CC BY
29
Язык. Система. Личность: Лингвистика креатива
Н.В. РАЗУМКОВА
(Тюменский государственный университет, г. Тюмень, Россия)
УДК 821.161.1.9 (Мандельштам О.)
ББК Ш5(2Рос=Рус)6-4
ЛИНГВОДИЗАЙН ЛИРИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ОСИПА МАНДЕЛЬШТАМА
(НА МАТЕРИАЛЕ КОЛОРАТИВОВ)
Аннотация: Исследуется лингводизайн художественного произведения как словотворческая деятельность писателя. Особое внимание в «окказиональном репертуаре» Мандельштама уделяется цветообозначениям, расширяющим смысловое пространство лирического текста.
Ключевые слова: словотворчество, креативная направленность идио-стиля, семантическая структура окказионализма.
Поэтический труд сопровождается полным накалом физиологических и духовных свойств мастера, видимо поэтому, лирические произведения насыщены «креативными мотивами», обусловленными эстетической потребностью автора в инновациях. В данной работе представляет для нас интерес цветовая лексика, функционирующая в стихотворениях Осипа Мандельштама [Мандельштам 1991], и в той мере, в какой ее использование характеризует языковую личность поэта.
Изложение заявленной темы предварим небольшим пояснением инициальной единицы заголовка статьи - «лингводизайн» (англ. design - замысел, проект, набросок, конструкция, эскиз, рисунок, узор). Согласно определению Томаса Мальдонадо, дизайн - творческая деятельность, целью которой является определение формального качества промышленных изделий. Эти качества включают и внешние черты изделия, но, главным образом, те структурные и функциональные взаимосвязи, которые превращают изделие в единое целое [Электронный ресурс]. В нашем понимании лингвистический дизайн художественного произведения - это, прежде всего, словотворческая деятельность писателя, «скрещенный процесс», «возникающий на ходу в порыве поэтической речи», ибо «в поэзии, в пластике и вообще в искусстве нет готовых вещей» [Мандельштам 1991, Т. 2: 363-364]. «Порывооб-разование» вбирает в себя целый список ходов - метеорологических, парусных, инженерийных, кустарно-ремесленных, текстильных и прочих [Мандельштам 1991, Т. 2: 413]. Наше внимание будет сосредоточено на изучении «соподчиненности порыва к краскам и текста».
Язык. Система. Личность: Лингвистика креатива
Мандельштам употребляет цветовые слова «с какой-то профессиональной резкостью» художника [Мандельштам 1991, Т. 2: 381]: Кипела киноварь здоровья - кровь и пот («10 января 1944»); Всех-то цветов мне осталась лишь сурик да хриплая охра («Армения»). Разумеется, в литературе мы имеем дело не с пигментом, а с его словесным воплощением. Цветовое обозначение имеют триадную природу, что отражено в содержании древнегреческого ХР®Ц^: «цвет, краска, особенность нрава» ^ейсман 1991: 1357]. Цветовое слово в поэтическом тексте так же трехмерно (звучание или графика + значение + смысл). Ассоциации, связанные с колоритом, основаны на механизмах субъективной эмоциональной памяти. Эффект колористических образов широко задействован в художественных сценариях серебряного века. Цель нашего исследования видится в анализе лирических текстов Мандельштама, построенных на игре со стереотипами читательского цветовос-приятия - на столкновении узуальной лексики и окказиональных слов с семой ‘цвет’. Окказионализм - слово, «созданное на случай», оно необходимо для передачи авторской интенции в конкретном контексте. Колористические окказионализмы как компоненты лирического произведения наряду с другими сенсорными характеристиками художественных реалий участвуют в построении поэтической картины мира. Анализ таких единиц предусматривает выявление той объективной лирической ситуации, которая потребовала специфического обозначения цвета, индивидуального знания, объективированного в слове, а также тех лексико-грамматических средств, с помощью которых это знание было репрезентировано. Семантическая структура «цветосодержащего» окказионализма представляет собой сложную концептуальную модель, имеющую ассоциативно-образное основание, которое декодируется в результате необходимых когнитивных операций в условиях контекста, где к словарному толкованию добавляются смысловые и оценочностилистические признаки, а цветовой признак зачастую отступает на задний план. Однако основное содержание колоратива весьма существенно, ибо оно во многом определяет понимание целостного знака.
Феноменальная способность зрительной, в первую очередь памяти аффективной, помогла Мандельштаму создать роскошный «цветник» синестезийных метафорических комплексов, которые получают наглядность за счет узнаваемого содержания, например: рыбий жир ленинградских речных фонарей (тускло-желтый), астраханская икра асфальта (блестяще'-черный); белизна снегов гагачья (нежно-белый) etc.
При исследовании тона красок в стихотворном корпусе Мандельштама было выявлено 580 значений цвета. B цветовом фоне текстового пространства доминирует черный тон над остальными участками спектра.
