CC BY
67_АГРАРНОЕ И ЗЕМЕЛЬНОЕ ПРАВО. 2020. № 11(191)
DOI 10.47643/1815-1329_2020_11_176
САМОВОЛЬНОЕ ЗАНЯТИЕ И ЗАХВАТ ЗЕМЕЛЬНОГО УЧАСТКА, ЗАЩИТА СЕРВИТУТОВ: ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ И РЕАЛИЗАЦИИ ОТДЕЛЬНЫХ ВИДОВ ЮРИДИЧЕСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ (ЧАСТЬ ПЕРВАЯ) ВЛАСОВ ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ,
кандидат юридических наук, доцент кафедры земельного права и экологических экспертиз Красноярского государственного аграрного университета, доцент кафедры гражданского права и процесса Сибирского юридического института МВД России, действительный член РАЕН, член РАЮН, член Общественной палаты г. Красноярска, член Совета
Красноярского регионального отделения общероссийской общественной организации «Ассоциация юристов России». E-mail: [email protected];
ТОЛСТИКОВ ВЛАДИСЛАВ АЛЕКСАНДРОВИЧ,
магистрант кафедры уголовного права и криминологии Красноярского государственного аграрного университета. E-mail: [email protected];
СЛИВКИНА МАРИЯ ЕВГЕНЬЕВНА,
магистрант кафедры земельного права и экологических экспертиз Красноярского государственного аграрного университета. E-mail: [email protected]
Краткая аннотация: В статье анализируются некоторые вопросы и проблемы нормативно-правового, доктринально-правового и правоприменительного характеров относительно реализации уголовно-правовой, административно-правовой и гражданско-правовой ответственности, связанные с самовольным занятием и захватом земельного участка, самоуправством (в т.ч. при сервитуте) в контексте соотношения с иными правовыми нормами отраслевого законодательства.
Abstract: The article analyzes some issues and problems of a regulatory, doctrinal and legal and law enforcement nature regarding the implementation of criminal law, administrative legal and civil liability associated with unauthorized occupation and seizure of a land plot, arbitrariness (including servitude) in context of correlation with other legal norms of industry legislation.
Ключевые слова: земля, земельные отношения, земельный участок, сервитут, самовольное занятие земельного участка, самовольный захват земельного участка, самоуправство, правообладатель земельного участка.
Keywords: land, land relations, land plot, easement, unauthorized occupation of a land plot, unauthorized seizure of a land plot, arbitrariness, copyright holder of a land plot.
Земля, в соответствии с действующим законодательством понимается в различных аспектах, в т.ч. как природный ресурс, имущество, объект управления, что обуславливает наличие множественности составов правонарушений, преступлений, инструментов гражданско-правовой, земельно-правовой защиты, связанных с ней.
Не составляют исключение такие деяния как самовольное занятие и захват земельного участка, самоуправство (в т.ч. связанное с сервитутами), нарушающие права лиц на владение и пользование, либо пользование земельным участком, и являющиеся предпосылками для возникновения отдельных видов юридической ответственности.
Применительно к диспозиции ст. 7.1 КоАП РФ следует обратить внимание на то, что ею не раскрывается понятие самовольного занятия земельного участка, а лишь указывается на альтернативное условие вменение данной нормы - использование земельного участка лицом, не имеющим предусмотренных законодательством РФ прав на него.
Отсюда, целесообразно обратиться к п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 17.02.2011 № 11, согласно которому, под самовольным занятием земель понимается пользование чужим земельным участком при отсутствии воли собственника этого участка (иного управомоченного им лица), выраженной в установленном порядке.
Обозначенное судебное толкование имеет предельно-важное значение, поскольку формулировка диспозиции ст.
7.1 КоАП РФ, позволяет прийти к выводу о том, что потерпевшими от данного деяния являются и иные правообладатели, и обладатели сервитута, публичного сервитута, поскольку в главы III и IV ЗК РФ предусматривают механизм правового регулирования не только в случае права собственности, но и иных прав на землю. Мы же имеет лишь собственника земельного участка (доверителя), в собственном смысле, а также его доверенного лица (ст. 185-185.1 ГК РФ).
Одним из недостатков данного определения является отсутствие указания на возможность неправомерного владения земельным участком, что также может быть, наряду с его неправомерным использованием. Например, размещение ограждений или иных, препятствий, расширение территории земельного участка путём смещения его границ на соседние земли, не принадлежащие, на соответствующем праве, виновному лицу и пр.
