CC BY
14ВОПРОСЫ
российской юстиции УДК 343.3/.7
Толстиков Владислав Александрович Машинистова Дарья Андреевна Красноярский государственный аграрный университет
Юридический институт Россия, Красноярск [email protected] darmashinistova@ gmail. com Tolstikov Vladislav Alexandrovich Mashinistova Daria Andreevna Krasnoyarsk State Agrarian University
Institute of Law Russia, Krasnoyarsk
О ВОЗМОЖНОСТИ ВЫДЕЛЕНИЯ КАТЕГОРИИ «ПРЕСТУПЛЕНИЯ,
СОВЕРШЕННЫЕ ОРГАНИЗОВАННОЙ ГРУППОЙ В СФЕРЕ ЗЕМЕЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ» В ДОКТРИНЕ ОТЕЧЕСТВЕННОГО
УГОЛОВНОГО ПРАВА Аннотация: В данной работе предпринимается попытка разработки и обоснования такой уголовно-правовой категории как преступления, совершенные организованной группой в сфере земельных отношений; обозначается множественность конструкций организованной группы; устанавливается обоснованный с учетом многоаспектности правового понятия «земля», перечень преступлений, совершенных в сфере земельных отношений (в т.ч. организованной группой) по четырем основаниям: деяния, посягающие на имущественно-правовой порядок, деяния, посягающие на эколого-правовой порядок, преступления, посягающие на землю как объект сельскохозяйственных работ, преступления, посягающие на землю как объект управления. Ключевые слова: юридическая конструкция, организованная группа, земля, земельный участок, земельные отношения, земельные правонарушения.
ON THE POSSIBILITY OF DIVISION OF THE CATEGORY «CRIMES COMMITTED BY AN ORGANIZED GROUP IN THE SPHERE OF LAND RELATIONS» IN THE DOCTRINE OF DOMESTIC CRIMINAL LAW Annotation: In this work, an attempt is made to develop and substantiate such a criminal-legal category as crimes committed by an organized group in the field of land relations; the plurality of structures of an organized group is indicated; a list of crimes committed in the field of land relations (including by an organized group) is established, taking into account the multifaceted nature of the legal concept of «land», on four grounds: crimes that infringe on the land as an object of agricultural work, crimes that infringe on the land as an object of management.
Key words: legal structure, organized group, land, land plot, land relations, land offenses.
Введение. На сегодняшний день, современный механизм правового регулирования в России нельзя представить без существования законов (различного уровня: федерального, регионального), принятие которых составляет предмет регулирования теории государства и права и конституционного права, с входящим в него институтом - законодательным процессом (законотворческий процесс). Однако, прежде чем он формально начнет свое действие, посредством реализации субъектами законодательной инициативы (ст. 104 Конституции РФ) своего права, осуществляется кропотливая работа по конструированию норм будущего закона (не считая иные формальные работы), что охватывается такой прикладной правовой дисциплиной как «юридическая техника», в частности ее субинститутом -способами формальной организации нормативного акта (в рамках института формирования содержания нормативного акта), в центре которого находится понятие юридической конструкции - создаваемой с помощью абстрактного мышления модели общественного отношения (его типовая схема), элементы которого жестко увязаны между собой [10, с. 190].
Не является исключением и случай конструирования норм уголовного закона, что применительно к организованной группе и преступлениям в сфере земельных отношений, представляет особый интерес.
Доктринально-правовая категория как «преступления, совершенные в сфере земельных отношений», знакома российскому уголовному праву с его момента его возникновения, в то время, как, искомая категория «преступления, совершенные организованной группой в сфере земельных отношений», остается не предложенной и не выработанной в науке первого, что, безусловно, невозможно без установления конструктивно-правового содержания организованной группы и данного круга преступных посягательств.
В действующем уголовном законе организованная группа обладает целым рядом правовых конструкций:
во-первых, основное правило (ч. 3 ст. 35 УК РФ), отражающее отдельные типовые признаки организованной группы (тем не менее, не раскрывающее ее полное содержание). Так, преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Безусловно, с учетом того обстоятельства, что те или иные формы соучастия крайне трудно различимы на практике, в немалой степени, ввиду несовершенства существующего состояния ст. 35 УК РФ: отсутствия сущностных разграничительных признаков, свойственных им, в доктрине уголовного права обозначенная формулировка организованной группы подверглась обоснованной критике [11, с. 495-503].
