CC BY
50
Сер. 2 2007 Вып. 4
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
А. Б. Билъдюг
«САМОВЛАСТНОСТЬ» ЧЕЛОВЕКА В ДРЕВНЕРУССКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ Х1-Х1Н вв.
Для раннего периода древнерусской литературы характерно радостное восприятие мира. Материальный мир, а с ним и человек восхищали книжников своей продуманностью и красотой, все время напоминая о мудрости Творца. Недаром в сборниках произведений начального периода часто встречаются выражения, подобные этому: «Кто не подивиться...!»1 Тварный мир и человек, занимающий срединное (или центральное) положение «словесного животного», соединяющий в себе словесное и бессловесное, плотное и бесплотное, представлялись абсолютно целесообразными. Такое восприятие отчасти было заимствовано из византийской литературы. Немесий Эмесский, ранневизантийский писатель, автор труда «О природе человека» так рассуждает о гармонии мира: «...Творец все гармонически приладил друг к другу и соединил, а через сотворение человека связал воедино умопостигаемое и видимое...»; «... по сотворении умопостигаемого и - затем — видимого бытия, надлежало произвести (создать) и некоторую связь того и другого, чтобы все бытие было единым, соразмерным в себе самом и не чуждающимся самого себя»2.
Человеческое существо (или сущность)3, безусловно, прекрасно. Однако, каждый отдельный человек способен либо сохранять гармонию мира, либо разрушать ее «чрез-естественными» поступками.
Древнерусская книжность домонгольского периода выглядит гораздо более скромной по сравнению с литературой XГУ-ХУ вв., если судить по количеству произведений, непосредственно затрагивающих тему «устройства» «внешнего» и «внутреннего» человека. Рукописи Х1У-ХУ вв. содержат большое количество текстов (как более ранних, так и современных им), которые раскрывают взгляд авторов на человека как с точки зрения естественных наук, так и с точки зрения богословия, морали, этики. Одни только сборники слов и поучений, надписанных именами отцов церкви4, дают значительный по объему материал о человеке, не говоря уже о таких больших произведениях, как, например «Диоптра» Филиппа Монотропа, целиком посвященных этим вопросам.
Для периода Х1-Х1П вв. круг произведений о человеке относительно невелик. В исследованиях Х1Х-ХХ вв., посвященных естественнонаучным знаниям, психологическим воззрениям, представлениям об устройстве человека в Древней Руси, источниками чаще всего становятся Изборник Святослава 1073 года, Изборник 1076 года, Пчела, Шестоднев Иоанна Экзарха Болгарского, Палея Толковая5 как наиболее насыщенные антропологической тематикой произведения.
Одним из важных источников является также «Златоструй» — сборник постоянного состава, распространенный в древнерусской книжности с XII в, Он содержит такие слова, как, например, «Слово Иоанна, архиепископа Констянтина града, како Адамъ созданъ бысть и како душу взя, и о страсти Господни и о души», «Иоанна
© А. Б. Бильдюг, 2007
Златоустаго слово къ невірующимь Бога въплъщашася и о въскресении Христові», «Иоанна Златоустаго слово о кротькыихъ и тихыихъ, и о гнвіливьіихь»6. Еще один источник—Богословие Иоанна Дамаскина в переводе Иоанна экзарха Болгарского7, в древнерусской книжности известное также под названиями «Небеса», «Слово о правой вере», «Уверия».
Авторы каждого из этих произведений раннего периода древнерусской книжности, подчеркивая сходство человека с животными в принадлежности к «плотному» миру, обязательно сосредотачиваются на ею очевидных и неочевидных отличиях. Мы здесь не будем говорить о таких важных для древнерусского книжника отличительных особенностях человека, как соотношение души и плоти, отличие от души и тела «бессловесных», господство человека в мире. Очевидной чертой, которая выделяет человека из животного царства является то, что он единственное прямоходящее «животное», к тому же не защищенное рогами, толстой кожей-шкурой или шерстью8: обладая разумом, он не нуждается в подобной защите. В Изборнике Святослава 1073 г. приведен еще один довод в пользу целесообразности такого облика человека. В отрывке из сочинения Немесия Эмесского указано, что эти отличия нужны не только для красоты, но и для того, чтобы человек одним из своих чувств—чувством осязания—превосходил все живые существа.
Образ человека продуман Творцом: «Требі есть відіти, яко къжьдо отъ другы-ихь чувитвъ сугубь Творьць сътворилъ: да единому вредиму другое наконьчаеть требование. Дьві убо очи и дьві уши, и два брода носу, и два языка еже есть языкъ съ лалокою, а осязание по всей плъти, разві кости и жиль, ногъть же и рогъ, и власъ и съвузъ, и иноже подобно к тому»9.
