CC BY
35
Русские меньшинства Балтии в контексте политики признания
27 сентября 2010 г. в Риге состоялся семинар-дискуссия «Русские меньшинства в странах Балтии в контексте политики признания». Организатором семинара выступили Фонд Фридриха Эберта, Институт философии и социологии Латвийского Университета, Институт социальных исследований Даугавпилсского Университета. В семинаре приняли участия ученые, политики, деятели неправительственных организаций, журналисты из Латвии, Литвы, Эстонии, России и Германии. Тема, предложенная организаторами семинара для широкой дискуссии, была вызвана несколькими причинами. Во-первых, русские меньшинства составляют значительную часть населения Балтийских государств — это крупнейшие национальные меньшинства Латвии и Эстонии и одно из самых больших национальных меньшинств Литвы. Во-вторых, законодательства Балтийских стран, а также доминирующий научный дискурс и направленность общественного сознания населения этих стран связывают идентичности национальных меньшинств главным образом с индивидуальным выбором человека, который принадлежит к этим меньшинствам. В то же время русские меньшинства Балтии после восстановления этими странами независимости сформировали целые сегменты гражданского общества (частные учебные заведения, неправительственные организации, политические партии, средства массовой информации и т. д.), которые функционируют на русском языке. Тем самым для представителей русских меньшинств Балтии характерны тенденции институционализации коллективной этнической идентичности. Как к этим процессам относятся латвийское, литовское и эстонское общества? Насколько ученые, анализирующие эти процессы, принимают широко распространенные в западной социальной науке концепции «политики признания», «политики различий», «политики идентично-стей» и т. д? Эти вопросы оказались ключевыми и были затронуты в рефератах, предложенных на семинаре.
Важной стороной исследований «политики признания» русского меньшинства выступает анализ историографии по этой теме. На семинаре были представлены несколько рефератов, анализирующих процессы становления интереса историков Балтийских стран к русским меньшинствам. В выступлении латвийского доктора культурологии Надежды Пазухиной «Роль исследований культуры латвийских староверов в процессе формирования концепта "коренные русские"» было показано, что в первой половине 1990-х годов представители латвийской русской интеллигенции старались заново «открыть» межвоенный период в Латвии, указывая на существование русского меньшинства в этот период и обращая внимание на культурный опыт русских, неожиданно для себя оказавшихся в положении (эмигрантского) меньшинства за пределами своей этнической родины (книги и статьи Ю. Абы-зова, Б. Равдина). Одновременно происходило обращение к истории XIX в., к роли представителей русской интеллигенции в Остзейских провинциях, в которых традиционно ведущее положение занимали балтийские немцы (работы Ю. Абызова, Б. Инфантьева, С. Ковальчук). Общий этос таких публикаций был направлен на формирование самосознания латвийских русских как этнической группы, имеющей в Латвии (в Балтии) исторические корни и свою (отличную от российской или советской) культуру. Н. Пазухина так оценила направленность этих публикаций: «Делались попытки конструирования общей для всех латвийских русских историко-культурной памяти, которые должны были противостоять определенной политической риторике о русскоязычных как чужеродном элементе в латвийском обществе. При этом, осознанно или нет, в 1990-е годы в отношении русского меньшинства акцентировались параллели с состоянием диаспоры, хранящей подлинные ценности родной культуры. Близким по духу к такой установке было и самосознание латвийских русских межвоенного периода, в частности, это относится к латвийским староверам, наиболее активная часть которых стремилась популяризировать идею сохранения самобытности русских в Латвии». Эти исследования внесли качественно новое понимание истории староверия, чем то, что бытовало в советские времена, когда «в исследованиях староверия советского периода в силу разных причин акцентировался в основном этнографический элемент, ценность материальных объектов, сохраненных староверами как этнографически значимого наследия русской культуры».
