CC BY
22Ф.М. КУЛИЕВ кандидат исторических наук, доцент' Северо-Кавказского института РАНХиГС
О.Ю. ОЖЕРЕЛЬЕВА кандидат философских наук'' Северо-Кавказского института РАНХиГС
Русско-турецкое противоборство в области конфессионального влияния на Северном Кавказе в XIX в.
Северный Кавказ в XIX в. продолжал оставаться сферой интересов трех государств: Российской империи, Ирана и империи турок-османов. С начала XVI в. на Северном Кавказе больше всего преуспела Турция и регион становится стратегически важным направлением во внешней политике Османской империи. Наличие тюркоязычного населения и преобладание ислама над другими религиями в Кавказско-Закавказском регионе открывали путь для постепенного и относительно «мирного» проникновения Османской империи на данные территории.
В конце XVIII - начале XIX вв. Северный Кавказ оставался политически раздробленным на множество самостоятельных или полусамостоятельных государственных образований. Так, в одном только Дагестане насчитывалось более 10 феодальных владений и несколько десятков союзов сельских общин: Тарковское шамхальство, Кайтагское уцмийство, владения кадия Табасарана, Казикумухское, Аварское и др. ханства, а также несколько десятков аварских, даргинских, лезгинских союзов сельских общин, известных как «вольные общества». Для всех этих образований была характерна этническая неоднородность и междоусобицы.
На рубеже XVШ-XIX вв. Северный Кавказ охватила новая волна исламизации, причем со значительной долей радикализма. Усилия российских властей по христианизации населения, достигшие определенных успехов в Осетии, Ингушетии, отчасти Балкарии, были во многом сведены на нет. Количество христианских неофитов в горах стремительно сокращалось. Практически все влиятельные политические силы региона, стремившиеся сохранить политическую самостоятельность, стали использовать исламскую идеологию почти во всех сферах своей деятельности. Исповедовать христианство становилось «не престижно», причем закреплению подобных взглядов среди населения активно способствовали феодальные круги, предоставляя определенные привилегии тем слоям зависимого населения, что принимали ислам. Например, осетинский старшина (дворянин) Мирзабек Тулатов сообщал: «Если кто у них содержит магометанскую веру, тому дают преимущество и считают наравне со старшинами, а тех, которые содержат христианскую веру, считают их подданными»1. Стремительно менялся облик, образ жизни горского населения. Эти изменения отмечал пристав Кабарды Дельпоццо в начале XIX в., что «ныне многие уздени, которым почти 40 лет имеют от роду. Учатся татарской грамоте, чтобы разуметь Коран... все переменили обычай в одеянии: вместо прежних коротких черкесок стали носить длинные, на шапки надели чалмы, отпустили бороду, перестали пить горячее вино, курить
и нюхать табак, и ничего есть из скота не убитого руками мусульманина и почитают в сем свое
2
спасение» .
Царская власть опасалась усиления влияния мусульманского духовенства на население, исповедующее ислам и пропаганды радикальных идей, что могло привести к росту сепаратистских настроений в обществе и усилению тенденций воссоединения со своими единоверцами в странах, где ислам был господствующей религией, в первую очередь в Османской империи. Османская империя и Иран в своей борьбе против Российской империи на Кавказе на рубеже XVШ-XIX вв. настойчиво пытались придать этой конфронтации религиозную окраску. Так, в начале XIX в., в ходе русско-иранской (1804-1813 гг.) и русско-турецкой (1806-1812 гг.) войн, заметно активизировали свое участие в антироссийской пропаганде на Северном Кавказе религиозные деятели, имевшие идейную и финансовую поддержку султана и шаха, которые призывали местное население выступить против России3. Учитывая сложившуюся ситуацию главнокомандующий
* Кулиев Фарман Мурувватович, e-mail: kyliev_farman@mail.ru ** Ожерельева Ольга Юрьевна, e-mail: kaf_sipd@yandex
1 Киняпина Н.С., Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России (вторая половина XVIII -80-е годы XIX в.). М.,1984, с. 113.
