CC BY
150
10. Розенталь Д.Э. Наблюдения над синтаксисом языка газеты // Язык средств массовой информации и пропаганды / под ред. Д.Э. Розенталя. М.: Изд-во Московского университета, 1980. С.51-65.
11. Культура и искусство. URL: www.uk.ru/culture/papers.html (дата обращения: 20.12.2013).
12. http://www.theguardian.com/world/2014/apr/01/heathrow-airport-colin-matthews-resigns-terminal-5
13. http://www.express.co.uk/entertainment/theatre/467712/Cavalli-s-L-Ormindo-at-the-Sam-Wanamaker-Playhouse-review
Разоренов Дмитрий Александрович канд. филол. наук, доц., декан, [email protected], Россия, Тула, Тульский государственный педагогический университет.
Акимцева Юлия Владимировна аспирант, [email protected], Россия, Тула, Тульский государственный педагогический университет.
LINGUISTIC AND STYLISTIC PECULIARITIES OF BRITISH BROADSHEETS
AND TABLOIDS
D.A. Razo^nov, Y.V .Akimtseva
The article is devoted to linguistic and stylistic peculiarities of broadsheets and tabloids in Great Britain. The basic distinctive and similar features are demonstrated here from the linguistic and extra linguistic points of view.
Key words: press, functional style, the language of newspapers
Razo^nov Dmitrii Aleksandrovich, Candidate of Philological Sciences, Associate Professor, dean of faculty, [email protected], Russia, Tula, Tula State Pedagogical University.
Akimtseva Yulia Vladimirovna, post-graduate student, [email protected], Russia, Tula, Tula State Pedagogical University.
УДК 811.11Г37
СЕМАНТИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ АНГЛИЙСКИХ СЛОВ, НАЗЫВАЮЩИХ ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ
СОСТОЯНИЕ ЧЕЛОВЕКА
М.Ю. Родионова
Рассматривается семантика слов английского языка, означающих эмоциональное состояние человека, и выявляются различия между структурированием эмоционального мира в психологии и в языке.
Ключевые слова: лексическое значение, базовые эмоции, эмоциональное состояние.
Лингвистика последних десятилетий активно разрабатывает вопросы актуализации эмоционального фактора в языке и речи. Язык, являясь
мощным инструментом познания, позволяет нам сказать, что мы чего-то боимся или сердимся на что-то, радуемся, печалимся или огорчаемся. Исследователей в области лингвистики интересует проблема отражения эмоций в языке, что подтверждает значительное число работ, посвященных изучению языковых средств репрезентации конкретных эмоций. Отражение и структурирование языком эмоционального мира человека составляет часть общей языковой картины мира. С одной стороны, оно основано на объективно существующих явлениях (в данном случае - психических процессах и состояниях), а с другой - на особом, исторически сложившемся у данного народа способе восприятия, концептуализации и категоризации этих явлений. Поэтому, прежде чем перейти непосредственно к изучению языковой репрезентации эмоций (т. е. к фиксации в языке восприятия эмоционального мира обыденным сознанием говорящих), представляется целесообразным обратиться к исследованиям психологов, чтобы прояснить понимание ключевых понятий, используемых при научном описании и структурировании эмоциональной сферы.
Психологи разделяют все эмоции на положительные и отрицательные. В большинстве случаев этот знак присущ эмоции постоянно и определяется характером воздействия переживаемого состояния на организм человека. Однако существуют еще и так называемые ситуативно-обусловленные эмоции, которые могут «носить две разных полярности, положительную и отрицательную» [3. С. 136]. Знак таких эмоций определяется характером взаимодействия человека с окружающей средой, психологическими, психическими и другими факторами. Примером таких эмоций служит эмоция удивление, которая может быть вызвана как чем-то приятным (и тогда это положительная эмоция), так и чем-то неприятным (и тогда это эмоция отрицательная).
Классифицируя эмоции, многие исследователи выделяют так называемые базовые (основные) эмоции, соответствующие некоторым фундаментальным физиологическим и психологическим процессам. Выделение этих эмоций производится на основе целого ряда критериев, в отношении которых, впрочем, среди психологов нет единства, что, в свою очередь, приводит к появлению разных (как в количественном, так и в качественном отношении) классификаций самих эмоций. Одним из наиболее распространенных является критерий мимики. Считается, что базовая эмоция проявляет себя при помощи выразительной и специфической конфигурации мышечных движений лица (мимики) [2. С. 29]. Мимика, конечно, не является единственным критерием «базовости» эмоции. Так, К. Изард, основатель дифференциальной теории эмоций, наряду с мимикой называет еще четыре критерия, согласно которым можно определить является ли эмоция основной: наличие отчетливых и специфических нервных субстратов; возникновение отчетливого и специфического переживания, которое осознается человеком; возникновение данной эмоции в результате эволю-
ционно-биологических процессов; организующее и мотивирующее влияние на человека, способствующее его адаптации [2. С. 44].
