CC BY
293
УДК 347.626.4
О.А.Сулейманова
«СЕМЕЙНЫЕ ВЕЩИ»: К ИНТЕРПРЕТАЦИИ ПОНЯТИЯ23
Аннотация
В данной статье сделана попытка проанализировать понятие «семейные вещи». Культурные аспекты функционирования вещей в семье разнообразны: вещи являются носителями и хранителями семейного знания, истории семьи; создают домашний уют; служат показателем статуса семьи и т.д. Семейные вещи рассмотрены с точки зрения семиотического подхода. Автор предполагает, что домашние и личные вещи могут иметь как высокий символический статус в семье, так и низкий. Отсюда стало возможным составить условную классификацию семейных вещей: вещи с высоким символическим статусом (семейные реликвии, любимые вещи), вещи с низким символическим статусом (бытовые вещи) и вещи смешанного типа, которые имеют как утилитарную, так и символическую функцию.
Ключевые слова:
вещь, повседневность, семиотический статус, культурные значения, семейная культура, реликвия, ценность, память
O.A.Sulejmanova
«FAMILY THINGS»: TO CONCEPT INTERPRETATION
Abstract
In given article attempt to analyze concept «family things» is made. Cultural aspects of functioning of things in a family are various: things are carriers and keepers of family knowledge, family history; create a house cosiness; serve as an indicator of the status of a family etc. Family things are considered from the point of view of the semiotics approach. Author has assumed that house and personal things can have both the high symbolical status in a family, and low. From here began possible to make conditional classification of family things: things with the high symbolical status (the family relics, favorite things), things with the low symbolical status (household things) and things of the mixed type which have both utilitarian and symbolical function.
Key words:
thing, daily, semiotics status, cultural values, family culture, relics, valuable, memory
«Вещь» в гуманитарных науках: теоретические подходы к изучению
На сегодняшней день разнообразные аспекты, связанные с проблематикой «вещи» в культуре привлекают все больше исследователей (философов, культурологов, этнографов, социологов и др.). Изучение культуры через исследование ее материальной составляющей, анализ артефактов и их
23
Исследование выполнено при поддержке Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Историко-культурное наследие и духовные ценности России» по проекту ЦГП КНЦ РАН «Семейно-родственные общности как агенты культурных инноваций».
бытования в культурной среде позволяют понять процессы, влияющие на трансформацию и модернизацию самой культуры [Фефилова, 2006]. Социологи большей частью акцентируют внимание на временных и социальных аспектах функционирования различных типов вещей (старинных, антиквариата) в обществе [Елютина, 2009; Касенкова, 2009; Социология вещей, 2006]. В последнее время стали актуальными исследования, посвященные советскому быту в сравнении с бытом современным. В 2005 году вышел сборник «Люди и вещи в советской и постсоветской культуре» [2005]. Он содержит обобщающие результаты нескольких исследований советского и постсоветского потребления, выполненных с помощью количественных и качественных методов группой авторов, в которую входят О.Г.Ечевская, О.Гурова, О.Вейс, О.Дейхина, Ю.Захарова. Авторы рассматривают особенности идеологического дискурса о вещах, семиотики вещей и отношения к вещам в советской и современной России.
Изучение вещей неотделимо от категории «повседневность». Повседневная жизнь определяется составом окружающих его вещей и, в свою очередь, определяет их. Вещь как элемент повседневности описывается в работах В.Д.Лелеко, И.В.Утехина, М.Э.Елютиной и других исследователей [Лелеко, 2002; Утехин, 2004; Елютина, 2009]. Так, В.Д.Лелеко в работе «Пространство повседневности в европейской культуре» рассматривает вещи домашнего обихода с точки зрения их размещения в различных функциональных зонах пространства жилища.
Можно заметить, что в социокультурном отношении вещи изучались и изучаются, в основном, в контексте исторических типов культуры (например, советской) и жизнедеятельности социальных групп, субкультурных объединений. Т.Б.Щепанская показывает, в частности, как вещи в молодежных субкультурах могут служить символами поддержания коллективной идентичности. Основную ценность имеют не сами предметы как вещи, а заложенные в них символические пожелания и образы. В молодежной культуре маркируются как особенно значимые компоненты обувь, головные уборы, сумки, чаще всего выступающие в качестве групповых символов и опознавательных знаков [Щепанская, 2004:71]. Знание представителем
субкультуры тех или иных значений символической вещи - один из способов его включенности в среду.
