CC BY
1214 Центральный государственный архив Республики Узбекистан (ЦГА РУз). Ф. И-2. Оп. 1. Д. 1. Л. 26—30.
15 Иванов Николай Александрович (1842—1904) — генерал-лейтенант, туркестанский генерал-губернатор и командующий войсками Туркестанского военного округа (1901 — 1904).
16 Халфин Н А. Указ. соч. С. 42—56.
17 Снесарев Андрей Евгеньевич (1865—1937) — русский военный деятель, учёный-востоковед. Служил в Туркестане, занимался изучением и военно-географическим описанием Среднего Востока. Совершил поездки по Индии, Афганистану, Тибету и Кашгарии. Во время 1-й мировой войны командовал полком, бригадой, дивизией. В мае 1918 г. добровольно вступил в Красную армию. С 1919 по 1921 г. — начальник Академии Генштаба, в 1921—1930 гг. — ректор и профессор Института востоковедения, одновременно профессор Военно-воздушной и Военно-политической академий.
18 Андреев Михаил Степанович (1873—1948) — этнограф и лингвист, член-корреспондент АН СССР (1929), академик АН Узбекской ССР (1943). Руководил многими научными экспедициями, собрал большие этнографические коллекции по народам Средней Азии и Индии.
19 Тевяшов Николай Николаевич (1841—1905) — генерал от кавалерии, туркестанский генерал-губернатор (1904—1905).
20 Халфин Н А. Указ. соч. С. 68.
21 Худоназаров Д. Указ. соч. С. 223.
22 Муханов Александр Владимирович (1874—?) — генерал-майор Генерального штаба. В 1905г. — помощник старшего адъютанта штаба Туркестанского военного округа. С 1908 г. — начальник Памирского отряда. В 1916г. — военный агент в Греции. Участник Белого движения в Туркестане. Автор ряда фундаментальных работ.
23 Худоназаров Д. Указ. соч. С. 229.
24 Маннергейм Карл Густав Эмиль (1867—1951) — русский и финский государственный и военный деятель, маршал (1933). Во время Первой мировой войны командовал соединением; генерал-лейтенант (1917). В декабре 1918 — июле 1919 г. — регент Финляндии, с 1939 г. — главнокомандующий финской армией, председатель совета государственной обороны (с 1931). Руководил действиями финской армии во время Советско-финляндской войны 1939—1940 гг. С августа 1944 по март 1946 г. — президент Финляндии.
25 Худоназаров Д. Указ. соч. С. 229.
ИЗ НЕОПУБЛИКОВАННЫХ РУКОПИСЕЙ Публикация: ДЁМИН Анатолий Анатольевич —
старший научный сотрудник Института истории естествознания и техники им.С.И.Вавилова РАН, кандидат технических наук (Москва)
А.И. Ковтун-Станкевич Румынские записки
23 мая [1944 г.], [железнодорожная станция Манвелень]
Сегодня произошла неприятная история. С утра мы проводили батальонное учение в 1057-м полку. И надо же приехать командиру корпуса генералу Алёхину. Приехал он чем-то расстроенный, излишне нервный. Ему не понравилось, что в наступлении мы обучали солдат подыматься в атаку вслед за началом артогня, а не выдерживая время на артподготовку.
Я знал, что возражать и тем более доказывать сейчас не стоит. Успокоится — и всё пройдет. Но командир полка майор Фаловский, зарекомендовавший себя как один из лучших командиров в прежних боях, начал доказывать целесообразность проведения такой атаки.
Боже, что началось! Взвинченный до этого Алёхин тут же отстранил Фаловского от командования полком.
Напрасно потом я просил комкора отменить своё решение. Алёхин был твёрд. Вся беда была в том, что в составе 27-го корпуса мы не вели боевых действий, если не считать четырех-пяти дней у Гирово, в Молдавии, о которых я уже говорил. В армии Трофименко мы тоже не воевали. Поэтому никто из них не знал Фаловского. Доказывать в этих условиях трудно. К тому же Алёхин приказал Фаловскому немедленно прибыть в отдел кадров.
