CC BY
60
точного и должного внимания со стороны правительства по отношению к начальной школе; правительство, по его мнению, совершенно не заботилось о распространении начального образования в стране. Тем не менее он мог наблюдать, что довольно большое количество людей из низших слоев Москвы и Петербурга умело читать. «Я то и дело видел кучеров фиакров или мужиков в лохмотьях, держащих в руках книгу», - отмечал посол [цит. по: 2, с. 202].
Одним из признаков развития образования в России, по словам Баранта, являлось распространение в стране книгоиздательского дела. Посол отмечал, что если 30 лет назад в Москве и Петербурге можно было видеть лишь одну или две книжные лавки, то при Николае I книжная торговля получила большое развитие, а люди стали подписываться на журналы.
Подводя итог, можно сказать, что посол Франции в Российской империи барон Проспер де Барант попытался разобраться в нюансах системы российского образования и дать ему объективную оценку. Он высказал мысль о том, что характер общественного образования в те годы менялся в направлении, которое не особенно нравилось правительству, и именно этих изменений правительство хотело бы избежать. Правительство Николая I «...прилагает усилия, трудится над тем, чтобы развивать просвещение так, как оно это понимает...» - отмечал дипломат [цит. по: 2, с. 202]. Однако Барант полагал, что, несмотря на апатичный характер русского народа, «.в обществе существует свое собственное движение, независимая потребность совершенствовать свой разум и об-
ретать знания. Это явление совсем новое и находящееся в стадии становления» [цит. по: 2, с. 202]. Посол отметил некоторые перемены в системе общественного образования, и сделал предположение, что в относительно отдаленном будущем в этой сфере можно будет заметить значительные изменения: «Естественный ход вещей, более чем желание правителей, придает свое направление общественному образованию», -делал вывод французский дипломат [1, с. 80].
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Barante P. de. Notes sur la Russie. 1835-1840. Paris, 1875.
2. Таньшина Н. П. «Заметки о России» французского дипломата барона де Баранта // Новая и новейшая история. 2010. № 2.
3. Джуринский А. Н. Педагогика России: история и современность. М., 2011.
4. Хомяков А. С. Учение о церкви. СПб., 2010.
5. Яковлев А. И. Очерки истории русской культуры XIX века. М., 2010.
6. Таньшина Н. П. Посол Франции барон Проспер де Барант и его «Заметки о России» // Перспективы. Фонд исторической перспективы [Электронный ресурс]. URL: http://www.perspektivy. info/history/posol_francii_baron_prosper_de_ barant_i_jego_zametki_o_rossii_2010-03-06.htm (дата обращения 06.09.2012).
ПОНЯТИЯ «УНИАТСТВО» И «ИЕЗУИТИЗМ» В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИОСОФИИ Ю. Ф. САМАРИНА
THE CONCEPTS OF THE «UNIATISM» AND «JESUITISM» IN THE CONTEXT OF THE HISTORIOSOPHY OF YU. F. SAMARIN
С. И. Скороходова
В статье на основе обширного архивного материала раскрывается сущность полемики между Самариным и русскими иезуитами. Автор раскрывает понятия «униатство» и «иезуитизм» на основе анализа писем Самарина и его фундаментального труда -«Иезуиты и их отношение к России». Указывается новый источник этой работы - труды Рене-Франсуа Гетте, обосновывается, что Самарин и Гетте сотрудничали. Автор приходит к выводу, что своеобразие позиции философа заключается в том, что его критика «униатства» и «иезуитизма» включалась в историософский контекст его взглядов.
Ключевые слова: Самарин, Гагарин, Мартынов, Гетте, униатство, иезуитизм, «версальские иезуиты», латинство, Папа, Римский первосвященник, окатоличивание, грех, творчество, историософский, Церковь.
S. I. Skorokhodova
The article, based on a wide range of archive materials, describes the nature of the dispute between Sama-rin and the Russian Jesuits. Pursuant to the analysis of Samarin's letters and his fundamental work „The Jesuits and their Attitude to Russia" the author discusses the concepts of the „Uniatism" and „Jesuitism". The article refers to a new source of this work of Sama-rin's: the works of R. F. Guettée. The author provides evidence that Samarin and Guettée did cooperate. The author also concludes that the peculiarity of the philosopher's position is that his criticism of the „Uniatism" and „Jesuitism" was included into the historiosophical context of his views.
