CC BY
21
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2013. № 4
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
РУССКИЙ ПУТЬ: ОТЕЧЕСТВЕННАЯ КУЛЬТУРА
КАК ДИАЛОГ МИРОВОЗЗРЕНИЙ*
Статья посвящена аналитическому обзору серии книг «Русский путь», выпускаемой Русской христианской гуманитарной академией в Петербурге и ставшей важным явлением современной интеллектуальной культуры. На примере более 70 опубликованных книг этого издания автор рассматривает актуальные проблемы диалога традиций и мировоззрений в русской культуре.
Ключевые слова: русская культура, диалог мировоззрений, русская философия, русская литература, традиции культуры.
М.А. М a s 1 i п. The Russian way: national culture as a dialogue of world views
The article is devoted to analytical review of the book series «Russian way» published by the Russian Christian Humanitarian Academy at St-Petersburg which has become the major phenomenon of modern intellectual culture. The author by example of more than 70 published books analyzes some actual problems of dialogue of traditions and world views in Russian culture.
Key words: Russian culture, dialogue of world views, Russian philosophy, Russian literature, cultural traditions.
Михаил Васильевич Ломоносов — фигура для Русского пути символическая. Он стоит у истоков нашего российского Нового времени с характерным для этой эпохи акцентом на науку, научно-ориентированное образование и просвещение. 300-летний юбилей Ломоносова был отмечен многочисленными публикациями и мероприятиями, организованными в различных городах нашей Родины и за рубежом. Однако одну публикацию хочется выделить особо. Вышла в свет книга «М.В. Ломоносов: pro et contra: Личность и творческое наследие М.В. Ломоносова в оценках отечественных мыслителей и исследователей: Антология» (СПб., 2011). Я выступал составителем указанной антологии, над подготовкой которой работал коллектив кафедры истории русской философии философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, ученые из Москвы, Петербурга, Архангельска. В качестве вступления в антологии опубликована статья ректора Московского университета академика В.А. Садовничего «Ломоносов и Московский университет сегодня: Из Актовой речи в Татьянин день 25 января 2011 года».
* Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ (проект № 11-03-00501а).
Давать оценку собственному труду неуместно, хочется сказать о другом — о самой книжной серии, в которой увидела свет книга о М.В. Ломоносове. Серии исполняется 18 лет, она отмечает свое символическое совершеннолетие, однако интенсивность работы людей, участвующих в осуществлении этого грандиозного проекта такова, что напрашиваются скорее пенсионные ассоциации — число проектов уже перевалило за 70 (книга о Ломоносове стала 66 томом издательского проекта). Разговор об издательской серии «Русский путь» уместен не только в связи с фигурой Ломоносова, которая стояла у истоков целой эпохи в русской культуре. Сама серия стала событием отечественного книгоиздания постсоветского времени. На общем фоне особой креативности книгоиздательской жизни этого периода российской истории «Русскому пути» вряд ли можно найти аналог. Имеются в виду не только объем и история существования подобных изданий на книжном рынке (скажем, серия книг «Жизнь замечательных людей» старше и объемнее) или оценка формального вклада в науку (говорить о нем всегда проблематично, когда речь идет не о «науках о природе», а о «науках о культуре»), но и успешность таких научно-издательских организаций, как РОССПЭН, Прогресс-Традиция, Языки славянской культуры, запустивших в оборот целые книжные серии, посвященные отечественной культурной традиции. Антология «Русский Путь» заняла среди них свое место, и без этого издания уже невозможно представить себе научно-образовательное пространство современной России. Однако заслуга этой серии не сводится только к формированию среды научно-образовательного дискурса. Сама серия представляет собой историю самосознания, а следовательно, своего рода целостное, отнюдь не фрагментарное изложение, или, точнее говоря, является первым весьма успешным подступом к изложению интеллектуальной истории русской культуры.
