CC BY
270
УССКАЯ ИКОНОПИСЬ КАК УНИКАЛЬНОЕ КУЛЬТУРНОЕ ЯВЛЕНИЕ
УДК 008(091):75.046 О. В. Коханая
Московский государственный институт культуры
Православие выполняет в современном российском обществе духовно-консолидирующие функции. Среди структурных элементов православной традиции иконопись является системообразующим элементом и придаёт православной культуре необходимую целостность. Сейчас особенно актуальными представляются идеи формирования единого социокультурного, духовного пространства России, пересмотра сложившихся представлений в этой области в соответствии с новыми реалиями современного общества. В данной статье автор рассматривает диффузионную часть культурного опыта Руси в рамках восприятия христианства и христианской культуры у Византийской империи. Обращает внимание на полихромность русской культуры, связанную с комбинированием ортодоксальных христианских норм и культурных процессов с глубокими языческими корнями свободолюбивой Руси. Сделан вывод, что художественные традиции Руси, затем России, в большей степени основаны на диффузионной части опыта.
Ключевые слова: православие, культура, иконопись, традиции.
О. V. Kokhanaya
Moscow State Institute of Culture, Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury), Bibliotechnaya str., 7, 141406, Khimki city, Moscow region, Russian Federation
RUSSIAN ICONOGRAPHY AS UNIQUE CULTURAL PHENOMENON
Orthodox tradition of iconography is the backbone and according to the Orthodox culture of the necessary integrity. Now particularly pertinent for the establishment of a unified social and cultural, spiritual space of Russia, revising the existing views in this area in accordance with the new realities of modern society. In this article the author examines the diffusion part of the cultural experience of Russia in the framework of perception of Christianity and Christian culture from the Byzantine Empire. Drew attention to its polychrome Russian culture associated with a combination of Orthodox Christian norms and cultural processes.
Keywords: Orthodoxy, culture, iconography and traditions.
Православная иконопись представляет собой уникальный, единственный в своём роде феномен культуры. Выявление места иконописи как традиционного самобытного элемента системы духовных ценностей имеет особое значение для культурологических исследований и развития культурологии в современной России.
Иконопись, являясь определяющим элементом православной религии, проявляется в современном обществе как сакральное явление. вместе с тем иконопись представляет инте-
рес и как мирской феномен. в своём единстве сакрального и мирского иконописная культура выступает в качестве актуального предмета изучения в культурологическом исследовании.
Древнерусская церковная живопись — иконопись, которая возникла ещё в апостольские времена, достойна внимания и изучения не только из-за её художественно-эстетической составляющей, но и из-за её вклада в систему духовно-нравственных ценностей человека. Древнерусская иконопись является неким
КОХАНАЯ ОКСАНА ВИТАЛЬЕВНА — аспирантка кафедры культурологии и международного культурного сотрудничества социально-гуманитарного факультета Московского государственного института культуры
KOKHANAYA OKSANA VITALYEVNA — doctoral student of Department of cultural studies and international cultural cooperation, Faculty of Social Studies and Humanities, Moscow State Institute of Culture
e-mail: kokhanaya@mail.ru © Коханая О. В., 2015
ориентиром русского человека в своей стране и мире.
Мы стремимся не просто описать художественно-творческие аспекты канонической православной иконописи за достаточно обширный отрезок времени, но рассматриваем её под тем углом зрения, который не мог быть избран ранее в силу известных обстоятельств: отечественное духовно-религиозное искусство философами, учёными-искусствоведами, начиная с 20-х годов XX века, освещалось фрагментарно [7].
Русская иконопись представляет собой единственное в своём роде культурологическое явление в мире. Выявление духовной сущности данного явления особенно актуально в современных социально-экономических условиях, когда тенденции социокультурного развития общества последнего времени со всей очевидностью показывают, что экономическая и социальная дифференциация российского общества, девальвация духовных ценностей, размытость ценностных ориентиров и общественных идеалов, развенчание традиционных культурных ценностей оказали негативное влияние на общественное сознание. Актуальными представляются идеи формирования единого культурного, духовного пространства России, пересмотра сложившихся представлений в этой области в соответствии с реалиями современного общества. Специфика и уникальность такого культурологического явления, как становление и развитие русской иконописи, обусловливают целесообразность его анализа в рамках теории культуры.
