CC BY
113
Сер. 6. 2007. Вып. 2. Ч. I
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
ПСИХОЛОГИЯ
Н.А. Логинова
АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ В ПЕТЕРБУРГСКОЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ШКОЛЕ
Психологи Петербурга и всей страны в 2007 г. отмечают 40-летие факультета психологии Санкт-Петербургского университета, организованного на базе психологического отделения философского факультета Б,Г. Ананьевым и его ближайшими соратниками. Этот научно-образовательный центр в свое время стал ядром психологической школы, получившей известность под именем Ленинградской1. Заложенные еще в 40-50-е гг. прошлого века в Ленинградском государственном университете исследовательские, педагогические, организационные, этические традиции определили характерные особенности этой школы и, вместе с тем, критерии самоидентификации ее воспитанников.
Юбилей - хороший повод задуматься о том, что такое научная школа вообще и каковы основные черты Петербургской (ранее Ленинградской) психологической школы. В новых рыночных условиях, когда в науке происходят большие организационные перемены, традиционные формы кооперации научного труда и воспитания молодого поколения исследователей постепенно исчезают, тревожит вопрос о будущем научной школы как явления вообще и нашей Петербургской психологической школы в особенности.
Научная школа - это исследовательский коллектив, сплоченный большим ученым на почве его исследовательских программ. Это питомник научных работников, которые под руководством Учителя приобретают знания в личностной форме, овладевают умениями и навыками научного труда. Молодежь в общении с наставником вырабатывает свои научные вкусы и привязанности, а, главное, убеждения. Научная школа может разрастись вширь и превратиться в направление со своей идеей, принципами, программой. К направлению примыкают не только собственно ученики, но и иные последователи главы школы, разделяющие его взгляды по принципиальным вопросам теории и практики научного развития.
Благодаря знакомству с определенной исторической традицией, общению в кругу единомышленников, подобном семейному, воспитанники научной школы обретают духовную опору, столь необходимую для собственного развития в науке и в жизни вообще, В этом состоит сильное преимущество питомцев научной школы по сравнению с теми специалистами, которые не имеют в своей профессиональной родословной глубоких корней и профессионального «отчего дома». Для моего поколения таким отчим домом был факультет психологии ЛГУ на Красной (теперь Галерной) улице, 60, где нас встретил и заботливо вел по ступеням университетского обучения наш Учитель Борис Герасимович Ананьев. Ленинградская психологическая школа по праву носит его имя. Вместе
© НА. Логинова, 2006
с тем, она является преемницей школы В.М. Бехтерева. Таким образом, можно говорить о Петербургской психологической школе, выделяя в ее истории бехтеревский и ананьевс-кий («ленинградский») периоды, В настоящее время школа переживает третий период своего существования - послеананьевский.
Научная школа - довольно редкое явление, хотя каждый более или менее талантливый ученый ведет исследовательскую работу и воспитывает свою смену Чтобы создать свою школу, ученый должен выстроить самобытную и адекватную концептуальную систему - картину мира с точки зрения профессионала. На ее основе он предлагает перспективные исследовательские программы и на длительное время объединяет учеников и сотрудников в едином коллективе. Кроме того, глава школы, Учитель, должен обладать особыми личностными свойствами и быть в полной мере ученым, для которого наука - дело жизни. Такими были В.М. Бехтерев и Б,Г. Ананьев... Когда читаешь характеристики, данные каждому из них современниками, поражает сходство главных черт их личности при яркой индивидуальности обоих: самозабвенное увлечение наукой, широта и глубина мышления, энциклопедичность познаний и разносторонность интересов, демократизм и скромность, величие замыслов и дел, гражданская активность и гуманизм.
