CC BY
88
Э. В. Захаров*
«РУССКАЯ ТОЧКА ЗРЕНИЯ» В ТРУДАХ Ю.Ф. САМАРИНА
В статье рассматриваются основы мировоззрения славянофила, известного отечественного общественного деятеля и литератора XIX в. Ю. Ф. Самарина. Россия и Запад — основа суждений, идей и концепций, определивших его многогранную деятельность.
Ключевые слова: культура России XIX века, народность, национальное самосознание, государственность, патриотизм.
E. Zakharov. «THE RUSSIAN POINT OF VIEW» IN Y.F. SAMARIN'S
LITERARY WORKS
This article is dealing with the worldview of a famous Slavophile thinker and writer in the XIX century Russia, Y. Samarin. Russia and West are two basic concepts that determined the nature of his multifarious activities.
Key words: Russian culture in the XIX century, nationality, national self-awareness, statehood, patriotism.
Традиционно Юрия Федоровича Самарина (1819—1876) представляют как славянофила, пытающегося в своей государственной деятельности воплотить идеи направления, однако это далеко не исчерпывает его богато одаренную натуру.
Самарин был старшим сыном в семье шталмейстера и фрейлины Императрицы Марии Федоровны, которая стала его крестной матерью. Имя дано в честь деда — известного поэта Ю. А. Нелединского-Мелецкого. Самарин получил великолепное домашнее образование, позволившее ему в 1834 году успешно поступить в Московский университет на словесное отделение. Одновременно с ним в университете обучались К. С. Аксаков, Ф. И. Буслаев, С. М. Соловьев и др. К последнему году обучения относится запись профессора М. П. Погодина: «В четвертом
* Захаров Эдуард Владимирович — кандидат филологических наук, доцент кафедры истории, философии и литературы Российского университета театрального искусства — ГИТИС. E-mail: zew@list.ru.
курсе первое место принадлежит Юрию Самарину. Он имеет много сведений, обладает средствами для приобретения новых, рассуждает логически, говорит ясно и складно, трудов много и дельных» [Н. П. Барсуков, 1888—1910, т. 9, с. 134]. Во время учебы Самарин сблизился с К.С. Аксаковым; вместе они посещали литературные гостиные, где было представлено многообразие мнений московского общества: С. П. Шевырев, А. С. Хомяков, братья Киреевские, П. Я. Чаадаев, Т. Н. Грановский.
Важным моментом в определении Самариным собственной позиции стала работа над магистерской диссертацией «Стефан Яворский и Феофан Прокопович» (защищена в 1844 году). Анализируя наследие двух выдающихся представителей Церкви, Самарин выделяет антикатолические и антипротестантские начала в православии. Автор посчитал собственным долгом научно обосновать сущность восточного христианства с целью утвердить за ним достойное место в современном научном сознании. Однако он намеревался использовать метод философии Гегеля, примиряя науку и религию, знание и веру. В результате Самарин впал в трагическое противоречие, лишившее его внутреннего покоя. Вопросы науки оказались вопросами самой жизни, которые невозможно разрешить отвлеченным разумом и которые требовали вовлечения всей личности человека для постижения духовных основ мировосприятия. Внимательное отношение А. С. Хомякова, жившего внутри Церкви, на личном опыте осознавшего реальность Божественного Откровения, непостижимого логикой разума, но открывающееся чистому сердцу, позволило Самарину восстановить целостность собственного мировоззрения. С этого момента для Самарина начинается путь утверждения религиозного сознания во всех сферах человеческой жизни. Именно вера стала границей, разделившей позиции славянофилов и западников. Впоследствии Самарин объяснил постигнувшее его отчаяние «болезнью века», результатом «одностороннего развития ума», когда забывается питающий его источник — бессмертная душа человеческая.
