CC BY
202
УДК 821.161.1.09''18'' ; 82-2
Ермолаева Нина Леонидовна
доктор филологических наук, профессор Ивановский государственный университет [email protected]
РУССКАЯ КРИТИКА СЕРЕДИНЫ XIX ВЕКА О НАРОДНОЙ И ДВОРЯНСКОЙ КУЛЬТУРЕ В ПЬЕСЕ А.Н. ОСТРОВСКОГО «НЕ В СВОИ САНИ НЕ САДИСЬ»*
В статье осмысливается целый ряд критических отзывов 1850-х - начала 1860-х годов о первой, поставленной на сцене пьесе А.Н. Островского «Не в свои сани не садись», вызвавшей большой интерес у критиков в связи с триумфальным успехом у публики её премьерных спектаклей в обеих столицах. Интерес и симпатии драматурга к русской патриархальности, к народной культуре, предпочтение её культуре полуобразованной части дворянского сословия породили резкие критические отзывы со стороны западников и сторонников женской эмансипации П.Н. Кудрявцева, Н.С. Назарова, Н.Ф. Павлова, Н.Г. Чернышевского и др., обвинивших драматурга в защите отсталости и косности. Позицию писателя как глубоко органичную и объективную защищали А.А. Григорьев, П.В. Анненков и другие критики, считавшие, что в его пьесах симпатии к народной культуре не отменяют уважительного отношения к просвещению и дворянской культуре. В отличие от радикалов, представители эстетической и органической критики сумели наиболее адекватно оценить позицию Островского.
Ключевые слова: А.Н. Островский, пьеса «Не в свои сани не садись», народная и дворянская культура, славянофилы и западники, эстетическая, радикальная, органическая критика 1850-х - начала 1860-х годов.
А.Н. Островский - один из тех великих русских художников середины XIX века, которые остро осознавали весь драматизм противостояния миропонимания народа и дворянства в современном обществе. Островский, подобно Грибоедову, мог бы воскликнуть: «Каким чёрным волшебством сделались мы чужие между своими» [6, с. 283], разумея под этим «мы» образованные сословия, прежде всего дворянство. Проблема противостояния народной и дворянской культур оказалась одной из самых актуальных для всего творчества драматурга. В связи с этим важно отметить, что в исследованиях советского периода ей почти не уделялось внимания. Всё то, что касалось противопоставления представителей разных сословий в пьесах Островского, как правило, подводилось под ранжир социальных проблем. Однако в прижизненной критике, особенно в критике 1850-х - 1860-х годов, проблема противостояния народной и дворянской культур была заявлена остро, она стала предметом полемики.
Москвитянинские пьесы драматурга свидетельствуют о том, что он сделал для себя выбор: все его симпатии на стороне народной культуры и её носителей. Впервые вполне определённо эти симпатии заявлены в пьесе «Не в свои сани не садись». Конфликт её можно определить как «драматическое столкновение тысячелетней, общенародной, укоренённой культуры с преломлением новой европейской культуры» [14, с. 88] в сознании полуобразованных представителей дворянства. В комедии очевидна личностная несоразмерность персонажей: на фоне Русакова, Бородкина, Дуни, за плечами которых вековая народная духовная культура, дворянин Вихорев - «фитюлька», герой, недостойный серьёзного к себе отношения как по причине его поверхностной приобщённости к европейской
культурной традиции, так и по причине недалёкого ума. Отныне и навсегда у Островского герой-дворянин окажется лишён авторских симпатий.
Критика 1850-х годов незамедлительно откликнулась на такое необычное для современной литературы решение проблемы. Одним из первых указал на различие в духовной культуре героев пьесы И.И. Панаев в журнале «Современник»: «Мысль новой комедии выступает ярко и рельефно. В ней люди грубые, простые, необразованные, но с душой и с прямым здравым смыслом поставлены рядом с людьми полуобразованными... <.. .> Простые и грубые люди - этот Русаков и Бородкин являются у него чуть не гомерическими героями в сравнении с образованным Вихоревым. Как прекрасны эти мужики в своей простоте и как жалок этот Снобс, этот промотавшийся добрый малый, в своей наглости и в своих претензиях!» [21, с. 263].