Чтобы лучше понять, что такое Петербургская психологическая школа и каковы ее особенности, надо обратиться к ее истории и предыстории. Петербург - колыбель русской науки. Здесь происходили события, во многом определившие и судьбу отечественной психологии. В Петербургском университете уже в первой половине XIX в. началось преподавание психологии. В университете читал лекции (до 1821 г.) великий, по оценке Б.Г. Ананьева, философ и психолог Александр Иванович Галич, чей философский и психологический труд «Картина человека» (1834) в духе антропологического принципа имел значение для последующего развития Петербургской психологической школы.
В историю психологической науки вошел один из ректоров Петербургского университета М.И. Владиславлев. Его перу принадлежат психологические труды «Основные направления науки о душе» (1866), двухтомник «Психология» (1881). Ученик М.И, Вла-диславлева неокантианец агностик А.И. Введенский в начале XX в. заведовал кафедрой философии, где психологию читали философы-теологи. Закономерно, что при нем в университете не прижилась экспериментально-психологическая лаборатория, которую в 1900 г. организовал известный ученый, энтузиаст психолого-педагогического экспериментирования А.П. Нечаев.
Как показали дальнейшие события, на развитие Петербургской психологической школы значительное влияние оказали не философы-идеалисты, а естествоиспытатели. В их числе профессора Петербургского университета И.М. Сеченов, И.П. Павлов, Д.И. Менделеев, В.А. Вагнер, Н.Е. Введенский, A.A. Ухтомский и др. Занимаясь химией, физиологией, зоопсихологией, они живо интересовались психическими явлениями и личностью, вопросами ее роли и ответственности в обществе, ее сознания и нравственного поведения. Модель опытного естествознания ученые-естественники перенесли в область психологии и, тем самым, способствовали ее становлению как самостоятельной науки.
Естественнонаучный метод царил и в психологических исследованиях Владимира Михайловича Бехтерева - психиатра по образованию, невролога по основному научному вкладу, социально-психологического мыслителя по главной своей интенции. В Петербурге на рубеже XIX-XX вв. он сумел сплотить коллектив ученых на почве теории объективной психологии и посредством организации общей исследовательской и образовательной деятельности.
Процесс консолидации бехтеревской психологической школы, которая была, по моему мнению, первой в России, происходил в Психоневрологическом институте. Этот институт был организован В.М. Бехтеревым и его соратниками в Петербурге в 1907 г. Петербургская психологическая школа первоначально формировалась здесь, ас 1918 г. - в Институте мозга, входившем в то время в состав Психоневрологического института. Оба эти родственные учреждения ставили своей задачей реализацию замыслов Бехтерева по комплексному изучению человека в целях познания законов его социального поведения.
В.М. Бехтерев явился продолжателем дела И.М. Сеченова по объективному изучению психики в развитии, опираясь на эксперимент и наблюдение. Для него идеалом и непреложным атрибутом научного познания являлась объективность, и свою теорию он называл объективной психологией, позже - психорефлексологией и, в конце концов, рефлексологией. В мировой науке он прославился как рефлексолог, предшественник бихевиоризма. В его комплексных исследованиях человека психология, говоря современным языком, стала базовой дисциплиной для объединения разнообразных данных о человеке.
Человековедческие исследования были развернуты сначала в Психоневрологическом институте, который являлся комплексным научным, образовательным и научно-практическим учреждением широкого профиля. На его знамени был начертан девиз: «Познать человека и полюбить его». В этих словах отразились две взаимосвязанные его особенности - антропологизм и гуманизм. Это был Институт человека, в котором основное внимание уделялось психологии.
В 1918 г. В.М. Бехтерев организовал новый научно-исследовательский Институт по изучению мозга и психической деятельности, куда и переместился центр комплексного человекознания. Психоневрологический институт претерпел множество организационных изменений, после чего сузился до медицинского по главной направленности и задачам учреждения с тем же названием, но с другим содержанием деятельности2.
