CC BY
42Ю.В. Ергин, М.Ю. Павлова
С.М. ТРАЙНИН - ПЕРВЫЙ ДИРЕКТОР БАШКИРСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО МЕДИЦИНСКОГО ИНСТИТУТА (1932-1937)
Ключевые слова: медицинское образование; Башкирский государственный медицинский институт; Трайнин С.М (1902-1973).
Аннотация: О жизни и деятельности С.М. Трайнина, первого директора Башкирского мединститута, по материалам его «Следственных дел», хранящихся в архиве Управления ФСБ по Республике Башкортостан.
К началу 1930-х годов показатели здоровья в первой в РСФСР Автономной Башкирской Советской Социалистической Республике вызывали серьезную тревогу. После Первой мировой войны и последовавшей после Октябрьской революции 1917 года Гражданской войны общая смертность в Башкирии составляла 26 человек на 1000 жителей, детская смертность - 220 человек на 100 человек, родившихся живыми, а средняя продолжительность жизни не превышала сорока лет. В республике были широко распространены детская и кишечная инфекции, туберкулез, трахома; ежегодно регистрировалось более 200 тысяч случаев малярии.
В этих условиях Постановлением № 289 от 25 марта 1932 года Совнаркома РСФСР в Уфе был открыт медицинский институт. С 1 октября 1932 года директором вновь организованного Башкирского государственного медицинского института (БГМИ) Наркоматом здравоохранения РСФСР был назначен Соломон Маркович Трайнин (1902-1973), выпускник медицинского факультета 1 -го МГУ, проработавший до этого пять лет в Уфе в Республиканском спецкожвендиспансере, возглавивший в 1930 году Башкирский кожно-венерологический институт (один из первых в России). Он был директором БГМИ до 25 сентября 1937 года, когда органами НКВД БАССР был арестован, осужден к восьми годам исправительно-трудовых лагерей и сослан в Магадан. В апреле 1945 года С.М. Трайнин выездным заседанием Особого совещания при НКВД СССР был на шесть месяцев досрочно освобожден из лагеря, но остался работать в Магадане. В конце 1949 года он был арестован вторично, а 4 февраля 1950 года «за принадлежность к антисоветской троцкистской группе» переведен на положение ссыльного переселенца в пределах Колымы и Дальнего Востока. Лишь в мае 1955 года, уже после смерти Сталина, С.М. Трайнин был полностью реабилитирован.
С.М. Трайнин (1902-1973)
Долгое время имя С.М. Трайнина в книгах по истории БГМИ, одного из старейших вузов нашей республики, в лучшем случае только упоминалось [1], [7]. Лишь в 2012 году появилась первая, но достаточно краткая публикация о педагогической и научной деятельности С.М. Трайнина [3], при написании которой авторы использовали архивные документы, хранящиеся в БГМИ, ставшем с 1995 года Башкирским государственным медицинским университетом. В том же году В.Г. Сахаутдинов (1939-2019), бывший в 1982-1987 годах ректором БГМИ, располагавший, по-видимому, теми же архивными документами, опубликовал в издательстве «Гилем» Башкирской энциклопедии небольшой сборник «Башкирский государственный медицинский университет. Как все начиналось» [4] (2-е стереотип. изд, 2015). В произведении в популярной форме рассказывается о десяти первых ректорах этого высшего медицинского учебного заведения.
пеппгогичесний ЖЫРНПЛ СЛШПОРТОСТПНП N 2(81). Я019 еаоомп
Сборник начинается 23-страничным очерком о первом директоре БГМИ С.М. Трайнине, который, будучи еще студентом Московского университета, оказался в середине 1920-х годов бойцом ЧОНа в Башкирии от 1-го МГУ. После окончания медицинского факультета (1925) был распределен в Уфу, в 1931 году возглавил Комиссию по созданию Башкирского медицинского института и стал его первым директором. Лейтмотивом очерка В.Г. Сахаутдинова о С.М. Трайнине является мысль о том, что участь первого директора БГМИ была предопределена еще до его ареста в 1937 году: «...Его готовили на Колыму! ... Государство в те годы не могло обойтись без интеллигенции (врачей, учителей), которые должны были обслуживать целую армию конвоиров, охранников и офицеров [речь идет ГУЛАГе, авторы], без которых нельзя было создать закрытое государство»[4, 24].
Наше небольшое исследование, написанное по материалам двух Следственных дел С.М. Трайнина, хранящихся в архиве Управления ФСБ по Республике Башкортостан, позволит приоткрыть неизвестные страницы жизни человека, отдавшего ее благородному делу - лечить больных и страждущих, никогда не забывавшего Башкирский медицинский институт. С.М. Трайнин
неоднократно приезжал в Уфу на встречи со студентами и преподавателями своего детища.
Соломон Трайнин (он же Тройнин) родился 20 января 1902 года в местечке Дрибин (Дрибни) Могилевской губернии в семье зубного врача. Пятого ребенка (в семье уже было три сына и одна дочь) назвали в честь царя Соломона, правителя
объединенного Израильского
царства в период его наивысшего расцвета. Отец Соломона Трайнина неоднократно выезжал для повышения своей квалификации в Германию и Францию, хорошо владел немецким и французским языками. Несколько европейских языков знала и мать Соломона, занимавшаяся репетиторством детей в богатых семьях. Поэтому неудивительно, что мальчик уже в пять лет свободно разговаривал на немецком и французском языках, владел идиш и, естественно, русским языком. С шести лет Соломона отдали на учебу сначала в старший класс начальной еврейской школы,
затем перевели в двухклассное казенное еврейское училище в Кахавне, после окончания которого (в 1914 году) некоторое время он обучался в гимназии слободы Алексеевка Воронежской губернии. В годы Гражданской войны семья Трайниных оказалась в Курске, где Соломон окончил Курскую Советскую трудовую школу второй ступени. Уже в стенах этого учебного заведения он стал активным участником происходивших в стране революционных и политических событий, вступил в комсомол, а в июне 1920 года принятого в члены РКП(б) восемнадцатилетнего паренька назначили руководителем Курского военного цензурного отделения1).В августе того же года Курский губернский комитет РКСМ командировал Соломона Трайнина учиться на медицинский факультет 1-го МГУ.
Это были очень тяжелые годы Гражданской войны, когда на Россию обрушились необычайно сильные эпидемии сыпного тифа и «испанки», самой массовой эпидемии гриппа за всю историю человечества в абсолютных цифрах как по числу заразившихся, так и умерших. Начавшись глубокой осенью 1918 года и достигнув своего высшего развития в апреле 1919 года, пандемия сыпного тифа продолжалась до 1921 года. В начале 1920 года на военно-санитарные работы были мобилизованы все студенты младших курсов Московского университета: они работали медицинскими братьями и сестрами на эвакопунктах московских вокзалов, в санитарных госпиталях.
В 1920 году приемная комиссия Первого МГУ стала осуществлять прием абитуриентов на медицинский факультет по новым правилам: предпочтение отдавалось тем из них, которые имели рекомендации губернских партийных и профсоюзных организаций. Если в первой половине 1920 года в 1-м МГУ в целом обучалось 26934 студента, в том числе на медицинском факультете - 13337 человек, то в следующем, 1921 году, соответствующие цифры были - 27024 и 2543, то есть число обучавшихся на медицинском факультете 1-го МГУ увеличилось в 2 раза: факультет принял на выделенные ему вакансии приема без вступительных экзаменов всех окончивших рабфаки вне всяких ограничений по возрасту. Только в 1922/1923 учебном году для поступавших (за исключением выпускников рабфаков) были введены испытания в форме коллоквиумов и письменных работ.