Деятельность Ю. Ф. Самарина в полной мере отразилась в его публицистическом наследии. Сочинения, письма Самарина содержат множество любопытнейших фактов, касающихся общественной и культурной жизни России XIX столетия. Его адресатами были А. С. Хомяков, Киреевские, Аксаковы, П. Я. Чаадаев,
А. И. Герцен, Н. В. Гоголь, А. О. Смирнова, М. П. Погодин и многие другие. Прежде всего Самарин был политическим публицистом, его проницательный взор касался самых важных тем общественной жизни. Центральная тема в его трудах — проблема взаимоотношений между Россией и Западом. Эта проблема ведет за собой ряд сопоставлений, характерных для мировоззрения Самарина: вера и разум, религия и наука, православие и католичество. Едва покинув студенческую скамью, Самарин, уверенный в силе собственных убеждений, разъясняет в письме (1840) к французскому политическому деятелю Ф. Могену будущее России на международной арене [Ю. Ф. Самарин, 1877—1911, т. 12, с. 447— 457]. В письме автор обращается к основным вехам исторического развития страны, что позволяет доказательно раскрыть ее своеобразие. Для характеристики государственного и национального устройства Самарин использует термин «народность», который становится основой всех его построений и в последующих сочинениях. Позже проблема народности будет заострена Самариным на страницах славянофильских изданий и вызовет бурную полемику в российской печати. Для него народность — это совокупность качеств нации, отличающих ее от других национальных объединений. Формирование народности является процессом историческим, на который влияет множество факторов. Самарин уточняет, что народность — «не только фактическое проявление отличительных свойств народа в данную эпоху, но и те начала, которые народ признает, в которые он верит, к осуществлению которых он стремится, которыми он поверяет себя, по которым судит о себе и других» [там же, т. 1, с. 150—151]. Причем публицист подчеркивает, что в сознании самого народа эти начала предстают «безусловно истинными, абсолютными», в них раскрывается «полная и высшая истина» [там же, с. 151]. С этой позиции он определяет составные элементы русской народности: «религиозное начало и самодержавие» [Ю. Ф. Самарин, 1997, с. 154].
Самарин отмечает, что Восток — «это значит: не Китай, не исламизм, не татары, а мир славяно-православный, нам единоплеменный и единоверный, вызванный к сознанию своего единства и своей силы явлением Русского государства» [Ю. Ф. Самарин, 1877—1911, т. 1, с. 98]. Высказывание вполне определенно характеризует общественную позицию Самарина, с которой он высту-
пал в своих публицистических трудах. Находясь в Риге в составе ревизионной комиссии (1845—1848), Самарин, кроме официального исследования «История города Риги», создает свое первое публицистическое произведение — так называемые «Письма из Риги» [Ю. Ф. Самарин, 2008, с. 507—658], где он с негодованием описывает притеснения русскоязычного населения и общее положение в Прибалтийском крае. Позже Д. Ф. Самарин, его младший брат и издатель сочинений, назовет «Письма...» «одним из первых произведений русской политической литературы вообще» [цит по: Б. Э. Нольде, 1926, с. 44]. Они получили широкое распространение в Москве и Петербурге, в результате чего Самарин был заключен в Петропавловскую крепость. Основной идеей произведения стало представление положения в дальней российской губернии, где торжествует произвол немецкой аристократии, прикрывающейся волей монарха. Самарин с предельной реалистичностью изображает действительность и осмысливает ее с позиции политической целесообразности. Первый опыт изучения внутреннего устройства России становится определяющим в характере его публицистики.
В шестидесятые годы он обращается к большому труду «Окраины России», первый выпуск которых издан в августе 1868 г. Самарин задумал «Окраины...» как целый ряд публикаций по всем русским окраинам: первая серия посвящалась русскому балтийскому поморью, вторая — северо-западному краю, третья — Польше и юго-западному краю. План этот не был осуществлен за те несколько лет, которые отделяли Самарина от смерти.
Самарин связывал будущее развитие страны с самосознанием народа. К середине пятидесятых годов относятся черновые наброски его статьи о народе. Главным тезисом этих разрозненных отрывков можно считать следующее высказывание: «Вопрос о народе есть вопрос будущего, <...> наступающая эра общественного развития принадлежит ему» [НИОР РГБ. Ф. 265. Карт. 73. Ед. хр. 1. Л. 3]. Публицист осознает неизбежность этого процесса, в частности, как результата социального неравенства в стране. Он видел в крепостном праве факт противоестественности человеческих отношений.