24 мая, там же.
С утра производили выпуск сержантов из учебной роты. Впечатление прекрасное. Федотов вложил всё, чтобы сделать курсантов настоящими младшими командирами.
На тактических занятиях будущие отделенные удивительно чётко отдавали команды не только голосом, но и свистком, и сапёрной лопаткой, и головным убором. Если так будут действовать в бою, лучшего нечего желать. Стрельба из личного оружия замечательна. Только двое выполнили на «хорошо», остальные на «отлично». Ну, а о строевой подготовке и говорить нечего. Как выразился мой заместитель полковник Гаранин, роту можно ставить в почётный караул. Командиры полков довольны. Просят сразу же откомандировать их в полки, но мы решили сначала пододеть их в подогнанное обмундирование, чтобы явились по всей форме. Заместитель по тылу обещал в течение двух суток сделать. Вечером присутствовали на концерте самодеятельности курсантов.
26 мая, там же.
Активность противника на фронте армии усилилась. Почти каждый день по несколько раз авиация висит над передним краем. Всё чаще и чаще в дело вступает артиллерия. То там, то тут враг переходит в атаки. Прощупывает оборону, ведёт разведку боем.
Наши артиллеристы тоже включились, ведут артогонь. От них мы знаем, что где происходит.
Штаб корпуса информирует слабо, видимо, и он не полностью информирован.
Гальперин выехал в политуправление фронта для решения ряда вопросов. Мы договорились, что он поставит вопрос о возвращении Фаловского.
По-прежнему занимаемся подготовкой, но каждый в своем районе.
28 мая, там же.
На фронте развернулись бои по отражению наступления противника. Отрывочные сведения, поступающие к нам, не дают полного представления о событиях. На всякий случай приказал никому не отлучаться из района обороны. Всё должно быть в готовности к бою.
Вернулся Гальперин. Он рассказал, что противник, сосредоточив крупные силы, перешёл в наступление с целью отбросить наши войска за реку Прут. Бои идут по всему фронту. Кое-где врагу удалось вклиниться в нашу оборону. Не исключена возможность нашего ввода в бой. Вопрос только — где? Говорил он и о возврате Фаловского, но Фаловский уже командует полком в дивизии другого корпуса и сам не хочет возвращаться в корпус Алёхина, чтобы не иметь больше неприятностей и незаслуженных оскорблений. Что ж, его можно понять по-человечески.
Вообще же генерал Алёхин неплохой человек, прекрасно разбирающийся в людях. Почему тогда он принял такое поспешное решение, мне непонятно. Не может быть, чтобы не было каких-то причин, выведших его из равновесия.
30 мая, там же.
На фронте непрерывные бои, дни и ночи грохочет артиллерия. Слышнее становятся пулемётные очереди. Полковник Косихин, побывавший на огневых позициях наших дивизионов, докладывал, что местами противнику удалось потеснить наши части. Им заняты первая и вторая траншеи...
Мы же никаких указаний не получаем. Заняли полностью отрытые нами траншеи и дзоты. Усилили боевое охранение. Поручил разведчикам выяснить, что же происходит. Из штаба корпуса по-прежнему нет оперативной информации. Что они, забыли нас, или полагают, что мы ближе к штарму и знаем всё?
До чего неприятно быть во втором эшелоне и постоянно ощущать оторванность от событий.
Поеду-ка завтра к командиру полка 206-й дивизии, посмотрю сам. Лучше раз увидеть, чем сто раз услышать, кажется, так гласит восточная поговорка.
31 мая, там же.
Рано утром добрался до НП. Командира полка не было, он в батальонах. Его начальник штаба сказал, что он готовит контратаку. По карте вижу, как далеко вклинился враг в оборону. НШ ставит вопрос о переносе НП. Теперь до противника не более 800метров. Не
то шесть, не то семь траншей уже сданы, остались ещё несколько. Положение серьёзное. Чего доброго и нам придётся вести бой на оборудованном нами рубеже.
