CC BY
6DOI 10.47643/1815-1337_2023_10_55 УДК 340.1
СЕТЕВОЕ ПРАВО, КАК НОВОЕ ПЕРСПЕКТИВНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ, СОЗДАЮЩЕЕ УСЛОВИЯ ДЛЯ ПОЯВЛЕНИЯ СЕТЕВОЙ ЮРИСПРУДЕНЦИИ (НАЧАЛО) NETWORK LAW AS A NEW PROMISING DIRECTION OF LEGAL REGULATION THAT CREATES CONDITIONS FOR THE EMERGENCE OF NETWORK JURISPRUDENCE (BEGINNING)
ЧЕРВЯКОВ Михаил Эдуардович,
кандидат юридических наук, доцент, заведующий кафедрой судебных экспертиз Красноярского государственного аграрного университета. 660049, Россия, Красноярский край, г. Красноярск, пр. Мира, 90. E-mail: mc256gt@gmail.com;
ВЛАСОВ Валерий Александрович,
кандидат юридических наук, доцент, заведующий кафедрой земельного права и экологических экспертиз Красноярского государственного аграрного университета, доцент кафедры гражданского права и процесса Сибирского юридического института МВД России, доцент кафедры государственного и муниципального управления Сибирской пожарно-спасательной академии ГПС МЧС России, действительный член РАЕН, член РАЮН, член Общественной палаты г. Красноярска, член Совета Красноярского регионального отделения общероссийской общественной организации «Ассоциация юристов России». 660049, Россия, Красноярский край, г. Красноярск, пр. Мира, 90. E-mail: vav.70@mail.ru;
CHERVYAKOV Mikhail Eduardovich,
Candidate of Law, Associate Professor, Head of the Department of Forensic Examinations Krasnoyarsk State Agrarian University.
90 Mira Ave., Krasnoyarsk, Krasnoyarsk Territory, 660049, Russia. E-mail: mc256gt@gmail.com;
VLASOV Valery Aleksandrovich,
Candidate of Law, Associate Professor, Head of the Department of Land Law and Environmental Expertise Krasnoyarsk State Agrarian University, Associate Professor of the Department of Civil Law and Procedure
Siberian Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Associate Professor of the Department of State and Municipal Administration Siberian Fire and Rescue Academy of the Ministry of Emergency Situations of Russia, a full member of the Russian Academy of Emergency Situations, a member of the RAEN, a
member of the Public Chamber of Krasnoyarsk, a member of the Council of the Krasnoyarsk regional branch of the All-Russian public organization "Association of Lawyers of Russia". 660049, Russia, Krasnoyarsk Krai, Krasnoyarsk, Mira Ave., 90. E-mail: vav.70@mail.ru
Краткая аннотация. В настоящем исследовании авторами предпринята попытка обозначить область регулирования новой отрасли правовых норм, которую по аналогии с установившимися понятиями «сетевое общество» и сетевое государство» в современной научной литературе обозначают словосочетанием «сетевое право». Гармония в правовом регулировании системного упорядочения сетевого права должна обеспечиваться посредством юридических средств и методов отношений, возникающих в социуме в связи с массовым распространением информационных технологий. Сетевое право представляет собой не только цифровые технологии, но и новые научные, законотворческие и практические направления в юриспруденции и в экономической деятельности.
Abstract: In this study, the authors have made an attempt to outline the area of regulation of a new branch of legal norms, which, by analogy with the established concepts of "network society" and "network state, " in modern scientific literature is designated by the phrase "network law. " Harmony in the legal regulation of the systemic ordering of network law must be ensured through legal means and methods of relations that arise in society in connection with the massive spread of information technologies. Network law represents not only digital technologies, but also new scientific, legislative and practical directions in jurisprudence and economic activity.
Ключевые слова: отрасль права, сетевая юриспруденция, сетевое право, предмет сетевого права, информационное право, сетевое общество, информационные процессы, информационно-коммуникационные сети, предмет правового регулирования, электронные вычислительные машины, сеть Интернет, социальные связи.
Keywords: branch of law, network jurisprudence, network law, subject of network law, information law, network society, information processes, information and communication networks, subject of legal regulation, electronic computers, Internet, social connections.
