CC BY
49
"Шантаж" следователя
(Из практики социально-психологического тренинга)
Доктор психологических наук, профессор П.Т.Тюрин Латвия, г. Рига
Известно, что целью социально-психологического тренинга (СПТ) является повышение социально-психологической компетентности человека в группе и группы в целом, формирование адекватных принципов и приемов делового и межличностного общения, повышение уровня социальной перцепции и др. В основу СПТ положены следующие методические принципы: глубокое понимание значения процессов общения; моделирование бытовых и деловых ситуаций; активная включенность человека в тренинговьгй процесс; рост уровня самосознания участников тренинга и адекватности оценок в межличностном взаимодействии; опора на знание психологически закономерностей общения и эффект ивное их использование в проблемных жизненных ситуациях; понимание человеком своих сильных и слабых сторон в общении.
Использовались разнообразные обучающие техники (социально-ролевые игры, групповая дискуссия, системы процедур обучения невербальным средствам коммуникации и др.). В тренинге можно конструировать такие проблемные ситуации, в процессе разрешения которых формируются эффективные поведенческие модели и которые в дальнейшем могут стать ориентирами для 1 выработки образцов действий в сходных жизненных обстоятельствах.
Многолетний опыт проведения занятий по СПТ убеждает нас в том, что наибольший эффект возникает тогда, когда используются не некие универсальные и нередко чрезмерно обобщенные игровые ситуации, а как бы слепки конкретных жизненных событий, в которых могли оказаться сами участники тренинга. Это позволяет участникам в процессе тренинга привлекать свой жизненный опыт и с большей уверенностью отстаивать адекватность своих оценок происходящего в группе. Интересное развитие событий на занятиях по СПТ с группой латвийских полицейских получил предложенный нами сюжет социально-ролевой игры "Шантаж". В занятиях участвовало 12 человек (4 женщины и 8 мужчин) — участковые инспекторы, следователи (дознаватели), эксперты-криминалисты, начальники отделов со средним и высшим образованием в возрасте от 22 до 46 лет.
Сюжет социально-ролевой игры "Шантаж"
Представьте себе, что сотрудники криминальной полиции задержали группу преступников из четырех человек, подозреваемых в ограблении
магазина. Вам поручено допросить одного из подозреваемых. Вы находитесь вдвоем в кабинете. Вскоре вам начинается казаться, что знаете этого человека, замечаете также, что и он вас узнал. Лет десять тому назад он был вашим приятелем. Более того, в молодости вы с ним изнасиловали девушку. По факту изнасилования было возбуждено уголовное дело, но тогда это преступление осталось нераскрытым.
Описание процесса социально-ролевой игры
Участники игры:
Следователь - Сергей (его роль исполняет майор полиции, начальник отдела криминальной полиции города).
Задержанный - Зигис (его роль исполняет капитан полиции, сотрудник отдела криминальной полиции).
Начальник городской полиции (его роль исполняет полковник, заместитель начальника Управления полиции города).
Потерпевшая — Винета (ее роль исполняет майор полиции, начальник службы информации районного отдела полиции).
(Курсивом дан краткий комментарий психолога).
Зигис. Послушай, ты что, меня не узнаешь? — Напоминание о прошлом знакомстве и попытка установить неформальные отношения.
Следователь, Кажется, где-то случалось видеть. -
Настороженность. Стремление сохранить за собой возможность маневрирования, если удастся избежать предполагаемого им выяснения отношений.
3. Ну, я с того времени не изменился.
С. Допускаю такую возможность, что где-то виделись, но конкретно не вспомню. — Уклонение от признания, возможно, в расчете на то, что собеседник запутается в деталях воспоминаний.
3. Так что же, мне тебя теперь на Вы надо называть? — Разочарован и как бы взывает к совести: мол, неужели друг, с которым так много связывает, отказывается помочь!
С. Начнем с того, что Вы задержаны по подозрению в совершении серьезного преступления. — Раз собеседник все-таки заметил необходимость соблюдения здесь формальных отношений, пытается пресечь неприятный для себя разговор и перевести его в официальную плоскость.
3. Какое серьезное преступление?! Глупости! Что там такого серьезного? — Косвенное напоминание о давнем совместном преступлении, в сравнении с которым кража — мелочь.
С. Может бьггь, у вас в таких делах опыт большой, что это не кажется стоящим внимания. — Выдерживает дистанцию, подчеркивая различия между ними.
