CC BY
13С. И. Данченко, И. В. Чуркина
(Институт славяноведения РАН, Москва)
С. А. НИКИТИН И ЕГО НАУЧНАЯ ШКОЛА ИСТОРИКОВ-СЛАВИСТОВ
Профессор С- Л- Никитин принадлежит ктому поколению советскихученых, которое было призвано в изменяющемся мире направлять славяноведение по новому пути-
Н. Тодоров
Изучение наследия лучших представителей исторической науки как дореволюционной России, так и СССР необходимо для молодых историков, ибо с 90-х гг. ХХ в. вплоть до настоящего времени в историческую литературу хлынула толпа любителей сенсаций и политических демагогов, приводящих в своих трудах только те исторические факты, которые соответствуют их сиюминутным политическим пристрастиям и целям, интерпретируя их в своих интересах, мало заботясь об объективности.
К числу тех ученых, которые могут послужить для молодежи примером честного отношения к науке, принадлежит, несомненно, профессор Сергей Александрович Никитин. Говоря о его научном наследии, его ученицы Л. В. Горина и И. В. Чуркина подчеркивают, что он сумел в сложное время сохранить преданность науке, уважительное отношение к прошлому. В этом они видят большое нравственное содержание его трудов1.
Известный ученый-славист, внесший весомый вклад в становление советского и российского славяноведения, профессор Сергей Александрович Никитин (1901-1979) был учителем для целого поколения ученых, чьи достижения стали гордостью отечественной науки. Его труды высоко оценены не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами.
Научной и педагогической деятельности С. А. Никитина посвящены многие работы его коллег. О нем писали академики АН СССР В. М. Хвостов, А. Л. Нарочницкий, Ю. А. Писарев, академик
Боснийско-герцеговинской, Сербской и Черногорской академий наук и искусств М. Экмечич. Творчество ученого исследовали его многочисленные ученики и ученики его учеников, отечественные и зарубежные: В. Г. Карасев, И. В. Чуркина, С. И. Данченко, В. И. Фрейдзон, Л. В. Горина, Б. Н. Билунов, В. М. Хевролина, С. П. Боброва, Н. П. Данилова, А. Н. Горяинов, Л. В. Кузьмичева, словацкий ученый В. Матула, академик Болгарской академии наук Н. Тодоров и другие2. Уже сам интерес такого большого числа серьезных ученых к научной деятельности С. А. Никитина указывает на то, какое важное место в развитии отечественного славяноведения второй половины ХХ в. она занимает.
Сергей Александрович Никитин происходил из небогатой, но образованной семьи. Его дед, отец Василий, был приходским священником в селе Дмитровский Погост Егорьевского уезда Рязанской губернии. Один из его сыновей, Дмитрий Васильевич Никитин, в 1902-1903 гг. являлся домашним врачом Л. Н. Толстого. После ухода от великого писателя он сохранил хорошие отношения со всей семьей Толстых. По воспоминаниям Сергея Львовича Толстого, Дмитрий Васильевич вместе с Душаном Маковицким, сменившим его на посту врача Толстого, находился у постели Льва Николаевича до его последнего вздоха3. Другой сын отца Василия, Александр Васильевич, пошел по стопам отца. Он стал магистром богословия, принял священнический сан (был протоиереем) и долгие годы преподавал в Николаевском сиротском институте в Москве, одновременно являясь настоятелем церкви св. Екатерины при нем. В семье Александра Васильевича и родился 25 июня 1901 г. Сергей Александрович Никитин. Он учился в 4-й московской гимназии, воспоминания о демократических порядках в которой, о духе товарищест-
"4 т->
ва, царившем там, он сохранил до конца своих дней . В гимназические годы Сергей Александрович с увлечением читал исторические сочинения В. О. Ключевского, А. Н. Пыпина и др., закладывая фундамент той энциклопедичности, которая всегда поражала в нем его коллег разных поколений.
В 1918 г., после окончания гимназии, С. А. Никитин поступил на историко-филологический факультет Московского университета, который годом позже был преобразован в факультет общественных наук. Здесь изучалось множество предметов из области философии, психологии, логики, права, экономики и, конечно, истории, которую
преподавали лучшие отечественные ученые и педагоги. Так, историю России Никитин изучал под руководством С. В. Бахрушина, М. М. Богословского, Ю. В. Готье, А. И. Яковлева, а всеобщую историю - Р. Ю. Виппера, В. П. Волгина, В. М. Лавровского, Д. М. Петрушевского, С. Д. Сказкина.
Учебу Никитину приходилось совмещать с военной службой, которую он проходил с 1919 г. до 1924 г. сначала как курсант отделения русского языка Военно-педагогического института, а затем в качестве преподавателя Командной артиллерийской школы.
В 1922 г. Сергей Александрович окончил факультет общественных наук Московского университета и наряду с преподаванием стал заниматься профсоюзной работой - заведовал профсоюзными курсами, был лектором Московского совета профсоюзов. К этому периоду относится появление первых научных статей будущего ученого о профсоюзной печати в России в 1905-1906 гг.5.
В 1924 г. Сергей Александрович стал аспирантом Института истории Российской ассоциации научно-исследовательских институтов (РАНИОН) и начал вести самостоятельные научные исследования. В годы учебы в аспирантуре, а именно в 1927 г., в Большой Советской Энциклопедии была опубликована первая славистическая работа С. А. Никитина, посвященная богомилам. В 1928-1929 гг. он ассистировал проф. С. Д. Сказкину в МГУ в семинаре по истории связей славянских народов с Россией.
Внимание Никитина привлекла тема «Русско-турецкая война 1877-1878 гг. и русская политика на Балканах в 70-е годы XIX в.». На этот выбор, а также на пробуждение у молодого ученого интереса к славяноведению повлияли известные ученые С. Д. Сказкин и А. М. Селищев6. Именно они, высоко оценив эту первую серьезную работу С.А. Никитина, посоветовали ему обратиться в его дальнейших изысканиях к архивным материалам.
С 1928 г. по сентябрь 1930 г. Сергей Александрович работал в библиотеке Высшего совета народного хозяйства, где занимался библиографической деятельностью в должности помощника редактора Технической библиотеки. По мнению Л. П. Петровского и А. Н. Горяинова, изучавших жизненный путь С. А. Никитина, то обстоятельство, что он не работал по специальности, было связано с его пребыванием в аспирантские годы в семинаре известного историка Н. А. Рожкова, который в конце 1920-х гг. полемизировал с
М. Н. Покровским и обвинялся властями в меньшевистской интерпретации исторического процесса.
14 сентября 1930 г. С. А. Никитин был арестован. По этому «академическому» делу, которое часто именуют «делом академика Платонова», проходили такие крупные историки, как М. К. Любавский, Ю. В. Готье, Д. Н. Егоров, В. И. Пичета и др. Сергею Александровичу инкриминировалась не только связь с группой историков, арестованных по делу «Всенародного Союза за возрождение свободной России», сфабрикованному ОГПУ с целью обвинения в контрреволюционной деятельности большой группы членов АН СССР, но и «участие в антимарксистском кружке Рожкова», а также выступления против Общества историков-марксистов7. Под следствием Сергей Александрович пробыл около 2,5 месяцев и содержался в Бутырской тюрьме, где его допрашивал следователь Н. Н. Соловьев. Записи этих допросов сохранились. Во время допросов Сергей Александрович очень откровенно рассказал о своих взглядах. Мы приводим их по статье Л. П. Петровского и А. Н. Горяинова.