Поскольку анализ проблем, связанных с установлением правовой природы, содержания и иных особенностей научно-правового и правоприменительного характера относительно организованной группы, как субинститута уголовного права, а также квалификацией и назначением наказания, иных мер уголовно-правового воздействия, применением условного осуждения и пр., применительно к текущему исследованию, перед нами не стоит, мы оставим разрешение данного вопроса до следующего раза. Наша задача
данной части работы состоит в обозначении всех законодательных подходов при формализации организованной группы с установлением особенностей правового конструирования норм УК РФ, закрепляющих ее отдельные аспекты;
во-вторых, организованная группа (факт совершения преступления в ее составе) как отягчающее уголовную ответственность, обстоятельство (п. «в», ч. 1 ст. 63 УК РФ). Исходя из ч. 7 ст. 35 УК РФ, совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) влечет более строгое наказание на основании и в пределах, предусмотренных УК РФ. Вне всяких сомнений, отечественный законодатель, обращаясь к опыту советского государства и царской России, справедливо предусмотрел анализируемое обстоятельство в соответствующем качестве, что вытекает из признаков конкретной формы соучастия, в принципе, предполагающих большую общественную опасность, нежели в случаях, когда виновное лицо совершает преступные посягательства самостоятельно (разумеется, в отсутствии отягчающих обстоятельств того качества и количества, формирующих более общественно-опасную картину событий);
в-третьих, организованная группа (факт совершения преступления в ее составе) как квалифицированный состав конкретного преступления. Предпосылками рассматриваемой конструкции являлось то, что законодатель, обосновывая свою позицию согласно анализу судебной практики, пришел к выводу, что, применительно к конкретным составам преступлений, случаи их совершения именно в соучастии, являются более частыми, нежели в иных. Отсюда, он выработал альтернативные уголовно-правовые инструменты реализации уголовной ответственности при соучастии - с выработкой конструкций самостоятельных преступлений (частей нормы Особенной части УК РФ), отражающих признаки совершения деяния в составе организованной группы (ч. 2 ст. 147 УК РФ), предусматривающих самостоятельную санкцию, что частично облегчает правоприменение. Как правило, в случае, когда случай совершения деяния в составе организованной группы выступает в качестве
квалифицированного признака преступления (состава), перед ней, всегда фиксируется группа лиц по предварительному сговору, что является вполне логичным;
в-четвертых, организованная группа (факт совершения преступления в ее составе) как особо квалифицированный состав конкретного преступления. Аргументация в этом случае, по сути, аналогична обозначенной в предыдущем случае. Особо квалифицированный состав представляет собой более общественно-опасное деяние, нежели то, отраженное в предыдущих частях уголовно-правовой нормы (как правило, именно в таком качестве организованная группа и встречается в статьях Особенной части УК РФ (ч. 3 ст. 260 УК РФ)), причем располагаться он может не только в третьей части, но и последующих. В рамках данного состава существует обширная множественность подходов к его закреплению: 1) с совместным конструированием иных форм соучастия (ч. 3 ст. 260 УК РФ); 2) с совместным конструированием иных обстоятельств, повышающих общественную опасность (размер ущерба, место преступления и др. (ч. 4 ст. 159 УК РФ)); 3) без совместных конструирований (п. «а», ч. 4 ст. 158 УК РФ).