Глубокий анализ природы вещи в культурном контексте осуществил
В.Н.Топоров. В исследовании «Вещь в антропологической перспективе» он отметил: «вещь - творение, элемент тварного мира, и как таковая она не может не нести отпечаток своего творца - человека» [Топоров, б.г.]. В.Н.Топоров указывает главным образом на культурный аспект изучаемого концепта, поскольку вне человека, вне культуры невозможно существование и функционирование вещи. Тем самым сделан акцент на антропологическом аспекте вещи. Этнографов и антропологов в основном интересуют вещи в системе традиционной культуры определенного этноса [Матхеева, 2002; Осипов, 2005; Лобачевская, 2005]; и рассматриваются в этнографических исследованиях, прежде всего, предметы, участвующие в религиозно-магических ритуалах. Культурные значения вещи (семиотика вещей) составляют сегодня один из приоритетных предметов этнографической науки [Токарев, 1970; Байбурин, 1989; Акопян, 1994, Бодрийяр, 2000 и др.]. Этот ракурс в изучении
вещей можно считать самым распространенным (и даже «модным»). На предыдущем этапе развития историко-этнографических исследований «современности» вещи, скорее, выступали показателями бытовых условий, экономического положения и характера потребления, жизненного стиля, как, например, у известных исследователей быта рабочих В.Ю.Крупянской, Н.С.Полищук [Крупянская, Полищук, 1971].
Мы рассматриваем с точки зрения семиотического подхода вещи, функционирующие в контексте семейной истории и культуры.
Вещь в семейной культуре
Реализация семьей всех ее функций осуществляется в определенной вещественной среде. Предметное окружение - это средство не только обеспечения жизнедеятельности (условий физического существования), но и создания необходимой для семьи и отдельных ее членов индивидуальной атмосферы, связанной с особенностями личности и группы. Рутинную жизнь людей невозможно представить без множества предметов повседневного обихода, без населяющих домашнее пространство вещей, которые выполняют функцию «медиаторов» и «стабилизаторов» внутрисемейных взаимодействий. Домашнее пространство повседневной жизни - это определенным образом организованное пространство с относительно постоянным набором вещей, стоящих на своих местах, имеющих знаковую функцию, позволяющих считывать информацию о взаимоотношениях членов семьи [Елютина, 2009]. Семейные вещи существуют и функционируют в пределах дома. Каждый дом, квартиру и даже комнату отдельного индивида или семьи можно рассматривать как «уникальную коллекцию» вещей, своего рода «музей». И эта коллекция собрана самим индивидом в зависимости от объективных и субъективных причин. Семейный дом — специфическое пространство, мало зависящее от объективной расстановки вещей, ибо в нем главная функция мебели и прочих вещей - воплощать в себе отношения между людьми, заселять пространство, где они живут, то есть быть одушевленными [Бодрийяр, 2000].
Каждая вещь в доме наделяется дополнительными смыслами. Она может быть престижной и не престижной, модной и старомодной, купленной и полученной по наследству, крайне необходимой и излишней, функциональной и мемориальной и т.д. Это может быть предмет-подарок, который ассоциируется с «дарителем», воспринимается эмоционально или иронично и т.п. Вещи в доме могут иметь исключительно утилитарное назначение в качестве утвари, мебели, но всё равно они размещены именно так, как предпочёл их расположить хозяин дома или члены семьи. И здесь следует признать первостепенную значимость субъективных факторов (мотивов, установок), в соответствии с которыми организуется материальная среда внутри жилища [Сулейманова, 2009].
На наш взгляд, существует пробел в изучении вещи в семейной культуре. Исключение составляют семейные реликвии, но и здесь работы единичны [Разумова, 1999а; Разумова, 2001; Сулейманова, 2009]., В словарях мы не найдем определения понятия «семейные вещи». Определяются понятия «семья», «вещи», «реликвии», но отсутствуют дефиниции «семейные реликвии», «семейные вещи». При этом любой человек на уровне обыденных представлений понимает, о чем в данном случае идет речь.
Итак, есть вещи, которые мы называем «семейными». Соответственно, есть и «несемейные» вещи, то есть все остальные, не связанные с семьей. Разберемся с данными понятиями. Под семейными вещами можно понимать весь материально-предметный мир, в который погружается семья. Он включает и мебель, и посуду и даже разные безделушки, то есть все те предметы, которые приобретались или изготавливались членами семейно-родственной группы и потребляются ею. Все остальные вещи можно условно обозначить как «производственные», «общественные» и т.п., что означает их
функционирование вне сферы домашнего быта и в процессе жизнедеятельности сообществ иного типа и масштаба.