Медицинский факультет 1 -го МГУ был выделен в особую ударную группу, которая подчинялась московскому военкомату. Поэтому Соломон Трайнин, ставший с первого курса активным членом партячейки 1 -го МГУ, оказался одним из организаторов и активных бойцов караульной службы ЧОНа, частей особого назначения, ответственных за несение охраны объектов, среди которых, кроме зданий самого Московского университета, были здания находившихся рядом других правительственных учреждений. Впоследствии многие сокурсники и коллеги Соломона Трайнина связали свою жизнь именно с ЧОНами, ударными силами ВЧК - Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией. Во время студенческих каникул бойцы ЧОНа 1 -го МГУ отправлялись в командировки по всем областям России, в числе которых была и Башкирия, в которой Соломон Трайнин как ЧОНовец побывал летом 1924 года. После получения диплома об окончании медицинского факультета 1 -го МГУ по распределению он был направлен в распоряжение Башнаркомздрава. В то время
пеппгогичесний ЖЫРНПЛ СЛШПОРТОСТПНП N 2(81). Я019 еаоомп
в Башкирии состояние здравоохранения ставило под сомнение само существование Башкирской Советской Социалистической Республики, первой автономной республики в составе РСФСР: свирепствовали инфекционные болезни, туберкулез (в том числе кожи), целые поселки были поражены трахомой, дети болели лишаем, псориазом, чесоткой и другими кожными заболеваниями. В двух томах Следственных дел С.М. Трайнина, хранящихся в архиве УФСБ по РБ, находятся несколько вариантов изложения им самим пройденного жизненного пути: в материалах допросов (1937-1938, 1949-1950), письмах-заявлениях, направленных в различные партийные и советские органы (в секретариат И.В. Сталина, прокуратуру и министерства внутренних дел СССР и БАССР, первому секретарю Башкирского обкома КПСС С.Д. Игнатьеву, председателю Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилову). Мы будем использовать выдержки из этих документов.
СМ
____
. _______ .
&«тсг#сс Мое сёое гале^елые нет ¿¡Нем* и^иЛ^Ьс
еогклвгхя
---Ык 'Эогг/оех!**
о?}п
¿офп ■ч-ч) 0сиасм*г
'^.-■¡-Ч&ссА'
гие.
. НО /»Ль«- Л"«
____________________ ___
Шрзаавявнб.._- ддемтюмаг ____... ,Шг
(Ьс-аЬоъо СЬоСегмпе/гкЛ^ вэп «¿^
/*<К си^вЯпеп.у, г то ни^егдро-УГйъёнЯАС Лпг.
_ с/оеийты*«', Л
. .., , ..-------, ___
С. Л .
.,— -3--о- еуя»-ЛЧгГ: ф-гтги^о «л
ут«-. О-
'"Ш
Фрагмент письма С.М. Трайнина Генеральному секретарю ЦК ВКП(б) И.В. Сталину
Из «Заявления» С.М. Трайнина И.В. Сталину (Магадан, 14.11.38): «... С
1920 года (т.е. с 18-летнего возраста) являлся членом ВКП(б), а до этого был комсомольцем. В 1920 году Курским Губкомом РКСМ был командирован на учебу в медфак 1-го МГУ. По окончании медфакультета в 1925 году был направлен ЦК ВКП(б) в распоряжение Башкирского обкома ВКП(б) в город Уфу, где работал беспрерывно до своего первого ареста в сентябре 1937 года» .
Обучение молодого члена ВКП(б) С.М. Трайнина на медицинском факультете 1 -го МГУ, ставшего уже на первом курсе членом парткома Московского университета (!), совпало со временем жесткой внутрипартийной борьбы в ВКП(б), начавшейся с отходом В.И. Ленина от политической деятельности в связи с его тяжелой болезнью. Написаны тома исследований о том, как Сталин в 1920-е годы блокировался сначала с Зиновьевым и Каменевым против Троцкого, а потом с Бухариным против Зиновьева и Каменева, уничтожив их всех поодиночке. Главным противником Сталина после смерти В.И. Ленина в 1924 году оставался, безусловно, Лев Троцкий: он так и не смог стать преемником Ленина, место которого у руля партии занял Иосиф Сталин, видевший в лице Льва Давидовича серьезного противника, поспешил «обезвредить» Троцкого. В мае 1924 года Лев Троцкий был подвергнут настоящей травле, в результате чего он потерял сначала очень важный пост наркома Военно-морских сил, а затем и членство в составе ЦК Политбюро ВКП(б). В 1926 году Лев Троцкий попытался восстановить свои позиции, организовав неудавшуюся антиправительственную демонстрацию, в результате чего был сослан сначала в Алма-Ату, а затем с лишением советского гражданства - в Турцию. В изгнании Лев Троцкий не прекратил свою борьбу со Сталиным: за рубежом он стал издавать «Бюллетень оппозиции», написал автобиографию «Моя жизнь», в которой оправдал свою революционную деятельность. За границей Троцкий написал и «Историю русской революции», в которой доказал неизбежность Октябрьской революции в условиях царской России. В 1940 году Лев Троцкий по прямому указанию Сталина был убит в Мексике.
Внутрипартийной борьбе в ВКП(б) в середине 1920-х годов мы уделили достаточно большое внимание потому, что еще осенью 1936-го года на первого директора БГМИ С.М. Трайнина в Башкирский обком ВКП(б) поступил политический донос: его обвинили в том, что обучаясь на медицинском факультете 1-го МГУ, в 1922-1925 годах, он активно выступал на стороне троцкистской оппозиции против генеральной линии партии. Это обвинение проиллюстрируем фрагментом из одного документа Партколлегии Комитета Партийного Контроля (КПК) ВКП(б) по Башкирии, хранящегося в Следственном деле С.М. Трайнина.
Из письма секретаря КПК по Башкирии (Уфа, И.И. Тимонин, май 1937) в КПК при ЦК ВКП(б) (Москва, П.Ф. Сахарова): «...Парторганизация Медфака 1-го МГУ в 1923-1925 годах была одним из опорных пунктов троцкистов. Подавляющее число членов этой организации (90 человек) принадлежало к троцкистской оппозиции и голосовало за троцкистские резолюции. К ним принадлежал и С.М. Трайнин. Меньшинство членов этой организации (25 человек) были сторонниками Ленинско-Сталинской ЦК партии, на плечах
пеппгогичесний ЖЫРНПЛ СЛШПОРТОСТПНП N 2(81). 2019
которой с помощью ЦК ВКП(б) была выиграна тогда борьба против троцкистов на Медфаке 1-го МГУ. Из этих 25 членов партии 10 человек, имевших партийный стаж с 1917-20 годов, категорически утверждают, что Трайнин действительно принадлежал к троцкисткой оппозиции, всегда ее поддерживал и голосовал за троцкисткие резолюции».