2 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. 16. Т. 3. Д. 18491. Л. 8-9.
3 АКАК. Т. III. С.891-892
Кавказом А.П. Ермолов в 1822 году принимает решение запретить мусульманам Кавказа совершать паломничество в Мекку и другие святые места на Ближнем Востоке. Главком при этом говорил, что они «...по большей части служат для персиян и турок тайными шпионами»4.
Активизация России на Северном Кавказе в годы наместничества А.П. Ермолова отчасти просто совпала с начавшейся там своеобразной религиозно-духовной реформацией, отчасти ускорила ее. Наделенные незаурядными дарованиями местные исламисты задумали грандиозную программу преобразования горских общин на основе их объединения, искореняя языческих пороков и усобиц, жесткой регламентации общественной и личной жизни. По сути это была попытка осуществления цивилизационной революции в «восточно-деспотическом» направлении. Как водится, концепция всенародного нравственного усовершенствования быстро приобрела воинственно-политические черты и воплотилась в организованное сопротивление внешним врагам-иноверцам и организованное насилие против внутренних врагов-диссидентов.
Со своей стороны и Россия вынашивала не менее масштабные «модернизаторские» планы, но в них преобладал, условно говоря, западный вектор: имперско-государственная власть, внедрение единообразных законов, развитие хозяйства и социальной сферы, культурная «вестернизация», включая миссионерство и т.д. Конечно же, эти преобразования также предполагали вторжение в привычный уклад горской жизни, что не всегда нравилось дагестанским и чеченским общинникам и всегда не нравилось проповедникам суфизма-мюридизма. Далеко не все представители местных социальных элит (там, где они успели сложиться) отвергали Россию. Напротив, многие связывали с ней перспективы кооптации в имперский правящий класс со всеми вытекающими отсюда привилегиями и возможностями.
Можно отметить, что лишь одно обстоятельство объединяло реформаторские планы сторонников продвижения ислама и русских властей на Кавказе. И те, и другие олицетворяли собой внешнее и искусственное воздействие на архаическую и вполне устойчивую социальную структуру. Будь она в состоянии сохранять абсолютную герметичность перед лицом этого воздействия, не было бы никакой проблемы. Однако в том то и дело, что с виду неподвижная жизнь не могла бесконечно пребывать в таком стабильном равновесии. В ней всегда находилось место для людей с повышенной восприимчивостью и к исламским, и к российским «модернизационным» проектам. И в каком-то смысле горские общества превращались в поле конкуренции идей, представляемых сторонниками ислама, с одной стороны, и российской имперской цивилизацией, с другой.
В ходе Кавказской войны на Северном Кавказе распространялись идеи создания суверенного черкесского государстве в регионе под протекцией османского султана и Европы (в Лондоне был создан Черкесский комитет для помощи эмигрантам с Кавказа и занимал антироссийскую позицию).
Данные действия со стороны Османской империи затягивали военный конфликт, а религиозная пропаганда позволяла втягивать в вооруженное восстание под руководством Шамиля все большее количество мусульман Северного Кавказа. Что касается идеи создания независимого кавказского государства, то она позволяло настраивать местное население против царской власти. Таким образом, можно сделать вывод, что уже в это время Северный Кавказ занимал особое место в системе международных отношений. На протяжении Кавказской войны Порта в основном делала ставку на фактор религиозного и национального самосознании горских народов, что поспособствовало возрождению движения мюридизма в регионе.
После 1834 г., когда имамом был провозглашен шейх Шамиль, мюридизм приобрел окраску движения за единство и независимость народов Северного Кавказа и получил «государственный» статус в период имамата Шамиля. Турецкие агенты, которые направлялись османским правительством на Кавказ под видом торговцев, религиозных учителей и проповедников при помощи Шамиля старались распространить идеи мюридизма и принципы шариата по всей территории Северного Кавказа. Подобные действия со стороны Порты помогали обеспечить ей «пятую колонну» в регионе на случай официального военного столкновения с Россией, а также укрепить свои экономические и политические позиции на Кавказе. С конца 1830-х гг. некоторые черкесские племена сами просили о турецкой протекции. Так в 1843 г. черкесские князья отправили в Стамбул депутацию во главе со своим представителем Али-беем для жалобы султану на то, что они были оставлены турецким правительством на произвол судьбы; они также озвучили просьбу отправить на Кавказ турецкого пашу-правителя и ликвидировать российские крепости.