Однако большинству критиков такое противопоставление героев показалось несколько оскорбительным для представителей образованного сословия. Рецензент газеты «Русский инвалид» упрекает автора в непрояснённости его позиции, скрытой в пословице «Не в свои сани не садись»: «Что он хотел сказать - то ли, что каждое сословие должно быть верно самому себе, оставаясь в своих пределах и не переходить в другие сословия, или то, что истинная любовь не знает интереса?» [26, с. 288].
Полемику вокруг пьесы спровоцировал противоречивый отклик в «Отечественных записках» профессора Московского университета западника П.Н. Кудрявцева, в котором говорится о тенденциозности автора, выразившейся в идеализации представителей купечества, в противопоставлении людей необразованных образованным в пользу первых. По мысли критика, Дуне, «лишённой всякой внутренней опоры, могло бы помочь одно - на-
* Статья написана при финансовой поддержке РГНФ. Проект № 13-04-00113а.
106
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 2, 2016
© Ермолаева Н.Л., 2016
стоящее образование, то, которое не ссорится ни с бородою, ни с другими особенностями внешнего вида и заботится гораздо больше о содержании, нежели о форме» [15, с. 107]. Кудрявцев обеспокоен тем, что публика откажется от стремления к образованию, когда за его образчики выдаются вихо-ревы и арины федотовны [15, с. 118]. Кудрявцева поддержал рецензент журнала «Пантеон» (предположительно, его редактор Ф.А. Кони), он также увидел дурную сторону драмы в том, что в ней необразованные лица противостоят лицам образованным и не показан вред «от полуобразования, представляемого в драме Вихоревым и Ариной Федотовной» [24, с. 36-37].
Одним из первых высказал несогласие с позицией Кудрявцева критик «Москвитянина» Е.Н. Эдельсон. Он не принял упрёки драматургу в стремлении показать торжество образованности над необразованностью, констатируя при этом: «Действительно, "образованные люди" комедии оказываются в продолжение её развития людьми без всяких правил, а "невоспитанные" честными и прямодушными» [28, с. 43].
Не согласился с Кудрявцевым и сотрудничавший в «Библиотеке для чтения» А.В. Дружинин, считавший, что пьеса «отличается и вкусом, и воздержностью в употреблении красноречия, и сжатостью речей» [11, с. 75]. Однако критик высказал в адрес драматурга упрёк, непосредственно связанный с культурой героев его пьесы: по его мнению, в языке персонажей Островский «смешал... элемент вечный с элементом временным. Язык, которым говорит большая часть его действующих лиц, через пятьдесят лет будет забыт в тех самых классах, которые на нём говорят ныне; и чтобы уразуметь в нём самое смешное и меткое, понадобится комментарий, скучный, сухой комментарий!» [2, с. 72]. Признавая прозорливость Дружинина, нельзя не заметить, что подобная оценка языка героев Островского могла появиться по причине нежелания признать своеобразия миропонимания драматурга, для которого уже в период создания пьесы «Не в свои сани не садись» глубоко органичны народнопоэтические воззрения на мир, народная житейская мудрость, выражавшиеся в народном слове.
В ироничной рецензии Н.Г. Чернышевского на пьесу «Бедность не порок» в «Современнике» содержался несправедливый упрек Островскому в идеализации патриархальных устоев, в том, что в его комедии «Не в свои сани не садись» «ясно и резко было сказано: полуобразованность хуже невежества, но не прибавлено, что лучше и той и другого: истинная образованность» [27, с. 17]. Имея в виду пьесы «Не в свои сани не садись» и «Бедность не порок», Чернышевский делал вывод: «В двух своих последних произведениях г. Островский впал в приторное прикрашиванье
того, что не может и не должно быть прикрашиваемо. Произведения вышли слабые и фальшивые» [27, с. 24].
Реакция на подобный выпад последовала незамедлительно. Б.Н. Алмазов в журнале «Москвитянин» упрекнул Чернышевского в том, что он навязывает Островскому своё мнение [1, с. 37]. На защиту драматурга встали «Пантеон» [20, с. 12] и даже «Отечественные записки». В этом журнале С.С. Дудышкин говорит о несправедливости отзыва Чернышевского о произведениях Островского и о том, что его крайне удивила статья «своей опрометчивостью суждений, ничем не доказанною» [12, с. 158]. Отвечая Дудышкину, Чернышевский опубликует известную статью «Об искренности в критике», о которой Дудышкин скажет, что она «написана не без раздражения; к тому же темна и сбивчива... наконец, статья скучна», и поставит перед читателем справедливый вопрос: «неужели критика - игрушка, а критикам дано право унижать лучших писателей.» [13, с. 91].