Культурные аспекты функционирования вещей в семье разнообразны: вещи являются носителями и хранителями семейного знания, истории семьи; создают домашний уют; отражают «характер» и атмосферу семьи; служат показателями ее статуса, указывают на степень сплоченности и т.д. Ценность вещи для человека определяется как особенностями самой вещи, так и социально-демографическими, социально-психологическими характеристиками индивида, находящегося во взаимодействии с ней. При этом понятие «ценность вещей» включает различные проявления «неравнодушного» отношения к ним в повседневной жизни (желание хранить и накапливать вещи, заботиться о них, склонность испытывать дискомфорт при необходимости расстаться с вещами) [Тажидинова, б. г].
Понятно, что в семейный вещный мир входят не все предметы материальной культуры. Однако классифицировать их достаточно трудно, тем более, что мир вещей сегодня крайне нестабилен. Применительно к такому материалу, как вещи, которые все в целом находятся в состоянии непрерывной мутации и экспансии, любая такая классификация может показаться едва ли не столь же случайной, как алфавитный порядок [Бодрийяр, 2000].
Ниже мы попытаемся классифицировать семейные вещи хотя бы условно. Семиотическая классификация является функциональной, поскольку значения и статус вещи зависят от того, как используется данная вещь. Классификация построена на основе пилотажного эмпирического исследования, которое было проведено весной 2010 года. Было опрошено 15 жителей г. Апатиты методом полуструктурированного интервью. Анализ интервью позволяет проследить, как именно вещь, получая опору в мире социальных значений, становится «больше-чем-вещью». Типология опирается на высказывания информантов. Кроме того, мы использовали данные наблюдений в нескольких семьях и дополнительную информацию об истории семей. Вопросник был сориентирован на то, чтобы каждый информант выступал в качестве представителя семьи. Таким образом, интервью носили не автобиографический, а семейно-биографический характер. Представители семей отбирались без дополнительных критериев (кроме наличия семьи). Как следствие, семьи оказались разными по структурно-типологическим, этнокультурным и биографическим характеристикам. Среди них и переехавшие в г.Апатиты совсем недавно (6-10 лет назад), и такие, которые проживают здесь еще с тех пор, когда город только начинал строиться. Одни приехали на Кольский Север из разных регионов России, другие из стран бывшего СССР (Таджикистан, Узбекистан).
Семиотический статус «семейных вещей»
В соответствии с семиотическим подходом, многие элементы материальной культуры могут функционировать как «вещи» в контексте производства, в быту и как «знаки», когда они попадают в контекст ритуала. Всю совокупность используемых человеком предметов условно разделяются на три группы: 1) вещи с постоянно высоким семиотическим статусом (маски, амулеты, обереги); 2) вещи с низким семиотическим статусом (хотя
идентифицировать такие вещи трудно, так как практически любой предмет с доминирующей утилитарной функцией может использоваться в символических целях); 3) вещи, которые обладают как утилитарной, так и знаковой функцией (только они являются полноценными вещами) [Байбурин, 1996, с. 3]. Мы применили эту классификацию к вещам, которые функционируют в семейной культуре, предположив, что домашние и личные вещи также могут иметь высокий или низкий семейный статус под влиянием различных факторов.
Любая вещь несет в себе разнообразную информацию: как и кем она была изготовлена, как ее приобрели, какой смысл она имеет в данной культуре, каким смыслом наделяется хозяином и другую. Вещи, как и люди, проживают социальную жизнь и имеют свою биографию. Описывать жизнь вещей как биографию предложили британские антропологи Архун Аппадурай и Игорь Копытофф. Общая идея заключается в том, что вещи представляют собой не только товар, они включены в социальную жизнь наряду с людьми и, более того, проживают ее, как и люди. Биография вещей может быть исследована как биография человека, то есть совокупность его жизненного опыта, изложенная в хронологическом порядке. Авторы предложили выделить три основных периода в биографии вещей: появление, функционирование и исчезновение. Биография вещей, таким образом, начинается с момента их производства. Первый контекст их использования, в общем, может быть назван контекстом первоначальных значений и первоначальных функций [Копытофф, 2006]. Появление
предполагает исследование попадания вещи в пользование человека. Под анализом функционирования вещи понимается исследование практик, которые отражают процесс взаимодействия человека с предметами материальной культуры, или практик использования вещей. Анализ продолжительности жизни вещи связан с установлением срока длительности ее использования [Гурова, 2008]. Вещи нельзя изучать в отрыве от деятельности по их созданию, использованию и осмыслению, то есть вне контекста культуры, в которой они существуют. Вещь обладает памятью, которая накапливалась на протяжении всей ее биографии.
