CC BY
81Семейная история как социальная практика
Полюшкевич О.А.
В статье анализируется семейная история как вид социальной практики, который конструируется теми, кто ее рассказывает. На основе биографических интервью рассматриваются способы воссоздания семейной генеалогии, анализируются источники реконструкции семейной истории (рассказы фотографии, семейные легенды), способы и формы ее интерпретации и передачи другим членам семьи с целью конструирования и укрепления социальных связей внутри малой социальной группы (семьи).
Ключевые слова: социальная практика, социальная группа, идентичность, любительская генеалогия, семейная история, нарратив, семейная история, фотография.
Polyushkevich O.A.
Family history as a social practice
The article analyzes family history as a type of social practice that is constructed by those who tell it. Based on biographical interviews, methods of recreating family genealogy are considered, sources of family history reconstruction (photo stories, family legends), methods and forms of its interpretation and transmission to other family members with the aim of constructing and strengthening social ties within a small social group (family) are analyzed.
Key words: social practice, social group, identity, amateur genealogy, family history, narrative, family history, photography.
В современном обществе меняются условия жизни, а вместе с тем и формы создания, развития и эволюции семьи. Но при этом все чаще поднимается вопрос о родовых связях, так называемой любительской генеалогии - (воссоздание семейной истории (биографии семьи) с помощью интернетресурсов, традиционных и цифровых архивов, данных переписей населения, газетных и журнальных публикаций, судебных отчетов и т.п. Эти инструменты воссоздания личной истории, воссоздания личной идентичности являются формами социальной практики (соединение определенных навыков, выстроенных в последовательность действий, приводящих к воссозданию семейной истории). Потребность в этом особенно остро подчеркивается в период многоликого Я, формирующегося виртуальным пространством сети Интернет, глобализацией, вестернизацией и прочими социальными процессами, отодвигающими традиции рода, традиции личной (семейной) памяти на задний план, этнические и национальные корни, растворяющиеся в процессах культурной глобализации. Семейная история - это точка опоры человека, его внутренний стержень.
Идентичность - это результат и последовательность реальных действий, воссоздание семейной истории выступает формой работы с идентичностью. Осмысление биографии семьи, рода, передача ключевых моментов ее развития определяет работу с идентичностью. Нарратив, формируемый в процессе этого действия (и тем, кто рассказывает, собирает, интерпретирует и тем, кто слушает, сохраняет и передает) формирует дискурсивное поле идентичности членов одного рода. Именно оно определяет семейную идентичность - кто мы и откуда мы.
Восстановление или возрождение собственной идентичности - это причина интереса к семейной истории. Собирание семейных биографий и преданий (от историй любви, до историй проклятий; от историй успеха до историй поражений). Через данные повествования участники их трансформируют вопросы соб-
Эмпирические исследования Соц]
иология №3 2019
ственной идентичности от того, «кто я такой?» к вопросу «откуда я пришел,?».
Более того, теми, кто собирает эти истории, сама семейная история дописывается, через их нарративы, через их интерпретацию и воссоздание утраченных событий из собственного понимания и видения ситуации, тем самым формируется определённый дискурс о роде, который не всегда может совпадать с реальными событиями, но через практики воссоздания социального действия в семейной истории начинает жить своей жизнью. Этот дискурс начинает влиять на тех, кто его создал и тем самым круг замыкается [5].
Семейная идентичность сама по себе не является социальной практикой, а выступает скорее тем инструментом, что расставляет приоритеты, акценты в семейной истории, позволяя интерпретировать те или иные действия или поступки предков [2,3]. Способы поиска информации, ее интерпретация и толкование, расстановка акцентов - рассказывает нам не столько о предках, сколько о тех, кто собирает эту информацию, кто сейчас является носителем рода, чем живет, о чем думает, о чем мечтает и чего боится.
В научной практике данное явление нашло название нарративного творчества, помогающего осмыслить прошлое и почувствовать ресурс и поддержку своих корней [4]. Тем самым семейная история становится ресурсом для тех, кто к ней приобщается. На фоне путешествия в прошлое своего рода происходит новое открытие Я.
