CC BY
102
в этом случае вводит интерпретацию знака.
В мемуарах В.Б. Смехова, где часто воспроизводятся речь героев и воспоминания персонажей, «мол» становится важным маркером пересказа. По всей видимости, для автора данная частица является неотъемлемым элементом разговорной речи. При этом, на наш взгляд, «мол» часто выполняет фатиче-скую функцию. Как, например, в таком отрывке: Ли-ля рассказывала: «Не эти, мол, начальники кино, а клоун Юрий Никулин - не походами наверх, а пешком, ну не пешком, на поезде, но сам! - приехал в лагерь... <...> И тут начальник, мол, вдарил ему - ах ты, трепач, кто - ты и кто - Никулин?! [10, а 237]. Легко заметить, что в первой конструкции приведенного выше примера использование «мол» явно является избыточным, ведь слова Л. Брик оформлены в кавычках.
Как можно заметить, в рассмотренных примерах «мол» становится важным атрибутом пересказа, позволяющим передавать не столько точные цитаты, сколько смысл сообщаемого. Факультативная частица в мемуарах является одним из продуктивных способов передачи чужой речи, не требующим точной цитации, которая невозможна в ситуации припоминания. Способность «мол» не только менять субъектные планы, но и рассказывать о прошлом в настоящем времени - еще одна причина, почему эта частица становится важным элементом мемуарного повествования.
Список литературы
1. Арутюнова, Н.Д. Показатели чужой речи: де, дескать, мол / Н.Д. Арутюнова // Язык о языке / под ред. Н.Д. Арутюновой. - М., 2000.
2. Баранов, А.Н. Заметки о дескать и мол / А.Н. Баранов // Вопросы языкознания. - 1994. - № 4. - С. 114 - 124.
3. Демидова, А.С. Бегущая строка памяти / А.С. Демидова. - М., 2000.
4. Дискурсивные слова русского языка: опыт контекстно-семантического описания / под ред. К. Киселевой и Д. Пайра. - М., 1998.
5. Ефремова, Т.Ф. Толковый словарь служебных частей речи русского языка / Т.Ф. Ефремова. - М., 2004.
6. Колодезнев, В.М. О значении частиц мол, де, дескать / В.М. Колодезнев // Русский язык в школе. - 1969. -№ 1. - С. 90 - 92.
7. Объяснительный словарь русского языка / под ред.
B.В. Морковкина. - М., 2001.
8. Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка /
C.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. - М., 1992.
9. Плунгян, В.А. Общая морфология / В.А. Плунгян. -М., 2003.
10. Смехов, В.Б. Театр моей памяти / В.Б. Смехов. - М., 2001.
11. Daiber, T. Quotativmarker im Russischen / T. Daiber_// Zeitschrift für Slawistik. - 2009. - № 55 (1). - URL: http:// www. societaslinguitica. eu/meetings/Conference%20Li sboa/ SLE2009_abstracts_general_session.pdf
УДК 81.373
Т. Р. Душенкова
СЕМАНТИКА НЕВЕРБАЛЬНЫХ СТЕРЕОТИПОВ ПОВЕДЕНИЯ И КОММУНИКАЦИИ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ М.Е. САЛТЫКОВА-ЩЕДРИНА
В статье рассматриваются лексические средства выражения жестов и мимики в произведениях М.Е. Салтыкова-Щедрина. Особое внимание уделяется взгляду, улыбке и поклонам. Анализируются фразеологизмы, отображающие невербальные средства коммуникации. Дана грамматическая характеристика лексических средств.
Вербализация, жесты, мимика, грамматическая характеристика, кинетика, взгляд, улыбка, поклон.
The paper deals with the lexical means of expressing gestures and mimics in works by M. E. Saltykov-Shchedrin. Particular attention is paid to the look, smile and bow. The paper contains analysis of phraseological units expressing non-verbal means of communication as well as the grammatical characteristics of the lexical means under study.
Verbalization, gestures, facial expressions, grammatical characteristics, kinetics, look, smile, bow.
Процесс вербальной коммуникации происходит всегда в некоторой конкретной ситуации, содержащей множество факторов, имеющих значение для самой коммуникации. Так, любой диалог всегда привязан к конкретным лицам с особенностями их голоса, мимики, к контексту и т.д. Все эти условия преобразуют общую схему коммуникации в речевой акт с участием собственно языковых факторов. Поэтому изучение процессов вербальной передачи информации в коммуникации всегда должно опираться как на языковые, так и на неязыковые факторы.