Keywords: Samarin, Gagarin, Martynov, Guettée, Uniatism, Jesuitism, „Versailles Jesuits", Latinism, Pope, Roman Pontiff, catholicising, sin, creativity, historiosophical, Church.
Материал по одной из важных проблем в историософии Ю. Ф. Самарина помогает глубже разобраться в полемике между славянофилами и еще одной разновидностью западников - русскими католиками. Он дополняет обязательные знания по русской философии, отечественной истории, по истории религии.
Понятия «униатство» и «иезуитизм» Ю. Ф. Самарин, выдающийся русский политик и философ, раскрывал в историософском контексте. Он справедливо считал, что спор вокруг этих понятий выходит далеко за рамки философии религии. В XIX в. полемика была особенно ожесточенной. К сожалению, и в наше время она по-прежнему актуальна. В связи с этим важно осмыслить все то, что уже было продумано и сказано в прошлом.
Самарин болезненно соприкоснулся с «иезуитизмом» еще в ранней юности. Его любимый четвероюродный брат И. С. Гагарин, потомок стародубских князей и, следовательно, Рюриковичей, стал иезуитом и навсегда покинул Россию. Ровно за год до вступления в орден, в 1842 г., Гагарин начал вести полемику со славянофилами, чтобы уяснить собственные взгляды, еще не устоявшиеся в период обращения в католичество. Спор спровоцировала книга А. Н. Муравьева «Правда Вселенской Церкви», привлекшая внимание Гагарина своим названием и крайне разочаровавшая содержанием. Он написал два письма Самарину от 24 августа 1842 г. [1, с. 157-165]. В них шла речь о догмате Католической церкви, согласно которому папа - глава Церкви. Гагарин не понимал, почему Муравьев приписал разрыв Церкви властолюбию пап. По его мнению, это обвинение никак не обосновано и легко может обратиться против самого обвинителя.
Ответ Самарина был сильным, как и все, что выходило из-под его пера. Он критиковал католицизм совсем иначе, чем И. В. Киреевский и А. С. Хомяков. Самарин обладал государственным мышлением, к тому же он намного пережил своих друзей. В 1842 г. вопросы о папе, о разрыве Церкви не казались ему существенными [2, л. 1]. «Муравьев стоит за наше общее дело, и в сущности я с ним совершенно согласен» [2, л. 1], - начал свой ответ Самарин. Он указал на то, что автор писал о властолюбии пап в предисловии. Таким образом, Муравьев говорил не от лица Церкви, а как частное лицо, исповедующее православие. Далее, в самом тексте автор слагал с себя определение как лица и являлся беспристрастным судьей. Там он не употреблял слов, не доказывая их. «Оправдавши Муравьева, я не могу в свою очередь обвинить его в другом. Упрек в властолюбии, падающий на частное лицо, слишком слаб. Его должно поставить в стороне как явление случайное, преходящее, и определить идею, которой они служили» [2, л. 4].
Самарин считал, что властолюбие - это не личный порок пап, за ним стоит идеал всей Латинской церкви, цель ее стремлений. Каков же этот идеал? Философ, вслед за Киреевским, признал, что, хотя Древний мир - Римская империя - пал, но мысль пережила ее и облеклась в формы христианские. «Народы Запада по-своему почтили церковь, признавши в ней Государство. Иначе они не могли понять ее. Единство веры необходимо влечет за собой единство политическое, или, лучше, что Церковь должна явиться государством.
Но церковь по существу своему едина, следовательно, и государство должно быть одно» [2, л. 4]. В католицизме свойство «вселенскости» искажено до понятия о всемирном обладании. Самарин полагал, что религиозная пропаганда в католицизме приняла характер завоевательного стремления [2, л. 5]. «От наших Князей требовалось прежде всего повиновение и подчинение Государственной власти Папы, о догматах упоминалось в конце, после всего» [2, л. 16]. Много рассуждал Самарин о прибавлении к Символу веры: «Папа знал, что не прибавленное слово, а ложное, произвольно внесенное понятие положило преграду к восстановлению союза, знал, что униат за уступку в слове принимал уступку в догмате» [2, л. 15]. Протестанты, так долго находившиеся под игом чужого начала, не смогли увидеть корень зла, а нападали на частности, на внешнюю сторону. Интересно заявление Самарина, что Католическая церковь неподвижна, что декреты и буллы, вызванные внешними обстоятельствами, случайны, а Вселенский характер церкви предполагает постоянно совершающееся откровение, то есть развитие [см. 2, л. 18]. В письме К. С. Аксакову 1842 г. он пояснил свою мысль: «Церковь развивается, то есть она постоянно приводит к своему сознанию вечную, неисчерпаемую истину, которою она обладает» [3, с. 84].
