CC BY
34
1 згноналистика
r-t—j--■ 1 If If--'.-- ■ ,-^.Л-Х 1 • ■-- ■, 1 '■■■''■■• \.
/А
ff hJ
j?\ 'I
Ш vfet
, •v.W.Ji^jf» Et?
-ILК I.
Д \\// & iy/LM
Ян
JM
1Щ
ДЕМЬЯНЕНКО Александр Николаевич
Доктор географических наук, профессор, главный научный сотрудник Институт экономических исследований ДВО РАН, ул. Тихоокеанская, 153, Хабаровск, Россия, 680042
DEMYANENKO
Alexander
Nikolaevich
Doctor of geography, professor, chief researcher
Economic Research Institute FEB RAS, 153, Tikhookeanskaya Street, Khabarovsk, Russia, 680042
© Демьяненко А.Н. Прокапало О.М., 2014 © Хижняк В. Д., картография, 2014
УДК 332.1
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО ДАЛЬНЕВОСТОЧНОГО СЕВЕРА
Статья посвящена выявлению и описанию специфических черт современного экономического пространства Севера Дальневосточного федерального округа в разрезе широтных макроэкономических зон и субъектов РФ. Сформулированы возможные направления эволюции экономического пространства в пределах Дальневосточного Севера.
Экономическое пространство, Дальний Восток, Север, экономическое зонирование, макроэкономические зоны, регионы
ECONOMIC SPACE OF FAR EASTERN NORTH
This article is devoted to the identification and description of the specific features of modern economic space of North of the Far Eastern Federal District in the context of latitudinal macroeconomic zones and the subjects of the Russian Federation. The possible directions for the evolution of economic space within the Far Eastern North are formulated.
Economic space, Far East, North, economic zoning, macroeconomic zones, regions
J
I егианапистика
^Vfa у 11
"ШгШ
¿Mi äs. {
1 вЖ
igffi
ГА
ЛЗ>ЕЛ Г.
DOI: 10.14530/reg.2014. _
ПРОКАПАЛО Ольга Михайловна
Доктор экономических наук, учёный секретарь Институт экономических исследований ДВО РАН, ул. Тихоокеанская, 153, Хабаровск, Россия, 680042
PROKAPALO Olga
Mi khai lovna
Doctor of economics, scientific secretary Economic Research Institute FEB RAS, 153, Tikhookeanskaya Street, Khabarovsk, Russia, 680042
' Ж 4
Введение
Так как существует немало самых разных трактовок в определении того, что есть Дальний Восток и что есть Север, изначально зафиксируем, что мы понимаем под Дальневосточным Севером.
Мы рассматриваем Дальний Восток в пределах Дальневосточного федерального округа, отдавая себе отчёт в том, что Дальний Восток как территориальное экономическое образование и Дальний Восток как единица административно-территориального деления - не одно и то же. Что же касается Севера, то здесь ещё меньше однозначности в понимании границ этого территориального образования.
Если к этому добавить, что при написании данной статьи авторами преследовалась цель определения возможных направлений развития экономики Дальневосточного Севера, то следует признать: выбор критериев, которыми следует руководствоваться при определении границ, представлял собой вовсе не тривиальную задачу.
Конечно, всегда был и остаётся самый простой выбор критерия: идти вслед за «решениями партии и правительства». Но можно остаться и на почве научных суждений. В частности, можно вспомнить, что ещё В.П. Семёнов-Тян-Шанский говаривал: «солидная физико-географическая основа и дробность - это два краеугольных камня всякого правильного районирования» [13, с. 27].
Мы посчитали возможным, исходя из приведённой выше методологической посылки, в основу выделения Дальневосточного Севера положить «физико-географическую основу», то есть существующие к настоящему времени схемы физико-географического районирования1. Мы также посчитали возможным использовать и мелкомасштабные карты эколого-географического районирования, выполненные А.Г. Исаченко [8]. Наконец, для оценки степени агрессивности природной среды в отношении условий проживания населения и ведения экономической деятельности нами были использованы материалы, в том числе картографические, которые дают представление о характере и распространении стихийных природных процессов и степени комфортности проживания.