Н. Пазухина остановилась на роли И. Н. Заволоко, известного латвийского старообрядческого деятеля, знатока и собирателя староверческих рукописей и книг, а также на разнообразии интереса ученых — исследования истории староверия на территории Латвии (А. Подмазов), старообрядческого фольклора (Э. Мекш), литературных источников, отражающих староверческий быт (И. Трофимов, Э. Мекш, Б. Инфантьев). Была показана деятельность Центра (Фонда) гуманитарных исследований и просвещения «Веди» и Старообрядческого общества Латвии, при котором действовал теоретический семинар «История и культура русских в Латвии». В рамках этого семинара была предпринята попыт-
ка разработки программы систематических исследований русской культуры в Латвии, а также издания результатов исследований (сборники «Русские в Латвии», «Памяти И. Н. Заволоко», «Старове-рие Латвии»). Благодаря активной работе староверческих деятелей в период с 1992-1993 по 2010 г. было проведено значительное количество научных конференций и научно-практических семинаров, которые широко освещались средствами массовой информации. В реферате отмечено, что публикации последнего десятилетия особо отмечают активную деятельность латвийских староверов в межвоенный период, как внутри своей общины, так и направленная на сотрудничество с другими общественными организациями и государственными структурами (А. Подмазов, Т. Фейгмане). При этом обращается внимание и на культурный потенциал староверия и в более длительной исторической перспективе, в особенности на способность староверов к самоорганизации и обеспечению относительно независимого существования своей общины (А. Подмазов).
Исследования старообрядчества — заметная сторона научной жизни Латгалии, где староверы исторически составляют почти половину русского населения (исследования Р. Олехно, В. Никонова, А. Жилко, Э. Мекша и И. Трофимова). Характеризуя первое десятилетие XXI в., Н. Пазухина отметила, что «исследования культуры латвийских староверов занимают стабильное место в контексте академических исследований». В частности, латвийскому староверию посвящены разделы сборников научных статей национальной исследовательской программы «Летоника», направленной на изучение интеллектуального и культурного наследия Латвии. Введение этой темы в академический оборот и ряд публикаций о староверах на латышском языке вызвал интерес более широкой аудитории к феномену староверия как составляющей одной из традиционных культур Латвии. Староверы, таким образом, воплощают образ идеального меньшинства, добровольно сохраняющего дистанцию по отношению к доминирующему большинству, при этом толерантно настроенного к идее государственного самоопределения титульной нации.
Доктор истории Татьяна Фейгмане в докладе «Латвийская историография истории русского меньшинства в Латвии в 1991-2010 годах» отметила, что за последние 20 лет сделан большой шаг в исследовании проблем, относящихся к истории и культуре русских Латвии. По мнению Т. Фейгмане, «историография последнего двадцатилетия формировалась не на пустом месте. В наследство нам достались работы историков царского и латвийского времени. И в советское время определенная работа проводилась». Особо отмечены роль научных трудов И. Заволоко, монографии А. Завариной «Русское население восточной Латвии во второй половине Х1Х-начале XX в.» (1985); изучение русского фольклора на территории Латвии, латышско-русских культурных связей, подготовка учебников и методических пособий по русскому языку профессором Б. Инфантьевым; книги Ю. Абызова «Русское печатное слово в Латвии: 1917-1944»; пятитомный труд Л. Флейшмана, Ю. Абызова и Б. Равди-на «Русская печать в Риге: Из истории газеты «Сегодня» 1930 годов» (Стенфорд, 1997); «Балтийского архива», задуманного Ю. Абызовым и возглавляемым им обществом Латвийской русской культуры, издававшимся совместно с И. Белобровцевой из Эстонии и П. Лавринцом из Литвы. В докладе показана роль в развитии историографии, связанной с местной русской тематикой, общества «Веди», а позднее — Старообрядческого общества Латвии, которые подготовили 3 сборника научных статей «Русские в Латвии», а также сборник трудов ученых Латвии, Литвы, Германии и России «Староверие Латвии». Отмечается роль современных латвийских исследователей староверия — профессора А. Гаврилина, докторов А. Подмазова и Н. Пазузиной. Т. Фейгмане отметила и недостатки в освещении русской тематики: «По сей день в историографии русских Латвии имеются серьезные пробелы: ряд работ, особенно относящихся к доисторическому периоду и к Средневековью, трудно причислить к числу научных. Недостаточно исследована роль русских в период модернизации (конец XIX- начало XX в.). Делаются робкие попытки рассмотреть позицию русских латвийцев во время немецкой оккупации. Пока не видно, чтобы кто-то из ученых всерьез взялся за тему о роли и месте русских в советской Латвии».