Не дождавшись комполка, возвратился в штаб. Начальник штаба доложил, что в моё отсутствие приезжал заместитель Трофименко и предупредил, что дивизия вошла в оперативное подчинение армии. Армейские связисты уже подтягивают проводную связь. Мы временно выходим из подчинения корпусу. Распоряжения будем получать прямо от командарма и его штаба.
Чувствуется, что сидение во втором эшелоне приходит к концу. А там, на фронте, гремит бой.
Вечером наши связисты позвонили с НП, доложили, что здесь теперь размещается КП батальона, и спросили, как им быть.
Приказал оставаться на месте, по-прежнему держать связь. Уходить можно только тогда, когда будет уходить КП батальона.
По словам связистов, противник сегодня не продвинулся. Его атаки отражены, но и наша контратака успеха не имела.
Гальперин, объездивший днём полки, говорит, что у солдат настроение боевое. Рвутся в бой и недоумевают, почему мы сидим без дела. В ротах и батальонах проведены партийные собрания. Был приём в партию. Это уже третий раз во время пребывания во втором эшелоне.
3 июня, там же.
Связался с оперативным отделом штарма, получил ориентировку. Видимо, придётся наносить контрудар. Но дивизия защищает большую по ширине полосу, а для удара надо иметь кулак. Дал задание штабу подготовить проект перегруппировки и утром доложить. Потребовал, чтобы об этом никто не знал.
4 июня, там же.
Утром Алексеев и Орлов доложили свои соображения по перегруппировке. Кулак из двух полков — 1055-го и 1059-го. 1057-й полк держу во втором эшелоне. Будь Фаловский, его бы я ставил в первом. Но сейчас надо обождать. Правда, Дроган, бывший начальник штаба, тоже хороший командир, все же надо придержать.
Во второй половине дня созвал командиров полков и поставил задачу. По первому сигналу немедленно приступить к перегруппировке. Дрогану же батальонами сменить полки и растянуться во всей полосе дивизии. Как всё это оказалось кстати! Вечером позвонил заместитель командарма генерал Шевченко и передал приказ быть в готовности к контратаке.
Я спросил:
— На завтра?
— Нет. Через день-два. Проводите соответствующую подготовку, чтобы потом не терять времени.
После разговора с Шевченко вызвал Алексеева и приказал дать сигнал. 6 июня, там же.
Перегруппировка закончена. Доложил Шевченко о готовности дивизии и попросил указать вероятное направление и время.
— Направление вам известно. Оно не меняется. Что же касается времени — ждите моей команды. Во всяком случае не сегодня. Может быть, завтра или послезавтра. Это зависит от решения командарма.
8 июня, НП.
Недавно затих бой. Дивизия выполнила поставленную задачу довольно неплохо. Как все происходило — запишу, пока в памяти сохраняются детали.
Все началось 7 июня. Примерно около 11 часов раздался звонок из штарма. Вызывал Шевченко.
— Ну как, готовы? — были его первые слова.
— Так точно, — отвечаю ему. — Когда прикажете?
— Начинайте немедленно. Выводите полки в исходное положение. Задача — восстановить положение, бывшее до 31мая. О готовности к атаке доложить.
По расчётам выйти в исходное положение раньше 17—18часов мы не могли — всё-таки расстояние немалое.
Полки выступили быстро и к 17 часам уже подходили к исходному рубежу. Впереди в траншеях сидели солдаты 206-й дивизии. Мы должны накопиться там и оттуда уже броситься в атаку.
Только-только хотел доложить Шевченко, что готов, как где-то на линии перебило связь. И получилось совсем не то, на что рассчитывали.
Солдаты, подходя к траншее, занятой бойцами 206-й дивизии, вместо того, чтобы спрыгивать туда, просто перемахнули и двинулись вперед.