После того, как вещь попадает в семью, она становится частью ее материальной культуры. Если эта вещь наделяется еще и дополнительными символическими функциями (например, становится семейной реликвией или любимой вещью одного из членов семьи), то ко всему прочему она оказывается частью семейного знания, истории и уже не просто существует в материальнопредметном пространстве семьи, но и включается в культуру мемориальную (о ней рассказывают, ее хранят и передают).
Чем больше памяти аккумулирует в себе вещь, тем выше ее роль в семье. Понятно, что эту память хранят члены семьи. Если вещь используется, сохраняется и передается в семье на протяжении нескольких поколений, она
приобретает все более высокий статус. Такие вещи переходят из поколения в поколение, сопровождаясь рассказами об истории их появления и включаясь в историю семьи.
Как правило, в каждой семье есть хранитель памяти, который отвечает за передачу семейного знания и трансляцию семейных традиций. В основном, под его контролем находятся все «знаковые» вещи семьи, которые передаются как по мужской, так и по женской линии, старшему ребенку или тому, кто, по мнению хранителя, может с ответственностью подойти к дальнейшему сохранению и передаче семейных реликвий, дорогих для семьи вещей. Если семья часто переезжала, переживала кризисы, была, например, подвергнута репрессиям, и при этом смогла сохранить значимые для семьи вещи - это становится предметом рассказывания. Об этом говорят, и этим гордятся. Встречаются случаи, когда в семье есть старинные вещи, но в силу каких-либо причин в семье не знают ее историю. Это не мешает вещи иметь высокий статус, поскольку любая старинная вещь вызывает уважение. Следует отметить, что нам не встретилось ни одного случая пренебрежительного отношения к таким вещам и ни одного рассказа о подобном отношении, хотя специального отбора семей по критерию «культурного уровня» не было.
Итак, семейные вещи могут иметь постоянно высокий семиотический статус, быть сугубо утилитарными, а также наделяться как утилитарными, так и знаковыми функциями одновременно, но в разном соотношении в зависимости от конкретных обстоятельств. Рассмотрим каждый из этих типов подробнее.
А) Семейные вещи с постоянно высоким семиотическим статусом
Семейные реликвии, безусловно, относятся к семейным вещам, которые обладают высоким семиотическим статусом. В самом общем представлении и практике семейными реликвиями являются предметы а) длительное время сохраняющиеся в семье; б) передающиеся по наследству; в) имеющие особое символическое значение как воплощение идеи рода [Разумова, 1999: 63].
Любимые вещи индивида или любимые вещи его родственников также выделяются из остальных. Беседы с представителями семей подтвердили, что любимые вещи родственников после их смерти могут приобретать исключительное значение для остальных членов семейно-родственной группы. Встречаются случаи, когда любимые вещи умерших родственников идентифицируют с самим человеком.
«У дедушки был любимый диван. (...) То, что дедушка любил его, я, допустим, туда не сажусь. Я просто не сажусь! Для меня это как сесть на
дедушку».
(Ж, 1985 г.р.)
Вещи, фотографии умершего становятся носителями и хранителями памяти о нем, фактически символическими заместителями (двойниками). Символическое «двойничество» человека и вещи характерно для традиционной культуры и проявляется в народной магии [Толстая, 1998]. И. Г. Петров на чувашском материале подтверждает, что, в частности, такое отношение к одежде связано с архетипическими представлениями об одежде как продолжении человека, способном сохранять и передавать информацию о личностных качествах и свойствах владельца [Петров, 2010: 20].