Этим критериям, по мнению К. Изарда, отвечают такие эмоции, как interest (интерес), enjoyment (радость), surprise (удивление), sadness (печаль), anger ( гнев), disgust (отвращение), contempt (презрение), fear (страх), shame (стыд), shyness (смущение). К базовым эмоциям многие (в том числе и К. Изард - хотя и с некоторыми оговорками) склонны относить еще эмоцию вины (guilt), хотя она и не имеет отчетливого мимического или пантомимического выражения.
Таким образом, структурируя эмоциональный мир человека, К. Изард выделяет 11 базовых эмоций, которые ведут к различным внутренним переживаниям и различным внешним проявлениям. Две эмоции -интерес и радость - исследователь относит к положительным, одну -удивление - к ситуативно обусловленным, остальные восемь - к отрицательным. Эти эмоции могут взаимодействовать друг с другом, не только ослабляя или усиливая одна другую, но и качественно влияя друг на друга. В результате такого взаимодействия и появляется вся гамма человеческих эмоций.
Вполне естественно, что как сами базовые эмоции, так и эмоциональные состояния, возникающие в результате их взаимодействия, получают отражение в словарной системе языка.
Базовым эмоциям в языке соответствуют слова, являющиеся их прямыми номинациями. Именно они в первую очередь составляют терминологическую основу любой классификации эмоций. Ю.Н. Звонарева в этой связи пишет: «... учитывая наличие в эмоциональном опыте человечества группы ведущих универсальных эмоций, можно предположить существование универсальных эмотивных смыслов и в лексической семантике, что обусловлено семантикой отражения, так как опыт человечества в познании эмоций, как и какого-либо другого фрагмента мира, закрепляется в языковых единицах» [1. С. 346].
Наряду с лексическими единицами, называющими какую-то одну базовую эмоцию, существуют слова, разные лексико-семантические варианты которых представляют собой названия разных эмоций. Примером может служить глагол «concern», в семантической структуре которого присутствуют значения «3.worry», которое репрезентирует эмоцию страха, и значение «4.take an interest», в котором представлена базовая эмоция интереса (здесь и далее, анализируя значение лексических единиц, мы будем опираться на дефиниции и толкования, взятые из словаря Oxford Advanced Learner’s Dictionary [5]). Интересно, что в данном случае в разных лексико-семантических вариантах слова «concern» представлены не просто разные базовые эмоции, а эмоции, имеющие разные знаки.
Находят в языке отражение и различные эмоциональные состояния человека, возникающие в результате взаимодействия базовых эмоций. Ре-
зультат такого взаимодействия можно проследить в репрезентирующих эмоциональную сферу лексических единицах, в структуре отдельного значения которых присутствуют компоненты, указывающие на разные базовые эмоции. Так, в лексеме «bitter», значение которой толкуется как «feeling angry and unhappy because you feel that you have been treated unfairly», базовая эмоция гнева соединяется с базовой эмоций печали. Взаимодействие этих же базовых эмоций можно увидеть в лексеме «displeasure», значение которой определяется как «the feeling of being upset and annoyed». Сочетание эмоции гнева и эмоции печали наблюдается в достаточно большой группе лексических единиц (о другом типе их совмещения в значениях таких слов, как «resentment», «vexation», «dudgeon», см. ниже), что подтверждает высказывание К. Изарда, по мнению которого «из всех возможных интеракций, в которые вступают друг с другом эмоции, самой распространенной является интеракция печаль-гнев»[2. С. 161].
В семантике слов разных частей речи, называющих само эмоциональное состояние или характеризующих человека как находящегося в этом состоянии и проявляющего его признаки, сочетаются и другие эмоции. Так, например, прилагательное «timid» определяется как «shy and nervous», т. е. соотносится с базовой эмоцией смущения и эмоцией страха («nervous: anxious about sth or afraid of sth»). Указание на сочетание эмоции смущения с эмоцией стыда присутствует в определении прилагательного «bashful», которое определяется как «shy and easily embarrassed», где второй компонент, в свою очередь, определяется как «shy, awkward or ashamed».