В Институте мозга при жизни Бехтерева работа шла под знаком его рефлексологической теории, которая в 1920-х гг. приобрела свою завершенность. Согласно этой теории, существует особая соотносительная деятельность организма, которая адаптирует человека или животного к изменчивой среде. Единицей соотносительной деятельности является сочетательный рефлекс - ответная реакция на природный или социальный стимул среды, осложненная прошлым опытом. Органом производства сочетательных рефлексов является мозг. Он у Бехтерева рассматривается как часть организма, в связи с деятельностью гуморальной, а также всех других систем жизнеобеспечения.
Рефлексы - продукт мозга, проявляющийся в поведении. Есть и внутренняя сторона рефлекса - субъективные переживания, образы, мысли, собственно психика, точнее, нев-ропсихика, поскольку она не отделима от нервного процесса. Психику мы открываем благодаря самонаблюдению. Поскольку самонаблюдение не является строго научным методом из-за его субъективности, то эти внутренние формы рефлекса не могут быть предметом научного изучения. По крайней мере, рефлексология их не рассматривает, отдает в ведение субъективной психологии, которую и наукой-то назвать нельзя. Рефлексология, бывшая объективная психология, заменит, по мнению Бехтерева, субъективную, интроспективную психологию. В этом он видел научный прогресс психологии.
Как это обычно бывает, доктрина начинает ограничивать своего творца. Бехтерев все более превращался в ортодоксального рефлексолога и вступал в противоречие со своими же идеям об активности личности, о реальности и значимости психики
с ее ориентировочной и регуляторной функциями, В теории Бехтерева рефлексологические термины поглотили психологические. Вместо эмоций появились мимико-соматические рефлексы, вместо речи - символические, вместо внимания - рефлексы сосредоточения.
Рефлексология начала претендовать на то, чтобы стать всеобъемлющей картиной мира, объединяя общими «мировыми» законами природу, общество, человека, его психику. Произошло превращение естественнонаучной, по сути, теории в вариант натурфилософии. За это на рубеже 1920-1930-х гг. она была подвергнута жесткой критике как позитивистская, махистская, чуждая марксизму, или антимарксистская. Вследствие такой идеологизированной и политизированной критики были преданы забвению ценные достижения, идеи и принципы Бехтерева, замалчивался его вклад в развитие российской и мировой психологии. Такое отношение к Бехтереву надолго закрепилось в историографии науки и в определенной степени сохранилось в научном общественном сознании до сих пор3. Будем надеяться, что стопятидесятилетний юбилей ученого послужит более глубокому проникновению в суть его теории и пониманию его места в истории науки и особенно в психологии.
Итак, в 1918 г. появился Бехтеревский Институт мозга. Как и Психоневрологический институт, он имеет непосредственное отношение к Петербургской психологической школе и заслуживает нашей признательности. В обоих родственных институтах главенствовал комплексный подход к изучению поведения личности. Системообразующим фактором являлась психология, позже рефлексология. В Институте мозга учились и работали люди, которые в свое время составили костяк Ленинградской психологической школы, преемницы психологической школы Бехтерева. В первую очередь назовем Б.Г. Ананьева, В.И. Кауфмана, В.Н, Мясищева, Г.С. Рогинского, A.B. Ярмоленко, а также P.A. Каничеву, Н.В. Опарину, СИ. Поварнина, A.A. Прессман.
Научная судьба Б.Г Ананьева определилась в Институте мозга, куда он прибыл из родного Владикавказа в 1927 г. Здесь он учился в аспирантуре, стал кандидатом и доктором наук, заведовал сначала им же созданной лабораторией воспитания (с 1934 г.), а позже сектором - отделом психологии (с 1937 г.). В Институте мозга Ананьев усвоил лучшие традиции школы Бехтерева и развил их в новых социально-исторических условиях на новых философских основаниях. Из всех сотрудников Института мозга после его закрытия в 1948 г. только ему удалось возродить комплексные исследования человека в целях психологического познания. Но это произошло уже в стенах Ленинградского государственного университета, почти двадцать лет спустя после закрытия Института мозга. В ЛГУ сформировалась научная школа Б.Г Ананьева, преемница школы В.М. Бехтерева4.