Размышляя о целях проекта, его организатор Д.К. Бурлака писал: «...на глубине задача серии, реализуемая в каждом фрагментарном единичном проекте, — показать, как в личной и творческой судьбе того или иного автора проявляется универсальное содержание российской культуры» [Д.К. Бурлака, 1999, № 3, с. 6]. В этом плане серию действительно можно охарактеризовать как «жизнь замечательных идей». Рассматривать творчество выдающихся людей в контексте менталитета — задача сложная. Ценна сама постановка проблемы.
Посмотрим на историю проекта. Он открылся в 1994 г. антологией «H.A. Бердяев: pro et contra» (сост. A.A. Ермичев), продолжился в 1995 г. двухтомником о В.В. Розанове (сост. В.А. Фатеев) и К.Н. Леонтьеве, подготовленным А.П. Козыревым и A.A. Корольковым. В этом же году взяла старт книгой о Н.С. Гумилеве литера-
турная подсерия проекта. Ныне она наиболее объемна, в литературно-поэтической сфере опубликованы (перечисляя в реальной, а не в публикационной хронологии) книги о A.C. Пушкине, М.Ю. Лермонтове, Н.В. Гоголе, Ф.И. Тютчеве, Л.Н. Толстом, А.П. Чехове, А. Блоке, А. Белом, А. Ахматовой, М. Горьком, Н. Заболоцком, А.Т. Твардовском, В.В. Набокове, З.Н. Гиппиус, В.В. Маяковском. Из великих писателей отсутствует пока Ф.М. Достоевский, напрашиваются книги о выдающихся авторах, каждый из которых вполне заслуживает эпитета «зеркала» русской культуры, — М.Е. Салтыкове-Щедрине, Н.С. Лескове, Л. Андрееве. Поэтическая подсерия ждет книг о С. Есенине, Б. Пастернаке, М. Цветаевой, О. Мандельштаме, И. Бродском. К столетию со дня рождения А.И. Солженицына (хорошая традиция «Русского Пути» не издавать серийных книг ранее, чем к столетним юбилеям) могла бы увидеть свет антология, посвященная этому русскому писателю и мыслителю. В философско-богословской подсерии опубликованы, помимо указанных выше, антологии, посвященные П.Я. Чаадаеву, славянофильству, Вл. Соловьеву, П.А. Флоренскому, Д.С. Мережковскому, С.Н. Булгакову, Н.Ф. Федорову, В.Ф. Эрну, Н.Г. Чернышевскому, И.А. Ильину.
Не столь широко, как хотелось бы, представлены ученые-мыслители, работавшие в области естественных наук (книги о Н.П. Павлове, В.И. Вернадском и М.В. Ломоносове). В этом проявляется недостаток серии. Здесь мы видим отражение общей ситуации, сложившейся в постсоветское время вокруг исследования мировоззренческого богатства трудов русских ученых. Отчасти это объясняется своего рода «аллергией» на прежние догматические советские интерпретации идей русских ученых, которые В.В. Зеньковский в свое время в работе «О мнимом материализме русской науки и философии» назвал «пропагандными».
В отношении политико-государственной сферы ресурс проекта также явно не исчерпан и может включать такие фигуры, как Петр I, Екатерина II, Николай I, Александр II, К.П. Победоносцев. К юбилею Отечественной войны 1812 г. изданы сборники, посвященные Александру I, М.И. Кутузову и Наполеону Бонапарту. К 400-летию императорского дома Романовых хотелось бы видеть более полный ряд его персонажей, а в нынешний год, когда отмечается 150-летие со дня рождения П.А. Столыпина, прямо-таки напрашивается антология, посвященная выдающемуся российскому реформатору. Имеются среди фигурантов серии и персоналии, творчество которых сложно однозначно классифицировать по какому-либо «ведомству», — Н.М. Карамзин и Н.Г. Чернышевский, Д.Л. Андреев. Такова, впрочем, ситуация и со многими другими авторами, ведь Мережковский — это и писатель, и философ, А. Белый — созда-
тель оригинальной метафизики, а творчество Л. Толстого во всем мире изучают в курсах философии.
