CC BY
22СУДЬБЫ И МИФЫ
М.Г. Талалай
РУССКИЕ СТУДЕНТЫ-ЭМИГРАНТЫ В КАТОЛИЧЕСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ г. МИЛАНА в 1920-е годы
Аннотация. В 1924 г. в Милан из Парижа прибыли трое молодых русских эмигрантов (Леонид Ганчиков, Павел Соколов, Петр Спасский): они желали поступить в Католический университет, воспользовавшись объявленными стипендиями от Ватикана. Сведения о стипендиях оказались ложными, но ректор университета падре Агостино Джемелли все-таки изыскал возможность принять новых студентов. Учеба эмигрантов в Милане характеризовалась идейной солидарностью с университетскими кругами, а ее успешное окончание получило общественный резонанс и приветствовалось Ватиканом. В дальнейшем два выпускника Католического университета -Ганчиков и Соколов - остались в Италии, став профессорами-русистами, а Спасский вернулся в Париж, где прославился как регент кафедрального собора св. Александра Невского.
Ключевые слова: русская эмиграция; Ватикан; Католический университет Милана; Л. Ганчиков; П. Соколов; П. Спасский.
ТАЛАЛАИ
Михаил
Григорьевич,
кандидат
исторических
наук,
Италия
.. .В одно холодное февральское утро 1924 г. к помпезному миланскому вокзалу прибыл ночной поезд из Парижа. На перрон вышли двое скромно, но опрятно одетых молодых людей, Леонид Ганчиков и Павел Соколов. Это были русские эмигранты, покинувшие Родину после Гражданской войны, но теперь решившие продолжить свое образование в беженских условиях - благодаря щедрой «ватиканской акции». Юноши отправились через весь город пешком по направлению к древней базилике св. Амвросия Медиоланского: близ нее несколько лет тому назад разместился новый университет, получивший название Католический («Ьа СаИооИса»)1.
Предъявив рекомендательные документы в секретариате и рассказав о своих намерениях воспользоваться стипендиями Ватикана для русских беженцев, они с изумлением узнали, что таковых стипендий не существует и что в университет их, следовательно, принять никак не могут. Потрясенные юноши, оказавшиеся в новой не-
186
известной им стране и не имевшие даже средств на возвращение в Париж, уныло покинули университетское здание и уселись на какой-то скамье - идти им было некуда. Однако вскоре двери открылись вновь и секретарши, обрадованные, что молодые люди далеко не ушли, позвали их внутрь: с ними пожелал побеседовать сам ректор...
Драматически начавшаяся было история закончилась благополучно. Молодой и энергичный ректор падре Агостино Дже-мелли заинтересовался редкими в Италии молодыми русскими эмигрантами и после расспросов сумел найти выход из положения. К Ганчикову и Соколову вскоре присоединился Петр Спасский, также прибывший из Парижа: так в Католическом университете стали учиться трое православных студентов - единственные не принадлежавшие к «титульной» конфессии. В течении трех лет, в самом деле, в университете существовала уникальная ситуация: в «кузнице» католических кадров пребывали трое «раскольников», каковыми Католическая церковь официально полагала православных до Второго Ватиканского Собора. Гибкость университетского руководства простиралась до такой степени, что русских студентов официальным образом освободили от таких обязательных в «La Cattolica» дисциплин, как катехизис и теология.
Сам университет возник всего лишь за три года до прибытия в Италию трех русских студентов, в 1921 г. У его истоков стоял интереснейший человек - Агостино Дже-мелли (Gemelli; 1878-1959), врач по образованию, выросший в миланском масонском и антиклерикальном семействе, который, однако, после духовного переворота стал монахом-францисканцем, озаренный идеей соединить веру и науку. По его просьбе крестильное имя - Эдоардо - было заменено на новое монашеское, в честь блаженного Августина, знаменитого раннехристианского мыслителя, крещенного в Милане.
Основание нового университета не проходило гладко, так как он вступал в конкуренцию с государственными университетами, но, получив полную поддержку Ватикана, «La Cattolica» занял достойное место в итальянской системе высшего образования.
Начинание падре Джемелли стало своеобразным итальянским ответом на два главных вызова той эпохи - коммунистического и фашистского движений, набиравших в свои когорты молодежь. Папа Пий XI, вступивший на ватиканский престол в 1922 г. после кончины Бенедикта XV, энергично поддерживал политику своего предшественника относительно высшего образования, заявив раз, что его беспокоит и судьба молодых русских антикоммунистов, оказавшихся в беженстве на Западе и не имевших возможности продолжить обучение. Это заявление понтифика было воспринято в русских эмигрантских кругах как уже запущенная образовательная программа.