Изучение истории психологии приводит к выводу о единой линии психологии в Петербурге, ведущей от Бехтерева к Ананьеву и к нашим дням. Суть этой линии составляют материалистический антропологизм и комплексный подход. Не случайно в общественном сознании именно с последним чаще всего ассоциируется индивидуальность Петербургской школы. Причем, комплексность - это организационно-методическая сторона ее антропологической сущности. Главное в Петербургской психологической школе - ее антропологизм, приверженность антропологическому принципу.
Мы утверждаем, что в истории психологии советской эпохи наряду с деятельно-стным и культурно-историческим подходом благодаря В.М. Бехтереву и Б.Г Ананьеву сложился антропологический. В «антропологической» Петербургской школе научная психология мыслилась в широкой системе человекознания, а ее предмет - разные
формы и уровни психического - в связи с многоуровневой структурой материальной полисистемы «человек»5.
Антропологическая психология непрерывно развивалась в Петербурге-Ленинграде в течение всего XX в., несмотря на все тяготы и перипетии исторического времени. Этот исторический факт, однако, не был воспринят и осмыслен российскими учеными, когда на рубеже 1980-1990-х гг. в науке произошел своего рода антропологический поворот. Знаменательно, что тогда был открыт комплексный Институт, в котором основной дисциплиной была философия. В нем изучались гуманитарные проблемы человекознания. Заявила о себе новая психологическая антропология, которая самоопределяется через приобщение к наследию русской духовно-нравственной, религиозной философии, отчасти к гуманистической психологии и герменевтике. При этом ее представители (С.Б. Братусь, Е.И, Исаев, В.И. Слободчиков и др.) отвергают традицию материалистического антропологизма Петербургской психологической школы, им чужда близость к естествознанию, у них преобладает ориентация на гуманитарные науки, религиозное и художественное человекознание.
Для Петербургской психологической школы характерна особая близость к естественным наукам. Вместе с тем и В.М. Бехтерев, и Б.Г. Ананьев понимали необходимость объединения в комплексном человекознании естественных и гуманитарных наук и предпринимали реальные интегрирующие усилия в этом направлении6. Бехтерев осуществил синтез многообразных научных данных о человеке в форме рефлексологии, Ананьев - в форме онтопсихологии, объединяющей культурно-исторический и онтогенетический ряды индивидуального психического развития человека. Антрополого-психологическая теория Ананьева наиболее полно изложена в его завершающих, как оказалось, книгах «Человек как предмет познания» (1968), «О проблемах современного человекознания» (1977). Эти книги, по сути, и есть настоящая декларация принципов Петербургской психологической школы.
На основе антропологизма и комплексного подхода были выполнены разработанные в разное время Б.Г. Ананьевым крупные научно-исследовательские программы: по изучению чувственного познания, психологии личности, психологии развития, включая все возрастные фазы - от раннего детства до старости. Психология развития стала наиболее широкой рамкой, охватывающей основные потоки исследовательской работы Петербургской школы психологов. Если традиционно в отечественной психологии проблема развития рассматривалась преимущественно в рамках детско-юношеской психологии, то в Петербургской школе предметом являлся, главным образом, взрослый человек на вершине своих достижений во всех видах деятельности, в период наиболее полной реализации своих возможностей. Именно зрелая личность максимально воплощает родовую сущность человека, демонстрирует сложность его психобиосоциальной структуры, богатство внутреннего мира.
Петербургскую школу психологов отличает склонность к обильному эмпирическому обоснованию теоретических положений, любовь к экспериментированию и психодиагностическим измерениям. «Чтобы стать теоретиком, надо прежде стать эмпириком»,- говорил наш учитель Б.Г. Ананьев. Традиционна для нее направленность на практические задачи, что, надо признать, порой выглядит как приземленность конкретных исследований. Однако в лучших обобщающих книгах петербургских-ленинградских психологов мы находим гармонию теории и эмпирии, свободный полет мысли и ее возвращение к практическим вопросам общественного развития.