Для цитирования: Червяков М.Э., Власов В.А. Сетевое право, как новое перспективное направление правового регулирования, создающее условия для появления сетевой юриспруденции (начало) // Право и государство: теория и практика. 2023. № 10(226). С. 55-58. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_10_55.
For citation: Chervyakov M.E., Vlasov V.A. Network law as a new promising direction of legal regulation that creates conditions for the emergence of network jurisprudence (beginning) // Law and state: theory and practice. 2023. No. 10(226). pp. 55-58. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_ 10_55.
Статья поступила в редакцию: 03.08.2023
В настоящее время современной отечественной юриспруденции получило развитие новое перспективное направление правового регулирования сетевое право, которое создает условия для появления сетевой юриспруденции как метаотраслевого и межотраслевого правового образования.
Анализируя предмет правого регулирования в исследуемой области через призму понятия «деятельность» позволяет осуществить разделение массива правовых норм, регулирующих общественные отношения на отдельные образования в соответствии с видом деятельности,
которые упорядочиваются этими правовыми предписаниями. Выражаясь другими словами, концепция деятельностного подхода позволяет лучше понять и обосновать отраслевое деление норм права, их объединение во внутреннее упорядоченные множества правил и предписаний. В целом такой вариант изучения социального явления - а право по сути своей представляет собой социальное явление - будет выступать одним из многочисленных примеров применения понятийного аппарата психологической теории деятельности к изучению явлений, возникающих на стыке двух феноменов осмысленного бытия - «общество» и «человек» [4; С. 36-42].
Продолжая наши рассуждения, считаем возможным высказать следующее предположение: объективные различия в содержании и характере деятельности человека предопределяют столь же объективные различия в отраслевой принадлежности юридических норм, регулирующих эту деятельность, и оказывающих на нее свое непосредственное правовое воздействие. Именно видовая принадлежность деятельности и составляет содержательную сторону такого критерия разграничении различных отраслей права, как: «предмет правого регулирования». Разные виды деятельности порождают разный предмет, что в свою очередь обуславливает необходимость формирования относительно самостоятельной и обособленной группы правовых норм - регуляторов таких же относительно самостоятельных и обособленных видов социально-значимой деятельности.
Разделение деятельности на отдельные виды обусловлено различием в сочетании ее основных структурных элементов. Так, своеобразие объекта и цели воздействия предполагает соответствующую дифференциацию в видах осуществляемой деятельности. Классическое разделение деятельности на умственную и физическую предопределено характером именно этих двух названных компонентов. Если физическая деятельность имеет своим объектом предметы материального мира (например, различные вещи, используемые для удовлетворения потребностей людей), то умственная в качестве непосредственного объекта воздействует на систему накопленных человеком знаний, изменяя их качественный и количественный состав; конечным же объектом воздействия является сознание человека. Сообразно этому различаются цели воздействия - изменить состояние предметов материального мира для физической деятельности, и внести изменение в состояние сознания - для умственной формы проявления активности.
В свою очередь, различие в объекте и цели предопределяет специфику всех остальных элементов деятельности, формируя своеобразный субъектный состав, подбирая адекватные объекту средства и методы воздействия. Очевидно так же, что различия в объекте с необходимостью порождают различия в предмете деятельности человека. В качестве примера разграничения предметов регулирования различных отраслей права попытаемся охарактеризовать и показать отличие в объектах и целях деятельности регулирование одного вида которой осуществляется нормами гражданского, другой - нормами административного права.
Предметом непосредственного воздействия, оказываемого нормами гражданского права, является гражданский оборот - действия по поводу приобретения и использования предметов материального мира с целью удовлетворения адекватных этим предметам материальных потребностей человека [3; С. 882-883]. Цель регулирующего воздействия - создать систему, которая позволила бы каждому участнику гражданского оборота в соответствии со своими возможностями удовлетворять свои материальные интересы, а с учетом характера возникающих взаимосвязей так же интересы других (например, представляемых этим лицом) участников общественных отношений. Отличительная особенность гражданско-правого интереса состоит в том, что он носит преимущественно частный, индивидуально-ориентированный характер; удовлетворение гражданско-правого интереса в большинстве случаев носит характер потребления тех или иных материальных благ [11; С. 89-90].