При этом, не следует забывать о том, что, если отягчающее обстоятельство предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ в качестве признака преступления, оно само по себе не может повторно учитываться при назначении наказания (ч. 2 ст. 63 УК РФ);
в-пятых, организованная группа как специализированный и самостоятельный состав преступления (статьи 205.4, 208, 209 и 282.1 УК РФ). Речь в данном случае идет о тех организованных группах, которые имеют узкую профессиональную (не наличие знаний и навыков, а вид деятельности) ориентацию - создание и (или) участие в террористическом сообществе, незаконном вооруженном формировании (объединении, отряде, дружине или иной группе), либо устойчивой вооруженной группе (банде). Однако, не следует заблуждаться в том, что узкую преступную направленность имеют лишь деяния, отраженные в данных составах. Отнюдь. Речь идет лишь о конструкции
организованной группы как основного признака заложенного в норме. Организованные группы, выступающие в качестве квалифицированного или особо квалифицированного признаков также могут совершать посягательства в отношении лишь одного непосредственного или видового объекта (например, распространенное преступление - мошенничество (ст. 159 УК РФ), совершающееся применительно к объектам имущественных прав. Круг интересов членов таких организованных групп не составляет бандитизм или экстремизм, например, ведь они ведомы совершенно иными мотивами (один из разграничительных элементов)).
В соответствии с частью 1 статьи 205.4 УК РФ террористическое сообщество (первый вид) представляет собой устойчивую группу лиц, заранее объединившихся в целях осуществления террористической деятельности либо для подготовки или совершения одного либо нескольких преступлений, предусмотренных статьями 205.1, 205.2, 206, 208, 211, 220, 221, 277, 278, 279, 360 и 361 УК РФ, либо иных преступлений в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма [2].
Причем данная организованная группа не тождественна преступному сообществу: присутствуют как смысловые, так и содержательные отличия (крайне неудачным шагом со стороны законодателя являлось конструирование наименования ст. 205.4 и 282.1 как «сообщества»), ибо данная категория связана либо со структурированной преступной группой, либо с совокупностью организованных групп, действующих в едином преступном механизме (содержание которого различно, и разграничение которого вызывает определенные вопросы).
Поскольку законодатель не раскрыл нормативно-правовое содержание отдельных специализированных видов организованных групп, эту задачу взял на вооружение Верховный суд РФ. Так, применительно ко второму виду он указывает следующее: «Под незаконным вооруженным формированием в статье 208 УК РФ следует понимать не предусмотренные федеральным законом объединение, отряд, дружину или иную вооруженную группу, созданные для
реализации определенных целей (например, для совершения террористических актов, насильственного изменения основ конституционного строя или нарушения территориальной целостности Российской Федерации). Вооруженность как обязательный признак незаконного формирования предполагает наличие у его участников любого вида огнестрельного или иного оружия, боеприпасов и взрывных устройств, в том числе кустарного производства, а также боевой техники» [2].
В случае третьего вида, под бандой следует понимать организованную устойчивую вооруженную группу из двух и более лиц, заранее объединившихся для совершения нападений на граждан или организации. Банда может быть создана и для совершения одного, но требующего тщательной подготовки нападения [3].
В свою очередь четвертым видом организованной группы является экстремистское сообщество (ст. 282.1 УК РФ), конструкция которого прямо обозначает его как организованную группу, в отличие от ст. 205.4 УК РФ, что, впрочем, Верховный суд РФ исправил [2].
Таким образом любой случай совершения преступления в составе организованной группы предполагает наличие того или иного ее вида: как детализированного в отдельной норме, полностью посвященной ему, или того, который формируется через взаимодействие отдельных пунктов, частей конкретной нормы Особенной части УК РФ, где существует основное деяние (к примеру, производство, хранение или перевозка в целях сбыта либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности (ч. 1 ст. 238 УК РФ)), и предусматривается признак, усиливающий уголовную ответственность - те же деяния, если они: совершены организованной группой (частично, п. «а» ч. 2 ст. 238 УК РФ);
в-шестых, организованная группа как составляющий элемент соответствующего объединения - второй формы преступного сообщества, в то время как первой является структурированная организованная группа, т.е. группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких
тяжких либо особо тяжких преступлений, состоящая из подразделений (подгрупп, звеньев и т.п.), характеризующихся стабильностью состава и согласованностью своих действий. Под структурным подразделением преступного сообщества (преступной организации) следует понимать функционально и (или) территориально обособленную группу, состоящую из двух или более лиц (включая руководителя этой группы), которая в рамках и в соответствии с целями преступного сообщества (преступной организации) осуществляет преступную деятельность [1].