На сегодняшний день в доктрине административного права господствует позиция, согласно которой, деяние, предусмотренное ст. 7.1 КоАП РФ не может быть совершено в форме бездействия, с чем едва ли можно согласиться. В качестве примера следует привести следующее. Исходя из ст. 3 Федерального закона от 25.10.2001 № 137-Ф3, устанавливается порядок обязательного и добровольного переоформления отдельных прав на землю. Следовательно, можно предположить, что указанные в данной норме лица, пренебрегли данным порядком, либо не приобретя достаточных правовых оснований для реа-
лизации своих прав в отношении земельного участка (обязательный порядок), либо утратили те или иные правоустанавливающие документы (добровольный порядок).
То же самое относится и к форме вины, которая не ограничивается лишь умыслом. При наличии бездействия, наблюдается неосторожность.
С тем обстоятельством, что ст. 7.1 КоАП РФ предполагает только действия и умысел можно согласиться лишь в том случае, если законодателем или судебными органами будет осуществлено однозначное правовое толкование самовольного занятия земельного участка или его части, которое, на данный момент отсутствует - его действующее состояние, располагает не совсем удачными формулировками: «при отсутствии воли собственника этого участка (иного управомоченного им лица), выраженной в установленном порядке».
Применительно к последнему, мнение судов расходится: одни из них указывают на необязательное соблюдение претензионного порядка: «...была проведена проверка, по результатам которой были составлены акт и протокол об административном правонарушении, ей никто никаких претензий не предъявлял...» [3].
Другие же сетуют на альтернативное условие вменения ст. 7.1 КоАП РФ: «Таким образом, для привлечения лица к административной ответственности по статье 7.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, административный орган должен доказать либо факт использования земельного участка в нарушение воли собственника этого участка, либо факт использования этого участка лицом не имеющим на это права» [4].
Следует признать более обоснованной первую позицию, поскольку логично представить, что достаточно часто отдельно взятый земельный участок могут посещать родственники, знакомые и иные лица, которые с разрешения или просьбы его собственника, пребывают и осуществляют сельскохозяйственные или иные работы на нем.
Исходя из сказанного, возникнет вывод: для инкриминирования ст. 7.1 КоАП РФ обязательно наличие сразу двух условий:
1) отсутствие у лица права собственности на земельный участок (не считая доверенных лиц); 2) отсутствие воли собственника или его доверенного лица (или лиц) на использование земельного участка, за исключением случаев его правомерного использования иными правообладателями (в т.ч. арендаторами), обладателями сервитута и публичного сервитута, в противном случае наличествуют основания совершения деяния, предусмотренного ст. 19.1 КоАП РФ [2].
С нашей стороны, целесообразно добавить третье условие - совершение правонарушения в двух альтернативных формах: при владении и пользовании земельным участком, ли-
бо лишь пользовании им.
Сравнительными позициями, указывающими на правоприменительные отличия самовольного занятия (ст. 7.1 КоАП РФ) и самоуправства (ст. 19.1 КоАП РФ), являются:
во-первых, наличие целого множества характерных проявлений самоуправства, в самых различных сферах жизни общества и государства, начиная от попыток проникновения одних лиц, в собственные помещения других лиц, порчи товаров до заключения договора розничной купли-продажи и до установления платы за проход на территорию земельного участка, права на который такому лицу не принадлежат;
во-вторых, наличие, в основном, около-хулиганского характера действий при совершении самоуправства [1];
в-третьих, объект правонарушения. В случае самовольного занятия, видовым объектом правонарушения являются общественные отношения, возникающие в области охраны собственности. Применительно к самоуправству, таковым являются общественные отношения, возникающие в области обеспечения порядка управления (и, тем не менее, грань размывается в отдельных случаях);
в-четвертых, потерпевшие от правонарушения. Их перечень в самовольном занятии является более узким и сводится к собственнику земельного участка и его доверенным лицам (иные управомоченные лица). При самоуправстве в него включаются все правообладатели земельного участка или обладатели сервитута, публичного сервитута;
в-пятых, следовательно, субъект правонарушения, предусмотренного ст. 19.1 КоАП РФ охватывает все категории участников земельных отношений, за исключением публично-правовых образований (ч. 3 ст.5 ЗК РФ), а также иных лиц, фактически осуществляющих в момент совершения правонарушения владение и (или) использование земельного участка, в то время как в случае ст. 7.1 КоАП РФ предполагает иной круг субъектов - всех лиц, за исключением собственника земельного участка или его доверенного лица, лиц, ограничивающих право собственника посредством прохода через его такой участок, а также публично-правовых образований.
