CC BY
15
СЕРДЦЕ БОЛЕТЬ НЕ ДОЛЖНО
"Задача всякого человека по отношению к другому человеку, не только уменьшить горе и нужду страдающего человека, но и в том, чтобы открыть ему жизненное, реально доступное счастье. В этом именно и есть высшее назначение человеческой деятельности".
Андрей Платонов
Среди ведущих, относительно молодых кардиохирургов Новосибирского НИИ патологии кровообращения, Александр Караськов занимает особое место. В 25 лет он успешно прооперировал тетраду Фалло,— один из сложнейших врожденных пороков сердца. В 28 защитил кандидатскую диссертацию, в 38 — получил диплом доктора медицинских наук.
Высшая врачебная категория, ведущий специалист института...
Чтобы подняться на ступеньку выше среди коллег при равных возможностях, есть только один путь — больше работать. Читать, познавать профессию, глубоко анализировать путь учителей, сопоставлять свои ошибки с чужими, делать все возможное, чтобы не повторять их. И быть всегда в "боевой готовности", не расслабляться ни на минуту, ограничивая себя во многих благах цивилизации. Это трудно. Но так дело и обстояло. Он дневал и ночевал в клинике, проводил в ней свои выходные. Написать докторскую, успешно пройти защиту — не самое главное в достижении рубежа. До докторской нужно "дойти" самому, прежде всего, профессионально, нравственно, доказать не только себе, но и товарищам, коллегам, всем окружающим, что да, я готов.
ИСТОКИ
Школьные годы Александра прошли в глубинном сибирском селе Здвинске Новосибирской области. От железнодорожной станции — сто километров, вокруг степи, березовые леса; извилисто, неторопливо течет по Здвинску речка Каргат, в которую весной на икромет выходит из Чанов рыба. Тут не зевай, успевай забрасывать удочку. Рыбнадзор строг лишь к тем, кто ставит сети, ребят с удочками не гоняет. В березовых лесах полно грибов, поляны усеяны земляникой. Раздолье... ;
Средняя школа в Здвинске одна, потому что население неболь- ! шого районного центра — чуть больше пяти тысяч человек. Уклад ; жизни сформирован дедам и прадедами, он почти патриархальный, в хорошем смысле эТого слова. Основы воспитания при этом базируются на заповедях Божьих, где главным выступает вера в непререкаемость духовных постулатов. Это к тем, кто верит в Бога. Кто верит в марксистко-ленинскую идеологию, основы несколько иные. Тут или-юш. Не случайно заостряю внимание читателей на сравнении, наш герой столкнется с одним из двух постулатов.
Пьяниц, лентяев, хулиганов здесь знают все, к ним относятся как к людям второго сорта. В почете, прежде всего, труд, высокие нравственные, моральные качества. Все тут друг о друге хо-; рошо осведомлены.
Рос Александр в семье сельских интеллигентов. Отец — главный инженер сельхоуправления, мать — экономист. В школе слыл непоседливым, энергия била через край, и чтобы не пропустить какую-то его чрезмерную шалость, учителя усаживали его на первую парту.
Люди энергичные, как правило, еще и пытливые, все-то им надо, во всем хотят разобраться до конца, найти причины каких-то событий. И нередко за свою чрезмерную пытливость набивают шишки. Попытался и Александр в десятом классе разобраться в сути вещей. Высказал мнение, что Владимир Ильич, вероятно, поспешил с революцией, потому что зерна, которые он бросил в почву, дали не те всходы. Сказать такое в селе во времена "развитого" социализма! На ковер! Вопрос поставили ребром — из школы и комсомола исключить! И если бы не директор школы — авторитетнейший человек села — не миновать беды.
Любимыми предметами в школе были физика и математика и все считали, что Александра ждет карьера инженера. А он, наперекор всеобщему мнению, поступил в Омский медицинский институт. Переезд в Омск — крупный промышленный город Сибири,— поступление в медицинский институт — первый, суровый экзамен на самостоятельную жизнь без всяких скидок. Почему, все-таки, пошел в медицинский? В десятом классе его мировоззрение круто изменилось. Стал много думать о добре и зле, о счастье и несчастье, о том, почему люди, много трудившиеся на благо всех, к старости оказываются у разбитого корыта. Больные и немощные они смиренно ожидают конца своей жизни. Пришел к выводу, что технический прогресс, в котором бы он участвовал, вещь, конечно, нужная, необходимая людям, но цена в сравнении с человеческой жизнью несоизмерима. Известно, юности свойственны "души прекрасные порывы".