В докладе ассоциированного профессора Даугавпилсского Университета Элины Васильевой «Образ русского (на материале учебников по литературе)» затрагивается тематика признания русского меньшинства с точки зрения культурологии. По мнению Э. Васильевой, любая система текстов (тексты масс-медиа или связанные с профессиональной или социальной ориентацией человека) в большей или меньшей мере способствует формированию представлений о другом человеке, в том числе об определенной культуре, культуре этнической группы. В этой связи тексты, связанные со школьной программой, являют собой именно такой пример. Любая учебная программа является санкционированной государством социально-культурной нормой. В качестве объекта исследования были выбраны два комплекта учебников по литературе: «Русская литература (учебник для национальных школ)» В. Свирского, Т. Францмана (издавались с 1968 г., 6 изданий) и учебник «Литерату-
pa»/«LiteratQra» (издательство "Zvaigzne ABC", первый комплект издавался в 2003 г., переработанное издание — с 2009 г.).
В основе исследования Э. Васильевой лежит метод контент-анализа: анализируются категории «русский», «принадлежащий к русской культуре», в качестве материала задействован вербальный и невербальный информационный ряд. Выводы исследовательницы по характеру осмысления и подачи категории «русский» в советских учебниках следующие: «Учебники советского периода (ввиду особой идеологической доктрины) презентуют русскую литературу в контексте статуса "большого брата". История русской литературы подчинена идее борьбы, в результате чего доминантой биографии русского писателя становится позиция "вопреки". Заявлены две модели русского характера. Одна восходит к образу "настоящего писателя", т. е. борца. Другая — к писателю, позиционирующему себя с самодержавием, и применительно к этому типу определение "русский" применяется крайне редко». Современный учебник «Литература» предназначен и для латышских школ и для школ нацменьшинств. В нем заметно «сознательное сокращение "русского" материала в контексте истории мировой культуры: главы, посвященные общим проблемам эстетики и истории античной литературы, иллюстрированы материалом, который презентует различные национальные традиции, русская культура из этого контекста исключена (учебник для 10-го класса)». Автор доклада отметила, что принцип трактовки истории русской культуры и биографий русских писателей восходит к принципу советских учебников, где все постулаты связаны с историей созидания советского общества. В современном учебнике «русское» преимущественно ассоциируется с «советским», в отношении истории XIX в. «советское» заменяется на «царскорежимное». При этом не отменяется основная концептуальная идея противостояния писателя существующей власти (та же доминанта, что и в советских учебниках). По сравнению со старой моделью меняются только полюса: теперь советское — это то, от чего надо бежать. Оценивая коннотации понятия «русский» в современных учебниках, Э. Васильева задается вопросом: «Не произойдет ли перенос боязни советского на все русское?»