Но несмторя на то, что плоть всех людей устроена одинаково — по одной «схеме» и «от четырех составов»10, и души у всех тоже устроены из одинаковых частей11, ни один человек не похож на другого: «отділяеть ты от другаго, не бо, нъ и містомь разно суть и літьмь различии суть, и н^къмь діляться, и мощью, и образъмь, и нравъмь, и растворъмь, и санъмь, и къзнию,..»12. Каждый является личностью, «ипостасью». В Изборнике Святослава 1073 г. помещен небольшой трактат об ипостаси и отличии бытия общего от бытия ипостаси, схожий с приведенным выше отрывком из Богословия Иоанна Дамаскина. Каждый человек отличается происхождением, только ему присущим образом жизни, родом своих занятий, не говоря уже о многообразии облика людей.
Если внешние различия не зависят от человека, то сказать то же о внутренних будет не совсем верно. Действия людей обусловлены внутренними причинами. Человек «самовластен»: как образ Бога он «самовластен» и «словесен». Ответственность за склонность к греху или к благим поступкам несет не человеческое естество, а его свободная воля13. Это одна из основных характеристик «словесного животного». У «бессловесных» этого качества нет: «бесловесьная не суть самовластьна, ведома бо суть паче естьствъмь, а не ведуть, зане ни отричуться естьствьну хотінию, нъ кде и въсхо-тять чьсу стрьмяться на діло»14.
А. И. Клибанов в статье «К проблеме античного наследия в памятниках древнерусской письменности» считает, что моментом принятия учения о самовластии человека из античной философии в христианство можно назвать сочинения Иустина Философа, согласно которым человек должен обладать свободой выбора, т. к. в противном случае он не достоин ни награды, ни похвалы15.
Постоянные увещания в текстах оригинальных древнерусских произведений и переводных сборников не творить зло, не склоняться к греху, внять словам Священного
писання и отцов церкви показывают, что учение об ответственности было в целом воспринято древнерусскими книжниками.
Человек собственным свободным выбором может либо сохранить «естественность» своего образа, целесообразность и единство тварного мира, либо нарушить их. Выбор его: или же показать поступками и мыслями, что человек—подобие Творца, или же последовать примеру сатаны. Сатана тоже самовластен, и отпадение от Бога было его собственным решением: «Самовластьною волею съвратися от естьства въ чрісьестьствие»16.
Однако дьявол, искушая, не может заставить человека совершить грех. В Изборнике 1076 г. (в шавке «Афанасиеви отвіти противу нанесныимъ ему отьвітом от нікьіхь правовірьньїихь о различьныхъ главизнахъ») на вопрос, всегда ли повинен дьявол, толкающий нас к греху, ответ звучит так: «Дияволъ никого же нудить, нъ токмо насіва-еть...»17. Другое дело, что сатана может приносил, человеку греховные мысли. Но за них человек не ответственен: «Въпрос: Отькуду движються въ сердци человеку помысли и словеса хульна и неподобьна и до самого Бога мъногашды бештвуюште? Отвіть: Се дияволъ есть творяй таковая и неподобьная въ дупло человічю... Нъ отъ того не осудить ся человікь...»18. В любом случае, важно держать помыслы в чистоте19 и не давать зарождаться в сердце «лукавым мыслям»: «...первая убо бластыни (благини) есть чистота помысла нашего, не бо нъ корень есть плътьскыимъ, яже въ сердци есть мысль. Прілюбодіяниє бо въ сердци любосластиваго пьрвіе възгорить»20
На опасном пути оказывается также тот человек, кто держит гнев в сердце и уме. «Златоструй» так говорит о гневе: «видЬхъ бо многы гнЬвъмь въ язу въпадьша... да елма же тілу великъ врідь бываеть, то, разумей, коликъ ти паче души бываегь... из ума бо бываеть гнівь...»21. Гнев—качество дьявола. «А біси пакы никогда же не иміють мира, нъ всегда въ своемь злі суть», «... так убо и наречеться сердить человікь: храмина есть диаволу»22,— пишет в своем поучении новгородский архиепископ Иоанн ( XII в ).
В оригинальных древнерусских произведениях отношения «самовластного» человека и искушающего, подстрекающего дьявола несколько меняются. Ответственность за совершенные грехи переносится на последнего. Сам жанр большинства произведений оправдывает эти изменения. К тому же дьявол (бесы) для книжников раннего периода древнерусской литературы имеет достаточно «зримый», «реальный» характер. Большинство поучений и слов фиксируют факты верности «новых» христиан языческим, т. е. «бесовским», по терминологии книжников, традициям Древнерусский книжник «ругает врага, но признает его, мирится с его существованием, с интересом следит за многочисленными кознями дьявола...»23. Во многих произведениях дьявол появляется как подстрекатель и виновник пьянства. Например, упоминавшийся выше новгородский архиепископа Иоанн пишет: «... въ мнози бо питии многа біда есть, души гріхь, тілу болізнь, от люди укоръ... Тъ бо ны диаволъ въкладываеть въ умъ...»24. Подобное же читаем в «Поучениях к простой чади»: «... како васъ біси ликують и Со-тона во васъ играеть и красується пьянству, во васъ чтему яко нікоторого бога...»25.