Наибы Шамиля использовали тактику уговоров стремясь присоединить к движению мюридизма убыхов, абадзехов, натухайцев, и шапсугов и других лояльных к российской власти народов, уверяя последних в предстоящей помощи от Порты. Налаженная связь с Шамилем и его наибами, постоянная кавказско-османская переписка, которая перехватывалась российскими военными привели к тому, что в среде российских правительственных кругов, а также историков того периода
4 АКАК. Т. VI. Ч. I. С. 481
и среди современных исследователей не раз возникала версия, что сам Шамиль был турецким агентом на Северном Кавказе5.
В середине XIX в., во время Крымской войны, Османская империя и ее союзники делали ставку на мюридисткое движение на Северном Кавказе и надеялись с помощью Шамиля взорвать Кавказский фронт изнутри и отбросить русские войска за Терек и Кубань. Если бы союзники поддержали мюридов и одновременно начали наступление на Тифлис от Карса и Сухум-Кале и если бы за высадкой на Кубани последовала оккупация союзниками Азовского моря в мае 1855 г., вытеснение русских с Кавказа могло быть вполне возможным. Однако Англия и Франция упустили эту возможность. Сточки зрения Османской империи, эти страны совершили непростительную ошибку, упустив возможность вытеснить русских с Кавказа 6.
Шамиль и его окружение думали о помощи Турции имамату, а турецкая администрация прямо поставила вопрос о полном подчинении. Такое подчинение Турции, реально означавшее к тому зависимость от Англии и Франции, было далеко от свободолюбивой мечты горцев. Будучи в плену, Шамиль, о небескорыстных целях Турции и ее союзников упоминал Романовскому: «Вы сами говорите, что в 1853 и 1854 гг. я беспокоил Вас довольно, но вместо всякой благодарности я получал из Константинополя замечания, что делаю свои нападения не во время или не туда, куда следует. Вследствие того, в 1855 году я ограничился только уведомлением в Константинополь о полной готовности моей безотлагательно двинуться тогда и туда, куда мне будет указано, но что до получения этого приказания ограничусь сборами и сам никуда не двинусь.» . Имам Шамиль из этого письма делает определенный вывод, в частности, что с ним как с главою суверенного государства не считаются, что сохранить независимость с помощью Турции невозможно. Вместо российской губернии на Кавказе будет учрежден турецкий вилайет. И у Шамиля, разумеется, опустились руки.
Необходимо отметить, что мюридизм являлся не только религиозным движением в ходе Кавказской войны, но и мощной политической силой, воплощавшей стремление своих приверженцев к свободе и к национальному единству. Лидеры мюридизма считали, что единственным средством противостоять Российской империи в этой войне является сплочение различных племен региона и всего Кавказа в целом. И единственным объединяющим началом всего северокавказского общества являлся ислам.
Однако, мюридистское движение потерпело поражение. И Турция, и Персия пассивно отреагировали на мольбы мюридов о помощи, так как суннитская Турция и шиитская Персия постоянно враждовали друг с другом. Сотрудничество этих двух соперничающих держав в деле оказания помощи мюридам было практически невозможно. С другой стороны, Россия умело использовала религиозные различия у этих двух мусульманских государств и методично сеяла раздоры между ними.
