CC BY
39
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2017. № 2 (51). С. 193-196. УДК 343.24
САНКЦИИ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ В СФЕРЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОМ УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ
SANCTIONS FOR CRIMES IN THE SPHERE OF ENTREPRENEURIAL ACTIVITY IN THE PRE-REVOLUTIONARY CRIMINAL LEGISLATION
Д. А. БАЯНОВ (D. A. BAYANOV)
Проводится анализ санкций норм о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности по дореволюционному уголовному законодательству, оцениваются положительные и негативные аспекты их конструирования, выясняются возможности использования позитивного опыта конструирования санкций норм Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в современной законодательной практике.
Ключевые слова: преступления в сфере предпринимательской деятельности; уголовно-правовые санкции; уголовное наказание; дореволюционное уголовное законодательство; совершенствование законодательства.
In this article, an analysis of sanctions of crimes in the sphere of entrepreneurial activity on pre-revolutionary criminal legislation is conducted, positive and negative aspects of their design are assessed, possibilities for using the positive experience in the construction of sanctions for the norms of the Criminal and Correctional Penalty Regulations of 1845 in modern legislative practice are elucidated.
Key words: сrimes in the sphere of entrepreneurial activity; сriminal sanctions; criminal penalty; pre-revolutionary criminal legislation; improvement of legislation.
Следует согласиться с мнением специалистов в области уголовного права о том, что в качестве исходной точки в исследовании законодательной регламентации преступлений в сфере предпринимательской деятельности целесообразно принимать вторую половину XIX в., в особенности период после отмены крепостного права (1861 г.), когда в России происходит стремительный процесс развития капиталистических отношений [1]. В частности, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (далее - Уло -жение 1845 г.), являвшееся основным нормативно-правовым актом Российской империи в сфере уголовного права вплоть до начала XX в., содержало десятки норм, устанавливавших уголовную ответственность за подобные деяния: ведение хозяйственной деятельности без разрешения (ст. 698, 703 и т. д.) или после истечения срока его действия (ст. 1601), преднамеренное банкротство (ст. 1582-1587), заключение соглашений, ограничивающих конкуренцию (ст. 1130), и т. д.
© Баянов Д. А., 2017
Что касается более ранних периодов развития русского уголовного законодательства, то очевидно, что средневековые нормы о преступлениях, которые могли бы быть восприняты как преступления в сфере предпринимательской деятельности, в действительности скорее обеспечивали защиту частных интересов (например, кредиторов), нежели преследовали цель всеобъемлющей охраны отношений, складывавшихся в сфере хозяйственной деятельности субъектов. В середине же XIX в. начавшийся в России промышленный переворот и быстрое развитие капиталистических отношений закономерно породили потребность такой охраны и защиты интересов общества и государства в экономической сфере.
Памятники уголовного права России второй половины XIX в. не имели единой группы составов преступлений в сфере экономической деятельности в отличие от действующего ныне Уголовного кодекса Российской Федерации (далее УК - РФ), и нормы,
регламентировавшие ответственность за нарушение порядка осуществления экономической деятельности, были рассредоточены по главам 2, 12, 13 и 14 раздела VIII «О преступлениях и проступках против общественного благоустройства и благочиния» Уложения 1845 г.
Так, ст. 1130 Главы 2, а также ст. 1615 Главы 13 Уложения 1845 г. фактически устанавливали ответственность за картель, т. е. соглашение хозяйствующих субъектов, направленное на не оправданное рыночной конъюнктурой повышение и понижение цены, в том числе в целях ограничения конку -ренции. Подобная норма закреплена и в УК РФ 1996 г. (ст. 178). Санкции указанных статей предусматривали в качестве наказания тюремное заключение сроком от 6 месяцев до 1 года. В то же время в случае наступления тяжкого последствия - возникновения недостатка в товарах первой необходимости, послужившего поводом к нарушению общественного спокойствия, осуждённый мог быть подвергнут уже более строгому наказанию [2]. Подобный юридико-технический приём широко применяется в нормах действующего УК РФ.
Статьи 1582-1587 Главы 12 Уложения 1845 г. регламентировали ответственность за злоупотребления, связанные с банкротством. Так, злонамеренное банкротство, т. е. умышленное сокрытие должником своего имущества в корыстных целях, каралось исключительно строго - лишением всех прав состояния и ссылкой с возможностью применения телесного наказания в виде избиения плетьми или розгами (ст. 1582 и 1585 Уложения 1845 г.) [3]. Тем не менее, при всей своей строгости, санкции норм Уложения 1845 г. о преступлениях, направленных против интересов кредиторов, фактически никак не способствовали реализации наиболее важной в данном случае восстановительной функции уголовной ответственности, так как не содержали наказаний, предполагающих экономическое воздействие на преступника, таких как конфискация.