Постановка в центр внимания серии отечественных персоналий, что, по определению, соответствует ее названию — «Русский путь», не подразумевает, однако, их изолированности от инокуль-турных, прежде всего от европейских традиций. Отсюда следует, что диалог между русской и европейской мыслью понимается в серии в качестве не внешнего, а внутреннего вопроса русской традиции. Рецепция европейской философии на русской почве свидетельствует о том, что ее традиции «работают» и в пределах русского философствования, хотя и имеют определенное национальное преломление. Вот почему вполне логичным шагом стало включение в орбиту внимания организаторов серии идейного наследия выдающихся деятелей мировой (пока преимущественно европейской) культуры. Свет увидели книги о Платоне, бл. Августине, Макиавелли, Руссо, Канте, Шеллинге, Ницше, Спинозе, Данте и Сервантесе. Интерес к столь ярким фигурам понятен, логичность же этого решения, рассматривая ее в контексте центральной идеи проекта, заключается в том, что русская рецепция европейских идей также является элементом национального самосознания. В отношении к Другому мы порой лучше познаем самих себя, нежели в саморефлексии. Имена, которых явно недостает в этом ряду, если говорить о классиках философской мысли, — это Паскаль и Гегель, чрезвычайно популярные в России. Такова же фигура Вольтера, ставшего символом своеобразного явления в русской культуре, получившего название «вольтерьянства». Книга о русском Вольтере уже подготовлена и в ближайшее время увидит свет.
Выход в сферу рефлексии мировой культуры открывает для «Русского пути» поистине неисчерпаемые перспективы. Ведь по отношению к отечественной культуре уже проделана значительная работа. Среди философов, чье творчество особенно интересно в аспекте культурологических (и не только) рефлексий, нужны книги о Г. Сковороде и Л. Шестове, А. Герцене и М. Бакунине. В политико-государственной сфере сохраняется ситуация «еще не паханого поля». Это же можно сказать и о пространстве европейской культуры, что объясняется еще и тем, что далеко не все ее творцы получали в русской культуре признание, достойное специального изучения и исследования. Сама по себе проблема «логики рецепции» наследия тех или иных иностранных мыслителей в России чрезвычайно интересна и связана, на мой взгляд, с более широкой темой комплиментарности разных культур. Так, несмотря на несомненную принадлежность русской философии к европейской традиции, в ней более всего преобладала «тяга» к континентальной — французской и немецкой и менее всего к «островной» — английской философской традиции.
Понимание ограниченности возможностей метода обращения к знаменитым личностям имеется и внутри творческого коллектива, продвигающего «Русский путь». Переход от «персоналий к реалиям» может быть осуществлен, если предметом анализа станут сферы государственности (например, монархия или республика) и типы конфессиональной организации, знаковые события, идейные течения, а также культурные универсалии, выступающие основанием предельных экзистенциальных рефлексий, — бессмертие, свобода, творчество. Опубликован том, посвященный славянофильству, но нет пока аналогичных книг по западничеству, почвенничеству, народничеству, евразийству. Хотя следует отметить, что освещение подобных идейных течений русской мысли имеет специфические трудности ввиду их полидисциплинарного характера. Увидел свет в 2001 г. том, посвященный православию. Подготовлены книги по католицизму и протестантизму, напрашивается подготовка аналогичных изданий по исламу и буддизму. Но все-таки в целом надо признать, что замысел перехода от персоналий к реалиям пока пребывает в зачаточном состоянии.