Есть еще одна непринципиальная, но имеющая последствия для утверждения Петербургской психологической школы особенность. Она связана с ее укорененностью
в культуре великого города. В искусстве, науке, быту существует общий петербургский стиль, для которого характерен «классицизм», т. е. традициональность, четкость, строгость, сдержанность, лаконичность. В психологической науке, развиваемой в Петербурге, по-своему отразился этот «классицизм» города и его культуры. Немногословность, кон-центрированность научных текстов петербуржцев не способствуют их пониманию посторонними читателями, препятствуют распространению их идей и достижений в научном сообществе. В этом одна из причин сравнительно невысокой популярности петербургских авторов в научном мире, особенно зарубежном.
Учтем также, что в советское время Ленинград потерял свой столичный статус и с тех пор обречен был на судьбу «великого города с областной судьбой». Многие талантливые ленинградцы переезжали в Москву, где возможностей для творческого роста, карьерного продвижения и популярности было несравненно больше. Сказалась на человеческом, интеллектуальном потенциале города трагедия блокады в годы Великой Отечественной войны, а также массовые политические репрессии в 1930-1950 гг.
Позволю себе высказать мысль о том, что в научном Ленинграде, по сравнению с Москвой, в большей степени ощущался недостаток административных, финансовых, человеческих ресурсов, поэтому каждый прогрессивный шаг развития давался ленинградским ученым дорогой личностной ценой - большим напряжением сил, вплоть до самоотверженности. Так, Б.Г. Ананьева и его последователи в немногочисленных коллективах выполнили невероятные по объему исследования с десятками циклов, сотнями и тысячами испытуемых, разнообразием новых или малознакомых, непривычных тогда методик.
Благодаря колоссальному научному труду, в Петербургской школе Б.Г. Ананьевым и его сотрудниками была создана теория индивидуальности (индивида, личности, субъекта), заложены психологические основы акмеологии и психологии высшей школы, психологической службы в разных отраслях производства, образования, медицины. Здесь в ананьевский период выполнены выдающиеся исследования в области психологии чувственного познания, обобщенные в монографиях Б.Г Ананьева, Л.М. Веккера, Б.Ф. Ломова и A.B. Ярмоленко «Осязание в процессах познания и труда» (1959), Б.Г Ананьева «Психология чувственного познания» (1960) и «Теория ощущений» (1961), Л.М. Веккера «Восприятие и основы его моделирования» (1964), A.A. Бодалева «Восприятие человека человеком» (1965) и др.
Особое место в отечественной психологии занимают комплексные исследования человека в целях психологического познания под руководством Б.Г Ананьева в 1965-1972 гг., продолжавшиеся после его смерти в трудах его учеников Б.Ф. Рыбалко, Е.И. Степановой, в лаборатории дифференциальной психологии и антропологии НИИКСИ ЛГУ (после Б.Г Ананьева заведующими были A.A. Бодалев, Е.Ф. Рыбалко, H.H. Обозов, В.П. Трусов, В.Н. Келасьев).
Силами Петербургской научной школы много было сделано для развития психологической науки в организационном плане. Так, впервые в России-СССР были открыты Институт комплексных социальных исследований, лаборатории инженерной (зав. Б.Ф. Ломов) и социальной психологии (зав. Е.С. Кузьмин), на факультете психологии работал Головной совет по педагогике и психологии высшей школы, в Ленинграде, по инициативе Б.Г Ананьева и Б.Ф. Ломова, проводились важные конференции по проблемам восприятия пространства и времени, психологии взрослых. В 1963 г. Ленинград стал местом проведения второго съезда психологов СССР. Знаменательно, что ровно через 40 лет в Санкт-Петербурге состоялся съезд психологов, теперь уже под эгидой Российского психологического общества.
