37
УДК 811.161.3 ББК 81.1
DOI: https://doi.Org/10.17308/lic.2021.1/3244
СЕТЕВОЙ ЯЗЫК LOL-ТРАСЯНКА: ИГРА НА ГРАНЯХ СУБСТАНДАРТА
Т. А. Пивоварчик, И. И. Минчук
Гродненский государственный университет имени Янки Купалы
NETWORK LANGUAGE OF LOL-TRASYANKA: PLAYING ON THE EDGES OF SUBSTANDARD
T. A. Pivovarchik, I. I. Minchuk
Yanka Kupala State University of Grodno
Аннотация: статья посвящена проблеме формирования и функционирования в интернет-среде субстандартных вариантов национальные языков. Рассматривается сравнительно новое явление «смехового» использования смешанной белорусско-русской речи трасянки в сетевых сообществах белорусского сегмента Интернета. Источником языкового материала стали креолизованные полилоги белорусскоязыгчныгх сообществ в социальной сети «ВКонтакте». Цель работы - выявить дискурсивно-прагматическую специфику использования субстандартного варианта белорусского языка трасянки в коммуникативные практиках белорусскоязычных сетевых сообществ. Обоснована важность анализа кодовых смешений в контексте их идеологического преломления, с точки зрения их роли в формировании дискурсивных предпочтений «текущего момента». Сделано предположение, что в условиях фрагментированного пространства интернет-коммуникаций социально и идеологически маркированные варианты из субстандартной периферии языка могут использоваться как один из инструментов локальной групповой идентификации и стратификации сетевого коммуникативного пространства. Предложено понятие LOL-трасянки как особого сетевого варианта смешанной белорусско-русской речи, выделены ее основные языковые и дис-курсивно-прагматические характеристики: ироническая эрративизация, девиантныеречевые практики, доминирование жанров комического дискурса, специфический функциональный репертуар. Отмечено, что в отличие от устной трасянки с ее русифицированной белорусскоязычной основой, в LOL-трасянке чаще представлена фонетически и грамматически «адаптированная» русская речь. Показано, что LOL-трасянка с намеренно утрированныгм, пародийныгм кодовым смешением используется участниками сетевых сообществ для создания иронично-гротескового дискурса с социально-критической направленностью.
Ключевые слова: белорусский язык, кодовое смешение, интернет-коммуникация, субстандарт, трасян-ка, смеховой дискурс.
Abstract: the article studies the issues of formation and functioning of substandard variant of national languages on the Internet. Rather new phenomenon of"humorous" use of the mixed Belarusian-Russian speech of trasyanka in network communities of the Belarusian segment of the Internet is considered. Creolized polylogues of Belarussian-speaking communities on social network "VKontakte" is a source of language material. The objective of the article is to reveal discursive and pragmatic specifics of use of substandard variant of the Belarusian trasyanka in communicative practices of Belarussian-speaking network communities. Importance of the analysis of code shifting in the context of its ideological refraction, in terms of its role in formation of discursive preferences of "present moment" is grounded. The assumption is made that under the conditions of the fragmented space of Internet communications socially and ideologically marked variants from the substandard periphery of language can be used as one of instruments of local group identification and stratification of network communicative space. The concept of LOL-trasyanka as a special network version of the mixed Belarusian-Russian speech is proposed, its main language, discursive and pragmatic characteristics are marked out: ironical errativization, deviant speech practices, domination of genres of a comic discourse, specific functional repertoire. It is noted that unlike oral
© Пивоварчик Т. А., Минчук И. И., 2021
Контент доступен под лицензией Creative Commons Attribution 4.0 License. The content is available under Creative Commons Attribution 4.0 License.
trasyanka with its Russified Belarussian basis, in LOL-trasyanka grammatically and phonetically "adapted" Russian speech is more often used. It is shown that LOL-trasyanka with intentionally exaggerated, parody code mixture is used by participants of network communities for creation of an ironic and grotesque discourse with social and critical orientation.
Key words: the Belarusian language, code shifting, Internet communication, substandard, trasyanka, humorous discourse.
Введение
Языковая ситуация в Беларуси характеризуется как государственное двуязычие, которое в реальной речевой практике реализуется в виде несбалансированного белорусско-русского билингвизма с доминированием русского языка. При этом русский язык в Беларуси развивается как особый белорусский наци-олект с многочисленными вкраплениями из белорусского языка [1-3], а система белорусского национального языка наряду с кодифицированным литературным языком включает в себя подсистемы альтернативного варианта литературно-письменного белорусского языка - тарашкевицы, смешанной белорусско-русской речи - трасянки, народных говоров, социальных диалектов [4, с. 70-73]. Статус и функциональный потенциал указанных языковых страт исследователи оценивают по-разному, при этом наибольшие дискуссии вызывает феномен трасянки [5-9 и др.]. Трасяночная речь хаотически креолизована и представляет собой «множество субстандартных идиолектов, которые содержат в разных пропорциях черты белорусского и русского языков» [10, с. 248].
Смешанная белорусско-русская речь на территории проживания белорусов отмечалась исследователями еще в середине XIX в. [8]. Однако впервые слово «трасянка» было зафиксировано в толковом словаре белорусского языка 1996 г. издания как «продукт белорусско-русской смешанной речи» [11, с. 661]. Исследователи связывают появление этого слова со временем формирования независимой Беларуси, отмечая, что, «появившись и стойко "закрепившись" сначала в публицистическом дискурсе, а потом и во Всемирной паутине, оно плавно перекочевало в научный дискурс, настойчиво претендуя на статус термина» [12, с. 112]. Именно трасянка, как «лексический маркер демократизации» и как «пейоративная метафора» одновременно [12, с. 113], ставшая причиной рассогласования «матрицы общения» и «кодовой матрицы» [13] и потому не обладающая пиететом в глазах общественности, стала языковым кодом, маркирующим смеховые ситуации с иронической и сатирической тональностью в коммуникации белорусов.