В беседе со следователем Сергей Александрович заявил: «Считаю себя близко стоящим к марксистской системе взглядов. Отношение к советской власти как к неизбежному следствию всего исторического развития России». Сергей Александрович считал себя близко стоящим к марксизму, но полностью принимал «только одну часть марксова учения - учение о критике основ капиталистического способа производства». Одновременно он подчеркивал: «Я был, остаюсь и хочу остаться христианином». На следующем допросе следователь дописал, что С. А. Никитин якобы сказал, что он не может себя считать вполне советским человеком, поскольку он христианин. И далее следовала приписка рукою Соловьева, но зафиксированная подписью Никитина: «По тем же самым вышеуказанным убеждениям я не могу встать на путь активной классовой борьбы с классовыми врагами советской власти, и требовать от меня этого невозможно». Мы потому так подробно останавливаемся на записи допроса С. А. Никитина, что это единственное его откровенное высказывание о своих взглядах. Его подробный и достаточно откровенный разговор со следователем можно объяснить его неопытностью: ведь он никогда до этого не сталкивался с подобными организациями и, вероятно, полагал, что следователь воспримет его чистосердечный рассказ о своих взглядах как вполне лояльное и
доверчивое отношение к советской власти. Однако заключение Н. Н. Соловьева по делу № 103591, которое он отправил Особому совещанию при коллегии ОГПУ, показывает, насколько ошибался молодой ученый. В действительности Соловьев передернул высказывания Никитина. «Никитин, стоя на позиции резко отрицательного отношения к советской власти, - писал он, - и в научной своей деятельности стоит на чуждых советской власти классовых позициях... Принимая во внимание отношение Никитина к советской власти и его социальное происхождение - сын священника-арендатора, считая С. А. Никитина элементом социально опасным, полагал бы: дело гражданина Сергея Александровича Никитина передать на рассмотрение Особого совещания ОГПУ». Кроме того в этом документе, ставшем известным благодаря изысканиям в архиве КГБ Л. П. Петровского, содержалась оценка профессиональных качеств молодого ученого с точки зрения полуграмотного следователя, который уверенно констатировал, что подследственный Никитин -«исключительный путаник и ценности как историк никакой не представляет» (!). А в документе от 31 декабря 1930 г., вышедшем из кабинетов той же организации, говорилось о недопустимости использовать С. А. Никитина как историка, поскольку он, «трактуя научно-исторические проблемы, преломляет их через призму христианского вероучения»8.
Сосланный на Урал в январе 1931 г. сроком на три года, С. А. Никитин оказался в Свердловске, благодаря ходатайствам своей матери Глафиры Северьяновны и поддержке первой жены А. М. Горького Е. П. Пешковой, возглавлявшей существовавший до 1937 г. в Москве политический Красный Крест. Там он устроился на работу в трест «Восток-сталь» на должность старшего экономиста. В июле 1932 г. Сергей Александрович был досрочно освобожден и вернулся в Москву. В первые два года он работал главным редактором организации «Союзоргучет» и лишь в 1935 г. вошел в состав группы, образованной в Историко-археографическом институте с целью публикации документов по истории Средней Азии.
Забегая вперед, следует отметить, что при жизни Сергея Александровича с него так и не были сняты обвинения в «контрреволюционной деятельности». Лишь 3 марта 1989 г., т.е. спустя почти 10 лет после его смерти, «дело академика Платонова» было официально признано незаконным, а С. А. Никитин был реабилитирован9.
С 1937 г. началась преподавательская деятельность Сергея Александровича. М. Н. Тихомиров привлек его к чтению курса источниковедения России XIX в. в Историко-архивном институте. В своих лекциях молодой ученый с присущими ему тщательностью, скрупулезностью и эрудицией представил классификацию источников по русской истории XIX в., раскрыл их значение, охарактеризовал научные приемы их исследования. Впоследствии этот курс был выпущен отдельной книгой10, которую Никитин в 1941 г. защитил как кандидатскую диссертацию. Этот труд был высоко оценен научной общественностью и стал учебником для студентов и аспирантов, которым они пользовались более 20 лет.
В 1941 г. С. А. Никитин был принят на работу в МГУ им. М. В. Ломоносова в качестве преподавателя исторического факультета. Здесь он трудился до 1961 г., а с 1947 по 1961 гг. являлся заведующим кафедрой истории южных и западных славян. Наряду с этим в 1947 г. Сергей Александрович стал одним из основателей Института славяноведения АН СССР, в котором возглавил сектор истории зарубежных славянских народов периода феодализма и капитализма.
Конец 1940-х гг. ознаменовался новыми серьезными неприятностями для Никитина. В 1949 г. в стране развернулась кампания против космополитизма. В конце марта 1949 г. на расширенном заседании Ученого совета истфака МГУ рассматривался вопрос о борьбе с космополитизмом в исторической науке. В принятой резолюции указывалось на необходимость вести непримиримую борьбу «с малейшими проявлениями безродного космополитизма, низкопоклонства и буржуазного объективизма, являющихся питательной средой для любых космополитических тенденций». Эта резолюция стала сигналом к осуждению многих историков. 9 апреля 1949 г. произошло заседание на кафедре истории южных и западных славян, на котором часть преподавателей, а также аспиранты и студенты критиковали и даже клеймили работу кафедры, которой руководил С. А. Никитин. И. М. Белявская подчеркивала, что «ошибки кафедры ведут к космополитизму», что общий курс истории славян Никитина характеризуют «фактологизм, отсутствие точных политических формулировок». В том же плане выступала и В. И. Владимирская. Сергея Александровича упрекали в том, что он положительно оценивал славянское движение в России, хотя и указывал на консервативные и монархические взгляды славянофилов, а также за то, что
он признавал преемственность дореволюционного и советского славяноведения. Декан истфака Г. А. Новицкий выступил в примирительном плане, сам Никитин признал свои ошибки11. Все эти события нанесли ученому еще одну глубокую моральную травму, заставили его еще больше замкнуться в себе. Хорошо еще, что заседание 9 апреля не имело серьезных административных последствий ни для кафедры, ни для самого Сергея Александровича. Партбюро истфака постановило снять с него все обвинения в космополитизме, как «обвиненного неправильно». По мнению М. Ю. Досталь, скрупулезно изучившей материалы по данному вопросу, такая относительно счастливая концовка была связана с тем, что в конце апреля 1949 г. общесоюзная кампания по борьбе с космополитизмом была свернута по указанию И. В. Сталина12.
После окончания Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. научные интересы С. А. Никитина сосредоточились вокруг проблем истории балканской политики России и русско-славянских связей 50-70-х гг. XIX в. Изыскания по данной проблематике в отечественных архивах, детальное изучение многочисленных периодических изданий этого периода позволили ученому создать ряд ценнейших исследований и публикаций документов, появившихся в 40-60-е гг. XX в. в «Литературном наследстве», «Славянском сборнике», «Славянском архиве»13. Последнее издание было учреждено в Институте славяноведения АН СССР по инициативе Сергея Александровича в 1958 г. (он же стал его редактором) и до появления многотомных публикаций по истории связей России с южными славянами было одним из немногих изданий, в которых публиковались вновь открытые источники по указанной проблематике.
В 1940-е гг. С. А. Никитин в качестве главной определил для себя тему русско-балканских отношений, в частности, вопросы балканской политики России и отношения русского общества к событиям на Балканах в период от Крымской войны 1853-1856 гг. до Берлинского конгресса 1878 г. В 1947 г. Никитин защитил докторскую диссертацию по теме «Русское общество и вопросы балканской политики России в 1853-1876 гг.». Защита прошла успешно, о чем свидетельствовали положительные отзывы крупных отечественных историков, выступивших в качестве официальных оппонентов: славистов Н. М. Дружинина, В. И. Пичеты и турколога А. Ф. Миллера. Вскоре после защиты Сергей Александрович подготовил свой труд к
публикации отдельной книгой в издательстве АН СССР, однако цензура сочла невозможным его напечатать, и набор был рассы-пан14. В этой работе, как и в последующих, С. А. Никитину по методологии ближе всего был позитивизм с его обстоятельностью в подборе фактов, со стремлением любой вывод базировать именно на них.
