CC BY
83
2005
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 2, 2005, вып. 2
ИСТОРИЯ РОССИИ
М. Волощук
(Прикарпатский ун-т, Украина)
РУССКО-ВЕНГЕРСКИЕ ОТНОШЕНИЯ ЭПОХИ ДАНИИЛА ГАЛИЦКОГО: обзор венгерской историографии
Подъем национально-освободительного движения венгерского народа в середине XIX в., нацеленного на создание политически самостоятельного Венгерского государства, в качестве одной из важнейших задач тогдашней интеллигенции и ученой элиты выдвинул создание стройной, хорошо проверенной и, главное, объективной концепции исторического развития венгерской нации с отображением ее роли и места в системе европейских международных отношений. Свое место в этой концепции должна была занять и история русско-мадьярских связей, в которых наиболее динамичным и насыщенным событиями был период жизни и деятельности Даниила Романовича Галицкого (1205-1264 гг.).
Несмотря на то, что круг источников по данной проблематике достаточно обширен, венгерские ученые не считали русское направление внешней политики представителей династии Арпадов (895-1301 гг.) приоритетным, и поэтому нельзя сказать, что в венгерской историографии XIX - начала XXI в. тема русско-венгерских отношений была в полной мере раскрыта.
Одним из первых ее коснулся М. Хорват, который в своем труде «История Венгрии» осветил ряд узловых моментов русско-венгерских отношений 1215-1235 гг.' Так, исследователь считал, что в 1215 г. сын венгерского короля Эндрэ II (1205-1235 гг.) Кальман (1214-1219 гг. - галицкий король) лично был приглашен галичанами на княжеский стол2. Венгерский монарх очень хотел, чтобы этот домен остался в управлении Арпадов. В качестве аргумента автор приводил завещание Эндрэ II, в котором он разделил владения своей короны между тремя сыновьями: венгерские земли передавал Эндре-младше-му, хорватские - Беле, а Галичину - Кальману3.
Подчеркивая важность наличия Галича в составе Венгерской короны, М. Хорват указывал на помутнение ума Эндрэ II, когда тот узнал о потере Кальманом этого региона («...Andreas fand das Land, als er nach Hause kam, in der grumten Verwirrung. Koloman war aus Halics vertrieben...»)4. Ученый отметил и тот аспект, что король продолжал воевать за Галич, с большими трудностями собирая войска5. В конце концов отказавшись от претензий на него, потерял, как счи1*г(ёт автор, «справедливое дело» («...die gerechte Sache verlor...»)6.
По мнению JT. Салая, автора двухтомной «Истории Венгрии», своими походами на Галич Эндрэ подчеркивал храбрость венгерской нации. При этом, например, в 1206 г.
© М. Волощук, 2005
король делал это в соответствии с намерениями Даниила, стремившегося обезопасить себя от угрозы со стороны русских князей. Заметим, что Даниилу тогда было только 5 лет и он не мог самостоятельно принимать политические решения. Собственно говоря. JI. Салай считал, что завоеванием Галича король лишь «возвратил тень венгерского величия» («...kaum den Schatten einer Oberhoheit zurbck...»)7.
Изучая характерные особенности союза венгерского нобилитета с галицкой знатью в период борьбы Белы [V (1235-1270 гг.) за австрийское наследство (1248-1253 гг., 1260 г.), исследователь полагал, что данный альянс образовался как результат длительной угро-богемской конфронтации8. Историк доказывал, что Гертруда (наследница австрийского трона) была благодарна венгерскому королю за то, что он посодействовал ее бракосочетанию с Романом Данииловичему. Однако в то же время JT. Салай подчеркивал, что галицкий князь, потеряв надежду на обретение Австрийского герцогства, отправил свою жену домой, забыв о браке и супружеской жизни («...er seiner Ehel^lfte gAnzlich vergass...»)10.