Расширение интернет-коммуникации дало толчок к развитию различных вариантов белорусского языка, в том числе и трасянки. Исследователи отмечают [4; 14 и др.], что именно в Интернете белорусский язык
в начале XXI в. получил для своего развития благоприятную среду, которая не диктует жестких ограничений в плане нормативности, а напротив, стимулирует пользователей к экспериментальному поведению, самовыражению посредством коммуникации на белорусском языке. Эта свобода порождает богатый исследовательский материал, который в то же время с трудом поддается систематизации, о чем свидетельствует недостаточная изученность белорусскоязыч-ной сетевой коммуникации [15-19]. Особенностью белорусского интернет-пространства является отчетливое доминирование сайтов, блогов, чатов, сетевых сообществ на русском языке. Межличностное сетевое общение на белорусском языке в текущей языковой ситуации - явление в некотором роде уникальное, что обусловило исследовательский интерес авторов статьи к белорусскоязычным онлайн-сообществам, и в первую очередь к тем из них, в которых используется сетевой вариант трасянки, дифференцирующие признаки которого выявлены и представлены в настоящем исследовании.
Материалы и методы исследования
Основным источником языкового материала стали полилоги белорусскоязычных сообществ в социальной сети «ВКонтакте» («Хайпанем трошш», «Кал1 ласка - Беларусь», «Будзьма беларусамИ», «Агра-трэш», «Парщя памяркоуных цэнтрыстау (ППЦ)»). Примеры реплик из анализируемых онлайн-комью-нити приводятся в исходном виде с сохранением орфографии и пунктуации источника. Авторы статьи не несут ответственности за содержание текстов, опубликованных в анализируемых онлайн-комьюни-ти, и исходят из того, что тексты, размещенные в открытых онлайн-сообществах, могут быть использованы в качестве материала для проведения научных исследований. Объем проанализированных текстовых фрагментов, включающих в себя пост модератора и комментарии пользователей к посту, составил более 300 единиц.
Концептуально-методологической основой исследования выступили социолингвистическая теория языковых контактов (У Вайнрайх, В. Ю. Розенцвейг, Н. Б. Мечковская) и социокогнитивная модель дискурс-анализа (Т. ван Дейк, Э. Лассан). Междисциплинарное сочетание этих двух подходов позволяет провести анализ кодовых переключений и смешений в полиязычном и поликультурном медиапространстве
не только с точки зрения их влияния на актуальную языковую ситуацию, но и в контексте их идеологического преломления, с точки зрения их роли в формировании дискурсивных предпочтений «текущего момента». Гипотеза работы может быть сформулирована следующим образом: наличие в национальной коммуникативной системе множества кодов и субкодов, находящихся друг с другом в отношении функциональной дополнительности, обусловливает дис-курсивно-прагматическую специфику использования каждого кода и субкода в коммуникативных практиках сетевых сообществ национального сегмента Интернета; при этом в условиях фрагментированного пространства интернет-коммуникаций субкоды из субстандартной периферии языка, социально и идеологически маркированные, в наибольшей степени проявляют свой потенциал, поскольку могут использоваться как один из инструментов локальной групповой идентификации и стратификации сетевого коммуникативного пространства.
Обсуждение результатов
Появление Интернета породило новые дискурсивные практики и обслуживающие их кодовые варианты (страты) национальных языков, которые по-разному интерпретируются исследователями (интернет-язык, интернет-жаргон, интернет-сленг, интернетолект, сетелект, киберлект и т. д.). Интернет стал «опытной (чаще всего смеховой) лабораторией опробования потенций языка» [20, с. 59], где активно проводятся эксперименты со «смеховыми языками», построенными на игровом манипулировании единицами разных языковых уровней. В англоязычном Интернете такой тип интернет-жаргона получил названия ЬОЬ8реак и ЬОЬеа1 [21-23]. Ирония и комизм стали важнейшими характеристиками сетевых жаргонов в русскоязычной интернет-коммуникации: «олбанского языка» («языка падонкафф»), луркояза, упячки [24-27]. При наличии сходств между указанными «языками» как явлениями контркультуры (иначе - альтернативной культуры, иной культуры, сетевого фольклора, антиязыка) в них часто обнаруживается и национальная специфика.
В белорусских сетевых сообществах эта специфика проявилась в том, что основой для «смехового» жаргона в социальных сетях (и в целом в массмедий-ном пространстве) стала трасянка, сотканная из грамматических и лексических нарушений в результате смешения двух близкородственных языков. Манипулирование стереотипными представлениями о трасянке как об испорченном варианте белорусского языка, а о ее носителях как о неграмотных и малообразованных выходцах из сельской местности [28] обусловило комический эффект трасянки, подхваченный и усиленный в сетевых коммуникациях. Пред-
ставляется удачным замечание А. А. Барковича о том, что трасянка относится к сфере культуролектично-сти - вариативности языка, обусловленной определенной культурной спецификой коммуникации [15, с. 23-24], именно поэтому элементы трасянки используются носителями белорусского литературного языка с эмоционально-экспрессивной целью - для усиления выразительности текста, создания речевого портрета отрицательного персонажа, актуализации идеологического конфликта и т. д. [19, с. 50-52].