Фундированность вышеуказанного труда просто поражает. Он основан на уникальных документах из 12 московских и ленинградских архивов, на материалах центральной и провинциальной прессы, автором были широко использованы многочисленные опубликованные источники, а также обширная литература на многих языках. Впоследствии часть материалов неопубликованной книги с небольшими изменениями вошла в монографию С. А. Никитина «Славянские комитеты в России в 1858-1876 годах», а некоторые разделы были опубликованы в «Очерках по истории южных славян и русско-балканских связей в 50-70-е годы XIX в.». Неопубликованные разделы объединялись единой проблематикой - развитие панславистских идей в русской общественной мысли в 40-70-е гг. Х1Х в. По-видимому, власти не устраивал тот факт, что при сравнении планов русских панславистов с тем, чего достиг СССР в 1945 г., у читателя могли возникнуть нежелательные ассоциации.
Главным научным трудом Сергея Александровича, по признанию большинства ученых, его учеников и коллег в различных странах, является монография «Славянские комитеты в России в 1858-1876 годах» (М., 1960). В послевоенные годы вокруг этих общественных организаций среди политиков, публицистов и ученых на Западе ходило немало нелепых легенд, проистекавших оттого, что эта тема была совершенно не изучена, а также из-за неприязненного отношения многих из них к России, а затем к СССР. Славянские комитеты, действовавшие в России в 60-70-е гг. Х1Х в., представлялись секретными организациями, созданными русским правительством для сбора агентурной информации в балканских странах. Особенно часто упоминались они в связи с приписываемой России политикой панславизма. Взявшись за исследование этой проблемы, С. А. Никитин шел от архивных источников. Наряду с ними он впервые в отечественной славистике широко привлек прессу различных направлений, в том числе и провинциальные издания, а также обширную мемуарную литературу. Отдав дань уважения своим пред-
шественникам в изучении этой сложной темы, С. А. Никитин по-новому рассмотрел деятельность славянских комитетов в России. Прежде всего, он показал, что славянофилы вовсе не были ретроградами, которыми их пыталась представить советская историография, а являлись деятелями умеренно либеральных взглядов, выступавшими за проведение постепенных буржуазных реформ. Проследив двадцатилетнюю историю существования славянских комитетов, ученый сделал ряд ценных наблюдений, в том числе и тех, которые не вписывались в существовавшую в то время официальную концепцию. Со страниц монографии С. А. Никитина славянские комитеты предстают своеобразной общественной благотворительной организацией с политическими тенденциями, довольно многочисленной и пестрой по своему составу. Действовали они легально и были единственной организацией в России, которая оказывала разнообразную помощь южным и западным славянам. Комитеты располагали небольшими денежными средствами, которые в основном поступали от благотворителей, но иногда пользовались некоторыми правительственными субсидиями и церковными пожертвованиями. Вместе с тем, как показал Сергей Александрович в своем труде, их помощь в деле формирования национальной интеллигенции в балканских странах, развитии там образования, науки и культуры, была бесценна. Ее значение в тот непростой период истории этих народов трудно переоценить.
Книга С. А. Никитина по праву может считаться первой в ряду серьезных трудов по данной проблематике. Ее появление в значительной мере стимулировало научные поиски в этом направлении. Современные исследователи, являющиеся в большинстве своем учениками и последователями профессора Никитина или учениками его учеников, к настоящему времени опубликовали множество новых, уникальных документов, создав таким образом прекрасную источниковедческую базу для исследователей нынешнего ХХ1 века. После появления труда С. А. Никитина вклад славянских комитетов в расширение связей России с народами Балкан уже не мог быть оспорен. Собранные воедино уникальные архивные документы, публикации в российской периодике, выдержки из мемуаров деятелей того времени позволили ученому сделать обоснованные выводы и, отделив зерна от плевел, показать место и действительную историческую роль славянских комитетов в развитии русской политики в
балканском регионе. Неслучайно эта книга Сергея Александровича получила такую высокую оценку как в нашей стране, так и за рубежом. «Этим своим научным трудом он по праву завоевал большой авторитет в мировой науке», - писал известный сербский историк М. Экмечич15. «Тот, кого интересуют такие проблемы, как славянское единство и славянская взаимность, освободительная роль России и различные ее интерпретации, расхождения между русскими славянофилами и славянофилами других стран, должны непременно обратиться к этой работе С. А. Никитина», - подчеркивал тогдашний директор Института балканистики академик Болгарской академии наук Н. Тодоров16.
Национально-освободительное движение на Балканах в 50-70-е гг. Х1Х в. находило широкий резонанс в русской периодической печати -центральной и провинциальной. Отклики газет и журналов, выходивших в России, на главные события этого движения способствовали формированию общественного мнения в защиту прав угнетенных народов. Среди советских ученых Сергей Александрович первым обратился к этим источникам, показав, что русская периодика представляет большой интерес для историка-слависта как в плане выяснения позиций различных общественно-политических течений в тогдашнем российском обществе по славянскому вопросу, так и в плане ее связей с зарубежными славянскими народами.
Уже в 1950-е гг. С. А. Никитин начал публиковать статьи по данной проблематике, а в 1970 г. издал монографию «Очерки по истории южных славян и русско-балканских связей в 50-70-е годы Х1Х в.»17. Как уже отмечалось выше, в ней были собраны некоторые уже опубликованные, а также подготовленные заново исследования по указанной тематике. Центральной проблемой, рассматриваемой в этом труде, стало отношение ведущих органов русской периодической печати к целому ряду важнейших событий в истории южнославянских народов, а именно: национально-освободительная борьба в Боснии и Герцеговине, черногорско-турецкие конфликты, создание Балканского союза 60-х гг. Х1Х в., борьба за церковную самостоятельность Болгарии и переселение болгар в Россию, а также Восточный вопрос во всех его проявлениях. Здесь же был помещен обширный очерк об экономическом облике болгарского города в момент освобождения Болгарии от османского ига. Впервые введенные в научный оборот данные русской переписи в Болгарии в
1879 г. дали возможность расширить и скорректировать существовавшие ранее представления о социально-экономической структуре болгарского города. Однако этими, безусловно, важными сюжетами исследование Сергея Александровича не ограничивалось. В нем также был рассмотрен ряд вопросов другой темы, которую он разрабатывал на протяжении всей своей творческой жизни. Речь идет о балканской политике России, которая, как отмечал ученый, видела в славянских народах Балканского полуострова, вставших на путь национально-освободительной борьбы, союзную силу, способную сформировать более благоприятную для русских интересов ситуацию в регионе, что, в свою очередь, создавало почву для ответного тяготения к России со стороны южных славян. Этот и другие новаторские труды С. А. Никитина дали толчок дальнейшим исследованиям в отечественной науке русской периодической печати как важного источника по истории русско-славянских связей. И в этом отношении он стал примером для своих последователей.