Говоря о такой категории как преступления, совершенные в сфере земельных отношений, следует отметить, что она не является новеллой для отечественной правовой доктрины, где возникновение первой напрямую связано с фактом и предшествующими ему, событиями, принятия УК РФ 1996 года. Суть дела состояла в том, какое или какие основания дефиниции земельных отношений будут избраны при установлении уголовной ответственности за совершение общественно-опасных деяний, связанных с ними. Как итог, законодатель пошел по относительно обоснованному пути, выделив по видовому объекту три основные группы преступлений, связанных с земельными отношениями: 1) преступления против собственности (гл. 21 УК РФ); 2) преступления в сфере экономической деятельности (гл. 22 УК РФ); 3) экологические преступления (гл. 26 УК РФ).
Иногда, в научной и учебной литературе первые две группы объединяют в единую группу, на основании экономического (имущественного) признака [7, с. 47; 12, с. 317], что следует принять, ведь предметом преступного посягательства выступает, как правило, земельный участок, имеющий стоимостное выражение, и признающийся имуществом (недвижимым), согласно ч. 2 ст. 9 Конституции РФ, абз. 1 п. 1 ст. 130 ГК РФ и ч. 3 ст. 6 ЗК РФ. Кроме того, на пользу целесообразности такого объединения указывает немногочисленность таких составов преступлений.
Вторая группа раскрывает иную сторону правового восприятия земли как компонента природной среды - природного ресурса (ч. 1 и 2 ст. 9 Конституции
РФ, ст. 1 Федерального закона «Об охране окружающей среды» от 10.01.2002 № 7-ФЗ).
Однако, не все ученые столь оптимистичны, чтобы рассматривать землю во всех ее правовых аспектах, а стало быть, и конкретные группы преступлений и отдельные составы. Так, в свое время, Г.В. Чубуков, сетовал на то обстоятельство, что отнесение отдельных составов глав 21 и 22 УК РФ, неправильно хотя бы потому, что земля - это объект природного происхождения. В ГК РФ она лишь приравнена к имущественным объектам для удобства функционирования рыночного земельного оборота. К тому же повреждение земли как имущественного объекта по существу особо изложено в ст. 254 УК РФ о порче земли [9, с. 312]. К сожалению, в приведенной позиции, автор противоречит сам себе: если земля в понимании ученого рассматривается исключительно в природном смысле, почему он принимает тот факт, что, по его словам, земля в ст. 254 УК РФ воспринимается в т.ч. с экономической точки зрения? А если такое и существует, то, почему к числу преступлений в сфере земельных отношения нельзя отнести ст. 167, 168 УК РФ, например?
Исходя из формально-юридического интереса, обратимся к редакции ст. 254 УК РФ, действовавшей на момент формулирования Г.В. Чубуковым своей позиции, дабы ее подтвердить или опровергнуть: «Статья 254. Порча земли. 1. Отравление, загрязнение или иная порча земли вредными продуктами хозяйственной или иной деятельности вследствие нарушения правил обращения с удобрениями, стимуляторами роста растений, ядохимикатами и иными опасными химическими или биологическими веществами при их хранении, использовании и транспортировке, повлекшие причинение вреда здоровью человека или окружающей среде...» [14]. Где ученый увидел признаки, указывающие на имущественный характер земли, ответить проблематично, возможно, он имел в виду то, что посредством оценки ущерба, с помощью методик, причиненного земле, перед правоприменителем возникает размер ущерба, выраженный в денежном эквиваленте, хотя прямо об этом он не обмолвился.