Однако позиция «Отечественных записок» в отношении к Островскому и его пьесе не была последовательной. В том же июньском номере журнала за 1854 год, где был помещён отзыв Дудышкина, в рецензии на «Бедность не порок» П.Н. Кудрявцев вновь допускает иронические суждения в адрес драматурга, заявляя, что Островский превращает сцену «в балаган», представляя в пьесе святочное веселье, а «самые грязные стороны действительности» (Любим Торцов) возводит «в достоинство идеалов» [16, с. 101].
И вновь Эдельсон, отвечая Кудрявцеву, упрекает его в совершенном отсутствии чувства народности, в крайней недобросовестности и придирчивости, объяснимыми лишь духом партии, то есть западнической позицией журнала и автора [29, с. 88-90].
В 1856 году в журнале «Музыкальный и театральный вестник» от нападок критики Островского пытался защитить и известный в будущем педагог В.Я. Стоюнин. Имея в виду пьесу «Не в свои сани не садись», он писал: «Здесь автор как будто хотел показать, что в каждом сословии есть лица прекрасные, благородные, умевшие сохранить нравственное чувство, хотя они и не могут называться образованными, да и не думают так называть себя» [25, с. 89]. Стоюнин говорит о ложной образованности Вихорева, Липочки, Арины Федотовны, Торцова, Коршунова и др., но в заслугу драматургу ставит то обстоятельство, что в его пьесах есть герои, стремящиеся к истинной образованности, как, например, Андрей Брусков из пьесы «В чужом пиру похмелье» [25, с. 91].
С годами интерес к пьесе «Не в свои сани не садись» не угас. В период острого противостояния демократов и либералов комедия оказалась неоднократно использована в полемике по вопросам
патриархальности, народного образования, женской эмансипации, отношений между сословиями.
В 1859 году на страницах «Отечественных записок» появилась статья одного из театральных деятелей Н.С. Назарова. Он вынес решительный и бесцеремонный приговор таланту Островского, заявив, что в «комедии-драме» «Не в свои сани не садись» «старому приносилось в жертву новое, патриархальности - цивилизация» [18, с. 90]. Назаров навязывает Островскому своё понимание идеи пьесы: «Идея эта ужасна: идея каст, идея разделения сословий. Автор полагает, что Дуня непременно несчастлива была бы, если б вышла за Вихорева. <...> Почему же образованному и развитому дворянину не жениться на купчихе, мещанке, крестьянке, если только она тоже девушка образованная и развитая?» [18, с. 90] Финальной фразой в статье становится призыв, обращённый к Островскому и ко всем современным писателям: «надо мыслить, мыслить и мыслить» [18, с. 113].
И вновь в полемику включается А.В. Дружинин. Он высказывает своё возмущение неверным истолкованием Назаровым авторской позиции в комедии Островского. Дружинина также не устраивает отношение Чернышевского и Кудрявцева к пьесам драматурга. Критик удивлён тем, что Островского обвиняют в славянофильских пристрастиях, в предпочтении непросвещённого, грубого Русакова образованному Вихореву, тогда как в произведениях Тургенева и Григоровича то же самое не подвергалось критике: «Неужели честность, простота и кротость, общие хорошему русскому простолюдину, имеют свою цену лишь в соединении с крепостным состоянием, в зажиточном же купце нелепы и невозможны?» Критик считает, что безнравственного Вихорева нельзя признать «представителем унижаемого европеизма» [23, с. 17].