Широта научных интересов Сергея Александровича поражает. Он исследовал самые разнообразные темы по истории славянских народов начиная от раннего средневековья. Особое внимание он уделял средневековой истории Болгарии. Поставленные им проблемы и сделанные выводы сохраняют свое значение и по сей день, например, вывод о том, что вторжение славян на Балканы значило «ничуть не меньше, чем вторжение на территорию Западно-Римской империи германских и других племен»18. В период, когда македонская историография активно стремилась доказать, что македонская нация существовала уже в раннем средневековье, профессор Никитин осторожно, но твердо выступил против этой точки зрения. Он указывал, что со второй четверти 1Х в. македонские славяне развивались в рамках Болгарского государства19. Начало формирования македонской нации, ее выделение из болгарской Сергей Александрович относил к 1878 г., когда после Берлинского конгресса македонские земли оказались отрезанными от Болгарского государства. Этой точки зрения придерживается современная отечественная наука.
Кроме болгарского средневековья С. А. Никитин интересовался средневековой Боснией, особенно богомильским учением, имевшим в ней широкое распространение до турецкого завоевания, а также классовой борьбой в Чехии и Моравии в Х1У - начале ХУ вв., как раз накануне развернувшегося там гуситского движения.
Однако наибольший интерес Сергей Александрович проявил к проблемам славянского возрождения. Он написал ряд статей о крупных деятелях славянской культуры: о болгарах Паисии Хилен-дарском, Любене Каравелове, Марине Дринове; о словаке Людовите Штуре и его знаменитом трактате «Славянство и мир будущего». Несколько работ он посвятил реформатору сербского литературного языка Вуку Караджичу, в которых нашли отражение биография ученого и его отношения с властями Сербии, Австрии и России. С. А. Никитин подчеркивал уважение и благодарность Караджича к России. «Во всех моих исторических трудах, - писал сербский ученый, - я с чрезвычайной заботливостью охранял имя России от всякой черной тени»20.
Никитин исследовал также один из самых спорных и сложных вопросов сербской истории - роль воеводинских сербов в революции 1848-1849 гг. И хотя он вынужден был придерживаться отрицательной оценки, данной К. Марксом и Ф. Энгельсом славянскому национальному движению, он, тем не менее, выделил первый период сербского движения как прогрессивный, сделав тем самым шаг вперед к отказу от привычных штампов. В последние годы жизни Сергей Александрович особое внимание проявлял к Первому (1804-1813) и Второму (1815) сербским восстаниям, заложившим основу сербской независимости и новой сербской государственности.
Одним из главных направлений научной деятельности С. А. Никитина являлось его участие в подготовке публикаций документов по истории балканской политики России и русско-славянских связей в Х1Х в.
Уже в период работы над докторской диссертацией Сергей Александрович вскрыл громадные пласты в большинстве своем не известных ранее документов. Познакомившись с их содержанием, он пришел к выводу, что выявление, издание и обстоятельное их изучение - важнейшая задача отечественной науки. Новые документы были необходимы для углубленных исследований в области недостаточно и односторонне трактуемой в те годы балканской политики России. Следует подчеркнуть, что Сергей Александрович рассматривал этот вид работы как особую форму научно-исследовательского труда, где исторические проблемы, в отличие от монографических исследований, освещаются языком снабженных комментариями и справочным аппаратом документов.
Первой фундаментальной публикацией, организатором которой был С. А. Никитин, стала публикация «Освобождение Болгарии от турецкого ига», изданная в трех томах21. В ее подготовке наряду с учеными, архивными и библиотечными работниками Советского Союза приняли участие болгарские коллеги: А. Бурмов, Н. и Г. То-доровы, Н. Жечев, Х. Гандев, К. Каратеодорова, Д. Косев и другие. С конца 1950-х гг. под руководством Сергея Александровича в нашей стране впервые были проведены масштабные работы по выявлению архивных документов, осуществленные не только в хранилищах столичных городов СССР, но и в регионах - на Кавказе, в европейской части России, в бывших советских республиках (Украина, Молдавия), а также за границей.
В период подготовки «Освобождения Болгарии...» был сделан решающий шаг в деле формирования научной школы профессора Никитина. Молодые в ту пору ученые, которых он привлек к выявлению и комментированию документов (А. А. Улунян, Н. В. Зуева, Е. М. Шатохина, К. Л. Струкова, И. В. Чуркина, Д. Ф. Поплыко, В. Г. Карасев, И. В. Козьменко, Н. И. Хитрова, В. Д. Конобеев, Н. П. Данилова и др.), являлись не только его учениками, но и единомышленниками. Ведя научный поиск под его руководством, перенимая мастерство учителя, приобретая опыт и знания, они постепенно превратились в высокопрофессиональных специалистов в области балканской политики России и русско-балканских связей. Все это они впоследствии широко использовали в своей работе и щедро передавали своим ученикам, обеспечивая таким образом преемственность научных исследований. Следует отметить личное участие Сергея Александровича в подготовке публикации «Освобождение Болгарии .» в качестве ответственного редактора, прежде всего при отборе и комментировании документов.
Несомненной заслугой создателей этого труда является публикация многочисленных документов, отражающих общественные связи между Россией и южными славянами в период Восточного кризиса 1870-х гг.
Материалы первого тома освещают отношение различных слоев русского общества к восстанию 1875 г. в Боснии и Герцеговине, к национально-освободительной борьбе других южных славян. Большой интерес представляют документы о русском добровольческом движении в Сербии, которая в 1876 г. вступила в войну с Турцией.
Основным содержанием второго тома являются документы, раскрывающие важнейшие стороны дипломатической истории русско-турецкой войны 1877-1878 гг., освещающие переговоры России с Турцией и международную обстановку в период заключения Сан-Стефанского прелиминарного договора, а также такие вопросы, как деятельность русского Гражданского управления в Болгарии; национально-освободительное движение болгарского народа; русско-болгарское боевое содружество и др.
Документы третьего тома публикации касаются многих вопросов независимого существования освобожденной Болгарии на начальном этапе формирования ее государственности. Здесь представлены также неопубликованные документы о переговорах Е. П. Новикова и Н. П. Игнатьева в Вене и П. А. Шувалова в Лондоне, предшествовавших Берлинскому конгрессу 1878 г., а также впервые полностью приводятся инструкции русским уполномоченным на конгрессе, раскрывающие отношение правящей элиты России к различным вариантам решения вопроса о создании болгарского государства.
После выхода в свет публикация «Освобождение Болгарии ...» получила очень высокую оценку научной общественности в нашей стране и за рубежом. По признанию многих, это издание стало непревзойденным, классическим образцом советского академического документального издания.
Впоследствии под руководством С. А. Никитина было подготовлено еще два издания документов: «Зарубежные славяне и Россия»22 и двухтомник «Первое сербское восстание 1804-1813 гг. и Россия»23. Выход в свет последней публикации Сергею Александровичу уже не удалось увидеть.
Сборник документов «Зарубежные славяне и Россия» явился совместной публикацией Института славяноведения и балканистики АН СССР (С. А. Никитин, И. В. Чуркина, С. И. Бочкарева-Данченко), Института истории в Белграде (Н. Петрович), Института истории Словацкой академии наук (В. Матула), Чехословацко-советского института Чехословацкой академии наук (Й. Кочи). Выявление и первый отбор документов для публикации был сделан В. Матулой и И. В. Чуркиной. Сборник содержит впервые опубликованные письма настоятелю русской посольской церкви в Вене М. Ф. Раевскому (1811-1884) русских и зарубежных славянских государственных, политических и общественных деятелей, представителей культуры,
освещающие вопросы отношений русской научной и политической общественности и славянских народов Габсбургской и Османской империй. Эти документы касаются многих аспектов национально-политического, социального и культурного развития зарубежных славян, а также отношения участников национального движения этих народов к официальной России, их связей с представителями русской общественности, главным образом со славянофилами, с русскими учеными-славистами. Издание содержит большое число новых фактов о помощи русской общественности национальным движениям угнетенных народов, о роли М. Ф. Раевского и его корреспондентов в установлении и расширении российско-славянских контактов. Большое научное значение имела публикация не известных ранее писем ряда выдающихся деятелей: черногорского митрополита и замечательного поэта Петра II Петровича Негоша, В. С. Караджича, чешского политика и историка Ф. Палацкого, словацкого ученого-слависта П. Й. Шафарика, хорватского историка и политического деятеля И. Кукулевича-Сакцинского и многих других. Сергей Александрович являлся не только ответственным редактором этого издания, но также комментатором документов и главным консультантом по всем вопросам.