Доклад ассоциированного профессора Университета им. Страдыня доктора Дениса Ханова «Символическая политика маргинализации в политической рекламе: русский как радикально Другой» рассматривает информационный фон «политики признания» русских Латвии в рамках предвыборной агитации консервативной национальной партии «Tevzevei un BrTvibai» (Отечество и свобода) в 2009 г., когда в Латвии проходили выборы в местные самоуправления. На примере трех рекламных сюжетов, из которых первый появился в декабре 2008 г., автор доклада проанализировал латвийскую иллюстрацию тезиса индийской исследовательницы национализма в постколониальной парадигме Гоми Бхабхи (Homi Bhabha) о перформативных формах создания коллективных идентичностей, а также формах символической принадлежности или маргинализации. Д. Ханов особо подчеркнул, что восприятие национальных меньшинств не должно проходить в рамках представлений об имманентных групповых качествах и характеристиках. Он обращается к известному тезису Ю. Хабермаса о необходимости различия этнической культуры большинства и политической культуры государства. Оценивая информационный ряд рекламных сюжетов ТБ\ДННЛ, он заключает: «Содержание рекламных роликов, в которых создаются различные образы русского жителя современной Латвии, иллюстрирует представления консервативной партии о русском как многоплановом Другом, Чужом. Непринадлежность к латышской нации и Латвии создается в рамках лингвистической некомпетентности (русские не говорят по-латышски), невербальной грубости (мимика, интонации, жестикуляция), визуальной вычурности и нежелания покупать местный товар».
Д. Ханов отметил, что информационная реакция партии ТБ/ДННЛ на версию рекламы, созданную их политическими оппонентами, — политическим объединением «Центр Согласия», содержит «формулу коллективной травмы и трагедии тысяч жителей Латвии в период оккупации и репрессий 1940— 1941 гг. Рекламный ролик актуализирует страх перед современной Россией как государством перманентно готовым к повторению оккупации Латвии. При этом политический и этнический Другие (русские и конкретно «Центр Согласия») становятся символическим инструментом возможного повторения коллективной трагедии. Элементы русской коллективной идентичности вплетаются в идею политической пятой колонны, актуализируя символические формы маргинализации русского населения Латвии».
Ассоциированный профессор Высшей школы Бизнес-администрирования «Туриба» в Риге Ай-нарс Димантс в докладе «Различные стратегии латвийских масс-медиа на русском языке: между этничностью и гражданством» показал такие особенности русскоязычного информационного пространства в Латвии, как высокий удельный вес зрителей, «смотрящих передачи контролируемого государством российского телевидения», «больший по сравнению с латышами интерес к телепередачам, чем к печатным изданиям», «некоторый рост интереса русскоязычных читателей к латышским
СМИ, в основном ежедневным, «женским» журналам и «жёлтой» прессе», «отсутствие "качественных" латвийских изданий на русском языке», «принимая во внимание большую пропорцию граждан Латвии среди русского населения Даугавпилса, русская пресса этого города по сравнению с рижской русской прессой в большей степени принимает ценности государственной политики Латвии» и т. д. Докладчик также дал свою интерпретацию различиям в журналистской культуре в русскоязычных СМИ Латвии. Первая — «этнически ориентированные и ориентированные на российский авторитаризм, что приводит к маргинализации русскоязычного информационного пространства». Вторая — «ориентированная на бизнес-информацию, а также региональные СМИ Даугавпилса».
Доклад депутата Сейма Латвии 9-го созыва Мирослава Митрофанова «Эволюция политического самосознания русских Латвии в 1991-2010 годах» был посвящен проблеме становления русских как национального меньшинства Латвии. «В своей основе общество поменялось мало. Наследие советской эпохи до сих пор остается главным фактором, определяющим политическое самосознание русских Латвии». Советское прошлое негативно повлияло на идентичность русских в Латвии; «разрушение общественных связей, «атомизация» общества, крайний индивидуализм стал характерен именно для русскоязычного населения Латвии. Маленькими островками общественной активности оставались лишь сравнительно немногочисленные религиозные общины». Альтернативу советской модели идентичности латвийских русских этот политик видит в их самоорганизации как самодостаточной этнической общины. При этом М. Митрофанов полагает, что именно такая самодостаточная русская община существовала в Латвии в 1918-1940 гг. «Однако надо честно признать, что не существует политической преемственности между той и нынешней русской общиной. Такие имена политических лидеров русской общины Латвийской Республики (1918-1940), как прогрессивный националист Мел-летий Калистратов, коммунист Леонид Ершов или первый латвийский святой — Иоанн Помер не известны для большинства ныне живущих русских Латвии. И рассказывая современной публике о них, как о наших предшественниках и учителях, мы уподобляемся садовнику, нашедшему в углу сада ветвь от погибшего в ураган дерева и прививающему ее на ствол пусть родственного, но другого сорта».