В практике публикации документов, хранящихся в следственных делах жертв политических репрессий 1930-1950-х годов, по этическим соображениям нельзя называть фамилии «информаторов» (доносчиков), проходящих по делу подследственных, а также допрошенных, открыто клеветавших на конкретного участника процесса: их показания зачастую были единственным «доказательством» вины человека, приговоренного обычно к 8-10 годам исправительно-трудовых работ или даже к высший мере наказания (расстрелу). И все же в нашем исследовании будут названы несколько фамилий допрошенных (в Уфе и Москве), проходивших по Следственному делу С.М. Трайнина. Объясняется это тем, что, во-первых, в вышеуказанных публикациях [3],[4] они уже открыты, а во-вторых, без указания фамилий проходивших по «Делу Трайнина» лиц не будут понятны фрагменты его обращений по поводу своей невиновности в различные партийные и советские органы.
Укажем, прежде всего, фамилию В.Г. Белецкого (1902 - 1973), сокурсника С.М. Трайнина, всю жизнь проклинавшего свою alma-mater за то, что после окончания 1-го МГУ он был распределен в далекий от Москвы Иркутский медицинский институт. Этот институт, созданный в 1919 году, стал первенцом высшего медицинского образования на Востоке России и одним из старейших высших учебных заведений Сибири. Его организатором, между прочим, была элита Казанской медицинской школы. В 1940 году В.Г. Белецкий защитил кандидатскую диссертацию, в годы войны служил врачом в Красной армии, а после демобилизации устроился на должность заведующего кафедрой Смоленского мединститута и проработал там двадцать пять лет до выхода на пенсию.
Его однофамилец З.Я. Белецкий (1901-1962) после окончания медфака 1-го МГУ (1925) и Института красной профессуры работал заведующим кафедрой философии в университете в Ростове-на-Дону (1929-1932), около года -проректором, а затем - сделал головокружительную карьеру в Москве: бессменный секретарь первичной организации Института философии АН СССР (1934-1943), заведующий кафедрой диалектического и исторического материализма МГУ (до 1953 года), а после смерти Сталина - заведующий кафедрой философии гуманитарных факультетов МГУ. Прослыл «вульгаризатором марксизма», но подвергнут остракизму не был. Более того, будучи автором менее 10 публикаций (в основном в журнале «Под знаменем марксизма»), пользовался благосклонностью сидящих в Москве на Старой площади. Когда в 1944 году коллектив авторов, работавших в основном в Институте философии АН СССР, получил Сталинскую премию за 3-й том «Истории философии», З.Я. Белецкий написал письмо лично Сталину, после чего (уже после вручения указанной премии) вышло постановление ЦК ВКП(б) «О недостатках и ошибках в освещении немецкой философии конца 17 - начала 18
века». 3-й том «Истории философии» был подвергнут жесточайшей критике, фактически был запрещен, поскольку его произведения изъяли из пользования.
Практически во всех документах 1 -го тома «Следственного дела» С.М. Трайнина встречается фамилия С.Л. Либермана (1902-1945), который якобы один из руководителей троцкистской организации, действовавшей на медфаке 1-го МГУ. После окончания университета (1925) С.Л. Либерман - главный венеролог плавсостава Черноморского флота в Севастополе. С 1927 года он работал в Москве во Всесоюзном НИИ гигиены труда и профзаболеваний им. Обуха и в Венерологической клинике при 2-м Московском мединституте, доктор медицинских наук (1932). С конца 1937 года работал в Томском медицинском институте, профессор (1940), а затем снова в Москве - заведующий кафедрой кожных и венерологических заболеваний 2-го Мединститута. Он был автором монографии «Эпиляция таллиевым пластырем профессора С.Л. Либермана» (1939), «К проблеме лечения грибковых заболеваний без рентгеноблучения. Таллий» (1941), соавтором коллективной монографии «Кожные и венерические болезни» (1941).
По допросам, проведенным в Москве, по первому «Делу Трайнина» проходила также и М.Б. Цукер (1901-1985), выпускница медфака 1-го МГУ, работавшая там же до 1952 года (с 1930 г. - это был 1-й Московский мединститут) на кафедре нервных болезней, профессор (с 1939), специалист в области детской неврологии; с 1956 - в Центральном институте усовершенствования врачей. Автор трех монографий по неврологии детского возраста (1947; 1970; 1975); соавтор фундаментального труда «Нервные болезни» (4-е изд., 1960).
Упомянем еще о трех выпускниках медфака 1 -го МГУ, допрошенных в Москве по «Делу Трайнина», фотография которых 21 января 1926 была помещена в газете «Правда» с подписью: «Врачи: Т.Т. Зорька2), В.А. Рукавишников ) и Н.С. Попов4), которые в качестве санитаров ухаживали за Владимиром Ильичем Лениным в Горках».
Приехавший по распределению в Уфу выпускник медицинского факультета 1-го МГУ Соломон Трайнин с 8 августа 1925 года стал работать в должности заместителя главного врача Башкирского областного кожно-
венерологического диспансера (на 56 коек), открывшегося в городе еще в 1923 году. Для проживания он снял небольшую комнату на Пушкинской улице, дом 99 (во дворе), у интеллигентной семьи бывшего подпольщика - большевика В.Д. Галанова (1878-1937), в то время - директор Центрального архива БашАССР, а в последующие годы - заведующий Музеем революции (в 19261931). Его жена, Л.А. Галанова (1876-1956), бывший директор 2-й Советской трудовой средней школы, в которой впервые в республике был осуществлен переход к политехническому обучению, Герой Труда ВЦИк (1936), уже находилась на персональной пенсии. Молодому врачу очень понравилась дочь Галановых -Галина, ставшая вскоре супругой С.М. Трайнина.
Быстро разобравшись в ситуации по недостаточному обслуживанию городского и сельского населения, С.М. Трайнин пришел к выводу, что без специально организованной в диспансере рентгенографической лаборатории эффективно лечить больных фактически невозможно. После полутора лет
пеппгогичесний ЖЫРНПЛ СЛШПОРТОСТПНП N 2(81). 2019 еаоомп
пребывания в Уфе он на четыре месяца уехал в Москву в Московский научно-исследовательский рентгенорадиологический институт, учрежденный еще в 1924 году Постановлением Совнаркома РСФСР, и вернулся обратно, получив специальность рентгенотерапевта. К этому времени у молодой семьи Трайниных уже родился сын Марк и они переехали в отдельную квартиру. Через полтора года С.М. Трайнин прошел еще одну четырехмесячную стажировку, но теперь уже в Ленинградском рентгенографическом и радиологическом институте. Деятельность этого института, созданного в марте 1919 года в Петрограде по инициативе профессоров А.Ф. Иоффеи и М.Н. Неменова, с самого начала была ориентирована на экспериментальные исследования не только в области физики, но и в такой, казалось бы, сугубо специфической методической области, как медицинская клиника. Исследования биологического действия лучей Рентгена и радия показали, что, с одной стороны, они ускоряют темп жизненных процессов в клетке и в условиях эксперимента это приводит к быстрому старению организма. С другой стороны, эти же лучи позволяют уменьшить злокачественные опухоли (рак, саркома), перед которыми хирурги ранее безнадежно опускали свои руки.