Говоря о реализации административной ответственности за нарушение сервитутов, следует обратить внимание на следующие обстоятельства:
во-первых, нарушение сервитутов выступает в качестве вида самоуправства (ст. 19.1 УК РФ), поскольку собственник или иной правообладатель земельного участка могут чинить препятствия проходу лиц через него, в случаях, когда такой порядок (прохода), правомерен;
во-вторых, на сегодняшний день наблюдается нормативно-правовая коллизия при установлении административной ответственности за нарушение сервитутов региональными актами: 1) Республики Хакассия (ст. 59); 2) Белгородской области
АГРАРНОЕ И ЗЕМЕЛЬНОЕ ПРАВО. 2020. № 11(191)
(ст. 2.15); 3) Волгоградской области (ст. 7.3); 4) Ивановской области (ст. 6.20); 5) Калужской области (ст. 5.4); 6) города федерального значения, Москвы (ст. 6.7).
На текущий момент данная коллизия должна быть преодолена согласно правилу приоритета федеральной нормы.
Действующим уголовным законом не предусмотрена ответственность за данные действия, тем не менее, они не являются новыми для науки уголовного права, хотя и отличаются низкой степенью изученности. В уголовно-правовой доктрине нет единой точки зрения относительно вопросов разграничения обозначенных понятий, посредством чего их понимание сводится к двум позициям: в первом случае, самовольное занятие и самовольный захват являются тождественными понятиями, во втором же - различными.
В данном исследовании авторы согласны со второй позицией, но добавляют к ней к ней следующие обстоятельства:
1) самовольное занятие земельного участка (деяние) - категория сугубо, административно-правовая, следовательно, в узком смысле, охватываемая лишь ст. 7.1 КоАП РФ, а в более широком, также ст. 19.1, 19.5, 19.9 КоАП РФ и некоторыми иными нормами административного закона федерального и регионального уровней правового регулирования, в т.ч. по вопросам, связанным с нарушением сервитутов, в то время как самовольный захват земельного участка позиционируется как категория, располагающая содержанием иного характера, определение которого видится нам как основная проблема для ее обоснования и обособления;
2) самовольный захват земельного участка, также может пониматься как в узком, так и в широком смыслах, тем не менее, установление границ которых, вызывает определенные затруднения.
Одни ученые-правоведы сетуют лишь на факт существования такого деяния в действительности, не раскрывая его признаков [7, с. 128], другие же предпринимают попытки по выработке содержания самовольного захвата земельного участка [5, с. 11].
Ответ относительно сущности самовольного захвата кроется в его условиях, т.е. он невозможен без ответа на другой вопрос: какое право потерпевшего нарушается, посредством совершения самовольного захвата земельного участка? Если мы говорим о мошенничестве, присвоении и растрате, очевидно, что речь идет о праве распоряжаться своим имуществом, что вытекает из содержания хищения.
В первом случае, основными позициями, применительно к нарушению прав граждан посредством самовольного захвата земельного участка являлись те, связывающие его либо с правом пользования, либо с правом владения.
Во втором случае, ученые сетуют на то обстоятель-
ство, что сначала, виновные прибегают к некому самовольному захвату, после чего осуществляется государственная регистрация земельного участка, т.е. он притворяется в жизнь до реализации ст. 170 УК РФ, после чего виновные приобретают право определения судьбы вещи - земельного участка (распоряжение), в свою очередь, реализуемое при совершении ст. 174 УК РФ, т.е. путем легализации [6, с. 4].
Однако, думается, что здесь речь идет о незаконном захвате земельного участка, иного рода, не имеющего, по большому счету, ничего общего с искомым нами, деянием, а именно, мошенничестве. Дело в том, что умысел самовольного занятия земельного участка не направлен на хищение, а отличается временным владением и пользованием землей.
Мы же, не отрицаем необходимость введения нормы, устанавливающей уголовную ответственность за самовольный захват земельного участка, однако, основанную именно на ст. 7.1 КоАП РФ, где первая образует узкое понимание данного явления. С широким пониманием, же, дела обстоят не лучше -остается безответным то, охватывается ли оно случаями нарушения права распоряжения (ст. 159, 160 УК РФ и пр.), или же лишь правом владения и пользования (330 УК РФ и предлагаемый учеными, состав самовольного захвата земельного участка).