3. Ну, что там было! Собрались, выпили, шли домой. Решили, что нужно еще. Зашли к одному, другому. Ни у кого денег нет. Шли мимо магазина. Дверь не то закрыта, не то открыта. Сильнее дернули - она и открылась. Взяли одну поллитру,
другую. Кто сейчас вспомнит, кто чего взял. Потом ведь еще выпили. Знаешь же, как это бывает. — Пытается принизить значение совершенного ограбления, собственного участия в нем и наличие преступного умысла. Вновь пытается вернуть разговор к доверительным отношениям.
С. Что там, вспомнишь - не вспомнишь... Свидетели есть - в том числе твои дружки, а они уже "раскололись" и показали на тебя. — Продолжает следовать распространенной схеме допроса, возможно, полагая, что это оградит его от навязываемого особого характера отношений с ним, одновременно подчеркивая, с кем у того действительно "особые" отношения.
3. Ну понятно, теперь каждый валит на другого. Но не буду же я наговаривать на себя того, чего не делал. Я вообще ничего не делал, только стоял в стороне и смотрел. Раньше я никогда не сидел. А среди них есть те, кто уже неоднократно был судим. — Можно интерпретировать двояко: 1) уступка занятой формальной позиции следователем и уход в "отказку " — пусть тот возится с доказательствами его вины; 2) пытается навести на мысль о том, какими могли бы быть основания и мотивы его освобождения из-под стражи.
С. Вы же понимаете, что Ваша вина будет доказана, и Ваша судьба сейчас зависит только от дополнительных обстоятельств дела. — Очевидно, решил, что сумел переломить неблагоприятный для него ход беседы и как бы подводит черту, предлагая помочь следствию, а не пытаться оказывать на него давление.
3. Я — не большой специалист в этих вопросах. Знаю только, что Вы все в одной стае, что судья, что прокурор, а слушать меня, что я не виновен, никто не захочет. — Видя, что путем уговоров ему своей цели добиться не удалось, меняет тактику — на фоне раздражения неудачей подготавливает наступление на С. как представителя правоохранительной системы в целом и ее "бесчестных" сотрудников.
С. О чем это Вы собирались говорить, когда сказали, что где-то меня видели? - Или хочет убедиться в том. что опасность возобновления неприятной темы сумел преодолеть окончательно, или почувствовал смену настроения и тона речи задержанного с жалостного на обвинительное.
3. Понимаешь, это именно то, о чем я поначалу стал говорить. Помнишь ту дамочку, когда мы были на балехе. — Начинает без обиняков требовать признания факта совместного изнасилования.
С. Ну и? — Выжидание.
3. Что "и"? Кто тогда первый, кго второй -сейчас несущественно. Но во всяком случае, мы сделали то, что хотели. Что, не помнишь? Тебе, может, в деталях рассказать? Как ты мне: "Зигис! Придержи ей руки, а то царапается, как кошка!" — Входит в азарт разоблачения. Наступательность и категоричность.
С. Дальше! Кто еще был с нами? — Рассчитывает, что в отсутствие свидетелей обвинения в
изнасиловании могут расцениваться как клевета с целью шантажа.
3. Мы были только втроем. Хотя, уходя с танцев, парням хвастались, что все будет в порядке. Япка по дороге шел и видел.
С. Я вообще не помню ничего подобного. -Вялое, безынициативное отрицание.
3. Знаешь, кончай! Я знаю только, что поскольку все вы здесь в своей компании, ты спокойно можешь меня отшить. Все равно каким образом — это твое дело, но, я думаю, ты можешь это сделать. — Нетерпеливость и недовольство затянувшейся игрой в "кошки-мышки". Высказавшись в открытую, снова пытается призвать к оказанию "помощи " — мол, я-то знаю, что ты из 'себя на самом деле представляешь, так что же сейчас мелочишься! У меня — какая-то кража, в то время как мы вместе совершили гораздо более тяжкое преступление.
С. Ладно, посмотрим на это с другой стороны. Если бы я даже согласился с Вами, то в следующий раз я могу оказаться в другой обстановке, где уж Вы будете ставить и диктовать мне условия. Допускаю, что Вы будете пытаться бороться против меня. — Не видит выхода. И так для него плохо и так плохо — если попытается "выручить " своего "друга", то возникнет риск постоянной зависимости от него, а прийти с повинной — значит, своими руками поставить крест на карьере. Не может решиться на инициативные действия.
3. И еще. Если у нас сейчас с тобой разговор не получится, я позову прокурора и скажу, что не хочу, чтобы ты вел мое дело, потому что ты в свое время изнасиловал девушку и потому хочешь меня зарыть.