Самарин, полемизируя с Гагариным, одновременно в емкой, афористичной форме писал свои размышления о католицизме К. С. Аксакову: «Католическая доктрина -рефлекс христианства в латинском представлении» [3, с. 88], католическая система выросла из «юридического, тесного понятия о свободе» [3, с. 88]. Но «грех... отсутствие свободы» [3, с. 91]. Самарин понимал под «свободой» живое начало всякого творчества: «победа над грехом - только творчество» [3, с. 91], «творчество - только победа над грехом» [3, с. 91]. Следовательно, католицизм, по мысли философа, парализует творчество.
Одним из главных аргументов Гагарина был следующий: власть пап, «как бы чрезвычайна, как бы обширна она ни была над людьми, над царями, над народами, какими злоупотреблениями она ни была сопровождена, всегда она имеет необходимым источником убеждение всеми принятое, что Папа есть наместник Христа на земле» [4, с. 171-187, 172]. Идеи, высказанные в письмах к Киреевскому, легли в основу наиболее известного труда Гагарина «О примирении русской церкви с римской» [5].
В письме Гагарину Самарин доказывал, что убеждение в том, что избран «правильный», а не случайный папа, основано не на видимом признаке, а на вере, как, впрочем, и убеждение в непогрешимости Вселенского Собора [см.: 2, л. 20]. Далее полемику с Гагариным продолжил Киреевский.
Спор, проходивший в частной переписке, в дальнейшем вылился на страницы печатных изданий. Публичная дискуссия началась только с 1856 г.: обеим сторонам требовалась возможно более широкая читательская аудитория в России, так как суть проблемы лежала, как уже было сказано, за пределами богословских вопросов.
Родную тетку Гагарина, Е. П. Гагарину, увлекла за собой в новую веру С. П. Свечина, которую гораздо раньше обратил в католичество ее духовный наставник о. Рави-
ньян. Самарин указал, что, согласно «Тайным наставлениям», иезуиты действовали через женщин, причем богатых и влиятельных [см.: 6, с. 306], так как их роль в деле обращения к католичеству было особенно велика.
В 1840-1850 гг. принятие католицизма стало актом не просто «духовного освобождения», а превратилось в общественно-политическое течение [7, с. 109]. Гагарин рассматривал обращение к католицизму не столько как выбор веры, сколько как выбор пути, на котором видел единственное спасение России от всех бед. Пути Самарина и Гагарина навсегда разошлись.
После Восточных войн Самарин вновь обратился к теме обращения в католичество. Он понимал, что «христианство отрешает жизнь народа от преднамеренной замкнутости и открывает для него возможность всечеловеческого общения» [8, с. 510], что «чем чище вера. тем менее предстоит для него опасности задохнуться в грубом самопоклонении» [8, с. 510]. Однако, так как центр Латинской церкви - вне России, то, согласно Самарину, окатоличивание имеет ярко выраженную антинациональную окраску. Этот процесс представляет реальную угрозу политическому суверенитету. Униатство, согласно Самарину, - завуалированное окатоличивание, ловкая политическая афера: объединение православных и католиков на практике оборачивалось искоренением православия. Россия, по мнению Самарина, вынуждена развиваться самобытно [8, с. 546]: «Когда перед вами стоит народ особняком, в стороне от других, не спешите осуждать его; сперва разберите, на чьей стороне вина; поймите, расположены ли соседние народы принять его в свое согласие как равноправную, своеобразную личность, и не забывайте никогда, что ничто не подкупает к отступничеству всякого рода, как соблазн общения. Латинская церковь понимала это лучше всех, и недаром она нашептывала нам в продолжение целых веков, что стыдно стоять особняком в семье европейских народов. Это чувство ложного стыда, искусно возбужденное церковью и светскою пропагандою, обеспечило временный успех Унии» [8, с. 511].