Эмоция стыда, которая, по определению психологов, является базовой, в языковой действительности определяется многокомпонентной структурой: «shame» - «the feelings of sadness, embarrassment and guilt that you have when you know that something you have done is wrong or stupid», где два компонента значения соответствуют базовым эмоциям печали и вины, а третий соотносится сразу с двумя базовыми эмоциями, поскольку в определении лексемы «embarrassment» - «shy, awkward or guilty feelings» -представлены базовая эмоция смущения и базовая эмоция вины. В словарных дефинициях приведенных слов номинации эмоций соединяются союзом «and», т. е. представлены как отдельные компоненты комплексного состояния. Существуют слова, в которых эмоции (например, эмоция страха и эмоция печали), дополняя друг друга, представляют собой нерасчленимый эмоциональных комплекс, репрезентирующий сразу две базовые эмоции. Это можно увидеть, анализируя значения слов «consternation» - «a worried, sad feeling after you have received an unpleasant surprise» - и его синонима «dismay», получающего в словаре то же определение - «a worried, sad feeling after you have received an unpleasant surprise».
Слова приведенного типа представляют собой языковое отражение принятого в психологии способа структурирования эмоционального мира
человека. Наряду с этим обращает на себя внимание наличие слов, значения которых свидетельствуют о том, что некоторые эмоциональные состояния, вызываемые разными базовыми эмоциями, представлены в сознании носителей языка как тождественные. Речь идет о словах, у которых один лексико-семантический вариант соотносится с альтернативными эмоциями. Обычно это разные по качеству, но одинаковые по знаку базовые эмоции. Так, в слове «resentment» представлены как альтернативные эмоция гнева и эмоция печали, поскольку «resentment» определяется как «a feeling of anger or unhappiness about sth that you think is unfair». Совмещение эмоций гнева и печали как альтернативных можно увидеть и в определении значения таких слов, как «vexation» («the state of feeling upset or annoyed») и «dudgeon», которое формулируется следующим образом: «If you say that someone is in high dudgeon, you are emphasizing that they are very angry or unhappy about something».
Эмоции страха и печали в языковой действительности также часто соединяются в одной лексической единице как альтернативные, что можно увидеть на примере слова «distress» - «a feeling of great worry or unhappi-ness», где первый компонент «worry» соотносится с базовой эмоцией страха, а второй компонент - «unhappiness» - представляет эмоцию печали. Союз «or», объединяющий эти компоненты, предполагает репрезентацию одной из указанных эмоций в зависимости от контекста. При этом само по себе состояние, названное словом «distress», остается неизменным -независимо то того, вызвано ли оно эмоцией страха или эмоцией печали. Аналогичная картина наблюдается и в значении прилагательного «uneasy», определяемого как «feeling worried or unhappy about a particular situation, especially because you think that sth bad or unpleasant may happen or because you are not sure that what you are doing is right».
Такое сочетание отрицательных эмоций в одном лексикосемантическом варианте может быть достаточно разнообразным. Так, могут сочетаться эмоции смущения и вины, как в слове «embarrassment» -«shy, awkward or guilty feelings»; или эмоции отвращения и страха, как в слове «revulsion» - «a strong feeling of disgust or horror».
Существуют лексемы, в которых в качестве альтернативных представлены сразу три компонента, соотносящиеся с разными базовыми эмоциями, каждая из которых может вызывать называемое словом эмоциональное состояние. Так, из определения значения слова «horror» следует, что это состояние может вызываться эмоциями удивления, страха и отвращения: «horror» определяется как «a feeling of great shock, fear or disgust».
Следует, однако, заметить, что разные словари, в целом совпадая в качественном отношении определения слов, называющих эмоциональные состояния человека, иногда расходятся в плане отношений (и/или) перечисляемых эмоций, вызывающих то или иное состояние. Это свидетель-
ствует о том, что в сознании носителей языка некоторые эмоции настолько тесно связаны и, по-видимому, настолько часто одновременно присутствуют в комплексном эмоциональном состоянии, что само это состояние может быть вызвано как каждой из этих эмоций по отдельности, так и одновременным их переживанием.
Особый интерес представляет сочетание эмоции удивления с другими базовыми эмоциями. Эмоция удивления, как уже было сказано, сама по себе не имеет отрицательного или положительного знака, то есть является ситуативно-обусловленной. Но в определениях значения лексемы «surprise» обязательно присутствует элемент неожиданности:
- the feeling you have when something unexpected or unusual happens [4. С. 1459];
- an unexpected event, or the feeling caused by something unexpected happening [6. С. 1138];
- the state of being surprised; feeling aroused by something unusual or unexpected; wonder or astonishment [5. С. 1558].