Необходимо обратить внимание на тот факт, что Уложение 1845 г. содержало достаточно много статей, предусматривавших уголовную ответственность за отдельные виды незаконного предпринимательства. Так, ст. 663 устанавливалась ответственность за «добывание соли из казённого источника без
особого на то дозволения, а равно за противозаконную продажу соли при казённых источниках», которые влекли изъятие всей добытой соли, а также взыскание пятикратной её стоимости; ст. 698 - за организацию питейного заведения лицами без получения на это специального права в виде денежного взыскания, установленного в трёхкратном размере относительно продажной цены алкоголя, а также уничтожения подобного заведения и обращения в пользу казны всех материалов, посуды и произведённых алкогольных напитков [4]. Примечательно, что вышеуказанные санкции фактически предусматривали в качестве наказания конфискацию имущества, приобретённого преступным путём.
Несколько норм Уложения 1845 г. устанавливали ответственность за действия, нарушающие законный порядок осуществления того или иного вида предпринимательской деятельности. Например, согласно ст. 630 уголовной ответственности подлежали владельцы горных заводов за сокрытие части выплавленных или добытых металлов путём занижения соответствующих показателей в «шнуровых книгах», выданных правительством для ведения учёта или иным образом. Причём наказанию подвергалось не только виновное лицо, но и всё предприятие, на которое возлагалась обязанность уплачивать двойную подать государству в течение года [5].
В целом Уложение 1845 г. содержало достаточно развитую и обширную систему норм о посягательствах, которые мы могли бы сегодня отнести к группе преступлений в сфере предпринимательской деятельности. Некоторые из них являются прообразами закреплённых в Главе 22 УК РФ 1996 г. норм о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности (например, ст. 178, 180 УК РФ). В то же время нужно признать, что эта система была весьма громоздка, казуистична (например, ст. 1602 предусматривала ответственность за установку в трактире биллиардных столов больше установленного законом числа), включала в себя большое количество смежных составов преступлений в сфере предпринимательской деятельности, которые могли бы быть обобщены более абстрактными нормами, и отличалась, как справедливо отметил И. А. Клепицкий, очевидной инфляцией уголовной репрессии [6].
Санкции за преступления в сфере предпринимательской деятельности..
Тем не менее Уложение 1845 г. представляет сегодня значительный научный интерес с точки зрения установленных его нормами санкций за преступления в сфере предпринимательской деятельности. В связи с этим представляется возможным выделить следующие важные особенности санкций норм Уложения 1845 г.
Во-первых, Уложение 1845 г. содержало денежное взыскание (штраф) в санкциях своих норм в качестве универсального наказания за преступления в сфере предпринимательской деятельности. При этом способы определения санкциями Уложения 1845 г. размера денежного взыскания были разнообразны:
- фиксированный штраф в денежном эквиваленте (ст. 1601, 1604, 1605 и др.);
- сумма, кратная стоимости предмета преступления (ст. 663, 698, 703 и др.);
- кратный размер подати или акциза (налога или сбора) в пользу государства с производства или обработки той или иной продукции за определённый период (ст. 630, 656 и др.);
- стоимость получения специального разрешения при ведении предпринимательской деятельности без такового (ст. 1782).
В некоторых случаях санкции норм Уложения 1845 г. предусматривали в отношении преступника наказание в виде лишения его определённых, установленных законодательством налоговых льгот. Например, согласно ст. 629 за введение в действие горного завода без надлежащего предварительного уведомления властей применялось наказание в виде лишения предпринимателя права на льготный период по уплате податей [7].
В целом очевидна ориентированность санкций норм Уложения 1845 г. о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности прежде всего именно на реализацию восстановительной функции, что проявляется, в частности, в широком использовании конфискации имущества (ст. 623, 628, 632, 642, 663, 698, 1594 и др.), возложении на преступника дополнительных экономических обременений, направленных на возмещение причинённого преступлением ущерба.
Во-вторых, арсенал наказаний, которые использовались при конструировании санкций норм Уложения 1845 г. о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности, был весьма широк. Так, наряду с денежным
взысканием, предусматривались такие наказания, как выговор, удаление от должности, конфискация незаконно реализуемых товаров или приобретённого преступным путём имущества, лишение права на ведение торговой деятельности, арест, тюремное заключение, заключение в смирительный дом, лишение прав состояния и ссылка.
В-третьих, несмотря на подобную обширность перечня предусмотренных Уложе -нием 1845 г. наказаний, исследуемые нами санкции за редким исключением (ст. 1615, 1617, 1626) были сконструированы как относительно-определённые с одним наказанием. Вряд ли можно сегодня признать это правильным с точки зрения обеспечения максимальной реализации принципа индивидуализации наказания.
