CC BY
47
fS ; I
iffî AMERICA Ш ' M A ■ A 411. ЛМЫг' РЙК 6 1 о A
егионапмстмка
j Î
D0li'10.14530/reg.2017.2 2017 ■ Том 4 . № 2 ^--
ДЕМЬЯНЕНКО
Александр
Николаевич
Доктор географических наук, профессор, главный научный сотрудник Институт экономических исследований ДВО РАН, ул. Тихоокеанская, 153, Хабаровск, Россия, 680042
DEMYANENKO
Alexander
Nikolaevich
Doctor of geography, professor, chief researcher Economic Research Institute FEB RAS, 153, Tikhookeanskaya Street, Khabarovsk, Russia, 680042
ОТ ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА *
УДК 330
РОССИЙСКОЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО: ДИАЛЕКТИКА ПРОЦЕССОВ ИНТЕГРАЦИИ И ДЕЗИНТЕГРАЦИИ
В статье рассмотрены некоторые причины и следствия процессов интеграции, дезинтеграции и фрагментации в экономическом пространстве России. Затрагиваются проблемы существования в национальном экономическом пространстве конгломератных структур и формирования анклавных экономических систем.
Экономическая интеграция, дезинтеграция, фрагментация, экономическое пространство, конгломератные экономические
структуры, анклавная экономика ■ ■ ■
RUSSIAN ECONOMIC SPACE: DIALECTICS OF INTEGRATION AND DISINTEGRATION PROCESSES
Some reasons and consequences of integration disintegration and fragmentation processes in the economic space of Russia are considered in the article. The problems of the existence of conglomerate structures in the national economic space and the formation of enclave economic systems are touched upon.
Economic integration, disintegration, fragmentation, economic space, conglomerate economic structures, enclave economy
© Демьяненко А.Н., 2017
Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта отделения по гуманитарным и общественным наукам РФФИ № 16-02-00300 «Процессы интеграции и фрагментации в экономическом пространстве России».
f ' • 1, '' '"■Г' ■ ' - • . 1 I _ LL-llT,n IW « ----• 1 i-L lieri^y^
, -T> 'JP ГТ" РР " I J- —
\ Q tu^.™ f 1 J
. I 1ST D. I A
Обычно в экономической литературе «интеграция» (или, точнее, «экономическая интеграция») независимо от того, определяется она как процесс или состояние, рассматривается в контексте взаимодействия национальных экономик1. При этом в исследовательском фокусе находятся институты, в первую очередь - правила игры, направленные на устранение дискриминации между отдельными государствами.
И хотя обычно в литературе акцент делается на исследовании интеграционных процессов, полагаю, что более продуктивно рассматривать одновременно, насколько это возможно, и интеграцию, и дезинтеграцию. Ибо друг без друга они просто в реальной экономике не существуют. В этой связи представляется слишком упрощённым представление о том, что интеграция по определению - хорошо, а вот дезинтеграция - плохо.
Более десяти лет тому назад в совместной публикации автора с П.А. Минакиром высказывалось следующее мнение: «Интеграция не является монотонным процессом. Она подвержена изменениям во времени. На различных этапах эволюции глобальной, национальной, региональной или местной экономики интеграция может сменяться дезинтеграцией» [7, с. 17]. То есть процесс формирования пространственных систем при определённых условиях может сменяться процессом их разбиения на части. Этого мнения автор придерживается и в настоящее время. Более того, при определённых условиях может иметь место переход от дезинтеграции к фрагментации экономического пространства (ЭП). Но о фрагментации попозже, а сейчас лишь отметим, что в недавнем российском прошлом такая смена интеграции и дезинтеграции происходила неоднократно. Так, в ходе радикальных рыночных реформ конца 1980-х - первой половины 1990-х гг. произошли существенные нарушения в системе механизмов, поддерживающих необходимый для сохранения единого ЭП уровень межрегионального взаимодействия. Существовал целый ряд факторов, оказывавших влияние на дезинтеграцию ЭП в указанный период, и здесь можно было бы долго рассматривать многочисленные проявления их действия в пределах конкретных регионов и в общенациональных масштабах2.