Дальнейшим предметом исследования станет вер-
бализованное выражение жестов и мимики в произведениях М.Е. Салтыкова-Щедрина. Здесь будут рассмотрены и прокомментированы наиболее распространенные случаи употребления кинетических примеров. Иллюстративный материал составляет около 250 примеров. Наиболее употребительными оказались разные виды поклонов, поцелуи рук, выражение лица, глаз, губ и другие жесты.
Лексические репрезентации жестов в прозе М.Е. Салтыкова-Щедрина. М. Забылин в своей книге «Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия» пишет: «У славян всегда по-
читали старших себя. Глава семейства был родоначальник или отец. Жена, дети, родственники и слуги повиновались этому главе беспрекословно. Великодушие славян было известно даже врагам, потому что самые враги могли найти приют, защиту и хлеб-соль в доме каждого славянина» [5, с. 519].
В «Господах Головлевых» роль хозяина исполняет, в силу сложившихся обстоятельств (муж отошел от дел, пил и бредил Барковым), Арина Петровна, властная, сильная женщина. Дети беспрекословно выполняют все ее поручения. Сыновья, будучи уже взрослыми, полностью ей доверяют, соблюдают все этикетные предписания по «Домострою»: приходят к ней на поклон, прикладываются к ручке: Молча подала она детям руку для целования, молча перецеловала и перекрестила их; На другой день, утром, оба сына отправились к папеньке ручку поцеловать, но папенька ручки не дал (ГГ, с. 37). Описан довольно любопытный момент, когда Арина Петровна «играла» важную старую барыню: ...в этих случаях с трудом волочила ноги и требовала, чтобы ее поддерживали под руки девки (ГГ, с. 37). Свой властный характер могла показать и таким образом: Ни за что! -крикнула она наконец, стукнув кулаком по столу и вскакивая с кресла (ГГ, с. 45). Дворовые боялись ее как огня: Девицы берут со стола канвовые работы, и руки их с заметною дрожью выделывают шов за швом (ГГ, с. 64).
С жестом руки связана и другая особенность русской православной культуры - крестное знамение, т. е. изображение во время молитвы на себе правой рукой знака креста: Порфиша беспрестанно снимал картуз и крестился: то на церковь, белевшую вдали, то на часовню, то на деревянный столб, к которому была прикреплена кружка для подаяний (ИОГ, с. 47); Она перекрестилась и вошла в комнату (ИОГ, с. 78).
Жестом удовольствия можно назвать следующий: А вор-новотор, сделавши пакостное дело, стоит, брюхо поглаживает да в бороду усмехается (ИОГ, с. 12). Первоначально жест означал только «вкусно» и относился к еде или питью. Затем этот жест расширил свое значение до «приятно, хорошо, очень хорошо» или «замечательно» - в зависимости от интенсивности движения руки и улыбки [4, с. 154].
На сильное волнение, переживание, беспокойство указывают другие жесты: Иногда он вскакивал с постели, словно ошеломленный, и бегал по комнате, держась рукой за левую сторону груди (ГГ, с. 36); Она сидела, опершись головой на руку и обратив обмоченное слезами лицо навстречу солнцу (ГГ, с. 77). Ложное равнодушие вполне можно выразить таким действием: ... Арина Петровна как бы вскользь бросала предположение и вновь принималась рассматривать на свет свои руки (ГГ, с. 81); заинтересованность: ... вдруг господин градоначальник поманил меня рукою к себе... (ИОГ, с. 28); симпатию или сочувствие: Некоторые из них до того осмелились, что даже подходили к нему, хлопали по плечу и в шутку называли свинопасом (ГГ, с. 37); ...когда Иудушка в первый раз слегка потрепал ее по жирному загривку, то она только лопатками передернула (ГГ, с. 120).
Таким образом, в произведениях М.Е. Салтыко-
ва-Щедрина представлены самые разнообразные жесты, которые указывают на внутренние движения души и мысли героев. В отличие от слов, жесты оказываются более искренними показателями целей коммуникации.
