CC BY
45ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ
«САМОЛИКВИДАЦИЯ ГЕРМАНИИ» В КНИГЕ ТИЛО САРРАЦИНА И ЭХО НЮРНБЕРГА Цветков Г.С.
Цветков Георгий Семёнович - доктор философии, руководитель, Центр социальных исследований и юридических услуг «Пардаугава», г. Рига, Латвийская Республика
Аннотация: идеи социальной справедливости, свободы и эффективности не могут исчезнуть ни в современной Европе, ни где-либо ещё. Поэтому власти должны подавлять то и дело возникающий крен «влево» или «вправо», всячески поддерживая национальную либо наднациональную элиту. Вместо формирования демократического гражданского общества власть часто подминает под себя экономическую и социальную жизнь людей, хватаясь при этом за результаты псевдонаучных изысканий и дискредитируя науку как знание.
Ключевые слова: миграция, либерализм, мультикультурализм, политкорректность, учение марксизма, национал-социализм, кризис идентичности, неолиберализм, системный анализ общества.
Как писала «Литературная газета» о России в 2014 году - «наш самозабвенный рывок в рыночную экономику вдруг обернулся набирающей ход азиатчиной». Она проникает в наш быт, систему политических и общественных институтов, влияет на нравственный климат. Миграционное наступление на российские регионы выходцев из дальней и ближней Азии не слабеет. Напряжение между приезжими и коренными жителями всё острее». И ещё. Миграция и её тенденции определяются не только принимающими дешёвую рабочую силу странами (Западная Европа и Россия). В силу демографического взрыва, который произошёл в мире, над всеми развитыми странами ширится растущий «навес» миграционного давления из стран, условно говоря, юга планеты. Миграционное давление мы испытываем во всё более нарастающем темпе [2].
Не получается ли, что нравы и обычаи восточных диаспор, скорее, сами превратятся в норму жизни, чем приспособятся к нашим традициям, к русской и европейской культуре? Не сталкивает ли армия неквалифицированных «гастарбайтеров» нашу экономику на обочину технического прогресса, тормозя модернизацию и приводя к потере конкурентоспособности? Тема ассимиляции народов, как и этнической розни, в рамках современного, так называемого, мультикультурального общества уже была нами рассмотрена ранее в журнале «Социалист Латвии» и повторим её некоторые дискуссионные положения.
Мультикультурность изначально означала сплавление всех культур в единое целое (теория «плавильного котла»), что не предусматривало единого языка при абсолютной общности моделей поведения и примерно одинаковых общерыночных элитарных ценностях. За основу брались «гуманистические» либеральные ценности, ценности мнимой свободы и мнимой конкуренции.
Позже из этого «котла» «еврочиновники» создали новый квазиинтернационализм («мультинационализм») как некую «салатницу», в которой нации не сплавлялись, а выражали свой подчёркнуто национальный колорит. Никакой новой идеологии это нам не предложило. Взаимопомощь, свойственная интернационалистам разных стран, перешла в стадию вражды и междоусобицы, а общность являет себя только в объединении «нацистов» разных стран по принципу «похожести мысли». Мультикультурализм пришел к своему логическому концу.
В таких условиях разница в экономическом развитии, разность языка и территории уже не являются залогом отсутствия клановых, более низких по сравнению с
национальными, интересов. С другой стороны, распад СССР на мелкие государства в постсоветском пространстве вынуждает их, следуя основному принципу капитализма, «развиваться», чтобы получать больше прибыли. Трагично, когда местное «чинушество», не привыкшее к ответственности, непомерно поднимает цены на услуги населению, народ же не имеет возможности получить «на местах» ни образование, ни пропитание, ни обеспечить себя кровом и постоянной работой. В азиатских странах такое бесправие проявило себя во всей красе, поэтому приток трудовой миграции низкой квалификации - проблема системная.