Угро-русские отношения периода жизни и деятельности Даниила Романовича подробнее описал И.А. Фесслер. В частности, он считал, что после смерти Романа Ростиславовича (1199-1205 гг. - галицко-волынский князь) его старший сын Даниил с согласия краковско-сандомирского князя Лешека II (1202-1227 гг., с перерывами), а также своих приверженцев среди польской знати, половецких ханов и бояр пригласил в Галич ради спасения края угров. Именно это, по мнению ученого, предотвратило вторжение в Гали-чину объединенных войск русских князей, а новый претендент на галицкий стол Ярослав Всеволодович Суздальский был готов признать не только протекторат Эндрэ II, но и католический вариант вероисповедания". Ученый не упоминал о присутствии венгерских военных отрядов в Галиче в 1206-1213 гг.,12 он считал неудачи правления Эндрэ в самой Венгрии предлогом к походу королевских вооруженных сил в регион в 1213 г.13
Описывая перипетии владычества в Галичине Кальмана, И.А. Фесслер указывал, .что он заботился исключительно об увеличении собственных земельных владений и рабочей силы, забывая о трудностях правления в иностранном регионе, за что по инициативе епископа Бертольда был отстранен от власти, которую передали палатину Бору14. По мнению историка, Мстислав Удалой (1219-1227 гг. - галицкий князь, с перерывами) выгнал из Галича Кальмана потому, что тот фанатично внедрял в жизнь программу окцидентализа-ции края. Ученый указывал, что для Эндрэ И восстановление венгерской власти в Галичине на то время было проблемой номер один. Свидетельством этого были походы короля (1219-1222 гг.) на Галицкую Русь, которые финансировались с одолженных денег, налогов на иудеев и мусульман, финансовую помощь оказывала и бывшая жена его брата - короля Имрэ (1196-1204 гг.) Констанция, тогда проживавшая в Германии15.
И.А. Фесслер обстоятельно исследовал русско-венгерские связи первой трети XIII в., привлекая не только венгерские и русские источники, но и эпистолярное наследие римской курии. Так, в частности, опираясь на переписку папы Гонория III (1216-1227 гг.) и Эндрэ II, ученый пришел к выводу, что в 1222 г. король вновь начал войну с Мстиславом Удалым в связи с освобождением его понтификом от присяги галицкому князю, которую тот принес в 1221 г.10 Однако в то же время исследователь указывал, что венгерский монарх никогда не пользовался особым уважением пап.17
Изучая историю переселения восточных славян на территорию Венгрии, другой венгерский историк Ш. Марки высказывал мысли о том, что Эндрэ II закрепил свою власть в Галичине в начале XIII в. сюзеренными отношениями с Романом Игоревичем (1208-1210 гг. - галицкий князь), а также заботой о воспитании юного Даниила. Это, по
мнению ученого, позволило Кальману впоследствии выпросить у папы римского корону Галича18. Уделяя особое внимание процессам расселения восточных славян на венгерских землях, историк указывал, что крупнейшими из них были переселения 1219 и 1241-1242 гг.,19 в то же время подчеркивая, что иностранцы твердо отстаивали свою этническую принадлежность.20
Удачнее всего, по нашему мнению, исследуемую проблематику в XIX в. раскрыл венгерский ученый М. Вертнер, который, будучи специалистом по генеалогическим связям династии Арпадов, в ряде фундаментальных работ проследил специфику эволюции русско-венгерских отношений на протяжении всего XIII в. Так, в небольшом по объему произведении под названием «Союзы Арпадов. Политико-генеалогические исследования»21 он дал трактовку трех самых известных браков, которые были заключены в XIII в. между представителями венгерской королевской семьи и русскими князьями (дочери Мстислава Удалого Марии и королевича Эндрэ; дочери Белы IV Анны и Ростислава Михайловича (1235-1238 гг. - галицкий князь); Льва Данииловича (1270-1301 гг.) и дочери Белы IV Констанции). Все перечисленные браки, с точки зрения ученого, - лишь результат политических отношений, сложившихся между обеими странами в то время22.