Увидя это, я ахнул. «Остановить? Вернуться назад?» — мелькнуло в голове. Это значит самому уничтожить порыв. Кое-где наши ворвались в траншеи противника. Громовое «ура» все шире и шире разносилось по фронту. Ошеломлённый враг начал поспешно отходить. В это время меня срочно вызвал к аппарату Шевченко.
— Заняли исходные? Готовы?
— Не только готов, а уже перешёл в контратаку, выбил фашистов из первой траншеи, веду бой за вторую.
— Что вы за чушь несёте?!
— Спросите командира 206-й дивизии.
Пока шёл этот разговор, противник сдал и вторую траншею — мы продвигались вперёд. Как жалко, что наступала ночь. Это снизит темп. Да и солдатам надо немного отдохнуть.
3 а ночь нам удалось отбить и третью траншею. Но мы не знали, где проходил передний край до 31мая. Связавшись со штармом, я попросил дать мне точные данные о бывшем переднем крае. Оказалось, что впереди еще 6 или 7траншей.
Ну что ж, очистим их завтра.
Полки доносят о захвате пушек, пулемётов, стрелкового оружия. Это хорошо.
Ночью вернулась наша артиллерия. Теперь я мог им ставить задачу. Ведь наступление мы начали «втихую», без артподдержки. Может быть, это сыграло в нашу пользу. Кто его знает...
К утру очистили ещё одну траншею, а днём уже с поддержкой артиллерии продолжали восстанавливать утраченный передний край. Девять траншей были очищены нами. Положение восстановлено.
Доложив об этом командарму, я получил приказ закрепиться на занятых рубежах, полностью сменив части 206-й дивизии.
В ходе боёв мы невольно обратили внимание на название железнодорожной станции «Ларга». Выходит, что дивизия дралась там, где когда-то войска Суворова громили турок. Политотдел сразу же решил использовать этот факт в своей работе, о чём сообщил Гальперин.
9 июня, КП близ железной дороги Манвелень — Ларга.
Ночь прошла сравнительно спокойно. Попытки разведывательных групп противника прощупать нашу оборону окончились плачевно. Мы захватили несколько разведчиков. Они показали, что фашистские части понесли большие потери. В ротах осталось по 35— 40человек. Этого можно было ожидать. Ведь на освобождённой нами территории мы насчитали 1135трупов.
Днём приехал Шевченко. Его [за]интересовало, как получилось, что атака, вернее контратака, началась внезапно, без предварительной артподготовки и без разрешения.
— Хорошо, что всё прошло как нельзя лучше. Случись что-нибудь — не сдобровать вам,
— сказал он.
Меня и самого интересовал этот стихийный переход в наступление. Насколько удалось выяснить, большую роль сыграли сержанты. По рассказам, когда солдаты подошли к траншее, занятой бойцами 206-й дивизии, и кое-кто начал прыгать в траншею, сержанты
— командиры отделений — приказали двигаться дальше, не останавливаясь. Как признался сержант Ходкевич: «Мы считали, что рубеж для атаки дальше. Тем более, что противник не стрелял. Когда немцы открыли огонь, не возвращаться же назад? Вот и бросились на них», — закончил он, застенчиво улыбаясь.
Безусловно, в успехе сыграла роль внезапность.
Взятые в первый день пленные твердили, что никто не ожидал, что русские так, без пушечного выстрела, начнут атаку, да ещё к ночи. Опомнились, когда наши солдаты ворвались в траншею, но было поздно.
Видимо, здесь сыграло роль и то, что между нашим передним краем и противником было не больше 150—200метров, расстояние, преодолеваемое в одну-две минуты, и то, что командиры рот и взводов не остановили своих солдат, когда те, перепрыгнув траншею 206-й дивизии, ринулись вперёд. Самое интересное, это исключительно небольшие потери, не больше 16человек ранеными и ни одного убитого. Шевченко уехал довольным.