Лексические средства выражения мимики. Взгляд выражает самые разнообразные чувства и эмоции: гнев, раздражение: - Где жители? - спрашивал Бородавкин, сверкая на попа глазами (ИОГ, с. 93); Глаза их, доселе неподвижные, вдруг стали вращаться и выражать гнев; усы... начали шевелиться; губы... оттопырились (ИОГ, с. 93); негодование: Сказал бригадир, с негодованием поглядывая на небесное светило, медленно выплывавшее по направлению к зениту (ГГ, с. 77); голод: Глаза его сверкали, брюхо сладостно ныло (ИОГ, с. 119); любопытство: Самозванцы встретились и смерили друг друга глазами (ГГ, с. 33); недоумение: Павел Влади-мирыч молчал и смотрел на мать недоумевающими глазами (ИОГ, с. 38); изумление: - Зачем? - говорил он, с каким-то диким изумлением обозревая жалобщика с головы до ног (ИОГ, с. 165); наглость: - А на что мне тебя... гунявого? - отвечала Аленка, с наглостью смотря ему в глаза, - у меня свой муж хорош! (ИОГ, с. 51); даже тайну: Какая-то неисповедимая тайна скрывалась в этом взоре, и тайна эта тяжелым, почти свинцовым пологом нависла над целым городом (ИОГ, с. 164).
По своим свойствам взгляд может быть ледяным: Арина Петровна встретила его торжественно-строго и смерила с ног до головы ледяным взглядом; но никаких бесполезных упреков не позволила себе (ГГ, с. 32); цепенящим: У самого главного выхода стоял Угрюм-Бурчеев и вперял в толпу цепенящий взор... (ИОГ, с. 151) и т.д.
Глаза можно раскрыть, расширить: А Павел Вла-димирыч даже большие глаза раскрыл, словно ребенок, которому рассказывают знакомую, но никогда не надоедающую сказку (ГГ, с. 42); зажмурить или закрыть: Арина Петровна даже глаза зажмурила: так это хорошо ей показалось, что все живут на всем на готовеньком, у всех-то все припасено, а она одна - целый-то день мается да всем тяготы носит (ГГ, с. 38); выпучить: Тогда князь выпучил глаза и воскликнул... (ИОГ, с. 16); мигнуть или подмигнуть: В то же время он секретно мигнул Байбакову, который, увидев этот знак, немедленно скрылся (ИОГ, с. 32); вскидывать, поднимать или не поднимать, опускать: - Гони! - скомандовал он будочникам, вскидывая глазами на колышущуюся толпу (ИОГ, с. 168); Порфиша потупился и сидел молча (ГГ, с. 67); смотреть в упор или в одну точку: - Что еще? - спросила она, смотря на бурмистра в упор (ГГ, с. 5); Но Степан Владимирыч, по-видимому, остался равнодушным к материнской ласке и уставился неподвижными, стеклянными глазами на сальную свечу (ГГ, с. 58); То же молчание и тот же неподвижный, бессмысленно устремленный в одну точку взор (ГГ, с. 58); озираться: Головлев озирается кругом и удостоверятся, что и прочие пассажиры спят (ГГ, с. 25); указывать: . отмерил шагами пространство, указал глазами на течение и ясным голосом
произнес: «От сих мест - до сих!» (ИОГ, с. 168).
О взгляде Иудушки автор выразился очень образно. С одной стороны, он описывает его как загадочный, завораживающий, словно взгляд василиска: И тогда этот пристально устремленный на нее взгляд казался ей загадочным, и тогда она не могла определить себе, что именно он источает из себя: яд или сыновнюю почтительность (ГГ, с. 14). С другой стороны, он опасный: И сама понять не могу, что у него за глаза такие, - рассуждала она иногда сама с собою, - взглянет - ну, словно вот петлю закидывает (ГГ, с. 14).
Его взгляд всегда очень экспрессивный, эмоциональный. Все его действия сопровождаются яркой мимикой и выразительными жестами, но выразительными по-особому, в них чувствуется сила гипноза: Порфирий Владимирыч слушал маменьку то улыбаясь, то вздыхая, то закатывая глаза, то опуская их, смотря по свойству перипетий, через которые она проходила (ГГ, с. 41 - 42). Он передает все движения его внутренней деятельности. Такие описания помогают более полно и глубоко проникнуть в образ героя.
Улыбка - мимическое движение лица, губ, глаз, показывающее расположение к смеху, выражающее привет, удовольствие или насмешку и другие чувства. Выделяют три типа улыбки: искреннюю, фальшивую и несчастную, жалобную.