В сентябре 1930 года С.М. Трайнин был направлен Башнаркомздравом на организацию в Уфе Башкирского областного кожно-венерологического института: в нем он не только директор, но и заведующий рентгенотерапевтическим кабинетом. К этому времени С.М. Трайнин уже автор ряда научных публикаций, в числе которых «Безфильтровая рентгенэпиляция волос», впоследствии нашедшая широкое применение в практике работы кожных диспансеров страны. Ее автор на материалах около двух тысяч пациентов доказал, что использование предложенной им методики практически не приводило ни к каким побочным явлениям.
Научную работу молодой врач С.М. Трайнин успешно сочетал с общественной: в 1925-1929-х годах он был ответственным секретарем парторганизации Башнаркомздрава, руководителем политкружка повышенного типа, до ареста ( сентябрь 1937 года) избирался членом или кандидатом в члены Уфимского городского комитета ВКП(б), с 1934 года был членом БашЦИКа.
В октябре 1932 года С.М. Трайнин Постановлением Наркомздрава РСФСР был назначен директором вновь открывшегося Башкирского медицинского института. Подготовка к открытию БГМИ началась значительно раньше: приказом по Башнаркомздраву от 12 сентября 1931 года сначала был создан Организационный комитет в составе трех человек - В.Ф. Мусихина, заместителя наркома Башнаркомздрава и врачей В.М. Романкевича и И.И. Геллермана. Коллегия Башнаркомздрава протоколом от 31 марта 1932 года утвердила исполняющим обязанность директора иснститута по учебной части врача Г.Н. Терегулова, выпускника медицинского факультета Первого МГУ (1927) [2], а приказом Наркома здравоохранения РСФСР от 19 ноября 1932 года директором БГМИ был назначен врач С.М. Трайнин, до этого бывший директором Башкирского областного кожно-венерологического института.
Постановлением Башсовнаркома от 1 августа 1932 года институту под учебное помещение и расположение рабфака были предоставлены два этажа и полуподвальные помещения здания Школы фабрично-заводского обучения по ул.
Фрунзе, дом 47, до революции в здании была Уфимская мужская гимназия. В последующем все здание Школы ФЗО было целиком передано в распоряжение молодого медицинского вуза. В нем разместились: дирекция БГМИ, библиотека и первые кафедры: биологии (заведующий кафедрой К.С. Немков), общей химии (И.Ф. Сущинский), органической химии (М.А. Абдульменев), морфологии (В.М. Романкевич), физики (Е.Н. Грибанов) и общественных наук (Г.Н. Масленников). 15 ноября 1932 года, когда на базе этих кафедр начались первые учебные занятия, стало датой рождения Башкирского государственного медицинского института.
Из заявления С.М. Трайнина на имя И.В. Сталина: «...С 1925 года до момента ареста работал по специальности заведующим Башкирского областного кожно-венерологического диспансера. Подготовил за это время несколько рентгенотерапевтов и выполнил ряд научных работ. С 1932 года был направлен на организацию Башкирского мединститута, где до ареста работал директором. За время моей работы Башмединститут, организованный, в буквальном смысле слова, на пустом месте, превратился в громадное учебно-исследовательское учреждение, давшее стране сотни врачей. Уже в третьем туре соцсоревнования вузов и втузов республики мединститут получил Переходящее знамя вузов Башкирской АССР и 15 тысяч рублей премии».
Здание бывшей Уфимской мужской гимназии, занимаемое с 1919 года 2-ой Советской Трудовой школой (заведующая Л.А. Галанова), а с конца 1920-х годов - Школой ФЗО.
пеппгогичесний ЖЫРНПЛ СЛШПОРТОСТПНП N 2(81). 2019 еаоомп
Весной 1933 года для развертывания новых кафедр институт получил в свое распоряжение целиком все здание бывшей Уфимской мужской гимназии, а также и два имевшихся при нем флигеля. В том же году на прежней усадьбе бывшей гимназии было построено деревянное здание студенческой столовой и начато строительство студенческого общежития на 600 мест. Отмечая большие заслуги Башкирской комсомольской организации, БашЦИК и Башсовнарком своим совместным Постановлением от 29 октября 1933 года присвоили институту наименование «Имени 15-летия ВЛКСМ». В начале 1934 года Башкирскому мединституту предоставили шесть дополнительных зданий, расположенных недалеко от основного по улицам Карла Маркса и Октябрьской революции. Тогда же началась надстройка 3-го этажа главного учебного корпуса по ул. Фрунзе, 47.
Успехам в развитии Башмединститута, достигнутым вузом к 15-летию Башкирской АССР, посвящено две публикации С.М. Трайнина с Г.Н. Терегуловым: одна вышла в Юбилейном сборнике «Здравоохранение: к 15-летию Башкирской АССР» [5], а вторая в журнале «Медицинский работник»[6], издававшемся в 1919 - 1936 годах в Москве. К этому юбилею в БГМИ открылись новые кафедры: нормальной физиологии (профессор Н.С. Спасский), микробиологии (профессор С.А. Белявцев), патологической анатомии (доцент З.Н. Моргенштерн), патологической физиологии (врач В. Самцов), оперативной хирургии (врач В.М. Романкевич), фармакологии (доцент И.А. Лерман), факультетской терапии (врач Д.И. Татаринов), акушерства и гинекологии (врач В.В. Болендзь). При директоре БГМИ С.М. Трайнине началось строительство нового учебного корпуса по улице Ленина (он строился как биологический), завершен в начале 1941 года, который с 1985 года стал главным корпусом института. В 1935 году на базе Уфимского бактериологического института открылась кафедра общей химии (доцент Н.Ф. Емельянов). В 1936-1937-х годах начали формироваться клинические кафедры, разместившиеся на базе Первой Совбольницы (ныне - Республиканская больница им. Г.Г. Куватова), больницы №3 (в Старой Уфе), родильного дома №1, детской больницы г. Уфы и Физиологической лечебницы при Первой Совбольнице.
го дела в отношении С.М. Трайнина началась с того, что в конце 1935 года упомянутый выше
B.Г. Белецкий, выпускник медфака 1-го МГУ, в то время работавший в Иркутском мединституе, отправил в Москву в адрес Свердловского райкома ВКП(б) политический донос на своего бывшего сокурсника
C.Л. Либермана. В то время С.Л. Либерман, работавший в Венерологической клинике 2-го Московского мединститута, был уже доцентом, защитившим
История возникновения Следственн
С.М.Трайнин - директор Башгосмединститута. Фото 1937г. (публикуется впервые)
кандидатскую диссертацию, и успешно работал над докторской
диссертацией, посвященной лечению различных грибковых заболеваний с помощью соединений таллия. В доносе С.Л. Либерман был объявлен троцкистом, который еще в 1923-1925 годах, будучи студентом 1-го МГУ, уже был «врагом народа», поддерживавшим Льва Троцкого. Донос В.Г. Белецкого передали в органы НКВД для проверки, в Москве были допрошены свыше двадцати выпускников (1925) медфака 1-го МГУ, в числе которых были указанные выше З.Я. Белецкий, М.Б. Цукер, З.-К.И. Зорька-Римша, Н.С. Попов. Среди активных троцкистов медфака 1-го МГУ в доносе В.Г. Белецкого была упомянута и фамилия С.М. Трайнина, успешно работавшего в Уфе директором Башкирского мединститута. Свердловский райком ВКП(б) города Москвы «информацию» -донос В.Г. Белецкого не подтвердил.