12 июня, НП дивизии.
Вчера полностью заняли оборону, сменив 206-ю дивизию и батальон десантников на её левом фланге. Сейчас продолжаем укреплять оборону. Настроение у всех приподнятое. Впереди Яссы. Возможно, будем участвовать в наступлении на этом направлении. Не может быть, чтобы отсиживались здесь.
Противник в течение дня несколько раз пробовал атаковать небольшими силами и каждый раз откатывался назад.
Сегодня днём на КП принесли трофейные фаустпатроны. Мы видим их первый раз. По докладу командиров полков, враг, отступая в панике, оставил их в большом количестве. Вообще трофеев досталось нам порядочно. Была захвачена даже батарея 75-мм пушек на огневой позиции.
До чего сметлив и инициативен наш советский солдат! Он быстро разобрался в конструкции фаустпатронов, кстати, довольно примитивной, и использовал их в отражении очередной атаки фашистов в сопровождении танков.
10 июня до батальона пехоты при поддержке 20 танков перешли в атаку на центр 1055-го полка. Фланговые батальоны огнём отсекли фашистскую пехоту. Танки же продолжали продвигаться к нашей траншее. Артиллерия открыла огонь, запылали несколько машин, однако трём удалось прорваться к траншее. Тогда в ход пошли фаустпатроны. Ни один из прорвавшихся танков не ушёл с поля боя. Все были подожжены фаустниками. 8 танков вместе с экипажами сожгли бойцы и артиллеристы. Остальные поспешили убраться, подгоняемые артиллерией.
17 июня, КП дивизии.
Продолжаем сидеть в обороне. Днём отражаем атаки, причём довольно легко. Начали работать разведчики.
С НП артдивизиона Охрименко, что почти у самой железной дороги Манвелень — Ларга, хорошо просматривается участок дороги Яссы — Роман.
15 июня там было замечено усиленное движение машин на Яссы. Огнём дивизиона накрыли цель. В трубу было видно, как летели в воздух части разбитых машин. Молодцы артиллеристы! Постарались с первого залпа. Охрименко доволен. Черноволосый, рослый, с открытым добродушным лицом, на первый взгляд медлительный, типичный полтавчанин, в бою преображался. Куда девалась медлительность: глаза преображались, в них появлялась суровая решимость.
Несколько иного склада командиры 2-го и 3-го дивизионов майоры Алёхин и Железнов. Первый замкнутый, даже суровый, прежде чем ответить на вопрос, подумает. На огневых у него исключительный порядок. Железнов, напротив, очень экспансивный, но как быстро ориентируется и готовит открытие огня — приятно смотреть. Балагур и весельчак. Под стать ему и командиры батарей. Сказывается молодость — ему нет ещё и двадцати пяти лет. Иногда любит поозорничать.
Я их изучил хорошо и при распределении по полкам обычно 1055-му придавал Охрименко, чтобы уравновесить горячность командира полка и рассудительность командира дивизиона. Железнова придавал 1057-му полку. Здесь Фаловский держал его в руках. Алёхин же всегда работал с 1059-м. Они взаимно дополняли друг друга.
Вечером с начальником политотдела и кадровиками занимались рассмотрением представленных реляций о награждении. Кое-кому повысили, а кое-кому снизили.
21 июня, КП дивизии.
Четыре дня не садился за записи. Просто не было ничего интересного. Противник, очевидно, выдохся, и установилось относительное затишье, если не считать иногда вспыхивавшего ружейно-пулемётного огня, а подчас и артиллерийского.
Вечерами занимался службой тыла. Подполковник Костин докладывал о накоплении запасов, о текущей обеспеченности. Командир медсанбата майор Крутелев — о состоянии медицинского обслуживания.
Долгое сидение в обороне как-то расслабляет людей, я бы сказал — теряется наступательный дух. Радуют сводки Совинформбюро. То там, то здесь войска фронтов гонят противника, не давая ему «ни сна, ни отдыха».