Поселенческая колонизация во время Кавказской войны стала составной частью военно-политической, социально-экономической и отчасти - культурной интеграции кавказской периферии в империю. Русская колонизационная политика была нацелена на укрепление русского присутствия в регионе и прочной привязки Кавказа к России. Таким образом, российское правительство стремилось уравновесить количество мусульманского и христианского населения в регионе, полагая, что благодаря этому удастся разрешить все противоречия на Кавказе. Крымская война, а затем и русско-турецкая война 1877-1878 гг. показали, насколько Кавказский фронт был уязвим на тех его участках, где в основном проживали мусульманские народности: Османская империя использовала религиозный фактор для того, чтобы организовывать антиправительственные восстания в тылу врага, а также способствовала массовому дезертирству. Таким образом, уменьшение количества «опасного» населения региона и заселение его «мирными» элементами было выгодно российскому правительству. Именно поэтому, когда встал вопрос о миграции народов Северного и Западного Кавказа после окончания Большой Кавказской войны, Россия не чинила никаких препятствий для желающих уехать и даже способствовала скорейшему освобождению кавказских территорий8.
Османская империя со своей стороны была заинтересована в притоке военно-способного мусульманского населения на свои земли. За счет новых граждан Порта хотела увеличить количество мусульман в местах проживания христианского населения на Балканах, использовать черкесов в качестве карательной силы для подавления освободительных движений народов Османской империи на Ближнем Востоке и на Балканах, а также активно привлекать кавказцев для участия в вооруженных конфликтах с Россией.
5 Записки имп. Николая I о военных действиях на Кавказе // Русская старина. СПб., 1885. Т. 48. № 10. С. 210; С. 123; Гашимов Ч.М. Из истории дагестано-северокавказских культурных связей // Вопросы истории и этнографии Дагестана. Т. I. М., 1970, с. 67-70.
6 Исмаил Беркут. Tarihte Kafkasya. Стамбул, 1958, с. 504-508.
7 РомановскийД.И. Генерал-фельдмаршал кн. А.И. Барятинский и Кавказская война // Русская старина. 1881. Февраль, с. 285. Прим.
8 Saydam A. Kirim ve Kafkas gögleri (1856-1876). S. 76-77.
Отмена крепостного права в России в 1861 г. значительно способствовала переселению горцев, так как реформа нанесла существенный удар по традиционным институтам черкесов, предоставив свободу рабам и крестьянам. Поэтому многие знатные семьи стремились как можно быстрее покинуть Кавказ и увезти с собой работников.
Первоначально порта опасалась, что идея переселения не будет положительно воспринято среди населения Северного Кавказа, поэтому османское правительство усиленно прибегало к религиозно-социальной пропаганде. Турецкие эмиссары делали ставку на религиозный фактор, призывая к эмиграции с целью улучшения жизни на единой земле с единоверцами. Среди черкесов не последнюю роль сыграли и родственно-кровные связи: многие родственники горцев занимали высокие должности в Стамбуле, а также возможное черкесское происхождение имели некоторые турецкие султаны. Османские агенты распространяли слухи о том, что Александр II заключил с Портой «секретный договор», по которому мусульманам Кавказа разрешалось «свободное переселение в Турцию», где им отводились плодородные земли и даже выдавались большие деньги для обустройства. Обширная пропагандистская деятельность со стороны Порты способствовала даже такому явлению, как перехода в ислам осетин-христиан для того, чтобы иметь возможность присоединиться к мигрантам по религиозному признаку.
В общей численности, согласно различным источникам как турецкого, так и русского происхождения, во время только самой крупной первой миграционной волны с Кавказа на территорию Османской империи переселилось от 600 тыс. до 2 млн. человек9. Миграционные процессы середины XIX в. изменили этническую составляющую не только Северного и Западного Кавказа, но и Османской империи. В связи с миграционными потоками было замедлено экономическое и демографическое развитие северокавказского региона. Внутренняя миграционная политика России смешивала этносы в регионе, что впоследствии привело к конфликтам на этнической и религиозной почве. В результате мухаджирства и последующей ассимиляционной политики Турции вообще исчезли народы адыго-абхазской группы, а также некоторые кавказские языки.