Восстановление независимости Латвии и особенно образование большой доли неграждан в 1991 г. местные русские, по мнению М. Митрофанова, встретили в состоянии «шока, психологической травмы, обиды, фрустрации». В это время формируются четыре мировоззренческие позиции русских Латвии: «Первую и самую мощную можно обозначить как "принципиальное неучастие". Хотя она и обусловлена обидой и шоком от действий властей, но корни ее далеко не в новой Латвийской реальности. "Платформа неучастия" напрямую происходит из советской традиции». Эта установка усиливала маргинализацию русскоязычного населения. «Не участвуя в делах государства, не следя за сложными переменами в экономике и общественной жизни, русскоязычные Латвии действительно стали все хуже ориентировались в делах государственного управления и механизмах гражданского общества. К середине 2000-х годов русские масс-медиа Латвии окончательно перестали организовывать общественные дискуссии, публиковать противоположные мнения, а публицистика исчезла как жанр». Вторая позиция — участие, имеющая истоки в Народном фронте Латвии, в котором состояли некоторые представители интеллигенции национальных меньшинств («линия Цилевича-Юрканса»). Но, по мнению докладчика, сама латышская политическая и административная элита к этой позиции латвийских русских не проявила интереса. М. Митрофанов считает, что эти две установки политического поведения («участия» и «неучастия») были едины в непризнании «особой человеческой общности - русской общины Латвии». Третья позиция — это добровольная сегрегация. Эта позиция признает наличие русской общины, пытаясь найти свою нишу в латвийской общественной жизни, но при этом, не выстраивая «коммуникационные "мостики" с латышской политической элитой» («Русская община Латвии» (РОЛ), малочисленные русские неправительственные организации, зависимые от местных самоуправлений и политических партий. С конца 1990-х эта сеть русских НГО стала стабильным партнером для российских государственных институций для сотрудничества по линии поддержки российских соотечественников».) Четвертая позиция — «платформа защиты и преодоления» (партия «Равноправие», а затем - ЗаПЧЕЛ) «предполагала признание существования русской общины как некоего политического организма, пронизанного внутренними связями и сплоченной общей идеологией». По мнению Митрофанова, эта позиция к концу 2000-х годов потеряла свое влияние, в частности, из-за того, что «государство в принципе остановило наступление на права русскоязычного меньшинства и за последние 5 лет ситуация в сфере употребления русского языка и русского образования не претерпела негативных изменений».
Магистр истории, преподаватель истории в средней школе Риги Сергей Мазур познакомил участников семинара с материалами по русской культуре, представленными в Альманахе общества SEMINARIUM HORTUS ниМАМТАТ^ «Русский мир и Латвия». Этот альманах издается с 2004 г.
(редактор — А. Романов). Издательская программа включает пять проектов исследования русской культуры в Латвии. Первый проект направлен на изучение наследия фольклориста, историка русской культуры в Латвии Б. Инфантьева. Второй проект связан с философской рефлексией феномена русской интеллигенции в Латвии. Третий проект посвящен исследованию русской культуры в Латвии. К 2010 г. завершена первая часть исследования, с результатами которого можно познакомиться в XI номере Альманаха «Русский мир и Латвия: Русская культура вне метрополии» (Рига, 2007). 32 экспертные статьи отвечают на вопрос о причинах маргинализации русской гуманитарной культуры в Латвии. Итоговый доклад, представленный обществом SEMINARIUM HORTUS HUMANITATIS на прошлогоднем Всемирном философском конгрессе в Москве, опубликован на сайте Гуманитарного семинара — http://www.humanitatis.info. Вторая часть исследования «Кто делает русскую культуру в Латвии» началась с апреля 2010 г. 10 апреля в «Русском центре» Балтийской Международной Академии музыковед Б. Аврамец, писатель И. Цыгальская, поэт Ю. Касянич, философ А. Романов выступили с докладами о субъектности русской культуры, опубликованными в XXIII номере Альманаха. Четвертый проект осуществляется профессором Латвийского Университета, доктором филологических наук Ю. Сидяковым. Альманах на протяжении шести лет публикует архив архиепископа Иоанна (Поммера) — своеобразную энциклопедию русской церковной, культурной, социальной, политической жизни в 20-е и 30-е годы XX столетия. В рамках пятого проекта, осуществляемого А. Романовым, ведущие российские философы высказываются по актуальным вопросам гуманитарной культуры, которые обсуждаются в Риге на семинарах общества SEMINARIUM HORTUS HUMANITATIS.
