CC BY
53
М. А. Щукина
САМОРАЗВИТИЕ ЛИЧНОСТИ СКВОЗЬ ПРИЗМУ АНТРОПОЛОГИЗМА
В современной отечественной психологии личности своеобразной доминантой являются исследования, посвященные активной жизненной позиции, жизнетворче-ству, субъектности, самоопределению, где основным фигурантом является сильная, самодостаточная личность, самостоятельно детерминирующая и регулирующая свою активность. Важнейшее место в тезаурусе отводится понятиям группы «само-» (саморазвитие, самовоспитание, самообразование, самосовершенствование и пр.), которые акцентируют внимание на значимости внутренней активности и свободы человека. В качестве локального проявления этого движения отметим возросший интерес к психологическому изучению саморазвития как особой формы развития личности. В начале XXI в. саморазвитие стало рассматриваться не только как методологический ориентир, близкий принципам развития и детерминизма, но и как требующий специального рассмотрения психический феномен. В этот период саморазвитие личности становится предметом систематических исследований (А. А. Реан, Ю. В. Мокерова, Е. Н. Ларина, Н. А. Низовских и др.). Появляются первые обобщающие теоретические работы, посвященные саморазвитию (Г. А. Цукерман, В. Г. Маралов, Л. Н. Куликова, А. А. Деркач и Е. В. Селезнева, М. А. Щукина).
Анализ произошедшего изменения в статусе саморазвития показывает, что оно является одним из признаков вступления психологической науки в эру постнеклас-сики. По мнению автора, идеи о постнеклассической рациональности В. С. Степина [1], постнеклассическая наука представлены междисциплинарными исследованиями, объектом которых становятся уникальные сверхсложные системы, характеризующиеся открытостью и саморазвитием. На фоне возросшего в естественных науках внимания к саморазвитию, оформления синергетики как постнеклассической теории са-моразвивающихся систем в психологии актуализируется задача позиционирования ее особой функции в постижении саморазвития как явления психической реальности — предмета собственно психологического познания. Однако решить эту задачу невозможно лишь в контексте психического как обособленной части саморазвивающегося бытия. Необходимо обратиться к психике как реальности, имеющей своего носителя и субъекта — человека. С этой позиции специфика психологического взгляда на саморазвитие будет заключаться прежде всего в используемом методе. В то время как для общенаучного понимания саморазвития необходимым и достаточным является применение принципа универсального эволюционизма, объединяющего в единое целое идеи системного и эволюционного подходов [1], для понимания саморазвития человека этот принцип является необходимым, но недостаточным. Общие принципы пост-неклассического знания могут совпадать при познании объектов самого разного рода, однако, когда происходит переход к анализу конкретной реальности, требуется учет ее природы, поскольку только так в полной мере можно понять специфику ее развития. Для постижения саморазвития человека в качестве основополагающей методологической опоры необходимо придерживаться антропологического принципа.
© М. А. Щукина, 2011
В современной отечественной научной литературе фигурирует тезис, согласно которому психология переживает переход к антропологической парадигме [2] в ее идеалистически-религиозном толковании, где будут доминировать идеи антропоцен-тричности психологического познания. Однако идеи человекоразмерности психологического знания были заложены в фундамент психологической науки значительно раньше в форме материалистического антропологизма [3]. Уже в классическом учебнике С. Л. Рубинштейна «Основы общей психологии» прослеживается стремление психологической науки к жизненности и человечности: «Психология, которая является чем-то большим, чем поприщем для досужих упражнений ученых книжных червей, психология, которая стоит того, чтобы человек отдал ей свою жизнь и силы, не может ограничиться абстрактным изучением отдельных функций; она должна, проходя через изучение функций, процессов и т. д., в конечном счете приводить к действительному познанию реальной жизни, живых людей» [4, с. 634]. Этот тезис был раскрыт в финальной работе С. Л. Рубинштейна «Человек и мир», однако публикация ее полной версии была осуществлена только в 1997 г., поэтому в печатной форме призыв к антропологи-зации психологии впервые прозвучал в публикациях Б. Г. Ананьева [5].
Внимание к целостному изучению человека Б. Г. Ананьев возвел на небывалую методологическую высоту, утверждая: «Перечень основных принципов психологии следует дополнить антропологическим принципом, что стало очевидно после того, как была сделана попытка разобраться в судьбах этого принципа в философии и психологии...» [6, с. 17].