22 июня — 23 часа.
Сегодня получили приказ сдать участок обороны и выйти в резерв фронта. Район новой дислокации — деревни Прэшени, Луперия. Смену будем производить в ночь на 23. Приказал выслать квартирьеров от штаба дивизии и полков с задачей обследовать район и наметить места размещения полков и тылов.
Полки приступили к смене. В ожидании донесения об окончании сижу и делаю записи. Со мной на КП майор Орлов, разведчик Марьясов и связист. Они готовят боевое донесение. Собственно, это итоговая сводка за время нахождения в обороне. Как окончат, подпишу, и выедем на новое место. Штаб, политотдел уже там, только Гальперин с Цейтлиным в полках. Стучат в дверь. Закрываю дневник.
25 июня, деревня Луперия.
Смена войск прошла хорошо. Полки вышли в свои районы, кроме артиллерийского. Артиллерия и противотанковый дивизион по-прежнему остались на огневых позициях в распоряжении командующего артиллерией армии.
Дивизия возвратилась в свой корпус. Алёхин доволен боевыми действиями. Это он сказал нам, когда приехал посмотреть размещение полков в новом районе.
Сегодня дивизионный врач майор Мишин пришёл с докладом о санитарном состоянии района дислокации — он в панике. В деревнях свирепствует сыпной тиф. Население мрёт. Ежедневно церковные колокола звонят, по улицам к погосту процессии с умершими. Общение с населением грозит нам [эпидемией].
Намечаем с ним необходимые меры, чтобы избежать перенесение тифа к нам. Первое — категорически запретить размещение кого-либо по крестьянским хатам. Потом бани и дезинфекция белья, одежды. Ежедневный осмотр на педикулёз. Принимаю решение на устройство бани для крестьян. Банно-прачечному отряду и медсанбату работы будет по горло. Пусть потрудятся.
Политотдел также включается. Он будет вести разъяснительную работу среди населения. Ещё вчера Гальперин говорил об ужасающей нищете крестьян.
Вечером утвердил план боевой подготовки. Вначале батальонные учения с боевой стрельбой, а потом, если позволит время, проведём по одному-два полковых учения и несколько командно-штабных. Завтра поеду к командиру корпуса с планом.
29 июня, Луперия.
Комкор план боевой подготовки утвердил. На одном командно-штабном учении обещал быть сам, приказав разработку представить ему на утверждение. Сегодня разработка закончена. Завтра начальник штаба повезёт её в штаб корпуса. Операция по борьбе с тифом, по докладу Мишина, проходит успешно. Заболеваний в частях пока нет. Санобработка крестьян хотя и туго, но идёт. Не все охотно идут мыться, особенно в Прэшени. Здесь, как и у Манвелени, у кухонь собираются дети. Их голодные глаза просяще смотрят на поваров, когда те приезжают по воду к колодцу. Но те, прежде чем раздать остатки пищи, спрашивают, мылись ли они в бане, и заведомо грязным не дают. Что ж, это неплохой стимул заставить идти в банно-прачечный пункт.
Начальник особого отдела Ашот Габрелян говорит, что попы в церквях во время проповедей внушают крестьянам, чтобы сторонились нас, безбожников. Придётся поговорить с ними самому. Поручить Гальперину неудобно, он еврей. Это может подлить масла в огонь. Попов я, кажется, понимаю. Эпидемию тифа они связывают с приходом нас, антихристов.
Продолжение. Начало см.: Воен.-истор. журнал. 2008. № 7. (Окончание следует)
Публикация: ПОДОЛЬСКАЯ Алла Константиновна —
пенсионер (Москва)
А.И. Подольский
Встречи с Василием Сталиным
Во время войны в Заволжье, в районе города Куйбышева (теперь Самара), было одно место, которое притягивало внимание многих. Но оно было закрыто от любопытных глаз. Знали о нем только те, кому положено.