Разные выражения улыбки можно найти в текстах М.Е. Салтыкова-Щедрина: рот стертый, подернутый тою загадочною, словно куда-то убегающею улыбкой (ГГ, с. 120); на губах его играла та же самая улыбка, которая озарила лицо его (ИОГ, с. 166); оглядывая с бессмысленною улыбкой (ИОГ, с. 67); хмельная улыбка бродила по лицу ее (ИОГ, с. 73); на лице какая-то сомнительная улыбка (ИОГ, с. 74); губы его подергивались, словно хотели сложиться в улыбку (ИОГ, с. 95); лукаво улыбаясь (ИОГ, с. 134); язвительно улыбаясь (ГГ, с. 74); сердитое движение скользнуло по ее губам (ГГ, с. 78); глядел в глаза... и горько улыбался в знак сочувствия (ГГ, с. 67); кисло улыбаясь (ГГ, с. 63).
Разновидностью улыбки является усмешка/ухмылка. Она представляет собой улыбку, выражающую насмешку или недоверие, насмешливое движение рта [3], т.е. несет в себе явную отрицательную коннотацию: Слыхал, господа головотяпы! - усмехнулся князь («и таково ласково усмехнулся, словно солнышко просияло!» - замечает летописец): -весьма слыхал (ИОГ, с. 13).
Мимическая радость выражает себя улыбкой, бурная радость - в двигательной активности. «Радость положительно коррелирует с ощущением энергии и чувством компетентности и уверенности в себе. Ее можно представить и как когнитивный процесс», - пишет Г.Е. Крейдлин [7, с. 154].
Удивление выражается также работой мышц глаз, губ и лица: Но не успел он ещё разинуть рот, как бригадир, в свою очередь, гаркнул (ИОГ, с. 58); Многие разинули рты, чтоб взроптать, но он даже не заметил этого колебания, а только как бы удивился, зачем люди мешкают (ИОГ, с. 168).
Задумчивость, интерес: Руки у меня связаны! -повторял он, задумчиво покусывая темный ус свой, -а то бы я показал вам где раки зимуют! (ИОГ, с. 87); Губы ее шевелились, глаза смотрели куда-то вдаль, но ничего не видели (ГГ, с. 6).
Несколько примеров, связанных с Прыщом, имеют слово «облизываться»: Впавши в гастрономическую тоску, он слонялся по городу, словно влюбленный, и, завидев где-нибудь Прыща, самым нелепым образом облизывался (ИОГ, с. 118).
Кроме того, губы, рот, зубы задействованы и в других мимических проявлениях: Сейчас тут были! -шамкал губами поп (ИОГ, с. 93); Губы его подергивались, словно хотели сложиться в улыбку, но лицо было бледно, как полотно, и зубы тряслись (ИОГ, с. 95); Ишь тебя, старого пса, ущемило! Или мало на стыдобушку мою насмотрелся! - огрызнулась Ален-ка (ИОГ, с. 52); Доктор наливает рюмку, высматривает ее на свет и щелкает языком (ГГ, с. 63); Он входит, причмокивая губами и присасывая языком (ГГ, с. 62); Пробормотавши эти бессвязные слова, он остановился и с разинутым ртом смотрел на мать, словно сам не верил ушам своим (ГГ, с. 43).
Лицо также является той частью тела, на которой видны все наши эмоции, переживания. При помощи мимики оно способно передать самое разное настроение - ужас, испуг, апатию, грусть, скорбь, покорность, смущение, безумие, недовольство и т. п. Вот несколько примеров: Мальчишка просто обезумел от ужаса (ИОГ, с. 31); Люди только по нужде оставляли дома свои и, на мгновение показавши испуганные и изнуренные лица, тотчас же хоронились (ИОГ, с. 23); И покраснел. Письмоводитель тоже на минуту смутился, однако ж сейчас же вслед за тем и нашелся (ИОГ, с. 130); Лицо его в одно и то же время выражало и скорбь, и твердую покорность (ГГ, с. 83); Павел Владимирыч, как только кончилась «сказка» о благоприобретении, сейчас же опустился, и лицо его приняло прежнее апатичное выражение (ГГ, с. 42).