В-четвёртых, в некоторых случаях санкции норм Уложения 1845 г. о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности сконструированы как кумулятивные (ст. 656, 663, 1591, 1598). Анализ диспозиций указанных статей указывает на то, что такое решение отечественного законодателя было продиктовано необходимостью усилить репрессивное воздействие на преступника в случаях повышенной общественной опасности совершённого им деяния (как правило, речь шла о совершении лицом преступления многократно - три и более раза).
В-пятых, санкции норм Уложения 1845 г. о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности демонстрируют достаточную гибкость в вопросе дифференциации уголовной ответственности на основе признака повторности совершения конкретного преступления. Так, ст. 1606 предусматривалось, что за использование весов и мер, не имеющих установленных клейм, виновное лицо подлежит денежному взысканию в размере 10 руб. -впервые, 25 руб. - при повторном совершении деяния, 50 руб. - в третий раз и 100 руб. -в четвёртый. Аналогичный подход прослеживается и в целом ряде других статей Уложения 1845 г. (ст. 656, 1595, 1598, 1604, 1609, 1610, 1617 и т. д.), а в некоторых случаях санкция прямо предусматривала, что многократное совершение деяния могло повлечь применение более строгого вида наказания (например, ст. 1591, 1604), вплоть до пожизненного запрета заниматься хозяйственной деятельностью или тюремного заключения.
В-шестых, нормы Уложения 1845 г. о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности обнаруживают довольно жёсткое следование принципу соразмерности строгости предусмотренной за совершение преступного деяния санкции степени его общественной опасности. Так, объективно не обладающие высоким уровнем общественной опасности преступления по Уложению 1845 г. (осуществление торговли после истечения срока действия разрешения; неведение торговых книг и искажение их содержания и т. д.) наказывались преимущественно денежным взысканием (штрафом). В свою очередь, преступления, способные причинить значительный ущерб интересам государства, общества, кредиторам предпринимателя или другим лицам (например, злонамеренное банкротство), карались значительно строже, в том числе лишением права заниматься предпринимательской деятельностью, тюремным заключением или даже лишением всех прав состояния и ссылкой.
Здесь же стоит обратить внимание на то, что конструкция норм Уложения 1845 г. о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности в некоторых случаях предусматривала квалифицирующие признаки, с наличием которых связывалось применение более строго наказания (например, ст. 1130, 1601, 1615). Кроме того, совершенно справедливо разработчиками Уложения 1845 г. был избран подход к ужесточению уголовной ответственности за ряд преступлений в сфере предпринимательской деятельности в случае его повторного и многократного совершения, что, очевидно, свидетельствует об устойчивой асоциальной установке преступника и повышенной общественной опасности совершаемого им деяния.
Наконец, в-седьмых, следует обратить внимание на достаточно высокий уровень юридической техники в части конструирования санкций за преступления в сфере предпринимательской деятельности. Например, примечательно, что в Уложении 1845 г. применялась преюдиция как обстоятельство, влекущее применение более строгого наказания к осуждённому. Так, в соответствии со ст. 1589 лицо, лишённое по судебному приговору права на ведение торговли, в случае
уличения его впоследствии в ведении незаконной торговой деятельности подвергалось уже не денежному взысканию (как это было по общему правилу), а аресту [8].
Подводя итог, следует признать необходимыми для учёта в законодательной практике при построении санкций следующие выявленные нами ориентиры и тенденции, свойственные российскому дореволюционному уголовному законодательству о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности:
1) широкое применение экономических инструментов уголовно-правовой борьбы с преступностью в сфере предпринимательства;
2) общая и принципиальная ориентированность санкций на обеспечение восстановления общественных отношений, целостность которых нарушена преступлением, и возмещение причинённого им вреда;
3) высокий уровень вариативности средств уголовно-правовой борьбы с преступлениями в сфере предпринимательской деятельности;
4) широчайшее применение при конструировании санкций такого наказания, как лишение права осуществлять предпринимательскую деятельность;
5) обеспечение соблюдения жёсткого соответствия между тяжестью преступления и строгостью санкции.
1. Тюнин И. В. Уголовно-правовая охрана отношений в сфере экономической деятельности : дис. ... д-ра юрид. наук. - СПб., 2001. - С. 15; Клепицкий И. А. Система норм о хозяйственных преступлениях: основные тенденции развития : дис. ... д-ра юрид. наук. - М., 2006. - С. 53.
2. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. - СПб. : Тип. Второго отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1845. - С. 463, 640.
3. Там же. - С. 626.
4. Там же. - С. 287, 300.
5. Там же. - С. 273.
6. Клепицкий И. А. Указ. соч. - С. 58.
7. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. - С. 272.
8. Там же. - С. 629.