Второй специфической чертой смехового языка в белорусских сетевых сообществах является его высокая идеологическая насыщенность: ресурсы смехового языка используются для смысловой организации дискурса об актуальных социальных и политических явлениях и событиях, а отношение участников сообществ к этим явлениям и событиям формируется на основе актуализации таких ценностных оппозиций, как «свое - чужое», «истинное -ложное», «красивое - безобразное», общепринятое -девиантное», «реальное - видимое». Трасянка маркирует правый компонент в каждой из указанных оппозиций.
Сетевой вариант трасянки, используемый в сме-ховых коммуникативных ситуациях с иронической или сатирической тональностью, авторы настоящего исследования предлагают назвать ЬОЬ-трасянкой. Под ним понимается принятый в определенных сетевых сообществах субвариант (субстандарт) языка, отражающий коммуникативные ценности и коммуникативное поведение членов сообщества. Этот функционально и дискурсивно обусловленный феномен современного белорусского коммуникативного пространства очень близок молодежному интернет-жаргону, с помощью которого осуществляется общение «максимально свободное и раскованное, относительно независимое от официальной культуры и внешних табу и во многих случаях сознательно оппозитивное по отношению к норме (языковой, этической, ментальной)» [29, с. 252].
ЬОЬ-трасянка, активно функционирующая в смеховом поле белорусских онлайн-сообществ, представляет собой вторичное кодовое явление, существенно отличающееся от ее исконного варианта в устном бытовом общении. Если прототипическая трасянка является естественным следствием контактирования двух близкородственных языков, а также вытекающей из этого языковой интерференции (примеры из районных газет: рассыпчатае цеста (вместо бел. рассытсты, под влиянием рус. рассыпчатый); не выгаворвае усе словы I буквы (вместо бел. лгтары, под влиянием рус. буквы); мытны саюз намераны прадаставщь (вместо бел. мае намер, под влиянием рус. намерен); г1бкасць I эфектыунасць працоунага заканадауства (вместо бел. гнуткасць, под влиянием
рус. гибкость)), то ее ЬОЬ-вариант - сознательный дискурсивный продукт сетевого сообщества, рассчитанный на его воздействующий потенциал. В качестве примера текста, написанного на ЬОЬ-трасянке, приведем пост из сообщества «Агратрэш»: Цитаты Вяликих Падпишчыкау. Из ЛС, каторые ани часта гаварат. Сверху - цитата, снизу - кличка падпишчы-ка, а каторай ани ни падазрэвают (ну дает вот мозг аутаматам, ничо ни падзелаеш)) Папрашу ни аби-жацца, усе магу абаснаваць и эта чыста для вну-трэннява патрабления. Их большэ, но у адзин пост можэт улезць тока 10. ИГРА: прыдумай камянта-тару сверху кликуху! («Агратрэш», 13.02.2019). Как видим, факторы смешения языков разные: в первом случае - социолингвистический, во втором - дискур-сивно-прагматический. И если носители трасянки в повседневности, как отмечает Н. Б. Мечковская, не переключаются с кода на код, не играют стилистическими контрактами и т. д., а «просто разговаривают, как умеют» [7, с. 96], то в социальных сетях мы видим примеры лингвокреативности, когда кодовое смешение и кодовое переключение используются для создания комического дискурса с социально-критической направленностью.
Члены сетевых сообществ, объявивших ЬОЬ-тра-сянку своим основным кодом, разделяют (по крайней мере в рамках актуального сетевого дискурса) общие мотивы и ценности коммуникации (нацеленность на осмеяние и ценностное снижение, остранение от официального дискурса, свобода самовыражения, альтернативные мировоззренческие установки, релятивизация норм, социальный нигилизм), придерживаются общих практик интернет-поведения (юмористическая тональность, пародийная цитат-ность, языковая игра, высокая эмоциональная вовлеченность, речевая агрессия, антиэтикет и инвек-тивность, деструктивные практики, активная мета-коммуникативная рефлексия и т. д.), при том что на своих личных страницах в социальных сетях эти пользователи демонстрируют совершенно разные (иные) поведенческие модели и разное отношение к языку и речевым нормам. Такое противоречие в коммуникативных практиках не случайно, а является следствием множественной принадлежности сетевых акторов к реальным и сетевым сообществам [30, с. 128].
Проведенное исследование показало, что в пределах сетевого дискурса соответствующих белорусских онлайн-комьюнити вырабатывается собственный узус ЬОЬ-трасянки - привычные письменные практики, наиболее характерными признаками которых являются следующие.
1. Ироническая эрративизация - намеренное окказиональное искажение слов и выражений с целью придания содержанию постов и коммента-
риев насмешливо-сниженной, презрительно-снисходительной оценки:
1.1) абсолютизация фонетического принципа орфографии («как слышится, так и пишется») при написании слов, «простых» с точки зрения орфографических правил и обычно не вызывающих затруднений у носителей языков: панила (ср.: бел. зразуме-ла, рус. поняла); фтарая (ср.: бел. другая, рус. вторая); иво (ср.: бел. яго, рус. его);
1.2) отражение на письме разговорно-вульгарного, намеренно неряшливого стиля произношения с сильной редукцией звуков и слогов: сатрыце прыкол (от рус. смотрите), если ты шота прадаеш (от рус. что-то), нармас (от рус. нормальный), инасранцы (от рус. иностранцы);
1.3) продуцирование грамматических ошибок, противоречащих одновременно системам обоих языков: думаит (ср.: бел. думае, рус. думает); абавязай-цяльна (ср.: бел. абавязкова, рус. обязательно);
1.4) широкая распространенность фонетической, лексической, грамматической гипертрофированной интерференции: папросчэ (ср.: бел. прасцей, рус. попроще), ясчо (ср.: бел. яшчэ, рус. еще);
1.5) нарушения правил белорусской графики: не используются (или используются спорадически) буквы г, у, знак апостроф ' при написании сообщений на белорусском языке.
