообрядцы называли «домашнее», то есть, полученное вне государственной образовательной системы, не подтвержденное никакими официальными документами. Домашний характер обучения детей не связывал его с казенной школьной программой и образовательными шаблонами.
В целом старообрядцы обеспечивали своим детям «скромную, но прочную» грамотность, но по причине длительных гонений не могли поставить это образование шире и основательнее. Нерешенной оставалась главная задача - движение старообрядческой школы в общеобразовательную сторону, что обусловило ее исключительно религиозный характер. Религиозное образование помогало старообрядцам сохранять веру отцов в условиях давления на них со стороны господствующей церкви. «Подпольная жизнь, постоянная боязнь за целостность своей веры, неопределенность своего нравственного положения» мешали старообрядцам установить правильные взаимоотношения между светской, общеобразовательной стороной школы и ее духовными, религиозно-нравственными задачами [6, с. 1-2]. С другой стороны, государственную школу они находили слишком светской; кроме того, уставы гимназий и университетов представлялись им нерусскими: они трактовали их как «суть компиляции с иностранного, и даже проще - перевод с немецкого» [7, с. 194]. Еще меньше доверия вызывали у старообрядчества церковно-приходские школы: их возмущало, например, что в них детям давали учить стихи мирского содержания, обучали танцам, не только мальчиков, но и девочек, что воспринималось уже как форменное «издевательство» [6 с. 187]. Главной причиной, вызывавшей отторжение у старообрядцев, была изощренная антираскольническая пропаганда, которой их дети подвергались в этих школах, теряя «свое "святое-святых": веру, убеждения, церковно-религиозную настроенность, святый дух и душу старообрядчества» [8, с. 443]. В этом отношении очень точным представляется наблюдение В. В. Розанова: «Всюду, где дети раскольников посещают общую школу, они сливаются с православной средой и перестают быть "раскольниками"... они оставляют раскол без всяких, собственно, церковных споров. Они входят в ту психическую атмосферу, в которой живём мы, для которых всё это - несколько отвлечённо» [9, с. 35]. В качестве примера можно рассмотреть опыт церковно-приходской школы в с. Тайнинском, открытой в 1906 г., в которую местное священство и миссионеры всячески заманивали детей старообрядцев [10, л. 4 об.]. Ради получения детьми образования, родители были вынуждены отправлять их в эти учебные заведения. Так, например, в Барнауле в начале XX в. в начальных и городском двухклассном училище обучалось 23 мальчика и 10 девочек старообрядцев, еще три мальчика были отданы в церковно-приходс-кие школы [11, с. 5].
После реформ 1905-1906 гг. руководители согласий выдвинули амбициозную задачу поднятия старообрядческой школы на новый уровень. Образование и просвещение рассматриваются теперь как краеугольный камень будущего старообрядчества, которое должно «действовать, оказывать свое влияние на ход жизни, жить жизнью своего народа» [12, с. 610]. Серьезной проблемой, тормозившей решение указанных задач, стали консерватизм и упорство лидеров некоторых общин - преимущественно представителей старшего поколения, - в отношении введения в образовательный процесс элементов светской науки, использования новых учебников, книг, современных методик обучения. Так, например, в 1910-х гг. в Барнаульской общине часовенных обозначились расхождения между наиболее передовой частью верующих, желавших основать для молодежи современную школу, выписывать книги и журналы старообрядческих издательств, и лидерами общины («старцами») - противниками «общественных улучшений». Первые считали, что «вера предков не затемнится от света познания», вторые видели в этих новшествах губительную ересь и всячески препятствовали им [13, с. 25-26]. Подобные опасения существовали во всех старообрядческих согласиях.
Необходимо было найти гармоничный вариант образовательной системы, который не отвергал бы светского знания, но при этом не убивал «спасительные ростки религиозных пережи-
ваний». Новая, современная школа по-прежнему представлялась основанной на прочных религиозных устоях. Главный смысл образования старообрядцы продолжали видеть во всестороннем развитии личности, понимаемом как «пробуждение в ней чувства сыновней связи с Творцом вселенной - Богом». Поэтому они продолжали настаивать на необходимости изучения в начальной школе Часослова, Псалтыри и церковнославянского языка, и на подготовке кадров старообрядческих учителей [7, с. 196-197].
Как только систему образования стало возможно формировать свободно и открыто, старообрядцы активизировали обсуждение на своих соборах проблем школьного дела, из которых важнейшими являлись организация школ, их программы, финансирование и подготовка преподавательских кадров. Эти проблемы решались очень медленно, главным образом, из-за недостатка средств: старообрядцы, как правило, были зажиточны и охотно жертвовали на образование, но в этот период большие суммы направлялись ими на строительство храмов, поэтому открытие школ, как следующая по важности задача, зачастую откладывалось на будущее.