К врачебной деятельности приступил рано. Подружившись с выпускниками, которые работали на "скорой", он в свободные от учебы время, стал в ней подрабатывать, и первую хирургическую операцию выполнил на. втором курсе. Удалил аппендицит. На третьем оперировал грыжу, острый холецистит, выполнял другие виды оперативных вмешательств.
На пятом курсе женился. Приехал на каникулы в Здвинск, здесь в районной больнице проходили практику студентки Новосибирского медицинско-
го института, в одну, из них влюбился. Пришлось переезжать в Новосибирск.
Суб. ординатуру проходил в Новосибирской областной клинической больнице. В то время был еще жив мэтр сибирской хирургии Борис Александрович Вицин. Как самому способному и активному ординатору он подарил Александру свои "Этюды хирургической практики".
Областная — больница серьезная, тем не менее она не может сравниться с кардиоклиникой, где все делается на более высоком уровне. Уже в то время, бывая у Мешалкина, Александр стал понимать, что общие хирурги не знают всех возможностей кардиохирургии.
— Глубоко убежден,— говорит он,— что хирурги общего профиля должны знать и понимать проблемы общей реаниматологии, кардиологии и кардиохирургии. Все в человеке начинается и заканчивается от сердца. Это тот универсальный орган, который дает жизнь всему — и человеческому мозгу, и органам брюшной полости, и легким, и т.д. Все в какой-то мере примитивно просто — вся жизнь начинается от сердца. Любой орган, любая область связаны с большим количеством сосудов, их повреждение несет за собой огромную кровопотерю, которая приводит к остановке сердца. Чтобы потом запустить его, дать возможность работать другим органам, кардиохирурги принимают очень много усилий.
Путь к кардиохихругию? В 1981 году он познакомился с академиком Мёшалкиным, который вдохновенно, четко и ясно объяснил суть кардиохирургии.
— Он обладал уникальной возможностью заразить этой специальностью,— вспоминает Александр.— Та логика, которой он обладал, плюс опыт его работы, показатели его труда, сумели очень серьезно повлиять на меня. После бесед с ним не оставалось уже никакой альтернативы. Большую роль сыграла здесь и Елена Евгеньевна Литасова. Еще будучи студентом, приезжал к ней ассистировать. Уже тогда понял ту глубину, которой обладает кардиохирургия. Она несравненно выше любой другой отрасли медицины. Не противопоставляю кардиохирургию другим специальностям, все они необходимы человеку.
— Была ли когда-нибудь мысль достичь тех высот в кардиохихругии, которых достигли учителя — Мешалкин, Литасова?
— То, чего я достиг, никак не прогнозировалось и не планировалось. Елена Евгеньевна, Евгений Николаевич — люди не того плана, чтобы из кого-то что-то лепить специально, целенаправленно. Никто этим не занимался. Им и не до того. Они всегда жили в напряжении, сутками не отходили от операционных • столов и, постелей больных. .
— Выходит, их школа основана на том, что если, выплывешь — станешь большим специалистом, нет — не обессудь?
*— Так оно ,и есть. Согласитесь^ из безрукого и безголового никто хирурга делать не станет,, это однозначно. Здесь другое. То, с чем я столкнулся в клинике, настолько захватило и поглотило, что я мог прожить в ней две-три недели не выезжая домой, переходя от одного тяжелого больного к другому, Дело было связано совсем не с тем, чтобы я как-то проявил себя как хирург, нет. Я начинал свой путь в институте с реаниматологии, с асси-стенции Елене Евгеньевне, другим,.ведущим хирургам клиники. И .получал довольно много пинков,за свою, может быть, излишнюю активность. Почему? Потому что кардиохирургия — это гармония, и ассистент не должен навязывать свое мнение оперирующему хирургу. Он не понимает, не знает до конца всего процесса, задуманного оперирующим, хирургом. Высказывая, свое мнение, ассистент вводит смуту, нарушает гармонию. Поэтому, с одной стороны я получал пинки, а с другой — много, работал. И те операции, которые,
может быть, мои руководители планировали, что я начну их делать через год-два, я начал выполнять значительно раньше, шел как бы по незапланированной программе.