В трудах этнографов-классиков, прежде всего, на материале дистанциированных во времени и пространстве неевропейских культур, можно
найти много примеров «одухотворения» вещей - наделения их антропологическими свойствами, в том числе при использовании в ритуале, магическом действии. В контексте «анимистической теории» Дж.Фрэзер уделил достаточно внимания разрешениям и табу, связанным с предметами -магическим правилам, которые определяли бытие и судьбу человека [Фрэзер, 1986]. О “духе” вещи, о том, что вещь сама обладает душой, писал и М.Мосс [Мосс, 1996: 85-111]. В современной культуре такое отношение к определенным категориям вещей существует, скорее, на уровне эмоционального переживания и текста, отнюдь не актуального верования, а также традиционной практики обращения (бережного) с предметами, наделяемыми особой связью с близкими.
Другая категория вещей с высоким статусом - «любимые вещи». Их семиотизация мотивируется индивидом, его личным отношением к вещи. В качестве любимых могут выступать самые разнообразные предметы, к которым индивид чувствует особую эмоциональную привязанность. Данную категорию вещей следует разграничить по основаниям семиотизации. Так, многие информанты считают «неприкосновенными» любые подарки, сделанные им матерями, бабушками (чаще всего) или другими родственниками, и здесь мы имеем дело с «семейным» обоснованием статуса вещи. В других случаях «семейной» личная вещь является только по месту нахождения и использования, но не по символической значимости. Любимой она может быть по мотивам эстетическим, удобства, преимуществ использования, по исключительной связи с каким-либо событием, обстоятельством ее обретения и прочим, касающимся индивидуального отношения человек - вещь. «Любимые вещи» обычно не относятся информантами к семейным реликвиям, несмотря на то, что они обладают особой памятью. Существует устойчивое представление, о семейной реликвии как вещи, которая передается из поколения в поколение.
Б) Семейные вещи с низким семиотическим статусом
В каждой семье есть вещи, которые используются и воспринимаются только в утилитарном назначении. Такие вещи привычно называть «бытовыми». Их предметный состав столь же разнообразен и индивидуален в каждой семье, как и вещей предыдущей категории. Отношение как к собственно утилитарным чаще касается предметов мебели, бытовой техники, утвари. Без них трудно представить семейный быт, но они, на внешний взгляд, не играют никакой роли в семейной истории. Такие вещи актуальны в настоящем, сами по себе они могут символизировать время, его технологии и т.п., но с «внутрисемейной точки зрения», не обладают какими-либо символическими значениями.
Утилитарные вещи являются объективным показателем социального, профессионального статуса, экономического положения, увлечений семьи или индивида, санитарно-гигиентических норм и привычек и т.д. Попадая в чью-то квартиру, внешний наблюдатель по обстановке, даже стандартизованной, может судить о характере и образе жизни тех, кто здесь проживает.
Само название «бытовые вещи» указывает на их необходимость для удовлетворения бытовых потребностей (использования в быту). Мир бытовых вещей бесконечно многообразен. Как уже упоминалось, вещи условно можно разделить на «производственные» и «потребительские». В семейной жизнедеятельности присутствуют и те, и другие. Понятие "быт», которое широко использовалось и используется в отечественной этнографии, и, как известно, имеет специфическую русскую семантику, нередко выступает
синонимом понятия "повседневность". Предметная область повседневности охватывает в большей мере непроизводственную, потребительскую сферу, сферу досуга, чем производственную (насколько они могут быть отделены друг от друга до промышленной революции XIX в.), в большей мере сферу частной жизни, чем жизни общественной (насколько эти сферы могут быть обособлены в рамках прошлых эпох) [Лелеко, 2002: 20].
Помимо функциональных и материально-предметных классификаторов, критерием классификации бытовых вещей может быть местоположение в пространстве (вещи в пространстве тела человека, жилища, поселения). Все многообразие бытовых вещей во времени и пространстве охватить невозможно [Буровик, 1991: 4]. Соответственно, в пространстве жизнедеятельности семьи утилитарные вещи имеют локализацию в зависимости от характера использования («для дома» и «для дачи», например).
В) Семейнные вещи, обладающие как утилитарной, так и символической функцией
Бытовая вещь полифункциональна и полисемантична. Среди ее возможных функций - мемориальная, сакральная, престижная, социальностатусная, эстетическая. Набор функций, их соотношение, иерархия, доминирование одной из функций определяются общей эпохальной, конкретной исторической и даже сиюминутной ситуацией. Очевидно, что граница между утилитарным и символическим значением вещи не может быть абсолютной, как не является единообразной семиотизация вещи в пределах группы. Отношение к вещи, ее значения варьируют у индивидов, представителей поколений, гендерных и семейных статусов. Для разных членов семьи одна и та же вещь имеет разные значения. Например, в семье одной из наших информантов были табуретки, которые сделал ее отец своими руками. Ею они воспринимались исключительно как память об умершем отце, в то время как для остальных членов семьи они имели только утилитарное назначение.