От боли или неудовольствия оно, как правило, морщится: ... что ежели Порфирий Владимирыч поначалу морщился, завидев вдали маменькину повозку (ГГ, с. 120 - 121); ...говорит доктор, приятно морщась и тыкая вилкой в кружок колбасы (ГГ, с. 63); По целым дням ходил по комнате, наморщив угрюмо лоб, шевеля губами и не чувствуя усталости (ГГ, с. 59); Забьется, бывало, в угол, надуется и начнет фантазировать (ГГ, с. 15).
Лицо может менять цвет - от белого до «черного», озаряться, мрачнеть и сиять: . она в одну минуту нарисовала себе картину всевозможных противоречий и противодействий... что даже побледнела и вскочила с кресла (ГГ, с. 6); Ну-с, а я сечь буду... девочек!.. - прибавил он, внезапно покраснев (ИОГ, с. 131).
Оно может вполне приобретать и звериный оскал: В довершение всего нередко огрызался против матери и в то же время боялся ее как огня (ГГ, с. 16); В глаза ее бросилось осклабляющееся, слюнявое лицо Иудушки, все словно маслом подернутое, все проникнутое каким-то плотоядным внутренним сиянием (ГГ, с. 68).
Выражение лица может дать много дополнительной информации собеседнику, ибо скрыть эмоции очень сложно, а лицо, глаза выражают истинную нашу сущность.
Выражение поклонов в языке. Бытовые поклоны могут, как и другие жесты, классифицироваться с семиотической точки зрения. Так, есть поклоны-эмблемы, которые имеют самостоятельное лексическое значение и могут исполняться без сопровождения речи. Есть поклоны-регуляторы, управляющие ходом процесса коммуникации (например, кивки). Но чаще всего поклоны выступают в функции жестов-иллюстраторов, точнее, аккомпаниаторов, т.е. жестов, сопровождающих речь и структурирующих ее [6], [9].
Бытовые поклоны как знаковые действия исполняются в норме в следующих ситуациях: а) приветствия/прощания: Арина Петровна встала и поклонилась, коснувшись рукой до земли (ГГ, с. 80); б) приглашение (сесть, пройти куда-либо, на танец и др.); в) принятие приглашения; г) выражение благодарности или согласия с предложением адресата; д) принесение ему извинения, прощения (чаще всего сопровождается стоянием на коленях): Он же кланялся на все стороны и говорил: «Простите, атаманы-молодцы!..» (ИОГ, с. 58); Тогда бригадир встал перед миром на колени и начал каяться (ИОГ, с. 73); е) выражение уважения, почтения в разговоре с вышестоящим или почитаемым лицом: Толпа безмолвно поклонилась до земли (ИОГ, с. 94); ж) смирения, покорности: Долго кланялись и мир и Евсеич друг другу в ноги: первый просил послужить, второй просил освободить (ИОГ, с. 57).
В русской культуре бытовые поклоны, в особенности кивки, больше свойственны мужчинам [8]. Дети кланяются взрослым, мужчина - мужчине или всем присутствующим в помещении лицам, женщина может поклониться женщине или всем присутствующим лицам: Арина Петровна встала и поклонилась, коснувшись рукой до земли (ГГ, с. 80).
Интересен пример со снятием головного убора1: Слава-те, господи! кажется, забыл про горчицу! -говорили они, снимая шапки и набожно крестясь на колокольню (ИОГ, с. 88). Прежде, совершая поклон, мужчины снимали или приподнимали головной убор и держали его в руке во время исполнения жеста. Сопутствующий жест в качестве этикетного был распространен главным образом в Европе. Мусульмане и евреи голову не обнажали. А женщине в
1 В истории культуры головной убор вообще наделен особыми символическими свойствами, в частности, отсутствие шапки являлось признаком социальной неполноценности или некоторого особого состояния человека. Снять шапку, как правило, означало проявить уважение или сделать себя «ниже» того человека, которому адресуется этот жест. Женщины и дети головного убора не снимали. Возможно, это связано с тем, что в славянских культурах непокрытые женские волосы связываются с неприличным поведением и грехом. Не случайно в православной церкви мужчина должен обязательно находиться с непокрытой головой, а женщина, наоборот, должна быть всегда с покрытой головой.
прошлом веке не разрешалось выходить из дому с непокрытой головой [1, с. 86].