Уже в процессе подготовки сборника ученики С. А. Никитина -И. В. Чуркина и В. Матула опубликовали ряд интересных статей, в которых использовались материалы архива М. Ф. Раевского. После кончины Сергея Александровича работа над этим изданием была продолжена на тех же принципах, которые были установлены при его жизни. В 1989 г. в Белграде была издана первая книга второго тома документов - «Югославяне и Россия», в которой были опубликованы письма русских и югославянских корреспондентов М. Ф. Раевского24. Над этим томом работали И. В. Чуркина, С. И. Данченко, М. Экмечич, В. Крестич, В. Мелик, Н. Петрович, Н. Станчич, Д. Петрович-Милоевич. К сожалению, в 90-е гг. в силу причин, связанных с изменением политической ситуации в России и славянских странах, это научное сотрудничество, установлению которого столько сил отдал С. А. Никитин, было прервано. Неизданной осталась вторая книга труда «Югославяне и Россия», уже подготовленная к печати. К 200-летию со дня рождения Раевского подготовлена к изданию книга, содержащая письма к нему словаков. В осуществлении данного проекта принимали участие В. Матула (1928-2011) и М. Даниш.
В 2006 г. в Праге вышла в свет публикация «Дорога на восток. Чехи в корреспонденции М. Ф. Раевского» под редакцией В. Доубека25.
Под научным руководством Сергея Александровича в 1970-е гг. осуществлялась подготовка к изданию дипломатических документов по истории Первого сербского восстания из архивов тогдашнего Советского Союза (совместный проект Института славяноведения и балканистики АН СССР и Института балканистики Сербской академии наук и искусств). Хотя Никитину уже не пришлось увидеть изданной эту фундаментальную работу, но он, тем не менее, вложил в нее немало своего труда, знаний и таланта. Двухтомная публикация содержит материалы, которые впервые систематически освещают политику России в сербском вопросе в начале Х1Х в. В ней широко представлены документы об отношении русских правящих кругов к повстанцам, о русской военной помощи. Эти материалы позволяют сделать вывод о том, что Россия на протяжении всего хода национально-освободительной борьбы сербов оказывала им всестороннюю дипломатическую, военную и материальную помощь, сыграв тем самым значительную роль в деле создания национального Сербского государства.
В. М. Хевролина подсчитала, что под руководством С. А. Никитина в 1960-1970-е гг. было подготовлено и частично издано около 300 печатных листов исторических документов26.
Говоря в целом о публикаторской работе профессора Никитина как составной части его научной деятельности, следует подчеркнуть ее новаторство. По его настоянию в вышеуказанные сборники в научный оборот вводились материалы различного характера: дипломатическая переписка, официальные записки, а также документы личного происхождения - письма, дневники, прошения, принадлежащие как известным деятелям, так и рядовым свидетелям той эпохи. Подобный отбор исторических свидетельств, наряду с другими достоинствами публикаций, выполненных под руководством Сергея Александровича, а именно - тщательной археографической подготовкой документов, развернутым справочным аппаратом, серьезными предисловиями и комментариями, содержащими большой объем научной информации и часто являющимися небольшими исследованиями, выделяет их из других подобных трудов, издававшихся в СССР.
Cергей Александрович был убежден, что пройдут годы, десятилетия и про многие некогда «выдающиеся» теоретические труды, на которые была мода в 1970-е гг. (и позднее), никто не вспомнит, а добросовестно, профессионально выполненные публикации документов не устареют, займут достойное место в истории науки и будут служить образцом этого вида научно-исследовательской работы.
Они и служат. После кончины С. А. Никитина было издано немало трудов этого плана - в Институте славяноведения РАН, Института российской истории РАН, МГУ им. М. В. Ломоносова. Среди них - «Россия и восстание в Боснии и Герцеговине. 1875-1878. Документы» (М., 2008), «Народы Поволжья и борьба южных славян за национальное освобождение. 1875-1878 гг. Сборник документов и материалов» (Самара, 2009), Русско-словенские отношения в документах (XII в. - 1914 г.)» (М., 2010), «Москва - Сербия, Белград -Россия», Т. 1-2 (Белград - М., 2009-2011). Все эти публикации выполнены на тех же, «никитинских», принципах. И это тоже своеобразный памятник Сергею Александровичу, признание его научных и организаторских заслуг, вклада в отечественную историческую науку и историографию.
Значительную роль Сергей Александрович Никитин сыграл в расширении тематики Международных съездов славистов и включении в их программу докладов с исторической тематикой. Инициатором этого новшества был академик М. П. Алексеев, который в декабре 1955 г. обратился с письмами к ряду историков-славистов с предложением обсудить вопрос об участии историков в Московском съезде славистов 1958 г. В частности, он писал воронежскому профессору И. Н. Бороздину: «Хотя это будет съезд филологов, но и участие историков-славистов в нем очень желательно»27. Однако съезд 1958 г. был еще чисто филологическим. В восстановлении давней традиции понимания славистики как комплекса гуманитарных дисциплин, неотъемлемой частью которого является история, большую роль сыграло координационное совещание по актуальным проблемам славяноведения, которое состоялось в конце января 1961 г. в Москве. На нем С. А. Никитин выступил с докладом «Задачи в организации работы по проблеме "Генезис капитализма, национально-освободительные движения, формирование национальной культуры в зарубежных славянских странах"». Ключевой в его выступлении стала мысль о том, что политическая и социальная история и исто-
рия культуры должны дополнять друг друга. Задача, поставленная Никитиным, требовала объединения усилий историков, культурологов, литературоведов, лингвистов. В 1963 г. на V Международном съезде славистов Сергей Александрович одним из первых выступил с докладом на историческую тему: «Русская дипломатия и национально-освободительное движение южных славян в 50-70-е гг. Х1Х в.». На следующем, VI Международном съезде славистов он сделал доклад «Общие черты и специфические особенности формирования славянских наций в XIX в.». С. А. Никитин участвовал в работе XII Международного конгресса исторических наук в Вене, коллоквиума Международной славянской комиссии в Париже и др. Широкое международное признание научных заслуг С. А. Никитина выразилось в том, что на Венском конгрессе историков он был избран вице-президентом Славянской комиссии при Международном комитете исторических наук, а на Московском конгрессе историков в августе 1970 г. - президентом этой комиссии. Сергей Александрович являлся членом Комиссии историков СССР и Болгарии. За заслуги в укреплении советско-болгарского сотрудничества он был награжден болгарским орденом Кирилла и Мефодия I степени.
Еще одним аспектом научной и научно-организационной деятельности С. А. Никитина являлось его активное участие в объединении историков-славистов Советского Союза и налаживании их сотрудничества с учеными славянских стран. Он был одним из инициаторов и организаторов Всесоюзных межвузовских научных конференций историков-славистов, проводившихся в СССР с целью развития и координации славяноведческих исследований, улучшения учебно-методической работы и подготовки кадров славистов. Всесоюзные межвузовские научные конференции историков-славистов способствовали росту профессионализма ученых в периферийных научных учреждениях, возникновению и развитию в них славистических центров.