Следующим вышедшим из-под пера М. Вертнера был труд «Борис и Ростислав. К истории русско-польско-венгерских отношений»23, в котором историк, привлекая широкий спектр источников, пытался описать жизнь и деятельность претендента на венгерскую корону Бориса Кальмановича и сына черниговского князя Михаила Всеволодовича (f 1246 г.) Ростислава. Исследователь не случайно обратил на них внимание, так как и тот и другой оставили заметный след в истории Венгрии XI1-XI11 вв. Нас в данном случае интересует персона Ростислава, активный период жизни и деятельности которого пришелся на вторую четверть XIII в. - время владычества в княжествах Юго-Западной Руси Даниила Романовича.
Подробно изучая биографию этого русского князя, известного в истории Венгрии больше в качестве бана Мачвы24, исследователь пришел к выводу, что Ростислав породнился с Белой IV только благодаря той путанице, которая возникла в международных отношениях в Европе после монголо-татарского нашествия: король искал своей дочери Анне более достойного зятя и не имел желания сватать ее за выходца из Руси.25
Описывая историю борьбы Ростислава за Галич, М. Вертнер отмечал, что достигнутые им успехи базировались не только на венгерской военной помощи, но и на поддержке его приверженцев на Руси26. Опираясь на венгерские документы, ученый, в отличие от некоторых российских и украинских исследователей,27 указывал, что Ростислав Михайлович осуществил на Галич два похода: в 1243 г. под г. Ярослав и в 1249 г., когда он был разбит войсками Даниила на р. Сян 17 декабря, после чего уже никогда больше не претендовал на Галичину28.
Венгерское королевство, по словам М. Вертнера,29 превратилось для разгромленного князя во вторую родину (zweiten Vaterlandes). В качестве аргумента он привел два венгерских титула Ростислава: бан Славонии и хозяин Мачвы (где он правил, фактически как отдельный властитель). Вступая на страницах своей работы в дискуссию с чешским исследователем Ф. Палацким, М. Вертнер доказал, что Ростислав Михайлович активно участвовал в установлении угро-болгарских отношений, а также в контактах своего тестя с императором Никеи.30Его целью, по мнению ученого, было создание угро-болгарского военно-политического альянса, направленного против амбиций в данном регионе Латинской империи.31
Другим фундаментальным трудом М. Вертнера, в котором он затронул некоторые аспекты русско-венгерских отношений изучаемого периода, стала работа «История семьи Арпадов».32 Здесь ученый вкратце рассмотрел биографии всех представителей венгерской династии, многие из которых генеалогически были связаны с Русью или участвовали в военно-политических союзах с восточнославянскими князьями. Автор не проанализировал детально борьбу за Галич в первой половине ХШ в., он лишь обратил внимание на такие проблемы, как правление Кальмана33 (получившего Галич, по словам М. Вертнера, с согласия местного населения34), Мстислава Удалого и его отношения с Эндрэ II35 и др.
М. Вертнер попытался найти ответ на вопрос: почему Мстислав Удалой добровольно отдал Галич венгерскому королевичу? Этот вопрос волновал тогда российских и украинских историков.36 Вертнер выдвинул предположение, что это могло произойти и из-за угрозы захвата города войсками Даниила.37 Историк склонялся к выводу, что неудачи венгерских военных кампаний в Галичине 30-х годов XII1 в. были связаны с противоречиями между сыновьями Эндрэ II - Белой и Эндрэ, стремившимися установить свою власть в крае в ущерб интересам друг друга38.
Раскрывая характер борьбы за Галичину Ростислава Михайловича, ученый указывал, что в 1238 г., после прихода Даниила к власти в Галиче, сын черниговского князя все же сумел удержать за собой незначительную часть западных земель домена своего оппонента, пребывая здесь на правах удельного властителя (röszfejedelem).39 Историк также повторил свой вывод, что после получения в 1245-1255 гг. от Белы IV Мачвы статус Ростислава как правителя заметно вырос, так как в Галиче он был только в качестве поместного феодала (fejedelem), а здесь - в качестве хозяина (dominus de Machou)40.