Поклоны, особенно приветственный поклон, часто сопровождаются улыбкой, приветливым выражением лица и типом голоса. За бытовым поклоном может следовать протянутая рука для рукопожатия или уместная к данному случаю речевая реплика. При совершении поклона необходимо какое-то, достаточно короткое, время смотреть на адресата. Однако если поклон выражает смирение, вину или еще каким-то образом подчеркивает зависимость жестикулирующего от адресата, то взгляд жестикулирующего сначала падает на адресата, а затем глаза очень быстро опускаются вниз: Лицо начальника сперва побагровело, потом как-то грустно поникло (ИОГ, с. 156); Мы головотяпы! Нет народа храбрее, - начали было головотяпы, но вдруг смутились (ИОГ, с. 13).
Таким образом, инвариантом всех передаваемых отношений бытовыми поклонами чаще всего является признание жестикулирующим адресата более значительным и важным лицом, чем он сам, добровольное понижение своего статуса и повышение статуса адресата, что и наблюдаем в приведенных примерах.
Фразеологизмы. Ряд примеров представляют собой фразеологические выражения.
Порфирий Владимирыч навострил уши; на губах его показалась слюна (ГГ, с. 67) - внимательно вслушиваться; проявлять заинтересованность. Компоненты фразеологизма уши и навострить относятся к соматическому коду культуры. Вероятно, эта метафора имеет своим основанием зооморфный код культуры и отображает обиходно-бытовое наблюдение за действиями животных.
Нечего зубы-то мне заговаривать! (ГГ, с. 46) -отвлекать разговорами, отводить внимание от чего-н. Компонент фразеологизма зубы принадлежит к соматическому коду культуры; заговаривать - к фидеистическому коду культуры. Метафора является частью заговорного ритуала.
Ишь ведь как пишет! ишь как языком-то вертит! (ГГ, с. 18) - много говорить, отвлекать внимание. В образе фразеологизма переплетаются телесный, предметный и деятельностный коды культуры.
... что Порфишка-подлец только хвостом лебезит, а глазами все-таки петлю накидывает (ГГ, с. 15) - компоненты хвост и лебезить - заискивать, угодничать - относятся к соматическому коду культуры.
...говори! не виляй хвостом... сума переметная (ГГ, с. 5) - образ фразеологизма восходит к архети-пической форме сознания. Компоненты фразеологизма хвост и вилять также относятся к соматическому коду культуры.
... наконец произнес он таким умильным голосом, словно собирался у маменьки брюшко пощекотать (ГГ, с. 46) - компоненты фразеологизма брюшко и пощекотать относятся к соматическому коду культуры. Метафора имеет своим основанием зооморфный код культуры и отображает обиходно-бытовое наблюдение за действиями животных.
Порфирий Владимирыч готов был ризы на себе
разодрать, но опасался, что в деревне, пожалуй, некому починить их будет... (ГГ, с. 42) - данный жест связан с древним ритуалом похорон и с культом предков, а также с древним обычаем бурно выражать свое горе - раздирать одежды, рвать волосы и посыпать голову пеплом или землей. Отражен духовный код культуры.
Глуповцы перестали стыдиться, обросли шерстью и сосали лапы (ИОГ, с. 104) - жить очень бедно, впроголодь. Первоначально означало жить запасами. Компоненты фразеологизма лапа и сосать относятся к соматическому коду.
Он придет, будет требовать, будет всем мозолить глаза своим нищенским... В основе образа лежит метонимическое отождествление глаз и зрения... Образ фразеологизма в целом создается телесной метафорой, уподобляющей человека или предмет мозоли как источника неприятных ощущений [2].
Ты бы побольше руки сложа сидел ! (ГГ, с. 73) -бездействовать, не принимать участия в каком-л. деле. Образ фразеологизма основан на символизации жеста и позы в целом. Компонент руки соотносится с соматическим кодом культуры, компоненты сидеть и сложа - с антропным кодом. Образ выражения создается метафорой, уподобляющей позу праздного положения рук отсутствию у человека каких-л. дел, занятий, его неучастию в каком-л. деле, в решении каких-л. проблем [2].
Итак, лексика мимики и жестов двух произведений дает широкую и яркую картину бытования их в русской культуре. Следует отметить, что в данном случае она представлена более выпукло, так как сам писатель считался мастером гротеска.