Особое внимание Сергей Александрович уделял Воронежскому государственному университету, где с 1949 г. кафедру всеобщей истории возглавлял проф. И. Н. Бороздин, археолог, медиевист. Бороздин отправлял своих аспирантов, желавших заниматься историей южных и западных славян, на консультации в Москву к С. А. Никитину. Последний не только их консультировал, но и был оппонентом на защите их кандидатских диссертаций. Это были:
Н. Т. Сапронова, написавшая диссертацию о болгарском национальном и культурном деятеле Захарии Стоянове (впоследствии она стала доктором исторических наук), С. П. Боброва, исследовавшая социально-экономическую историю средневековой Сербии, Н. П. Ма-нанчикова, чья диссертация была посвящена истории Дубровника ХШ-Х1У вв. В дружеских отношениях С. А. Никитин был и с заведующим кафедрой истории средних веков и зарубежных славян ВГУ А. Е. Москаленко, которому он передал часть своего архива28.
Доктор исторических наук Д. Г. Песчаный, более 20 лет заведовавший кафедрой новой и новейшей истории Кубанского университета, также являлся учеником С. А. Никитина. Последний не только помог ему выбрать тему кандидатской диссертации («Россия и национально-культурное возрождение болгарского народа. 30-40-е гг. XIX в.»), но и выступил оппонентом на ее защите. Сергей Александрович оказал поддержку молодому ученому в создании в Краснодаре Центра исторической болгаристики. Сотрудники этого центра к 1991 г. опубликовали в советской и болгарской печати 185 трудов по указанной тематике .
Доктор исторических наук А. З. Нюркаева, в качестве аспирантки Никитина, защитила диссертацию «Положение сербского крестьянства в ХШ-Х1У вв.», а затем возглавила в Пермском государственном университете небольшой круг историков, занимающихся историей южных и западных славян.
С. А. Никитин помогал, чем мог, славистическим центрам, уже существовавшим в СССР. Тесные отношения сложились у него с доцентом В. П. Чорним, заведующим кафедрой истории славян во Львовском университете, с профессором С. И. Сидельниковым, заведующим кафедрой новой и новейшей истории Харьковского университета. И тот, и другой исследовали историю Болгарии 60-80-х гг. XIX в., и тот, и другой не раз участвовали в межвузовских конференциях историков-славистов. С. А. Никитин помог защитить докторские диссертации профессору Киевского университета В. А. Жебокриц-кому («Болгария накануне и во время Балканских войн») и профессору Тбилисского университета К. С. Лилуашвили («Национально-освободительная борьба болгарского народа против фанариотского ига и Россия»)30. В межвузовских конференциях принимали активное участие д.и.н. А. С. Бейлис из Львова, профессор Куйбышевского
пединститута Н. Н. Яковлев, д.и.н. А. С. Мыльников из Ленинграда и многие другие ученые.
Сергей Александрович Никитин вообще проявлял большое внимание к ученым, работавшим на периферии. И они высоко ценили это. «В конечном счете для С. А. Никитина, - пишет С. П. Боброва, -не было науки центра и периферии, была единая Наука, которой он отдавал талант - Ученого, силы - Учителя, способности - Организатора» . С большой теплотой вспоминает о встречах с С. А. Никитиным украинский ученый из Дрогобыча доктор филологических наук М. А. Гольберг. «Сергей Александрович, - подчеркивает он, - заставил меня серьезно задуматься над многими вопросами, в первую очередь, над проблемой взаимодействия наук в славистическом комплексе ... В моей памяти С. А. Никитин остался как воплощение подлинной интеллигентности, духовности, честного служения науке»32.
Активное участие принимал С. А. Никитин в общественной жизни нашей страны. В 1947-1957 гг. он входил в состав редколлегии издававшегося Славянским комитетом в СССР журнала «Славяне», являлся членом комиссии ученых по содействию Комитету борьбы за мир. В течение ряда лет он отдавал много сил и времени работе в Обществе советско-болгарской дружбы, являясь членом его Центрального правления.
Несомненной заслугой С. А. Никитина явилось то, что он сумел не только сохранить, но и передать своим ученикам лучшие традиции российского дореволюционного славяноведения: научную добросовестность, использование сравнительно-исторического метода, опору при выводах прежде всего на факты. Он стал как бы связующим звеном между дореволюционной и современной отечественной славистикой.
Сергей Александрович создал свою школу историков-славистов. Она стала складываться в 50-70-е гг. XX в. Тогда ее представителями были аспиранты, молодые сотрудники и начинающие преподаватели. В своем руководстве учениками Сергей Александрович исходил из двух важных принципов: научной значимости решаемых проблем и учета индивидуальных способностей и творческих интересов каждого.
К изучению Болгарии и русско-болгарских связей приступили в тот период ученики профессора Никитина - Н. В. Зуева. Е. М. Шато-
хина, А. А. Улунян, В. Д. Конобеев, И. В. Козьменко. Все они стали высокопрофессиональными учеными, чьи работы признаны и оценены не только в России, но и за рубежом. Н. В. Зуева и Е. М. Ша-тохина создали серию статей об отношении России к турецким реформам в европейских провинциях в 60-70-е гг. XIX в. с привлечением нового архивного материала, а также вели большую публикаторскую работу. А. А. Улунян стал автором нескольких монографий, освещающих историю Болгарии конца 70-х гг. XIX в. и русско-болгарские связи, в том числе книги «Апрельское восстание 1876 года в Болгарии и Россия» (М., 1976). В последние годы своей жизни он плодотворно работал по созданию биобиблиографических словарей участников болгарского Возрождения, а также видных деятелей Болгарии от обретения ею независимости до Первой мировой войны. В. Д. Конобеев защитил докторскую диссертацию, посвященную болгарскому национально-освободительному движению в XIX в., а также стал автором ряда трудов о русско-болгарском военном сотрудничестве в 1877-1878 гг. и роли России в становлении независимого Болгарского государства. Свои многолетние изыскания по болгарской истории XIX в. И. В. Козьменко обобщила в монографии «Русская дипломатия и формирование болгарской государственности после освобождения» (София, 1983).
В начале 1960-х гг. аспиранткой С. А. Никитина стала Л. В. Горина, ныне профессор кафедры истории южных и западных славян исторического факультета МГУ, автор более 100 научных работ. Тринадцать ее учеников уже стали кандидатами, а трое защитили докторские диссертации. Начав с исследования социально-экономических отношений во Втором Болгарском царстве, Л. В. Горина впоследствии приступила к изучению жизни и деятельности видного историка Марина Дринова и написала о нем монографию. Среди учеников С. А. Никитина был и молдавский историк-болгарист К. А. Поглубко. Он много работал в архивах, и результатом его деятельности стали многочисленные статьи, монографии, публикации - об обучении болгар в России, участии выходцев из Болгарии в русском революционном движении и др.
Наряду с подготовкой историков-болгаристов С. А. Никитин сыграл большую роль в становлении отечественной югославистики. По этому поводу югославский историк М. Экмечич писал: «С. А. Ни-
китин был духовным отцом многочисленного московского центра по изучению югославистических проблем, в составе которого более 50 ученых своими научными исследованиями оказывают влияние на формирование представлений об истории югославянских народов во всей Восточной Европе и значительной части остального мира» . Под руководством Сергея Александровича начали свой путь в науке многие видные ученые-югослависты. К их числу относится В. Г. Ка-расев, по мнению многих, любимый ученик профессора Никитина. Он вошел в историю отечественного славяноведения как автор целого ряда работ о сербских революционных демократах С. Марковиче и Ж. Жуевиче, о русско-сербских связях, разделов в коллективных трудах по истории Югославии. Как и его учитель, В. Г. Карасев стал профессором, заведующим кафедрой истории южных и западных славян истфака МГУ, создал свою школу историков-югославистов, подготовив 16 кандидатов и 8 докторов наук.