Нельзя сказать, что юноши прибыли в Милан не подготовившись. Каждый из них имел следующее персональное письмо:
Le sousigné certifie que Monsieur ... est un des étudiants désigné par le Comité Central de Patronage de la jeunesse universitaire russe à l'étranger à etre favorisé par l'aide que le Saint Père a daigné dans Sa bonté Souveraine à accorder à 4 étudiants russes par l'entremise de l'oeuvre du Cardinal Ferrari à Milan [Ниже подписавшиеся удостоверяют, что г-н (имярек) является одним из учащихся, определенных Центральным Комитетом по обеспечению высшего образования русскому юношеству за границей, ради использования помощи, которую в его державной милости Святой Отец соизволил
2
оказать четырем русским студентам через Фонд кардинала Феррари в Милане]3.
Сам Центральный Комитет по обеспечению высшего образования русскому юношеству за границей представлял собой благородную организацию, основанную в Париже в сентябре 1922 г. и просу-
187
ществовавшую семь лет. Многие в эмиграции отдавали себе отчет в необходимости всячески содействовать продолжению образования студентов-беженцев и, следовательно, в необходимости учреждения, с которым могли бы считаться европейские власти и возможные меценаты. Так возник Центральный Комитет по обеспечению высшего образования русскому юношеству за границей, который для краткости называли Федоровским комитетом - по фамилии его председателя Михаила Михайловича Федорова (Витебск, 1858 - Париж, 1949), экономиста и политика, ставшего патроном русского эмигрантского студенчества4. «Федоровский комитет» стремился задействовать все возможные государственные и общественные структуры на Западе - в том числе и Католическую церковь, преимущественно во Франции, ставшую оказывать помощь русским студентам.
Возможно, что именно через этот канал пришло известие о моральной поддержке Ватикана беженцам, которую в Центральном Комитете приняли за поддержку материальную. Быть может, известие пришло от «старорежимных» российских дипломатов, тогда еще остававшихся в Риме. В самом деле, одной из важных линий «Федоровского комитета» была дипломатическая, и Италия здесь не стала исключением: были установлены связи с А.И. Персиани, послом при Итальянском королевстве, и А.И. Лыса-ковским, послом при Святом престоле. Если первому, по поручению комитета, удалось добиться от итальянского правительства освобождения от платы за обучение нескольких студентов в государственных университетах, то второй подготовил рекомендательные письма для юношей, ехавших из Парижа в новый Католический университет.
Эти письма А.И. Лысаковского молодые изгнанники и предъявили в Милане, хотя действенность их была весьма сомнительной: дипломат был послан в Рим в июле 1917 г. от Временного правительства и в 188
1924 г. уже никак не мог официально представлять свою страну, так как к тому моменту Италия уже признала советскую власть. В любом случае перед посылкой студентов в Милан «Федоровский комитет» проводил какие-то консультации с Лысаковским - об этом косвенно свидетельствует упоминание в письме от парижского комитета в Милан благотворительного фонда (Oeuvre du Cardinal Ferrari), который якобы должен был озаботиться судьбой русских студентов.
В целом и «Федоровский комитет», и западные образовательные структуры отдавали предпочтения молодежи, намеревавшейся продолжить высшее техническое образование: гуманитарии имели крайне низкие шансы на удовлетворение своих заявок5. Можно было представить себе радость юношей-филологов, прозябавших в Париже на случайных заработках и получивших направление учиться в Италию, в колыбель классической культуры. Можно представить и степень их разочарования после первого посещения университета.
...Ректор университета еще раз внимательно изучив рекомендательные письма, увидел в них упоминание реально существовавшего в Милане фонда кардинала Фер-рари. Основатель фонда, Андреа-Карло Феррари (Ferrari; 1850-1921) на рубеже XIX-ХХ вв. служил архиепископом Милана, получив в 1894 г. сан кардинала. Основанный им благотворительный фонд, ныне упраздненный, находился на via Mercalli, № 21 - по сути дела это была благотворительная ночлежка для бездомных6.