С точки зрения мыслителя, Россия, хотя и не единственная, всегда была геополитическим центром, который притягивал к себе некоторые другие народы. Принятие католицизма означало бы, с его точки зрения, создание одно-полярного западноцентричного мира, в котором Россия и тяготеющие к ней государства стали бы сырьевым придатком. Философ был согласен с Киреевским, что все войны, которые ведутся против России, - это войны против православия. Именно оно, по мысли философа, прежде всего препятствует реализации проекта однополярного мира во главе с папой. Принятие православия латышами и эстами он, как, кстати, и остзейские бароны, расценивал как тягу к России. В то же время В. С. Печерин, современник Самарина, принявший католичество, ухаживал в Ирландии за тяжелобольными и мечтал: «Без сомнения, великие события подготовляются. Изменится вид мира. <...> Восстанет великий русский император, я его вижу, он приближается к Риму, он у ног первосвященника, он приносит ему в дар свою корону, свой скипетр, свою империю, он обращает Россию в ленное владение Священного Престола» [9, с.
63-64]. Самарин знал настроения русских католиков и сделал вывод: «От иноверцев и иностранцев, которым чужда русская земля и ее вера, было бы несправедливо ожидать и требовать того, что могут полюбить, понять и сделать русские люди. Последуем примеру других держав. Англия не отправит от себя послом в Париж ирландца-католика, Австрия не назначит своим представителем при иностранном дворе православного славянина. Только мы любим наполнять список наших дипломатов немецкими именами, и это не послужило нам впрок» [10, с. 86-87].
В 1933 г. Г. Г. Флоровский, продолжая размышлять об униатстве, написал статью «Проблематика христианского воссоединения» и опубликовал в приложении к журналу «Путь». Согласно Флоровскому, «вряд ли кто станет спорить, что христианский мир должен быть и стать единым» [11, с. 45]. Вместе с тем, все исторические опыты объединения, по его мнению, неудачны. «Источник разделения и расколов - прежде всего в разномыслии об Истине. Разделение христианского мира имеет прежде всего догматический смысл. Это есть разделение в вере, в самом опыте веры, не только в формулах и исповедании. Потому и преодоление разделения не столько в нежности и братолюбии, сколько в согласии и единомыслии - в духовном прозрении, в единстве Истины» [11, с. 46]. Любить подобает даже врагов. Но подлинное единство любви невозможно без единства в вере. Сентиментализм в вопросе воссоединения недостаточен, примирение только кажется близким и нетрудным. Но «оно возможно только через опыт и подвиг решения нерешенных вопросов» [11, с. 48].
Во время продолжительного пребывания за границей Самарин изучал жизнь европейских народов. Он со многими общался, читал книги на разных языках. Все эти знания пригодились ему при написании статей по польскому вопросу. Он стремился раскрыть наступательную сущность католичества и привел неоспоримые факты, свидетельствующие об открытом участии католического духовенства в польском восстании, которое заявляло о своей непричастности. При этом следует заметить, что положение Римско-католической церкви в России начиная с 1836 г. было даже лучше, чем в ряде европейских стран. По данным 1847 г., положение католического духовенства в России можно было сравнить с французским. Российские католики рассматривались как собственная Католическая церковь в Российской империи, независимая от Римского престола [12, с. 93]. За переход из православия в католичество наказывали как за уголовное преступление. Самарин считал, что Церковь должна снять оковы специальной, мертвящей опеки власти и получить свободу самозащиты. Свободная церковная кафедра - вот его идеал.
В начале 1855 г. так называемые «версальские иезуиты», Иван Гагарин, Иван Мартынов и Евгений Балабин, начали новую атаку, стремясь узаконить положение своего ордена в России. В соответствии с программой, одобренной о. Бек-сом, в Версале и Париже в 1856 г. они организовали Кирилло-Мефодиевское общество, а также одноименную библиотеку в Лионе. В 1856 г. появился журнал «Богословские, философские и исторические исследования», который по замыслу
Гагарина должен был публиковать главным образом статьи о России, прочие же публикации должны были «скрыть цель от глаз раскольников» [13, с. 163]. Затем Мартынов послал письмо в редакцию «День» И. С. Аксакову, в котором обвинял газету в несправедливых нападках на иезуитов.