Другая проблема проявляет себя по приезду новых иммигрантов в крупные города. Среда воспринимает их как конкурентов, как чужеродное образование, «нацизм» и междоусобицы опять-таки подталкивают их, чтобы сплачиваться в национальные кланы. И это как раз очень выгодно капиталисту, уже местечковому, клановому. Они-то как раз и собирают барыши, обещая охрану и поддержку, а на деле пользуясь бесправием людей. Пример Черкизовского рынка в Москве - «Черкизон»-это наглядно показал.
При отсутствии миграционной политики и мер, стимулирующих приток квалифицированных кадров, среди иммигрантов доминируют способные только на неквалифицированный труд, тем не менее, востребованный в ЖКХ, сфере услуг, аграрном секторе, строительстве и др. «Русские» в России просто не нужны для этих сфер современному капитализму. Можно сказать, «верхи» русского народа образованны, европеизированы и либеральны, «низы» - «социалистичны». Русский народ в мегаполисах чересчур европеец для буржуазного авторитаризма, русским свобод и демократии подавай, а выходцам из Средней Азии всё это не столь важно [2].
В свою очередь, Тило Саррацин, политик и бывший сенатор Берлина, основываясь на статистике и собственных расчетах и прогнозах, пытается доказать, что иммиграционное мусульманское сообщество в Германии и не стремится к интеграции в немецкую жизнь (теория «плавильного котла» не работает?). Уровень образования и участие в трудовой деятельности иммигрантов остаются гораздо ниже уровня коренного населения, что при традиционно высокой рождаемости у мусульман представляет реальную угрозу для национальной идентичности страны [1].
Слишком долго оставалось незамеченным, что старение и сокращение немецкого, и не только немецкого, населения происходят с качественными изменениями в его составе [1, с. 17], что проблематика притока и интеграции мигрантов не улаживается со временем сама собой и существует сегодня в Германии и в других странах, преимущественно, с мигрантами из стран, которые более чем на 95% исповедуют ислам [1, с. 231-235].
Социальное бремя неуправляемой миграции всегда было табуировано, и запрещалось говорить о том, что есть люди более и менее способные, более ленивые и более трудолюбивые, морально более или менее устойчивые, и что этого не изменишь ни равенством образования, ни равенством шансов. Потенциал, заложенный в генах, и влияние окружающей среды сложно взаимодействуют между собой. Мы не можем изменить гены, но, пожалуй, присоединяюсь, и в рамках буржуазного общества «общественную среду мы обязаны сформировать политически как можно лучше» [1, с. 13-15].
Автор высказывается за более жёсткую миграционную политику, не показывая, конечно, пути выхода из кризиса. Тем не менее, книга Тило Саррацина является, пожалуй, первым «восстанием» известного европейского интеллектуала и политика против политкорректности и мультикультурализма, которые пронизали, как саркома, все поры «свободного» западного общества и превратили его в худшую из тюрем -тюрьму разума [1, с. 7].
В сущности, что такое эта пресловутая политкорректность?
Это не невинное стремление не обидеть неловким жестом или резким словом того, кто заведомо слабее. Нет. Сейчас политкорректность доведена до абсурда и
77
превратилась в диктат слабого над сильным, приобрела такие уродливые формы, что быть умным, сильным, энергичным стало невыгодно или даже опасно. Политкорректность требует от человека перестать верить своим органам чувств, своему жизненному опыту, историческим фактам, мудрости предков и выбросить весь этот эмпирический багаж на «помойку».
Она противопоставляет этому опыту поколений, за который заплачена огромная цена, голую, ничем не подтверждённую доктрину об абстрактном равенстве всех во всём и по любому поводу. Хоть бы даже эта доктрина и вела к совершенно очевидной победе лени и тупости над трудом и талантом. Хотя бы и очевидными были её последствия в виде утраты национальной или даже сексуальной идентичности [1, с. 8].