Тогда В.Г. Белецкий написал заявление в Комиссию Комитета Партконтроля ВКП(б) по Башкирии, в котором сообщил, что в студенческие годы проживал с С.М. Трайниным в одной комнате общежития 1-го МГУ и совершенно убежден в том, что «директор Башгосмединститута, будучи студентом, всегда колебался и не поддерживал Ленина-Сталина по троцкистскому вопросу и, более того, исключался из-за этого из членов ВКП(б)». Для проверки указанных фактов в Москву был командирован следователь КПК по Башкирии, который при содействии органов Московского НКВД расширил число допрошенных ранее по заявлению В.Г. Белецкого и знавших С.М. Трайнина лично во время его обучения в 1-м МГУ. Следователь из Уфы подробно ознакомился и с содержанием партийных документов 1-го МГУ того времени. Оказалось, что С.М. Трайнин при «чистке» партячейки 1-го МГУ в 1924 году действительно исключался из членов ВКП(б), но по ложному обвинению и с формулировкой «как социально-чуждый элемент», а вовсе не как поддержавший троцкистов. Поэтому исключение С.М. Трайнина из членов ВКП(б) Фрунзенским райкомом ВКП(б) города Москвы утверждено не было и практически сразу же «без единого замечания» и единогласно С.М. Трайнин был восстановлен в партии. В 1-м томе Следственного дела С.М. Трайнина находятся оригиналы (или копии) около 30 допросов, проведенных органами московского НКВД в связи с этим заявлением Б.Г. Белецкого. Тот факт, что С.М. Трайнин, будучи студентом 1 -го МГУ, никогда «не колебался от линии партии», письменно подтвердили, в частности, бывший секретарь парткома Первого МГУ К.З. Зорька-Римша и, что весьма показательно, Н.С. Попов, бывший студентом-медиком с «практикой специальных партийных заданий» [читай - человек, связанный с органами ОГПУ, авторы]. После возвращения следователя КПК по Башкирии в Уфу все материалы по проверке заявления В.Г. Белецкого были переданы в Уфимский горком ВКП(б), который признал обвинение С.М. Трайнина ложным.
Однако в августе 1936 года к угасшему «Делу Трайнина» подключился секретарь парткома БГМИ А.Ф. Шулындин, обратившийся в Парткомиссию КПК по Башкирии фактически с новым доносом. В нем он утверждал, что С.М. Трайнин не только скрывает свою приверженность к троцкизму, но и «заметает следы»: с целью обезопасить себя перед обсуждением дела в Уфимском горкоме партии он дважды выезжал в служебную командировку в Москву, где получил от своих бывших сокурсников по 1-му МГУ, в числе которых был и С.Л. Либерман,
пеппгогичесний ЖЫРНПЛ СЛШПОРТОСТПНП N 2(81). 2019 еаоомп
письменные подтверждения, что он не только не «колебался по троцкисткому вопросу», а наоборот, всегда выступал на партийных собраниях, поддерживая генеральную линию партии. В своем заявлении секретарь парткома БГМИ писал о том, что он буквально обескуражен решением Уфимского горкома ВКП(б), фактически «закрывшим» дело Трайнина; «...С заседания горкома партии я ушел глубоко взволнованным и принципиально обиженным. Уже два года возглавляющий партком института, я совершенно убежден в том, что секретарь горкома партии Гришкан является, по-видимому, сам троцкистом». А.Ф. Шулындин подлил масло в огонь в борьбе со скрывающим свое истинное лицо троцкистом Трайниным и во втором своем заявлении в КПК по Башкирии (копия была послана в Москву в КПК ВКП(б) сообщил дополнительные сведения о директоре института, «окружившим себя лицами из числа антисоветских элементов». Из перечисленного секретарем парткома БГМИ довольно большого списка таких лиц укажем лишь две фамилии: это «реакционно настроенный» заведующий кафедрой микробиологии, профессор С.А. Белявцев, бывший директор Бактериологического института в Уфе, и его жена, заведующая кафедрой анатомии, профессор Р.Н. Полонская - «автор нескольких статей, напечатанных не в СССР, а в Германии и Японии, льющих воду на колесо расистов и фашистов».
Ход дальнейшего «раскручивания» «Дела Трайнина» определил февральско-мартовский Пленум ЦК ВКП(б) 1937 года, на котором И.В. Сталин развил выдвинутый им еще в 1928 году тезис о том, что по мере продвижения к социализму классовая борьба будет только обостряться. В своем докладе на пленуме он подробно остановился на вредительской и диверсионно-шпионской работе иностранных государств, использующих граждан СССР, в числе которых наиболее активны бывшие и сохранившиеся троцкисты: они проникли не только в низовые организации, но и на некоторые ответственные посты, а руководящие кадры, как в центре, так и на местах, не только не сумели разглядеть этих вредителей, но и сами нередко содействовали продвижению бывших троцкистов на ответственные посты. Под это определение идеально подходил директор БГМУ С.М. Трайнин.
Поэтому неудивительно, что 14 апреля 1937 года Комиссия КПК по Башкирии исключила С.М. Трайнина из членов ВКП(б). Однако поскольку это решение оказалось предварительно несанкционированным Бюро Башобкома ВКП(б ), вопрос о партийной принадлежности С.М. Трайнина переслали в Москву на рассмотрение КПК при ЦК ВКП(б). Именно в этот момент А.Ф. Шулындин еще один раз письменно информировал Москву об окружении директора Башмединститута «лицами из числа антисоветских элементов».
31 мая 1937 года Партколлегия КПК при ЦК ВКП(б) под председательством члена комиссии П.Ф. Сахаровой подтвердила правильность исключения С.М. Трайнина из членов ВКП(б) «за сокрытие своей принадлежности к троцкисткой оппозиции в 1922-1924 годах, за связь с чуждыми элементами, за засорение аппарата Башмединститута чуждыми и враждебными людьми, за создание им обстановки для антисоветской работы и выдачу ложной справки в защиту троцкиста Либермана».
Все это совпало с началом формирования летом 1937 года в Башкирии крупного дела по разоблачению якобы существовавшей в Башкирии националистической повстанческой организации, во главе которой стояли руководящие партийные и советские работники. Первой жертвой стал арестованный в начале июня председатель БашЦИКа, член Президиума ЦИК СССР А.М. Тагиров. Поэтому неудивительно, что судьба директора БГМИ С.М. Трайнина фактически была предрешена, несмотря на то, что дополнительное обвинение А.Ф. Шулындина в его адрес по поводу окружения себя антисоветскими элементами не подтвердилось. Его опроверг профессор М.Д. Вольберг5), главный врач Московского института скорой помощи имени Склифосовского, посланный КПК при ВКП(б) в Уфу для проверки состояния дел в Башкирском мединституте. 4 июля 1937 года на заседании Комиссии КПК по Башкирии М.Д. Вольберг предъявил полученную им из НКВД БАССР официальную справку о том, что ни один из перечисленных в заявлении А.Ф. Шулындина чуждых советской власти профессоров и преподавателей БГМИ на учете в местном НКВД не состоит. Несмотря на это на заседании Комиссии КПК по Башкирии со своим «особым мнением» по этому вопросу выступил ее секретарь И.И. Тимонин, продолжавший с большим упорством защищать честь мундира как своего, областного, так и центрального, высшего контрольного органа ВКП(б).