Что же касается «дробности», то это требование было учтено нами путём применения традиционного инструментария экономического районирования и зонирования. Учи-
Для интересующей нас территории обзор опытов физико-географического районирования был выполнен В.В. Ермошиным [6].
' я
8 I £
тывая цели данного исследования, пределы дробности были установлены достаточно высоко: мы посчитали возможным ограничиться выделением макроэкономических зон, а в их пределах - ареалов концентрации экономической деятельности и экономических центров, которые с известной долей условности можно рассматривать в качестве районоорганизующих центров мезо- и микроуровня.
В конечном счёте, Дальневосточный Север как территориальное экономическое образование отличается не только своими размерами, но и разнообразием условий ведения экономической деятельности, которое, в свою очередь, определяется совокупностью природных факторов. Поэтому, не останавливаясь подробно на рассмотрении этих факторов1, констатируем, что их влияние вполне отчётливо проявляется в формировании широтных макроэкономических зон в пределах Дальневосточного Севера.
В зависимости от целей исследования, а также от горизонта разрабатываемых прогнозов в пределах Дальневосточного Севера выделяют 3 или 4 макроэкономические зоны2.
Так как в данной работе нас интересуют возможные варианты развития Дальневосточного Севера в среднесрочной перспективе, то остановимся на варианте трёх макроэкономических зон: Крайний Север (Субарктика), Дальний Север и Ближний Север (рис. 1). Каждая из этих зон, будучи относительно однородной (если принимать во внимание природные условия ведения экономической деятельности и проживания населения), существенно отличается
DOI: 10.14530A-eg.2014. _
1 Этот вопрос достаточно подробно освещён в ряде публикаций, в том числе и одного из авторов данной статьи (к которым мы и отсылаем заинтересованного читателя: [2; 3; 5]).
2 При разработке прогнозов на период до 2030 г. выделялись 3 макроэкономические зоны [3], тогда как при разработке прогнозов развития экономики Дальневосточного макрорегиона на период до 2050 г. таких зон выделялось уже четыре [5].
от других прежде всего характером организации экономического пространства.
Основное внимание нами уделено выявлению специфики в формировании территориальных экономических систем и перспектив их развития как на уровне макроэкономических зон, так и субъектов РФ, расположенных в пределах Крайнего и Дальнего Севера (Республика Саха (Якутия), Камчатский край, Магаданская область и Чукотский автономный округ). Естественен вопрос: почему вне анализа оказался Ближний Север? Здесь можно было бы ограничиться указанием на то, что органы государственной статистики представляют экономическую информацию именно в разрезе субъектов РФ, а не макроэкономических зон. Но есть и ещё одна причина, имеющая содержательный характер, а именно: Ближний Север в настоящее время (а в обозримом будущем - в ещё большей мере) представляет собой своеобразную буферную (промежуточную) макроэкономическую зону, сочетающую в территориально-отраслевой структуре элементы как северной экономики, так и экономики вполне «не северной».
Есть ещё один аспект в оценке будущих состояний экономики Дальневосточного Севера, на который авторы хотели бы обратить внимание: роль институтов регионального развития. В имеющихся к настоящему времени документах, претендующих на роль стратегий (в том числе и региональных), решение экономических проблем видится довольно просто: больше инвестиций - и рост будет обеспечен. Более того, при этом как нечто данное принимается, что реализацией стратегий должны заниматься те же властные структуры, которые ответственны за реализацию текущих задач. А в тех случаях, когда по причинам скорее политического, нежели экономического свойства территориальные образования макроуровня воспринимаются как приоритетные, их перепору-
iS^tíiSÍ vV""'1 V" y'&fá^.jrji 4 ALA R V>S **..........- -
X J
В IMf Г E
кегионалмстика
iV'.í1
y\
eël ; _ Ja//
/
/ ЙГ
• ILK í.