Необходимо заметить, что зачастую разные этносообщества обладают особенным культурным опытом, формирующимся на основе особенностей географического расположения, климатических и природных условий жизни, исторических событий, вероисповедания и, наконец, менталитета. Такой культурный опыт называют автохтонным. Однако в жизнь этносов не может не примешиваться и диффузионная часть, то есть заимствованная из опыта других народов. Интересно, что факт заимствования куль-
турного опыта у других народов обычно забывается через одно-два поколения, вос-принимаясь обществом как автохтонный. Примером такого заимствования может стать полихромность русской культуры. Её корни уходят в историю свободолюбивой языческой Руси, на чём и базировалась её автохтонность. восприятие византийского христианства, которое, в свою очередь, основывалось на иудейском Ветхом Завете, безусловно, изменило развитие культуры Руси. отметим, что и художественная культура Руси, затем России в большей степени основана на диффузионной части опыта, начиная с иконописи и религиозной архитектуры, воспринятых из Византии, однако сильно переработанных, переосмысленных и в конечном счёте ставших самобытными, заканчивая живописью, чьи методы и традиции пришли из Западной Европы. однако воспринятый в то же время исконно русский опыт, переродившись, образовал то самоценное, неповторимое и многосоставное русское искусство, в котором невозможно отделить автохтонную часть от диффузионной. Важным является вопрос о средствах межпоколенной трансляции опыта, ведь именно от этого зависит возможность воспроизведения следующих поколений как культурно развитых и образованных людей [4].
прежде чем более подробно остановиться на аргументах ряда русских мыслителей, связывающих истоки такого уникального явления, как отечественная культура, с христианством в его православной форме, целесообразно выделить общий момент их концепций. согласно мнению сергея сергеевича Аве-ринцева, современного философа и историка культуры, акцентирование внимания именно на киевском этапе развития духовно-творческого опыта России носит закономерный характер. «Каким бы ни было богатство автохтонных традиций восточнославянского язычества, — отмечено в его работе «Крещение Руси и путь русской культуры», — ... только с принятием христианства русская культура через контакт с Византией преодолела локальную ограниченность и приобрела универ-
сальные измерения» [1, с. 155].
Иными словами, размышления деятелей русской культуры об истоках её становления как подлинного и самобытного явления касались ряда аспектов культурной истории россиян в целом. Было бы несправедливо утверждать, что концепция причинно-следственных связей христианизации русского народа и его культурной истории на началах православия игнорировала плоды предшествующих этапов развития. Хорошо зная восточнославянскую мифологию в целом и устное народное творчество в частности, русские мыслители не отвергали значимости для многих поколений их верований и богатой обрядовой традиции. И всё же, как утверждал Георгий Флоров-ский, «история русской культуры начинается с Крещения Руси. Языческое время остаётся за порогом истории» [6, с. 136].
признание киева в качестве лона русской культуры справедливо в ракурсе событий многовековой значимости христианизации и принятия ряда ценных византийско-болгар-ских традиций духовно-творческого характера. Захват Руси Золотой Ордой, победа Дмитрия Донского и его войска, при благословении одного из самых почитаемых святых Сергия Радонежского, в Куликовской битве в 1390 году над ханом Мамаем — всё это способствовало как самопознанию, так и уяснению Божественного замысла относительно Руси. Кроме того, в глубинах народной памяти образы былинных героев, побеждающих «всякую нечисть» во имя матушки святой Руси, не просто сохранились; но в новых исторических условиях они в определённой мере стимулировали процесс становления народного самосознания.
Историко-культурную преемственность византии, фатально приближавшейся к своему гибельному исходу, и Московской Руси со всеми признаками молодости и чувством «пути» в будущее русский философ К. Н. Леонтьев видел также в факте несомненного духовно-нравственного влияния византизма на состояние духа русского народа в труднейший период его жизни. «византийские идеи и
чувства сплотили в одно тело полудикую Русь. византизм дал нам силу перенести татарский погром и долгое "данничество". Византийский образ спаса осенял на великокняжеском знамени верующие войска Дмитрия на том бранном поле, где мы впервые показали татарам, что Русь Московская уже не прежняя раздробленная, растерзанная Русь» [2, с. 51].
Несколько иначе объяснял причины усилившегося противостояния русского народа Золотой орде русский православный священник-богослов, религиозный философ павел флоренский: важнейшим фактором нравственно-психологического сплочения русских князей и их дружин вокруг Дмитрия Донского он считал подвижническую деятельность самого авторитетного в то трудное время человека — преподобного сергия Радонежского. Именно его образ жизни, пронизанный любовью к отечеству и святоотеческим традициям, активизировал, по мнению отца павла флоренского, процесс формирования и углубления русского самосознания во второй половине XIV века. При этом он аргументирует свою позицию теми успехами в развитии русского искусства, которые наиболее зримо обнаружили себя в художественно-философских откровениях Андрея Рублёва. Примечательно, что именно Павлу Флоренскому принадлежит мысль о том, что нет лучшего доказательства бытия Бога, высшей власти сакральных ценностей над душой человека, чем рублёвская «Троица». И Д. С. Лихачев, в свою очередь, выявляет глубинную взаимосвязь между творчеством Андрея Рублёва и ощутимым в XIV веке ростом русского самосознания.