Последним трудом М. Вертнера, значительная часть которого была посвящена отношениям восточных славян и угров, стала «История короля Белы IV».41 В этом исследовании ученый продробно рассмотрел эпизоды борьбы за Галич короля Эндрэ II в начале XIII в. с целью установления здесь своего династического влияния.42 Историк отмечал, что для Арпадов это были чужие земли, хотя в то же время оправдывал борьбу за них Даниила Романовича43. Используя различного рода венгерские источники,44 М. Вертнер описал перипетии русско-венгерских войн 30-х годов XIII в.45 и выдвинул предположение, что после татарского нашествия акцент внешней политики Венгрии был изменен в сторону стран Адриатического побережья46.
Однако, по мнению ученого, отношения с Русью поддерживались и в 40-60-х годах XIII в. Как аргумент он привел пример двух военных кампаний против Даниила со стороны Ростислава и венгров в 124347 и 1249 гг., в которых последний потерпел поражение.48 Ученый считал, что, невзирая на неудачи, Арпады заботились о «сохранении чистоты природы» своей династии, а поэтому не лишили сына Михаила Черниговского владений в Венгрии, продолжая о нем заботиться49 и возлагая на молодого правителя некоторые государственные обязанности. Так, Ростислав (очевидно, по приказу Белы IV) проводил «болгарскую политику» династии Арпадов («...Rosztily a bolgar viszonyok fordulataryl ertest vñven haddal vonult Tirnova eilen.. .»)50, а также участвовал на стороне короля в борьбе за австрийское наследство.51
Отношения с Даниилом Белы IV в конце 40 - начале 50-х годов XIII в., по мнению М. Вертнера, напоминали политическую игру. Так, в частности, король не помог Роману Данииловичу в трудный момент его противостояния с Пршемыслом, так как, по словам историка, брак с Гертрудой в силу изменения его политического курса стал невыгодным.52
В общем, труды М. Вертнера наиболее полно раскрывают целый ряд узловых моментов русско-венгерских отношений исследуемого периода, хотя и написаны с использованием далеко не всех, известных в конце XIX в. источников и уже опубликованных материалов.
Однако нельзя сказать, что тема на этом была исчерпана. Наоборот, большое количество так называемых белых пятен продолжало существовать, а поэтому немало венгерских историков конца XIX - начала XX в. работали над их устранением. Публиковались работы обобщающего характера, где имело место отображение данной проблемы. Например, А. Роумбауд в своем исследовании «История России от начала возникновения до 1884 года» заметил, что после смерти Романа Мстиславовича в Червонной Руси началась гражданская война, которая прекратилась только после «тяжелого вмешательства» поляков и угров53. Давая характеристику деятельности князя Даниила, историк указывал, что его энергия в основном была направлена против союза Венгрии и Польши, которому он сумел довольно часто противопоставлять половецких ханов.54
Редакторы «Национальной истории венгров», в частности Ш. Силадьи,55 отстаивали мнение, что Эндрэ II сразу же после коронации (т.е. еще при жизни Романа Мстиславовича) стремился захватить Галич.56 Исследователи также указывали, что заключение брака между Кальманом и Саломеей произошло уже после захвата Галича венграми в 1214 г.,57 т.е. в процессе установления власти в крае, а не до того. Достаточно обстоятельно в книге описана картина русско-венгерских конфликтов первой трети XIII в., что в целом органически вплетается в систему освещения международных отношений королевства того периода.58
Другой венгерский ученый Г. Чудай в «Истории Венгрии» выступил последователем И.А. Фесслера, так как считал, что Даниил в 1205 г. просил помощи у венгров в борьбе именно против польских князей и правителей Руси. Очевидно, историк не учел то обстоятельство, что от имени малолетнего князя этой поддержки могла просить его мать Анна или приближенные к ней бояре59. Однако учитывая, что эта работа - общего характера, подобного рода неточности можно считать объективными.