Но смена интеграции и дезинтеграции характерна не только для национального экономического пространства. За последние полтора столетия достаточно явно прослеживается своеобразная цикличность и на уровне мирового хозяйства: период усиления интеграционных процессов (с середины XIX в. и до начала Первой мировой войны) сменяется периодом дезинтеграции (1914-1945 гг.), который вновь сменился усилением экономической интеграции в период после Второй мировой войны. Но судя по тому, как в последние десятилетия набирает силу регионализация, можно предположить, что дезинтеграция - не за горами.
Конечно, каждый новый виток интеграции, на каком бы иерархическом уровне мы бы её ни рассматривали, не является простым воспроизводством предшествующей системы экономических связей. Главная особенность современной интеграции заключается в том, что это - регулируемый процесс, осуществляемый с помощью как государственных, так и надго-сударственных институтов.
Ещё одна особенность, которая всё ярче проявляется в последние десятилетия и опять-таки на различных иерархических уровнях ЭП - усиление воздействия внеэкономических факторов на экономическую интеграцию.
1 Жанр рубрики «От главного редактора» не предполагает погружения в теоретические дебри, поэтому автор посчитал возможным ограничиться указанием на то, что он, как и Б. Баласса [1], рассматривает экономическую интеграцию и как процесс, и как состояние. Это во-первых. А во-вторых, экономическая интеграция может существовать в нескольких формах, соответствующих нескольким ступеням объединения.
2 Однако этот вопрос подробно освещён в целом ряде публикаций, из числа которых автор посчитал возможным выделить [6].
Наконец, обратим внимание читателя ещё на одно обстоятельство: удивительно, но «экономическая интеграция» (сюжет столь популярный в исследованиях проблем глобальной экономики) сходит на нет, когда в исследовательском фокусе оказываются регионы - пространственно обособленные части национальной экономики1.
Возможно, это есть отражение широко распространённого мнения, согласно которому институциональные режимы, обеспечивающие поведение экономических агентов в пределах регионов, коль последние - часть национальной экономики, не могут быть радикально отличными. Отсюда следует, что одним из необходимых условий формирования и успешного функционирования национального экономического пространства является унификация правил игры, а всякие «особенности», присущие тем или иным регионам, есть «родимые пятна», которые следует если и не «изживать», то, как минимум, преодолевать. Причём совершенно не важно, каков генезис этих «особенностей»: являются ли они следствием неравномерного развития отдельных районов, или же они - порождение неэффективной региональной политики государства, то есть, в конечном счёте, неэффективных институтов.
Наверное, и такой подход имеет право на существование. Но более продуктивным представляется подход, в рамках которого разнообразие - это не проблема, но возможность. Причём возможность, которая (во всяком случае, применительно к современным российским реалиям) трудно поддаётся и выявлению, и оценке [2].
На первый взгляд, всё вышесказанное имеет сугубо теоретическое звучание, но только на первый взгляд. Ибо пространственное разнообразие условий самым непосредственным образом связано с такими ключевыми вопросами региональной политики, как проблема регионального неравенства, а следовательно, и с проблемой выбора инструментов её решения. При этом как-то остаётся вне рассмотрения то, что «пространственное развитие всегда неравномерно, - это его объективное свойство» [3, с. 8]. И уже в силу этого даже самая что ни на есть эффективная региональная политика не может отметить этого свойства ЭП. Смягчить - да, отменить - нет.
Но и это ещё не всё: неравномерность развития отдельных частей ЭП имеет непосредственное отношение и к проблеме обеспечения целостности ЭП. И здесь мы опять возвращаемся к «экономической интеграции», которую мы в контексте межрегиональных и внутрирегиональных взаимодействий трактуем как соединение частей (регионов) в единое целое, то есть национальное ЭП.
Но говоря об интеграционных процессах, мы имеем в виду, что имеют место и дезинте-грационные процессы, и что процессы интеграции и дезинтеграции - две стороны одной медали. Именно они, в конечном счёте, и формируют то, что принято называть пространственными экономическими системами.
При этом дезинтеграционные процессы, в отличие от интеграционных, имеют явно негативную коннотацию. Считается, что экономическая интеграция есть благо по определению, тогда как дезинтеграция (а тем более фрагментация) есть опять-таки по определению нечто, как минимум, нежелательное. Поэтому регулятивная деятельность государства (а в последние десятилетия - и надгосударственных властных структур) ориентирована на создание условий для развития интеграции и в то же время - на предотвращение дезинтеграционных процессов. Это, в свою очередь, предполагает, что пространственные экономические системы являются если и не единственно возможной формой организации экономической деятельности, то, во всяком случае, желательной.