Почему спешил в моем понимании? В жизни, особенно в такой большой организации, как институт, случаются экстремальные ситуации, в которых все решает время. И чем быстрее я вникал в суть проблем, тем быстрее достигал того результата, который в какой-то мере м н о й планировался. Поднимая планку, я одновременно решал конкретные задачи, необходимые конкретному больному. Вероятно поэтому я очень рано начал оперировать те пороки, которые в моем возрасте не делал ни один кардиохирург мира. Достаточно сказать, что тетраду Фалло впервые прооперировал в 25 лет.
Для несведущих. Тетрада Фалло — один из сложных врожденных пороков серд-ца.Заключается он в дефекте межжелудочковой перегородки в сочетании с сужением легочной артерии и неправильным отхождением аорты. Таких больных можно спасти только хирургическим путем. Очень сложная операция.
— И это не было самоцелью,— продолжил рассказ Александр.— Так сложились обстоятельства, что больному требовалась срочная операция, а специалистов в стенах института не оказалось. Ночные дежурства, работа, в реанимации, ассистирование ведущим кардиохирургам клиники, свои операции,— все это профессионально подготовили к тетраде Фалло.
— Что вообще двигает вами: честолюбие, карьера, достижение высот в профессии?
— Я не тот человек, который выстраивает лестницу карьеры. Кто меня близко знает, подтвердит. Основная цель заключается даже не в том, чтобы быстрее стать высококвалифицированным специалистом и чего-то благодаря этому достичь, речь о другом. В тот период времени в институте ставились новые мето-
дики, разрабатывались новые технологии. Елена Евгеньевна очень много сил отдавала, чтобы поставить на поток сложные пороки сердца, а для этого надо было разработать глубокую гипотермию, это давало больше времени. Специалисты, которые меня окружали, больше даже не кардиохирурги, а кардиоанестезиологи. Разговоры о достижении уровня ведущих кардиоклиник России и мира,— меня как-то мало волновали. Мне был важен результат не в чисто техническом плане,— больше всего трогали сами больные. Поверьте,-1 когда ежедневно? видишь больных,1 70 процентов) которых без операции завтра могут уйти в мир иной, мировоззрение ваше круто меняется. Они понимают, что если хирург не примет по отношению к ним активных действий, то возможно, уже через месяц их не станет. Я не отъявленный гуманист и не посланец Бога. Среда -заставила переосмыслить многие жизненные ценности, переосмыслить даже то, что есть семья жена, дети, которых в субботу или воскресенье надо сводить в театр или в кино. Трагедия людей делаша со мной то, что не было запланированным. Я оставался с ними. Пытался всеми силами им помочь, вытащить их почти уже с того света. ‘ - *
Конечно1, были смерти1. И были тяжелые переживания. Каждая смерть оставляет на сердце зарубку. Слез1й хирургов не видны, но то, Что они текут по их щекам!— однозначно. Бывали случаи, когда после трагедии я* не мог вернуться домой, оставался в клинике, не мог видеть людей:" '
—‘ Вы согласны с тем, что чем выше квалификация врача, тем меньше у’'него права на ошибку. *
— Абсолютно.1 Есть определенная категория пациентов, которых хирурги не берут. Шансы таких больных выжить настолько невелики, что даже при идеальной работе хирурга, результат будет отрицательным. Есть хирурги, которые, зная свой потолок, не полезут в сложную патологию. Они понимают, что потеря одного, второго, третьего пациентов,— потеря их авторитета. Но'есть и другие хирурги, идущие на операцию, от которой отказались все'другие специалист^!. Они’знают свои силы, просчитывают все варианты; возможности десяти ходов вперед; и тем не м*енее они рискуют. Получилось раз, другой, третий, однако четвертый пациент может ‘остаться на столе. В чем истина? В том, что ни у первого, ни у второго, ни у третьего пациентов не было никаких гарантий на то, ЧТО хирург1 спасет* их. Это запредельно сложный больные. Бывает и по-другому. Вся команда, готовящаяся к операции; изучив медицинские показатели пациента, единодушно высказывается против операции и лишь один хирург, интуитивно, шестым чувством ощущает успех. Вопреки мнению всех он идет На операцию и получает благоприятный исход.
