CC BY
41Казачанская Елена Александровна
кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Южного федерального университета
РУССКАЯ АДВОКАТУРА В ДОРЕФОРМЕННЫЙ ПЕРИОД
УДК 340
АННОТАЦИЯ. Статья посвящена ретроспективному анализу развития российской адвокатуры до Судебной реформы 1864 г. Автор рассматривает особенности формирования и характерные черты института представительства в России в дореформенный период.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: адвокатура, поверенный, правозаступник, Судебная реформа 1864 г.
© Казачанская Е.А., 2014
В отличие от западно-европейской адвокатуры развитие русской имело свои особенности, коренным образом отличающие ее от французской, английской и германской адвокатуры. Если в европейских государствах правозаступничество и судебное представительство возникли одновременно и продолжали существовать независимо друг от друга, то у русских, как и у других славянских народов1, представительство возникает не в виде самостоятельного учреждения, а в связи с судебным представительством и под его прикрытием. Постепенно оно становится занятием особого класса лиц. Именно эти лица, лучше других знакомые с правом, и стали выполнять роль правозаступников [2, с. 307]. О том, что представительство долгое время не было известно в России и приживалось с трудом, свидетельствуют и памятники права того вре-
1 Так, по Винодольским законам (1288 г.) тяжущиеся могли присылать на суд вместо себя поверенных, носивших название «одветниковъ» или «одговорниковъ». Полицейский статут (XIV в.) также дозволяет
сторонам прибегать к помощи «прокураторовъ». В Польше судебные представители существовали под именем «прокураторовъ», «адвокатов», «пролокуторовъ», в Чехии «поручниковъ» или «речниковъ», в Сербии «приставовъ» или «парцевъ».
мени — Русская Правда, Псковская Судная грамота2 и др.
Исходя из текста Русской Правды, можно предположить, что в уголовном процессе господствовал принцип личной явки, не предполагающий каких-либо исключений. Впервые упоминания о судебном представительстве с определенными оговорками мы встречаем в Псковской Судной грамоте. Новгородская же позволяет обращаться к поверенным любому лицу без каких-либо ограничений.
Категории, исполняющие обязанности поверенных, делятся на две группы. К первой можно отнести родственников тяжущихся (это так называемые естественные представители), ко второй — всех правоспособных граждан (наемные представители), не имеющих отношения к государевой службе и не облеченных властью (по-видимому, во избежание влияния с их стороны на судей).
Именно из второй группы берет свое начало развитие института профессиональных поверенных. Хотя на первых этапах развития этого института господствующей формой судебного представительства было родственное. Она получила широчайшее распространение у всех славянских народов в средние века. Чаще всего в ряду поверенных (постепенно их список расширялся) упоминались дети, братья, племянники, дворовые люди, друзья и др. [5].
Если в более поздних правовых памятниках — в Судебнике, в Уложении Алексея Михайловича — существуют упоминания о наемных поверенных, как об уже прижившимся институте, то в Псковской Судной грамоте явно просматривается желание правительства поставить преграду начавшему активно развиваться институту наемных поверенных. Ее статьи ограничивают их деятельность, не разрешая вести более одного дела в день.
Однако, несмотря на многочисленные упоминания об этом институте, ни в одном из упомянутых нами памятников права нет каких-либо положений, относящихся к организации
2 Если Псковская Судная грамота, упоминая поверенных, говорит о том, что прибегать к их услугам могли не все, а только женщины, дети, монахи и монахини, дряхлые старики и глухие (т.е. те, которые в силу своей физической немощи не могли явиться в суд лично), то Русская Правда и вовсе умалчивает о судебном представительстве.
профессиональных поверенных3. Соответствующие положения сводятся в основном к запрещению ходатайствовать по чужим делам чиновников и к требованиям в отношении совершения письменной доверенности.
Все изменил Свод Законов Российской империи, который, предоставив право всякому, «кто может по закону быть истцом и ответчиком, производить тяжбу и иск через поверенного» и определив, что «поверенный действуя в суде вместо верителя, представляет его лицо», четко обозначил круг лиц, которым запрещалось заниматься судебным представительством.
Поверенными не могли быть:
1) малолетние;
2) удельные крестьяне по делам крестьян их ведомства (по остальным делам с разрешения удельного начальства);
3) духовные особы;
4) монахи и монахини;
5) чиновники;
6) лица, независимо от сословия, судимые за преступления, за которые предусматривалось наказание «лишение прав состояния, отдача в солдаты или ссылка в Сибирь, публичные работы»;
7) лица, лишенные по суду прав состояния;
8) привлеченные к суду за уголовные преступления и в качестве наказания приговоренные к телесному наказанию;
9) бывшие служащие, уволенные со службы за совершение преступления;
10) состоящие под надзором полиции [2, с. 309].
Несмотря на включение в свод Законов перечня лиц, не имеющих права судебного представительства, о каких-либо цензах, предъявляемых к поверенным, Закон не упоминает. Соответственно, по-прежнему нет возможности определить их внутреннюю организацию. Таким образом, судебное представительство продолжает оставаться абсолютно свободной профессией. Такое положение дел сохраняется до принятия Судебных Уставов 1864 г.