Нормальная, здоровая человеческая особь испытывает чувство гордости за свои достижения. Человек справедливо рассчитывает на их позитивную оценку обществом и на вполне материальные «дивиденды» от своих успехов. Но политкорректность культивирует в успешном человеке чувство вины и стыда, предлагая ему, замысловатые софизмы типа бесконечной во времени исторической вины одних народов перед другими. И не важно, что, например, рабовладение было в Америке в XIX веке, а нацизм в Германии — в XX веке.
Интеллектуальный и гражданский подвиг Тило Саррацина, по выражению А. Коха, как раз в том и состоит, что Саррацин, прекрасно понимая, каким «лакомым блюдом» он предстанет для «демократов» - глашатаев политкорректности после издания такой книги, тем не менее, нашёл в себе мужество заявить об очевидных и простых вещах. О том, что нация умирает. Что никому, похоже, нет дела до того, что некогда один из самых культурных и энергичных народов превращается «в горстку вялых и апатичных старичков». Что бессмысленное растранжиривание «народных» денег ведёт к тому, что бесплатные раздачи привлекают любителей «халявы» со всего мира. И что закат немецкого этноса — это грустная и недалёкая перспектива.
Интеллектуальное восстание против диктатуры общественного остракизма — явление крайне редкое для Европы. Для этого нужно иметь убеждённость Джордано Бруно или Галилея. Как вы думаете, сколько голосов набрало бы утверждение, что «Земля - это шар», будь оно в их время поставлено на всеобщее голосование? Однако всегда находились смельчаки, которые не боялись общественного порицания и говорили людям правду. «Ради чего?» — спросите вы. И вот тут я замнусь, пишет А. Кох. Не хочется выглядеть глупо, он говорит - ради любви к истине. Булгаковский Иешуа утверждал, что «правду говорить легко и приятно». Вот, собственно, ради этого удовольствия люди и идут на эшафот, как в прямом, так и в переносном смысле. Не является ли это лучшим доказательством принципиального неравенства людей?
Навлекая на себя гнев общественности, Тило Саррацин утверждает - люди не равны. Они разные. И эта разность может лишь отчасти быть компенсирована упорством и воспитанием. Напрасно думать, что игнорирование генетического неравенства есть проявление гуманизма в отношении слабых. Что это некая невинная и простительная форма социального милосердия. Россия, более чем какая-либо иная страна, уже наступала на эти грабли. И её опыт может быть предупреждением всем тем, кто считает, что генетически обусловленного неравенства не существует.
Начнём с того, что поборники генетического равенства вообще отрицают генетику как науку о наследовании различий. И в этом смысле они становятся в одну шеренгу с товарищем Сталиным, который как раз и вроде логично с «простых» марксистско-ленинских позиций объявил генетику буржуазной лженаукой. Ведь Сталин, которого можно назвать каким угодно злодеем, безусловно, не был «идиотом». И генетику он отрицал отнюдь не в приступе бессмысленного самодурства. Сталин был человеком последовательным и понимал, генетика мешает, утверждает Альфред Кох [1], уничтожать старую интеллектуальную элиту нации. Поэтому в духе марксизма и был выдвинут тезис о том, что новую элиту, не хуже старой, а даже лучше, можно попросту воспитать. А вся чепуха про якобы наследование интеллектуальных
78
способностей тормозит победу прогрессивного пролетариата над паразитирующей буржуазией и выродившейся аристократией.
Потеря обществом контакта с реальностью, отрицание реальности и игнорирование простых и понятных истин — это родовой признак политкорректности, которая, по мнению Коха, представляет собой современную форму «неосталинизма» (? - прим. авт.). Её отличие состоит в том, что за инакомыслие сейчас не расстреливают. А вот в тюрьму загреметь можно, например, по обвинению в шовинизме. Так же, как и раньше, под одобрительные возгласы толпы и «свободолюбивой» прессы [1].
По мнению автора книги, западная демократия лишается своего главного козыря в глобальной конкуренции — интеллектуальной свободы.