Антропологизм в концепциях С. Л. Рубинштейна и Б. Г. Ананьева далек от его первоначальных форм в философии Л. Фейербаха («Я есмь Я»), где он по сути тождественен антропоцентризму, а также от идеалистически-религиозных трактовок в работах Н. А. Бердяева и П. А. Флоренского, в которых антропологизм есть только воплощение связи человека и Божества.
Если для критиков несостоятельность антропологизма заключалась «в абстрактном и одностороннем понимании самого человека, в неумении учесть особенности его жизнедеятельности как общественного существа» [7, с. 33], то для С. Л. Рубинштейна и Б. Г. Ананьева причиной этого была ограниченность отдельных трактовок антропологического принципа, но не идеи как таковой. Напротив, пользуясь словами Б. Г. Ананьева, антропологизм воплощает «монистическое понимание человека как целого, преодоление психофизического дуализма, стремление вскрыть единство общественного и естественного в структуре человека, являющегося одновременно высшим, сложнейшим организмом и общественным индивидом» [8, с. 18]. Наследуя идеи материалистического антропологизма, отраженные в работах Н. Г. Чернышевского, К. Д. Ушинского и В. М. Бехтерева, Б. Г. Ананьев рассматривает антропологизм как способ познания, вносящий в психологическую науку необходимую меру гносеологической сложности, отражающей онтологическую сложность, многомерность, гетерохронность структурно-функциональной организации человека, через понимание которого как носителя психики только и возможно постижение психического. Антропологический принцип стал методологической опорой при разработке Б. Г. Ананьевым программы комплексных исследований, признанных вершиной его научного творчества. Место антропологизма в концептуальной системе и школе, созданных Б. Г. Ананьевым, явлется опре-ляющим настолько, что это дало основание Н. А. Логиновой [9] называть его теорию антропологической психологией.
В философско-психологической концепции С. Л. Рубинштейна значение антропологизма, помимо утверждения ценности и целостности человеческой сущности, раскрывается путем подчеркивания ее особости. Человек понимается как представитель совершенно особого уровня бытия в ряду явлений неорганической и органической природы. Человеку присущ специфический способ существования, который есть выражение его специфической сущности. Позволим себе объемную цитату: «Наличие сознания и действия есть фундаментальная характеристика человеческого способа существования в мире. Здесь выступает и включенность человека в цепь причин и следствий, зависимость человека от условий жизни и их зависимость от его деятельности. Своеобразное отношение человека к миру связано с наличием у него сознания. Человек выступает как часть бытия, сущего, осознающая в принципе все бытие. Это капитальный факт в структуре сущего, в его общей характеристике: осознающий — значит как-то охватывающий все бытие, созерцанием его постигающий, в него проникающий, часть, охватывающая целое. В этом своеобразие человека и его место и роль во Вселенной, включающей человека» [10, с. 71].
Это фундаментальное положение принципиально меняет взгляд на сущность саморазвития человека, а вернее, требует уточнения при помощи сравнения с саморазвитием иных форм бытия. Для понимания развития решающим является понимание соотношения самоопределения и определения другим. В этом плане общее решение проблемы саморазвития для всех форм существования заключается в признании того, что «строго говоря, внутренние условия выступают как причины (проблема саморазвития, самодвижения, движущие силы развития, источники развития находятся в самом процессе развития как его внутренние причины), а внешние причины выступают как условия, как обстоятельства» [10, с. 53]. Иными словами, развитие в конечном счете всегда есть саморазвитие. Это положение — общее для всего диалектического учения: «Утверждая, что любой материальной системе свойственно развитие, материалистическая диалектика понимает его как саморазвитие, как такое развитие, которое не нуждается в каких-то внешних по отношению к материи, то есть нематериальных, факторах, источниках развития» [11, с. 317]. Специфика существования человека состоит не в том, что именно для него характерно саморазвитие, а в особой мере соотношения определяемого и определяющего (условий, ситуаций, обстоятельств). Именно для человека становится возможна не только детерминация бытием, но и «детерминация бытия через сознательную его регуляцию, которая выступает как специфический способ существования человека» [10, с. 69]. За счет действенности и сознательности для человека возможен выход за пределы наличной ситуации развития: «Своими действиями я непрерывно взрываю, изменяю ситуацию, в которой я нахожусь, а вместе с тем непрерывно выхожу за пределы самого себя» [10, с. 73]. Сознательный выход из своего наличного бытия в направлении становления и реализации человеческой сущности и можно назвать содержанием саморазвития человека с позиций антропологизма.