Под научным руководством Никитина окончила аспирантуру д.и.н. Н. И. Xитрова, специалист по истории Черногории и русско-черногорских связей в XIX - начале XX вв., автор многочисленных статей, публикаций документов, разделов в коллективных трудах и двух монографий по этой проблематике. К. Л. Струкова, также аспирантка Сергея Александровича, сначала занималась историей Болгарии, затем перешла к изучению македонских земель во второй половине XIX в. и написала об этом монографию. Из школы С. А. Никитина вышла В. М. Xевролина, специалист по истории русско-балканских связей второй половины XIX в. В ее статьях и монографиях освещаются важнейшие проблемы: участие русских народников в национально-освободительной борьбе на Балканах, Восточный кризис 70-х гг. XIX в., отношение различных слоев русского общества к балканскому вопросу, роль русских дипломатов (Н. П. Игнатьева и др.) в проведении внешнеполитического курса России.
Среди учеников-югославистов С. А. Никитина были также доктора наук Е. П. Наумов и В. П. Грачев. В своих кандидатских диссертациях они исследовали социальные отношения и государственный строй Сербии в средние века. Впоследствии Е. П. Наумов продолжил свои изыскания в данной области, а В. П. Грачев стал исследователем Первого сербского восстания 1804-1813 гг.: его предыстории, причин, хода военных действий, русской помощи сербским пов-
станцам. Он написал несколько монографий на эту тему. Ученица С. А. Никитина д.и.н. И. В. Чуркина стала специалистом по истории южных славян в средние века и в Х1Х в. Особое внимание она уделяла исследованию истории и истории культуры словенцев, о чем ею написаны пять монографий и более 250 статей.
Профессор МГУ Л. П. Лаптева не была ни студенткой, ни аспиранткой С. А. Никитина, однако, по ее собственному признанию, именно его она считает своим учителем. Работы Сергея Александровича, общение с ним стали лучшей научной школой для Л. П. Лаптевой, автора около 700 трудов, в том числе 28 монографий. Среди них исследования по средневековой истории Чехии, истории лужицких сербов, русско-славянским научным связям, истории российского славяноведения. 25 учеников Л. П. Лаптевой защитили кандидатские и 8 учеников - докторские диссертации.
В год смерти (1979) С. А. Никитина среди его учеников было 9 докторов и 25 кандидатов исторических наук34. Его роль как учителя очень емко охарактеризовал Н. Тодоров: «Благодаря его поощрению и поддержке несколько десятков советских исследователей смогли утвердиться как талантливые слависты и посвятить себя изучению истории славянских народов. Среди его учеников немало болгарских, чехословацких, польских и румынских исследовате-
~ 35
лей» .
Как учитель С. А. Никитин отличался строгостью. По воспоминаниям д.и.н. И. В. Чуркиной, ему было достаточно взглянуть на провинившегося или сказать всего несколько слов, чтобы человек осознал свою ошибку - будь то неточное приведение исторического факта в работе, или же недостаточно обоснованный вывод. «Страх перед оценкой учителя всегда незримо присутствовал у меня вплоть до его кончины», - добавляет исследовательница. Хвалебные оценки С. А. Никитина отличались лаконичностью: «это пойдет», «приемлемо», «занимательно». Особенно раздражала Сергея Александровича неряшливость в приведении и интерпретации фактов, которые он считал основой исторического исследования. Из учеников наибольшим доверием у С. А. Никитина пользовался В. Г. Карасев. Именно он посоветовал Сергею Александровичу, когда об этом встал вопрос, остаться не в МГУ, а в Институте славяноведения, и Никитин к нему прислушался и поступил именно таким образом. Иногда Сергея Александровича упрекали в равнодушии к своим
ученикам, в том, что он не помог некоторым из них написать диссертации. Однако у профессора Никитина был принцип: к вершинам науки нельзя доставлять на фуникулере, и каждый, избравший научную стезю, должен очень много трудиться, даже если у него выдающиеся способности, иначе из него никогда не получится настоящий ученый.
«Я не была ни студенткой, ни аспиранткой С. А. Никитина, -вспоминает д.и.н. С. И. Данченко, - но мне посчастливилось работать с ним в одной «команде» в последние 8 лет его жизни - с 1971 г. по 1979 г., когда я пришла на работу в Институт славяноведения и балканистики. В 70-е гг. под руководством профессора Никитина интенсивно трудился сплоченный интернациональный коллектив ученых из СССР, Чехословакии и Югославии, задачей которого была публикация архива протоиерея М. Ф. Раевского, имевшего обширные связи среди зарубежных славянских народов. В связи с подготовкой к печати первого тома этого издания - «Зарубежные славяне и Россия» - мне, младшему члену рабочей группы, довольно часто приходилось встречаться с Сергеем Александровичем, выполнять его задания как ответственного редактора и даже бывать у него дома. Особенно мне запомнилась одна наша встреча, когда я принесла ему какие-то материалы для комментирования, а также выделенную для него профкомом Института путевку в пансионат «Звенигородский». Встретил он меня радушно, напоил чаем с шоколадными конфетами, а затем вдруг предложил обсудить с ним мои первые немногочисленные статьи. Я была потрясена, что при своей занятости профессор Никитин нашел время их прочитать. Да, это обсуждение и этого рецензента я запомнила на всю жизнь! Не думая о моем самолюбии, тихим голосом, но твердо и очень аргументированно, Сергей Александрович говорил о сильных и слабых сторонах моих статей. При этом он несколько раз повторил, что ни один вывод ученого не должен быть голословным, и что уже в начале научного пути каждый историк должен вырабатывать свой собственный стиль изложения материала. А для этого, по убеждению Сергея Александровича, необходимо как можно больше читать - не менее 300 страниц текста в день! - и внимательно изучать стиль ученых девятнадцатого века - Ключевского, Соловьева, Нила Попова. Помню, как меня тогда поразила эта цифра, казавшаяся мне запредельной. Скажу честно, мне редко удавалось выполнить эту «рекомендацию», но
всякий раз, когда число прочитанных мною за день страниц приближалось к этой цифре, я вспоминала Сергея Александровича, его исключительно правильную речь, сдержанную манеру общения, весь его облик «русского профессора из девятнадцатого века», всецело преданного науке».
Три события - арест 1930 г., отказ печатать его книгу и попытка обвинить его в космополитизме - оказали большое влияние на характер Сергея Александровича, сдержанный и очень закрытый. Следует отметить еще одну черту характера С. А. Никитина: никогда, даже в самые сложные моменты своей жизни, он не старался облегчить свою участь или получить какие-нибудь преимущества с помощью доносов. Эта черта характеризует ученого как человека высокой порядочности, очень важной для настоящего ученого, ибо непорядочность в человеческих отношениях неизбежно ведет к непорядочности в науке, стремлению подтвердить свои концепции с помощью выпячивания одних фактов и умолчанию других, не соответствующих этой концепции.
Завершая рассмотрение научной деятельности профессора Никитина, следует подчеркнуть, что его вклад в развитие отечественного славяноведения трудно переоценить, ибо во многих его областях он был первопроходцем. Научное наследие С. А. Никитина насчитывает около 300 больших и малых работ. И главное их значение в том, что они и сейчас востребованы, к ним обращаются молодые исследователи и студенты. Его труды - это классика, они по-прежнему поражают своей документальной базой и захватывающим повествованием о далекой эпохе, богатой событиями и личностями.