С. Вы ничего не докажете.
3. Предположим, что не докажу, но мне от это- / го хуже не будет. Меня посадят и в том и в другом случае. Но ты все равно чистеньким не останешься. — Очевидно, и он не подозревает, что уголовное дело по факту группового изнасилования было в свое время возбуждено, поэтому, главным образом, рассчитывает запугать следователя, иначе он вряд ли стал бы "вешать " на себя дело, за которое ему грозило бы более суровое наказание.
С. Я сам буду заинтересован, чтобы меня освободили от ведения Вашего дела. Чтобы не имели возможности каким-либо образом влиять на меня. — Очевидно, находится в состоянии, близком к психологическому истощению, поэтому хотел бы избавится хотя бы от общения с "другом ". Уже не принимается в расчет то, что проблема остается нерешенной, лишь откладывается до ее решения другими.
3. Ну, ты подумай, где ты еще найдешь такую работу — ничего не делать и получать деньги. Целыми днями слоняешься из одного конца в другой, засунув руки в карманы. А люди все же что-то делают, и тебе тоже тогда придется, наконец, работать. Ты об этом подумал? Когда твоя жена узнает, что ты изнасиловал мою девушку, она сразу от тебя уйдет — я ж ее знаю. А я, если дело дойдет
до суда, за себя постою. Суд учтет, что я ранее не судим, что мне можно дать условно, свидетели скажут, что у меня замечательный характер. У меня есть работа, нормальная семья, жилье... и получу условно. Ну, ладно, не буду так много пить. Мне дадут 2-3 годика, поживу это время тихо и скоро судимости у меня уже не будет. А у тебя не будет ничего - ни повышения, ни жены, ни работы -ничего! Слушай, давай кончим торговаться. Ты всегда был упрямым и просто не хочешь мне помочь, знаешь ведь, что можешь это сделать. - Исчерпав силы для уговоров, перешел к оскорблениям и запугиванию, рисуя контрастные картины ущерба, который понесет следователь в сравнении с его собственными потерями.
С. За все годы работы в полиции отдел кадров никогда обо мне никаких вопросов не задавал. — Пытается убедить задержанного в том, что тот ничего не сумеет доказать, поскольку при поступлении на службу проводилась спецпроверка всех аспектов его пригодности к работе в полиции. следовательно, никаких доказательств, подтверждающих его вину, не существует.
3. Послушай же! С той историей тебя никто не связывал только потому, тгго никому и в голову не могло прийти, что такая сволочь работает в полиции. А если твою фотку тех лет, на которой ты такой же красивенький, как сейчас, показать той дамочке — ты что думаешь, она тебя не узнала бы?!
Задержанный исполнил свои угрозы, написал заявление прокурору, и далее разговор продолжается в кабинете начальника полиции города. Присутствуют начальник, следователь.
Начальник. Ну, рассказывай.
Следователь. О чем?
Н. О том случае изнасилования.
С. А-а, я понимаю, откуда дует ветер. Этот человек был задержан за ограбление магазина, и теперь он пытается меня шантажировать тем, что я якобы с ним неизвестно когда изнасиловал девушку. Я думал, что убедил его в бессмысленности этого. И, во-вторых: Вы же меня знаете!
Н. Так что, вы себя виноватым не считаете?
С. Не просто не считаю, но и утверждаю, что этого не было.
Н. Но ты же понимаешь, что этот случай, о котором конкретно говорил твой друг Зигис, — этот случай был. Это уголовное дело было заведено не сегодня, не вчера, а 10 лет тому назад, когда женщина была изнасилована. Оно было возбуждено сразу после того события. Люди серьезно работали, целая группа — следователи, эксперты, криминалисты, прокуратура и т.д. Имеется база данных с приметами преступников. Не было только самих виновных.
С. Я уже давно работаю, и ничего об этом деле не знал и не слышал.
Н. Естественно, что ты об этом не знал! Оно лежало в прокуратуре. Там все "темные" дела могут лежать долго. Чему же ты удивляешься и го-
воришь, что этого дела не было и ты ничего не понимаешь? Сегодня пока ситуация несколько лучше, чем она станет завтра, и дом тебя самого более выгодная. Может быть, нам стоиг вместе проанализировать, что говорит твой Зигис. И мы собрали много материалов о том периоде, уже знаем, кем ты в то время был и чем занимался. Мы снова нашли ту девушку.
С. Так что Вы хотите от меня?