Развитие Петербургской психологической школы шло путем дифференциации направлений исследований, что выражалось в организационных формах - создании новых исследовательских групп, лабораторий, кафедр. В 1960-е и последующие годы ученые, питомцы факультета, защитили докторские диссертации, содержащие концепции и программы новых научных направлений. A.A. Бодалев разработал и эмпирически обосновал теорию восприятия и понимания человека человеком, JIM. Веккер выстроил общую теорию психических процессов, Г.В. Суходольский - новейшую систематику деятельности, Б.Ф. Ломов явился одним из основателей инженерной психологии в нашей стране. Ему суждено было воплотить мечту психологов страны и, в том числе своих учителей, об Институте психологии в системе академии наук. Б.Ф. Ломов возглавил новый институт и консолидировал его на базе методологии системного подхода, связанной с методологией комплексного человекознания Б.Г. Ананьева и В.М. Бехтерева. На вершине своей научной карьеры Б.Ф. Ломов подвел итоги принципиальных достижений психологии советской эпохи в книге «Методологические и теоретические проблемы психологии» (1984). Напомню, что в 2007 г. этому замечательному ученому, ушедшему из жизни 17 лет назад, исполнилось бы 80 лет .
В послеананьевском периоде существования Ленинградской-Петербургской школы усилилась прикладная и практическая направленность исследований и образовательного процесса. Психологи устремились в новые области профессиональной деятельности: психологическое консультирование, тренинги, психокоррекция, работа с персоналом. С 1990-х гг. наблюдается стремительный рост изданий научно-популярной и учебной литературы. Сотрудники Петербургского университета подготовили оригинальный комплексный учебник «Психология» (под ред. A.A. Крылова, 1999; 2005), а также учебную литературу по всем дисциплинам учебных планов подготовки специалистов-психологов, в том числе «Возрастная и дифференциальная психология» (Е.Ф. Рыбалко, 1990), «История психологии» (В.А. Якунин, 1998), «Экономическая психология» (О.С. Дейнека, 1999) «Психология конфликта» (Н.В. Гришина, 2000), «Межличностное общение» (В.Н. Куницына с соавтор., 2001), «Онтопсихология» (под ред. А А. Крылова, Е,Ф, Рыбалко, 2003) и мн, другие.
Современная жизнь психологического факультета Санкт-Петербургского университета, помимо всего прочего, выражается в функционировании четырнадцати кафедр, семи диссертационных советов, ежегодных Ананьевских чтениях и Международной межвузовской конференции студентов, аспирантов и молодых специалистов «Психология XXI века». В настоящее время прием в аспирантуру осуществляется по специальностям: «Общая психология, психология личности, история психологии», «Психология труда, инженерная психология. эргономика», «Медицинская психология», «Психофизиология», «Социальная психология», «Педагогическая психология», «Политическая психология», «Психология развития, акмеология», «Общая педагогика, история педагогики и образования».
Со времени открытия отделения и факультета психологии ЛГУ несопоставимо выросло количество студентов. В 1950-х гг. бывало, что на курсе числились всего три студента, и профессора читали лекции почти в пустой аудитории. Теперь же одновременно на всех формах обучения учатся более 2000 студентов и магистрантов.
Каждый из деканов факультета: Б.Ф.Ломов (1966-1967), Б.Г. Ананьев (1967-1972), A.A. Бодалев (1972-1976), A.A. Крылов (1976-2001), а ныне ЛА. Цветкова - внесли свой вклад в его развитие, сохранение традиций научной школы.
В дни юбилея факультета психологии Петербургского государственного университета закономерен вопрос не только о славном прошлом, но и о будущем Петербургской
психологической школы. Будущее за теми научными школами, которые имеют теоретический и эмпирический потенциал, достаточный для ответа на новые сложные моменты в общественном развитии. Каковы же они?