В отличие от Чернышевского, его единомышленник Н.А. Добролюбов в статьях «Тёмное царство» и «Луч света в тёмном царстве» не заостряет вопрос на проблеме противостояния культур. Он ищет и находит в произведениях Островского верное отражение действительности, а среди его героев из народа - протестантов (Катерина). В пьесе «Не в свои сани не садись» критик видит «контраст умного, солидного Русакова и доброго, честного Бородкина - с жалким вертопрахом Вихоревым» [5, с. 60] По словам Добролюбова, «Максим Федотыч Русаков - этот лучший представитель всех прелестей старого быта, умнейший старик, русская душа...» [5, с. 61], хотя и его, как Брускова, Большова и других, критик называет самодуром. Добролюбов утверждает, что Островский никогда не был выразителем ни славянофильской, ни западнической идеи. Однако, говоря о необходимости воспитания в человеке, прежде всего в женщине (Дуня Русакова), жажды «всякой свободной и разумной деятельности» [4, с. 60],
Добролюбов по сути оказывается близок своему идейному вдохновителю Чернышевскому в защите образования и равноправия женщин. Позицию Добролюбова разделяет критик «Русского слова» А.С. Гиероглифов [10, с. 25-44].
Н.А. Добролюбову, Н.С. Назарову и другим критикам ответил Ап. Григорьев. В 1860 г. в газете «Русский мир» он выступил с большой статьёй об Островском, в которой упрекал критиков за то, что они отказывали драматургу в истинном таланте, советовали «мыслить, мыслить и мыслить». Григорьев считал, что Островский не теоретик, а драматург, изображающий своих героев «с наивною правдою народного поэта» [7, с. 20]. Драматург выражает точку зрения массы на своих героев, именно поэтому в пьесе «Не в свои сани не садись» «никакими рассуждениями вы не добьётесь от массы ни понимания вреда от самодурства почтенного Максима Федотыча Русакова, ни сочувствия к чему-либо иному, кроме как к положению того же Русакова, к простой и глубокой любви Бородкина и к нежестокому положению бедной девушки, увлечённой простотой своей любящей души - да советами протестантки тётушки» [8, с. 24]. Островского Григорьев называет народным поэтом и учителем массы: «Слово для разгадки его деятельности не "самодур", а "народность"» [8, с. 24]. Григорьев говорит, что четыре пьесы Островского, допущенные к тому времени к представлению: «Бедная невеста», «Не в свои сани не садись», «Бедность не порок», «Не так живи, как хочется», - «создали народный театр» [9, с. 36].
В 1860 году в отзыве о «Грозе» редактор «Нашего времени», ревностный защитник модной идеи женской эмансипации Н.Ф. Павлов с иронией писал о пьесе «Не в свои сани не садись»: «.для чего же г. Островский так назвал свою драму и к какому явлению применил пословицу? Она имеет два смысла. Один прекрасен и годится для всех эпох. Другой отвратителен и характеризует времена рабства, каст, ложного смирения и ложной гордости» [20, с. 62]. В пьесе «событие незамысловато, не сложно, образы грубы, а между тем в них таится оправдание великой истины: "не в свои сани не садись". <...> Нас поучает сам автор от своего собственного имени, он указывает пальцем на основную идею своего произведения, на высоконравственный дух, вложенный в него, на тот путеводный луч, который должен руководить нас по обманчивым и завлекающим дорогам жизни» [20, с. 63]. По мнению рецензента, автор указывает Дуне не мечтать ни о ком, кроме «ненаглядного сокровища Бородкина. <...> Всё это прекрасно, но куда же ей девать те человеческие свойства, которые она, вопреки желанию автора, получила от природы? Что же делать ей с воображением, если оно не помещается в рамки, устроенные руками китайцев? <.> Дуня виновата в том, что выбрала
мерзавца и совершенно права, что хотела сесть не в свои сани. <...> Тятенька не сходит у неё с языка. От её тятеньки просто житья нет. Поговорив с ним немного, она без малейшего возражения идёт за Бородкина» [20, с. 63]. Но куда же делась её любовь? - восклицает рецензент и отвечает: «Бородкин не хлопочет о том, в каком положении находится сердце Дуни, возможен ли и приятен ли теперь доступ к нему.» [20, с. 64]. Намекая на безнравственность как Дуни, так и Бородкина, Павлов заявляет: Бородкин взял бы Дуню, «если б она воротилась от пятерых» кавалеристов [20, с. 64].