Интерес к богословским вопросам является отличительной чертой литературного наследия Самарина. Начиная с диссерта-
ции «Стефан Яворский и Феофан Прокопович», он почувствовал религиозный дух как благодатную почву для развития своего творчества. По замечанию протоиерея А. М. Иванцова-Платонова, «богословские воззрения, раскрываемые в диссертации Ю. Ф. Самариным, в существе дела — те же, какие развиты Хомяковым в трех брошюрах о западных вероисповеданиях и других богословских сочинениях его...» [ПротоиерейИванцов-ПлатоновА. М. Предисловие // Самарин Ю. Ф. Сочинения. Т. 5. С. XIX], то есть самостоятельно выработаны младшим славянофилом. После смерти Хомякова Самарин обращается к К.С. Аксакову по поводу совместной подготовки трудов своего учителя для издания. При этом Самарин определяет себе область деятельности — рассмотрение богословского наследия лидера славянофилов, что воплотилось в обширном предисловии к трудам Хомякова [НИОР РГБ. Ф. 265. Карт. 34. Ед. хр. 1. Л. 299]. Другим большим трудом, несомненно, являются самаринские письма к иезуиту Мартынову, где православие представлено через отрицательное отношение к ордену иезуитов и католицизму в целом.
Для обозначения роли России в стремительно развивающейся истории Самарин в идеологических построениях старался последовательно охарактеризовать основные черты западноевропейского мироустройства.
В противоположность «Востоку» Самарин определяет «Запад» как «мир романо-германский, или католико-протестантский» [Ю. Ф. Самарин, т. 5, с. 98]. Показательно, что Самарин объединяет два противостоящих друг другу западных вероисповедания, занимая тем самым позицию высшую, обладающую бесспорной истиной. Эту заслугу он приписывает Хомякову, который «первый взглянул на Латинство и Протестантство из Церкви, следовательно, сверху; поэтому он и мог определить их» [там же, т. 6, с. 359]. Но еще в начале сороковых годов Самарин в своей диссертации «Стефан Яворский и Феофан Прокопович» предпринял удачный опыт характеристики двух начал в западной религиозности. Впоследствии протоиерей А. М. Иванцов-Платонов отозвался о труде Самарина: «Мы смело можем сказать, что этот важный вопрос о характеристических основах католицизма и протестантизма, их принципиальном различии от православия и отражении влияний их на исторической почве самого православия
и доселе никем не был исследован у нас так широко, отчетливо и последовательно, как Ю.Ф. Самариным в его диссертации» [Протоиерей Иванцов-Платонов А.М. Предисловие // Самарин Ю.Ф. Сочинения. Т. 5. С. XII].
Философские идеи во многом обусловили западное политическое устройство. Самарин не столько критикует институт папства в критике латинства, сколько концентрирует внимание на содержании западного миросозерцания, в основе которого он выделяет рационализм. Это способствовало развитию науки на Западе. Однако научный подход подвержен односторонности, что проявилось в самой римской церкви, тогда как «в бытии церкви лежит ее разумное оправдание; и рассудок со своими вопросами, сомнениями и доказательствами не должен иметь места» [Ю. Ф. Самарин, т. 5, с. 7].
К августу 1849 г. относится характерное признание Самарина в письме к Хомякову. Он сообщал о желании написать статью о «современной безалаберщине» в Западной Европе. Его останавливало единственное обстоятельство: «подобной статьи нельзя напечатать, а если бы и напечатать, то для нее не нашлось бы читателей» [там же, т. 12, с. 432]. Собственные идеи Самарин излагает в том же письме. Он проводит непосредственную взаимосвязь между философией Гегеля, «горделивыми притязаниями отвлеченного мышления», и коммунизмом Франции. По Самарину, коммунизм — это, в сущности, конечное требование философии. В основе философских заключений лежит суждение, выведенное из «знания мысли о самой себе» [там же]. В результате на поверхности остается голый рационализм, навязывающий свое руководство. Как следствие, рационализм разрушает связь «между Верховною истиною, между Началом великого бытия и конечным проявлением бытия в личности человеческой», что является сущностью религии. Личность, представленная себе одной, признает лишь свой закон. Самарин приходит к выводу, «что всякое покушение мысли в себе самой найти точку своего отправления ведет непременно к безусловной и всесторонней автономии личности, к тому разъединяющему началу, против которого не устоит никакое общество» [там же]. Не случайно в предисловии к богословским сочинениям Хомякова Самарин не разделял идеализм и материализм в их ос-
нове: одно естественно вытекало из другого под действием рационализма. Но главное, в чем проявлялось сходство обоих философских направлений, — это их отношение к вере — полное отвержение1. Самарин остановился подробно на этом вопросе в своем незаконченном сочинении «Письма о материализме».