Вызов первый обусловлен всепроникающей глобальной информатизацией. Человек XXI в. погружается в мир знаков и символов и все меньше соприкасается с реальными чувственными вещами и событиями, природой, живыми людьми. Происходит виртуализация основных видов его деятельности - общения, труда, познания. Наблюдается распространение интернет-зависимости, компьютерной игромании. Неужели техника завладевает человеком, и он становится придатком компьютера?
В Петербургской психологической школе найден ответ на этот вызов. Здесь разработана теория чувственного познания Б.Г. Ананьева, утверждающая, что источником психологической структуры индивидуальности являются ощущения. Виртуализации мира человека противостоит богатство его чувственной сферы, которой тесно в рамках дисплея. Чтобы сохранить полнокровное существование человечность человека, необходимо в образе жизни современных людей предусмотреть место и время для разнообразной чувственно-практической деятельности, без которой происходит «обесточивание» интеллекта и личности, постепенная их деградация.
С другой стороны, характерное для Петербургской психологической школы понимание психики как эффекта исторической природы человека направлено на защиту этой природы от некоторых пагубных воздействий научно-технического развития. Из анань-евской теории человеческой индивидуальности вытекает практический императив: надо создавать программы научно-обоснованной оптимизации образа жизни людей в целях укрепления их жизненных сил. При этом главное требование - организация индивидуальной и общественной жизни должна быть сообразна природе человека и направлена на укрепление его жизненных сил. Старый принцип педагогической антропологии - при-родосообразность - здесь обретает новый смысл. Он относится к полной структуре человека как родового существа, включая и природные основы, и нравственные вершины личности. С точки зрения антропологической психологии, духовная доминанта в образе жизни также обязательна для нормального развития человека, как и удовлетворение органических потребностей.
Второй вызов психологии идет изнутри общего научного развития. На наших глазах в естествознании совершаются революционные открытия, которые могут сильно повлиять на наши представления о человеке, о детерминации его сознания и поведения. Психология будет прирастать в значительной степени за счет союза с естествознанием, если сумеет осмыслить и интегрировать в свою теорию достижения естественных наук. Петербургская психологическая школа отличается близостью к естествознанию и потому хорошо подготовлена к выполнению этой задачи, т. к. и Бехтерев, и Ананьев, а также Мяси-щев, их сотрудники и ученики особенно много изучали мозг и индивида в целом. Во всей мировой психологии ананьевская теория индивида остается непревзойденной.
Третий вызов содержится в потребности общественного развития в целостном знании о мире и человеке. В научных дискуссиях на рубеже ХХ-ХХ1 вв. не раз звучала важная мысль о том, что у российской науки есть одно неоспоримое преимущество перед заграницей. Это широта научной мысли и комплексный подход к сложным проблемам. Именно принцип комплексного подхода является яркой отличительной особенностью Петербургской школы со времен Бехтерева. В российской психологии никто так много не сделал для его развития, обоснования и практического апробирования, как Б.Г Ананьев
и его школа. Уникальный опыт комплексного человекознания в Петербургской школе представляет большую ценность для всей мировой науки.
Школа живет после смерти ее основателя, если его ученики стали со временем самостоятельными учеными и, не порывая с историческими корнями, составили научное направление и своими делами, исследованиями участвовали в дальнейшем ее совершенствовании и целенаправленном продвижении ее идей и достижений на арене мирового научного развития. Последнее требует целенаправленных усилий, т. к. утверждение в ряду мировых психологических школ является результатом не только собственно исследовательской деятельности, но и особых усилий по продвижению школы в мировое научное сообщество. Нужна, если хотите, своего рода реклама. Для этого необходимо представителям и сторонникам научной школы 1) чаще пользоваться самоназванием (как следует из историко-научного анализа, для нас это - антропологическая психология), 2) проводить международные конференции и делать публикации, раскрывающие суть и достижения родной научной школы, прославляющие ее, 3) целенаправленно изучать историю Петербургской психологической школы и писать соответствующие диссертации, монографии, статьи и научно-популярные книги7. Пора нам избавляться от «профессиональной застенчивости» и больше заявлять о родной научной школе в общероссийских и зарубежных научных журналах, издавать мемуарную и справочную литературу о психологии и психологах Петербурга.