Одним из первых объективный, аргументированный ответ вульгарным выпадам Павлова дал П.В. Анненков. Надо заметить, что сразу после появления комедии в 1853 году в письмах И.С. Тургеневу критик очень сдержанно высказывался об Островском и его пьесе, поскольку не принял славянофильскую тенденцию в ней [3, с. 16, 18]. В письме Т.Н. Грановскому от конца февраля 1853 г. Анненков писал о «глупости» драматурга, выразившейся в том, «что купцы есть его идеалы, к которым должны стремиться все народы мира сего» [19, с. 596]. Однако в 1860 году, отвечая Н.Ф. Павлову, в статье «О бурной рецензии на "Грозу" Островского, о народности, образованности и прочем» Анненков пишет: «К сожалению, бурная рецензия показала нам удивительный пример крайнего непонимания нравственных стихий, заключённых в русской народности, своим разбором пьесы г. Островского Не в свои сани не садись и главных действующих лиц её, купеческой дочери "Дуни" и купеческого сына "Бородкина"» [2, с. 16]. Анненков указывает на узость толкования рецензентом народной пословицы, давшей название пьесе. Сам он считает, что её общечеловеческий смысл состоит в следующем: «Гордись сословием, к которому принадлежишь и не меняй своих саней, потому что они стоят всяких других» [2, с. 16]. О Дуне критик говорит: «Никогда ещё не видали мы такого озлобления при оценке выдуманного и воображаемого лица, а между тем лицо это есть наивный образ (наивность составляет редкость в нашей литературе) простой, ограниченной, влюблённой и потерявшейся девушки. На чём основано право публично подвергать её страшной казни за один девичий проступок и право не щадить для неё позорных слов и эпитетов? Право это усвоено рецензией, как нам кажется, только на одном основании: "Дуня ограниченна и притом она купеческая дочка". <.> На основании мысли, что Дуня слишком скоро забыла Бородкина и потом слишком скоро вспомнила о нём, рецензия прямо называет её распутной, нисколько не заботясь о том, что в пьесе г. Островского настоящее основание есть именно любовь Бородкина и возникающая привязанность Дуни, прерванная эпизодом с кавалеристом, как внезапным ураганом страсти и увлечения. <...>
Непонимание обеих сфер, художественной и народной, оказывается особенно в разборе личности Бородкина. <...> Бородкин, по мнению рецензии, есть представитель того круга людей, который живёт в полном неведении моральных начал и относится совершенно безразлично к нравственной красоте и нравственному уродству» [2, с. 17-18]. Анненков возражает против такой трактовки, обращая внимание на то, что в поведении Бородкина выразилась особенность национального миропонимания: «Человек русский скор на прощение» [2, с. 19]. Эту мысль Островский выразил в своём произведении, он не ставит в противоположность друг другу народность и образование. И с этим согласен Анненков: «Напротив, мы убеждены, что родство и одновременное развитие их составляет единственные признак действительного существования общества. Везде, где повстречается чистая народность без примеси возвышающих и облагораживающих общечеловеческих идей, и везде, где повстречается образованность, довольствующаяся сама собой, без содействия и влияния народных элементов, - там нет будущности для общества и в строгом смысле слова можно сказать, что там ещё не началось историческое существование его» [2, с. 21]. Критик считает, что Павлов не усвоил этого понятия и судит героев пьесы с точки зрения мнимой образованности, которая «страшнее, невыносимее любого проявления дикой натуры» [2, с. 21]. В доказательство этого Анненков приводит возмутившие его слова о пятерых кавалеристах и ставит в вину Павлову то, что он не понял и не желал понять предмета, о котором пишет.
Драму Островского Анненков называет «превосходной» [2, с. 23] и признаётся, что главное для него в статье - «выразить несколько мыслей об отношениях, долженствующих существовать между народностью и образованностью. В настоящую эпоху правильные отношения между ними составляют жизненный вопрос всего нашего общества. <...> Задача образованности одна только и может быть - помогать открытию и развитию всех нравственных сил народа для того, чтобы в нём и найти конец своему существованию, как отдельное и независимое понятие» [2, с. 24].