Многие проанализированные полилоги представляют собой своеобразную макароническую речь с хаотически сочетаемыми и при этом искаженными русскими и белорусскими словами и выражениями, благодаря чему создается иронично-гротесковый подтекст. В отличие от устной трасянки с ее русифицированной белорусскоязычной основой, в ЬОЬ-трасянке чаще видим фонетически и грамматически «адаптированную» русскую речь: Кагда абшчаешся па вайбяру с быушыми аднакласниками, жывушчыми за границай...; I рэч аводня пайдзёт а вапросе като-ры ачас т даёт пакоя ш аднаму работтку сельска-га хазяйства; Я вабшчэ шчытаю што матаблоки эта аружые массавауничтажэния!
2. Девиантизация дискурса - отказ от общепринятых норм речевой культуры, этических и этикетных норм повседневного общения, утверждение моды на маргинальное:
2.1) свободное использование просторечных, жаргонных и диалектных единиц преимущественно с грубой окраской: патырыцца (бел. пабiцца, рус. подраться); пурзацца (бел. важдацца, рус. возиться);
2.2) злоупотребление пейоративами и инвективами, детабуирование бранной лексики: Была б х*ня ни пасаветвала; Если ты шота прадаеш, на*уя эта дзе-лаць ананимна; Кароче дзержыце онанимку, пра то как быцьрасп *дзяем и как не палучыць за эта пи *юлей;
2.3) стилевое смешение: праизьвёл упечатление; судзя па усяму; я прашла усе урауни... настальжы.
Девиантное - как отклоняющееся от общепризнанных норм - поведение в анализируемых сетевых сообществах не осуждается, а поощряется (лайками и отзывами), поскольку способствует «выворачиванию наизнанку» того мира, над которым и смеется сообщество.
3. Доминирование жанров комического дискурса, ирония и стёб как базовые коммуникативные стратегии:
3.1) мемы, шутки, приколы, анекдоты, карикатуры и т. п.; для целого ряда жанров сетевого дискурса в белорусских онлайн-комьюнити субкод ЬОЬ-тра-сянки выступает не просто в качестве одного из жанрообразующих признаков, но даже в качестве жанрообразующей доминанты;
3.2) пародии на новостные тексты государственных СМИ, в которых профанизируется открытая идеологичность и возвышенная пафосность последних: Еурапейски журнал аляргии и клиничэскай иму-налогии (а эта сирьезны научны журнал, а ни «Дры-бинская зорка») выявил, што срэдзи всех забалеушых каранавирусам у Китае доля курашчых саставила лиш 1,4 % ата всех, пры том што у прэабладаюшчэй вазрасной групе в цэлам доля курашчых састауляет у КНР боляе 50 % (курашчая страна, карочэ). Шах и мат, зожники! N2-10 спасёт мир! («Агратрэш», 20.03.2020);
3.3) подчеркнутое использование идеологем официального дискурса «в несвойственном им, пародийном или пародическом контексте» [31]: усим папиццот (намек на не выполненное властью обещание о достойной заработной плате), працвятаюшчая Иуропа (аллюзия к политическому слогану За сильную и процветающую Беларусь!); цярпилы (ироническая отсылка к толерантности как знаковой характеристике белорусов, ср. с рус. терпила в криминальном жаргоне).
Членов сетевого сообщества объединяет общее недоверие к идеологической значимости и социальной ценности подобных слов и выражений. Трансформируя внешнюю форму слова, авторы постов и комментариев «переворачивают» его смысл. Так идея основательности «высоких технологий» в исходном слове хайтек превращается в подтекст об имитации инноваций в технологически устаревшем и небрежном труде при использовании окказионализма хай-так. Каламбур основан на созвучии иностранного неологизма с белорусским выражением хай так (рус. абы как, лишь бы как, спустя рукава).