Следует избрать второй вариант, поскольку, как было сказано ранее, единственным обоснованным основанием для закрепления нормы, связанной с самовольным захватом земельного участка является ст. 7.1 КоАП РФ.
Вопрос относительно существенности такого вреда следует разрешать так же, как и случае совершения уголовно-наказуемого самоуправства (ст. 330 УК РФ).
Данный состав преступления предлагается закрепить в гл. 21 УК РФ, путем модернизации ст. 166 УК РФ, имеющей с ним некоторые схожие квалификационные признаки: отсутствие цели хищения, лишение возможности потерпевшим распоряжаться имуществом.
Таким образом, следует признать позицию А.А. Гостева в части установления уголовной ответственности за самовольный захват земли в гл. 21 УК РФ, обоснованной, однако, хотя автор обозначил свое предложение около 10 лет назад, остается непонятным, куда, по его мнению, следует деть статью 166 УК РФ, на тот момент так же действующую? Вопрос остается без ответа.
Далее, в своем исследовании ученый, по непонятным нам причинам предлагает ввести в гл. 22 УК РФ второй состав самовольного захвата, указывая уже на земельный участок, нежели землю [5, с. 11], что, не выдерживает критики, в силу тождественности данных категорий. Ведь неизбежно, правоприменитель столкнется не с абстрактным понятием земли, а с земельным участком соответствующего режима.
Тем не менее, с данной позицией согласиться нельзя по следующим причинам: во-первых, ч. 1 ст. 6 УК РФ говорит несколько об ином - о множественности подходов к пониманию земли как таковой, существующих во взаимосвязи и в одном объекте; во-вторых, если же в случае ст. 166 УК РФ ученый понимает землю в том смысле, в котором она изложена в п. 1 ч. 1 ст. 6 ЗК РФ, то возникает очевидный вопрос - почему он не предложил поместить содержание данной нормы в главу 26 «Экологические преступления»? Отсюда, объектом данных преступлений является земельный участок (или его часть), что порождает еще больше вопросов.
Говоря о соотношении предложенной нами вариации формализации состава за самовольный захват земельного
участка и самоуправства, следует полагать, что вопрос о сущностных отличиях между ними должен разрешаться также как и в случае соотношения статей 7.1 и 19.1 КоАП РФ.
В случае нарушения сервитутов, гипотетически, оно может встречаться и при уголовном самоуправстве (ст. 330 УК РФ), однако, для его инкриминирования необходимо наличие материального последствия в виде причинения существенного вреда. Опять же, такая ситуация возможна, если, предположим, юридическое лицо, осуществляя предпринимательскую деятельность не имеет альтернативных путей (проходов) при перемещении его работников или товаров из одного населенного пункта в другой. Как итог, оно несет убытки.
(Продолжение следует).
Библиография:
1. Постановление по делу об административном правонарушении № 5-616/2018 от 22 октября 2018 г. Советского районного суда г. Владивостока - URL: https://sudact.ru (дата обращения: 07.11.2020).
2. Решение по гражданскому делу № 2-2550/2019 от 12 июля 2019 г. Ленинского районного суда г. Ульяновска - URL: https://sudact.ru (дата обращения:
07.11.2020).
3. Решение по жалобе на постановление по делу об административном правонарушении №12-55/2018 от 10 октября 2018 г. Спасского районного суда Рязанской области - URL: https://bsr.sudrf.ru (дата обращения: 07.11.2020).
4. Решение по жалобе на постановление по делу об административном правонарушении №7-373/2019 от 15 июля 2019 г. Тамбовского областного суда -URL: https://bsr.sudrf.ru (дата обращения: 07.11.2020).
5. Гостев А.А. Уголовно-правовое регулирование ответственности за регистрацию незаконных сделок с землей: дис. ... канд. юрид. наук. - М., - 2012. - 23 с.
6. Маисянц С.М. Особенности расследования преступлений в сфере земельных правоотношений : автореф. дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.09 / Маисянц Сергей Михайлович; [Место защиты: Рост. юрид. ин-т МВД РФ]. - Ростов-на-Дону, 2011. - 30 с.
7. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика преступлений в сфере регистрации незаконных сделок с землей: Монография / Алексеенко Н.Н. -М.: Юрист, 2013. - 152 c.