В свою очередь, С.А. Боголюбов, не столь критичен в подобных высказываниях, однако, приведенная им классификация, говорит об обратном, в ней же, ученый причисляет к преступлениям, связанным с земельными отношениями, почти все составы экологических преступлений, за исключением ст. 258.1 УК РФ, видимо, в связи с тем обстоятельством, что среди ее признаков или квалифицированных признаков отсутствует обстоятельство совершения деяния на особо охраняемых природных территориях либо в зоне экологического бедствия или в зоне чрезвычайной экологической ситуации (забегая вперед, возникает разочарование в нашем предположении: Б.В. Ерофеев, предлагая свою классификацию, не забывает включить ст. 259 УК РФ (смежная со ст. 258.1 УК РФ норма) в число тех составов, которые связаны с земельными отношениями (из числа экологических), однако в ней не нашлось места конкурирующим с данным преступлением, деяниям - ст. 256 и 258 УК РФ [7, с. 318]). При этом, он игнорирует иные имущественные и экономические составы преступлений, в т.ч. ст. 170 и ст. 170.2 УК РФ, в отличие от А.П. Анисимова [8, с. 234], что едва ли является обоснованным.
Некоторые ученые упускают из виду ст. 170.2 УК РФ [12, с. 322; 13, с. 321; 15, с. 122], однако вся ее конструкция «наполнена» земельными и землеустроительными правовыми категориями: кадастровый инженер как субъект преступления, специфический предмет преступления - межевой план, технический план, акт обследования, проект межевания земельного участка или земельных участков, карта-план территории и т.д. Тем не менее, это является не столь сущностным обстоятельством, чтобы причислить ст. 170.2 УК РФ к числу преступлений в сфере земельных отношений, в отличие от того, факта, что посредством альтернативных способов совершения данного преступления, может изменяться стоимость земельного участка, как недвижимого имущества. Отсюда, включение данного деяния в перечень таких преступлений, видится нам как обоснованное.
Ранее, до 2015 года, ст. 170 УК РФ «Регистрация незаконных сделок с недвижимым имуществом» имела иное наименование: «Регистрация незаконных
сделок с землей», и, диспозицию, соответственно. Таким образом, законодатель решил оградить весь перечень недвижимого имущества от преступных посягательств, в связи с тем обстоятельством, что интересы злоумышленников не ограничивались лишь земельными участками, отсюда, анализируемая норма утратила свой земельно-правовой характер. Вернуть его возможно посредством введения квалифицированного состава - регистрации незаконных сделок с недвижимым имуществом (2. Те же деяния, совершенные в отношении земельного участка или его части), что уже предложено в правовой науке. Тем не менее, отсутствие земельно-правового характера конструкции ст. 170 УК РФ является далеко не единственной проблемой, связанной с данным составом. Так, достаточно давно, представители правовой науки обратили внимание на факт отсутствия в ней, а также в ст. 170.2 УК РФ квалифицированных и особо квалифицированных составов, предусматривающих ответственность членов группы лиц по предварительному сговору и организованной группы [16, с. 150151].
Наиболее справедливой следует признать классификацию, созданную Б.В. Ерофеевым, хотя и с определенными оговорками.
Во-первых, ученый обоснованно обратил внимание на вытекающую из формальных положений Особенной части УК РФ, множественность подходов к пониманию земли, в результате чего, посягательства на нее могут иметь помимо упомянутых нами ранее двух характеров, также качество вредоносности для здоровья населения (ст. 231, гл. 25 УК РФ) и нарушения порядка управления (ст. 330, гл. 32 УК РФ).
В первом случае, согласно п. 29 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2006 № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами», речь, фактически идет о сельскохозяйственных работах: «По смыслу статьи 231 УК РФ культивирование означает создание специальных условий для посева и выращивания наркотикосодержащих растений, а также совершенствование технологии их
выращивания, выведение новых сортов, повышение их урожайности и устойчивости к неблагоприятным погодным условиям». В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 1 ЗК РФ, а также согласно расположению земель сельскохозяйственного назначения в начале их классификации российских земель в ч. 1 ст. 7 ЗК РФ.
Также, мы принимаем то, что автор не включил в данную классификацию ст. 229 УК РФ, поскольку в ней, хоть и фигурируют растения, но, они, уже извлечены из земли, хотя и представляют угрозу для здоровья населения, не связаны с тем обстоятельством. Искомая группа деяний предполагает совершение преступления на всем этапе выращивания урожая, а не после его извлечения из земли.
Во втором случае, ученый, скорее всего, обратил внимание на тот факт, что одними из проявлений самоуправства (административного и уголовного) выступает установка ограждений и шлагбаумов, которые препятствуют свободному доступу смежных землепользователей, обладающих правом прохода и проезда (нарушение сервитута).