После рассмотрения некоторых примеров из произведений М. Е. Салтыкова-Щедрина был выявлен интересный факт: в повести «Господа Головлевы» зачастую идет описание отношений между матерью и ее сыновьями, в особенности с Иудушкой. Поэтому на первый план выходят некоторые домостроевские моменты: почитание матери, раболепное поведение, взгляды и т. п. Во втором произведении наблюдаются иные отношения - руководитель (градоначальник) и его подопечные, подчиненные. Предпочтение отдается разным видам поклонов.
Так как жесты и мимика являются семиотическими, оптическими знаками, то появление их в тексте весьма значимо. Считается, что примерно 80 % информации человек получает через зрение. Слова не могут донести до нас всей информации, которая заложена в тексте, и тогда «на помощь» приходят дополнительные знаки. Именно они, жесты и мимика, расширяют и углубляют наше восприятие того или иного текста, информации.
Мимика представляет собой сочетание взгляда, движения губ, выражения лица, наклон/поворот головы, вместе взятые. Многообразное проявление и сочетание их дает интереснейшие нюансы. Недосказанность словами в этом случае полностью «заполняется» знаковой информацией.
Взгляд как коммуникативное глазное поведение может передать недостающую информацию, испытываемые чувства, контролировать, подавить глазами предполагаемую реакцию и т.п.
Улыбка, играющая на губах или лице, украшает или уродует человека, в зависимости от ее разновидности. Как и взгляд, она может быть разной, и выражается это с помощью: а) прилагательных - фальшивая, вымученная, искусственная, злобная, сомнительная, хмельная, лукавая, бессмысленная, язвительная, загадочная, убегающая и т.д.; б) глаголов -огрызнуться, ухмыльнуться, усмехнуться, улыбаться и др.; в) существительных - оскал, движение, тень, улыбка и т. п. Улыбка может выражать радость, коварство и т. д., за ней может скрываться звериный оскал или самые добрые чувства.
Кинетические средства общения, к которым относятся жесты, также дают дополнительную информацию. Зачастую они экономят вербальные средства языка (ср. разговорную речь, где часто пользуются жестами или мимикой при коммуникации, или язык глухонемых). Поклоны, жесты выполняют различные функции в общении. К сожалению, инвариантное значение классов жестов, таких как улыбки, поцелуи, бытовые поклоны, в жестовых словарях не указываются. Между тем именно эта смысловая характеристика делает бытовые поклоны чрезвычайно значимыми жестами не только русской, но и других культур, и не только религиозной сферы, но и светской. И хотя многие единицы этого класса уже вышли или постепенно выходят из ранее частого и чуть ли не повсеместного употребления не только в России, но и в целом ряде стран, они не утратили своей значимости и популярности в других, более традиционных общественных формах, этносах и культурах, они не перестают быть важным социальным, культурным и семиотическим фактом нашей жизни.
Многие лексические выражения жестов, мимики представляют собой готовые языковые единицы -фразеологизмы, которыми так богат наш русский язык. Здесь представлена лексика разных уровней языка: книжная, нейтральная, разговорная. Такое сочетание часто приводит к контрасту, при этом более ярко характеризуя того или иного персонажа, а также отношение к нему самого автора. Поэтому изучение лексического выражения жестов и мимики того или иного произведения дает огромный материал для более глубокого анализа текста, а также расширения лингвокультурологической компетенции читателя и исследователя.
Список литературы
1. Байбурин, А.К. У истоков этикета / А.К. Байбурин, А.Л. Топорков. - Л., 1990.
2. Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий / отв. ред. В.Н. Телия. - М., 2008.
3. Будур, Н.В. Православный словарь / Н.В. Будур. - М., 2002.
4. Забылин, М. Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия / М. Забылин. - М., 1990.
5. Изард, К. Психология эмоций / К. Изард. - СПб., 2002.
6. Крейдлин, Г.Е. Внутриязыковая типология невербальных единиц: бытовые поклоны / Г.Е. Крейдлин, Е.Б. Морозова // Вопросы языкознания. - 2004. - № 2. - С. 34 -47.
7. Крейдлин, Г.Е. Мужчины и женщины в коммуникации: гендерный аспект кинесики / Г.Е. Крейдлин // Вопросы филологии. - 2004. - № 1. - С. 81 - 88.
8. Крейдлин, Г.Е. Семантические типы жестов / Г.Е. Крейдлин // Лики языка: К 45-летию научной деятельности Е.А. Земской / под ред. М.Я. Гловинской и др. - М., 1998.