Объектом регулирования нормами административного права является система социальных связей, возникающих и развивающихся в сфере исполнительно-распорядительной деятельности органов государственного управления. Обязательными участниками административно-правовых отношений является органы исполнительной власти и их должностные лица, в подчиненном положении по отношению к которым находится гражданин или организация [1; С. 21-22].
В рамках административно-правовых отношений реализуются в первую очередь общесоциальные, в том числе государственно-правовые интересы, благодаря удовлетворению которых общество может функционировать как единое целое. Это интересы в области охраны общественного порядка, обеспечения государственной безопасности, бесперебойного функционирования экономики, здравоохранения, социальной сферы и т.п. [7]. Цель административно-правого регулирования - поддержание приемлемого уровня согласованности и порядка в отношениях между органами государства и другими субъектами права, находящимися на территории данного государства либо за его пределами, а обеспечение должного взаимодействия между различными уровнями и звеньями аппарата публичной власти, позволяющего ему эффективно выполнять управленческие обязанности. Эти и аналогичные им суждения можно продолжить, но как представляется уже из того, что было сказано, становится ясно, что различия в объекте и цели приводят к разграничению двух сравниваемых видов деятельности, их отделению одной от другой и обособлению в качестве отдельных, самостоятельных и не сводимых друг к другу видов. Нормы права, регулирующие изучаемые виды, так же будут тяготеть к обособлению друг от друга, разделению их на два и более самостоятельных правовых массива, регулирующих различные и в общем случае самодостаточные формы проявления активности человека.
Каждая из обособляемых видов деятельности может быть охарактеризована как имеющая свои особенные объект, предмет, непосредственную и конечные цели реального «физического» осуществления. Логическим завершением межвидового размежевания становится формирование самостоятельной отрасли права - системы правовых норм, призванной упорядочивать общественные отношения, возникающих в результате осуществления отдельной, самостоятельной, специфической на уровне типа и вида, человеческой деятельности.
Описанное явление лежит в основе межвидового разграничения одних видов деятельности от других, что в свою очередь является основной для выделения так называемых базовых или профилирующих отраслей российского права - (конституционное, административное, гражданское, уголовное) [8; С. 363].
Однако рассмотренные механизмы не исчерпывают всех возможных вариантов обособления правовых норм и формирования на их основе юридических массивов, которые принято называть отраслями права. Еще одним способом формирования новых отраслей является «внутривидовое» услужение правого регулирования и выделения комплекса правовых норм, осуществляющих регламентацию деятельности путем «акцентирования внимания» и сосредоточения своего нормативного воздействия на каком-то одном элементе базового вида социально-значимого поведения человека.
Полагаем, что, регламентируя поведение людей, право по-разному воздействует на различные «составные части» человеческой деятельности. В процессе формирования корпуса правовых норм законодатель в силу различных причин нередко вынужден включать в их число группы правил и предписаний, регулятивное воздействие которых оказывает преимущественное воздействие на какой-то один из элементов деятельности человека, концентрируется вокруг данного элемента и воздействует на него с наибольшей силой, «проводя в жизнь» ту программу, которая заложена законодателем в системе действующих на данный момент норм права. Сосредоточенность воздействия в данном случае понимается как подробное описание ситуаций, которые могут возникнуть на практике в связи с непосредственным осуществлением того или иного вида деятельности и нормативным закреплением различных вариантов ее осуществления с использованием различных по своему параметру и наиболее адекватных ситуации структурных элементов целенаправленного и осознанного поведения людей.
Сказанное, конечно, не означает, что нормативное регулирование целей или, скажем, методов деятельности, происходит в «отрыве» от правого регулирования ее объекта, предмета, субъекта осуществления. Право-универсальный регулятор поведения человека и его упорядочивающее воздействие охватывает все элементы деятельности, связывая их воедино и направляя на достижение нормативно установленной цели. Однако среди разнообразных множеств правовых норм нередко можно найти такие юридические образования, которые регулируют один и тот же вид деятельности, но свои регулирующие усилия распределяют по-разному, более подробно конкретизируя и описывая только, например, предмет или только методы и средства воздействия, разделяя их на отдельные подгруппы и устанавливая разный правой режим обращения с предметом либо использования различных средств в зависимости от характера и субъектного состава участников общественных отношений.