Н. Я хочу только одного — чисто по-челове-чески поговорить...
С. По-человечески ... Против себя не буду стараться.
Начальник городской полиции, видя что разговор заходит в тупик, пригласил в кабинет задержанного Зигиса и потерпевшую (Ви-нету), которая уже опознала обоих.
Начальник. Винета! Тогда, много лет назад, ты очень подробно описала приметы преступников. Теперь мы нашли и второго человека, нашли свидетелей. Может, ты напомнишь нам еще раз, как все было.
Винета. Ох! Это тягостно вспоминать. Я только удивляюсь, как он может сейчас здесь сидеть и улыбаться! И от всего отказываться. У меня не было тогда такого жизненного опыта, и я даже не представляла, что что-то такое могло бы случиться. Да, мы там посмеялись, поболтали, немного выпили, но это не дает права так себя потом вести. На меня внезапно набросились. Они уже заранее сговорились, потому что никаких разговоров у них об этом при мне не было. — С точки зрения Зигиса и Сергея, поведение Винеты — двусмысленное, а с учетом последующего — виктим-ное, провоцирующее потенциальных насильников.
Н. Сразу и напали? Ну и кто же начал?
В. Зигис всей своей массой, всем весом на меня навалился. Сколько я могла, сопротивлялась. Но ... Зигис не мог со мной справиться. Тогда он кричит Сергею: "Ну, не стой же как столб! Помоги!" И он тоже потом добрался до меня. Этот человек (кивает на Сергея) держал мне руки. И сначала Зигис, потом они поменялись.
Н. И как я понимаю, ты потом уехала?
В. Да. Мне было стыдно, неловко людям в глаза смотреть.
Н. Потому ты их позже нигде не встречала, а они стали думать, irro им это сошло с рук. Скажи, почему ты именно с ними тогда пошла, ведь там были не только они?
В. Мне просто захотелось идти домой. Они говорили, что им по дороге, и предложили проводить. Я даже посчитала, что с двумя будет спокойнее.
Н. Совершенно правильно.
Пауза.
Н. Ну, а тго теперь Зигис скажет?
Зигис. Вроде, тогда все начиналось нормально. Ничего такого мы не задумывали, насиловать
не собирались. Я Сергею говорю: вот какая девчонка попалась — сама не знает, с кем идти, и с этим хочет, и со вторым! В конце концов, она решила со мной идти. А я Сергею говорю: "Ладно, не буду никого обижать — пошли вместе, мы же с тобой друзья".
Н. Она слышала это?
3. Нет, она не слышала. Мы сели, выпили. Сергей подсел рядом, стал целовать ее. И вдруг' он говорит: "Давай, уговори ее, чтобы мы ее вместе имели!" Я даже не думал, что такое может в голову прийти! Я сначала подумал, что он дурачится. Ну, а потом выпитое в голову ударило.
Н. И что случилось, когда ты понял, что все идет не совсем так, как надо, когда началось преступление?
3. Да какое преступление?! Думали, она сама согласится. — Ни Зигис, ни Сергей не знали, что изнасилованная ими Винета подала заявление в прокуратуру о факте ее изнасилования. И сейчас Зигис не убежден, что это было изнасилование.
Н. Могло случиться, конечно, и так. Она тоже пила? — Начальник косвенно подтверждает неуверенность Зигиса в том, что имело место изнасилование — половое сношение с применением насилия ими использованием беспомощного состояния потерпевшей.
3. Ну, конечно! Так поболтали. Пощипали, пощекотали друг друга. Вообще это ей нравилось. Я еще пытался ее поцеловать - вроде не протестует. Погладил ручку — тоже ничего не сказала. А потом стала упрямиться. Я подумал, может, она не хочет, потому что Сергей рядом сидит. Он немного о тошел в сторону. А уж потом я решил: к чему она шла, к тому и пришли.
Н. Но ведь Винета не хотела.
3. Понимаете, мне казалось, что она просто ломается, думает, что Сергей где-то рядом. Я ей все время говорил: будет хорошо, будет хорошо ...
Н. О чем хорошем ты т>т говоришь, когда сам же Сергею кричал: "Не стой как столб!"
3. Я думал, что все будет хорошо, просто не мог справиться. Когда девчонка сопротивляется, тут уж весь ум уходит. А Сергей стоял и смотрел, и потому я ему сказал: "Что ты кривляешься, для чего мы это все затеяли?!" Тогда он стал придерживать руки. Я сделал с ней, потом он.