Благодаря активной научной и преподавательской деятельности Сергея Александровича в отечественном славяноведении сложилось научное направление по изучению связей народов России и балканских стран. Опосредованное влияние С. А. Никитина на историческую науку продолжается и сегодня, так как его мысли, идеи, концепции, методы исследования материала продолжают развивать его ученики, ученики его учеников и совсем молодые историки-слависты, представители научного поколения уже XXI в. И это, безусловно, свидетельствует о большом значении научного наследия профессора Никитина.
Примечания
1 Горина Л. В., Чуркина И. В. С. А. Никитин // Путь ученого. К 90-летию со дня рождения С. А. Никитина. М., 1992. С. 5.
2Хвостов В. М., Нарочницкий А. Л., Валев Л. Б., Писарев Ю. А., Карасев В. Г. Профессор Сергей Александрович Никитин // Славяне и Россия. М., 1972. С. 3-11; Зуева Н. В., Данилова Н. П. Юбилей видного советского ученого С. А. Никитина // Советское славяноведение. 1971. № 6. С. 112-113; Хвостов В. М., Нарочницкий А. Л., Писарев Ю. А. Профессор Сергей Александрович Никитин // Новая и новейшая история. 1971. № 6. С. 199-203; Matula V. S.A. Nikitin 70-roCny // Historicky са8ор18. Bratislava, 1971. N 2. S. 312; Todorov N. Le professor S.A. Nikitin // Etudes balkaniques. Sofija, 1971. N 1. P. 150-153; Боброва С. П. Сергей Александрович Никитин (из истории советского славяноведения) // Вопросы истории славян. Воронеж, 1972. С. 97-112; Фрейдзон В. И., Чуркина И. В. Исследования С. А. Никитина в области русско-славянских отношений в 50-70-х годах Х1Х в. // Славяне и Россия. М., 1972. С. 11-19; Боброва С. П. Об исследовательской методике С. А. Никитина // Славяне и Россия. С. 20-26; EkmecicM. Sergej Aleksandrovic Nikitin // Jugoslovenski casopis. Beograd, 1980. N 1-2. S. 230-231; Чуркина И. В. Сергей Александрович Никитин // Вопросы историографии и истории зарубежных славянских народов. М., 1987. С. 46-56; Путь ученого. К 90-летию со дня рождения С. А. Никитина. Балканские исследования. Вып. 14. М., 1992. Статьи: а) Горина Л.В., Чуркина И.В. С. А. Никитин; б) Горяи-нов А. Н., Петровский Л. П. Неизвестная страница биографии С. А. Никитина (По материалам ОГПУ начала 1930-х гг.); в) Чуркина И.В. Неизданная книга С. А. Никитина; г) Горина Л. В. Средневековая Болгария в творчестве профессора С. А. Никитина; д) Билунов Б. Н. Болгарское возрождение в трудах С. А. Никитина; е) Кузьми-чева Л. В. Сербская проблематика в трудах С. А. Никитина; ж) Боброва С. П., Тара-нова В. Г. С. А. Никитин и историческая славистика в Воронежском университете; з) Хевролина В. М. С. А. Никитин и издание документов; и) Вартанян Э. Г. С. А. Никитин и развитие исторической славистики на Кавказе; к) Тодоров Н. (Болгария) Профессор С. А. Никитин; л) Экмечич М. (Югославия) Сергей Александрович Никитин (1901-1979); Данченко С. И., Чуркина И. В. Сергей Александрович Никитин (1901-1979) // Портреты историков. Время и судьбы. Т. 4. Новая и новейшая история. М., 2004. С. 323-337; Профессор Сергей Александрович Никитин и его историческая школа. Материалы международной научной конференции. М., 2004. Статьи: а) Данченко С. И., Чуркина И. В. Научная деятельность С. А. Никитина; б) Горина Л. В. С. А. Никитин - заведующий кафедрой истории южных и западных славян (19471961); в) Досталь М. Ю. С. А. Никитин и кампания борьбы с космополитизмом на историческом факультете МГУ; г) Карасев А. В. Профессор С. А. Никитин и В. Г. Карасев - учитель и ученик; д) Воробьева И. Г. С. А. Никитин о деятельности историка-слависта Н А. Попова; е) ГольбергМ.А. «Со свиданьицем».
3 Толстой С. Л. В Астапове // Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников. Т. 2. М., 1978. С. 444, 447, 449.
4 Никитин С. А. Воспоминания о гимназических годах (публикация А. Е. Москаленко) // Из истории университетского славяноведения в СССР. М., 1983. С. 120-142.
5 Никитин С.А. Очерки по истории профессиональной печати в России // Материалы по истории профессионального движения в России. М., 1924. Сб. 2. С. 141158; М., 1925. Сб. 3. С. 43-59.
6 БилуновБ. Н. Болгарское возрождение ... С. 49.
7 ГоряиновА.Н., Петровский Л. П. Неизвестная страница. С. 13.
8 Там же. С. 16-18.
9 Там же. С. 19.
10 Источниковедение истории СССР. Т. II: XIX век. М., 1940.
99Досталь М. Ю. С. А. Никитин и кампания борьбы с космополитизмом... С. 30-45; она же. Как Феникс из пепла. Отечественное славяноведение в период Второй мировой войны и первые послевоенные годы. М., 2009. С. 104-112. 92Досталь М. Ю. Как Феникс из пепла... С. 112.
93 Никитин С. А. Письма и записки Н. А. Киреева о балканских событиях 1876 года // Славянский сборник. Славянский вопрос и русское общество в 1867-1878 годах; он же. Письмо Огарева Бакунину // Литературное наследство. Т. 63. М., 1956; он же. Неопубликованный проект государственного устройства Болгарии // Славянский архив. М., 1959 и др.
94 ЧуркинаИ.В. Неизданная книга С. А. Никитина. С. 22-23.
95 Экмечич М. Сергей Александрович Никитин. С. 93.
96 Тодоров Н. Профессор С. А. Никитин. С. 91.
97 Никитин С.А. Очерки по истории южных славян и русско-балканских связей в 50-70-е годы Х1Х в. М., 1970.
98 Никитин С. А. Образование болгарского народа и возникновение Болгарского государства // Вестник Московского университета. Серия общественных наук. 1952. № 1. С. 134.
20 История Югославии. Т. I. М., 1963. С. 70.
20 Никитин С. А. Очерки по истории южных славян... С. 318.
29 Освобождение Болгарии от турецкого ига. Документы в 3-х томах. М., 1961-1967.
22 Зарубежные славяне и Россия. Документы архива М. Ф. Раевского. 40-80 годы XIX века. М., 1975.
23 Первое сербское восстание 1804-1813 гг. и Россия. Т. 1-2. М., 1980-1983.
24 1угословени и Русща. Документи из архива М. Ф. Ра]евског. 40-80. година XIX века. Т. II. Ка. 1. Београд, 1989.
25 Се81у па уус!ю11 Сея V коге8ро<1епС М Е. Кя]еУ8кёИо. Е(1 Уга1Мау БоиЪек. РгаИа, 2006.
26Хевролина В.М. С. А. Никитин и издание документов. С. 68.
27 Боброва С. П., Таранова В. Г. С. А. Никитин и историческая славистика... С. 77.
29 Там же. С. 72-75.
29 Вартанян Э. Г. С. А. Никитин и развитие исторической славистики... С. 82-83. 39 Там же. С. 84.
39 Боброва С. П. Об исследовательской методике С. А. Никитина... С. 80.
32 ГольбергМ.А. «Со свиданьицем!». С. 83.
33 Экмечич М. Сергей Александрович Никитин. С. 94.
34 Горина Л. В., Чуркина И. В. С. А. Никитин. С. 9.
35 Тодоров Н. Профессор С. А. Никитин. С. 91.