При этом, однако, не указывается, является ли эта эмоция положительной или отрицательной, поскольку фактически это слово может совмещать в себе оба значения. В сочетании с другой базовой эмоцией в одном лексико-семантическом варианте ситуативно-обусловленный компонент эмоции удивления приобретает знак этой эмоции, внося при этом в значение слова компонент «неожиданность», что можно увидеть на примере лексемы aghast», которая определяется как «with horror and surprise when you see or hear something» и соединяет в себе эмоции страха и удивления. При этом взаимодействие с эмоцией страха придает удивлению отрицательный характер.
Эмоция удивления может сочетаться и с эмоцией гнева, также становясь отрицательной по знаку, что можно увидеть на примере лексемы «indignation» - «a feeling of anger and surprise caused by something that you think is unfair or unreasonable».
Эмоция удивления может быть представлена лексическими единицами, в значении которых содержится указание на характер вызывающей ее причины, причем именно эта причина обусловливает положительный или отрицательный характер эмоции. Так, называющая эмоцию удивления лексическая единица «shock», определяемая как «a strong feeling of surprise as a result of something happening, especially something unpleasant», в большинстве случаев соотносится с негативным эмоциональным состоянием: как следует из словарной дефиниции, называемая этим словом разновидность удивления вызывается чем-то неприятным.
Обозначающий эмоциональное состояние человека лексикосемантический вариант глагола «to startle», значение которого определяется как «to surprise somebody suddenly in a way that slightly shocks or frightens them», также представляет удивление как отрицательную эмоцию. Об этом
свидетельствует наличие в словарной дефиниции глагола «to shock» и соотносящегося с базовой эмоцией страха глагола «to frighten».
Лексическая единица «amazing» может называть эмоцию удивления в ситуации, когда эта эмоция становится положительной: в дефиниции этого прилагательного - «very surprising, especially in a way that makes you feel pleasure and admiration» - присутствует прямое указание на положительное эмоциональное состояние.
Наряду с называнием качества эмоции слово может одновременно характеризовать степень интенсивности ее протекания. Так, например, существительное «annoyance», определяемое как «the feeling of being slightly angry», указывает на незначительную степень интенсивности эмоции гнева, тогда как слово «wrath» репрезентирует эмоцию гнева в высшей степени ее проявления, что отражено в словарной дефиниции, где «wrath» определяется как «extreme anger». В целом, среди слов, содержащих в своем значении указание на степень интенсивности эмоции, преобладают единицы, характеризующие эту степень как высокую. В словарных дефинициях таких существительных часто присутствуют слова «strong», «extreme», «great»: «abhorrence: a feeling of strong hatred, especially for moral reasons»; «dread: a feeling of great fear about sth that might or will happen in the future»; «terror: a feeling of extreme fear»; «trepidation: great worry or fear about sth unpleasant that may happen»; «amazement: a feeling of great surprise»; «astonishment: a feeling of very great surprise». В определениях глаголов, означающих переживание человеком такого состояния или приведение его в это состояние, содержатся интенсификаторы-усилители «very», «very much», «so much»: «dread: to be very afraid of sth; to fear that sth bad is going to hap-pen»; «stagger: to shock or surprise sb very much»; «astound: to surprise or shock sb very much». Усилитель «so much» обычно сопровождается описанием внутреннего состояния человека. Так, наивысшая степень интенсивности проявления эмоций может быть обозначена путем указания на временную неспособность к речепорождению, как в лексической единице «dumbfound», которая определяется как «to surprise or shock sb so much that they are unable to speak», или к мыслительной деятельности, как в лексической единице «stun», имеющей значение «to surprise or shock sb so much that they cannot think clearly or speak».
Кроме указания на степень проявления эмоции, в словарной дефиниции может содержаться и описание внешних поведенческих проявлений, что можно увидеть в лексеме «fury», определяемой как «extreme anger that often includes violent behavior».
Существуют также слова, в значении которых наряду с называнием эмоционального состояния как такового содержится оценочный компонент или компонент, выражающий объективную модальность: «phobia - a strong unreasonable fear of sth».