Как нарушения также будут квалифицироваться и иные манипуляции, осуществляемые на территории земельного участка или его части (действия должностных лиц управляющих компаний, которые в нарушение требований, предусмотренных нормативными правовыми актами, регламентирующими порядок предоставления коммунальных услуг гражданам, отключают потребителей от электроэнергии в жилых помещениях или же действия недобросовестных потребителей, неправомерно подключившихся к системе энергоснабжения, водоснабжения, теплоснабжения).
Крайне схожим с самоуправством, деянием, является самовольное занятие земельного участка (ст. 7.1 КоАП РФ). Однако, действующим уголовным законодательством не предусмотрен аналогичный состав, отражающий большую общественную опасность и вредоносность (самовольный захват земельного участка). В случае, если бы российской законодатель пошел по пути советского, в УК РФ статья 166, имела бы иной вид, и предусматривала бы ответственность за самовольный захват земельного участка или его части. И, тем не менее, по
мнению современных представителей правовой доктрины, необходимость в подобных правовых преобразованиях, применительно к формальному конструированию ст. 166 УК РФ, не утратила своей актуальности [6, с. 23].
Из недостатков предложенной классификации (соответствующая аргументация будет приведена в последующем авторском исследовании), следует выделить следующее:
1) отсутствие ст. 159, 160, 163, 165, 170.2, 174, 174.1, 175 УК РФ среди перечня деяний, отнесенных к экономической деятельности (имущественный признак);
1.1) излишнее наличие статей 171, 198, 199 УК РФ, в большей степени относящихся к деятельности юридического лица и ИП;
2) отсутствие ст. 250, 252, 256, 257, 258, 358 УК РФ среди перечня экологических деяний;
В иных статьях остальных глав уголовного закона отсутствуют те или иные признаки, указывающие, на возможный земельно-правовой характер отношений, нарушаемых в связи с совершением деяний, предусмотренных первыми.
Таким образом, на сегодняшний день, преступлениями, совершаемыми в сфере земельных отношений, являются: 1) Преступления, предметом которых является земля (земельный участок или его часть) как недвижимое имущество (объект права собственности), или иные объекты, в части, денежные средства, получаемые в связи с изменением его правовой судьбы. Условно данную группу можно назвать как деяния, посягающие на имущественно-правовой порядок, совершаемые в сфере земельных отношений, к числу которых относятся: статьи 159, 160, 163, 165, 167, 168, 170, 170.2, 174, 174.1, 175 и 179 УК РФ; 2) Преступления, посягающие на землю как природный компонент, либо на иные компоненты окружающей среды, либо на окружающую среду, в целом, в результате чего земле наносится вред прямо или опосредовано, либо нарушаются правила ее охраны прямо или опосредовано. Условно такую группу следует обозначить как деяния, посягающие на эколого-правовой порядок,
совершаемые в сфере земельных отношений, которыми являются: статьи 246, 247, 248, 249, 250, 252, 254, 255, 256, 257, 258, 259, 260, 261, 262 и 358 УК РФ; 3) Преступления, посягающие на землю как объект сельскохозяйственных работ: ст. 231 УК РФ; 4) Преступления, посягающие на землю как объект управления: ст. 330 УК РФ.
Исходя из вышесказанного, следует заметить, что к преступлениям, совершенным организованной группой в сфере земельных отношений
относятся не только те составы из обозначенных четырех групп, в которых наличествует организованная группа в качестве квалифицированного или особо квалифицированного состава, но и иные, где она в данном понимании, отсутствует. Такую группу можно условно разделить на:
1) те составы, которые претендуют на квалифицированный или особо квалифицированный состав, с указанием организованной группы в нем, подгруппами которых можно обозначить: а) как те деяния, на сегодняшний день уголовная ответственность, применительно к которым реализуется посредством применения п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ; б) деяния, фактически, существующие на практике, однако не закрепленные в уголовном законе, и, 2) те из них, при совершении деяний, предусмотренных ими, такая группа едва ли может иметь место.