Н. Ну, так кто же во всем этом виноват?
3. Если бы он тогда не предложил, я бы не подумал. А он мне: "Давай, Зигис, чего там один, давай вдвоем!" И я думал, что сама покорится. Не думали, что она запротестует.
Н. Ну, а когда увидели, что так, как вы рассчитывали, не получится, вы решили ее изнасиловать?
3. Да что мы там решили! Все само собой получилось. Думали, напилась и сама захочет, а пока сама не знает, чего хочет. Какая же девушка сразу скажет: "Зигис, я тебя хочу*?" Ей надо пококетничать, покрутить хвостом. Если бы он меня не толкнул на это, ничего такого бы не случилось. Он и сейчас такой крутой командир, сам подталкивает, а потом стоит, вроде, как в стороне.
Н. Да, но тоща он не был никаким командиром.
3. Он всегда командовал и хотел меня поставить ниже себя.
Н. А потом вы больше дружеские отношения не поддерживали?
3. Так, иногда что-то вспоминали. Но он стал этого как бы побаиваться. Он уехал в Ригу, не знаю, юристом, что ли стал.
Н. И ты думаешь, что он уехал из-за вашей истории? А может, он понял, что до этого его жизнь была какая-то игра и дерганье', а после этого случая пересмотрел свою жизнь? Отсюда и ваше последующее отчуждение. Он уехал учиться, а что с тобой стало, мы знаем, и что опять случилось — тоже знаем. Ты не подумал о том, что, несмотря на то, что у вас ужасное с Сергеем случилось, он все-таки стал человеком, лучше, чем был. В отличие от тебя.
3. Мне тоже эта мысль приходила в голову, но что он способен на такое свинство, я предположить не мог. Я понял, что раз он ушел учиться на юриста, значит, он хочет, чтобы никто никаким образом не мог ему напомнить.
Н. В каком смысле "свинство"?
3. Так как только поэтому он и ушел к вам учиться. Разве вас кто тронет? Это же всем известно, что полиция может делать все, что угодно, и никто ничего не скажет. Я думаю, что он маскировался. Ему нужно было это дело надежно похоронить, и ни для чего другого ему полиция не была нужна.
Н. Значит, только для этого он стал учиться с хорошими отметками, поведением ... И все это он делал с одной целью, чтобы только не всплыло это дело, зная, что в любое время, через год или больше, ты мог об этом вспомнить?!
3. Но он же прекрасно знал, что никогда не начну об этом говорить, потому что он всегда придет мне на помощь.
Н. Зачем же тогда это тебе сейчас понадобилось? 4
3. Потому, что он мне не помог.
Н. Заупрямился?
3. В том-то и дело. Он заупрямился — ну, и я заупрямился.
Н. Так ты подумай, если бы он был свиньей, как ты говоришь, то он бы не упрямился. Он должен был бы тебе помочь.
3. Разумеется, должен был бы.
Н. Так, может, сделаем другой вывод: что он совсем не такая свинья?
3. Чего ж тогда он мне не помог?
Винета. Извините, он так и будет продолжать работать в полиции?
Н. Нет. К нему закон тоже относится в полной мере. То, тгго он виновен, — это понятно.
В. Мою жизнь разрушил! Если бы я видела, что он признал: так оно было, если бы я видела в его глазах хоть какое-то сожаление. Ведь он так и будет не считаться с людьми, как со мной не считается.
Н. Ты же видишь, что за это время Сергей показал, что считается с людьми. Но в твоем случае он ответит, как любой другой.
Социально-ролевая игра закончена. Начинается ее обсуждение, £ котором заняты и другие участники тренинга.,
Сергей. За 10 лет человек может во многом внутренне измениться. Играя эту роль, я исходил из того, что тот случай из своей молодости я психологически пережил настолько, что полностью его от себя отторгнул, что могу не реагировать на прямые обвинения, потому что я — уже совсем другой человек. Кроме того, выясняется, что в условиях, в которых оказался, я могу стоять только на одном: где доказательства? Тут я не могу ничего смягчить, как-то крутить. Иначе моя карьера разрушена, а я — в тюрьме. Другого выхода у меня нет — только все отрицать и требовать доказательств.
Винета. Но можно было бы как-то договориться со мной, чтобы я отозвала заявление об изнасиловании. Тогда бы ты, наконец, избавился от необходимости идти на поводу у Зигиса.