Серые, недалекие, прекраснодушные «горлопаны», пишет автор предисловия, как иезуиты времён инквизиции, формируют ментальные каноны, в которых должен существовать свободный разум. И всякое отступление от этого канона подвергается истерическим нападкам именем гуманизма и сострадания. Ладно бы это заканчивалось лишь общественным порицанием. Но новоявленные Игнатии Лойолы перекраивают уголовные кодексы своих стран, чтобы заткнуть рот всем, кто не согласен содержать «дармоедов» или тратить циклопические суммы на дорогие бессмысленные прожекты, разрушающие половую идентичность, семью, духовное самосознание и достоинство своего народа.
И вот тут мы подходим к главному не только для Германии, но и для Латвии с Россией: как сохранить и приумножить национальную идентичность в условиях сокращения и старения этноса? Ответ у Саррацина один - нужно, во что бы то ни стало переломить этот «тренд» и начать рожать. Применительно к немцам это означает то, что немецкая женщина и немецкий мужчина должны хотеть родить немца. А для этого они должны гордиться своим народом, как гордятся своим народом американцы, индусы или турки.
Послевоенная же традиция национального самоуничижения, укоренившись в немецком сознании, действует деструктивно. Улыбку вызывают, например, бесконечные реверансы Саррацина в сторону евреев.
Мы понимаем - комплекс вины, действительно чудовищная трагедия Холокоста и реальные успехи евреев в науке и бизнесе - всё это так. Но «поза покорности», в которую норовит встать любой немецкий автор, затрагивающий тему национальных отношений, напоминает канон, существовавший в Советском Союзе в отношении диссертаций - чему бы ни была посвящена диссертация, будь любезен вставить ссылку на материалы последнего съезда КПСС. Иначе есть риск провала на защите или, как у меня, замечания на защите диссертации в Ленинградском госуниверситете в 1981 году по поводу «некритичного цитирования» моих старших товарищей философов - системщиков Авенира Ивановича Уёмова (Одесса), Георгия Петровича Щедровицкого (Москва) и др. [5, 6].
Книга, конечно, не лишена недостатков или даже курьезов. Так, например, Саррацин считает ислам изначально неспособной к развитию ортодоксией, лишающей его приверженцев способности к интеллектуальному и социальному прогрессу, поскольку проблема притока и интеграции мигрантов существует сегодня в Германии исключительно с мигрантами из Турции, из стран Африки, Ближнего и Среднего Востока, которые более чем на 95% исповедуют ислам.
Нуждается в серьёзном анализе и утверждение автора, что западная цивилизация из-за мусульманской иммиграции и растущего влияния агрессивных исламистских направлений веры сталкивается с авторитарными, несовременными, а то и антидемократическими тенденциями, которые не только навязывают нам своё разумение, но и представляют прямую угрозу нашему жизненному стилю (ред. авт.) [1, с. 235]. Хотя частично и можно согласиться, что речь идёт об очень обособленных религии и культуре, приверженцы которых вряд ли особенно интересуются
79
окружающей их западной цивилизацией, разве что в качестве источника материальных пособий и благ [1, с. 238].
Остаётся у автора также открытым вопрос: возможно ли вообще и насколько возможно реформировать структурные изменения экономики, общества и их постоянно меняющиеся типовые условия [1, с. 22], хотя действительно «необходимо считаться с тем, что рабочая сила стала товаром, и её перемещение в современном обществе будет происходить всегда». Надо серьёзно работать над созданием в ЕС таких условий для жизни и труда, чтобы любой человек чувствовал себя защищённым и его права были гарантированы. Требуется много усилий по разумному регулированию иммиграции и по интеграции иммигрантов в условия нашей жизни, но такого рода постановки задач заставляют думать. Думать о самом, может быть, главном в нашей жизни - кто мы, для чего мы и что будет с нами завтра.
Тило Саррацин написал свою книгу как приглашение к дискуссии, не давая готовых ответов на поставленные вопросы. Но ценность этой дискуссии выходит далеко за рамки Германии, и в Латвии с Россией сейчас те же проблемы -абсолютное сокращение коренного населения, низкая рождаемость, приток иммигрантов. Только в Азии к середине нашего века будут жить 5 миллиардов человек, из них 3 миллиарда - Индия и Китай.