Одновременно со статьёй Анненкова достойный ответ Павлову появился и в «Драматическом сборнике». Его автор, скрывшийся под инициалами А.М., возмущён тем, что Павлов отказывает Бород-кину в Божьей искре, в умении любить, чувствовать и переносит это заключение на всех людей той среды, из которой взят Бородкин, а потому считает Бородкина и Дуню недостойными внимания просвещённого общества: «"Наше время" не может поверить, чтобы у Дуни и вообще у людей её сорта душа страдала от горя, от обманутых надежд, от оскорблённого чувства» [17, с. 5]. Рецензент говорит об истинных нравственных побуждениях Бо-
родкина, который женится на Дуне с её согласия, а не просто берёт её как вещь: «Нет, Бородкин брал ту, которая обманывать не стала бы», он «не позор прикрывает своим именем, а спасает обманутую девушку от беды будущей, от отчаяния и, быть может, от погибели» [17, с. 6]. Автор рецензии считает, что Бородкина нельзя обвинить в неуважении свободы женщины, он признаёт право Дуни распоряжаться своим сердцем по влечению: «Наше время не понимает, куда девалась любовь Дуни к Ви-хореву. <...> Она исчезла с потерей веры в этого человека и вернулось чувство к Бородкину с верой в него» [17, с. 12-13]. В конце отзыва автор иронизирует над Павловым, говоря, что человек с его понятиями не способен на благородный поступок Вани Бородкина. По мнению рецензента «Нашего времени», Дуня должна была пойти к отцу и требовать сто тысяч, чтобы погибнуть рядом с Ви-хоревым: «Вот тогда бы вышла драма, достойная удовлетворить потребности просвещённого общества нашего времени, тогда Наше время нашло бы сочувствие к лицам подобной драмы, основанной на самолюбии, на светских условиях.» [17, с. 15].
Осенью 1860 года своеобразный итог полемике вокруг пьесы подвёл Добролюбов. В статье «Луч света в тёмном царстве» он писал: «.г. Павлов (Н.Ф.) разве не извивался, давая разуметь такие положения: русская народная жизнь может дать материал только для балаганных представлений; в ней нет элементов для того, чтобы из неё состроить что-нибудь сообразное "вечным" требованиям искусства; очевидно поэтому, что Островский, берущий сюжет из простонародной жизни, есть не более, как балаганный сочинитель...» [4, с. 235]. По мнению Добролюбова, «читатели дали заметить критику, что он с своей теорией вертится, как белка в колесе, и потребовали, чтоб он вышел из колеса на прямую дорогу. Округленная фраза и ловкий силлогизм показались им недостаточными; они потребовали серьезных подтверждений для самых посылок, из которых г. Павлов делал свои заключения и которые выдавал как аксиомы» [5, с. 245]. Добролюбов говорит о том, что достойный ответ Павлову дан «г. Анненковым, которого никто не упрекнет в излишней приверженности к "вульгарности"» [5, с. 245].
Заключая, считаю необходимым отметить, что первая появившаяся на сцене и имевшая триумфальный успех у зрителя обеих столиц комедия Островского «Не в свои сани не садись» стала объектом всеобщего внимания критики, как театральной, так и литературной. Проблема народности и образованности героев в ней становится предметом острой полемики, в ходе которой высказываются как защитники славянофильских убеждений, близкие драматургу по журналу «Москвитянин», так и сторонники крайних западнических, позитивистских взглядов. Очевидно, что ближе дру-
гих к пониманию позиции драматурга оказались представители «органической» и «эстетической» критики, увидевшие в творчестве Островского сочетание уважительного отношения к глубокой образованности, православному миропониманию, народнопоэтическому воззрению на мир.
Библиографический список
1. А., Б. (Алмазов Б.Н.). Современник. № 4-5 // Москвитянин. - 1854. - Т. 4. - № 13. - С. 36-38.
2. Анненков П. О бурной рецензии на «Грозу» Островского, о народности, образованности и прочем // Библиотека для чтения. - 1860. - Т. 158. -С. 1-25.
3. Анненков П.В. Письма к И.С. Тургеневу. Кн. 1. 1852-1874. - СПб.: Наука, 2005. - 532 с.
4. -бов Н. (Добролюбов Н.А.) Луч света в тёмном царстве // Современник. - 1860. - Т. 83. -№ 10. - С. 233-292.
5. -бов Н. (Добролюбов Н.А.) Тёмное царство. (Сочинения А. Островского. Два тома. СПб., 1859) // Современник. - 1859. - Т. 77. - № 9. -С. 53-128.