В принципе указанные нормы изначально функционируют как минимум в качестве институтов базовой отрасли права, не претендуя на то, чтобы называться самостоятельным правовым множеством. Однако, по мере усложнения человеческой деятельности, неизбежно происходит и усложнение массива правых норм, регулирующих данную форму проявления человеческой активности. Внутри базовой отрасли появляются новые нормы, их становится все больше, а акцент в регулировании отдельных сторон деятельности начинает прослеживаться все более и более отчетливо. На каком-то этапе количественные изменения переходят в качественные и бывший институт становится подотраслью, а если процесс выделения не прекращается и объективно требует все больше обособления, то в системе права появляется новая отрасль, имеющая с исходной один и то же объект, и в значительной степени, конечные цели правого регулирования.
Полагаем, что именно этот механизм и лежит в основе возникновения сетевого права. Появление данной отрасли в системе правовых норм можно рассматривать как процесс постепенного выделения соответствующих правовых предписаний из информационного, административного, конституционного и других, в основном, публичных отраслей российского права. И если разграничение сетевого и, например, административного права может быть успешно осуществлено с применением уже существующего теории права научного инструментария, то для различения областей правого регулирования информационного и сетевого права необходимо воспользоваться понятийным аппаратом деятельностного подхода. Опираясь на изложенные выше рассуждения о возможности применения основных понятий социальной психологии к исследованию правовых явлений, мы полагаем возможным соотнести сферы правого регулирования двух близкородственных отраслей и высказать следующую мысль. С точки зрения вида регулируемой деятельности и информационное право, и нормы сетевого права регулируют в целом, одну и ту же деятельность человека, которую для удобства обозначим словом «информационная».
В научной литературе информационная деятельность определяется как «профессиональная деятельность в области создания, сбора, поиска накопления, обработки, хранения, распространения, предоставления и представления, охраны и защиты информационных ресурсов, информационных технологий... осуществляемую в рамках правового статуса субъекта» [см.: 2].
Соглашаясь с таким определением считаем возможным отнести к информационной любой вид деятельности, в ходе которой которой осуществляется «сбор, обработка, хранение, поиск и распространение информации, а также формирование информационного ресурса и обеспечение доступа к нему» [10].
Совпадение видов деятельности, регулируемых нормами информационного, а также сетевого права, обусловлено наличием у каждого из этих видов деятельности одного и того же объекта, а также конечной цели работы с информационными ресурсами. Полагаем, что объекты деятельности, входящие в область нормативного регулирования данных двух отраслей, могут быть условно рассмотрены на двух уровнях правового изучения - конкретном (непосредственном) и общем (итоговом).
Непосредственным объектом, на который направлена совокупность осуществляемых человеком информационных процессов, является сама система сведений, находящихся в распоряжении субъекта на данный момент и способная решать задачи по удовлетворению его материальных и духовных потребностей. Осуществляя информационную деятельность, человек при помощи вычислительных машин получает, преобразовывает, структурирует полученную информацию, размещает ее на различных носителях и обеспечивает их сохранность. Затем, в соответствии с логикой других видов деятельности, включающих в себя информационную как ее неотъемлемый и незаменимый компонент, субъект использует полученные сведения для принятия различных решений - производственных, экономических, административных. При этом прошедшая машинную обработку информация воспринимается и перерабатывается человеком и становится частью его сознания, изменяя (дополняя,
расширяя, преобразую) имеющуюся у лица картину окружающего мира.