4. Специфический репертуар функций сетевого варианта трасянки, среди которых в первую очередь отметим следующие:
4.1) построение альтернативной смеховой реальности (ЬОЬ-реальности), своеобразного антипода
существующей действительности (отрицаются одни общественные явления и ценности и утверждаются другие). Попытка делегитимации официального дискурса и одновременной легитимации дискурса сме-хового утверждается активным продуцированием новой концептосферы, в том числе новых «трасяноч-ных» мемов: агратрэш, элехтарат, цётказ начосам, дрыбтскгя вучоныя, застабыы, обеспечивается путем создания собственных кодексов и энциклопедий. Например, в сообществе «Парщя памяркоуных цэн-трыстау (ППЦ)» есть свой Устав, приведем фрагмент: ППЦосушчэствляет следуюшчые задачы: увелгчэнге памяркоунасц1; распрастранете смешнявак; очэнь палезныя праекты как пампедз1я I памяркоуная Iсто-рыя; разработана собственная энциклопедия «Пам-педз1я», созданая з цэлью расказаць а жызт у Квт-неючай 1нфармац1уна, но лакатчна, панятна I весела, а самае глаунае - максимальна аб 'екцгуна;
4.2) интеграция сообщества, взаимная идентификация участников которого осуществляется не по социальной или территориальной принадлежности, а по приверженности к языковому субварианту и к определенным смеховым практикам (настроенности на смеховой гедонизм): Есл1 пры чценн данава цекста у вас вазткает жэлате задаць вапрос «На каком языке это написано?» 1л1 здзелаць зам1чате «Не ве-даеце мовы - лепш увогуле не тшыце!», успакойцесь I выберыце другой язык. Аднака, для таво штобы максимальна пачустваваць каларыт праекта I прангкнуцца ево уткальнай атмасферай, жэстачай-шэ рэкамендуем прадолжыць чцете на трасянке (Рашре&а: Памяркоуная Энцыклапедз1я). В сетевых сообществах с ЬОЬ-трасянкой поощряется интерференционное нарушение норм, что проявляется в развитии шутки, своеобразном соревновании участников сообщества в остроумии. Например: к пародийному посту Я написал твае имя на сигарэце, за-жог ие, штобы выкурыць и забыць... Но понял што дышу табой пользователи оставляли следующие комментарии: Прам у душу; Как этараманцична; Да слез за душу бярот («Агратрэш», 25.08.2020);
4.3) пародийное высмеивание типичных или вымышленных ситуаций (квазиситуаций) актуальной белорусской действительности; тематический репертуар такого рода публикаций в белорусскоязычных онлайн-комьюнити ограничен и представлен повторяющимися сюжетами о качестве жизни белорусов, темпах развития сельскохозяйственной отрасли, цифровых технологиях в экономике: На междуна-роднам матаблокасалоне у Вернядвинске ивянецким канцэрнам был прэдстаулен канцэпт машчнейшэва внедарожнава матаблока «Пратон 255454545ВАП-15Ф» («Агратрэш», 25.08.2020); Мозырская рэспу-блгканская свгнаферма сумесна с Дрыбгнскгм Iспалкомам вывялг новую пароду свтей за начосам.
Падробнасц эксперымента ш разглашаюцца, но кабан Васька астауся даволен («Агратрэш», 27.08.2020); Спицальна ка утарым еурапейским играм ацечэственный аутапром Джыли, саумесна с карэ-личскимиучоными, выпусциу новую мадэль-амфибию («Агратрэш», 21.06.2019).
ЬОЬ-трасянка используется в сообществах, демонстрирующих альтернативные взгляды, оппозиционные настроения, субкультурные ценности и при этом постоянно развивающих смеховые коммуникативные ситуации. Благодаря превращению («выворачиванию») трасянки в ЬОЬ-трасянку в полилогах сетевых сообществ одновременно актуализируются два несовместимых, противоречащих друг другу, конкурирующих фрейма «типичной Беларуси» и «типичных белорусов». Происходит пародийно-гротесковая «перемена мест»: в качестве «иного», чуждого в ценностном плане дискурса представляется не девиантно-профанный дискурс сетевых сообществ, а торжественно-лозунговый дискурс власти и официальных масс-медиа. Дискурс же на ЬОЬ-трасянке становится «своим», понятным, близким разговором на «виртуальной кухне» (Е. С. Крестинина, Ю. Г. Чер-нышов), где отсутствуют общепринятые запреты на темы и их речевое воплощение.
Заключение
Традиционно в лингвистике исследуются социальные факторы дифференциации речевой деятельности и языковых ресурсов, анализируются речевые практики различных социальных групп носителей языка. Однако в условиях цифрового общества нельзя не обратить внимания на повышение роли дискур-сивно-коммуникативных факторов: новые медиа способствуют фрагментации общества на группы с особыми типами медиаопосредованного коммуникативного поведения и особым использованием языковых ресурсов. Неоднородность сетевых сообществ приводит к неоднородности субвариантов языка, а длительный совместный дискурсивный опыт членов виртуальных групп (некоторые из анализируемых в данной статье сообществ функционируют на протяжении семи лет) подтверждает устойчивость этих субвариантов и сформированность определенных узуальных норм.
Коммуникативную систему современного белорусского общества составляет множество кодов и субкодов, находящихся друг с другом в отношении функциональной дополнительности. Анализ коммуникативных практик сетевых сообществ в национальном сегменте Интернета позволяет обнаружить, что в социальных сетях складывается дискурсивно-праг-матическая специфика использования каждого кода и субкода. Так, на базе смешанной белорусско-русской речи трасянки, представляющей собой социаль-
но и идеологически маркированный субкод из субстандартной периферии белорусского языка, сформировался ее особый сетевой вариант - LOL-трасян-ка, где речевые нарушения, вызванные близкородственной интерференцией, усиливаются намеренными антинормативными практиками членов сетевого сообщества. LOL-трасянка в сетевой интернет-ком -муникации получила особую функциональную специализацию - стала кодом иронии и сатиры, триггером смеховых коммуникативных ситуаций стёба, пародирования, ёрничания, питательной почвой для появления идеологем альтернативной смеховой реальности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гируцкий А. А., Михневич А. Е. О языковом и лингвистическом статусе «нациолекта» // Вариантность как свойство языковой системы : тез. докл. М., 1982. Ч. 1. С. 77-79.
2. Норман Б. Ю. Русский язык в Беларуси сегодня // Die Welt der Slaven. 2008. LIII. 2. S. 289-300.