Сфера деятельности поверенных в различные эпохи русской истории была различной.
3 Соответствующие положения сводятся в основном к запрещению ходатайствовать по чужим делам чиновников и к требованиям в отношении совершения письменной доверенности.
Так, в период, когда судопроизводство не знало деления на уголовное и гражданское, участие поверенных допускалось в обоих. По мере того, как судопроизводство стало распадаться на две формы: состязательную (суд) и следственную (розыск), функции поверенных постепенно менялись. За ними сохраняется судебное представительство, при этом не допускается следственное.
Постепенно границы розыска расширяются, оттесняя обвинительный процесс на задний план, став господствующей формой при Петре Великом. Участие поверенных здесь заключалось в том, что они ставили подпись вместо подсудимых. Тем не менее, прокуроры и стряпчие, возбуждавшие преследование за преступления, в то же время должны были заботиться о том, чтобы обвиняемый пользовался всеми способами защиты, предоставленными ему законом [1, с. 102].
Гражданский процесс основывался на тех же принципах, что и уголовный. Предварительная подготовка состояла в том, что тяжущиеся обменивались четырьмя состязательными бумагами: прошением, ответом, возражением и опровержением. Эта процедура занимала не менее 4-х месяцев и в сложных случаях могла продолжаться до двух лет. Затем составлялась докладная записка, которая предполагала возможность для тяжущихся ее изменения и дополнения. В таком процессе деятельность поверенных сводилась к составлению исков, их подаче и представлении доказательств4.
Деятельность поверенных постоянно подвергалась критике и мешала властям. Так, Петр Великий упрекал их в том, что они «своими непотребными пространными приводами судью более утруждают и дело к вящему пространству, нежели скорому приводят окончанию» и называл их «ябедниками, составщиками воров и душевредцовъ» [2, с. 311].
Такое название удерживалось за поверенными и в последующее время. По мнению Е.В. Васьковского, история русской адвокатуры — это история ябедничества.
К XIX веку внутреннее состояние института поверенных в сущности не изменилось. Вот как описывает его проф. Лохвицкий: «...поверенные, для которых стряпчество составляет
4 Здесь можно проследить сходство с обязанностями французских авуэ и английских атторнеев.
профессию, у нас есть двух родов: одни — прямые наследники подъячихъ старого времени; они берут по двугривенному и штофу водки за сочинение просьбы, по пяти и десяти целковых за фальшивый паспорт; есть у них и такса за фальшивое свидетельство, за фальшивую подпись и проч. Что ни делало наше законодательство со времен Петра Великого против них, все осталось бесплодным, потому что они — естественное следствие закрытого и письменного судопроизводства, судя по одной букве закона, отсутствия всякой гласности в судопроизводстве, отсутствия установления правильной адвокатуры. Есть и другой род частных поверенных — аристократический. Это люди с приличными манерами, хорошо одевающиеся, берущие за составление бумаг по несколько сот рублей; они бывают большей частью из окончивших курсы в высших учебных заведениях. Они презирают дешевых подъячихъ, хотя часто обращаются к ним. Они украшают себя громким именем адвокатов, неизвестно по какому праву и на каком основании.» [4, с. 45].
Мнение проф. Лохвицкого разделяет и Депи, говоря о поверенных, что они «берутся за всякое дело, не рассуждая о том, правое оно или неправое, тем более, что они не отвечают перед законом за ведение неправого дела. Ходатай по делам, влекомый личным интересом, вступает в услужение к своему доверителю, подчинят свою волю его воле. От успеха или неуспеха исхода дела зависит интерес их обоих, и ходатай, разумеется, должен всеми мерами стараться, что называется выиграть дело, и тот ходатай искуснее, который, несмотря на всю видимую неправду, выигрывает дело. Он не преследует право своего доверителя, он защищает только его интерес его желание, он становится слепым, опасным его оружием, и часто бывает поборником несправедливости, притеснителем невинного, врагом права, тем более опасным, что действует от имени другого, и потому отклоняет от себя всякую законную и нравственную ответственность. Такое отношение ходатая к своему доверителю унижает достоинство человека, но унижает не потому, что он служит у клиента, а потому, что он подчиняется... его воле и часто бывает защитником неправды, лжи, обмана, ложно истолковывая законы для того, чтобы дать господство неправде. В этом заключается причина, почему
редко порядочный человек возьмется за ходатайство по делам... поэтому большая часть их люди необразованные, не знающие ни законов, ни порядка судопроизводства.» [3].