Интересно заметить, что некоторые венгерские историки при изучении вопросов, непосредственно касающихся отношений восточных славян и венгров XIII в., избегали данной проблемы. В частности, Б. Хоман в своем труде «Венгерские города периода Арпадов» не указывает на то, что, кроме немецких, хорватских, итальянских, болгарских, армянских и еврейских поселенцев, в городах королевства проживали и выходцы из Руси.60В то же время историк не считал населенные пункты Галицко-Во-лынской земли венгерскими, хотя длительное время (в конце XII - начале XIII в.) de jure они были таковыми.61
Проблемы международных отношений венгров эпохи Средневековья также нашли отражение в работах Б. Хомана62. В контексте освещения взаимоотношений Арпадов с королями и императорами Германии, правителями польских княжеств, Второго Болгарского царства, хорватскими банами и монархами Восточной Римской (Византийской) империи автор некоторое внимание уделил и контактам с восточнославянскими династиями. Однако описание этого направления внешней политики королей Венгрии в книге Б. Хомана «История венгерского Средневековья» дано лишь фрагментарно.63
Последним исследователем, который, работая еще в условиях существования дуалистической Австро-Венгерской империи, изучал русско-мадьярские исторические связи IX—XIII ст., был А. Годинка. Его работа, бесспорно, является одной из важнейших среди работ по исследуемой проблеме, поскольку ее автор практически впервые в вен-
герской исторической науке проанализировал и дал свою оценку русским летописям. Монография венгерского исследователя имеет четкую внутреннюю структуру, где каждый из разделов освещает тот или иной источник.64
Значительное внимание он уделил событиям, связывавшим оба региона в ХШ в.. т.е. в период жизни и деятельности Даниила Галицкого. На основании сравнительного анализа (( соаосгавлетгя русских (в первую очередь, гак называемой «Галнцт-Волынской летописи») и венгерских хроник, а также документов папской канцелярии ученый дополнил и существенно обновил целый ряд важных моментов в отношениях княжеств Руси и Венгерского королевства данного периода65. Одним из самых интересных аспектов исследования была трактовка А. Годинкой битвы Даниила и Ростислава, которая, по мнению историка, произошла 17 декабря 1249 г. В отличие от М. Вертнера,66 который не дал детальной характеристики этому событию, ученый высказал предположение, что это могла быть лишь небольшая стычка (так как основные силы Ростислава Михайловича были уничтожены еще в 1243 г.)67.
Изучение контактов Венгерского королевства с восточнославянскими династиями было продолжено А. Годинкой и в 20-30-е годы XX в.68 Предметом его научного интереса была история закарпатских земель, в частности в контексте отношений Арпадов с Романовичами. На страницах указанной работы прослеживается мысль о том, что Ростислав Михайлович - бывший галицкий князь, переселив во владения венгерского правителя и своего тестя Белы IV часть восточнославянского населения, получил от короля во владения приграничные восточные комитаты Абауйвар. Саболч и Земплин6у. Проживавшее здесь русское население, по мнению А. Годинки, по сравнению с венграми, имело ощутимые привилегии70.
Таким образом, русско-венгерские отношения периода жизни и деятельности Даниила Галицкого в венгерской историографии XIX - начала XX в. получили наибольшее освещение в трудах М. Хорвата, И.А. Фесслера, М. Вертнера, А. Годинки. В контексте изучения более широкого круга вопросов эти ученые сумели показать эволюцию взаимоотношений восточных славян и венгров в данный период.
Судьба венгерской исторической науки после революционных событий 1918-1919 гг. складывалась непросто. Установление в большинстве стран Европы, в том числе в Венгрии, авторитарно-тоталитарных режимов не позволяло объективно исследовать прошлое страны. Венгерский диктатор М. Хорти требовал изучения истории исключительно в контексте концепции о так называемой Большой Венгрии. Это не способствовало нормальному освещению и без того не совсем актуальной для венгров проблемы отношений с восточными соседями. Однако некоторые историки все же продолжали ее изучение.
В своей работе «Период Арпадов и Восток» венгерский историк 3. Пожоньи считал начало XIII столетия ключевым этапом борьбы королевской династии за Галич.7' Позитивным результатом борьбы Даниила Романовича и его сына Романа за «австрийское наследство» была, по мнению ученого, коронация галицко-волынского князя в декабре 1253 г.72
В 30-х годах XX в. на территории Венгрии происходили активные археологические расследования. Они засвидетельствовали существование на протяжении второй половины XII - начале ХШ в. во владениях Арпадов восточнославянских поселений, что некоторым образом подтверждало концепцию А. Годинки. Этими вопросами интересовался Н. Феттлих, перу которого принадлежит несколько работ по данной теме73.