Постичь ход процессов с участием человека (начиная от его индивидуального жизненного пути до истории групп, стран, цивилизаций, культур) невозможно, если не учитывать сознание и действие как особенности природы человека, которые решительно меняют работу эволюционного механизма, привнося в механизм развития фигуру субъекта, а следовательно, саморазвитие приобретает произвольный характер. Для систем неантропной природы местоименное прилагательное «само» призвано обозначить два момента: изменения происходят внутри системы, с ней самой; измене-
ния являются следствием разрешения внутрисистемных противоречий (или противоречий противоречий, как уточняет синергетика) самой системы. В таком процессе нет субъекта, который принял бы решение о необходимости изменений, спроектировал бы изменения, спланировал бы их ход. Причем, так как у решений об изменении нет субъекта, а точнее, нет и самого решения, то нет и субъекта ответственности. Применением понятия «саморазвитие» при описании изменений неантропных систем подчеркивается естественность, спонтанность и самодетерминированность в противоположность трактовке развития как изменения культурального, которое связано с воздействием человека как агента культуры. В человекоразмерных системах действует диаметрально противоположная система координат. Развитие трактуется как естественный, природосообразный процесс непреднамеренных изменений, которые происходят неотвратимо, закономерно, невольно в тот момент, когда в системе складывается определенное отношение противоречивого характера между ее элементами либо между возможностями системы и требованиями среды. Когда же речь идет о саморазвитии, то оно понимается как процесс искусственный, культуросообразный, осуществляемый с применением специальных средств: актов целеполагания, самосознания, саморегуляции и пр. За саморазвитием закрепляется статус особой формы развития, а именно: саморазвитием называется развитие, происходящее под управлением личности как субъекта. Соответственно, понятием «саморазвитие» описываются такие феномены развития, которые представлены актами сознательного, целенаправленного, управляемого личностью самоизменения.
Основной механизм, определяющий развитие, определяется современным пост-неклассическим познанием как отбор [1, 12]. Для понимания функционирования отбора важно ответить на такие вопросы как: 1) вопросы, касающиеся самого отбора (есть ли он, постоянен ли он, в какие моменты он происходит, каковы его варианты); 2) вопросы механизма отбора (как происходит отбор); 3) вопросы критериев отбора (на основании чего происходит отбор). Оставляя в данной статье за скобками подробный анализ вариантов ответов на эти вопросы, можно сказать, что в самом общем виде постнеклассическая теория развития систем предполагает следующее. В процессе существования система периодически проходит точки бифуркации, где сталкивается с возможностью отбора из и-го числа вариантов дальнейшего развития. Отбор, осуществляемый системой, управляется факторами порядка, которые для каждой системы специфичны. Критерием отбора служит аттрактор системы — цель ее существования, которая в обобщенном виде понимается для всех систем как актуализация их сущности [12]. Мы полагаем, что содержание и смысл отбора меняется, когда речь заходит о человеке. Наличие самосознания (рефлексии) как основного инструмента антропного саморазвития превращает механизм отбора в механизм выбора, в котором в сравнении с отбором обладает рядом отличительных черт.
Во-первых, человек как субъект несет ответственность за свой выбор в зависимости от степени доступной свободы, которая определяется ступенью антропогенеза и онтогенеза, на которой в момент выбора находится субъект. Утверждение возможности выбора и расширение его репертуара — направление эволюции человека (и в антропогенезе, и в ходе индивидуального жизненного пути). Современный человек обладает большими возможностями в построении своего пути, чем представитель других исторических эпох. В онтогенетическом плане (нормативно) возможности выбора у человека возрастают по мере взросления.