DOI: 10.14530/reg.2014.3
CÖ
и
^
a
«
O
O U O
к л
ч
cö Л
и «
и
-е
О и о К F О H о о
И и
к л
ч
CÖ
Д
о ю H о
к
CÖ
л
H о о л с
и о
И о и F
s s
о К о
И
о
£
s
ш
• П. К Г.
- у
чают особым министерствам, что вряд ли оправдано1.
Как свидетельствует отечественный опыт, когда речь идёт о государственном регулировании экономических процессов на Севере, необходимы специальные организационные структуры, деятельность которых не только ориентирована на достижение общегосударственных экономических целей, но и учитывает специфику ведения экономической деятельности на территориях с экстремальными биоклиматическими условиями.
При работе над данной статьёй авторы в первую очередь опирались на результаты многолетних исследований по разработке средне- и долгосрочных прогнозов развития Дальневосточного федерального округа, выполненных в ИЭИ ДВО РАН под руководством академика П.А. Мина-кира [10; 14; 15; и др.]. Конечно, это не означает, что мы оставили без внимания результаты исследований коллег из других регионов. Также большим подспорьем для авторов послужили экономические карты, созданные в последние годы в ИЭИ ДВО РАН под руководством Д.С. Вишневского2.
Характеристика широтных макроэкономических зон Дальневосточного Севера
Существует немалое количество инструментов пространственного анализа экономики, и вряд ли в рамках данной статьи есть смысл сколько-нибудь подробно останавливаться на их описании, классификации, эволюции - это тема самостоятельного исследования3.
1 См. статью А.Н. Швецова в настоящем номере «Регионалистики» [17].
2 Речь в данном случае идёт о серии карт, включённые в упомянутые коллективные монографии [14; 15], и научно-справочном атласе [18].
3 В конце концов, заинтересованный читатель может вынести собственное суждение по этим вопросам, ознакомившись хотя бы с теми сводками, ко-
Наша задача много проще. Мы хотим показать, что далеко не исчерпан потенциал таких традиционных методов, как описательная статистика, экономическая картография и ретроспективный анализ. Этот традиционный инструментарий, по нашему мнению, не только может служить эффективным средством описания существующей организации экономического пространства в пределах того или иного территориального образования (в данном случае - Дальневосточного Севера). Он также небесполезен при разработке прогнозных состояний экономики.
Макроэкономическая зона Крайнего Севера в физико-географическом отношении - это тундра и лесотундра. Если быть до конца точными, то придётся признать, что в пределах этой макрозоны мы будем рассматривать не только Север, но и Арктику. То есть акваторию Северного Ледовитого океана с находящимися в её пределах островами и приморской полосой материковой суши.
В настоящее время и в обозримой перспективе масштабы экономической деятельности на территории этих островов, как и на прилегающих к ним морских акваториях, будут не настолько велики, чтобы говорить о самостоятельной Арктической макроэкономической зоне. Но вполне вероятно, что по мере увеличения масштабов транспортной работы на трассе Северного морского пути (СМП) акватории арктических морей, как и их побережье, можно будет рассматривать если и не как самостоятельную макроэкономическую зону, то как вполне самостоятельную аква-территориальную экономическую систему (или подзону).
Значительные площади горных тундр практически не заселены. Природные ус-
торые давно вышли в свет (начиная с работы П. Хаггета [16], в которой впервые появился сам термин «пространственный анализ», и ещё более ранней по времени публикации работы У. Айзарда [7]).
-ш-
ловия
• П. К Г.
большей части
территории зоны близки к экстремальным как для проживания «пришлого» населения1, так и для ведения экономической деятельности. Поэтому плотность населения в разрезе муниципальных районов колеблется в интервале от 0,01 до 0,1 чел. / км2. Несущими элементами системы расселения являются районные центры, расположенные или на морском побережье, или на судоходных реках. Все они выполняют транспортно-распределительные и организационно-хозяйственные функции, как правило, не выходящие за пределы «своих» административных районов. Людность их не превышает 1 тысячи человек; исключение -центр Чукотского автономного округа, г. Анадырь (13,5 тыс. человек).