Связавшись с фондом, ректор заручился его готовностью принимать на ночлег студентов, а также выписал им талоны в студенческую столовую. Спустя несколько дней ректор снова принял юношей, объявив, что Католический университет, используя ректорскую казну, выделяет юношам стипендии.
Курсы уже вовсю шли, и студентов официально записали на следующий, 1925-й год. Тем не менее, дабы не терять
время, им разрешили сразу же посещать лекции и сдавать экзамены, а также записаться на интенсивные курсы итальянского, которые читали для них персонально доценты итальянистики, по просьбе того же ректора. Учеба предвиделась трудной, и из-за сложности материй, и из-за языка, которым эмигранты отнюдь не владели. После разного рода совещаний, в университете решили их освободить от предметов не по специальности, к тому же для них крайне трудных - латыни, итальянского и прочих (в том числе уже упомянутых катехизиса и католической теологии).
Что касается размещения при ночлежном доме фонда Феррари, то сначала юноши спали в большой общей зале, потом им выделили особую трехместную комнату, вполне достойную. Ночлежка, согласно правилам, открывалась в семь вечера и закрывался в семь утра. Остальное время юноши проводили в университете, на лекциях и в библиотеке, или же сидели с книгами в городских парках.
Трое юношей с головой ушли в учебу, чувствуя доброжелательное внимание со стороны и студентов, и университетского начальства. Однажды «La Cattolica» организовала поездку своих студентов на аудиенцию к папе римскому, и предложила одному русскому студенту войти в состав делегации. Поехал Петр Спасский, которому удалось во время приема лично переговорить с понтификом: Пий XI сказал ему, что ежедневно молится за страждущий русский народ.
В 1927 г. все трое юношей получили дипломы. Особый резонанс вызвала защита дипломной работы Леонида Ганчикова, посвященной тогда малоизвестному в Италии религиозному мыслителю Владимиру Соловьёву. Зал, где шла защита диплома, был полон студентами и преподавателями. Газета «Corriere della sera» в заметке от 15 июня 1927 г., с заголовком «Русские студенты в Милане и манифестация при получении дипломов», сообщала:
Один из них [русских студентов], Леонид Ганчиков [Leonida Gancikoff] из Твери, первым получил диплом, представив работу о «Фундаментальных принципах религиозной философии Вл. Соловьёва», русского философа, который после посещения Рима обратился в католичество7. Объясняя некоторые лакуны в дипломной работе, лауреат сообщил, что Советы, изъявшие книги Соловьёва из общественных библиотек, задержали на границе его книги, которые, не переведенные на другие языки, ему пришлось запрашивать на родине. Этот рассказ, а также другие упоминания о русской жизни [до революции] и о пребывании в Италии Соловьёва, в резком контрасте с нынешней ситуацией и с печальным беженским положением русских студентов в Европе, вызвали сочувственную манифестацию со стороны студентов, наполнивших зал. Ректор университета падре Джемелли, вручив от имени короля Италии диплом, выразил свою поддержку и уверенность в том, что русские студенты, потерявшие Родину, всегда могут рассчитывать в нашей стране на дружественную солидарность8.
По этому случаю падре Джемелли получил также телеграмму от Папы Римского (которого он, вне сомнения, держал в курсе дела), за подписью его секретаря кардинала Энрико Гаспарри, следующего содержания: «Его Святейшество с удовольствием получил радующую новость поздравляет с прекрасным результатом студента Ганчикова посылает свое благо-
9
словение» .
Расскажем о судьбах трех русских выпускников «La Cattolica».