В 60-е гг. XIX в российское руководство на Кавказе в лице помощников главнокомандующего на Кавказе генерал-адъютантов А.П. Карцева и Д. И. Святополк-Мирского, начальников областей -Дагестанской - генерал-адъютанта князя Л. И. Меликова, генерал-адъютанта М.Т. Лорис-Меликова, начальника Кубанской области - генерал-адъютанта С.П. Сумарокова-Эльстана, начальника Кавказского горного управления генерал-майора Старосельского - предложило идею распространения в регионе христианства, особенно в районах, где оно уже было укоренено: Осетия, Закатальский округ и Сухумский отдел. «Мусульман на Кавказе около 850 тысяч, христиан в Осетии - 32 тысяч на 47 тысяч населения, в Закаталье - 3,5 тысяч христиан на 52 тысяч населения, в Сухуми - 46 тысяч на 66,5 тысяч населения. В 1867 г. из Сухумского округа выселилось в Турцию наиболее твердое, в мусульманской части, население. Из 500 тысяч горцев Западного Кавказа к 1865 г. остались не выселенными в Турцию 90 тысяч. Выселяются из северного и южного Дагестана, а также из Кабарды и Чечни. После окончания войны горцы находятся в переходном положении, но замена старых устоев новыми происходит несколько поспешно. Доверия к России нет - есть только меньше, чем было прежде, недоверия. Недоверие поддерживается фанатичным и всегда враждебным нам мусульманским духовенством»10.
Главная идея - ограничиться паллиативными мерами, состоящими в поддержании христианства там, где оно существует, и противодействовать мусульманству лишь там, где оно проявляет стремление к насильственной пропаганде. Большую помощь в решении этих вопросов оказывало общество восстановления православного христианства на Кавказе: сооружало церкви, снабжало богослужебной атрибутикой, учреждало школы, готовило учителей, переводило священные книги на горские языки11.
В середине 70-х гг. XIX в., перед началом очередной русско-турецкой войны, возросла активность турецкой пропаганды на российских мусульман. С этой целью проводилась агитационная работа среди местного населения, которое Стамбул склонял на свою сторону обещаниями материальной и военной помощи, призывами к исламской солидарности, борьбе с иноверцами. По мере приближения войны контакты становились частыми и более активными. Горцы, ездившие на богомолье в Аравию, участвовали там в собраниях мусульман в городах Медине, Мекке, Стамбуле, и по возвращении на Родину, они созывали негласные совещания где рассказывали о положении Турции и о необходимости освободиться от власти Российской империи. Особенно усердно возбуждали народ хаджи, возвратившиеся из Турции осенью 1876 г. и весной 1877 г., снабженные внушениями турецких властей, а также духовные лица, слывшие
9 Сотниченко И.А. Северный Кавказ в сфере политического влияния Османской империи в XIX - начале XX века. Автореферат дисс. анд.ист. наук. Санкт-Петербург, 2011, с. 25.
10 Всеподданнейший отчет Главнокомандующего Кавказской армией по военно-народному управлению за 1863-1869 гг. СПб., 1870, с. 86, 87, 109, 115, 117.
11 См.: Всеподданнейший отчет Главнокомандующего Кавказской армией по военно-народному управлению за 1863-1869 гг., с. 86.
учеными 12. Данная работа осуществлялась не только в традиционных центрах сопротивления России - в Дагестане и Чечни, в Абхазии и среди черкесов, находившихся под сильным влиянием Турции, но и в других населенных пунктах. Например, в караногайских степях, где муллы, агитаторы и сборщики денег для борьбы с христианами находили поддержку и скрывались местным населением от властей13. Наиболее активнее работала турецкая агентура в Абхазии, с которой сохранялась торговая и политическая связь. Турецкие агенты часто появлялись в Сухуми, где собирали сводки политического характера, а также распространяли прокламации от имени султана и влияли разными способами на местное население, призывая содействовать Турции в случае войны с Россией14.
На территории Абхазии действовала целая группа агентов: Хаджи Хусейн, Мамед-бей, Бандикам Бекат и др.15
В горах Чечни за несколько месяце до начала русско-турецкой войны появились из Турции -мухаджиры, в частности, чеченцы Усман-Хаджиев и Алибек-Хаджи16.