6. Грибоедов А.С. Загородная поездка // Грибоедов А.С. Сочинения. - М.: Худ. лит., 1988. - С. 382384. (Сочинения, приписываемые А.С. Грибоедову.)
7. Григорьев А. После «Грозы» Островского. Письма к И.С. Тургеневу. Письмо второе // Русский мир. - 1860. - № 5. - 16 янв. - С. 20.
8. Григорьев А. После «Грозы» Островского. Письма к И.С. Тургеневу. Письмо второе // Русский мир. - 1860. - № 6. - 20 янв. - С. 24.
9. Григорьев А. После «Грозы» Островского. Письма к И.С. Тургеневу. Письмо второе // Русский мир. - 1860. - № 9. - 30 янв. - С. 35-36.
10. Г-фов А. Любовь и нигилизм // Русское слово. - 1863. - № 1. - С. 25-44.
11. (Дружинин А.) Письмо Иногороднего подписчика о русской журналистике // Библиотека для чтения. - 1853. - Т. 119. - С. 71-79.
12. (Дудъшкин С.С.) Журналистика. (Критические отзывы «Современника» о произведениях Островского, Евгении Тур и Авдеева) // Отечественные записки. - 1854. - Т. 94. - С. 157-162.
13. (Дудъшкин С.С.) Журналистика. (Что такое «Искренность в критике»? Что такое резкость литературных приговоров? Что такое журнальная последовательность и отчего рождаются толки о простых и обыкновенных понятиях?) // Отечественные записки. - 1854. - Т. 95. - С. 91-102.
14. Журавлёва А.И. А.Н. Островский - комедиограф. - М.: Изд. МГУ, 1981. - 216 с.
15. (Кудрявцев П.Н.) Журналистика // Отечественные записки. - 1853. - № 87. - С. 100-120.
16. (Кудрявцев П.Н.) Новые книги («Бедность не порок». Комедия в 3-х действиях А.Н. Островского. М., 1854) // Отечественные записки. - 1854. -Т. 95. - С. 79-101.
17. М., А. Грустная мысль среди бури, поднятой «Нашим временем» по поводу «Грозы» // Драматический сборник. - 1860. - № 3. - С. 1-16.
18. Н. Н. {НазаровН.С.) Сочинения А.Н. Островского. Два тома. СПб., 1859 // Отечественные записки. - 1859. - Т. 125. - С. 86-113.
19. Островский в неизданной переписке современников // Литературное наследство: А.Н. Островский. Новые исследования и материалы. Т. 88. Кн. 1. - М.: Наука, 1974. - С. 596-635.
20. (Павлов Н.Ф.) «Гроза» (Драма в пяти действиях А.Н. Островского) // Наше время. - 1860. -№ 4. - 7 февр. - С. 62-64.
21. (Панаев И.И.) Заметки и размышления Нового поэта по поводу русской журналистики // Современник. - 1853. - Т. 38. - С. 261-267.
22. Петербургский вестник. Литература. Журналистика. (Критика «Современника» // Пантеон. -1854. - Т. 15. - № 6. - С. 12.
23. Редакция. (Дружинин А.В.) Сочинения
Островского и проч. // Библиотека для чтения. -1859. - Т. 156. - С. 1-42.
24. Русский театр в Петербурге («Не в свои сани.») // Пантеон. - 1953. - Т. 8. - № 4. - С. 25-38.
25. Стоюнин В. Некоторые вопросы по поводу комедии Островского «В чужом пиру похмелье» // Музыкальный и театральный вестник. - 1856. -Ч. 1. - № 5. - 29 янв. - С. 88-92.
26. Фельетон (Новая комедия Островского) // Русский инвалид. - 1853. - № 70. - 29 марта. -С. 288-289.
27. Чернышевский Н.Г. Бедность не порок, комедия А. Островского // Современник. - 1854. -Т. 45. - № 5. - С. 14-24.
28. Э. (Эдельсон Е.Н.) Отечественные записки. 1853. Т. 4. Апрель // Москвитянин. - 1853. - Т. 3. -№ 9. - С. 37-48.
29. Э-н Е. (Эдельсон Е.) Отечественные записки. 1854. № 6 // Москвитянин. - 1854. - Т. 4. -№ 14. - С. 88-90.
