CC BY
47
СЕМАНТИЧЕСКАЯ РОЛЬ ТЕКСТОВЫХ ЕДИНИЦ ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЯ В ПОЭТИЧЕСКОЙ КАРТИНЕ МИРА ОСИПА
МАНДЕЛЬШТАМА
Разумкова Надежда Васильевна
канд. филол. наук, доцент кафедры общего языкознания Тюменского
государственного университета, г. Тюмень E-mail: 18nadezhda3@mail. ru
SEMANTIC ROLE OF COLOR UNITS OF TEXTS IN OSSIP MANDELSTAM'S POETRY
RazumkovaNadezhda Vassilyevna
candidate of Philology, Assistant Professor of Chair of Linguistics Tyumen's State
University, Tyumen
АННОТАЦИЯ
В статье рассматриваются три тесно соприкасающихся, часто взаимно пересекающихся, относительно самостоятельных вопроса, наделенных своей проблематикой, своими задачами и категориями. Это, во -первых, роль цветовой гаммы в раскрытии художественного замысла автора; во -вторых, цветоупотребление как стилистическая категория; в -третьих, особенности моделирования текстовых единиц в поэтическом тексте.
ABSTRACT
The paper examines three closely contiguous, often intersecting, relatively independent questions, endowed with their respect to the issues, their tasks and categories. The first is the role of color words in the disclosure of artistic intent of the author, and secondly, color usage as a stylistic category, and thirdly, modeling text color units in the poems.
Ключевые слова: Осип Мандельштам; поэтическая картина мира; концепт; лексико-семантическое поле цвета; русский язык
Keyword: Ossip Mandelstam; poetry; concept; lexical semantic field of color; Russian language
Актуальность представляемой работы обусловлена признанием роли колоративов как одного из важнейших средств художественной выразительности в рамках «язык писателя». Систематизируя "монблан" научных изысканий по цветописи, мы проследили, насколько широко обсуждается лингвистами роль текстовых единиц цветообозначения (ЦО) в структуре литературного произведения. ЦО подвергаются описанию и анализу с разных позиций (символики, сопоставления, семантики и др.), выясняется характер цветовых употреблений, освещаются вопросы функционирования в разных жанрах и стилях, пути развития колоризма, особенности использования и восприятия. Лингвисты создают новые исследовательские приемы («индекс живописности», «психологический эксперимент» и др.), предполагающие наиболее полное описание состава ЦО в индивидуально -авторской картине мира.
Объектом нашего исследования являются лирические произведения Осипа Мандельштама, предметом — текстовые единицы с колоративным элементом [1]. В рамках т тетопат следует сказать о скорбно-знаменательной дате этого года — 75-летие со дня трагической смерти величайшего русского поэта XX века (1891—1938).
Данная статья продолжает работу автора, посвященную комплексному изучению поэтической картины мира (ПКМ) Осипа Мандельштама, заключающуюся в рассмотрении цветового компонента как важнейшей части ментального пространства поэта [3]. Представленные в его произведениях образы действительности получают цветовую индикацию, из которой можно заключить об индивидуальной концепции мира, о воображаемом поэтом мироустройстве.
Специфика поэтической картины мира Мандельштама основана на ювелирной работе над словом. Ткань его стихотворений — эпитеты, которые в соединении с метафорой придают удивительное обаяние тексту, аллитерация (хриплая охра), изысканная расстановка слов (На доске малиновой, червонной, на кону горы крутопоклонной), сложные определения (прозрачно-серая весна,
светопыльная дорога). Для передачи цветовых образов Мандельштам использует прототипические референты (бананов груда золотая), колористические существительные (над желтизной правительственных зданий), атрибутивные глагольные формы (над лесом вечереющим), сравнения (белее белого твоя рука).
Колоративная лексика в текстах Мандельштама, реализуя свои эстетические возможности, участвует в создании поэтической картины мира (ПКМ). Душевные муки, отразившиеся в работе над формой цветового слова, «ковали» поэзию трагических чувств. Используемые Мандельштамом ЦО относятся к феноменам, которые не принадлежат только сфере зрительного восприятия. Цвета реалий получают характеристики и значения, далеко выходящие за рамки их собственных непосредственно воспринимаемых качеств.