Павел Александрович Соколов родился в Москве 22 марта в 1892 г. в семье ювелира. В 1905 г. он вступает в партию эсэров, деятельно участвуя в Первой русской революции: в 1907 г. за распространение листовок среди депутатов 2-й Думы был подвергнут аресту. В 1915 уходит добровольцем на войну, получив за воин-
189
ские доблести ряд наград. Участник Законодательного собрания, после его роспуска и установления диктатуры большевиков, в конце 1918 г. покидает Россию, однако в 1920 г. возвращается в Крым (из Болгарии), вступив добровольцем в армию Врангеля. После окончательного поражения «белых» уплывает в Константинополь, затем пребывает в Галлиполий-ском лагере, откуда перебирается опять в Болгарию, затем во Францию, в Париж, где работая чернорабочим, поступил вольнослушателем в Сорбонну. В миланской «La Cattolica» Соколов написал диплом на тему «Пророки итальянского Ренессанса в русском романе» («I profeti del Rinascimento italiano nel romanzo russo»). В том же году он выпустил свое первое исследование «Францисканский коммунизм и коммунизм современный»10, где проводил интересное и весьма актуальное сопоставление христианского нестяжательства и общинности с марксистскими идеями. К сожалению, научный путь у Соколова оказался трудным, с незначительными результатами. Будучи аполи-дом, он долгое время не мог участвовать в конкурсах на университетские должности. В год окончания университета (1927), он женился на обрусевшей молдаванке Клавдии Фитилего (1899-1967), эмигрировавшей в Европу с румынским паспортом. В 1929 г. у Соколовых рождается дочь: пара жила бедно, и когда появился ребенок, Соколов, со своим неистребимым русским акцентом, заявлял итальянским друзьям: «Родилась Татьяна - для нас предмет роскоши!». В начале 1930-х годов семья Соколовых обосновывается в Бергамо, где Павел преподавал языки -английский, французский, немецкий - в различных лицеях и школах. В 1940 г., уже получив итальянское подданство, он выигрывает национальный конкурс на заведующего кафедрой английской языка в классическом лицее южно-итальянского города Мольфетта (Апулия) и переселяется туда. Однако он не оставляет надежды применить свой русский культурный ба-
190
гаж и в 1946 г. начинает сотрудничество с университетом г. Бари, преподавая там русский язык. К этому периоду относится и начало его деятельности как исследователя-русиста: Соколов публикует, в различных сборниках, несколько статей: «Проблема земельной собственности у русского крестьянства» (1948)11 и «Иван Посошков и его "Книга о скудости и богатстве"» (1953)12. По всей видимости, из русских писателей он особенно выделял Леонида Андреева, которому посвятил специальную статью - единственную литературоведческого направления13. После выхода на пенсию, в 1962 г., Павел Соколов с супругой вновь эмигрирует - на сей раз в Австралию, куда еще ранее уехала преподавать итальянский язык в университете Сиднея его дочь Татьяна. П.А. Соколов скончался 16 июля 1964 г. в Берву-де (Burwood), пригороде Мельбурна14.
Второй выпускник Католического университета, Петр Васильевич Спасский родился в священнической казачьей семье на хуторе Караичев станицы Гундоров-ской Донской области 1 февраля 1896 г. Окончив духовную семинарию в Новочеркасске, он затем участвовал в Первой мировой и Гражданской войнах. Через греческий остров Лемнос, вместе с казаками, эмигрировал в Болгарию. Еще будучи студентом «Ьа СаАоИса», он участвовал в создании православного русского прихода в Милане, который учредился именно в 1924 г., когда Спасский прибыл в ломбардскую столицу из Парижа15. Настоятелями прихода, посвященного св. Николаю Чудотворцу, служили священники из Флоренции, сначала о. Михаил Стельмашенко, затем, с 1926 г. -о. Иоанн Лелюхин. Общинка была маленькой и вела свои богослужения, когда наезжали священники, в помещении англиканской церкви. Когда в 1927 г., уже будучи выпускником, Спасский стал делегатом своего миланского прихода на епархиальном съезде в Париже, он был впечатлен размахом и организованностью церковной жизни эмигрантов во француз-
ской столице. Его талант и умение (а он прошел в Милане школу оперного пения) были замечены митрополитом Евлогием (Георгиевским) и вскоре Спасский совсем переселился в Париж, где также и обзавелся семьей. С 1949 г. он служил регентом в парижском соборе св. Александра Невского на rue Daru16.
Работа была нелегкая: нужно было снова поставить хор на высший уровень, соединив прежних и новых певцов, и сберечь традиции. <...> Дома у П.В. Спасского было невероятное количество книг, читал он много и обладал изумительной памятью. Им были подробно изучены христианские и нехристианские религии и философские течения, что позволило ему быть опытным проповедником православия. А церковно-музыкальное служение носит поистине высокий миссионерский характер. Эта сторона личности Петра Спасского накладывала несомненный отпечаток на его руководство церковным пением. Он тщательно выбирал репертуар, внимательно относился к просьбам прихожан, стремясь не идти вразрез с их молитвенным настроением. Особую важность он придавал словам молитвы, стараясь, чтобы музыкальное настроение, получаемое от пения, было в полном согласии с текстом. С равным вниманием он исполнял и многочисленные требы: крестины, свадьбы, молебны, панихиды, отпевания. После треб часто беседовал с людьми, чтобы порадоваться с ними или их утешить. Митрополичьим хором в парижском русском кафедральном соборе П. В. Спасский руководил на протяжении 20 лет17.