Не могу также не отреагировать на приглашение к дискуссии в связи с последними «миграционными» событиями в Европе. В защиту автора Тило Саррацина, подвергшегося остракизму в Германии, могу отметить отсутствие однозначной позиции по вскрытой автором проблематике и у многих других европейских политиков и обществоведов ещё до последних событий. Думаю, что, соглашаясь с публицистом Виестуром Аболиньшем [7, с. 44] и обобщая вывод его статьи в нашем журнале, у социал-демократических партий в восточноевропейских странах действительно остается пока мало понятым «новый человечески выстраданный взгляд на постсоветский мир», которому пока не удаётся возобладать и объединиться с «чувствами национального возрождения и национальной государственности» во многих, если не во всех восточноевропейских странах (не только в Латвии, но в Украине и др.).
Это, по мнению Виестура Аболиньша, альтернатива «русскому миру», доброжелательно и с пониманием относящаяся к России, к Украине и к другим государствам, прежде всего, на постсоветском пространстве. Даже название латвийской партии «Согласие» утверждает, что социал-демократам традиционно неприемлемы насилие и война, 70-летие окончания которой мы отметили два года назад.
Исполнилось также 70 лет с начала заседаний Нюрнбергского трибунала, осудившего нацистскую партию, нацизм и фактически утвердившего жёсткий запрет на любые крайне правые идеологии, что и способствовало закреплению на Западе леволиберальной политкорректности с далеко не однозначными последствиями.
Сейчас нередко забывается, что сам Запад не считал нацизм или, точнее, национал-социализм преступной идеологией вплоть до конца Второй Мировой войны и осуждения нацизма Трибуналом. Наоборот, в ней - идеологии видели яркое отражение западных ценностей и надеялись как на спасение от коммунизма. Нацизм и близкий к нему фашизм виделись как некое начало, возрождающее истинно европейский боевой дух, уже почти утерянный под воздействием финансового капитализма. Он, как форма общественного устройства и идеология, казалось, давал надежду на преодоление классовых противоречий и объединение Европы на основе традиционных консервативных ценностей, осмысленных в каждой стране как исконно национальные.
По словам Адольфа Гитлера в «Майн Кампф», марксистская социал-демократия натравливает социально деклассированные слои общества на собственных сограждан, что... ослабляет нацию... Зачинщиками мирового заговора, по Гитлеру, были большевики, социал-демократы и евреи. Марксизм, претендовавший на мировое господство, был, по его мнению, «еврейским проектом» [8].
80
Сами бесчеловечные практики нацизма принципиально не отличались от того, чем занимались европейские народы в колониях. Расовый подход был нормой западных обществ. В Америке расовое законодательство просуществовало до 1960-х годов, а антисемитизм с весьма жёсткими мерами был вообще в многовековой европейской традиции. И нет ничего удивительного, что нацизм так долго не воспринимался как что-то недопустимое.
Наш ужас от нацизма и близкого к нему фашизма - специфически русский или советский, он не западный. Победители в Нюрнберге и, прежде всего, СССР диктовали условия будущего мира, и одним из них было осуждение нацизма. Они заставили мировое сообщество осудить нацизм и отказаться от того, что ещё недавно казалось выражением европейских ценностей.
Несколько десятилетий западные народы пытались обрести новый политический образ на основе только части своей культуры, актуализированной европейской либеральной и социалистической мыслью. И они смогли это сделать, смогли создать новую западную идеологию и вновь почувствовать себя вершиной человеческого прогресса (несмотря на «позу покорности» - исторической вины, в которую норовит встать Тило Саррацин и любой немецкий автор, затрагивающий тему национальных отношений).