Основной целью в данной работе мы ставим выявление и оценку степени значимости для поэта текстовых единиц с ЦО, совокупность которых составляет лексико-семантическое поле цвета, манифестирующего индивидуально-авторскою картину мира. Семантическая структура «цветонесущих» слов формируется из исходных когнитивных областей и локального контекста. Такие текстовые единицы мы рассматриваем как один способов вербализации цветового концепта. Будучи традиционным стилистическим приемом, красочное определение создает живое представление о художественных реалиях, выражает авторское отношение в различных лирических ситуациях.
В ПКМ Мандельштама цветовой спектр вбирает все цвета радуги и его многочисленные оттенки. В состав макрополя включены все единицы, обладающие цветовым значением, периферийное пространство которого является наиболее интересным своей внутренней организацией, наиболее показательным с точки зрения отражения индивидуально-авторских особенностей стиля. Полевые модели de facto являются носителем тропеического комплекса в творчестве поэта.
Цветосемантическая «аура» художественной реальности зиждется, в первую очередь, на игре очевидных противоречий, будучи одним из самых ярких изобразительных средств поэта. Неясность, многозначность, загадочность выступают аффектированным сигналом, вызывающим одновременно восхищение и удивление. Специфика подхода Мандельштама кроется в изменении принципов комбинации слов на основе нестандартного сочетания коннотативных компонентов значений слова, способов их вхождения в контекст. В нашей попытке реконструкции ПКМ Мандельштама были отмечены и выявлены весьма интересные способы лексико-семантического моделирования цвета.
Отличительной особенностью почерка художника слова, является то, что в его стихотворениях практически не встречаются нейтральные визуальные впечатления. Наглядно-чувственные метафорические определения заостряют игровую функцию стихотворного теста, в результате чего, невозможно отделить изображение условного цвета художественного объекта от перцептивного. Поливалентные эпитеты (например, красный смех, рукопашная лазурь) изящно выражают комплекс ощущений и переживаний лирического героя. Поэт стремится передать внутреннее состояние через ассоциативное взаимодействие колоратива с обыкновенными проявлениями окружающего мира. Так, видение ленинградских речных фонарей связано с фармакологическим продуктом из рыбьего жира («Ленинград»); асфальт напоминает гастрономический вкус астраханской икры («Еще далеко мне до патриарха»); белизна снегов гагачьих сопровождается тактильными ощущениями легчайшего и нежнейшего пуха гагары («Эта область в темноводье»); дрожащие губы любимой подобны сладкой малине («Жизнь упала как зарница»). В цветовой гамме Мандельштама отражена богатая семантико-символическая парадигма.
Когнитивная обработка, исходящая из почти немыслимых соответствий, оказывает мощное коммуникативное воздействие на читателя. Например: метафорическая модель небо — твой Буонаротти («Я должен жить») скрывает
загадочность цветового образа неба. Автор апеллирует к знаменитой картине Микеланджело Буонаротти «Осада Флоренции», на которой изображено множество фигур на фоне холодного сине-пепельного неба — lectori sapienti sat (для умного читателя достаточно). В стихотворении «Улыбнись, ягненок гневный» экспрессивный эффект продуцируется денотативно-семантическим противоречием сложного эпитета цвет воздушного разбоя и пещерной густоты. Обладающие аффективной яркостью, подобные цветовые модели основаны на противостоянии эстетического начала с абстрактным миром. В стихотворении «Импрессионизм» поэт смело использует эпитеты, содержащие отталкивающие моменты медицинского характера: Художник нам изобразил Глубокий обморок сирени, И красок звучные ступени На холст, как струпья, наложил. Инструментом цветосемантического моделирования выступают нагруженные жизненным и культурным опытом ассоциации, которые вызывают слова 'обморок' («внезапная потеря сознания», сопровождающаяся бледностью кожных покровов) и 'струпья' («сухая корочка, образующаяся на заживающей ссадине, ране, ожоговой поверхности», коричневого цвета) [2, с. 802]. Импрессионистское восприятие мира сопровождается ощущением трагизма, почти соединяясь с физической болью.