Для анализа воссоздания семейных биографий нами применялся качественный метод анализа семейной истории - нормативное нарративное полуструктурированное биографическое интервью [1], в рамках которого, участники рассказывали о своей семье и своем роде и о том, как они узнали о своей семейной истории (длительность беседы - 3-5 часов). Последнее особенно важно, так как советское прошлое прервало многие семейные традиции, уничтожив носителей или заставив членов семей - не передавать память о роде своим потомкам. После 91-го года ХХ века - ситуация изменилась, но многие родовые семейные истории утрачены. Основным фокусом интервью выступало генеалогическое древо участников. Особое внимание уделялось интерпретации и объяснениям тех
или иных событий в прошлом рассказчиками. Респонденты показывали фотографии, газетные вырезки или копии архивных документов, свидетельствующие в пользу их рассказов, также передавали семейные предания и истории.
В исследовании приняло участие 18 человек, в возрасте от 35 до 65 лет, 10 женщин и 8 мужчин. Это представители среднего класса: три пенсионера, остальные работающие (педагог, экономист, врач, инженер, строитель, переводчик, спортивный тренер, музыкант, домохозяйка, два представителя среднего бизнеса и три представителя государственных и муниципальных служащих). У всех участников есть 2 или 3 ребенка в возрасте от 10 до 40 лет, у 11 человек есть внуки. Сбор интервью осуществлялся с 2014 по 2019 годы.
Выборка формировалась методом снежного кома. Ее целью было набрать респондентов, использующих разные методы воссоздания семейной истории. Так как особый интерес представлял - способ поиска информации о прошлом рода. В большинстве своем - это рассказы предков - трех-четырех поколений или рассказы свидетелей жизни родственников в прошлом.
Достаточно редко респонденты опирались на письма и мемуары своих предков (только в одной семейной истории звучал данный метод), в трех случаях это были семейные предания, в остальном - это факты статистики и официальные данные о заключении брака, разводе, рождении детей, приписывания имущества и проч.
Семейная история и идентичность
Анализируя результаты интервью, можно выделить несколько типов идентичности респондентов и их нарртивных историй жизни их семьи: чьи вы, откуда вы, и во что верите. Это то, что заставляет людей находить ответ на вопрос - кто Я.
«Чьи вы будете?» или принадлежность к известной фамилии или выдающимся деятелям прошлого.
Моя бабушка принадлежала к роду Измайловых, техсамых...известныхеще при Екатерине Великой, но в Сибири вышла замуж за деда, ссыльного казака, так как любила его всем сердцем и пошла на неравный брак, даже по советским меркам. Она была дочерью своего рода -даже в глуши, в Куйтуне - была носителем про-
свещения, учила, лечила, помогала всем, кому могла и как могла(Р.И., преподаватель, 40 лет).
Мои корни идут от Сурикова. Художники и поэты, актеры и музыканты были в каждом поколении нашего рода. На это ни притеснения евреев при царе, ни при советской власти не повлияли. Я и мои дети также принадлежат к миру искусства - это в нашей крови, это наш ген. И семьи свои создаем - укрепляя творческий потенциал рода (Л.Л., художник, 49 лет).
«Откуда вы приехали?» или место формирования рода.
Наши предки - кубанские казаки, вольные, независимые, гордые, сильные и смелые люди. В середине XIX века переехали в Сибирь для освоения и защиты этих границ Российской Империи. Добровольно. Это было по чести и совести. И всегда верно служили Царю, потом Советской власти. Все мужчины были военными, несколько я знаю 4-5 поколений. И я и мой сын - военные, внук также в школе МВД учится
- и будет военным. Предания нашего рода говорят о чести и отваге и гибели от меча или ружья во время боя как - лучшее, что может ждать мужчину (Д.Ю., пенсионер, военный в отставке, 65 лет).
Мои предки с Казанского ханства известны
- были купцами, с которыми даже Царь считался. Советская власть, конечно, многих уничтожила, разорвала связи, но наша татарская кровь до сих пор бурлит в жилах. Мы чтим традиции своего народа - как в выборе невесты и жениха, обустройстве дома, так и в повседневном укладе жизни, поклонении покровителям (Г.Г., домохозяйка, 52 года).