Восточноевропейские народы, включая Латвию, после Нюрнберга, в отличие от западных народов, прошли исторически другой путь. При жёсткой авторитарной советской системе эмигрировавшей на Запад нацистской коллаборационистской части, тем более, прошедшей лагеря и ссылки оставшейся части, по сути, не коснулись денацификация и чувство «исторической вины», и они после развала СССР ощутили «наркотический вкус» национального возрождения и политического реванша. «Мы не стали ярко выраженными демократами, и против мыслящих иначе мы часто думаем даже хуже, чем в Советском Союзе. Это не та демократия, когда мы признаём права других, уважаем думающих иначе и т.д. В каком-то смысле мы большевики, нам нравится такой подход » - признаёт Кристиан Розенвалдс [9].
Более того, если мы, например, спросим, к кому россияне относятся хуже - к ветеранам ОУН-УПА и их балтийским «коллегам» Ваффен СС или к бывшим солдатам Вермахта - к немцам нет ненависти, потому что Германия эту страницу своей истории не прославляет, а напротив, считает её позорной и стремится доказать, что такое никогда не повторится вновь. Впрочем, то, что Европа спокойно закрывает глаза на то, что происходит в Киеве последние два года, сильно подорвал имидж Европы, если не сказать жёстче. Те, кто поддерживают или якобы не замечают националистических «перегибов» украинской власти, ставят себя с ней (Украиной) на одну доску [10].
Конец холодной войны, перестройка с её реабилитациями и разоблачениями, распад СССР, «война исторической памяти», которая развернулась на постсоветском пространстве между национальными государствами, - всё это породило масштабное переписывание истории, «срывание масок», «закрытие белых пятен» и так далее. Как и породило серьёзный кризис идентичности в постсоветских восточноевропейских странах, когда люди затрудняются с ответами на вопрос «кто мы, зачем мы и каково наше место в мире?», хватаясь за вроде очевидные, но чаще ложные ответы псевдоисторических изысканий, непременно отвергая аналогичные, тоже часто не лучшие изыскания соседей [14].
С тех пор как, например, в Украине западноукраинская бандеровская идеология признана чуть ли не официальной доктриной государства, почти каждый стал бандеровцем, независимо от национальности, языка и взглядов. Независимо от родного языка и культурных предпочтений стало модно придать своей внешности лёгкую воинственность или даже наколоть свастике подобную татуировку. «Восточная Европа становится всё сильнее похожа на Россию: авторитарная, узколобая, расистская... Настало время осознать неприятную вещь: таким западным ценностям, как
либерализм, толерантность и равноправие, противостоят восточные никчемности: расизм, невежество и узколобость» (!?- прим. авт.: Jakob Augstein) [11].
Увы, такое положение вещей, видимо, укоренилось всерьёз и надолго. Украинский обыватель шёл к своему «нацизму» долго и последовательно. В период благополучных «нулевых» в общество настойчиво внедрялись разобщённость и различные формы социального расизма. Всякий чужой, тем более, русский, воспринимался и воспринимается как помеха, как опасность или даже как враг. Власть в современной Украине, видимо, серьёзно больна и часто заменяется консенсусом вооружённых людей, способных шантажировать любого чиновника -вплоть до министра или даже президента.
По мнению историка и философа Льва Гумилёва, неоднородный украинский этнос состоит из субэтносов, различающихся и по ландшафту обитания, и по времени вхождения в Украину, и даже по этническому субстрату (Буковина, Закарпатье, Галиция, Подолия, Полесье, Северская земля, Новороссия и Слобожанщина). «Этнические химеры», созданные в русском этническом поле при помощи поляков и австрийцев на западе, и большевиков (коммунистов) на востоке соединились и после распада СССР «рванули» как мощная бомба [6].
В свою очередь, агрессивные химеры могут порождать «антисистемы» как «целостности людей с негативным мироощущением», творящих зло сознательно и даже с удовольствием, во имя каких угодно оправдывающих творимое зло абстрактных целей (наиболее известной и мощной антисистемой является нацизм, а на Украине в ХХ веке антисистема «отметилась» в зверствах Волынской резни, когда УПА уничтожила десятки тысяч поляков).