«Эти табуретки мой отец привез из тюрьмы.(...). Он сам их делал.
Может быть, ему кто-то помогал, я точно не скажу. На них такие интересные узоры. (...) Он мне их на свадьбу подарил. ... Им уже, наверное, 30 лет. Они уже не смотрятся совсем в интерьере. Но выбросить я их не могу,
все-таки память от отца» (Ж, 1958 г.р)
Некоторые семейные вещи, которые изначально воспринимались членами семьи как сугубо утилитарные, со временем могут наделяться дополнительными символическим смыслом. Факторами семиотизации часто выступают временной (бытовая вещь становится антикварной, а это уже совсем другой статус) и событийный (вещь напоминает о каком-либо значимом для семьи событии).
«Ну, вот мамы, допустим, нет 12 лет. А я все равно ее вязаные половички, вот такие кругляшки, храню. Там вот салфеточки, как-то напоминают об этом. ... Что-то может быть, допустим, шляпку какую-то.
Хотя она уже, может быть, не представляет такой ценности».
(Ж, 1949 г.р)
Таким образом, вещи, которые остались после матери, рассматриваются респондентом как «напоминание» о ней. И если матерью они воспринимались как обыденные предметы, то для дочери приобрели дополнительное
символическое значение. Почему одни бытовые вещи наделяются соответствующими смыслами, а другие нет? Здесь могут оказывать влияние различные факторы, которые еще предстоит выяснить. В данном же случае причина бережного хранения определенных вещей, очевидно, связана с тем, что они были сделаны руками матери. Именно поэтому они и сохранились, а не были выкинуты или «отправлены» в сарай.
Бытовые вещи с течением времени и своего «жития» вполне могут стать семейными реликвиями («любимая дедушкина ложка»). Во многих семьях семейными реликвиями чаще всего становятся старинные вещи, к ним обычно относятся с почтением. Для бытовой вещи это удачный вариант биографии. Однако в ходе сбора материала выяснилось, что так бывает не всегда.
«Из старинных вещей (...) есть только доска разделочная, типа, с гербом, это, императорской России (...) Ну, может, подделка - кто знает. Но фарфоровая. Она - так не в почете. То есть она используется как разделочная
доска».
(Ж, 1986 г.р.)
Одна и та же вещь в пределах одной семьи может по-разному не только означиваться, но и восприниматься. Так, одним членам семьи может очень нравиться определенная вещь, других она может раздражать. Основания оценочных различий могут быть разными: полезность / бесполезность, красота / уродство, современность / старомодность и многие другие. Разногласия по поводу необходимости / бесполезности для семьи тех или иных вещей, как правило, возникают между младшими и старшими поколениями. Наши беседы с молодыми информантами-женщинами (в возрасте от 23-29 лет) подтверждают, что молодежь склонна обвинять представителей старшего поколения в накопительстве ненужных вещей, хлама. На вопрос: «Легко ли Вы избавляетесь от ненужных вещей?» - они отвечают:
«Я- очень легко!. ...И постоянно конфликты были с мамой по этому поводу - «вдруг там что-то пригодится». ... Я считаю, что не пригодятся»
(Ж, 1986 г.р.);
«Я замечала, что у моей бабушки и даже у мамы есть привычка хранить всякий хлам. ... У нас все кладовки забиты. ... А ведь ничем из этого
никто не будет пользоваться» (Ж, 1986 г.р.).
Информанты зачастую объясняют такое поведение родителей тем, что они выросли в советское время. Известно, что советское время предстает как период относительного стилевого однообразия и дефицита вещей. Поскольку вещи доставались с трудом, то практиковалось бережное к ним отношение, ремонт испортившихся вещей и их длительное хранение. Современной молодежи свойственно часто менять вещи, например, потому, что они вышли из моды. Среди представителей молодежи бытует мнение, что если ты не следишь за модой в одежде, за новыми технологиями, ты считаешься «отсталым» и вызываешь недоумение у других. Выйдя из моды, вещь теряет престиж, она действует против хозяина [Гранин, 2003: 121].