«Ответ иезуиту Мартынову» стал одним из самых значительных произведений Самарина, которое он написал летом 1865 г. в Васильевском. Об этом он сообщил Аксакову^ сентября: «Поганых "Иезуитов" я кончил совсем. Чтоб их чорт побрал» [14, л. 61]. Работа была опубликована в последних номерах «Дня» за 1865 г. В 1866 г. работа была вновь издана «Русским архивом», в 1870 г. вышел третий выпуск «Иезуитов». Вскоре «Иезуиты» появились во французском и польском переводах.
Полагаю, что Самарин при написании работы был хорошо знаком не только с «Письмами к провинциалу» Паскаля, но и с трудами Гетте. Владимир (Рене-Франсуа) Гетте (18161892) - католический священник, который в 1862 г. обратился в православие. Гетте был убежден, что «самый ужасный схизматик есть папа» [15, с. 7]. Книга Гетте «История французской церкви», 1847-1856, была внесена в индекс запрещенных книг в католическом мире. Вслед за ней он написал трехтомную «Историю иезуитов» и был запрещен в служении. Этот труд Гетте мог быть использован при написании работы Самарина «Иезуиты и их отношение к России». В Париже 6 ноября 1859 г. появился журнал «Христианское объединение», в издании которого Гетте принимал самое деятельное участие. Этот журнал стал парижской трибуной русского православия. За работу «Схизматическое папство» 1863 г. Гетте был удостоен Московской Духовной академией степени доктора богословия. Гетте считал, что этот диплом вполне вознаградил его за «оскорбительные преследования папских писак» [15, с. 8]. Он также был награжден в 1865 г. Александром II во время своего пребывания в России.
В архиве сохранилось письмо Гетте Самарину на французском от 19 августа 1868 г.: «Уважаемый господин, Вы найдете в приложении к настоящему письму очень точный текст на латинском языке [неразб.], на которые Вы мне указали. Я немного задержался с их отправкой, так как по приезде в Париж я нашел груду писем и недостаток [неразб.], так что мне пришлось взяться за дело, не теряя ни минуты. Сегодня я вижу какой-то просвет в своих делах, и, воспользовавшись этим, я Вам пишу эти два текста. Я буду к Вашим услугам при необходимости и всегда рад Вам быть полезным. Я получил в Петербурге том, который Вы соблаговолили мне прислать. Спасибо Вам большое за это [неразб.] Москва. Позвольте мне поблагодарить Вас за все [неразб.], и в частности за [не-разб.]. Госпожи. и барышни. [неразб. - С. С.], память о которых сохранилась. Прежде чем уехать из Петербурга, я получил [аудиенцию? - С. С.]. Я беседовал почти полчаса с Ее Величеством и узнал, что она была очень удовлетворена моим общением. Вы счастливы в России, имея такого правителя. Бог даст, он окружит себя способными понять его людьми. [Неразб.] быть соучастниками того добра, которого он заслуживает для своей империи! Вскоре Россия сделается [неразб.] для людей. Ее Величество дала мне на память о моей поездке прекрасный золотой крест [неразб.]. Но мне
менее важна его стоимость, чем то, от кого я его получил. Я также получил по приезде [неразб.] христианский [неразб.]. Я надеюсь, уважаемый Господин, что Вы захотите немного рассказать обо мне Вашим слушателям. [Неразб.]. Мы первые и единственные [принявшие? - С. С.] православие, [примкнувшие? - С. С.] официально к православной церкви [неразб.]. Мы можем [неразб.] нас немного покритиковать, но сейчас мы настолько открыто/явно православны, что мы должны рассчитывать на поддержку всех, кто [православный? - С. С.]. Я встретил в Москве одного из редакторов Православного журнала [«Православное обозрение». - С. С.]. Мне жаль, что я его более не встретил, и не смог встретиться с главным редактором. Когда я заговорю по-русски, я вернусь в Москву и смогу познакомиться с вашими экклезиа-стическими писателями. Но, до тех пор, если Вы их [неразб.] увидите, скажите им, пожалуйста, что я надеюсь [неразб.] симпатию. Я бы хотел [неразб.]. Православный журнал против своего парижского корреспондента, некто. негодяй и человек без религии, и который им шлет статьи [неразб.] эк-клезиастические дела во Франции. Я надеюсь, что со временем их мнение о христианском писании улучшится. Извините за все [неразб.]. Мои наилучшие пожелания.» [16].