Возникает вопрос: вправе ли мы выдвигать подобные претензии организаторам «Русского пути»? Ответ: и да, и нет. Да — потому что амбициозный замысел был продекларирован, но не исполнен в необходимом объеме. Нет, поскольку организатором, который на протяжении двух десятков лет с достойной восхищения энергией и упорством продвигает проект «Русский путь», выступает отнюдь не крупный государственный университет или НИИ, получающие систематическое финансирование на реализацию национальных проектов. РХГА — негосударственный (частный) вуз, который начал просветительскую деятельность чуть раньше, нежели был запущен «Русский путь», — в 1989 г. Финансирование отдельных книг «Русского пути» осуществляется в результате побед в различного рода конкурсах, в первую очередь, Российского гуманитарного научного фонда. Вполне очевидно, что без поддержки РГНФ серия не разрослась бы до таких масштабов. Однако это лишь одна из причин успешности проекта. На самом деле их больше.
Серия выступила эффективным инструментом формирования среды научных исследований через систематизацию и распространение гуманитарного знания, о чем ее основатель достаточно убедительно рассказал на страницах «Вестника РГНФ» [Д.К. Бурлака, 2012, № 3(68), с. 212—219]. Однако, на мой взгляд, самая главная причина — духовно-идеологическая. Проект оказался очень к месту в постсоветское время, на переломе эпох, когда начался переход к новой культурной матрице. Он не завершен, да и не ясен финальный пункт движения. На консервативном фланге доминируют ностальгические грезы по советскому прошлому и утопические меч-
ты воссоздания православной империи. Они, скорее, находятся в оппозиции к основному, либеральному, тренду Различные варианты российского либерализма, исподволь определившие идеологию проводимых реформ, предполагают разрыв с традицией. Они менее всего укоренены в русской почве, тяготея к копированию иностранных моделей. Однако для современной России ресурсы копирования, видимо, исчерпаны. Если во времена Петра Великого такое копирование было реальным, то теперь вряд ли осуществимо. Россия в прошедшем столетии стала единственной страной в мире, сменившей все возможные политические режимы и претерпевшей величайшие культурные метаморфозы. Это бесценный и ни с чем не сравнимый опыт. И не дай Бог, если, наступая на «собственные грабли», Россия будет наступать еще и на «чужие грабли». Все это в очередной раз заставляет задуматься над извечными русскими вопросами, которые являются ни чем иным, как вопросами о нашем пути: кто мы такие, откуда взялись и куда идем? На эти вопросы, являющиеся, по своей сути, вопросами о наших традициях, и отвечает рецензируемая серия.
В ней ведется разговор не о «традиции вообще» и не о какой-то «сумме примеров» традиции. Сверхзадача состоит в том, чтобы раскрыть существенное своеобразие и оригинальность отечественных традиций в их целостном виде. И в этом, как представляется, составители томов серии идут в правильном направлении. Они укрепляют читателя в понимании того, что русские традиции своеобразны, но не самобытны, слово «самобытный» (само по себе бытие) здесь слишком строго и неуместно. С такой установкой, имеющей в серии многие подтверждения, следует согласиться. Отсюда вытекают наиболее корректные аргументы как против «безнациональной» версии существования традиций, так и против чересчур усердных «самобытников». Зачастую в литературе как раз утверждается обратное, допускается явный перехлест в трактовке традиций как самобытных монад «без окон и дверей».
Вот почему серия чрезвычайно актуальна для теории и истории культуры, более того, она имеет общекультурное значение, поскольку ее тома представляют, по сути, развернутое в истории, живое — в идеях и лицах описание отечественных культурных традиций. Важно подчеркнуть, что традиции «схвачены» в серии не под руководством неких застарелых и засушенных «методологий», доказывающих мировоззренческое преимущество одних идей над другими. Серия показывает, что в отечественной истории «все состоялось как состоялось», ее осмысление должно быть чуждо какой-либо партийности, и потому в ней соседствуют в качестве действующих персонажей особы дома Романовых, консерваторы, либералы, демократы, научные реалисты, религиозные философы, литераторы
разных направлений. Результат налицо, и главное в нем то, что культурные традиции следует понимать универсально и всеохватно, без изъятий, субъективных подгонок под какие бы то ни было схемы. Только в этом случае мы можем проникнуться пониманием отечественных традиций, включающих все стороны человеческой жизни, индивидуального и коллективного российского бытия, являющихся ничем не заменимыми свидетельствами существования истории, религии, государства, этноса, общества, морали, философии. Такая позиция тем более важна сегодня, в эпоху перемен, когда происходят разрывы традиций, их деформация и деструкция, когда появляется нечто небывалое ранее, претендующее на звание традиции, и в то же время, когда возрождаются прежние традиции, а также из небытия появляется, казалось бы, забытая доисторическая архаика.