Самарин стремится противостоять западным влияниям рационализма, свободно развивающегося в недрах латинской церкви. Рим выстроил свою религию на том же фундаменте рационализма — апофеоз человеческому я. Самарин видит в самодостаточном личном я причину социальных потрясений. В статье «Революционный консерватизм», написанной в ответ на книгу Р. А. Фадеева «Русское общество в настоящем и будущем (Чем нам быть)», Самарин прямо называет вещи своими именами: «... революция есть не иное что, как рационализм в действии, иначе: формально правильный силлогизм, обращенный в стенобитное орудие против свободы живого быта...» [Ю. Ф. Самарин, 2008, с. 369-370].
Непримиримость к односторонности рационализма, воплощенного в западном мироустройстве, становится побудительным мотивом выступлений Самарина на страницах «Дня» по Польскому вопросу и по проблеме иезуитов, он посвящает им отдельные работы.
В XIX столетии проблема государственности Польши широко обсуждалась в русском обществе, особенно во время восстаний 1830—1832 и 1863 гг. Самарин вместе со всей Россией внимательно следил за ходом польского восстания 1863 г. Для него несомненно, что Польша выражает общественное мнение Европы и мятеж ведет за собой гражданскую войну.
В майском номере газеты «День» за 1863 г. опубликована статья «Как к нам относится Римская церковь». Самарин с эмоциональным напором раскрыл направляющую силу польского восстания — латинство. Он развеял ложь официальных заявлений католического духовенства о непричастности к событиям в Польше. В другой статье «По поводу мнения "Русского вест-
1 Самарин писал про Хомякова: «Он поднял голос не против вероисповеданий латинского и протестантского, а против рационализма, им первым опознанного в начальных его формах, латинской и протестантской» [Ю. Ф. Самарин, т. 6, с. 367]. Те. через рационализм обосновывается все западное мироустройство.
ника" о занятиях философиею, о народных началах и об отношении их к цивилизации» [«День». 1863. № 36. 7 сент.] Самарин приводит непосредственные доказательства жизненности и верности славянофильских идей, освещающих вопрос о Польше с объективной философско-исторической позиции. Самарин предлагает рассмотреть своеобразие осмысления в России слова «цивилизация». Он убедительно доказал невозможность существования «всемирной цивилизации», объединяющей все народы, для которой требуется «исключить религиозные и политические начала, равно как и все то, что выросло и вырастает от этих корней; иными словами — все, что образует людей изнутри, чем обуславливается их нравственный уровень и основной характер их общежития» [Ю. Ф. Самарин, т. 1, с. 266— 267]. Гораздо обоснованнее заявляет о себе существование противопоставления «цивилизации западноевропейской, или католико-протестантской, цивилизации православно-русской» [там же]. Для Самарина чужда позиция, с которой разница воспринимается лишь внешне, как наличие или отсутствие удобств и комфорта общественной жизни. Чтобы избежать несправедливости поверхностного заключения, Самарин призывает всмотреться глубже в условия религиозного, политического, общественного и семейного быта Запада и России. В одном случае ясно проявились бы внутренние противоречия, сотрясающие основы жизни западных народов. В другом — почувствовалось бы присутствие «более широких начал и биения жизни, хотя и не вполне развитой, но здоровой и крепкой» [там же, с. 285]. Далее, при развитии мысли о различии России и Запада Самарин настаивал, что Польша более относится к «латино-герман-ским и католико-протестантским» землям, оправдывая название «передовой дружины латинства в Восточной Европе» [там же, с. 287]. Подтверждением служит развернувшаяся в связи с польским восстанием кампания против России. Европейские державы, несмотря на расхождения по существенным своим интересам, едины в одном — «в желании всякого зла России» [там же, с. 137]. (А. С. Хомяков, анализируя политическую ситуацию во время Крымской войны, четко заявлял, что «в западных исповедованиях у всякого на дне души лежит глубокая неприязнь к восточной Церкви...») [А. С. Хомяков, 1995, с. 113].
Самарин раскрыл действительное отношение Европы к России — лишь как к «вещественной силе», завершая статью обращением к национальному самосознанию соотечественников, способных утвердить истинное содержание России — «земля Русская, Святая Русь...» [Ю. Ф. Самарин, т. 1, с. 288].