Таким образом, в каждой семье помимо бытовых (утилитарных) вещей и семейных реликвий есть также семейные вещи, которые нельзя отнести ни к первым, ни ко вторым. Между этими двумя условными категориями не столько шкала, сколько пространство значений. Его могут занимать такие вещи, которые имеют ценность только для отдельного члена семьи (например, индивидуальная
коллекция, какие-то сувениры и пр.). Чаще всего это вещи, которые связаны с кем-то из близких родственников, но в силу каких-либо причин семья не считает их семейными реликвиями. Отношение к таким вещам не менее трепетное. Это любые любимые вещи членов семьи. Именно они чаще всего через какое-то время становятся семейными реликвиями. Можно сказать, что это вещи, статус которых в семье не закреплен. Они находятся где-то на полпути от «чистой» утилитарности к полюсу высокой семиотичности и представляют большой исследовательский интерес.
Если в традиционной крестьянской культуре вещи достаточно хорошо изучены и в своей «предметности», и с точки зрения ритуальных, символических функций, то в отношении урбанистической культуры дело обстоит иначе. С одной стороны, вещи исследовались, в основном, с точки зрения потребительской ценности (прагматики). С другой стороны, внимание уделялось высоко семиотизированным вещам (знакам социального престижа, предметным символам отдельных субкультур, отчасти - семейным реликвиям). Вещами, которые занимают «переходное пространство», исследователи почти не интересовались. Представляется, что обращение к современному семейному предметному миру поможет прояснить механизмы семиотизации и динамические процессы функционирования вещей.
В заключение выделим основные смысловые составляющие категории «семейная вещь». Семейные вещи - это вещи, которые 1) существуют в семье и составляют ее материально-предметную среду; 2) определенным образом характеризуют эту среду (например, являются показателем социальноэкономического положения семьи); 3) воссоздают особенности быта семей различных этнических групп; 4) помогают через реконструирование быта семьи воссоздать социальную среду (бытовой стиль эпохи); 5) символизируют и помогают сохранять семейную историю и память конкретных семей; 6) составляют семейную собственность в случае, когда к конкретной вещи причастны все члены семьи (например, мебель, посуда используются всеми членами семьи; если же в семье есть реликвия, которую все они признают таковой - это тоже семейная собственность); 7) принадлежат членам семьи в пределах жилой среды (дома, дачи и т.д.), находятся в личном пользовании отдельных представителей семьи или являются «значимыми» только для одного ее представителя.
Литература
Акопян К.З. Бытие вещи в культуре.// Вещь в контексте культуры./ Материалы научной конференции. Февраль 1994 г. СПб., 1994. - С.11-13
Байбурин А.К.О жизни вещей в традиционной культуре. // Живая старина, 1996. - № 3. - С. 2 - 3.
Байбурин А.К. Семиотические аспекты функционирования вещей.// Этнографическое изучение знаковых средств культуры. Л., 1989. С.63-88
Белов В.И. Повседневная жизнь русского Севера. - М., 2000. - 391 с.
Бодрийар Ж. Система вещей. - М., Прогресс, 2000. - 270 с.
Буровик К. А. Родословная вещей. - 2-е изд, перераб. - М., Знание, 1991. -
232 с.
Гранин. Керогаз и все другие. Ленинградский каталог. - М.: ЗАО «Центрполиграф», 2003. - 126 с.
Гурова О. Советское нижнее белье: между идеологией и
повседневностью. - М.: Новое литературное обозрение, 2008. - 288 с.
Елютина М.Э. Пожилые люди и старые вещи в повседневной жизни. -Режим доступа:
http://www.ecsocman.edu.ru/images/pubs/2009/11/25/0000332684/Elutina.pdf
Касенкова Н.А. Вещи как компонент пространства духовной жизни современной молодежи. - Автореферат дисс. [к. социол. н]. - Тамбов, 2009.
Копытофф И. Социология вещей. Культурная биография вещей: товаризация как процесс // Сборник статей / Под ред. В.Вахштайна. — М., 2006. -С. 134-168
Крупянская В.Ю., Полищук Н.С. Культура и быт рабочих горнозаводского Урала (конец Х1Х - начало ХХ в.): - М.: «Наука», 1971. - 288 с.
Лелеко В.Д. Пространство повседневности в европейской культуре /
B.Д.Лелеко; Санкт-Петербургский гос. ун-т культуры и искусств. - СПб., 2002. -320 с.
Лобачевская О.А. Обыденное полотенце: материалы к реконструкции ритуала и его трансформации в Беларуси (первая половина ХХ в.). -Традиционная культура, 2005. - № 19. - С. 13-22.