В этом качестве серия является достойным ответом на пресловутую глобализацию и мощные философские движения деконструк-тивизма и постмодернизма, разрушающие прежние культурные смыслы. Все эти обстоятельства придают осмыслению традиций в пределах серии огромное значение в качестве своеобразного фокуса многих проблем современной философии и культурологии. В этом плане следует указать на такой немаловажный аспект серии, как ее не только потенциальная, но и актуальная применимость в качестве руководства для просвещения иностранных исследователей России (о чем автор рецензии знает из непосредственного общения с зарубежными учеными). Надо сказать, что данное рос-сиеведческое качество серии распознается за рубежом как близкое к тому, что принято называть Russian studies, и вследствие этого она пользуется успехом. Нет никакого сомнения в том, что в современных условиях отрицание своеобразных национальных форм существования философского знания и, соответственно, философских традиций выглядит не просто отсталым западоцентризмом, но и своего рода философским расизмом. На огромное разнообразие национальных форм бытования философии было многократно указано в докладах и выступлениях участников Всемирного Дня философии. Директор Института философии РАН академик A.A. Гусейнов подчеркнул, что философия сегодня не может быть мыслима вне ее «национальной укорененности»: «Нам недостаточно назвать кого-то философом. Надо еще уточнить, является ли он философом китайским, русским, французским, американским, японским и т.д., т.е. отнести его к той или иной национальной философской традиции» [Философия в диалоге культур, 2010, с. 28]. Всем своим содержанием серия «Русский путь» доказывает справедливость тезиса о «национальной укорененности» традиций русской мысли. В этом видится одно из самых важных ее достоинств.
Подчеркнем специально: РХГА — не издательское предприятие, а вуз, ведущий издательскую деятельность, в центре которой находится «Русский путь». Образовательная идеология РХГА и издательская идеология «Русского пути» представляют собой две стороны одной медали. Нужна ли образованию идеология — это большой вопрос. 90-е гг. XX в. прошли под знаком радикальной деидеологизации (на самом деле продвижения различных вариантов антикоммунистической идеологии). В школьных и вузовских программах, внешне свободных от идеологизирования, на самом деле остались идеологические зерна. Их можно назвать сциентистскими, прагматическими и либеральными. Реформаторы образования хотели оторваться от советского прошлого (где с образованием было отнюдь не плохо), а на деле лишь усугубили разрыв с великой русской традицией, по A.A. Зиновьеву: «Метили в коммунизм, а попали в Россию». Образовательная и культурная идеология РХГА, воплощенная в серии, предлагает мирную — не националистическую и не клерикальную — альтернативу Именно поэтому «Русский путь» оказался востребован значительной частью мыслящего класса, пока еще укорененного в традиции. Отсюда прагматическая ценность изданий «Русского пути».
Другой причиной довольно успешного продвижения проекта «Русский путь» является достаточно эффективный менеджмент. Исполнителями по каждому отдельному проекту серии, как правило, избираются специалисты, чья компетенция не подвергается сомнению в академических кругах. Конечно, всегда возможны варианты. Так, если бы антологию о В.В. Розанове готовили В.Г. Су-кач или А.Н. Николюкин, она наверняка выглядела бы по-другому Когда составление дополняется развернутыми комментариями, а те в свою очередь имеют качественную редакционную обрабртку, тогда перед читателем и возникает тот продукт, без которого современное гуманитарное пространство уже попросту невозможно представить.