— Хирург раскрывает карты перед больным?
— Обязательно. Перед операцией он говорит больному: "Вы знаете, у вас есть одйн шанс. Посоветуйтесь с родственниками, взвесьте ъсе за и против. Но, повторяю, один шанс". Без согласия-пациента сам хирург на крайний риск никогда не пойдет.
ЛЕГКАЯ РУКА
'ї.і,
Главным наставником Александра Михайловича Караськова все годы в институте была Елена Евгеньевна Литасова,— академик, профессор, кардиохирург от Бога, человек 'неиссякаемой энергии, жизнелюбия. Естественно, рассказывая об Александре Михайловиче, ,не мог не встретить-ся с ней. 1■
— Елена Евгеньевна, в автореферате Александра Михайловича на соискание ученой степени доктора медицинских наук, приведены результаты операций! Цифры ошеломляющие. При операциях
" Что спрятал — все пропало, что отдал — все твое". ;,,,
Некоторых пороков из более чем двухсот оперативных вмешательств летальность равна ноль пять процентов. "
— Существует,в хирургии такое выражение -легкая рука. Это, когда все думают, что больной по медицинским показаниям, скажем условно, неоперируем, умрет, если взять его на операцию, а с легкой руки хйрурга он встает на ноги и живет ' еще долгий годы. К Александру этот термин вполне подходит. Думается, все дело тут в его профессиональном чутье. Кроме того, он верит в
добро, в людей, способен отдать другому свою рубашку, он щедрый человек. У него внутренняя потребность делать добро, не помышляя об отдаче. ,
—Однако он не относится к типу хирургов "рубаха"-хирург, путь которых усеян потерями пациентов,— дополняет рассказ Елены Евгеньевны присутствующий при нашей беседе ученый секретарь диссертационного Совета института, профессор Василий Николаевич Обухов.— Он — мыслящий хирург. У него прежде рождается план операции, затем он разрабатывает технологию его осуществления, определяя взаимодействие всех групп обеспечения оперативного вмешательства. Только таким образом рождаются открытия. Например, оперируя больных с аневризмой сердца, он. применяет новый метод — туннелирование
миокарда. В его активе семь патентов и авторских свидетельств, семнадцать рационализаторских предложений.
— Елена Евгеньевна, какие, на Ваш взгляд, основные черты его характера, кроме, естественно, делать добро?
— Он терпелив там, где считает нужным. Однако в некоторых ситуациях в нем проявляется очень сильный внутренний порыв, он как бы торопится. В нем развито чувство ответственности, долга. Он — кардиохирург, но еще и администратор. Первую свою работу он любит больше, вторую — меньше. Тем не менее ему удается и то, и другое.
Думаю, что он боится Бога. Я-то считаю, что его надо бояться,— говорит Елена Евгеньевна. Под этой формулировкой имею в виду глубинное осознание действий и поступков.
— Понимание божественного, надо полагать. Вы видите не в религии, как таковой, а в понимании высшего своего предназначения и ответственности за свои дела и поступки.
— Я понимаю под этим святость отношений и мыслей, а не высшее предназначение. Он — врач. Для него работа и чувство долга стали абсолютной ценностью, вот в чем суть. Ему понятно достоинство человека, для него оно существует, поэтому в общении с людьми он тактичен. Думаю, что со временем он будет формироваться все больше и больше.
— Елена Евгеньевна, к сожалению, в нашем повседневное окружении не все люди "боятся" Бога. Александр Михайлович это понимает, однако по своей службе он должен контактировать со всеми: добрыми, злыми, завистниками, шептунами и так далее.
— Да, это так. Мне кажется, люди, не обладающие всеми человеческими качествами, при общении с высокопорядочным человеком становится чище. Этот человек как бы своей положительной энергией заражает другого, оставляет мало шансов сделать в ответ что-то недостойное. Саша — коммуникабельный человек, есть в нем талант общения с людьми. Еще в нем есть важное качество — выхаживание больных. Способности^ душевные качества, мудрость и судьбу называет третьим уровнем земных благ. Обладая ими, опираясь на них, как на фундамент, можно построить дом любой высоты, не боясь, что он рухнет.