В августе 1937 года в Башкирию для проверки деятельности Башкирской парторганизации по разоблачению «врагов народа» прибыл член Комиссии Партийного контроля при ЦК ВКП(б) М.М. Сахьянова. Она обвинила руководство Башкирского обкома партии в бездеятельности по разоблачению вредительства. 17 сентября 1937 года в газете «Правда» была опубликована статья «Кучка буржуазных националистов в Башкирии», в которой говорилось о том, что практически весь партийно-хозяйственный аппарат республики состоит из «буржуазных националистов». В тот же день в газете «Известия» вышла статья «Башкирские буржуазные националисты и их защитники». Эту серию публикаций газета «Правда» 24 сентября завершила статьей «Политические банкроты».
В первых числах октября 1937 года в Уфу приехал член Политбюро, секретарь ЦК ВКП(б) А.А. Жданов, руководивший работой III пленума Башкирского Обкома ВКП(б), ставшего одним из самых трагических в истории республиканской партийной организации. По его итогам 274 человека (около половины состава обкома и третья часть членов БашЦИКа) были объявлены «врагами народа» и репрессированы: многие из них были расстреляны в один и тот же день - 10 июля 1938 года. В их числе был А.Р. Исанчурин (1897-1938), секретарь Башкирского обкома партии, член БашЦИКа восьмого и девятого созывов. Его фамилия названа нами неслучайно: ниже мы увидим, что его показания в НКВД БАССР от 30 октября 1937 года сыграли в судьбе С.М. Трайнина крайне важную роль.
Ордер на арест С.М. Трайнина был выдан органами НКВД БАССР еще 16 сентября 1937 года, но арестовали его лишь через неделю - 24 сентября, причем не как директора БГМИ, а как «заведующего рентгеновским кабинетом Башкирского венерологического института». При аресте были изъяты личные документы, часть которых, сохранившихся в 1 -м томе Следственного дела № 4170, публикуются нами впервые.
пеппгогичесний ЖЫРНПЛ СЛШПОРТОСТПНП N 2(81). 2019 еаоомп
Часть личных документов С.М. Трайнина, изъятых у него при аресте 24 сентября 1937 г.
Основанием к возбуждению Следственного дела С.М. Трайнина послужили материалы Партколлегии КПК по Башкирии, решением которой от 14 апреля 1937 года он был исключен из партии за сокрытие принадлежности к троцкистской группе медфака 1-го МГУ в 1923-1924 годах, и Комиссии Партконтроля при ЦК ВКП(б) от 31 мая того же года, дополнительно обвинивший его - директора Башкирского мединститута, как человека, окружившего себя лицами из числа антисоветских элементов.
В ходе допросов в качестве обвиняемого С.М. Трайнин виновным себя ни по одному из предъявленных ему обвинений не признал. По первому пункту обвинения он всегда отвечал: «Ни в какой к-р [контр-революционной, авторы] организации я никогда не состоял и не состою». Отрицал он и второй пункт обвинения: «Подбор профессорско-преподавательского состава института осуществлялся общественными партийными органами и, зная политическое лицо каждого, я всегда информировал их об этом». Весной 1938 года к этим обвинениям С.М. Трайнина добавили еще один, третий пункт: он стал «кадровым троцкистом, вошедшим в состав троцкистко-бухаринской [выделено нами, авторы] организации, существовавшей в Башкирии». Дело в том, что в начале марта 1938 года в Москве слушалось «Дело антисоветского право-троцкисткого блока» (известного также как Третий московский процесс или Процесс двадцати одного), главным обвиняемым по которому был Николай Бухарин, активно выступавший еще в конце 1920-х годов против чрезвычайных мер по коллективизации и индустриализации страны (это и было объявлено «правым уклоном» в ВКП(б). Уже 13 марта 1938 года Военная Коллегия Верховного Суда СССР вынесла большинству обвиняемых (кроме трех, приговоренных к 15-ти годам заключения) смертный приговор: среди них был и «любимец партии»
Николай Бухарин (его реабилитация состоится лишь в 1988 году на исходе Советской власти).
здм шясаи впЛглкл пасср л' У/ /
КАЙМГАВ ГОС. ^ ^/C^^fj^
_0Ва1а)ТЫ1ЫРЬ ЗАК^дкиш; по дежу * 4170
Ио обвинению гр-ва THLlEkUA Сол ом она "чг-к одгча, по пт-.'.н п.11 и 10 Ж PGlCp ■
В сентябре 1937 года 4 отделок УГБ НКВД EJCCP были получена даннье о том, что зав. рентгеновским каринетоь-Bei: кг; ск ого Ввне реологического института - ТРАЙНШ Солон от Маркович проводит контрреволюционную вред 1тельскуп деятельность. „
Рйсследованием установлено, что ТРАНШИ С.М.является кадровым троцкистом'.
й 1923-24 г.г. будучи студентом- м ■дищ'нсксго :акуль-трта 1-го Цосковского Государственного Университета,примыкал к контрреволвционной тро ::Истской организации,суцество-вавсей в институте и активно боролся против г^нераль^о!! линии партии. При обсуждении тезисов jjKIIiö) яа партсоб-
ра нияг с------- ---------- *--------
тезисов . I_________„ ____
ячейки 4-го курса 1-го ШТ и де
вуг) конференцию, поддергивал кандидатуры троцкистоа t л.Д. 5,14-24).'
ТРАЙНШ проходит по показаниям националиста I1CAH-4jti.dA (арестован), к як участник троцкист ско-бухаринск ой организации в Еапкирии Сл.д.43). „ „
В 1932-37 г.г. директором Башкирского iocy-
дарствеяного Медицинского'института,окружил себя антисоветскими элементами, установил близкую связь с активным участником диверсионной отанизацив - бнвш.зав.кафедрой-микробиологии - профессором i ¿ЛЯВЦКНЛ« (арестован) (л.д.7,29 об.,)
Еа основании изложенного обвиняется:
ТРАЛШН Соломон Маркович - 1902 г.ро1гдения,уР()'генеЧ ыест.
Дребин,бЛ'огилевскс£! губ „.еврей,гр-н СССР, б/пагг..состоял членом 11^1(6) с 1920 по 1937 г.,исшсчев зч принаглекность к троцкизму н антипартийную практику. До ареста работал завегусщим рентгеновский кабинетом Башкирского Шнериологич ского института.
Фрагмент обвинительного заключения по делу №4170 С.М. Трайнина (01.07.1938 г.)
пеппгогичесний ЖЫРНПЛ СЛШПОРТОСТПНП N 2(81). 2019 еавамп
Из «Протеста Генпрокурора СССР Р. Руденко в порядке надзора по делу С.М. Трайнина»: «...Вывод о том, что гр. Трайнин являлся кадровым троцкистом, является голословным, так как в материалах дела никаких данных об этом нет. Вхождение гр. Трайнина в троцкистко-бухаринскую организацию, якобы существовавшую тогда в Башкирии, подтверждено только копией допроса гр. Исанчурина от 30 октября 1937 года [ссылка на 13 страницах дела, авторы], где он показывает, что в троцкистко-бухаринскую организацию входит Трайнин, но, во-первых, назван некий Тройнин, ибо в показаниях больше о нем ничего не сказано, не указаны даже имя, отчество и занимаемая Трайниным должность; во-вторых, одно название неизвестного Трайнина не может служить основанием к обвинению С.М. Трайнина в антисоветской организации».