По мнению Репинского, организация дореформенной адвокатуры носила для поверенных унизительный характер. «Ходатаев по делам» уравняли с гувернерами, камердинерами и чернорабочими. Все они должны были регистрироваться в «конторе адресов» и уплачивать адресный сбор. Адресная контора вручала поверенному так называемый билет, который предъявлялся лицу, которое его нанимало. В этом Репинский усматривает уравнение поверенных с прислугой, которая предъявляла аналогичный билет хозяевам, к которым нанималась на службу. Но на этом унижения не заканчиваются. «Так, если он выигрывает процесс или вообще расстается со своим клиентом миролюбиво, без неприятных столкновений., то последний имеет право в знак своей хозяйской милости, сделать в адресном билете адвоката отметку, что остался доволен его службой. Если клиент не делал такой отметки, то каждый новый имел право заключить, как он это делает, нанимая лакея, что предъявляющий ему билет негоден, неспособен или нечестен. Как не удивляться, — восклицает Репинский, — что профессия адвоката находится у нас по большей части в руках лиц сомнительной нравственности, небезукоризненной честности, малосведущих даже по своей части» [6, с. 8].
Интересен тот факт, что недостатки, которые имела дореформенная адвокатура, сводившиеся, как правило, к непрофессионализму «ходатаев по делам», не отрицало правительство. Это отмечал и Государственный Совет (1861 г.): по его мнению, одной из главных причин бедственного положения русского судопроизводства заключается в том, что лица, «имеющие хождения по делам, большей частью люди сомнительной нравственности, не имеющие никаких сведений, ни теоретических, ни практических». Именно на этом основании Государственный Совет признал необходимость создания организованной адвокатуры, без которой, по его мнению, невозможно создание эффективного и качественного судопроизводства. В качестве основного аргумента необходимости организации адвокатуры Государственный Совет указывает, что цель как гражданского,
так и уголовного судопроизводства — раскрытие истины и предоставление полной защиты тяжущимся и обвиняемым в суде5.
Это было важным шагом на пути организации русской адвокатуры, тем более, что в Западном крае с начала XIX века существовала и успешно функционировала официальная адвокатура. Мнение же русских императоров относительно введения и функционирования адвокатуры в России было однозначным. Так, Екатерина II, будучи противницей организации русской адвокатуры, возмущенно писала о том, что во всем мире против ябедников существуют строгие законы, а во Франции ябедники возведены в роль законодателей. «Я бы прежде всего удалила этих людей. Главная тому причина, что адвокаты и прокураторы у меня не законодательствуют и никогда законодательствовать не будут, пока я жива, — писала Екатерина» [7, с. 306].
Такое отношение к адвокатуре разделял и ее внук — император Николай I, который считал, что Францию погубили адвокаты, ссылаясь на то, что вдохновители и вожди Великой Французской революции были по профессии адвокатами. Опасаясь их политического влияния, Николай также был жестким противником введения адвокатуры. Однако нам трудно согласиться с утверждениями самодержца. Ведь адвокатура не политический институт. А преследует она те же задачи, что и суд [2, с. 320].
В процессе своего становления русская адвокатура прошла трудный путь. Был он нелегким и в последующем. Облегчить его была
5 В этот период в Западных губерниях развитие адвокатуры шло полным ходом. Так, в прибалтийских губерниях существовали «присяжные» адвокаты. Более того, до 1790 г. их участие в процессе считалось обязательным. В Курляндии, где поначалу число адвокатов ограничивалось 8 лицами, в 1797 г. вышел приказ, в соответствии с которым «число адвокатов определялось по просьбе жителей». По Закону 1840 г. адвокатами Остзейских губерний могли быть лица, имеющие степень кандидата права, а с 1846 г. стала требоваться степень магистра или доктора права. После присоединения Литвы к России губернатор Литовский уничтожил старую адвокатуру, олицетворением которой, по его мнению, были только «ябеды», и предложил организовать адвокатуру по европейскому образцу. В губерниях Царства Польского русское правительство организовало адвокатуру с 1808 г., разделив адвокатов на три разряда — патронов, меценатов и защитников.
призвана Судебная реформа 1864 г., в процессе реализации которой важное место заняли Судебные Уставы. Их цель состояла в возвышении судебной власти.
Литература
1. См.: Арсеньев К.К. Заметки о русской адвокатуре. — СПб., 1875.
2. См.: Васькоский Е.В. Организация адвокатуры. Ч. I. Очерк всеобщей истории адвокатуры. — СПб., 1893.
3. Депи. Журнал министерства юстиции. — 1861. — № 12.
4. Лохвицкий А.В. О наших ходатаях по делам // Русское слово. — 1860. — № 2.
5. См., например, Уложение царя Алексея Михайловича 1649 г. — СПб.: Императорская Академия наук, 1830. — Гл. X.
6. Репинский Г.К. Поверенные по делам // Юридический вестник. — 1960. — № 5.
7. Цит. по: Семенов Н.П. Наши реформы // Русский вестник. — 1884. — № 1. — С. 306.
RUSSIAN ADVOCACY IN THE PRE-REFORM PERIOD
Kazachanskaya E.A., PhD of Law, Associate Professor of the Chair of Theory and History of State and Law of the
Southern Federal University
ANNOTATION. The article is devoted to a retrospective analysis of the development of the Russian advocacy to Judicial reform of the 1864. The author examines the features of the formation and characteristics of the Institute representation in Russia in the pre-reform period.
KEYWORDS: advocacy, attorney, Judicial reform of the 1864.