В ОДНОЙ ЛОДКЕ
Александр Михайлович в эти трудные для всех нас дни и годы взвалил на себя нелегкую ношу; Он
— исполнительный директор Института. Ежедневно в его кабинете народ. С утра и до позднего вечера.
Чтобы поговорить с ним "за жизнь", встретились в семь вечера. Разговор затянулся на долгие часы совсем не потому, что я въедливый журналист,— к нему шли, звонили и в восемь, и в девять, и в одиннадцать вечера. Клиника — лечебное учреждение, она не знает покоя ни днем, но ночью, ни ранним утром. Этот огромный, сложный организм должен трудиться слаженно и четко в любое время суток, потому что от этого зависит жизнь человека в прямом значении этого слова. Закончился кислород — и для тяжелого больного трагедия. Не достали вовремя нужных препаратов послеоперационным больным — другая трагедия. И труд хирурга насмарку, и жизнь человека закончится в реанимационной палате.
В девятом часу вечера перед уходом домой в кабинет заглянул главный врач клиники Василий Александрович Серый, бывший военный врач. Вошел и тут же приобщился к разговору.
— Знаете,—‘ говорит он, —- какова сегодня стоимость операции на сердце? От пятнадцати до тридцати пяти миллионов рублей. Хирургу, начиная от хороших перчаток, нужен еще шовный материал, искусственные протезы сердца, цены которых от семисот пятидесяти тысяч до двух с половиной миллионов рублей. Шовный материал. Его цена на обычную кардиохирургическую операцию от девятисот тысяч до трех миллионов рублей,— быстро, четко, не копаясь в памяти, выкладывает цифры Василий Александрович. Оксигенатор стоит семьсот пятьдесят долларов. Это разовая система, потом ее в полиэтиленовый; мешок и на свалку,
—А кто все это поставляет? — задаю наивный вопрос.
:— Если бы поставлял. Раньше все делал централизованно Минздрав. Сегодня крутимся сами, достаем через коммерческие фирмы, но они дышат на ладан, разваливаются, им невыгодно заниматься препаратами...
Дежурный хирург все-таки увел от нас Александра Михайловича по срочным делам.
— Говоря по-офицерски,— продолжил разговор об Александре Михайловиче главный врач,—
он четко держит удар, независимо от того, какая ситуация складывается, он умеет выбрать оптимальный вариант решения. Умеет привлечь различные фирмы, фонды.
— Сколько раз в день вы сталкиваетесь с ним?
— Постоянно, по мере необходимости. Моя задача — оперативное управление, у него — стратегия.
— Чем-то он отличается от ваших; прежних во-енноначальников?
— И очень существенно. Не требует жесткого подчинения, с последующим докладом выполнения решений. Его стиль — полное осознание ситуации, равноправного участия в решении поставленных или предстоящих проблем. Он опирается на работу команды. И спрашивает за выполнение каких-то задач не он лично, а вся команда.
— Зачем ему, кардиохирургу высшей категории, лишние хлопоты?
— Время в нашей стране сейчас такое. Учитывая его свойства коммуникабельности, способности к организации н умение достигать поставленную цель, думаю, и побудили Елену Евгеньевну назначить его исполнительным директором. Финансирование, которое осуществляется федеральным бюджетом, быстрыми темпами хоронит сердечно-сосудистую хирур;гию. Думаю, мы спасем ситуацию, но дорогой ценой.
В кабинет входили врачи, вклинивались в разговор, предлагали варианты решения сложных экономических проблем. Сходились во мнении, что для восстановлении сердечно-сосудистой хирургии необходимо создать Координационный совет во главе с главным сердечно-сосудистым хирургом России. Надо также привлечь региональные, административные, финансовые структуры и определить долю федерального медицинского страхования в сердечно-сосудистой патологии. -
...Мы живем в стране, где все долкны быть мужественными — и врачи, и пациенты. Мужество хирурга, оказавшегося без шовного материала и протезов на сердце, и мужество пациента, ожидающего своей очереди на операционный стол — одного свойства. Они плывут в одной лодке и это очень одинокое и никому не заметное мужество.
Геннадий БАЛАКИН