В результате разгрома нацистской Германии и ее союзников в Европе и Азии, а также после перехода официального Будапешта в сферу политического влияния СССР изучение русско-венгерских отношений XIII в. некоторым образом активизировалось. Этому способствовало установление постоянных научных контактов между обеими странами. Число работ, посвященных средневековым угро-русским контактам (1Х-Х1У вв.), постоянно увеличивалось. Как правило, это были краткие статьи, брошюры, заметки и т.п.
Изучаемая тематика не стала предметом специального исследования, а нашла отражение только в контексте отдельных наиболее широко обсуждаемых проблем. Указанные тенденции наблюдались в работах Е. Молнара74, который рассматривал историю контактов Арпадов с представителями восточнославянских династий на фоне межгосударственных отношений первой четверти XIII в.75
С точки зрения методологии в монографии «Венгерская история в Х1П-Х1У вв.» прослеживается влияние советской историографии. В частности, Е. Молнар негативно оценивал деятельность боярской оппозиции в отношении княжеской власти в период борьбы за Галич наследников Романа Мстиславовича76. Подобные взгляды характерна для работ В.Т. Пашуто и некоторых современных украинских исследователей77. В труде Е. Молнара так называемая классовая борьба населения Галицкой земли против иноземных захватчиков - венгров дана как позитивное историческое явление78. При этом автору явно не хватает самостоятельности в анализе источников. В целом работы Е. Молнара в современной венгерской историографии подвергаются серьезной критике и использование их в научных целях не всегда поощряется*.
Важным для исследования исторических связей Арпадов с династией Романовичей периода монголо-татарского нашествия является комплекс работ Э. Ледерер79. Одна из них получила положительную оценку со стороны советских коллег80. Исследовательница пришла к мнению, что особенно тесными отношения между Арпадами и правителями галицко-волынских земель были в период с 1245 по 1259 г. Тогда угроза со стороны Орды вынуждала их общими силами заботиться об обороне восточной границы континента. Именно поэтому, по мнению Э. Ледерер, венгерский король Бела IV был вынужден пойти на примирение с Даниилом Романовичем и заключить необходимый обеим сторонам мирный договор.81
Военно-политические отношения Венгерского королевства с Галицко-волынским государством в контексте монгольской угрозы изучал С. Бертеньи. В своей статье «Международное положение Венгрии после татарского нашествия» ученый в качестве одной из главных причин поражения венгров в войне с ханом Бату рассматривал нерешенность «галицкого вопроса»82.
Проблемам связей венгров с восточными славянами периода монголо-татарского нашествия посвящена брошюра Л. Зичи83. Историк указывал, что в конце 40-х годов XIII в. как Даниил, так и Бела IV были заинтересованы в стабилизации отношений между ними, что было связано с угрозой со стороны Орды84. Основой этой нормализации, по мнению ученого, могли быть только династические связи. Однако изменение политической ориентации папства во второй половине 50-х годов XIII в. обусловило постепенное обострение отношений между правителями.85
Венгерские ученые, несмотря на фундаментальное исследование М. Вертнера, продолжали уделять внимание изучению биографий наиболее известных представите-
* Из личной переписки автора данной статьи с одним т ведущих историков университета в г. Мищколц (Республика Венгрия) - Иштваном Чьовегом.
лей династии Арпадов. В частности, Д. Дюммерт интересовался периодом правления и взаимоотношениями Эндрэ II с русскими князьями. Попытки присоединить Галич к владениям короны ученый объяснял дипломатической недальновидностью короля86.
Изменение после второй мировой войны границы Венгрии, Чехословакии и СССР за счет присоединения к последнему Закарпатья послужило толчком для обращения венгерских историков к изучению малоизвестных фактов истории формирования русско-венгерского пограничья X