В решениях соборов белокриницкого согласия предлагалось, чтобы не оставлять детей совсем без образования, учить их в школах «общего типа», в том числе в «общехристианских» - то есть, церковно-приходских, но при этом добиваться освобождения их от изучения тех разделов Закона Божия, в которых говорится о разделении и различиях в молитвах и обрядах. Кроме того, допускалось и обучение старообрядческих детей в министерских школах: «Науку мы не переделаем, она - одна для всех»; но при этом необходимо добиваться, чтобы преподавателями Закона Божьего и пения, а также воспитателями были непременно старообрядцы. Серьезной проблемой становилась нехватка старообрядческих учителей, имевших специальное педагогическое образование, позволявшее работать в государственных школах; таких учителей еще нужно было готовить. Таким образом, в решении школьного вопроса белокриничанами виделось два возможных варианта: открытие старообрядческих училищ, организация школ грамотности, пения, постановка преподавания Закона Божьего, или же использование в своих целях школ общего типа [6, с. 9-13].
Несмотря на то, что решение первой задачи представляло большую трудность, кое-что здесь было сделано. Так, например, 12 декабря 1910 г. состоялось торжественное открытие старообрядческого духовного училища Министерства народного просвещения в с. Платово [14, с. 72-73]. Это было первое старообрядческое училище, открытое в Томско-Алтайской старообрядческой епархии. В дореволюционный период старообрядческие школы, открытые с разрешения государства, в которых преподавали по утвержденным программам профессиональные педагоги, на Алтае существовали также в с. Ново-глушенском Барнаульского уезда, где преподавал сын местного священника Афанасий Поликарпович Портнягин, а также в с. Богатырево.
Несмотря на многочисленные проблемы, дело развития старообрядческого образования неуклонно продвигалось вперед. Позиция белокриничан Томско-Алтайской епархии состояла в том, чтобы добиваться устройства старообрядческих школ на средства казны: они считали это справедливым, «так как мы наравне с другими платим все налагаемые на нас повинности». В апреле 1914 г. Барнаульская Крестовоздвиженская община ходатайствовала перед городской Думой об открытии городской школы специально для детей старообрядцев. Речь шла о начальной школе с трехгодичным курсом, однокомплектного типа, для детей обоего пола, старообрядческого вероисповедания, «с надлежащим цензом, с правом введения в школу своих специальных предметов: Церковного «Знаменного пения» и «Закона Божия» по своим учебникам». Община апеллировала к тому обстоятельству, что все ее члены несут городские повинности наравне с другим населением Барнаула, поэтому помещение, оборудование и содержание школы, а также учительского персонала просили отнести на средства города, на общих основаниях с городскими школами. К моменту подачи ходатайства у общины уже был готов список учеников в возрасте от 8 до 11 лет в количестве 45 человек [15, л. 253-254].
К вопросам школьного образования старообрядцы возвращались в колчаковский период гражданской войны, пытаясь наладить свою религиозно-общественную жизнь на буржуазно-правовых основах [16, с. 372]. В школьном деле важнейшей проблемой являлась катастрофическая нехватка дипломированных
учительских кадров: в Москве работал старообрядческий бого-словско-учительский институт, готовивший эти кадры, но в сравнении с запросами огромной страны его деятельность представляла собой каплю в море; поэтому в провинции повсеместно открывались краткосрочные курсы для подготовки учителей. На епархиальном съезде 1918 г. было принято решение об открытии таких курсов в Барнауле [17, с. 2]. Однако это начинание, как и многие другие, с окончанием гражданской войны не получило дальнейшего развития: после установления советской власти вопросы школьного образования и просвещения были монополизированы государством.
Итак, можно отметить у алтайского старообрядчества конца XIX - начала XX в. стремление к модернизации образовательной системы, попытку продвинуть ее в сторону светской
Библиографический список
науки, сохраняя, в то же время, ее религиозные основы. Можно предположить, что эта тенденция имела большие перспективы: со временем позиции консервативной части старообрядческих объединений, блокировавшей нововведения в области образования, были бы потеснены, и сообщества, желавшие прогресса в сфере просвещения, получили бы более или менее гармоничные образовательные стандарты, соединявшие религиозность и светскую образованность. В советский период, когда система образования была полностью выведена из церковной сферы, оно не только оказалось для старообрядцев слишком светским, но и приобрело неприемлемый для них, подчеркнуто атеистический характер. В этих условиях сообщества актуализировали религиозные компоненты образования, для преподавания которых им пришлось вернуться к практике нелегальных школ.
1. Новиков, И. Обзор деятельности первого Епархиального Миссионерского съезда в г. Томске 10-27 августа 1898 г. Современное состояние местного расколосектантства // Томские епархиальные ведомости. Миссионерский отдел. - 1899. - № 1.
2. КГУ ГААК. Ф. 166. Оп. 1. Д. 1.
3. Сторонятся ли старообрядцы образования? // Слово Церкви. - 1915. - № 1.
4. Куприянова, И.В. Старообрядческая семья: религиозно-культурная доминанта // Мир науки, культуры, образования. Научный журнал. - 2013. - № 4(41).
5. Бухтарминские старообрядцы. - Л., 1930.