Из письма Гетте можно предположить, что он направлял по просьбе Самарина нужные материалы на латинском языке даже в 1868 г. Очевидно, Самарин намеревался продолжить полемику с католиками на научном уровне: «Я бросаю все и посвящаю себя исключительно вопросу о Церкви.» [17, с. 17] - писал он в1865 г. И. С. Аксакову. Самарин хотел написать «свод или синопись четырех Евангелий с нужными комментариями», ознакомиться с библейскими трудами англичан и проч. [17, с. 17], но он понимал, насколько тяжело осуществить задуманное.
В 1887 г. Соловьев писал А. Ф. Аксаковой в связи с переизданием «Иезуитов.»: «Несчастная судьба России, что такие одаренные и крепкие люди, как, например, Самарин, не могли сосредоточиться на большом умственном труде. Если бы он или сам Хомяков решились написать научное и документальное сочинение хотя бы о разделении Церквей, то их ненужная и вредная полемика с католичеством была бы немыслима» [18, с. 147].
Оружием своим против иезуитов Самарин взял не религиозные или политические сочинения, а папские буллы и тексты писателей, уважаемых орденом. Согласно Самарину, переход русских в латинство редко происходит по собственному убеждению, а чаще всего вследствие полнейшего незнания учения православной церкви и вследствие того, что католический проповедник не обращает, а «соблазняет» в католицизм [см.: 6, с. 5]. Самарин глубоко и тонко обозначил причину успеха иезуитской пропаганды: «В душе каждого человека таится более или менее сознательное поползновение убаюкать свою совесть, подкупить ее или спрятаться от докучливых обличений за каким-нибудь благовидным предлогом. Это поползновение хуже всякого прямого влечения ко злу, потому что ослабляет и стремится подрезать в самом корне всякое живое противодействие злу, начиная с внутреннего смысла для различения добра и зла. В этом вся сущность, весь сок иезуитиз-
ма» [6, с. 92]. Деятельность иезуитов неосязаема. В ней ложь перемешана с истиной. Они вербуют в «духовное подданичество духовному государю - папе» [6, с. 7].
Самарин обратился к истории России, выявляя антинациональную позицию иезуитов. Много иезуитов перебралось в Россию в свите и под покровительством послов немецких императоров [6, с. 198]. Они выдавали себя за купцов, организовывали школы, куда заманивали православных детей и вместе с тем передавали все, что творилось в России [6, с. 198]. «Немецкий император отпускал деньги на содержание иезуитов» [6, с. 198]. Кроме того, часть воспитанников Полоцкой академии, при вступлении Наполеона в Россию, перешла в его армию. Самарин привел письмо известного иезуита де Местра министру народного просвещения: «На что вам наука? Наука творит людей сварливых, самоуверенных порицателей правительств, поклонников всякой новизны, презрительно относящихся ко всякому авторитету и к народным догматам. Вы окажете, граф, величайшую заслугу вашей родине, если внушите добрейшему русскому государю великую истину, а именно вот какую: Его Величеству, поистине, нужны только двоякого рода люди: храбрые и честные; остальное не нужно и придет само собою. Наука, по самому существу своему, годна не для всех, даже не для всех принадлежащих к высшим сословиям» [6, с. 224]. Самарин обратил внимание на назидательный тон письма: иностранец учил министра народного просвещения!