Отсюда, в первую, основную группу можно представить следующими составами:
1. деяния, посягающие на имущественно-правовой порядок, совершаемые в сфере земельных отношений организованной группой (статьи 159 (ч. 4), 160 (ч. 4), 163 (п. «а» ч. 3), 165 (п. «а» ч. 2), 174 (п. «а» ч. 4), 174.1 (п. «а» ч. 4), 175 (ч. 3) и 179 (п. «в» ч. 2) УК РФ);
2. деяния, посягающие на эколого-правовой порядок, совершаемые в сфере земельных отношений организованной группой (статьи 256 (ч. 3), 258 (ч. 2), 260 (ч. 3);
3. преступления, посягающие на землю как объект сельскохозяйственных работ, совершенные организованной группой: п. «а» ч. 2 ст. 231 УК РФ.
Надлежит признать состоятельными позиции ученых-правоведов, сетующих на объективную необходимость дифференциации статей 170 и 170.2 УК РФ, путем введения квалифицированных и особо квалифицированных диспозиций, предполагающих совершение данных преступлений группой лиц по предварительному сговору, либо с причинением крупного ущерба, и тех же самых деяний, совершенных организованной группой, либо с причинением особо крупного ущерба, соответственно [16, с. 150-151]. Отсюда, в подгруппу «а» второй группы целесообразно включить ст. 170 и 170.2 УК РФ.
В подгруппе «б» второй группы следует отразить такое деяние как «самовольный захват земельного участка». Мы не отрицаем необходимости введения нормы, устанавливающей уголовную ответственность за самовольный захват земельного участка, однако, основанную именно на ст. 7.1 КоАП РФ, которая образует узкое понимание явления «самовольное занятие земельного участка».
Обратимся ко второму предложенному А.А. Гостевым составу: «Ст. 170.3. Самовольный захват земельного участка. 1. Самовольный захват, фальсификация межевых знаков, незаконное завладение и (или) пользование чужим земельным участком...2. Те же деяния, совершенные: а) с причинением крупного ущерба владельцу земли; б) группой лиц по предварительному сговору или организованной группой; в) с применением насилия или угрозы его применения; г) должностным лицом с использованием служебного положения.» [6, с. 11].
Данный состав преступления предлагается закрепить в гл. 21 УК РФ, путем модернизации ст. 166 УК РФ, имеющей с ним некоторые схожие квалификационные признаки: отсутствие цели хищения, лишение возможности потерпевшим распоряжаться имуществом. Кроме того, не исключено применение к потерпевшему насилия или угрозы его применения, поскольку, всякий гражданин или организация вряд ли спокойно станут смотреть на нарушение их вещного права, некоторые из них будут предпринимать попытки возврата своего имущества (распространяется на случаи, когда потерпевшим
является иной правообладатель или обладатель сервитутов) путем уговоров или применения того же насилия, и, в случае неудачи, обратятся к законному порядку разрешения сложившейся ситуации.
Но, раз правоприменительная практика в случае ст. 166 УК РФ является достаточно выработанной, содержание данной нормы следует оставить в уголовном законе, путем закрепления его в предлагаемой ст. 166.1 УК РФ. А, в случае самовольного захвата земли, следует ввести соответствующую норму -ст. 166.2 УК РФ «Самовольный захват земельного участка», дабы не нарушать конструктивно-правовую систему в УК РФ.