«Крещение Руси для русского народа было актом исключительной важности. Благодаря этому событию Киевское государство, куда входили не только южные земли, но и Новгород с его северными владениями, оказалось в орбите культуры Византии, а через неё оказалось связанным с большой традицией культуры Средиземноморья. Именно благодаря этим контактам Древняя Русь получила славянскую ("кирилловскую") письменность, традицию каменного строительства, познакомилась
с типологией византийских сводчато-купольных храмов. Через посредство Византии на Руси появились монументальные настенные росписи в технике мозаики и фрески, а также написанные на древе темперными красками иконы, рукописи, украшенные орнаментом и миниатюрой, тончайшие перегородчатые эмали на золоте, и многие другие художественные ремесла» [3, с. 9—11]. В системе внутреннего убранства древнего храма, как русского, так и византийского, иконы занимали почётное место, являясь символом святости, главными объектами молитвы, которым поклонялись и которые как истинные драгоценности — в духовном и материальном смыслах — были немногочисленны. Главное, что Русь восприняла суть византийской культуры, в которой икона воспринималась как реальный образ, открывающий верующему всю полноту молитвенного общения с первообразом.
Художественные связи Руси с Византией осуществлялись по-разному: приезжали византийские мастера (например, Феофан Грек, работавший на Руси в последней трети XIV века), привозили произведения, например икону Богоматери Владимирской, русские мастера работали по уже имеющимся образцам — схемам, «прописям». Византийская ориентация русской культуры стала ослабевать с середины — третьей четверти XV века, что связано с падением Константинополя в 1453 году. однако ошибочно воспринимать культуру Руси как подражание византийской. на Руси, в силу особенностей её традиций, социального строя, крестьянской жизни, развития и роли монастырей, сложилась собственная культурная среда. Некоторые христианские святые и праздники ассоциировались с древними языческими поверьями и обрядами. также определённое место на Руси занимали западные традиции, особенно скандинавские. они оставили свой отпечаток на формах искусства, стали усиливаться в XVI веке и доминировать в XVII веке. Связи с Западом в основном осуществлялись через Украину, Белоруссию, Польшу.
после Крещения Руси новая вера распро-
странялась в первую очередь как вера в великого князя Киевского, его род, князей, их окружение и дружину. Имперские амбиции киевских князей сыграли огромную роль в развитии на Руси христианского искусства, в строительстве многочисленных церквей, а следовательно, и в написании многочисленных икон. Высокое качество художественных работ для заказчика было символом власти и богатства, поэтому для выполнения заказов приглашались лучшие мастера из Византии. Две главные особенности византийской художественной традиции: эстетическая и художественная наполненность искусства, а отчасти и назидательность, оказали сильное впечатление на киевского князя и русский народ. «Эти же качества — тяготение к умозрительной красоте и в то же время к конкретности изображения, а также предельная содержательная наполненность и повествовательность, а порой даже литературность — станут определяющими факторами в развитии русского искусства последующих столетий» [3, с. 20].
Надо заметить, что всё древнерусское искусство формировалось и создавалось в условиях перманентных войн и кровопролитий. В ответ на такие реалии древнерусские иконописцы с поразительной силой воплотили в образах и красках то, что наполняло их душу, а именно видение иной жизненной правды, иного жизненного смысла и надежды. Художники отразили в своих произведениях одновременно высшую точку аскетизма и самоотречения и несравненную радость, возвещённую миру. Причём важно, что радость эта заключается в «победе Богочеловека над зверочеловеком, введении в Царство Божие всего человечества и всякой твари. Аскетизм, изображённый на иконах, призван напомнить о необходимости подготовки духа к этой радости, обратить своё внимание не на бытовую суету и мирские заботы, а на суть самого себя, на совершенствование души. церковное же искусство даёт нам в этом незыблемую точку опоры над бездной. Людям необходимо ощущать это недвижное спокойствие святыни над людским страданием и скорбью... людям
необходимо знать, что зверь не есть во всем мире, что над его царством есть иной закон жизни, который восторжествует» [цит. по: 5, с. 195, 216].