«Во что вы верите?» или мировоззренческие или религиозные представления.
Моя семья выходит из семейских старообрядцев, что и поныне живут на территории Бурятии. Я сегодня не являюсь старообрядцем, как и мой отец и мать, но они еще захватили уклад той жизни. Но знаю ценность семьи и именно ее ставлю во главу угла, ценность детей, ценность и святость священных уз брака. Это внутреннее понимание стало мне понятно, тогда когда я приехал в свою родовую деревню
- в Бурятии, познакомился с дальними родственниками, о которых даже мои родители забыли. Теперь общаемся более тесно - это ж моя семья... (Т.П., муниципальный служащий, 29 лет).
Мои корни выходят из сибирских староверов - я знаю их обычаи, мое детство прошло в строгости. И сегодня во-многом принимаю и поддерживаю те устои, по которым жили мои предки, хочу сохранить это для своих внуков, которые уже меня спрашивают - а кто были наши предки... Я верю в то, что мои предки жили по правде, по закону, по чести, по совести. Верили в Бога и сами не плошали.. (Ч.В., экономист, 64 года).
Рассказывая свои семейные истории, респонденты испытывали волнение и трепет (потели ладони; шло покраснение лица; запинались; перебивали сами себя, перескакивая с одной мысли на другую, желая рассказать как можно больше и полнее все то, о чем они знают). Их рассказы были полны эмоциональной вовлеченности и увлеченности тем, что и как они рассказывают. Они искренне восхищались простой или героической жизнью своих предков, замечая в их жизни необычные, значимые и знаковые вещи, мысли, поступки, которые меняли все в их собственной жизни, а порой и в жизни страны.
Включенность в историю и повседневный героизм
Мой дед был один из тех, кто конструировал нашу ГЭС, да и Братскую, да и многие другие. Благодаря его идеям - многие процессы оптимизировались. Он по-настоящему смог создавать новые пространства вокруг себя и все те, кто живет в городах Иркутской области -пользуются результатами его труда. Он был честным и отзывчивым человеком. Правда его посадили и казнили позже. Но моя бабушка сохраняла в его детях а потом и в нас, своих внуках - светлую память о человеке, который сделал нашу жизнь лучше, сделал жизнь лучше у тысяч и даже миллионов людей (О.П., строитель, 54 года).
Мой дед был героем Советского Союза во Вторую мировую. Он спас свой взвод, сам пострадал - оторвало руку. Но свой долг выполнил. Я помню его. Помню его рассказы о войне, о послевоенной жизни. Он трудился до последних дней своей жизни. Никогда не унывал и помогал всем, чем мог - делом и словом, работая в школе учителем истории и географии. Он был Учитель с большой буквы. Я знаю, что он был всегда верен слову. И меня воспитал таким же. И я также воспитал своих детей. Война лишь подчеркнула то, что он впитал в себя у своих
Эмпирические исследования Соц
иология №3 2019
родителей, а те у своих - честь и отвагу. Наши предки были офицерами при Царской армии, потом при Красной армии, война поменяла жизнь моего деда - он вынужден был уйти в тыл, но мой отец стал военным и я пошел по его стопам (Е.К., военный, 35 лет).
Методы сбора информации и идентичность
Таким образом, сухие факты о смертях и рождениях, переездах и болезнях требуют от любителя семейной истории большего количества энтузиазма и сил для создания захватывающих нарративов жизни своих предков. Тем самым указывая на внутреннюю идентичность самого исследователя собственной истории. Все те, кто занимается собираем фактов о истории своего рода, делают особый акцент на том, какие интересные и увлекательные факты и формы приобретает их хобби, как оно влияет на их личность, их настоящую семью и позволяет быть лучше, чем они были вчера.
Фотографии о предках есть у всех респондентов, но лишь на 3-4 поколения назад. То, что относится к истории рода до революции в большинстве случаев - это истории о членах семьи. Фотографии дореволюционные хранятся лишь у четверых респондентов. У двоих -сохранились в личных архивах, еще у двоих были скопированы из городских хроник в рамках строительства или восстановления зданий после пожара.