Вполне определенно можно утверждать, что проект «Русский путь» в целом отвечает духу отечественной философии, понимаемому как диалог мировоззрений (в противоположность догматизированному марксизму, трактовавшему поле русской мысли как тотальную борьбу «всех против всех»). На мой взгляд, «Русский путь» удался и потому, что инициатор проекта и ректор Академии является не только администратором, но и самостоятельным исследователем, продолжающим традиции отечественной философии всеединства. Он является автоом своеобразной концепции культуры |Д К. Бурлака, 2009], в которой удалось интегрировать многие идеи, сформулированные Вл. Соловьевым и мыслителями Серебряного века. На этой концепции строится образовательная идеология,
лежащая в основе педагогической деятельности РХГА \ji К. Бурлака, 2009, т. 10, вып. 2, с. 30—57].
Завершая разговор, вернемся к его изначальному поводу — идейному наследию М.В. Ломоносова, который является одним из тех, кто стоял у истоков нашего Нового времени, российского модерна. Нынешняя эпоха — постмодерн, это время, когда смещаются и пересматриваются казавшиеся незыблемыми ценности, универсалии и стереотипы. В условиях глобализации и распространяющейся экспансии постмодернистской культуры национальные идентичности, которые сформировались опять-таки в период Нового времени, оказались под угрозой радикальной деконструкции.
Многим бы хотелось, и за рубежом, и в нашей стране, чтобы Россия в процессе «западнизации» (A.A. Зиновьев) наконец-то растворилась в информационных потоках, «формирующих новую цивилизационную общность». Проекты, подобные «Русскому пути», противостоят этим деструктивным целям и направлены на удержание связи времен. «Русский путь» актуален именно как альтернатива деконструкции, не имеющей для России никакой позитивной перспективы. На фоне успехов данной серии по освоению наследия русской культуры представляется очевидным, что модель отечественной мысли в терминах диалога мировоззрений еще далеко не освоена в российском обществе и даже не осознана вполне.
Здесь требуется следующее разъяснение. Последние два десятилетия отмечены плодотворным возвращением в лоно отечественной культуры многих имен, идей, течений, целых периодов. Это одно из главных достижений постсоветского времени, в том числе и в рамках рецензируемой серии. Например, A.A. Ермичев, составитель тома, посвященного В.Ф. Эрну, рано умершему блестящему философу, историку русской и итальянской философии, плодотворно потрудился над воссозданием интеллектуальной биографии этого выдающегося представителя русского религиозного Ренессанса. Но возьмем лишь штрих к его портрету и портрету эпохи, созданному автором обстоятельного предисловия «Жизнь и дела Владимира Францевича Эрна». Здесь подчеркивается, что взлет отечественной философии и культуры начала XX в. определялся ее «цветущей сложностью», исключительным многообразием различных мировоззренческих оттенков. Так, среди выпускников Тифлисской гимназии были, наряду с В.Ф. Эрном, также «русский Леонардо» П.А. Флоренский, поэт Давид Бурлюк, видный революционер и советский деятель Л.Б. Каменев (Розенфельд), выдающийся церковный мыслитель A.B. Ельчанинов, грузинский социал-демократ И.Г. Церетели и др.
Известная пословица гласит, что новое — это «хорошо забытое» старое. Однако «хорошо забытым» бывает разное «старое», в том
числе «старое», забытое без всяких на то оснований. И отношение к этому «старому», т.е. к культурному наследию, может быть разным — справедливым или несправедливым. Справедливое отношение к интеллектуальному наследию можно найти у Ф.М. Достоевского. Это человек, прошедший каторгу, солдатчину и ссылку и радикально переменивший свое мировоззрение. Однако Достоевский, несмотря на очевидные мировоззренческие расхождения, не позволял себе никаких уничижительных оценок в адрес Белинского и Чернышевского. Он считал, что «можно очень уважать человека, расходясь с ним в мнениях радикально». Например, о Чернышевском он говорил, что «редко встречал более мягкого и радушного человека», который «никогда не обижал меня своими убеждениями».