1 Кстати, и на это обстоятельство указывалось в уже упоминавшейся работе [7]. С тех пор мало что изменилось. И причина кроется, скорее всего, в излишней политизированности в современных российских реалиях вопросов дезинтеграции и фрагментации национального экономического пространства.
Рискну предположить, вслед за В.П. Семёновым-Тян-Шанским, что «районы живут и видоизменяются в пространстве» [8, с. 16]. И что в ходе этих изменений происходит не только слияние районов в системы всё большей размерности, но и их разбиение, в ходе которого на месте одного района формируются два и более новых района.
Если иметь в виду только экономические пространственные системы (экономические районы), то причин тому может быть множество. В частности, хотя бы в силу того, что рост масштабов экономической деятельности приводит на определённом этапе к качественному скачку сложности в уже существующей системе, а это неизбежно влечёт за собой рост издержек, связанных с поддержанием связей между элементами системы (фирмами, домохозяй-ствами, институтами). Иначе говоря, как только издержки, связанные с поддержанием внутрисистемных связей превышают выгоды, получаемые от эффекта масштаба, агенты во всё большей мере становятся склонными к формированию новой организации пространственных взаимодействий.
Впрочем, может быть и другой сценарий развития событий - качественные изменения в структуре экономики района. Таковые могут иметь как эндогенную, так и экзогенную природу. В этом случае район, используя вновь обретённые ресурсы и возможности локализованных в районе экономических агентов, а также институты, преобразует и свою территориально-отраслевую структуру, и систему межрегиональных взаимодействий.
Но было бы большим упрощением представлять экономическое пространство как состоящее исключительно из экономических пространственных систем, то есть экономических районов различного таксономического уровня, находящихся на разных фазах своего жизненного цикла. По мнению автора, словосочетание «пространственные экономические системы» требует известной осторожности в его применении1. Более того, есть основания полагать, что наряду с пространственными системами, то есть с пространственными экономическими образованиями, в рамках которых благодаря взаимодействию экономических агентов происходит формирование синергетических эффектов, нередко встречаются и пространственные образования, не обладающие системными свойствами. Вслед за В.Н. Лексиным и А.Н. Швецовым будем обозначать последние как конгломератные структуры. В самом общем виде их происхождение можно представить следующим образом:
• во-первых, конгломератные структуры - это «бывшие» пространственные системы, потерявшие по тем или иным причинам системные качества (катастрофы природного, техногенного или социального характера);
• во-вторых, это «будущие» системы, то есть некая совокупность экономических агентов, обладающая системным потенциалом, который в силу тех или иных причин не реализован.
Независимо от того, каковы источники, приведшие к формированию конгломератных структур, они могут существовать достаточно долго, и в этом отношении - не отличаться от пространственных систем. При этом само нахождение в экономическом пространстве конгломератных структур можно рассматривать как потенциальную угрозу его целостности, то есть фрагментации.
Завершая текст, автор не мог не остановиться (хотя и очень кратко) на последних новациях в экономике Дальнего Востока, а именно на ТОР (или ТОСЭР). Обозревая публикации, имеющие отношение к упомянутым новациям, невольно обращаешь внимание на два обстоятельства.
1 И здесь автор в полной мере разделяет позицию В.Н. Лексина и А.Н. Швецова: «применительно к территориальным образованиям широкое использование понятия «система» требует определённой осторожности» [5, с. 25].
Первое - желание как можно шире растиражировать этот инструмент региональной политики уже не только на Дальнем Востоке, но и по всей стране.
Второе - полное отсутствие внимания к тому, каким образом экономический рост будет распространяться на прилегающие территории.
Такая ситуация может (хотя и необязательно) привести к формированию анклавной экономики на всё больших территориях, особенно - восточных районов страны. И здесь будет уместным привести мнение В.А. Крюкова, с которым автор всецело солидаризируется: «Анклавная экономика не даёт желаемых результатов, если она всецело ориентирована «на себя», в пределах ограниченной территории, вне связи с окружающим её регионом и страной в целом» [4, с. 3-4].
Естественно, далее следует неизбежный вопрос: что делать? И опять обратимся к вышеупомянутой статье В.А. Крюкова: «Остро необходим качественно новый - интеллектуальный - подход к формированию экономики анклавов и встраиванию их в экономику окружающих регионов и страны в целом. Стремление решать задачи с помощью только циркуля и линейки (в экономике - учётной ставки процента и манипулирования обменным курсом) не может дать так необходимых востоку России и всей стране позитивных экономических результатов» [4, с. 4].