В Киево-Печерском патерике дьявол постоянно оказывается причиной дурных поступков монахов. В новелле о Матфее монахи засыпают и уходят со службы, т. к. бес бросает на них цветы-лепки26, которые и вызывают сон. Бес может быть виноват в ссоре, сами участники которой и не подозревают об этом27. Новелла о Тите-попе и Евагрии-диаконе рассказывает о ссоре двух этих братьев. Причина ссоры объясняется так: «Ненавидяй добра диаволъ, иже всегда рыкаетъ, яко левъ, ища кого поглотали, и сътвори им вражду, и таку ненависть вложи има, яко и в лице не хотяху видіти другь друга, и уклоняхуся друг от друга»28. Подобая трактовка образа беса характерна
и для таких произведений, как «Житие Феодосия Печерского», «Поучения и молитвы Феодосия Печерского», «Поучения к простой чади», некоторых эпизодов «Повести временных лет».
«Самовластие» —та черта, которая отличает человека от животных и в то же время делает его уязвимым. Что—душа или плоть человека—в конечном счете виновато в том, что тот склонился к искушениям дьявола,—другой вопрос, и он тоже ставится книжниками в древнерусской литературе начального периода Но каким бы ни был ответ на него, решение человека не становится менее самостоятельным и ответственным.
Во многих оригинальных древнерусских произведениях вина в содеянном отчасти снимается с «самовластного» человека, когда он оказывается не столько слаб, сколько недогадлив в ситуациях встречи с дьяволом. В этом случае задача книжников— показать человеку, что тот или иной его поступок или даже мысль вызваны дьявольскими кознями, и в любом случае возвращение на прежний путь всегда является свободным выбором «разумного» и «самовластного» человека.
1 Палея Толковая по списку, сделанному в г. Коломне в 1406 г. М., 1892. Стб. 114.
2 Немесий Эмесский. О природе человека / Пер. с греч. Ф. С. Владимировского, предисл. Н.В. Шабурова. М., 1996. С. 22.
3 В Изборнике 1073 г. целая статья посвящена вопросу о сущности и отличии ее от ипостаси. Обе они «существуют», но сущность обозначает бытие чего-то общего, а ипостась особенного.
4 Если в качестве примера взять рукописи XIV-XV вв. только Софийского собрания Отдела рукописей РНБ, то их количество и насыщенность будут значительными. Как пример можно привести «Сборник полемический и канонический» (Соф. собр. 1285, вторая половина XV в.), «Трифоновский сборник» (Соф. собр. 1262, кон. XIV в.), содержащий в том числе «Слово святого Василия о подвижномь человечестЬмь житии», «Слово св. отца нашего Иоанна Златоустаго на ползу души», сборник Соф. собр. 1295, содержащий слова Иоанна Златоуста, св. Нила и т. д.
5 Это следующие работы: Сухомлинов М. И. Замечания о сборниках, известных под названием
«пчел» // Сборник Общества русского языка и словесности. СПб., 1908. Т. LXXXV. С. 494-509; Райнов Т. Наука в России XI-XIVbb.: В 3 ч. М.; Л., 1940; Соколов М.В. Психологические знания в Древней Руси// Очерки по истории русской психологии. М., 1957, С. 3-102; Соколов М. В. Борьба вокруг философско-психологических воззрений в России в XIV-XV веках // Из истории русской психологии. М., 1961. С. 3-60; Адрианова-Перетц В. П. Человек в учительной литературе Древней Руси//Труды Отдела древнерусской литературы. Л., 1972. Т. 27. С. 3-69; Колесов В. В. Пчела. Комментарии//Памятники литературы Древней Руси. ХШ век. М., 1981. С. 614-616; Бондарь С. В. Античное учение об элементах и некоторые антропологические воззрения в Изборнике Святослава 1073 года//Отечественная общественная мысль эпохи средневековья: Сборник научных трудов. Киев, 1988. С. 125— 133; Бондарь С. В. Философско-мировоззренческое содержание «Изборников» 1073-1076 годов. Киев, 1990; Шестоднев Иоанна экзарха Болгарского как памятник средневекового философствования. М., 1991; Черная Л. А. Взгляд на человеческую природу в древнерусской литературе//Древнерусская литература. Изображение природы и человека. М., 1995. С. 127-158.