В с. Согратль накануне войны прибыли очередные представители из Турции и предъявили письмо от сына Имама Шамиля Гази-Мухаммада, генерала турецкой армии. В данном письме сообщалось о неизбежной победе Турции в войне с Россией, о скором прибытии османских войск «с деньгами и оружием», а также говорилось о том, что дагестанцы должны немедленно восстать против России17.
Для противодействия подобным явлениям по заданию МИД Российской империи российский посланник в Константинополе изложил свои личные наблюдения. Упор он сделал на решение двух проблем: совершенствование управления территориями с мусульманским населением в России и улучшение благосостояния проживающего там населения, а также пропаганда через русско-татарские и русско-арабские газеты правдивой информации о жизни в Османской империи.
Царским правительством были предприняты и другие меры. В Стамбул в 1874 г. был отправлен генерал Р.А. Фадеев, который встретился с бывшим генералом царской армии Мусой Кундуховым и сыном Шамиля - Гази Мухаммадом. Во время встречи генерал представил им следующий проект: «создание на границе с Афганистаном государства, в которое переехали бы все горцы, находившиеся в Османской империи, и пожелавшие выехать с территории Северного Кавказа; Россия берет на себя все расходы при условии, если это государство кавказцев на границе с Афганистаном признает протекторат России в качестве автономного государства, и будет подчинении царю. Данный проект преследовал цель. не допустить использования горцев-эмигрантов в интересах Турции в ходе войны, которой царизм заканчивал готовиться». Данное предложение было отвергнуто, так как кроме всего прочего это «противоречило политике турецкого правительства, направленной на использование нашедших у Турции пристанище и переполненных... ненавистью и местью по отношению к царизму. кавказцев» 18.
В мае 1877 г. генерал-адъютант Л. Меликов в письме начальнику штаба Кавказской армии писал, что «еще в июне прошлого года. мною было предписано. строго следить, как за настроением умов в населении. Так и за личностями, посредством которых здешние горцы имеют сношения с турками, т.е. за хаджиями и возвращающимися в Дагестан переселенцами из Турции. все письма, получаемые жителями через окружные управления, наибов и сельских старшин, передавать по адресу не иначе, как по удостоверении, не заключают ли они в себе каких-либо недозволенных приглашений или сообщений». А также князь Л. Меликов доносил, что предписал военным начальникам Южного, Западного и Среднего отделов Дагестанской области учредить постоянные караулы на горных тропах и проходах, обыскивать даже пастухов, а наибам и старшинам следить, чтобы в народе не было распространено каких-либо прокламаций и
-19
воззваний .
Начавшаяся русско-турецкая война 1877-1878 гг. очередной раз показала значимость данного региона для Турции. Налаженные связи с Северным Кавказом позволили Османской империи прибегнуть к старым методам - антироссийская пропаганда среди местного населения, обещание протекции и помощи, религиозное воздействие и т.д. для того, чтобы организовать подрывную деятельность в тылу российских войск.
Во второй половине XIX в. после практического краха идеи мюридизма Османская империя предложила кавказским народам новую идеологию, которая бы могла объединить их против
12 Материалы для описания Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на Кавказско-малоазиатском театре / Сост. В. Томкеев. Тифлис, 1910. Т. VI. Ч. II. С.38.
13 Государственный архив Республики Дагестан (далее ГА РД). Ф.126. Оп.2. Д. 2. Л. 1.
14 Мегрелидзе Ш.В. Вопросы Закавказья в истории русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Тбилиси, 1969, с. 9.
15 Там же, с. 6.
16 Магомедов Р.М. Восстание горцев Дагестана в 1877 году. Махачкала, 1940, с. 32-33.
17 История народов Северного Кавказа (конец XVIII- 1917 г). М., 1988, с. 289.
18 Магомеддадаев А.М. Эмиграция дагестанцев в Османскую империю. Махачкала, 2001, Книга II, с. 81-82.