9. Николаева, Ю.В. Функциональные и семантические особенности иллюстративных жестов в устной речи (на материале русского языка) / Ю.В. Николаева
// Вопросы языкознания. - 2004. - № 4. - С. 48 - 67.
Принятые сокращения
ГГ - Салтыков-Щедрин, М.Е. Господа Головлевы / М.Е. Салтыков-Щедрин. - Ижевск, 1986.
ИОГ - Салтыков-Щедрин, М.Е. История одного города / М.Е. Салтыков-Щедрин. - М., 1950.
УДК 81'1 =81 '366.5+81 '367.622
В.А. Лаврентьев
К ВОПРОСУ О КАТЕГОРИИ ЛИЦА ИМЕНИ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОГО
В статье анализируется категория лица имени существительного: приводятся аргументы в пользу ее выделения, определяется ее статус, описываются семантические и грамматические особенности, сопоставляются лицо субстантивное и лицо глагольное, лицо субстантивное и лицо местоименное.
Лицо, личность-неличность, одушевленность, категория, имя существительное.
The paper analyzes the category of noun person: gives arguments for its usefulnesss, defines its status, describes its semantic and grammatical features, compares substantive vs verbal and substantive vs pronoun person.
Person, personal-not personal, animateness, category, noun.
Лицо является фундаментальным понятием грамматической системы русского языка, однако вопросы о статусе, содержании, объеме, формах выражения лица нельзя считать до конца решенными. «Лицо» является многозначным лингвистическим термином, и, как отмечает Е. В. Клобуков, «за соответствующей звуковой оболочкой стоят омонимичные термины» [6, с. 107]. Действительно, термин «лицо» ученые понимают по-разному: «и как один из элементов, формирующих предикативность, и как основу противопоставления личности-безличности, и как систему форм глагола и местоимений, и как противопоставленность лица и нелица у имен существительных» [4, с. 230], в связи с чем необходимо четко дифференцировать понятия «лицо синтаксическое» и «лицо морфологическое», а на морфологическом уровне «лицо глагольное», «лицо местоименное» и «лицо субстантивное». Анализу глагольного и местоименного лица посвящено большое количество исследований, лицо же существительного является недостаточно разработанной лингвистической проблемой. Субстантивное лицо не заняло должного места и в функционально-семантическом поле пер-сональности, разработанном А.В. Бондарко [12], хотя, как полагает Е.В. Клобуков, «иерархическую доминанту поля составляет оппозиция концептов "Лицо" и "Не-лицо"» [6, с. 115]. Сам термин «субстантивная категория лица» признается не всеми языковедами. Так, А.В. Исаченко считает, что «русский язык не знает грамматической категории (" класса") лиц, что существительные со значением лица полностью совпадают с существительными, составляющими класс живых существ ("одушевленных")» [5, с. 67]. Однако термин «категория лица» применительно к
существительным мы находим в трудах признанных авторитетов (А. А. Шахматова [16], В.В. Виноградова [3] и др.) и современных ученых (А.Б. Копелиович [7], М.Р. Новиковой [9] и др.). По мнению М.Р. Новиковой, «именная категория лица - одна из самых динамично развивающихся категорий имени» [9, с. 44]. Все сказанное доказывает актуальность статьи.
Мы считаем оправданным выделение в системе категорий существительного категории лица, при этом нами учитывается тот факт, что субстантивное лицо нередко определяется учеными, признающими субстантивное лицо категорией, как категория семантическая, не лишенная, однако, некоторой грам-матичности [6].
На основе соотнесенности с лицом и не-лицом все существительные в современном русском языке делятся на две группы: существительные, обозначающие лицо (личные), и существительные, обозначающие не-лицо (неличные). К существительным первой группы относятся названия людей мужского и женского пола: учитель-учительница, журналист-журналистка и др. При этом, как отмечает А. С. Бе-лоусова, «применительно к классу русских имен лиц осуществимо построение полной лексической классификации... путем естественного безостаточного разбиения анализируемого лексического класса на основании выявления инвариантного значения и его последующей дифференциации. Возможно также представление класса имен лиц в виде последовательно сужающихся множеств и подмножеств, доходящих до конечных лексических рядов» [2, с. 189]. К именам существительным второй группы относятся названия всех других живых существ, а также названия предметов и явлений объективной дейст-