Развитие науки происходит путем дифференциации и периодической интеграции ее направлений и отдельных исследовательских потоков. В Петербургской психологической школе после Ананьева дифференциация преобладала и приобрела такие масштабы, что возникла реальная опасность размывания, рассыпания индивидуальности школы. Чтобы сохранить ее целостность, необходимо стремиться к ее интеграции. Для этого нужен целенаправленный рефлексивный синтез всего, что сделано здесь за последние 40 лет в разных направлениях научного развития. Для такого синтеза потребуется обращение к истории нашей школы в контексте мировой и отечественной науки; эту работу откладывать нельзя.
В 2007 г. такая методологическая рефлексия будет особенно своевременна, потому что на этот год приходятся две знаменательные даты - 150-летие В.М.. Бехтерева и 100-летие Б.Г. Ананьева. Научные события, посвященные этим юбилеям, должны способствовать методологическому осмыслению сущности нашей школы, особенностей ее методического и понятийного аппарата, стиля научного поведения. Это будет способствовать подъему ее самосознания, ее консолидации и утверждению в пространстве мировой психологии, а, главное, новым значительным творческим достижениям.
1 В Ленинграде существовали и другие очаги психологической науки. В первую очередь, кафедра психологии Ленинградского государственного педагогического института (ныне РГПУ) им. А.И. Герцена, где до войны работали М.Я. Басов и С.Л. Рубинштейн.
2 Ныне это Научно-исследовательский психоневрологический институт им. В.М. Бехтерева. Как преемник старого Психоневрологического института он отмечает свое столетие в 2007 г.
3 Празднование столетия В.М. Бехтерева в 1957 г. и столетия созданной им первой в России экспериментально-психологической лаборатории в 1985 г. способствовало изучению и пропаганде научного наследия ученого.
4 Существует мнение, что в ЛГУ была создана научная школа Б.Г. Ананьева-B.H. Мясищева. На мой взгляд, В.Н. Мясищев явился основателем Петербургской школы клинической (медицинской) психологии. Школа B.H. Мясищева сформировалась на базе его теории отношений личности, преемственно связанной с теорией А.Ф. Лазурского.
Ученики В.FL Мясищева преимущественно работали и работают в Санкт-Петербургском госуниверситете на кафедре медицинской психологии и психофизиологии и в Психоневрологическом институте им. B.M. Бехтерева.
3 В российской психологии советского периода оформилось философско-антропологическое направление C.JI. Рубинштейна, которое ныне позиционирует себя как психология субъекта и основывается на принципе субъ-ектности (субъектный подход) (К.А. Абульханова, A.B. Брушлинский и др.). Соотношение антропологической психологии Б.Г. Ананьева и философско-антропологической психологии C.JL Рубинштейна остается неизученным в истории психологии.
6 В частности, у Ананьева это выразилось в индексе цитирования в его итоговой монографии «Человек как предмет познания» (1968). По моим подсчетам, в этой книге приводятся ссылки на 175 источников естественнонаучного профиля, 144 - гуманитарного и 254 - собственно психологические публикации.
7 В последние 10-15 лет появились исследования по истории психологии, где ведущую роль играли представители Петербургской психологической школы B.M. Бехтерев, Б.Г. Ананьев, B.H. Мясищев. См /.Левченко Е.В. История и теория психологии отношений. СПб., 2003; Логинова H.A. Опыт человекознания. История комплексного подхода в психологических школах В.М. Бехтерева и Б.Г. Ананьева. СПб., 2005; Степанова ЕЖ Становление психологической школы Б.Г. Ананьева. Памятные даты и события. СПб., 2003.
Статья принята к печати 22 ноября 2006 г.