В 1962 г. Петр Спасский привез свой хор в Италию (куда он приезжал и раньше, в гости к Ганчикову). На его выступление газета «Avvenire d'Italia» откликнулась так:
«Русская православная община в Париже, которая в Александро-Невском соборе сохраняет и поддерживает хоровую
музыку восточного обряда, заставила услышать страстный и скорбный голос молчащей Русской Церкви и миллионов верующих по ту сторону железного занавеса. В пении русского хора есть что-то мистическое, что заставляет сравнить эту группу певцов с фресками Беато Анджелико»18.
После интенсивной и успешной деятельности в качестве регента П.В. Спасский вышел на покой и скончался 30 мая 1968 г. в больнице города Дрё.
В итальянской культуре особый след оставил третий выпускник «Ьа СаИоИса», Леонид Яковлевич Ганчиков. Он родился в 1893 г., 3 июля ст. ст., в Твери. Отец, Яков Леонидович, работал инженером в Товариществе нефтяного производства братьев Нобель. Незадолго до Первой мировой войны семья переехала в Петербург, вскоре ставший Петроградом. Леонид записался на исторический факультет университета, однако его учеба была прервана Первой мировой войной и призывом в армию в 1916 г. Из-за революционных событий отец семейства решил переехать со своими домочадцами в Грозный, где находился филиал Товарищества Нобель. Однако Гражданская война застигла Леонида и там: против своей воли - под угрозой трибунала - в 1919 г. он был рекрутирован в Добровольческую армию, с остатками которой эвакуировался из Крыма в Галлиполи, откуда спустя два года перебрался в Париж. Работая ночами грузчиком на рынке, он днем слушал лекции в Сорбонне, пока от Центрального Комитета по обеспечению высшего образования русскому юношеству за границей не пришло волнительное известие о «ватиканской акции» для студентов-беженцев. Как и Соколов, Ганчиков до получения итальянского подданства перебивался случайными заработками. Но благодаря связям в миланском обществе, ему удавалось успешно работать домашним учителем философии, а затем по получении итальянского паспорта в 1933 г., он пере-
191
бирается в Рим, где становится лектором русского языка на славяноведческой кафедре в университете «Ла Сапиенца», возглавляемой «патриархом славистики» Этторе Ло Гатто. В 1930-е годы Ганчиков устанавливает и развивает связи с элитой русской эмиграции в Италии (Вяч. Иванов, О. Ресневич-Синьорелли, Р. Кюф-ферле, Н. Оттокар и др.). В 1936 г. Ганчи-ков женился на римлянке Джине Дзаппа-ла, преподавательнице латыни в лицее; у супругов появились двое детей. В начале 1950-х годов, получив место профессора русистики в Пизанском университете, Ганчиков занимает видное место в исследовательском и издательском мире: он курирует переводы и публикации русских классиков (Гоголь, Лесков, Достоевский, Гончаров, Пушкин), пишет статьи, ведет на радио цикл бесед о русской духовности, преобразованный потом в его магистральную книгу «Orientamenti dello spirito russo» (1958). Л.Я. Ганчиков скончался во Флоренции в поезде, когда отправился навестить своих детей в Милане.
Лекции по русскому языку Ганчикова в университетах Рима и Пизы пользовались заслуженным успехом среди студентов, так как лингвистика у него получала контекст общей широкой русской культуры, носителем которой он являлся. Техническое усвоение языка таким образом приобретало иные измерения, о чем вспоминал один из тогдашних студентов Беньямино Плачидо, ставший позднее известным литератором.
«Давным-давно, во времена моей университетской юности, я, как и многие другие из моего поколения, подумывал выучиться русскому. Именно подумывал - эта дума длилась один зимний сезон. В университете русский язык преподавал Леонид Ганчиков, образованный и любезный - он оставил свою родину сразу после Октябрьской революции. Мы, студенты, его очень любили. Но думаю, что относились к нему, увы, без должного респекта. Ганчиков настаивал, и думаю, справедливо, на изучении грамматики. Мы же увлекали его в бесконечные рассуждения о "славянской душе", которые начинались и заканчивались почти всегда с Обломовым: "Вы, русские все страдаете обломовщиной". Профессор Ганчиков сердился, в весьма достойной манере, и парировал: "А знаете ли вы, что я в России слышал в школе по крайней мере раз в году? Учителя нам говорили: "ребята, нужно быть деятельными и трудолюбивыми, а не такими, как итальянские лаццарони, которые лежат днями на солнце и играют на мандолине". Следовательно, для него, для русских - обломовщиной страдали мы, и, пожалуй, он был прав.. ,»19
Роман «Обломов», как и другие вершинные произведения русской литературы, Ганчиков интерпретировал в свойственном ему религиозно-философском духе, размышляя об экзистенциальных измерениях обломовщины, не сводимой к паталогиче-ской лени.