Мемуары - воспоминания о жизни - имеются только у одного респондента, они повествуют о жизни прабабушки, которая вышла из дворянского рода и была вынуждена сменить имя и фамилию во время революции, но мемуары писала как на русском, так и на французском, так как детство и юность провела во Франции. Данный документ входит в архив города Иркутска, и периодически выставляется в тематических экспозициях.
В одной семье имеются выписки из решений суда об осуждении членов семьи за измену Родине - во времена правления Сталина и в двух семьях документы о смерти родственников - заключенных в лагерях на Севере.
Большинство жизненных историй семей, описывается через предания, сопровождаются устными историями и тем самым, они могут дописываться идодумыватьсятеми, кто их рассказывает, привнося свой контекст и колорит в повествование.
Данные нарративы, подкрепленные разнообразными материальными или устными свидетельствами выступают образами конструирования индивидуальной семейной истории, социальной памяти семьи, конструируя идентичность ее членов, формируя условия и формы репрезентации себя как человека, как носителя рода, как гражданина. Семейная история - это часть идентичности человека и отдельных социальных групп. Воссоздание семейной истории является полноценной социальной практикой создания новой повседневной реальности.
Таким образом, самоосмысление и идентификация с прошлым семьи - это главные продукты данного вида деятельности. В ходе воссоздания личной семейной истории участниками производилось обретение, укрепление и экспансия личностной идентичности через нормативное конструирование психологической, поведенческой, нормативной, аффективной, деятельностной и так далее преемственности и связи поколений.
Качественный анализ интервью дополнительно подчеркнул особый акцент в работе с идентичностью. Респонденты на практике иллюстрировали процесс создания биографических семейных нарративов, понимание самоосмысления (своего места в роду, своих поступков и мотивов, проведение параллелей с собственной жизнью или жизнью более известных людей (генералов, царей) формирует понимание своего места в истории, понимание того КТО Я. Также имели место попытки понять и оправдать различные поступки предков (предательство, внебрачные дети, преступления).
В процессе повествования происходит расширение идентичности за счет новых знаний о семье, интерпретации этих знаний и включение их в общий контекст знаний о истории города, края или страны в целом.
Данные нарративы и объяснения укрепляют семейные связи и родственные узы, что способствует конструированию исторической, географической, социокультурной аутентичности своего Я. Включенность в значимые и знаковые события прошлого как на уровне локальном - формирование диаспор или миграции, так и более глобальных - участие в войнах, революциях, строительстве городов и прочее - позволяет связать себя и историю своего рода с более значимыми событиями в истории страны и мира.
Выбранные методы поиска или реальные возможные варианты поиска информации о своей семье - создают ореол у того, кто собирает, как и кому повествует историю своей семьи. Это также формирует его идентичность. По моему мнению, любительская генеалогия - это вид социальной практики, где организация самих действий выступает побудительным мотивом определенных действий и вовлечением в эти действия людей (а не только форма социальной или когнитивной психологии, отвечающая интересам и склонностям участников). Любительская генеалогия как социальная практика позволяет избежать методологического индивидуализма и волюнтаризма в процессе понимания и осмысления идентичности.
Литература
1. Панова А.В., Фарахутдинов Ш.Ф. Методы распознавания кодирования эмоциональных
состояний в прикладных исследованиях // Социология. 2018. - №4. - С. 140-145.
2. Полюшкевич О.А. Солидарность поколений в современной России // Актуальные проблемы гуманитарных и социальных исследований. Материалы XV Межрегиональной научной конференции молодых ученых. 2017. - С. 157159.
3. Полюшкевич О.А. Солидарность поколений. Монография. Иркутск, ИГУ. 2014. - 164 с.
4. Bottero W. Practising family history: «Identity» as a category of social practice // British j. of sociology. - L.; Hoboken (NJ), 2015. - Vol. 66, № 3. - P. 534-556.
5. Erben M. Genealogy and sociology // Sociology. - L., 1991. - Vol. 25, № 2. - P. 275292