3. ЖуравлеваН., Потапова О. На каком языке говорит белорусская политика? // Славянские языки : аспекты исследования : материалы Междунар. науч. конф. «VI Супруновские чтения». Минск, 2009. С. 73-77.
4. Лукашанец А. А. Современное состояние и тенденции развития славянских языков (белорусский язык) // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2009. № 5. С. 65-75.
5. Коряков Ю. Б. Языковая ситуация в Белоруссии // Вопросы языкознания. 2002. № 2. С. 109-127.
6. Лисковец И. В. Русский и белорусский языки в Минске : проблемы двуязычия и отношения к языку : автореф. дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2006. 22 с.
7. Мячкоуская Н. Б. Трасянка у кантынууме белару-ска-русшх вдыялектау : хто i кал1 размауляе на трасян-цы? // Весшк БДУ Сер. 4. 2007. № 1. С. 91-97.
8. Запрудский С. Некаторыя заувап аб вывучэнш «трасянш», або ВыклЫ для беларусшх гуманитарных i сацыяльных навук // Arche. 2009. № 11-12. С. 157-200.
9. Хентшель Г. Регулярная вариативность или «хаос» : вопрос об узусе смешанной языковой разновидности на примере белорусской «трасянки» // Вопросы языкознания. 2016. № 6. С. 84-112.
10. Мячкоуская Н. Б. Мовы i культура Беларусь Нарысы. Мшск : Права i эканомша, 2008. 347 с.
11. Тлумачальны слоушк беларускай лгтаратурнай мовы : больш за 65 000 слоу. Мшск : Беларуская Энцыклапедыя, 1996. 783 с.
12. Рамза Т. Трасянка : национально-прецедентный феномен или «ключевое слово текущего момента» // Беларуская думка. 2010. № 7. С. 112-116.
13. Крысин Л. Г. О некоторых понятиях современной социальной лингвистики // Язык и общество : межвуз. науч. сб. Вып. 4. Саратов : Изд-во Саратов. гос. ун-та, 1977. С. 3-19.
14. Важтк С. А. Тры стыхй Байнэта, або Праява нацыянальнай моунай самавдэнтыфшацьп. Серыя: «Лек-
цьп па 1нтэрнэт-лшгвютыцы». Вып. 1. Мшск : Права i эканомта, 2007. 54 с.
15. Барковiч А. А. 1нтэрнэталект i мадэль моунай варыятыунасщ : беларуская i польская спецыфiка // Беларуска-польсшя культурна-моуныя узаемадачынен-нi : ад псторып да сучаснасцi : зб. навук. арт. / навук. рэд.: В. М. Курцова, Н. А. Сншрова, М. Jankowiak, M. Ostrowka. Мiнск : Беларуская навука, 2016. С. 21-27.
16. Калита И. В. Современная Беларусь : языки и национальная идентичность. Usti nad Labem: PF UJEP. 2010. 300 s.
17. Маркович А. А. Дискурсивное сообщество в интернет-СМИ : формирование и функционирование // Язык и речь в Интернете : личность, общество, коммуникация, культура : сб. ст. IV Междунар. науч.-практ. конф. : в 2 т. / под общ. ред. А. В. Должиковой, В. В. Ба-рабаша. - М. : РУДН, 2020. Т. 1. С. 135-142.
18. Пивоварчик Т. А. Многоязычие регионального интернет-форума в контексте культуры коммуникаций этнокультурного пограничья // Наука о человеке : гуманитарные исследования. 2018. № 4 (34). С. 64-70.
19. авщкая Н. Актуалiзацыя беларускага маулен-чага рэсурсу у рускамоуным медыйным асяроддзi // Калта 1., Овщкая Н., Ляшчынская В. Беларуская мова у люстэрку традыцый i шавацый. Usti nad Labem: PF UJEP, 2019. С. 43-60.
20. Костомаров В. Г. Рассуждение о формах текста в общении. М. : Гос. ИРЯ им. А. С. Пушкина, 2008. 84 с.
21. Crystal D. Language and the Internet. Cambridge : Cambridge University Press. 2001. 272 p.
22. FiorentiniI. «Zomg! Dis iz a new language'» : The Case of Lolspeak // Newcastle Working Papers in Linguistics. 2013. Vol. 19 (1). Pp. 90-108.
23. Bury B., Wojtaszek A. Linguistic Regularities of LOLspeak // Sino-US EnglishTeaching. 2017. Vol. 14 (1). Pp. 30-41.
24. Дементьев В. «Лукоморье» vs. «Википедия» = «неформально» vs. «формально»? // Жанры речи. 2015. № 1 (11). С. 146-147.
25. Ефремов В. А. Луркояз как образец интернет-жаргона // Язык и речь в Интернете : личность, общество, коммуникация, культура : сб. ст. IV Между-нар. науч.-практ. конф. : в 2 т. / под общ. ред. А. В. Должиковой, В. В. Барабаша. М. : РУДН, 2020. Т. 1. С. 72-79.
26. Кронгауз М. Самоучитель олбанского. М. : АСТ, 2013. 440 с.
27. Трофимова Г. Н. «Убей себя об стену» (О некоторых «субкультурах» Рунета) // Русская речь. 2010. № 6. С. 56-62.
28. Мечковская Н. Б. Белорусская «трасянка» как яблоко раздора и как оселок метода // Русский язык в научном освещении. 2018. № 1 (35). С. 226-250.
29. МихайловаЮ. Н. Электронный русский : между устным и письменным // Неклассические письменные практики современности : коллективная монография / под ред. Т. В. Шмелевой. Великий Новгород, 2012. С. 248-258.