Образцы справедливого отношения к наследию представлены и в рецензируемой серии, фигурантами которой являются представители самых разных мировоззрений, остро диалогически перекрещивающихся в отечественной культурной истории, в том числе оттесненные на периферию, — Чернышевский и Белинский, ставшие ныне «немодными» персоналиями. Однако на самом деле без понимания действительной роли этих главных вождей русской интеллигенции не может быть понята ее ментальность, да и менталь-ность нынешнего «креативного класса», признающего только «новых богов». Во многом это продукт общей российской идейной атмосферы, где функционируют идеологические продукты (я не назову их идеологиями), которые неспособны на внутреннее производство собственных идей и нацелены на ретрансляцию идей, привнесенных извне и неукорененных в России. Эта атмосфера отнюдь не благоприятна для диалога мировоззрений внутри страны. Популистские идеологические продукты апеллируют лишь к краткосрочным потребностям завлечения электората, отсекая всех возможных конкурентов. Никакого диалога мировоззрений здесь априори не предполагается.
Однако русская культура сегодня может и должна предъявить миру совокупность собственных традиций, доказывающих суверенность российской цивилизации, огромное диалогическое многообразие ее достижений, высвечивающих лицо России, ее место в современном мире. При этом постижение своеобразия отечественной цивилизации отнюдь не тождественно воззрению на процессы, происходящие в России, сквозь призму их тотальной «непохожести» на европейский и весь остальной мир. Отнюдь не противопоставление, а сравнение и сопоставление должны быть способами осмысления русской и инокультурной ментальности. Именно такова общая установка проекта «Русский путь». Актуальность проекта связана с глубокими изменениями, происходящими в постсоветский период отечественной истории. Очевидной стала
несовместимость заимствованных на Западе псевдореформаторских рецептов «осовременивания» России с культурными традициями и менталитетом русского народа. Русская культура оказалась перед вызовом «упростительного смешения», грозящего превратить родину Пушкина, Достоевского, Толстого, Шолохова в периферию Запада.
Настало время для того, чтобы «вымолвить русское слово» и показать глубокую значимость ценностей русской цивилизации, имеющей более чем тысячелетнюю историю. Главный замысел проекта состоит в том, чтобы посредством всестороннего, без изъятий, освещения богатства русской мысли, ее непреходящих философских, религиозных, нравственных, эстетических, социальных, правовых и других ценностей внести свой вклад в обсуждение общенациональной проблемы о своеобразии пути развития России. Данное обстоятельство определяет общую ориентацию всей серии. При этом идеология проекта предполагает принципиальное осознание целостности совокупного духовного опыта России на всех этапах ее исторического существования. Русь, Российская империя, СССР, Российская Федерация — как бы ни называлась наша страна, она должна восприниматься в единстве ее исторического пути, какими бы драматическими ни были те или иные периоды ее истории. Принципиальным здесь является установка на формирование у читателя ощущения причастности к судьбе нашей великой Родины — России.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Бурлака Д.К. «Русский Путь от совокупности фрагментов к системе» // Вестн. РХГИ. 1999. № 3.
Бурлака Д.К. Метафизика культуры. СПб., 2009.
Бурлака Д.К. Двадцать лет по русскому пути (к 20-летию образовательной деятельности РХГА) // Вестн. РХГА. 2009. Т. 10. Вып. 2.
Бурлака Д.К. Серия «Русский Путь: pro et contra» как метод систематизации и распространения гуманитарного знания» // Вестн. РГНФ. 2012. № 3 (68).
Философия в диалоге культур: Всемирный День философии (Москва—Санкт-Петербург, 16—19 ноября 2009 г.): Материалы. М., 2010.
М.А. Маслин**
" Маслин Михаил Александрович — доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой истории русской философии философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, тел.: 8 (495) 939-24-08; е-таИ: [email protected]