В заключении следует обозначить следующие тезисы, связанные с предметом исследования:
Во-первых, категория «преступления, совершенные организованной группой в сфере земельных отношений» несет, в основном, научно-правовую нагрузку, в связи с тем обстоятельством, что преступления в сфере земельных отношений, сконструированы в различных главах УК РФ, поскольку данные деяния имеют различные видовые объекты посягательств, что вытекает из многоаспектности понятия «земля» [5, с. 221-236];
Во-вторых, установление содержания искомой категории является невозможным без установления содержания норм, связанных с организованной группой, а также земельными отношениями. Причем, данный процесс сопровождается обнаружением различных проблем нормативно-правового, научно-правового и правоприменительного характера [4, с. 39-41];
В-третьих, преступления в сфере земельных отношений, следует определить как преступления (см. содержание в ч. 1 ст. 14 УК РФ), прямо или опосредовано посягающие на землю как недвижимое имущество, либо природный объект, либо объект сельскохозяйственных работ, либо объект управления (отдельные аспекты понимания земли, закрепленные в Конституции РФ, Земельном кодексе РФ, Гражданском кодексе РФ и иных нормативно-правовых актах);
% ю
ВЫПУСК
ВОПРОСЫ
российской юстиции
В-четвертых, преступления в сфере земельных отношений, совершенные организованной группой, следует определить как преступления, прямо или опосредовано посягающие на землю как недвижимое имущество, либо природный объект, либо объект сельскохозяйственных работ, либо объект управления (отдельные аспекты понимания земли, закрепленные в Конституции РФ, Земельном кодексе РФ, Гражданском кодексе РФ и иных нормативно-правовых актах), применительно к которым, организованная группа выступает как квалифицированный или особо квалифицированный признак, либо как обстоятельство, отягчающее уголовную ответственность.
Список литературы:
1. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.06.2010 № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)» // «Бюллетень Верховного Суда РФ», № 8, август, 2010.
2. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 № 1 (ред. от 03.11.2016) «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» // «Бюллетень Верховного Суда РФ», № 4, апрель, 2012.
3. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17.01.1997 № 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» // «Бюллетень Верховного Суда РФ», № 3, 1997.
4. Власов, В.А., Сигаева, Н.О., Толстиков, В.А. Некоторые актуальные проблемы правоприменения и вопросы совершенствования уголовно-правовой ответственности за загрязнение вод (ст. 250 УК РФ) // Право и государство: теория и практика. - 2020. - №2(182). - С. 39-41.
5. Власов В.А., Толстиков В.А. Проблемы квалификации преступлений в сфере земельных отношений, совершенных организованной группой // Эпоха науки. - 2019. - №20. - С. 221-236.
Ю
ВЫПУСК
6. Гостев А.А. Уголовно-правовое регулирование ответственности за регистрацию незаконных сделок с землей: дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2012. - 25 с.
7. Ерофеев Б.В. Земельное право России: учебник для вузов / Б.В. Ерофеев; под научной редакцией Л.Б. Братковской. - 16-е изд., перераб. и доп. - М.: Издательство Юрайт, 2020. - 537 с.
8. Земельное право России: учебник для вузов / А.П. Анисимов, А.Я. Рыженков, С.А. Чаркин, К.А. Селиванова; под редакцией А.П. Анисимова. - 6-е изд., перераб. и доп. - М.: Издательство Юрайт, 2020. -371 с.
9. Земельное право России: Учебник для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности «юриспруденция» / Г.В. Чубуков. -М.: 2002. - 328 с.
10. Кашанина Т.В. Юридическая техника: учебник / Т.В. Кашанина. - 2-е изд., пересмотр. - М.: Норма: ИНФРА-М, 2011. - 496 с.
11. Козлов А.П. Авторский курс уголовного права. Часть Общая. Кн. 1. -М.: Юрлитинформ, 2018. - 752 с.
12. Крассов О.И. Земельное право: учебник / О.И. Крассов. - 4-е изд., перераб. и доп. - М.: Норма: ИНФРА-М, 2014. - 608 с.
13. Нецветаев А.Г. Земельное право: Учебно-методический комплекс. - М.: Изд. центр ЕАОИ, 2008. - 386 с.
14. Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ [Электронный ресурс] // URL: https://dokipedia.ru/document/5149509 (дата обращения: 02.12.2020).
15. Улюкаев В.Х., Чуркин В.Э., Нахратов В.В., Литвинов Д.В. Земельное право: Учебник. М.: - Юридическая фирма: «Частное право», 2010. - 344 с.
16. Хомутов Р.В. Ответственность за регистрацию незаконных сделок с землей (ст. 170 УК РФ): дис. ... кан. юрид. наук: 12.00.08 / Хомутов Роман Владимирович. - Кисловодск, 2014. - 185 с.
Ю
ВЫПУСК
% ю
ВЫПУСК