30. Шарков Ф. И. Сетевые массовые коммуникации и масс-медиа : локальный дискурс // ЭТАП : экономическая теория, анализ, практика. 2014. № 6. С. 127-140.
31. Дубин Б. Слово - письмо - литература : Очерки по социологии современной культуры. М. : Новое литературное обозрение, 2001. 412 с.
REFERENCES
1. Girutski A., Mikhnevich А. O yazykovom i lingvis-ticheskom statuse «naciolekta» [On the language and linguistic status of the «naziolect»]. In: Variantnost' kak svo-jstvo yazykovoj sistemy: abstracts. Part 1. М., 1982. Pp. 77-79.
2. Norman B. J. Russkij yazyk v Belarusi segodnya [Russian language in today's Belarus] In Die Welt der Slaven. 2008. LIII. 2. Pp. 289-300.
3. Zhuravleva N., Potapova O. Na kakom yazyke govo-rit belorusskaya politika? [What language does Belarusian politics speak?]. In: Slavyanskieyazyki: aspekty issledovani-ya: materials of the International scientific conference «VISuprunovskie chteniya». Minsk, 2009. Pp. 73-77.
4. Lukashanets A. A. Sovremennoe sostoianie i tenden-tsii razvitiia slavianskikh iazykov (belorusskii iazyk) [Current state and development trends of the Slavic languages (Belarusian)]. In: Moscow State University Bulletin. Series 9. Philology. 2009. No. 5. Pp. 65-75.
5. Koryakov Yu. B. Yazykovaya situaciya v Belorussii [Language situation in Belarus]. In: Voprosy yazykoznaniya. 2020. No. 2. Pp. 109-127.
6. Liskovets I. V. Russkij i belorusskij yazyki v Minske: problemy dvuyazychiya i otnosheniya k yazyku [Russian and Belarusian languages in Minsk: problems of bilingualism and attitudes towards language]. PhD Dissertation Abstract. European University at St. Petersburg, Saint-Petersburg State University. St. Petersburg, 2006. 22 p.
7. Mechkovskaya N. Trasyanka у kantynuume belarus-ka-ruskix idyyalektaу: xto i kali razmaуlyae na trasyancy? [Trasyanka in the continuum of Belarusian-Russian dialects: who and when speaks Trasyanka]. In: Journal of the Bela-rusian State University. Series 4. Philology. 2007. No. 1. Pp. 91-97.
8. Zaprudski S. Nekatoryya za^agi ab vyvuche'nni «trasyanki», abo Vykliki dlya belaruskix gumanitarnyx i sacyyal'nyx navuk [Some remarks on the study of «trasyanka», or Challenges for the Belarusian humanities and social sciences]. In: Arche. 2009. No. 11-12. Pp. 157-200.
9. Hentschel G. Regulyarnaya variativnost' ili «xaos»: vopros ob uzuse smeshannoj yazykovoj raznovidnosti na primere belorusskoj «trasyanki» [Regular variation or «chaos»: the question of the usus of a mixed language variant on the example of the Belarusian «trasyanka»]. In: Voprosy yazykoznaniya. 2016. No. 6. Pp. 84-112.
10. Mechkovskaya N. Movy i kul'tura Belarusi. Narysy [Languages and culture of Belarus. Essays]. Minsk: Pravo i e'konomika. 2008. 347 p.
11. Tlumachal'ny sloynik belaruskaj litaraturnaj movy: bol'sh za 65 000 sloy [Explanatory dictionary of the Bela-
rusian literary language: more than 65,000 words]. Minsk: Belaruskaya E'ncyklapedyya, 1996. 783 p.
12. Ramza T. Trasyanka: nacional'no-precedentnyj fenomen ili «klyuchevoe slovo tekushhego momenta» [Trasyanka: a national precedent phenomenon or «the key word of the current moment»]. In: Belaruskaya dumka. 2010. No. 7. Pp. 112-116.
13. Krysin L. G. O nekotoryx ponyatiyax sovremennoj social'noj lingvistiki [On some concepts of modern social linguistics]. In: Yazyki obshhestvo: interuniversity scientific journal. Vol. 4. Saratov: Izd-vo Saratov. gos. un-ta, 1977. Pp. 3-19.
14. Vazhnik S. A. Try stykhii Baineta, abo Praiava natsyianal'nai moynai samaidentyfikatsyi [Three elements of Bynet or Manifestation of national language selfidentifi-cation]. Vol. 1. Мт5&: Pravo i e'konomika, 2007. 54 p.
15. Barkovich А. А. Inte'rne'talekt i made'l' moynaj varyyatyynasci: belaruskaya i pol'skaya specyfika [Internet intelligence and the model of language variability: Belaru-sian and Polish specifics]. In: Belaruska-pol'skiya kul'tur-na-moynyya yzaemadachynenni: ad gistoryi da suchasnas-ci : collection of scientific articles. Мinsk : Belaruskaya navuka, 2016. Pp. 21-27.
16. Kalita I. V. Sovremennaya Belarus': yazyki i nacio-nal'naya identichnost' [Modern Belarus: languages and national identity]. Usti nad Labem: PF UJEP. 2010. 300 p.
17. Markovich A. A. Diskursivnoe soobshhestvo v internet-SMI: formirovanie i funkcionirovanie [Discursive community in online media: formation and functioning]. In: Yazyk i rech' v Internete: lichnost', obshhestvo, kommunik-aciya, kul'tura: collection of scientific articles IV International scientific and practical conference : in 2 vol. Vol. 1. М. : RUDN, 2020. Pp. 135-142.