Во-вторых, человек совершает выбор на основании своего индивидуального мировоззрения: субъективного знания о себе (своих делах, ценностях, возможностях, ограничениях, притязаниях, предназначениях и пр.) и своем месте в мире. Для животных выбор в большинстве случаев определяется видовой программой. Для человека — жизненной программой, которую выбирает он сам. При этом в ходе развития выбор происходит не из всех объективно имеющихся возможностей, а из тех, которые человек осмысливает как возможности, «альтернативы-для-себя». При саморазвитии можно наблюдать механизм двучленного выбора: 1) субъект выбирает те альтернативы, из которых он будет делать выбор (он осознает не весь репертуар объективного выбора, а только субъективно данные ему выборы); 2) субъект совершает собственно выбор одной из альтернатив, который определяет его дальнейшее развитие.
Во-третьих, человек как субъект развития не только в состоянии выбирать из предоставленных ему вариантов выбора, но и способен сам создавать, творить их. Механизмом создания при этом выступает осознание альтернатив за счет выхода за пределы очевидной данности ситуации и сознательного осмысления жизни как палитры возможностей в каждый момент существования. Человек может делать выбор не только в объективно данные ему точки бифуркации (выбора), но и сам может создавать их, то есть способен делать выбор постоянно, превращая жизнь в жизнетворчество, ставя «внешние» условия на службу своим «внутренним» задачам. В предельном своем варианте введенный С. Л. Рубинштейном принцип детерминизма «внешнее через внутреннее» предполагает, что психическое развитие человека подчиняется действию факторов генетической и социальной природы в той мере, в какой он сам принимает решение о воздействии каждого из них: «.в пределах этой двойной — психофизиологической и социальной — детерминации индивид имеет возможность выбора» [13, с. 176]. Именно данную возможность выбора в психологии принято считать третьим фактором развития. Принципы субъекта и антропологизма помогают понять развитие как творчество и личность как точку бытия, где становится возможным совпадение субъекта и объекта, творца и творения. Саморазвитие не является деятельностью, но в ходе его личность выбирает такие жизненные цели и сознательно включается в такие виды деятельности, которые, по ее представлению, будут стимулировать ее развитие. Личность сама создает ту среду развития, которая необходима для получения нужного ей эффекта развития: «Человек не является пассивным продуктом общественной среды или жертвой игры генетических сил. Создание и изменение обстоятельств современной жизни собственным поведением и трудом, образование собственной среды развития посредством общественных связей — все это проявления социальной активности человека в его собственной жизни» [14, с. 134].
Таким образом, предназначение саморазвития человека может быть понято как обеспечение развития человеческой личности в направлении актуализации, проектирования, воплощения собственной индивидуальности как произведения культуры: возделывания, созидания, творения человеком своего уникального «Я». Саморазвитие есть «культивирование своей уникальности» [15], но не в смысле самолюбования, а как решение задачи, «чему во мне быть», как замечал А. Н. Леонтьев. Саморазвитие ценно для личности не тем, что оно имеет положительный оттенок, подобно самосовершенствованию, самоактуализации и пр. В саморазвитии гораздо важнее такие атрибутивные черты как произвольность и управляемость, которые обеспечивают достижение той цели развития, которую выбирает сама личность. Для функционального опреде-
ления саморазвития существенно важно не то, в каком направлении осуществляется движение личности, а то, что это направление задается самой личностью.
При рассмотрении саморазвития существует опасность впасть в утверждение его панфункциональности, панэффективности, самоценности и пр. История психологической науки доказала, что такой подход не состоятелен. Невозможно объяснить ни одно психическое явление, оставаясь в границах его рассмотрения, искусственно выводя его из общей системы жизни, поэтому ценностное отношение к саморазвитию не должно приводить к утверждению его замкнутости на себе, пониманию саморазвития как «вещи в себе». Признавая, что процесс саморазвития дает человеку возможность максимально реализоваться как творцу своего «Я» и своего жизненного пути, важно в то же время не переоценивать его статус, помня, что человек желает измениться не ради самого изменения. Саморазвитие в направлении созданного образа «Я» может быть эффективным только в том случае, если данная цель включена в более общую систему жизненных устремлений личности. С. Л. Рубинштейн подчеркивал: «Работа собственно над собой, то есть работа, прямой целью которой является формирование у себя определенных качеств, может привести к цели, только включаясь в качестве звена в труд, в деятельность, направленную на разрешение жизненно значимых задач» [16, с. 173]. Человек хочет стать другим не столько ради самого факта самоизменения, но для того, чтобы достичь субъективно важных жизненных целей, чтобы удовлетворить свои актуальные потребности. Например, потребность в самоуважении, как считают Е. Ф. Рыбалко и Л. А. Рудкевич [17]; в самоутверждении и самореализации, как указывает И. И. Чеснокова: «Стремление “улучшить” себя возникает не как самоцель, а как стремление повысить свои социально-психологические потенции, сформировать себя как цельную, гармоничную личность и самоутвердить в более высоком качестве в системе общественных взаимодействий» [18, с. 223]. Перечень таковых потребностей может быть и гораздо шире. Более того, речь может идти о том, что каждая личность «откликается» на особый, только для нее субъективно привлекательный образ будущего «Я».