Язык. Система. Личность: Лингвистика креатива
Особое место занимают номинации ‘белый’ и ‘золотой’. «Печальнейшее из созвучий» («В смиренномудрых высотах») - ‘черный’, ‘белый’, ‘золотой’, по всей вероятности, являются любимыми цветами поэта. Данные колоративы довольно часто оказываются в «экспериментальной зоне».
Мандельштам использует разнообразные структурно-морфологические цветовые модели, выбирая из средств, имеющихся в арсенале русского языка, те, которые оптимально созвучны замыслу лирической ситуации. «Инновационный» подход поэта можно иллюстрировать строфой из стихотворения «Чернозем»: Как на лемех приятен жирный пласт, Как степь лежит в апрельском провороте! Ну, здравствуй, чернозем: будь мужествен, глазаст ... Черноречивое молчание в работе. Словосочетание «черноречивое молчание» образовано по нормативной модели ‘красноречивое молчание’. Как следует из лексикографических источников, словосочетание означает «выразительно передающее какое-либо чувство или настроение; ясно о чем-либо свидетельствующее, убедительное» [МАС, Т. 2: 160]. Содержание окказионализма, созданного сложно-суффиксальным способом, ориентировано на два лексико-семантических варианта с семой ‘цвет’, контекстуально связанными с семантическими сферами ‘здоровье’ и ‘труд’. В результате реализуются значения, почерпнутые из внутренней формы значения лексемы-образца и порождающего окружения.
В стихотворении «Я живу на важных огородах» Мандельштам создает удивительный эпитет: Чёрнопахотная ночь степных закраин В мелкобисерных иззябла огоньках. Соположение словосочетаний чернопахотная ночь и мелкобисерные огоньки, находящихся в контекстуальной аттракции, в лирическом пространстве создает блистательную миниатюру, на которой запечатлен двоящийся образ неба и земли. Композиты со светоцветовым компонентом (черн- и бисер-) сплетаются в «вязь» аллегорий и отражают авторское восприятие мира - одновременно динамического и статуарного.
Цветовое прилагательное является базой для образования других показателей цвета. Колористический глагол служит точности описания признакового пространства, существительное передает стабильную интенсивность цвета. Окказиональность в этой области связана, в том числе, и с использованием плюралей. В стихотворении «Заблудился я в небе» зафиксировано специфичное употребление формы множественного числа абстрактного субстантива: Голубятни, черноты, скво-решни, Самых синих тонов образцы. Словарь определяет существительное чернота как «тьма, мрак» [МАС, Т. 4: 912]. Субстантивной плюрали присуще индивидуальное значение, которое предопределяет «рождение» синонимического ряда.
Язык. Система. Личность: Лингвистика креатива
В стихотворении «Полюбил я лес прекрасный» зафиксирован частный случай проявления паронимии: сочетаются однокоренные слова, принадлежащие к одной части речи, но противопоставленные по категории рода (белок / белка): И Белок кровавый белки Крутят в страшном колесе. Актуализация цветового компонента происходит благодаря заключению прилагательного ‘кровавый’ (кровь - прототип красного цвета) в «белые рамки». Противопоставление красного (символа первобытной магической силы) и белого цветов, пусть не в наглядночувственной форме, а как идеи, полно глубинного, трагического смысла.
Окказиональные словосочетания, обладающие необычайной выразительностью, расширяют смысловое пространство лирического текста. В стихотворении «Есть иволги в лесах, и гласных полнота» важным текстообразующим средством является колоратив ‘золотой’: Как бы цезурою зияет этот день: Уже с утра покой и трудные длинноты, Волы на пастбище, и золотая лень Из тростника извлечь богатство целой ноты. Существительное ‘лень’ имеет отрицательную оценку: «отсутствие желания работать, состояние вялости, сонливости» [МАС, Т. 2: 234]. Лексема ‘золотой’ обладает высшей степенью аксиологичности: «замечательный, прекрасный, хороший, счастливый, цветущий, блестящий, великолепный, дорогой, любимый» [МАС, Т. 1: 852]. Сопряжение двух антонимичных лексем парадоксально, но в данном контексте приемлемо, так как «работает» на обозначение редких, прекрасных моментов в природе и жизни человека. Негатив существительного нейтрализуется положительной окраской прилагательного, тем самым приобретает стилистически «законное» смысловое наполнение - желание не нарушить гармонию миропорядка.
Представленная толика примеров из «окказионального репертуара» Мандельштама свидетельствует о креативной направленности идиостиля мастера. Намеренно созданные цветовые слова органичны в лингводи-зайне лирического пространства: они привносят новые смыслы, сквозь призму которых просматривается личность величайшего поэта XX века.
ЛИТЕРАТУРА
Вейсман А. Д. Греческо-русский словарь: репринт У-го издания 1899 г. -М., 1991.
Мандельштам О.Э. Собрание сочинений: В 4 т. - М., 1991.
МАС - Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. Изд. 2е, исправ. и доп. - М., 1981-1984.
Электронный ресурс: URL:http//:www.wikipedia.org.
© Разумкова Н.В., 2012