Главное же, с чем столкнулась Россия, — разрешение исторического противоречия. Для Самарина неоспоримым фактом является совершенная несовместимость славянства с латинством. Славянская природа уничтожается под воздействием латинства, тем более, если оно принимается искренне и добровольно, как в Польше. Для сравнения публицист обращается к истории Чехии, которая обязана спасением своей народности национальному движению XV века под предводительством Я. Гуса (о нем Ф. И. Тютчев писал: «Бестрепетный свидетель о Христе / И римской лжи суровый обличитель...» — «Гус на костре» 1870). Историческая судьба Польши лишена подобных примеров.
Шестидесятые годы можно назвать временем расцвета самаринской публицистики: обсуждение на страницах «Дня» польского вопроса, подготовка к изданию богословских сочинений Хомякова (1867), появление в свет первых выпусков «Окраин России» (1867—1876). Важной вехой публицистического творчества Самарина явились статьи-письма об иезуитах. В этой работе рассматриваются проблемы, постоянно актуальные для автора: религиозно-нравственного и общественно-исторического характера. Впервые письма опубликованы в аксаковском «Дне», 1865, № 45— 52 под заглавием «Ответ иезуиту отцу Мартынову, письма I—V». Для создания «Иезуитов...» Самарин использовал большое количество фактического материала, поэтому его книга — ценнейший источник при изучении проблемы. Переиздавая «Письма...», автор воспользовался одной из рукописей «Mónita secreta» — тайным наставлением ордена иезуитов, найденным им в 1867 г. в Пражской библиотеке. Самарин представил подробный и глубокий анализ нравственного учения иезуитов, выяснив его генеалогию. Публицист рассматривал орден иезуитов как результат логических выводов из учения латинства: орден является «обличительным зеркалом» всего католичества. Таким образом, в лице иезуитов Самарин обличал нравственные основы римского вероучения, изменившего истине первоначального Предания.
Рассмотрение общественно-политических идей в публицистике Самарина позволяет сделать вывод об основах его мировоззрения: отрицание односторонности рационалистического подхода Запада, его преклонения перед «человеческим я», и определение России как носительницы Высшего откровения, для осознания которого необходима «русская точка зрения». Из этих фундаментальных положений развиваются все остальные характеристики двух миров. Самарину свойственна глубокая прозорливость в оценке современного политического устройства Европы, в трактовке ее прошлого и будущего. Он верно определил движущие силы идейных споров между двумя противоположными сторонами, считая революцию плодом западного мироустройства, подчеркивая ее антихристианское начало. Отсюда противопоставление «Россия—Запад» по сути трансформировалось у него в «христианство—революция». Самарин давал следующую характеристику особенности современного состояния общества: «И у нас также брожение, но оно не оправдывается прирожденными условиями нашего быта. Оттого оно у нас более поверхностнее, безобразнее и в то же время легче и скорее доходит до последних крайностей. Нет ему задержки ни в чем...» [НИОР РГБ. Ф. 265. Карт. 40. Ед.хр. 1. Л. 290]. Обобщением идей Самарина обосновываются его оценки своеобразия исторического процесса в России, предопределившего катастрофу в начале ХХ столетия.
Личность Ю.Ф. Самарина в истории России представляет образец органичного соединения нравственных и интеллектуальных дарований, направленных на достижение высоких идеалов личной и общественной жизни.
Список литературы
БарсуковН. П. Жизнь и труды М.П. Погодина: В 22 т. СПб., 1888— 1910.
В память Ю. Ф. Самарина. Речи, произнесенные в Петербурге и в Москве по поводу его кончины. СПб., 1876.
Научно-исследовательский отдел рукописей РГБ. Ф. 265. Фонд Самариных.
Нольде Б. Э. Юрий Самарин и его время. Париж, 1926.
Самарин Ю. Ф. Православие и народность / Сост., вступ. и прим. Э. Захаров / Отв. ред. О.Платонов. М., 2008.
Самарин Ю. Ф. Сочинения: В 12 т. М., 1877-1911. Самарин Ю. Ф. Статьи. Воспоминания. Письма /Сост. и автор вступ. статьи Т. А. Медовичева. М., 1997.
Хомяков А. С. Сочинения богословские. СПб., 1995.