6 Малинин В. Десять слов Златоструя по рукописи XII в. СПб., 1910.
7 Богословие св. Иоанна Дамаскина в переводе Иоанна экзарха Болгарского / Предисловие
А. Попова//ЧОИДР. 1877. Кн. 4.
8 Такие вопросы поднимаются еще в среде античных философов-ученых. Клавдий Гален в работе «О назначении частей человеческого тела» пишет: «Назначение всех этих частей находится в зависимости от души. Ведь тело есть орудие души и поэтому одни и те же части тела, так же как и их души, являются очень непохожими у различных животных». (С. 55) «Человеку же, существу одаренному разумом и являющемуся единственным божественным созданием среди тех, кто населяет землю, она дала вместо орудия защиту—руки...» (С. 56)—Клавдий Гален. О назначении частей человеческого тела/Пер. С. П. Кэндратьева. М., 1971. Григорий Нисский в трактате «Об устроении человека», который был очень популярен у византийских писателей и части которого включены Иоанном экзархом Болгарским в перевод «Богословия» Иоанна Дамаскина, целую главу посвящает вопросу, почему человек обнажен от природных покровов и оружия, а другую—вопросу «почему
облик человека прямой» —Григорий Нисский. Об устроении человека / Пер. В. М. Лурье, ред. А. Л. Берлинского. СПб., 1995. С. 19-26.
9 Богословие св. Иоанна Дамаскина ... Л. 194-195.
10 Это популярное представление отразилось в Шестодневе, Изборнике 1073 г., в Палее Толковой. С. В. Бондарь, исследовавший Изборник 1073 г., пишет, что здесь «впервые в древнерусской философской мысли» встречается античное учение о четырех элементах. См.: Бондарь С. В. Античное учение ... С. 129. О четырех элементах см. также: Громов М. Н. Античное учение о стихиях в Древней Руси //Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 1981. Ч. 2. С. 66.
11 Душа каждого человека состоит из 3-х частей: «словесного» («помысленного»), «яростного», «похотного» («желательного»), О таком устройстве души пишет митрополит Никифор (XII в.) в послании князю Владимиру. См.: Безобразова М. А. Послание митрополита Никифора//ИОРЯС. 1989. Т. 3. С. 1080-1085. Об «устройстве древнерусской души» см.: Прохоров Г. М. Устройство древнерусской души: «словесное», «яростное», «похотное»//Искусство и история: Актуальные проблемы теории и истории культуры. СПб., 2002. С. 11-17.
12 Богословие св. Иоанна Дамаскина... Л. 79-80.
13 Черная JI.А. Указ. соч. С. 135.
14 Богословие св. Иоанна Дамаскина... Л. 204.
15 КлибановА.И. К проблеме античного наследия в памятниках древнерусской письменности//Труды Отдела древнерусской литературы. М.; Л, 1975. Т. 13. С. 162.
16 Богословие св. Иоанна Дамаскина ... Л. 117.
17 Изборник 1076 г. /В.С. Голышенко, В. Ф. Дубровина, В.Г. Демьянов, Г.Ф. Нефедов. М., 1965. С. 529.
18 Там же. С. 530.
19 В древнерусской культуре учение о «прилоге» особенно будет развито в произведениях Нила Сорского. См.: Преподобные Нил Сорский и Иннокентий Комельский. Сочинения / Г. М. Прохоров. СПб., 2005.
20 Иоанна Златоустаго слово о блаженЬ мужи // Малинин В. Десять слов Златоструя по рукописи XII в. СПб., 1910. С. 64 .
21 Иоанна Златоустаго слово о кротькыихь и тихыихъ, и о гнЬвышвыихь // Там же. С. 96-97.
22 Поучение новгородского архиепископа Иоанна // Павлов А. Неизданный памятник русского церковного права XII в.//ЖМНП. 1890. Октябрь. С. 299.
23 Милъков В.В., МилъковаС.В. Апокрифическое выражение мифологических воззрений // Древняя Русь: Пересечение традиций. М., 1997. С. 216-217.
24 Поучение новгородского архиепископа Иоанна II Павлов А. Указ. соч. С. 285.
25 Поучения к простой чади//Библиотека древнерусской литературы. СПб., 1997. Т. 4. С. 288.
26 Киево-Печерский патерик // Там же. С. 350.
27 См.: Волкова Т. Ф. Художественная структура и функция образа беса в Киево-Печерском патерике//Труды Отдела древнерусской литературы. Л., 1970. Т. 33. Исследователь вводит по отношению к образу беса понятие «функции адсорбции». На беса перекладывается вина за грехи монашествующих.
28 Киево-Печерский патерик ... С. 388.