Что к этому можно добавить? Наверное, много чего. Но ограничимся лишь следующими соображениями. Во-первых, для того, чтобы уйти от технологий «циркуля и линейки», следует для начала понять, что нет универсальных рецептов обеспечения экономического роста ни в стране в целом, ни в отдельных её регионах. Во-вторых, если мы декларируем, что желаем сформировать такое экономическое пространство, которое будет адекватно целям модернизации российской экономики и её регионов, то неплохо было бы на систематической основе проводить исследования, имеющие целью определение своеобразия регионов.
Только в этом случае появится возможность понять то, какие интеграционные и дезинте-грационные процессы желательны, а какие - нет. И тем самым предотвратить нежелательные последствия анклавной экономики, которая, на каком бы иерархическом уровне она не проявлялась, в конечном счёте работает на фрагментацию экономического пространства.
Список литературы
1. Баласса Б. Экономическая интеграция // Экономическая теория / Под ред. Дж. Итуэлла, М. Милгей-та, П. Ньюмена. М.: ИНФРА-М, 2004. С. 220-232.
2. Демьяненко А.Н. Внутрирегиональное разнообразие как фактор модернизации экономического пространства Дальнего Востока // Регионалистика. 2015. Т. 2. № 2. С. 6-20. DOI: 10.14530Л^.2015.2
3. Зубаревич Н.В. Регионы России: неравенство, кризис, модернизация. М.: Независимый институт социальной политики, 2010. 160 с.
4. Крюков В.А. «Квадратура» анклавной экономики // ЭКО. 2017. № 2. С. 2-4.
5. Лексин В.Н., Швецов А.Н. Государство и регионы: теория и практика государственного регулирования территориального развития. М.: УРСС, 2000. 368 с.
6. Минакир П.А. Системные трансформации в экономике. Владивосток: Дальнаука, 2001. 536 с.
7. Минакир П.А., Демьяненко А.Н. Экономическая интеграция в территориальном аспекте // Экономическая интеграция: пространственный аспект / Общ. ред. П.А. Минакира. М.: Экономика, 2004. С. 14-26.
8. Семенов-Тян-Шанский В.П. Район и страна. М.-Л.: Госиздат, 1928. 311 с.
References
1. Balassa B. Economic Integration. In: The New Palgrave: A Dictionary of Economics. Ed. by J. Eatwell, M. Milgate, P. Newman. Moscow, 2004. Pp. 220-232. (In Russian)
2. Demyanenko A.N. Intraregional Diversity as a Factor in the Modernization of the Economic Space of the Far East. Regionalistica [Regionalistics]. 2015. Vol. 2. No. 2. Pp. 6-20. (In Russian) DOI: 10.14530/reg.2015.2
3. Zubarevich N.V. Russian Regions: Inequality, Crisis, Modernization. Moscow, 2010. 160 p. (In Russian)
4. Kryukov V.A. The «Square» of Enclave Economy. EMD [ECO]. 2017. No. 2. Pp. 2-4. (In Russian)
5. Leksin V.N., Shvetsov A.N. State and Regions: Theory and Practice of State Regulation of Territorial Development. Moscow, 2000. 368 p. (In Russian)
6. Minakir P.A. System Transformations in Economy. Vladivostok, 2001. 536 p. (In Russian)
7. Minakir P.A., Demyanenko A.N. Economic Integration in Territorial Aspect. In: Economic Integration: Spatial Aspect. Ed. by P.A. Minakir. Moscow, 2004. Pp. 14-26. (In Russian)
8. Semyonov-Tyan-Shansky V.P. Rayon and Country. Moscow - Leningrad, 1928. 311 p. (In Russian) ■ ■ ■
Для цитирования:
Демьяненко А.Н. Российское экономическое пространство: диалектика процессов интеграции и дезинтеграции // Регионалистика. 2017. Т. 4. № 2. С. 5-10. DOI: 10.14530/reg.2017.2
For citing:
Demyanenko A.N. Russian Economic Space: Dialectics of Integration and Disintegration Processes. Regionalistica [Regionalistics]. 2017. Vol. 4. No. 2. Pp. 5-10. (In Russian) DOI: 10.14530/reg.2017.2
■ ■ ■