Показателен пример неожиданного выбора поэтом сравнительной формы прилагательного 'мертвенный' («такой, как у мертвеца», «бледный до синевы» [2, с. 360]), образованного вопреки нормам русского языка: Я вижу месяц бездыханный И небо мертвенней холста («Слух чуткий парус напрягает»). Как известно, прилагательные с качественным значением не имеют сравнительных форм [4, с. 202]. В данном тексте в функции основания сравнения выступает существительное 'холст', ассоциативно связанный с устойчивым словосочетанием 'белый как полотно'. Синтетическая форма сравнения мертвенней, образованная от прилагательного 'мертвенный', выражает суперлативное значение. "Обновленный" компаратив приобретает торжественное звучание, передает чувство обреченности, грядущей муки.
В стихотворениях широкоупотребительны примеры того, как иногда реальные явления приобретают не свойственные им качества. Мир поэт воспринимает через камеру художника-фотографа, поэтому, очевидно, активно обращается к ахроматическим эпитетам. Доминантный статус принадлежит черному цвету. Разнообразные по своей структурной организации и компонентному составу, цвета белый и черный являются основой для создания оппозиций. Графика изображения художественной действительности усиливается сложными, иногда спонтанно образованными определениями (чернопахотная ночь, белозубые стишки), полисемными композитами (прозрачно-серая весна, смертельно-бледная волна). Диада белого и черного цветов получает традиционную интерпретацию: добро и зло — две стороны одной медали, причем, одна не исключает другую.
Истинный художник слова, Мандельштам использует для достижения эффекта контраста сочетание белого и красного цветов. При чтении стихотворения «Полюбил я лес прекрасный» возникает яркий зрительный образ на основе паронимической аттракции: И белок кровавый белки Крутят в страшном колесе. Комбинация однокоренных слов с цветоэлементом, противопоставленных по категории рода (белок / белка), одновременно противоположна ЦО 'кровавый' (кровь — этимологический предшественник и прототип красного цвета). Заключение прилагательного 'кровавый' в "белые рамки" символизирует не объединение, но антагонизм красного и белого. В цветовом значении идея наполняется глубинным смыслом. Биколор в палитре Мандельштама условно обозначает противоборствующие силы в Гражданской войне России, сопрягается с горем и смертью, выступает своеобразным синонимом черному цвету.
Итак, насыщение поэтического пространства текстовыми единицами с ЦО играет весьма важную роль. Авторское употребление цветовых слов приобретает оригинальный облик, привносит новые смыслы. Полихромность — явление, характерное для русской поэзии начала XX века, на страницах поэтических текстов Мандельштама по своему значению граничит с
символами, что с одной стороны, затрудняет их понимание, а с другой — наделяет большей гибкостью и богатством содержания, в котором ясно слышна боль чуткой и нежной души.
Список литературы:
1. Мандельштам О. Собрание сочинений в 4-х томах / Под редакцией проф. Г.П. Струве и Б.А. Филиппова. Т I. Стихотворения. М.: «Терра», 1991. — 598 с.
2. Ожегов С.И., Шведова И.Ю. Толковый словарь русского языка: 72500 слов и 7500 фразеологических выражений. /РАН. Институт русского языка. Русский фонд культуры. М.: АЗЪ, 1993. — 960 с.
3. Разумкова Н.В. Лексико-семантическое поле цвета и света как когнитивно -поэтический феномен (на материале произведений К. Батюшкова и О. Мандельштама): Дисс. ... канд. филол. наук. Тюмень, 2009. — 191 с.
4. Современный русский литературный язык: Учеб. пособ. / П.А. Лекант, Н.Г. Гольцова, В.П. Жуков и др. Под ред. П.А. Леканта. 2-е изд. М.: Высшая школа, 1988. — 416 с.