При таком раскладе гражданское противостояние на востоке Украины было неминуемо. Вопрос о статусе русского языка стал лишь поводом (как, например, ущемление православия во времена Речи Посполитой). Принятие Киевом условий соглашения «Минск-2», а мировыми лидерами необходимости федерализации Украины было большим прогрессом, хотя до сих пор остаются в подвешенном состоянии отвод «тяжёлого» вооружения, конституционная реформа, борьба с коррупцией, вопрос об активах олигархов в Донбассе и многое другое. Общими немалыми усилиями достигнутые Минские соглашения надо выполнять, но у них трудная судьба.
Уже становится очевидным, что нынешний мировой кризис не может быть разрешён в рамках прежней либерально-демократической модели. Но вектор изменений может быть направлен как вперёд, так и назад. Развитие общества сегодня идёт не по марксовой спирали и не по либеральной прямой, а скорее по принципу маятника или зигзага. Движение направлено не вперёд, а как бы назад по исторической шкале. Результатом регресса становится архаизация либеральной модели. Её признаки - штабная экономика, методы информационного контроля над обществом, утрата массовым сознанием научно-критических ориентиров, вплоть до легализации и роста неофашизма.
Иными словами, либерализм, как и коммунизм в ХХ веке, из политического учения сегодня превращается в жёсткую систему политических догматов, принудительных поведенческих сценариев и правил, одним словом, в навязываемую жёсткую идеологию.
В то время как либеральный Запад провозглашает новыми ценностями фактический отказ от христианства, мультикультурализм и глобализацию, Россия, защищающая христианство, традиционные ценности и вступающая в противостояние с исламским экстремизмом, начинает выглядеть привлекательно.
Германия единственной из западноевропейских стран испытала в ХХ веке все три политически-идеологические направления - консервативное, социалистическое и либеральное. К тому же первые два направления были существенно извращены: консервативное - Гитлером, доведя до абсурда все
ценности правых, а идеология левых - Сталиным с его «брутализацией» социализма (графиня Марион Дёнхофф - прим. авт.) [12].
В результате либеральное направление практически поглотило остальные направления, и осталась одна либеральная идеология глобальной рыночной экономики. Возможны разные комбинации, а попытка изобрести «новую идеологию», видимо, сводится к одной из таких комбинаций. Создание конвергентного социализированного общества, например, для России могло бы вобрать в себя лучшие национальные и социальные - социалистические черты прошлого развития России (СССР) и современной западной социальной системы.
По признанию немецкого государственного деятеля Франца Й. Штрауса в беседе с Михаилом Горбачёвым при посещении Москвы в декабре 1987 года: «капитализму присущи отдельные элементы социализма, причём порой в гораздо более развитой форме, чем в социалистических странах. Основная разница заключается в частной собственности на орудия и средства производства. Но и здесь история ещё примет своё решение... ».
Изменения в политическом ландшафте Германии, отразившиеся в результатах последних парламентских выборов, свидетельствуют о том, что немецкое общество расколото. Две старейшие и наиболее массовые партии ХДС/ХСС и СДПГ, которые можно назвать своеобразными «скрепами» политической системы, всё менее способны играть эту роль. Но, конечно же, главной сенсацией этих выборов стало третье место партии «Альтернатива для Германии» с ореолом скандальности евроскептиков и борцов с мигрантами, апеллирующих к закреплённому в конституции ФРГ принципу сохранения культуры, языка и других национальных немецких ценностей.
Возможно, именно современной Германии предстоит найти для нашего европейского общества этот «системный баланс справедливости, свободы и эффективности в условиях глобального кризиса идеологии либерализма». Причём идеологию такого будущего нельзя рассматривать как абстракцию, в отрыве от сопутствующих техноэкономических факторов и их эффективности (термоядерный синтез, биогенная инженерия, космизация ноосферы и т.д.).