18. Pivovarchyk T. A. Mnogoyazychie regional'nogo internet-foruma v kontekste kul'tury kommunikacij e'tnokul'turnogo pogranich'ya [Multilingualism of the regional internet forum in the context of communications culture in ethnocultural borderlands]. In: Nauka o cheloveke: gumanitarnye issledovaniya. 2018. No. 4 (34). Pp. 64-70.
19. Sivickaja N. Aktualizacyya belaruskaga maylencha-ga re'sursu y ruskamoynym medyjnym asyaroddzi [Actualization of the Belarusian speech resource in the Russian-speaking media environment]. In: Kalita I., Sivickaja N., Lyashchynskaya V. Belaruskaya mova y lyuste'rku tra-dycyj i inavacyj. Usti nad Labem: PF UJEP, 2019. Pp. 43-60.
Гродненский государственный университет имени Янки Купалы
Пивоварчик Т. А., кандидат филологических наук, доцент, декан факультета истории, коммуникации и туризма, доцент кафедры журналистики
E-mail: t.pivovarchik@grsu.by
МинчукИ. И., кандидат филологических наук, заведующая кафедрой журналистики факультета истории, коммуникации и туризма
E-mail: i.minchuk@grsu.by
20. Kostomarov V. G. Rassuzhdenie o formax teksta v obshhenii [Reasoning on the forms of text in communication]. M. : Gos. IRYa im. A. S. Pushkina, 2008. 84 p.
21. Crystal D. Language and the Internet. Cambridge: Cambridge University Press. 2001. 272 p.
22. Fiorentini I. «Zomg! Dis iz a new language'»: The Case of Lolspeak. In: Newcastle Working Papers in Linguistics. 2013. Vol. 19 (1). Pp. 90-108.
23. Bury B., Wojtaszek A. Linguistic Regularities of LOLspeak. In: Sino-USEnglishTeaching. 2017. Vol. 14 (1). Pp. 30-41.
24. Dementyev V. «Lukomor'e» vs. «Vikipediya» = «neformal'no» vs. «formal'no»? [«Lukomorye» vs. «Wiki-pedia» = «informal» vs. «formal»?]. In: Zhanryrechi. 2015. No. 1 (11). Pp. 146-147.
25. Efremov V A. Lurkoyaz kak obrazec internet-zhar-gona [Lurkoyaz as an example of Internet jargon]. In: Yazyk i rech' v Internete: lichnost', obshhestvo, kommunikaciya, kul'tura: collection of scientific articles IV International scientific and practical conference: in 2 vol. Vol. 1. M. : RUDN, 2020. Pp. 72-79.
26. Krongauz M. Samouchitel'olbanskogo [Tutorial for Olbansky]. M. : ACT, 2013. 440 p.
27. Trofimova G. N. «Ubej sebya ob stenu» (O nekotoryx «subkul'turax» Runeta) [«Kill yourself against the wall» (On some «subcultures» of the Runet)]. In: Russkaya rech'. 2010. No. 6. Pp. 56-62.
28. Mechkovskaya N. B. Belorusskaya «trasyanka» kak yabloko razdora i kak oselok metoda [Belarusian «trasyan-ka» as the apple of discord and as the whetstone of the method]. In: Russian Language and Linguistic Theory. 2018. No. 1 (35). Pp. 226-250.
29. Mikhailova Ju. N. E'lektronnyj russkij: mezhdu ustnym i pis'mennym [Electronic Russian: between spoken and written]. In: Neklassicheskiepis'mennyepraktiki sovre-mennosti: collective monograph / ed. by T.V. Shmeleva. Velikij Novgorod, 2012. Pp. 248-258.
30. Sharkov F. I. Setevye massovye kommunikacii i mass-media: lokal'nyj diskurs [Network mass communications and mass media: local discourse]. In: ETAP: e'konomi-cheskaya teoriya, analiz, praktika. 2014. No. 6. Pp. 127-140.
31. Dubin B. Slovo -pis'mo - literatura : Ocherki po sociologii sovremennojkul'tury [Word - Letter - Literature: Essays on the Sociology of Contemporary Culture]. M. : Novoe literaturnoe obozrenie, 2001. 412 p.
Yanka Kupala State University of Grodno
Pivovarchik T. A., Candidate of Philology, Associate Professor, Dean of the History, Communication and Tourism Faculty, Associate Professor of the Journalism Department
E-mail: t.pivovarchik@grsu.by
Minchuk I. I., Candidate of Philology, Head of the Journalism Department of the Faculty of History, Communication and Tourism
E-mail: i.minchuk@grsu.by
Поступила в редакцию 18 ноября 2020 г. Принята к публикации 29 декабря 2020 г.
Для цитирования:
Пивоварчик Т. А., Минчук И. И. Сетевой язык Ьо1-трасянка: игра на гранях субстандарта // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2021. № 1. С. 106-114. БО1: https://doi.Org/10.17308/1ic.2021.1/3244
Received: 18 November 2020 Accepted: 29 December 2020
For citation:
Pivovarchik T. A., Minchuk I. I. Network language of Lol-trasyanka: playing on the edges of substandard. Proceedings of Voronezh State University. Series: Linguistics and Intercultural Communication. 2021. No. 1. Pp. 106-114. DOI: https://doi.org/10.17308/lic.2021.173244