Примечания
Материалы для статьи во многом почерпнуты из неопубликованной рукописи «Storie e ricordi» Анны Леонидовны Ганчиковой (Милан), посвященной биографии ее отца, профессора Леонида Яковлевича Ганчикова.
Имя четвертого русского студента, в Италию не приехавшего, выяснить не удалось. Archivio storico dell'Universita Cattolica del Sacro Cuore (Исторический архив Католического университета Св. Сердца). Цит. по: Gancikoff A. Storie e ricordi. - Milano, 2013. - P. 110. Постников Е.С. Студенчество России и проблемы получения высшего образования в эмиграции // Культурная миссия Российского зарубежья. История и современность. - М.: Российский институт культурологии, 1999. - С. 92-102.
2
3
4
192
11
5 Старший брат Леонида Ганчикова, Евграф, прибывший в Париж в 1923 г. (вместе с Леонидом) вскоре получил французскую государственную стипендию для учебы на химическом факультете Университета в Пуатье, где получил уже в следующем году диплом (Certificat de Chimie générale).
6 В настоящее время историческое здание передано Государственному университету Милана (департаменты по лингвистике и юриспруденции), но на фасаде оставлена изначальная надпись «Opera Cardinal Ferrari». В 19S7 г. кардинал Феррари был причислен Католической церковью к лику блаженных.
7 В.С. Соловьёв (1S53-1900) часто и открыто подчеркивал достоинства Католической церкви, а в 1S96 г. принял причастие у греко-католического священника (о. Николая Толстого), но при этом формального обращения в католичество не произошло и перед смертью он исповедался у православного священника.
S Studenti russi a Milano e la manifestazione per una laurea // Corriere della sera. -1927. - 15.05.
9 Archivio storico dell'Università Cattolica del Sacro Cuore (Исторический архив Католического университета Св. Сердца). Цит. по: Gancikoff A. Storie e ricordi. - Milano, 2013. - P. 111.
10 Sokoloff P. Il comunismo francescano e il comunismo moderno. - Milano: C. Ferrari, 1927. Sokoloff P. Il problema della proprietà terriera nella storia del contadino russo // Annali della Facoltà di Economia e Commercio dell'Università di Bari. VIII. - 194S. - Р. 361-39S.
12 Sokoloff P. Ivàn Pôsoskov e il suo «Libro della povertà e della ricchezza». - Molfetta: Scuola tipografica dell'Istituto provinciale «Apicella» per sordomuti, 1953.
13 Sokoloff P. L'S.O.S. di Leonida Andreev: nel 30. anniversario della morts // Annali del Corso di lingue e letterature straniere presso l'Università di Bari. - I. - 1950. - Р. 371-3S7.
14 См. о нем: Caratozzolo M. Russia e Italia nella corrispondenza di Tommaso Fiore e Paolo Sokoloff (1945-1952) // Archivio russo-italiano, X / A cura di D. Rizzi e A. Shishkin. - Salerno, 2015. -P. 297-32S. См. статью того же автора на сайте: Русские в Италии. - Mode of access: http://www.russinitalia.it/dettaglio.php?id=S75
15 См.: Талалай М.Г. Русская церковная жизнь и храмостроительство в Италии. - СПб.: Коло, 2011. - С. 157-15S.
16 Биографическую заметку о Петре Спасском, написанную его сыном Николаем, см.: Русская мысль. - 1999. - 14.01; ее электронный вариант см.: Клирос. - Режим доступа: http://kliros.ru/ stat/spasskij .html
17 Там же.
1S Цит. по: Клирос. - Режим доступа: http://kliros.ru/stat/spasskij.html
19 Placido B. Gli Oblomov sono tra noi // La Repubblica. - 19S6. - 12 settembre.
193