Доктор социологии Тимофей Агарин (исследователь Европейского Центра по проблемам меньшинств во Фленсбурге (Германия)) представил доклад «Институционально опосредованные конфликты: Почему Балтийские общины меньшинств остаются пассивны?» В докладе была дана характеристика политических институтов посткоммунистических стран и рассмотрены возможности гражданского участия русских меньшинств стран Балтии. Т. Агарин сделал вывод о том, что посткоммунистические политические институты созданы для эффективного управления конфликтами за ресурсы, но не имеют возможности разрешать нормативные конфликты. «Во-первых, существующие политические институты кооптируют некоторых акторов (actors), предоставляя им перспективу доступа к ресурсам и таким образом минимизируют стимулы для реформы политических структур как таковых. Во-вторых, политические институты призваны разрешать конфликты между меньшинством и большинством по поводу ресурсов, а не нормативные конфликты. В-третьих, участие в политической жизни является возможным только для тех членов меньшинств, которые не ставят перед собой задачи структурной модернизации политических институтов. В данных условиях даже те члены меньшинств, которые участвуют в политических процессах, не заинтересованы в фундаментальной перемене структур».
Доктор истории (Вильнюсский Университет) Григорий Поташенко в докладе «Русские Литвы (1990-2010): интеграция в гражданское общество» поставил цель ответить на два вопроса: что произошло с гражданским обществом в Литве за 20 лет восстановленной независимости и каковы итоги адаптации русского меньшинства? Ответ на первый вопрос таков: «Гражданское общество в нынешней Литве далеко от совершенства. Со времени вступления Литвы в ЕС видим замедление развития гражданского общества, застой. Препятствиями на пути становления гражданского общества в Литве является не только узкий национализм, но и идея неограниченной государственности. А также — это неразборчивая историческая память «правых» и значительной части литовского общества, воспринимающая советский период только негативно и приравнивающая все советское к русскому». Особенности адаптации русского меньшинства в Литве Г. Поташенко подытожил так: «Во-первых, небольшое и рассеянное русское меньшинство в Литве постепенно оттесняется на обочину общественной жизни, и его будущее — не очень-то веселое. Во-вторых, и это более оптимистично, — в Литве идет непростой процесс интеграции общества, нормы и принципы которого защищает правовое государство, демократия и гражданское общество. В условиях культурного плюрализма и толерантности к меньшинствам в Литве и в Европейском Союзе русские все же найдут достойное место в литовском обществе». Для русских Литвы характерны важные изменения в культурной идентичности, которая проявляется в четырёх формах: 1. консервативной и сугубо этнической идентичности; 2. более открытой и прозрачной этнической с элементами гражданской идентичности; 3. архаичной этнической идентичности с советскими и/или имперскими элементами; 4. постмодернистской, космополитической идентичности.