Даце. Карьера, очевидно, так и так кончена. Доверие подорвано. Ведь когда ты уехал из города и поступал учиться именно на юридический, а потом стал работать в полиции — сам-то точно знал, что ранее совершил преступление. Поэтому слова Зигиса, что ты специально пошел на юридический, чтобы замести следы, очень правдоподобны. В поведении твоего героя и тогда и сейчас много такого, что говорит о боязни разоблачения.
Винета. Если бы, признав тот случай, ты хотя бы посочувствовал мне как жертве, то появился бы какой-то шанс на спасение.
Гунтие. Но у него не было гарантий, что ты простишь.
Винета. Хотя бы попробовал сделать это!
Сергей. М1 [е казалось, что единстве! шый шанс — это только через суд и только требуя прямых доказательств. — Признаки страха Сергея — в оттягивании развязки и отсутствии энергичных действий.
Зигис. А мне только помогаю, что Сергей не признается в очевидном. Значит, боится.
Илгоние. На Зигисе "висит" ограбление магазина, и в то же время он подробно рассказывает об изнасилова!гии. Он сам не понимает, что этим только усугубляет свое положение. У нас ведь сколько угодно "темных" дел, остающихся таковыми потому, что нет подозреваемых, а без них мы часто просто не знаем, где искать доказательства. А тут такой подарочек — виновный сам объявился, да еще и признается.
Зигис не знает, что в прокуратуре есть заявление Винеты, потому его действия — отчасти блеф, но блеф психологически рассчитан достаточно точно. Зигис полагает, что поскольку это событие действительно когда-то имею место, то Сергей начнет нервничать, вести себя неадекватно, вызовет подозрение, так или иначе себя скомпрометирует. и тем самым серьезно повредит своему положению в полиции. Сергей этого тоже боится; его поведение рождало у Зигиса надежду.
что ему все-таки удастся запугать его и добиться
своего.
Зигис. Сначала я был уверен, что добьюсь своего — уж очень он упирался, что, мол, ничего не было. Значит, боится. А потом уж, когда вижу, что не получается, только одна мысль оставалась в голове — раз он мне не помогает, то я ему устрою!
Ирина. Мне не понравилось, как Сергей себя вел. Он сказал, что ему ничего не оставалось, как только отказываться. Если бы я попала в такую ситуацию, то сразу бы побежала к своему непосредственному начальнику и рассказала бы все как есть. Если я действительно сейчас другой, если честен — то коллеги помогут. А так — ты и своим коллегам не доверяешь. Это задевает всех, даже оскорбляет: ты их уподобляешь себе.
Янис. С момента, когда они узнали друг друга, Зигис должен был исходить из того, что разоблачение неизбежно.
Гунтис. Он ждал доказательств этого, потому что чувствовал себя один на один с Зигисом, а не с нами — против него.
Даце. Сергей продолжал надеяться — а вдруг все-таки вывернется?
Андрей. Он думал, что, если не докажут, так он хоть формально останется чист. Но Зигис его загнал в угол.
Даце. Тут фокус в том, что Зигис шантажировал Сергея их совместными воспоминаниями, хотя доказать ничего не мог.
Мартин. В принципе, у Сергея был еще один ход, если он не тот, за кого выдает себя в полиции. Зигис не понимает, что, если Сергей такой подлец, как сам его характеризует, го он представляет для него гораздо большую опасность, чем тот для него. Сергей мог сыграть, что согласен освободить Зигиса, и быстро, не откладывая, через три цт¡я освободить его из-под стражи под предлогом, что взяли по ошибке — шатался пьяный поблизости. Затем предложить ему отметить благополучное избавление от тюрьмы — мол, с тебя причитается. А дальше — бутылкой по голове своего "друга". Смерть известного алкаша в результате его очередной драки с собутыльниками — ничего необычного ...
Даце. А я бы на месте Сергея не стала бы так вести разговор, как он повел, раз у них за спиной такое прошлое. Незачем было отказываться, говорить: не помню тебя. Лучше было бы сказать: "Смотри, Зигис, до чего же мы с тобой дошли. Я что ли, виноват? Хочешь, чтобы я оказался на твоем месте?!"
Зигис. Мне тогда было бы психологически труднее на него так давить.
Даце. И если ты мне сейчас "суешь в нос" наше преступление, то подумай, что ты делаешь. Я понимаю, что тебе противно сознавать, что сейчас я здесь, а тебе придется в тюрьме париться. Тебе противно, что я тут, а та там. Но подумай же башкой своей, что тебе придется сидеть и за тот случай, и за магазин. Зигис бы сам "заткнулся".