Подводя итог, можно сказать следующее. Анализ семантической структуры и структуры отдельных лексико-семантических вариантов слов, обозначающих эмоциональные состояния человека в английском языке, показывает, что, наряду с выделяемыми в психологии базовыми эмоциями и комплексными состояниями, возникающими в результате их взаимодействия, в языке получают название состояния, которые воспринимаются носителями языка как вполне качественно определенные, но при этом не связанными однозначно с той или иной эмоцией. Эти состояния могут вызываться переживанием одной из двух или более альтернативных эмоций, но при этом имеют, с точки зрения носителей языка, так много общего, что получают одно общее для них название.
Таким образом, структурирование эмоционального мира человека его языковым сознанием не является зеркальным отражением структурирования этого мира, принятого в психологии. Закрепленные в языке названия состояний, которые могут вызываться качественно разными эмоциями, свидетельствует о том, что носители языка, с одной стороны, осознают различия между базовыми эмоциями, их качественные особенности, а с другой - воспринимают некоторые эмоциональные состояния, вызываемые разными эмоциями, как тождественные.
Список литературы
1. Звонарева Ю.Н. Эмоционально окрашенные фразеологические единицы // Известия ТулГУ. Гуманитарные Науки. Вып. 2. Тула: Изд-во ТулГУ, 2010. С. 346-350.
2. Изард К.Э. Психология эмоций. СПб., 1999. 464 с.
3. Соболь Е.Ю. Языковые средства репрезентации эмоции удивления в английском художественном тексте // Вестник МГОУ. Сер. «Лингвистика». 2011. № 3. С. 135-142.
4. Collins Advanced Learner’s English Dictionary, fourth edition, 2003.
1695 p.
5. Oxford Advanced Learner’s Dictionary of Current English, Oxford University Press, 8th edition, 2010. 1796 p.
6. Webster’s New World College Dictionary, 2004. 1728 p.
Родионова Мария Юрьевна, аспирант, [email protected], Россия, Нижний Новгород, Нижегородский государственный лингвистический университет.
SEMANTIC CHARACTERISTICS OF ENGLISH WORDS DENOTING A PERSON’S EMOTIONAL STATE
M.Yu. Rodionova
The article discusses the semantic peculiarities of English words denoting a person’s emotional state. The differences between the ways of structuring a person’s emotional sphere in psychology and in the language are revealed.
Key words: lexical meaning, basic emotions, emotional state.
Rodionova Maria Yurievna, post-graduate student, Department of English Philology, [email protected], Russia, Nizhny Novgorod, Linguistics University of Nizhny Novgorod.
УДК 811.161.1
АГНОНИМЫ В ЯЗЫКЕ И В ТЕКСТЕ
Е.О. Савина
Рассматривается лингвистическое явление агнонимии в языке и в тексте, определяются условия возникновения агнонимической ситуации. Предлагается анализ контекстов с агнонимами из романа Л.Н. Толстого «Война и мир».
Ключевые слова: агнонимы, агнонимическая ситуация, валентность, речевая деятельность, коммуникативное намерение.
Проблема понимания значения слова уже многие годы представляет большой интерес для ученых, о чем свидетельствует значительное количество работ, посвященных этому вопросу в традиционной лингвистике и психолингвистике. В конце XX столетия в науке появился термин, напрямую связанный с проблемой понимания слов отдельной языковой личностью. Агнонимами называют слова, которые по тем или иным причинам неизвестны или малоизвестны читателю. В.В. Морковкин и А.В. Морковкина [3] в книге «Русские агнонимы (слова, которые мы не знаем)» предлагают считать агнонимом лексическую единицу (слово или его значение), относительно которой носитель языка может сказать следующее:
1) совершенно не знаю, что значит слово;
2) имею представление только о том, что слово обозначает нечто, относящееся к весьма широкой сфере;
3) знаю, что слово обозначает нечто, относящееся к определённому классу предметов, но не знаю, чем именуемый предмет отличается от других предметов данного класса;
4) знаю, что слово обозначает определённый предмет, но не знаю конкретных особенностей этого предмета, способов его использования или функционирования;
5) знаю, что обозначает слово, но не представляю, как выглядит соответствующий предмет;
6) знаю слово в связи с особенностями своего жизненного опыта, но предполагаю, что многие люди его не знают или знают недостаточно [3, с. 119].
В системном аспекте понятие агнонимы имеет тесную связь с пассивным словарным составом, который, в свою очередь, соотносится с периферийными пластами лексики. Впервые в науку понятие активного и пассивного запаса языка ввел академик Л.В. Щерба. К пассивному лекси-