В связи с этим мы полагаем, что сознание людей является конечным, итоговым объектом любого вида информационной деятельности. Данное положение достаточно очевидно: если взять для примера работу тех же ЭВМ, то не вызывает сомнения тот факт, что функционирование вычислительной машины имеет какой-то смысл лишь постольку, поскольку ее оператор может всегда ознакомиться с информацией, принятой и преобразованной данным вычислительным устройством; при отсутствии у оператора такой возможности электронное оборудование в лучшем случае будет восприниматься как как несправный механизм. Ознакомление же субъекта с результатами информационных процессов само по себе представляет собой информационный процесс, который так же воздействует и на сознание человека.
В соответствии с двухуровневым делением объекта можно говорить о существовании двух уровней внутри элемента «цель информационной деятельности». Представляется, что первый из них - непосредственная цель - состоит в том, чтобы изменить объективно существующую систему информационных данных, второй - итоговый - изменить информационное состояние сознания субъекта, донести до него такую информацию, на основе которой он сможет принять актуальное управленческое решение (как поступить самому или какие сигналы следует передать в подчиненные контуры управления).
Совпадение объекта и целей деятельности порождает сложность разграничения предметов информационного и сетевого права. Однако такое разграничение все же следует провести уже хотя бы для того, чтобы лучше понять существенные стороны социальных явлений, с которыми человек имеет дело, упорядочивая информационные процессы с помощью достаточно близких, но все-таки отличающихся друг от друга систем правовых норм. Все это позволит создать предпосылки для более избирательного, а значит и эффективного регулирования механизма работы с информацией, передаваемой по сетям электронной компьютерной связи.
Совпадение видов регулируемой деятельности не означает, что и сетевое информационное право представляют собой тождественные, «зеркально» отражающие друг друга правовые образования. Различие между ними следует искать на пути различения тех элементов информационной деятельности, но упорядочивании которых данные две отрасли сосредотачивают свое юридическое регулирующее воздействие.
Суммируя все изложенное выше, различие между информационным и сетевым правом состоит в разных направлениях концентрации регулирующих усилий правовых норм, которые объединяются в две взаимосвязанные, но вполне самостоятельные отрасли права. Информационное право в наибольшей степени регламентирует ту сторону информационной деятельности, которая связана с обращением с ее предметом, то есть информацией, формируемой субъектами деятельности и передаваемой по каналам связи от одного участника взаимодействия другому. В свою очередь, основное усилие нормативно-правого регулирования сетевого права состоит в определении порядка и правил обращения со сложной и многоуровневой инфраструктурой электронных компьютерных сетей, по сути, установлении правового режима использования определенных методов и средств реализации информационных процессов в условиях современного общества. (продолжение в следующем номере) Библиография:
1. Административное право Российской Федерации: учебник для бакалавров / Отв. ред. Л.Л. Попов. - М.: РГ- Пресс, 2015. - 568 с.
2. Бачило, И.Л. Информационное право: учебник для вузов / И.Л. Бачило. - 5-е изд., перераб. и доп. - М.: Изд-во Юрайт, 2021. - 419 с. - Текст: электронный // ЭБС Юрайт [сайт].
3. Винниченко, Ю.В. О соотношении гражданского и экономического оборота / Ю.В. Винниченко // Известия Иркутской государственной экономической академии. - 2015. - Т. 5. - № 25. - С. 879-887.
4. Герт, В.А. Деятельностный подход: этапы и перспективы развития / В.А. Герт // Педагогическое образование в России. - 2014. № 11. - С. 36-42.
5. Коваленко, Л.П. Некоторые вопросы относительно определения понятия предмета информационного права [Электронный ресурс] / Л.П. Коваленко. - Электрон. текстовые дан. - Режим доступа: https://cyberleninka.rU/article/n/nekotorye-voprosy-otnositelno-opredeleniya-predmeta-informatsionnogo-prava-1 (дата обращения: 04.02.2023).
6. Мажорина, М.В. Право сетевого общества, и проблема управления гибридностью / М.В. Мажорина // Lex russica (Русский закон). - 2020. - Т. 73. - № 9. - С. 108-118.
7. Манохин, В.М. Отраслевой принцип в государственном управлении / В.М. Манохин // Вестник Саратовский государственной юридической академии. - 2012. -№ 3. - С. 80-83.