6. Вопросы народного образования на всероссийских съездах старообрядцев. - М., 1909.
7. Кириллов, И.А. Старообрядчество и русская школа // И.А. Кириллов. Правда старой веры. - Барнаул, 2008.
8. Мельников, Ф.Е. Краткая история древлеправославной (старообрядческой) Церкви. - Барнаул, 1999.
9. Розанов, В.В. Психология раскола // В.В. Розанов. Религия. Философия. Культура. - М., 1992.
10. КГУ ГААК. Ф. 164. Оп. 1. Д. 106.
11. Златомрежев, В. Раскол в г. Барнауле // Томские епархиальные ведомости. Миссионерский отдел. - 1902. - № 13.
12. Журавлев, А. Восток, Запад и старообрядчество // Слово Церкви. - 1916. - № 29.
13. Часовенный. Среди часовенных. Барнаул Томской губернии // Старая Русь. -1912. - № 1.
14. Платово. Открытие старообрядческого Министерства Народного просвещения училища // Старообрядческая мысль. - 1911. - № 1.
15. КГУ ГААК. Ф. 135. Оп. 1. Д. 22.
16. Куприянова, И.В. Революция и гражданская война - годы политического самоопределения старообрядчества // Мир науки, культуры, образования. - 2013. - № 5(42).
17. Обращение ко всем старообрядческим приходам и общинам // Сибирский старообрядец. - 1919. - № 7.
Bibliography
1. Novikov, I. Obzor deyateljnosti pervogo Eparkhialjnogo Missionerskogo sjhezda v g. Tomske 10-27 avgusta 1898 g. Sovremennoe sostoyanie mestnogo raskolosektantstva // Tomskie eparkhialjnihe vedomosti. Missionerskiyj otdel. - 1899. - № 1.
2. KGU GAAK. F. 166. Op. 1. D. 1.
3. Storonyatsya li staroobryadcih obrazovaniya? // Slovo Cerkvi. - 1915. - № 1.
4. Kupriyanova, I.V. Staroobryadcheskaya semjya: religiozno-kuljturnaya dominanta // Mir nauki, kuljturih, obrazovaniya. Nauchnihyj zhurnal. -2013. - № 4(41).
5. Bukhtarminskie staroobryadcih. - L., 1930.
6. Voprosih narodnogo obrazovaniya na vserossiyjskikh sjhezdakh staroobryadcev. - M., 1909.
7. Kirillov, I.A. Staroobryadchestvo i russkaya shkola // I.A. Kirillov. Pravda staroyj verih. - Barnaul, 2008.
8. Meljnikov, F.E. Kratkaya istoriya drevlepravoslavnoyj (staroobryadcheskoyj) Cerkvi. - Barnaul, 1999.
9. Rozanov, V.V. Psikhologiya raskola // V.V. Rozanov. Religiya. Filosofiya. Kuljtura. - M., 1992.
10. KGU GAAK. F. 164. Op. 1. D. 106.
11. Zlatomrezhev, V. Raskol v g. Barnaule // Tomskie eparkhialjnihe vedomosti. Missionerskiyj otdel. - 1902. - № 13.
12. Zhuravlev, A. Vostok, Zapad i staroobryadchestvo // Slovo Cerkvi. - 1916. - № 29.
13. Chasovennihyj. Sredi chasovennihkh. Barnaul Tomskoyj gubernii // Staraya Rusj. -1912. - № 1.
14. Platovo. Otkrihtie staroobryadcheskogo Ministerstva Narodnogo prosvetheniya uchilitha // Staroobryadcheskaya mihslj. - 1911. - № 1.
15. KGU GAAK. F. 135. Op. 1. D. 22.
16. Kupriyanova, I.V. Revolyuciya i grazhdanskaya voyjna - godih politicheskogo samoopredeleniya staroobryadchestva // Mir nauki, kuljturih, obrazovaniya. - 2013. - № 5(42).
17. Obrathenie ko vsem staroobryadcheskim prikhodam i obthinam // Sibirskiyj staroobryadec. - 1919. - № 7.
Статья поступила в редакцию 05.06.14
УДК 271.2 (571.1)
Kovalenko P.S. THE ORTHODOX HISTORY OF BIYSK IN THE WORKS OF RESEARCHERS. The author of the paper considers the main works of researchers, who studied the history of Orthodox culture of Biysk. Some of the research materials for this paper are used for the first time. The study of this theme by the scientists and historians is represented in a chronological order. The author is especially interested to the alteration of the themes for the investigations in different historical periods.
Key words: history of Orthodox culture, scientific papers, researchers, Museum of history of the Altai spiritual mission.
П.С. Коваленко, аспирант ФГБОУ ВПО «Алтайская гос. педагогическая академия»,
г. Барнаул, E-mail: [email protected]
ПРАВОСЛАВНАЯ ИСТОРИЯ БИЙСКА В ТРУДАХ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ
В работе представлен анализ научной и краеведческой литературы по истории православной культуры Бий-ска, впервые рассматриваются основные работы исследователей по истории православной культуры г Бийска.