Для такой социальной модели требуется эгалитаристская идеология, тяготеющая к социал-демократии и социализму при наличии сильной вертикали власти. Но для обоснования этого «нового этатизма» требуется новая система ценностей взамен старой, всё ещё связанной для России и некоторых восточноевропейских стран с советской моделью социализма. И эта система должна строиться на началах традиции, чтобы противостоять набирающему силу ультраправому тренду, претендующему на роль наследника либерализма [14, 15].
Идёт борьба между старым неолиберальным миром, который архаизируется, стремясь сохранить себя и возродиться, и миром христианским, способным в ближайшем (или не ближайшем) будущем создать справедливое эгалитарное общество. Хотелось бы думать, что выбор за странами Европы - Евросоюзом и Россией.
Список литературы
1. Саррацин Тило. Германия: самоликвидация. Пер. с нем. М. Рид Групп, 2012. С. 400.
2. Литературная газета, 2014. № 14 (6457). [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.lgz.ru/ (дата обращения: 29.11.2017).
3. Калниньш Бруно. 50 лет Латвийской социал-демократии (Latvijas Sotia1demokratijas 50 gadi). Stokholma,1993. 248 1р. [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.whiterabbit.lv/t/socdem50/SATURS.htm/ (дата обращения: 29.11.2017).
4. Идея суверенитета Латвии на крутых поворотах судьбы (Latvijas suverenitates ideja liktengriezos. «Zinatne». Riga, 1990. 2001 p.
5. Уёмов А.И., Цветков Г.С. Проблема сохранения и современная наука. Рецензия на книгу Маркова В.А. // Философские науки, 1984. № 1. С. 171-173.
6. ГумилёвЛ.Н. Этногенез и биосфера Земли. Соч. в 15 т. Т. 3. Минск, 1997. 640 с.
7. Аболиньш Виестур. Россия Латвией шагнула в Европу? Исповедь социалиста-демократа // Социалист & демократ Латвии. Вып. 1. Социализация и ЖКХ. Рига, 1916. С. 44-52. [Электронный ресурс]. Режим доступа: e-mail: spc.pardaugava @inbox.1v/ (дата обращения: 29.11.2017).
8. Ценпфенниг Барбара (Zehnpfennig Barbara). Розыск следов в кн. Гитлера «Моя борьба»: руководство по завоеванию мира (Spurensuche in Hitlers Buch "Mein Kampf': Anleitung zur Welteroberung). Passau. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.amazon.de/Hit1ers-Mein-Kampf-Eine-Interpretat/ (дата обращения: 29.11.2017).
9. Розенвалд К. (Rozenvalds Kristians). [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://imhoc1ub.1v/user_abgut/1165/ (дата обращения: 29.11.2017).
10. Восканян М. Высокая планка крымского консенсуса. [Электронный ресурс]. Режим доступа: vz.ru/opinions/2016/3/18/800388.htm1/ (дата обращения: 29.11.2017).
11.Аугштайн Якоб (Augstein Jakob). [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.spiege1.deAImpressum/ (дата обращения: 29.11.2017).
12. Doenhoff Marion Grafin. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.marion-doenhoff.de/ (дата обращения: 29.11.2017).
13. Тесля Андрей, Неменский Олег. Он был русским или украинцем? // Литературная газета, 2017. № 19 (6597). [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://1gz.ru/artic1e/-19-6597-17052017/onby1russkimi1iukraintsem/?sphrase_id=887451/ (дата обращения: 29.11.2017).
14. Цветков Г.С. Марксизм и некоторые аспекты истории современного общества // Наука, образование и культура, 2017. № 7 (22). С. 18-24. [Электронный ресурс]. Режим доступа: htpp://scientificartic1e.ru/ (дата обращения: 29.11.2017).
15. Социализация общества. Вып. 1. Социализация как перспектива. Рига, июнь 2013. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.ba1tija1v.1v в рубрике «Соц. перспектива»/ (дата обращения: 29.11.2017).