Самарин вновь резко выступил и против униатства. Невозможно, по Самарину, водворить унию между добром и злом. Латинская церковь осуществляет единство, но, как писал Самарин, в католицизме его нет ни в доктрине, ни в жизни [6, с. 251]. В нем - торжество дисциплины, а не объединяющей силы [6, с. 252]. «Уния более чем изолированное явление, это исторический тип, одаренный необыкновенной живучестью. Вытравленное в одной сфере униатство воскресает в другой, в политике, в науке, в частном и общественном быту» [19, л. 7]. Самарин считал, что принять униатство - все равно что отстать от своего берега и не причалить к чужому, это что-то обезличивающее, вызывающее презрение со стороны тех, к кому примазываются [см.: 19, л. 7]. Из этого, однако, не следует, по его мнению, что не нужны общение, обмен мыслями, чужими примерами и чужим опытом. Для исторического изучения сравнение необходимо, но не в смысле уподобления, а в смысле сопоставления.
Кроме того, Самарин подверг критике хваленую независимость Римского первосвященника [см.: 6, с. 187], которая, по мнению русских католиков, способна обезопасить русскую церковь от произвола светской власти. Он указал на несчастную судьбу тех пап, у которых «доставало смелости стряхивать с себя гнет своей преторианской гвардии» [6, с. 189]. Интересно, что в «Письмах из Виа-дель-Корсо» Герцен писал, что папа, «тупой и пьяный злодей», - игрушка в руках более могущественного злодея Гаэтано Морони [см.: 20, с. 22]. При погребении папы Пия IX, противника объединения Италии, в 1878 г. римляне пытались сбросить его гроб в Тибр [см. 20, с. 25]. Все эти исторические факты свидетельствуют, что в XIX в., как, может быть, никогда ра-
нее, произошла утрата духовной и политической власти папы, на которую так уповали русские католики.
Самарин был против возвращения иезуитов в Россию: «Как вы думаете, если бы общество православных священников поселилось в Риме и вздумало просить у папы разрешения издавать журнал для защиты православия и обличения латинства; если бы, наконец, захотело обращать в православие тех, кого оно убедит, какой ответ на такую просьбу дало бы римское правительство?» [6, с. 261]. Вместе с тем очень важно, что он выступал за веротерпимость в смысле беспрепятственного допущения иноверческих богослужений. Этим, по его мнению, Древняя Русь опередила Западную Европу.
Выводы, которые сделал Самарин, следующие: «иезуитизм» - это своего рода историческая стихия, это проповедь католичества всеми средствами. В православии церковь - это общество верующих. В католицизме церковь -это одна иерархия, полновластно руководимая папой, поэтому славянство чуждо и даже враждебно святому престолу [см.: 6, с. 262]. Интересно, что накануне Первой мировой войны, 12 декабря 1913 г., папа Пий Х заявил посетившему его немецкому историку Людвигу фон Пастору, что Россия - самый большой враг католической церкви. Зато симпатий к Австро-Венгрии папа не скрывал [см.: 20, с. 153].
Н. П. Гиляров, известный философ-богослов, писал, что лучшей оценкой силы сочинения Самарина о иезуитах «служит то, что орден Лойолы не дерзнул выступить с ответной полемикой» [21, с. 689]. Гагарин написал ответное письмо Самарину, но не отправил.
«Иезуиты и их отношение к России» Самарина вызвали большой интерес и были переведены на арабский, болгарский, польский и французский языки [см.: 22, с. 14]. В 1869 г. в Москве А. М. Иванцов-Платонов издал двухтомный труд «О римском католицизме и его отношении к православию», в котором развивал мысли Самарина.
В 1873-1874 гг. Мартынов продолжил защиту дела католицизма в статьях, направленных против «русификации» Польши. В 1874-1875 гг. Гагарин и Аксаков, сойдясь во время публикации сочинений Ф. И. Тютчева, равно им близкого, обменялись несколькими письмами, уже частными, которыми и завершилась полемика славянофилов с русскими иезуитами.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Письмо Гагарина к Ю. Ф. Самарину // Символ. 1980. № 3. См. НИОР РГБ 265. 91. 2.
2. Письмо Самарина Ю. Ф. Гагарину И. С. о Церкви. НИОР РГБ 265. 91. 4.
3. Самарин Ю. Ф. Сочинения. М., 1911. Т. XII. Письма 1840-1853.
4. Письма Гагарина И. С. Киреевскому И. В. // Символ. 1980. № 4.
5. Gagarine J. La Russie sera-t-ell catholique. Paris, 1857 / пер. О. И. Мартынова. 1858.
6. Самарин Ю. Ф. Сочинения. Т. 6. М., 1887.