8. Провалинский, Д.И. Теория государства и права в таблицах и схемах: учебное пособие для студентов, магистрантов и аспирантов / Д.И. Провалинский. - Казань: Бук, 2020. - 510 с.
9. Пучков, О.А. Новые информационные технологии и некоторые вопросы трансформации современного законодательства: политические и правовые проблемы / О.А. Пучков // Проблемы экономики и юридической практики. - 2019. - № 3. - С. 240-244.
10. Тихомиров, В.П. Введение в информационный бизнес / В.П. Тихомиров, О.В. Голосов, С.А. Охрименко, В.П. Божко, и др. / Под ред. В.П. Тихомирова, А.В. Хо-рошилова. - М.: Финансы и статистика, 1996 - 240 с.
11. Ульянов, А.В. О гражданско-правовой охране интересов субъекта правоожиданий / А.В. Ульянов // Актуальные проблемы российского права. - 2017. - № 8(81). - С. 87-98.
12. Шафиков, Ю.С. Сетевое право - востребованное направление науки / Ю.С. Шафиков. - Вестник магистратуры. - 2014. - № 12 (39). - Т. III. - С. 159-161.
13. Шутова, М.И. Цифровой паспорт здоровья: этические и правовые проблемы / М.И. Шутова // Вестник Казанского юридического института МВД России. - 2021. - № 2(44) - С. 236-241.
References:
1. Administrative law of the Russian Federation: textbook for bachelors / Ed. L.L. Popov. - M.: RG-Press, 2015. - 568 p.
2. Bachilo, I.L. Information law: textbook for universities / I.L. Bachilo. - 5th ed., reprint. and additional. - M.: Yurayt Publishing House, 2021. - 419 p. - Text: electronic // EBS Yurayt [website].
3. Vinnichenko, Yu.V. On the ratio of civil and economic turnover / Yu.V. Vinnichenko // Proceedings of the Irkutsk State Academy of Economics. - 2015. - Vol.5. No.25. - pp.879-887.
4. Gert, V.A. Activity approach: stages and prospects of development / V.A. Gert // Pedagogical education in Russia. - 2014. No. 11. - pp. 36-42.
5. Kovalenko, L.P. Some questions regarding the definition of the concept of the subject of information law [Electronic resource] / L.P. Kovalenko. - Electron. text data. -Access mode: https://cyberleninka.ru/article/n/nekotorye-voprosy-otnositelno-opredeleniya-predmeta-informatsionnogo-prava-1 (accessed: 02/04/2023).
6. Mazhorina, M.V. The law of the network society, and the problem of hybridity management / M.V. Mazhorina // Lex russica (Russian Law). - 2020. - Vol. 73. - No. 9. - pp. 108-118.
7. Manokhin, V.M. Branch principle in public administration / V.M. Manokhin // Bulletin of the Saratov State Law Academy. - 2012. - No. 3. - pp. 80-83.
8. Provalinsky, D.I. Theory of State and Law in tables and diagrams: a textbook for students, undergraduates and postgraduates / D.I. Provalinsky. - Kazan: Buk, 2020. - 510p
9. Puchkov, O.A. New information technologies and some issues of transformation of modern legislation: political and legal problems / O.A. Puchkov // Problems of economics and legal practice. - 2019. - No. 3. - pp. 240-244.
10. Tikhomirov, V.P. Introduction to information business / V.P. Tikhomirov, O.V. Golos, S.A. Okhrimenko, V.P. Bozhko, etc. / Edited by V.P. Tikhomirov, A.V. Khoshi-lov. - M.: Finance and Statistics, 1996 - 240 p.
11. Ulyanov, A.V. On the civil protection of the interests of the subject of legal expectations / A.V. Ulyanov // Actual problems of Russian law. - 2017. - № 8(81). - Pp. 87-98.
12. Shafikov, Yu.S. Network law - a popular direction of science / Yu.S. Shafikov. - Bulletin of the Magistracy. - 2014. - № 12 (39). - Vol. III. - pp. 159-161.
13. Shutova, M.I. Digital passport of health: ethical and legal problems / M.I. Shutova // Bulletin of the Kazan Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. -2021. - № 2(44) - Pp. 236-241.