Доктор политических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета Ольга Попова представила доклад «Политическая наука в Российской Федерации: исследования русскоязычных меньшинств в странах Балтии». О. Попова отметила, что тема положения русскоязычно-
го населения активно обсуждается на страницах публицистической литературы. Наблюдается сужение тематики и уровня обсуждения этой проблемы. К явным недостаткам российских изданий, описывающих положение русскоязычных меньшинств в странах Балтии, в настоящее время относятся часто встречающийся ситуативный политизированный характер статей и доминирование публицистических работ. В то же время интерес этой темы для российских политологов обусловлен вниманием к общему контексту становления гражданского общества и формирования демократической политической системы. Сквозными темами российских политологов по проблеме русскоязычных меньшинств Балтии являются следующие: «...а) права человека и гражданина, оценка характера политического режима в контексте отказа от определения его как демократического по причине дискриминации русскоязычного меньшинства; б) спектр возможных действий нацменьшинств в контексте прав на национальное самоопределение; в) этническая идентичность русскоговорящих в мультикуль-турном обществе за пределами РФ; г) оценка степени влияния РФ на внутреннюю политику стран Балтии в контексте противостояния интересов США, РФ, Евросоюза». О. Попова дала также периодизацию развития тематики российских этнополитических исследований, формирующих общий идейный контекст и для исследований русскоязычных меньшинств стран Балтии: «1. Начало — конец 1990-х гг. Основное направление исследований — освещение роли национальной политики России и международных организаций в области прав национальных меньшинств. Активно обсуждались вопросы адаптации этнических меньшинств, особенностей трансформации этнической идентичности, причины конфликтности в этих процессах. 2. Начало 2000-х - 200б г. Продолжается дискуссия между исследователями, описывающими русскоязычное меньшинство как диаспору, как меньшинства иммигрантского типа, новый субэтнос "еврорусские", русское лингвистическое меньшинство; проводятся исследования моделей идентификации и самоидентификации русскоязычного населения; публикуются работы, посвященные проблемам психологической и социокультурной адаптации русскоязычного населения в ситуации правового и экономического неравенства по этническому признаку; выходят фундаментальные работы, посвященные общим вопросам построения гражданского общества и формированию демократических режимов в полиэтничных обществах. 3. 2007-2010 гг. Сквозной до сегодняшнего дня остается тема межгруппового восприятия и межгрупповых отношений в этнополи-тике (например, на основе проведенных компаративных эмпирических исследований доказывается, что с точки зрения системных политических ценностей установки россиян и русскоязычных жителей Латвии относятся к одному кластеру); акцент делается на значимости и статусе языка в сохранении уникальности русскоязычного меньшинства». О. Попова в докладе дала характеристику деятельности нескольких исследовательских центров, активно занимающихся анализом ситуации русскоязычного населения в Балтийских государствах (структурные подразделения Российской академии наук, аналитические структуры, работающие при классических университетах, формально независимые некоммерческие исследовательские центры, а также независимые аналитические центры, существующие преимущественно за счет западных грантов).
Доктор политологии (Таллинский политехнический институт) Михаил Родин в докладе «Политическая идентичность этнических меньшинств в Латвии» привел некоторые данные социологического исследования 2010 г., проведенного Институтом Европейских Исследований (Рига). Основной вывод исследования — «как этническое большинство, так и этнические меньшинства в Латвии идентифицируют себя с латвийской политической идентичностью, что является положительным условием для национальной консолидации». При этом М. Родин, характеризуя политические ориентации латвийских русских, говорил о том, что они направлены «на достижении политического равенства и представительства».
Как показало обсуждение на семинаре, для исследований русских меньшинств Балтии характерны многообразные стороны анализа — исторический, историографический, культурологический, политологический и социологический. И, как правило, авторы рефератов тяготеют к анализу русских меньшинств как носителей сложившейся или складывающейся коллективной этнической идентичности, которая ориентируется на разнообразные порядки признания в плюралистических гражданских обществах Балтии. Содержание докладов показало необходимость дальнейшего интенсивного обмена мнениями по проблематике политики признания русских меньшинств Балтии, при более активном привлечении концептуальных теоретических подходов к этой теме.
В. В. Волков