7. Цимбаева Е. Н. Русский католицизм: Идея всеевропейского единства в России XIX века. М., 2008.
8. Самарин Ю. Ф. Избранные произведения. М., 1996.
9. В. С. Печерин в переписке с И. С. Гагариным // Русская старина. СПб., 1911. № 1.
10. Самарин Ю. Ф. Чему мы должны научиться? // Самарин Ю. Ф. Статьи. Воспоминания. Письма.1840-1876. М., 1997.
11. Флоровский Г. Г. Проблематика христианского воссоединения // Символ. 1984. № 2.
12. Тихонов А. К. Католики, мусульмане и иудеи Российской империи в последней четверти XVIII - начале XX в. СПб., 2008.
13. Тамборра А. Католическая церковь и русское православие. Два века противостояния и диалога. М., 2007.
14. Письма Самарина Ю. Ф. Аксакову И. С. НИОР РГБ 265. 38. 2.
15. Архимандрит Владимир (Гетте). Папство как причина разделения церквей, или Рим в своих сношениях с Восточной Церковью. М., 2007.
16. Письмо Гетте Самарину Ю. Ф. НИОР РГБ 265 Самарины.185.32.
17. Захаров Э. В. Предисловие // Самарин Ю. Ф. Православие и народность. М., 2008.
18. Владимир Соловьев в восьмидесятые годы // Звезда. 1996. № 1.
19. Ефремов П. А. Статьи и вырезки из газет 18661901. РГАЛИ 191. 1. 1050.
20. Гранулевич И. Р. Папство век ХХ. М., 1978.
21. Самарин Ю. Ф. Православие и народность. М., 2008.
22. Самарин Ю. Ф. Статьи. Воспоминания. Письма. 1840-1876. М., 1997.
ПУНКТЫ ОБЩЕСТВЕННОГО ПИТАНИЯ В г. МОСКВЕ В ПЕРИОД С 22 ИЮНЯ 1941 ПО МАРТ 1942 г.
PUBLIC EATING PLACES IN MOSCOW IN THE PERIOD FROM JUNE, 22, 1941 TO MARCH, 1942
К. А. Игнатов
Статья посвящена особенностям организации пунктов общественного питания в г. Москве в период с 22 июня 1941 - март 1942 гг. Проведенное исследование позволило выявить, что роль общественного питания в снабжении городского населения в годы войны значительно повысилась. Система общественного питания позволяла эффективнее использовать механизм распределения продуктов в соответствии с трудовым вкладом каждого работника, обеспечивалось более экономное использование продовольствия, выделенного по карточкам, улучшение питания стало возможным за счет привлечения дополнительных продовольственных ресурсов.
Ключевые слова: общественное питание, Моссовет, продовольственное нормирование, отдел рабочего снабжения, спекуляция, дифференцирование норм, дефицит, пайки, продовольственная проблема.
K. A. Ignatov
The article is devoted to the organization peculiarities of catering in Moscow in the period from June 22 1941 till March 1942. According to the conducted study the catering function in supply of population in the war years has been up considerably. Due to the catering system goods were distributed in accordance with labor of every employee or worker. Food-card system was used more effectively, the food was improved due to the extra food resources.
Keywords: catering, Moscow Union, food rate setting, supply department, speculation, derivation, deficit, ration, food problem.
В военное время больше, чем когда-либо, руководство Москвы занималось вопросами общественного питания. В конце войны в Москве действовало около 1900 предприятий общественного питания, в столовых, на фабриках-кухнях питанием пользовались почти 1,5 млн человек [1, с. 139-140]. В столице имелось немало хороших столовых, выделявшихся разнообразием меню, чистотой. К числу таких относились столовые автозавода, фабрик имени М. В. Фрунзе, имени Я. М. Свердлова и др.
Переход к системе нормированного снабжения потребовал также определенной перестройки работы торговых организаций и розничной сети. На ведущих предприятиях промышленности, строительства и транспорта были образованы ОРСы - отделы рабочего снабжения. Первые ОРСы были организованы на предприятиях черной металлургии, текстильной, оборонной, угольной, химической, некоторых других отраслей военной экономики. Совнарком СССР 4 февраля 1942 г. принял постановление «Об организации ОРСов на предприятиях Нарком-