Люди и вещи в советской и постсоветской культуре. - Новосибирск: Изд-во НГУ, 2005. - 130 с.
Матхеева Л.Б. Почитание икон у семейских Забайкалья // Живая старина, 2002. - № 3. С. 20—24.
Мосс М. Очерк о даре. Форма и основание обмена в архаических обществах // Мосс М. Общество, обмен, личность. Труды по социальной антропологии М., «Восточная литература», 1996. - С. 85-111.
Осипов Д. О. Из истории русской обуви // Живая старина, 2005. - №1. -
C. 7-9.
Петров И. Г. Одежда как символический заместитель человека в чувашских обычаях и обрядах. -Вестник Челябинского государственного университета, 2010. - № 15. - С. 14-23.
Разумова И.А. Потаённое знание современной русской семьи. Быт. Фольклор. История. - М.: Индрик, 2001. - 376 с.
Разумова И. А. Семейные реликвии // Женщина и вещественный мир культуры у народов России и Европы (Сборник МАЭ, т. LVII). - СПб.: «Петербургское Востоковедение», 1999а. - С. 63-70.
Русские: семейный и общественный быт: сборник статей. - М., 1989. - 334 с.
Социология вещей: Сборник статей/под ред. В.Вахштайна. - М.: Издательский дом «Территория будущего», 2006. - 392 с.
Сулейманова О.А. Жилая среда и семейная культура: проблематика и направления исследований. - Кольский Север в ХХ-ХХ1 вв.: культура, наука, история. - Апатиты, 2009. - С. 77-89.
Сулейманова О.А. Семейные реликвии как социальная собственность // Наука и бизнес на Мурмане: Науч.- практ. альм.- Мурманск: Кн. изд-во, 1996: Города Заполярья: социально-антропологические и социально-экономические аспекты, 2009. - № 2. - С. 49-53.
Тажидинова И.Г. Ценность вещей и повседневные практики взаимодействия с ними в условиях военного времени. - Режим доступа: http://www.teoria-practica.ru/index.php/2010-2/217-istoria/497-2010-07-09-18-49-14 Терещенко А.В. Быт русского народа - М., 1997. - 288 с.
Токарев С.А. К методике этнографического изучения материальной культуры // Сов. этнография. 1970. - № 4. - С. 3-17.
Толстая С.М. Символические заместители человека в народной магии // Судьбы традиционной культуры: Сборник статей и материалов памяти
Л.Ивлевой. - СПб., 1998. - С.72-78.
Топоров В.Н.Вещь в антропоцентрической перспективе. - Режим доступа: http://ec-dejavu.ru/v/vesh.html
Утехин И. Любимые вещи. - «Неприкосновенный запас, 2004. - № 1. -Режим доступа: http://magazines.russ.ru/nz/2004/1/uteh15-pr.html
Фефилова Т.Ю. Костюм Горнозаводского Урала как социокультурное явление. - Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологи. - Екатеринбург, 2006.
Фрэзер Дж.Дж. Золотая ветвь. - М., Политиздат, 2-е издание, 1986. - 704 с. Щепанская Т.Б. Система: тексты и традиции субкультуры. - М.: ОГИ, 2004. - 286 С.
Сведения об авторе:
Сулейманова Олеся Анатольевна -аспирант Кольского научного центра РАН Suleymanova Olesya Anatolyevna -
post-graduate of Kola Science Centre RAS
УДК 9 (=511.1) (470.21): 316.356.2 Е.В.Бусырева
ИСТОРИЯ И ПАМЯТЬ СОВРЕМЕННЫХ КОЛЬСКИХ СЕМЕЙ С ФИНСКОЙ РОДОСЛОВНОЙ24
Аннотация
Представлена история двенадцати семей с финскими корнями. Статья основана на интервью и семейных архивах респондентов, которые проживают в Мурманской области. Статья является попыткой показать жизненные траектории семей, каким образом утрачивались и восстанавливались родственные связи.
Ключевые слова:
Семейная история, память, биографическая траектория, исторические знания, финны-ингерманландцы, этничность
24 Статья написана в рамках проекта «Региональная история в письменных и устных репрезентациях: формирование традиции и взаимодействие культурных кодов», который осуществляется при поддержке Программы фундаментальных исследований ОИФН РАН «Генезис и взаимодействие социальных, культурных и языковых общностей».