Понятие прекрасного включает в себя понятия гармонии, чистоты и, конечно, добра. Размежевание этики и эстетики, произошедшее во время секуляризации культуры в период Нового времени, привело к тому, что целостность христианского взгляда на мир была утрачена. Пушкинский вопрос о возможности совмещения гения и злодейства родился в мире, где христианские ценности отнюдь не оче-
видны [8]. На современном этапе, когда в нашей стране на всех уровнях происходит отказ от фальшивых безрелигиозных идеалов, наблюдается тенденция возрождения религиозной веры и её ценностей. В результате, вместе с демократизацией общественной, экономической и политической жизни в России, актуальность изучения иконописи в системе духовных ценностей современного общества стала очевидной, поскольку обращение российских граждан к своим культурным истокам может остановить массовое нравственное оскудение и стать способом консолидации общества.
Примечания
1. Аверинцев С. С. Крещение Руси и путь русской культуры // История и философия культуры : [сборник статей] / Всероссийский государственный институт кинематографии им. С. А. Герасимова, кафедра эстетики, истории и теории культуры ; [отв. ред. Г. К. Пондопуло]. Москва : ВГИК, 1996.
2. Бердяев Н. А. Самопознание / [авт. вступ. ст. М. А. Блюменкранц]. Москва : ЭКСМО-пресс, 1998. 621 с.
3. Бычков В. В. Русская средневековая эстетика, XI—XVII вв. Москва : Мысль, 1992. 638 с.
4. Головин Ю. А. Православная культура и общество // Журналистика. Часть 3 / составители : Ю. А. Головин, О. Е. Коханая, Е. С. Морозова. Москва : МГУКИ, 2013. С. 134—147.
5. Иконникова С. Н. История культурологических теорий : учебное пособие для студентов вузов, обучающихся по специальности 020600 «Культурология». 2-е изд., доп. и перераб. Москва [и др.] : Питер, 2005. 473 с.
6. Ильин И. А. О русской культуре // Собрание сочинений : в 10 томах / сост., вступит. ст. и коммент. Ю. Т. Лисицы. Москва : Русская Книга, 1993—1999. [Т. 6, кн. 2] : О России; Русские писатели. Литература. Театр. Музыка; Художник и художественность; О русской культуре. Москва : Русская книга, 1996.
7. Коханая О. В. Иконопись как сущностная основа русской духовности // Антропоцентрическая парадигма социокультурной деятельности : Московский форум культуры «Культура как стратегический ресурс России в XXI веке. Культура человека и человек культуры» (Москва, 27—28 июня 2012 г.). Секция «Человек как субъект и объект социально-культурной деятельности» / под ред. Ю. А. Головина, О. Е. Коханой, Е. Ю. Коломийцевой, В. М. Чижикова. Москва : МГУКИ, 2013. С. 68—72.
8. Коханая О. Е. Нравственный закон как выражение культуры общества // XXI век: духовно-нравственное и социальное здоровье человека. Москва : МГУКИ, 2001. С. 10—11.
References
1. Averintsev S. S. Kreshchenie Rusi i put' russkoi kul'tury [Baptism of Russia and Russian culture the way]. Istoriya i filosofiya kul'tury: sbornik statei [History and philosophy of culture: collection of articles]. Moscow, Publishing house of Russian State University of Cinematography named after S. A. Gerasimov, 1996.
2. Berdyaev N. A. Samopoznanie [Self-knowledge]. Moscow, Eksmo Publ., 1998. 621 p.
3. Bychkov V. V. Russkaya srednevekovaya estetika, XI—XVII vv. [Russian medieval esthetics, XI—XVII centuries]. Moscow, Mysl Publishers, 1992. 638 p.
4. Golovin Yu. A. Orthodox culture and society. Journalism. Part 3. Moscow, 2013. Pp. 134—147. (in Russian)
5. Ikonnikova S. N. Istoriya kul'turologicheskikh teorii [History of culturological theories]. 2nd edition. Moscow, etc., Piter Publ., 2005. 473 p.
6. Ilyin I. A. O russkoi kul'ture [About the Russian culture]. Sobranie sochinenii, v 10 tomakh. Tom 6, kniga 2 [Collected works, in 10 vol. Vol. 6, book 2]. Moscow, Russkaya kniga Publ. [Russian Book Publ.], 1996.
7. Kokhanaya O. E. Iconography as intrinsic basis of the Russian spirituality. Anthropocentric paradigm of sociocultural activity: The Moscow forum of culture "Culture as a strategic resource of Russia in the XXI century. Culture of the person and people of culture" (Moscow, on June 27—28, 2012). Moscow, Publishing house ofMoscow State University of Culture and Arts, 2013. Pp. 68—72. (in Russian)
8. Kokhanaya O. E. Nravstvennyi zakon kak vyrazhenie kul'tury obshchestva [Moral law as expression of culture of society]. XXI vek: dukhovno-nravstvennoe i sotsial'noe zdorov'e cheloveka [The XXI century: spiritual and moral and social health of the person]. Moscow, 2001. Pp. 10—11. (in Russian)