19 Исхак Урминский, Али Салтинский. История шариатского восстания в Чечне и Дагестане, и Имамата 1877 года // Айтберов Т.М., Дадаев Ю.У., Омаров Х.А. Восстания дагестанцев и чеченцев в послешамилевскую эпоху и Имамат 1877 года. Махачкала, 2001, с. 6-8.
России. Такой идеологией первоначально стал пантюркизм, а также панисламизм, который стал ответом на панисламизм. Под данным термином понимается течение, ставящее своей задачей воссоздание в той или иной форме единого исламского государства в виде халифата. Перспектива объединение всех мусульманских народов под властью Халифа Абдульхамида II, а также последующее за этим возможное освобождение от России, усиленно привлекала горские народы. Старая идея газавата уже не могла привлечь достаточное количество горцев, однако новая идея религиозного и национального единения оказалась более прогрессивной. Однако, несмотря на то, что на Северном Кавказе проживали тюркские народы - балкарцы, кумыки, каракалпаки - делать ставку исключительно на идею пантюркизма в регионе было рискованно.
Учитывая данный факт, идеологи Османской империи одинаковое внимание уделяли не только единению тюркских народов, но и идеям всеобщего религиозного воссоединения под властью султана, который являлся религиозным лидером мусульман на тот период20. Играя, таким образом, одновременно на национальном и религиозном сознании, Османская империя смогла укрепить свои позиции на территории Кавказского региона, сокращая пространственный разрыв с «тюркским миром». Подобная политика способствовала также тому, что нетюркские народы (например, вайнахские - на Северном Кавказе) зачастую присоединялись к национальным движениям.
Идеи пантюркизма и панисламизма смогли достаточно точно связать Османскую империю, а впоследствии и Турцию с Северным Кавказом. Совмещение политики национализма и религиозного воздействия позволило Стамбулу прочнее закрепиться в регионе. Если в середине XIX в. только лишь религиозная пропаганда не могла постоянно поддерживать связь Порты с Кавказом, а также контролировать события в регионе, то новые политические и идеологические идеи, наложенные в купе на политическую неразбериху начала XX в., смогли принести больший результат. Благодаря поддержке местного населения уже республиканская Турция в дальнейшем продолжала развитие своего политического вектора в регионе.
Таким образом, ввиду своей этнической, религиозной и политической разобщенности Кавказ на рубеже веков был объектом, а не субъектом международных отношений. Это, в свою очередь, делало его яблоком раздора между соперничавшими державами, а с другой, появлялась возможность раздела данного региона на сферы влияния или перехода его целиком под власть одной из соперничавших держав. С неизменным постоянством данная закономерность действовала в истории и судя по всему, она во многом сохраняет свою инерцию и в настоящее.
Кулиев Ф.М., Ожерельева О.Ю. Русско-турецкое противоборство в области конфессионального влияния на Северном Кавказе в XIX веке. В статье рассматривается конфессиональная политика в XIX в. в таком сложном геополитическом регионе как Северный Кавказ и попытка двух империй повлиять на религиозную ситуацию в данном регионе, как во время военных компаний, так и в мирное время с целью укрепления своих позиций и привлечения местного населения в свою сторону.
Ключевые слова: царская власть, миссионерство, исламизация, Османская империя, горцы, «модернизаторские» проекты, мюридизм, панславинизм, пантюркизм, обычное право.
Kuliev F.M., Ozhereleva O.J. Russian-Turkish confrontation in the confessional influence in the North Caucasus in XIX century. considered confessional politics in the XIX century. The article in such a complex geopolitical region as the North Caucasus and the two empires attempt to influence the religious situation in the region, both during the military companies, as well as in time of peace in order to strengthen their position and engage the community in their side.
Key words: Tsar's power, missionary, islamization, Osman Empire, highlanders, 'modernistic' projects, murid ism, panslavinism, panturkism, common law.
20 Malkhazouny I. Le Panslavisme et la question d' Orient. Paris. 1898, P. 45.