Из Обвинительного заключения по делу № 4170 по обвинению гражданина Трайнина С.М., состоявшего членом ВКП(б) с 1920 по 1937 годы (фрагмент оригинала представлен вниманию читателей) следует, что он был обвинен в том, что «являясь кадровым троцкистом, вошел в состав троцкистко-бухаринской организации, то есть в преступлении, предусмотренным ст. 58, пункты 11, 10 УК РСФСР. Будучи допрошенным в качестве обвиняемого несколько раз (ссылки на 5 листов допросов, авторы) Трайнин виновным себя не признал, но изобличается показаниями свидетелей в количестве одиннадцати человек (приводятся ссылки на документы Партколлегии КПК по Башкирии и Комиссии Партконтроля при ЦК ВКП(б), авторы) и обвиняемого Исанчурина (арестован)». Следствие по делу С.М.Трайнина посчитали законченным и передали его в Особое совещание НКВД СССР. Интересно содержание справки, приложенной к обвинительному заключению: «Справка: 1. Вещественных доказательств по делу не имеется. 2. Обвиняемый Трайнин содержится под стражей в тюрьме г. Уфы с 25.09.37».
Через два с половиной месяца Особое совещание при Народном Комиссаре Внутренних дел СССР, рассмотрев дело № 4170 (по Башкирской АССР) о С.М. Трайнине, 1902 года рождения, бывшем члене ВКП(б), вынесло свой вердикт: «за контр-революционную троцисткую деятельность» его приговорили к заключению в исправительно-трудовой лагерь сроком на восемь лет, считая срок с момента ареста (то есть с 25.09.37 года)._
НЫ1ШСКЛ ИЗ ПРОТОКОЛА Особ"» СОКВИНИ» при Народном комиссаре Внутренних Дел
У III А Л И
I
.и
к
Документ Особого совещания при НКВД СССР от 16 октября 1938 г.
Второй том «Следственные дела» содержит небольшое число документов, но они проливают свет на ряд малоизвестных, или даже совсем неизвестных, эпизодов его жизни на Дальнем Востоке: в далекой от Уфы Колыме С.М. Трайнин будет вторично осужден за те же самые «преступления».
Из протокола допроса С.М. Трайнина (24.10.1949): «...До июля месяца 1939 года [после вынесения приговора ОС при НКВД СССР пройдет восемь месяцев (!), авторы] я продолжал находиться в общей тюрьме в городе Уфа, а затем был этапирован в Магадан. По прибытию на Колыму с октября 1939 года по февраль 1940 года содержался там в бухте Нагаева6, после чего был этапирован на рудник «Бутугычак» Тенгинского горнопромышленного управления, занимавшегося преимущественно добычей олова, и проработал там до осени 1943 года. В октябре того же года меня перевели на прииск к Тимошенко77, где я проработал до освобождения 26 апреля 1945 года. Должен сказать, что Особое совещание при НКВД СССР снизило мой срок отбывания наказания в лагере на 6 месяцев».
Во 2-м томе «Следственного дела» С.М. Трайнина сохранился первый экземпляр «Ходатайства о досрочном освобождении заключенного Трайнина С.М.», врача-терапевта больницы лагерного поселка « Средний Омчак» Теньковского ГПУ, конец срока пребывания которого в лагере истекал 25 сентября 1945 года. Этот документ за подписью заместителя начальника «Дальстроя» и начальника ОГПУ Среднего Омчака ходатайствовал перед Особым совещанием при НКВД СССР о снижении срока пребывания С.М. Трайнина в исправительно-трудовом лагере «за четкую и добросовестную работу врачом по лечебному и профилактическому обслуживанию больных» на шесть месяцев. К ходатайству прилагались два документа: заверенное подписями ходатайство о досрочном освобождении от администрации прииска Тимошенко и выписка из протокола заседания Штаба трудового совещания (общего собрания трудового коллектива). Из этих документов, содержащих характеристику отношения С.М. Трайнина к своей профессиональной работе и окружающим, ограничимся лишь рядом характерных фраз: «.К работе относится честно и добросовестно, не считаясь со временем проводит большую работу по лечебному и профилактическому обслуживанию больных», «к работе относится честно и добросовестно», «лагерный режим соблюдает безупречно» и др.
Особое совещание при Народном Комиссаре Внутренних Дел СССР, рассмотрев ходатайство «Дальстроя», своим постановлением от 28 февраля 1945 года снизило С.М. Трайнину «за высокие производственные показания, отличное поведение в быту» срок наказания в лагере на шесть месяцев.
пеппгогичесний ЖЫРНПЛ СЛШПОРТОСТПНП N 2(81). 2019 еаоомп
Документ Особого Совещания при НКВД СССР от 28 февраля 1945 года.
Из протокола допроса С.М. Трайнина (24.10.1949): «...После освобождения остался работать по вольному найму начальником санчасти прииска Тимошенко, а с октября 1946 года переехал в город Магадан и в настоящее время работаю заведующим венерическим диспансером. ...В Уфе проживает моя первая жена - Трайнина Галина Викторовна, с которой я фактически не живу уже много лет, а в настоящее время я женат на Дудник Валентине Григорьевне. От первой жены у меня есть сын Марк Трайнин, который учится в Омском мединституте, от Дудник имею дочь Татьяну (1 год и 3 месяца)».
В 1948 году в отношении группы еврейских общественных деятелей СССР было возбуждено дело Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). После роспуска ЕАК 20 ноября 1948 года начались массовые аресты его активистов и деятелей еврейских кругов из мира науки, культуры и медицины, а с января 1949 года советские средства массовой информации начали пропагандистскую кампанию против «космополитов», пик которой пришелся на 13 января 1953 года, когда было объявлено об аресте врачей-вредителей.
В связи со сказанным совершенно неудивительно, что 24 сентября 1949 года С.М. Трайнин был вторично арестован и приговорен фактически за то же самое «преступление» - «принадлежность к антисоветской троцскиской группе» и «выслан на поселение в район Колымы на Дальнем Севере». Показательно, что в приговоре Особого совещания при НКВД СССР от 4 февраля 1950 года не был указан даже срок ссылки (!).
Документ Особого совещания при НКВД СССР от 4.02.1950 г.
Из Жалобы С.М. Трайнина председателю Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилову (14.04.54): «...В конце 1949 года я вновь был арестован органами МГБ на Дальнем Востоке. Мне снова были предъявлены те же самые голословные обвинения, которые еще в 1937 году решением Особого совещания в 1950 году меня перевели на положение ссыльного переселенца в пределах Колымы.
Сущность моего обвинения базируется исключительно на клеветническом заявлении о том, что я, якобы, примыкал к троцкистской оппозиции в 1923 году, будучи студентом медицинского факультета 1-го МГУ.
пеппгогичесний ЖЫРНПЛ СЛШПОРТОСТПНП N 2(81). 2019 еаоомп
Данное обвинение отпало на заседании Партколлегии ЦК ВКП(б) под председательством тов. Сахаровой от 31.05.1937 года, где двадцать товарищей, обучавшихся со мной, подтвердили, что я никогда к оппозиции не примыкал. Таким образом, с 1937 года по настоящее время я совершенно незаслуженно несу бремя наказания за преступление, которое никогда не совершал. Прошу пересмотреть мое дело и снять с меня ссылку за судимость... В настоящее время работаю в городе Магадане врачом дерматологом и рентгенотерапевтом».