Человек изменяется, чтобы эффективнее достигать жизненные цели, но в то же время он ставит перед собой такие жизненные цели, которые заставляют его меняться. А. А. Бодалев так описывает сложную целевую природу саморазвития: «...подлинный и последовательно осуществляемый процесс саморазвития, как правило, происходит лишь у тех людей, которые настроены на достижение крупномасштабных целей в своей жизни. Это заставляет их направленно развивать у себя такие. характеристики., которые оказываются одной из обязательных предпосылок осуществления намеченных жизненных целей» [19, с. 127]. Так саморазвитие встраивается в сложную ткань жизненного пути личности, не являясь его финальной точкой, а становясь механизмом обеспечения развития в избираемом личностью направлении.
Литература
1. Степин В. С. Теоретическое знание. М.: Прогресс-Традиция, 2003. 744 с.
2. Слободчиков В. И., Исаев Е. И. Антропологический принцип в психологии развития // Вопросы психологии. 1998. № 8. С. 3-17.
3. Логинова Н. А. Характерные черты концептуальной системы Б. Г. Ананьева // Психологический журнал. 1988. № 1. С. 149-158.
4. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. СПб.: «Питер», 2007. 713 с.
5. Логинова Н. А. Опыт человекознания: История комплексного подхода в психологических школах В. М. Бехтерева и Б. Г. Ананьева. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2005. 285 с.
6. Ананьев Б. Г. О методах современной психологии // Психодиагностические методы (в комплексном лонгитюдном исследовании студентов). Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1976. Гл. 1. С. 17.
7. Философский энциклопедический словарь / редкол.: С. С. Аверинцев, Э. А. Араб-Оглы, Л. Ф. Ильичев и др. 2-е изд. М.: Сов. энциклопедия, 1989. 815 с.
8. Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1968. 339 с.
9. Борис Герасимович Ананьев: Биография. Воспоминания. Материалы / автор и сост. Н. А. Логинова. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. 376 с.
10. Рубинштейн С.Л. Человек и мир. М.: Наука, 1997. 191 с.
11. Вяккерев Ф. Ф., Ляхова Л. Н., Кайдалов В. А. Развитие как саморазвитие и самодвижение // Материалистическая диалектика: в 5 т. / под общ. ред. Ф. В. Константинова, В. Г. Марахова. Т. 1. М.: Мысль, 1981. С. 315-327.
12. Рыжков А.В. Философский анализ теории саморазвивающихся систем: автореф. дис. ... доктора филос. наук. Саратов, 2006. 36 с.
13. Кон И. С. В поисках себя: Личность и ее самосознание. М.: Политиздат, 1984. 335 с.
14. Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. СПб.: Питер, 2001. 288 с.
15. Варламова Е. П., Степанов С. Ю. Психология творческой уникальности. М.: Изд-во ин-та психологии РАН, 2002. 256 с.
16. Рубинштейн С. Л. О психологическом познании: Пути и принципы развития психологии. М., 1959. С. 164-184.
17. Рыбалко Е. Ф., Рудкевич Л. А. Становление индивидуальности // Онтопсихология: учеб. пособие / под ред. А. А. Крылова, Е. Ф. Рыбалко. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. С. 254-262.
18. Чеснокова И. И. О психологических основах самовоспитания // Психология формирования и развития личности / отв. ред. Л. А. Анцыферова. М.: Наука, 1981. С. 223-235.
19. Бодалев А. А., Рудкевич Л. А. Как становятся великими и выдающимися? М.: Изд-во ин-та психотерапии, 2003. 287 с.
Статья поступила в редакцию 12 мая 2011 г.