21мая 1955 года состоялось судебное заседание по уголовным делам Верховного суда СССР, в ходе которого был рассмотрен протест Генерального прокурора СССР Р.А. Руденко на предмет отмены Постановления Особого совещания НКВД СССР от 16.10.1938 года и Особого совещания МВД СССР от 4.02.1950 года в отношении Трайнина С.М. Был заслушан доклад члена Верховного суда СССР И.А. Алехина и заключение помощника Генерального прокурора СССР В.М. Лошкаревой, поддержавшей этот протест, после чего было вынесено постановление: «Постановление Особого совещания при НКВД СССР от 16 октября 1938 года и Постановление Особого совещания при МГБ СССР от 4 февраля 1950 года в отношении С.М. Трайнина отменить и дело
С.М. Трайнин. Из следственного дела № 99 (1949 г.) (публикуется впервые)
прекратить за отсутствием состава преступления освободить Трайнина С.М. от спецпоселения ».
К документу о реабилитации С.М. Трайнина была приложена справка: «По постановлению Особого совещания от 16.10.1938 года С.М. Трайнин значится под этой же фамилией «Трайнин», а по постановлению Особого совещания от 4.06.1950 года под фамилией «Тройнин». Проживает в г. Магадане, 2-й Транспортный переулок, 2А. Член Суда И.И. Алехин».
Последним документом во 2-м томе «Следственного дела С.М. Трайнина» является данная им «Расписка» от 18 июля 1955 года в том, что он ознакомился с содержанием процитированного выше судебного заседания по уголовным делам Верховного суда СССР.
1. В соответствии с Положением от 23 декабря 1918 года порядок осуществления военной цензуры на всей территории Советской Республики заключается в следующем: «первым делом проводится и всеобщая цензура печати, во всех военных Округах организуются Окружные Военно-цензурные отделения, которые в свою очередь вводят таковую в губерниях и уездах по мере надобности. Что касается Цензуры Почтовой корреспонденции, то вполне будет достаточно сосредоточить ее лицу в Москве и Петрограде».
2. Зорька-Римша Зиновий-Казимир Ильич(1895- ?), уроженец Литвы, обучался на медицинском факультете Императорского Юрьевского университета, с 1913 года член РСДРП(б), один из организаторов компартии Эстонии. В годы Гражданской войны на ответственных должностях в Крыму, на Северном Кавказе, секретарь Вильнюсского комитета партии и Военно-Революционного комитета. Осенью 1922 года возобновил занятия медициной в 1-м МГУ, где был одновременно и секретарем парткома. В дальнейшем работал на административных должностях в системе здравоохранения, был заместителем М.Н. Ульяновой в Бюро жалоб Наркомата РКИ. В 1932 году Н.К. Крупская, рекомендуя его вместе с Н.И. Бухариным и М.И. Ульяновой в члены Общества старых большевиков, написала/ «Знаю его с начала 1923 года. Со времени болезни Ильича Зорька ... находился при нем».
3. Рукавишников В.А. (1892-1954), в 1923/1924 учебном году студент-медикт 5 курса медфака 1-го МГУ, в 1940 году занимал должность начальника Трансануправа.
4. Попов Н.С. (1895-1938), сокурсник Трайнина С.М. по 1-му МГУ, ординатор-невропатолог клиники нервных болезней, член РКП(б), сочетавший занятия медициной с практикой «специальных партийных заданий». В Горках в качестве санитара обслуживал Ленина, а также проводил с ним занятия по восстановлению речи. После смерти вождя стал одним из первых стажеров, отправленных в Германию к профессору Оскару Фогту (1870-1959), который стал первым директором лаборатории, созданной в СССР в целях изучения мозга Ленина (с 1928 - Институт мозга). Овладел сложной наукой цитоархитектонии, был близок с семьей Ленина: сопровождал А.И. Ульянову, Д.И. Ульянова на лечение в Германию. Став заместителем директора Института мозга, часто посещал Горки не только как врач, но и как друг семьи Ленина. Его постоянным пациентом был и Н.И. Бухарин, очень скоро оказавшийся «врагом народа». Частые заграничные поездки в Германию и дружба с генетиком Н.В. Тимофеевым-Ресовским, к тому времени уже невозвращенцем и «шпионом», окончились трагически: 1 марта 1938 года последовал арест, обвинение «в работе на немецкую разведку и покушение на товарища Сталина, расстрел (в том же году). В 1959 был реабилитирован».
5. В сборнике рассказов «Левый берег» (2012) Варлама Шаламова упомянут М.Д. Вольберг, главный терапевт Магаданской области, Заслуженный врач РСФСР, кавалер ордена Ленина, в прошлом до Колымы - первый главный врач Института скорой помощи им. Н.В. Склифосовского.
6. В период массовых сталинских репрессий бухта Нагаева (в Тауйской губе Охотского моря), на восточном побережье которой возник город Магадан, использовалась как пересыльный пункт для вновь прибывших морем заключенных для отправки их далее в лагерь Магадана и Колымы. С 1932 года в бухте Нагаева располагалась администрация СВИТЛ (Северо-Восточного исправительного трудового лагеря). Бухта Нагаева упомянута в «Воспоминаниях о Колыме» Варлама Шаламова, а любителям творчества Владимира Высоцкого она известна по песне «Я уехал в Магадан».
пеппгогичесний ЖЫРНПЛ СЛШПОРТОСТПНП N 2(81). 2019 ö®S®a®S
7. Во второй половине 1941 года золотодобывающие объекты Омчакской долины Тенкинского горнопромышленного управления называли «Долиной трех маршалов», поскольку ее объектом были прииски имени Ворошилова, Тимошенко и Буденного.
Литература:
1. Башкирскому медицинскому институту 60 лет [Текст] / Сост. М.С. Сафин, В.Я. Киселев / под ред. Ф.Х. Камилова. - Уфа : Изд. «БМИ», 1992.
2. Ергин, Ю.В., Павлова, М.Ю. Педагогическая деятельность профессора Г.Н. Терегулова (1891-1984), организатора высшей школы [Текст] / Ю.В. Ергин, М.Ю. Павлова // Педагогический журнал Башкортостана. - 2018. - №6 (79). - С. 99-110.
3. Павлов, В.Н. Нартайлаков, М.А. К 100-летию со дня рождения первого директора Башкирского государственного медицинского университета С.М. Трайнина (1932-1937) / Павлов, В.Н. М.А. Нартайлаков, Н.Х. Шарафутдинова, А.У. Киньябулатов [Электронный ресурс]. - URL : www/jecs.ru/view/305.
4. Сахаутдинов, В.Г. Башкирский государственный медицинский университет: как это все начиналось. - Уфа : Гилем. - 2013.
5. Трайнин. С.М., Терегулов. Г.Н. Башкирский государственный медицинский институт. // Здравоохранение: К 15-летию Башкирской АССР. - Уфа : Башгиз, 1934. - С.49-54.
6. Трайнин, С.М., Терегулов, Г.Н. Башкирский медвуз // Медицинский работник (Москва), 1934. - №1з. - С.19-20.
7. Шерстенников, Н.А. Башкирский государственный медицинский институт им. 15-летия ВЛКСМ. - Уфа : Башк.кн.изд,1959.