Основными формами организации экономики являются традиционное аборигенное хозяйство (оленеводство, промысел морского зверя, охота и кустарные промыслы), горнопромышленные центры, непосредственно связанные с разработкой уникальных для национальной экономики минеральных ресурсов (алмазов, редких и драгоценных металлов), и
транспортно-логистические центры
восточного участка СМП. Экстремальные природные условия определяют не только широкое распространение вахтово-экспедиционных форм привлечения рабочей силы, но и создание локализованных систем инженерной инфраструктуры.
Зона Крайнего Севера, если не считать редкой сети автозимников и нескольких отрезков дорог с твёрдым покрытием в Чукотском автономном округе, лишена сухопутных путей сообщения. Перевозки грузов и пассажиров осуществляются воздушным или водным (речным и морским) транспортом. Роль опорных пунктов этой слабо развитой транспортной системы вы-
1 Речь идёт именно о «пришлом населении», то есть населении, которое прибыло в пределы данной экономической макрозоны из других регионов РФ и не является аборигенным.
ш
полняют транспортно-логистические центры на трассе СМП (Тикси, Певек, Провидения, Анадырь). По такой же схеме работает и электроэнергетика. На подавляющей части Крайнего Севера она представлена мелкими, преимущественно дизельными электростанциями, и только в Чукотском автономном округе работают небольшой мощности (35-55 МВт) тепловые станции, обслуживающие свой «куст» потребителей электроэнергии.
Макроэкономическая зона Дальнего Севера - это в первую очередь северная тайга, которую на Камчатке замещают лу-гово-лесные природно-территориальные комплексы, а в центральной Якутии - «северные прерии». Природные условия для жизни людей - малоблагоприятные. Плотность населения в среднем по экономической зоне составляет около 1,0 чел. / км2, но в пределах ареалов концентрации экономической деятельности (прежде всего в центральной Якутии) она возрастает до 10-15 чел. / км2.
Структура экономики в зоне Дальнего Севера более разнообразна по сравнению с Крайним Севером, но и здесь преобладает хозяйство аборигенов (охота, оленеводство, рыболовство, заготовка таёжных дикоросов и т.п.). Уже в силу этого экономическое пространство отличается достаточно высоким уровнем фрагментации, то есть отдельные экономические центры и ареалы концентрации экономической деятельности, в которых представлены добыча и первичная переработка биологических ресурсов и минерального сырья, практически не взаимодействуют друг с другом.
К этому следует добавить, что экономические центры, в отличие от Крайнего Севера, приурочены к месторождениям не только алмазов и драгоценных металлов, но и каменного угля, углеводородного и некоторых других видов минерального сырья, а в отдельных случаях - к местам с выгодным экономико-географическим положением и благоприятными условиями
для развития сельского хозяйства. Эти центры явились основой для формирования на Дальнем Севере ареалов концентрации экономической деятельности со сложной территориально-отраслевой
структурой экономики, в которой наряду с отраслями добывающей промышленности заметное место занимают сервисные отрасли.
Организация инфраструктурного комплекса имеет специфические особенности. В частности, основу транспортной системы формируют не железнодорожные магистрали (из таковых здесь только недостроенная Амуро-Якутская железнодорожная магистраль - АЯМ), а автомобильные дороги (в Якутии - реки Ленского бассейна).
Энергетическое хозяйство по большей части сосредоточено в изолированных друг от друга энергорайонах. Эти районы различаются по величине и составу генерирующих мощностей, в них используются местные энергоресурсы - гидроэнергия, уголь, природный газ. На редко заселённой и слабо освоенной территории электроэнергия генерируется мелкими, как правило, дизельными электростанциями. Последние работают на дальнепривозном топливе, зачастую используется сезонный завоз, что сказывается на стоимости производимой электроэнергии.
Всё вышеизложенное даёт основание согласиться с мнением: «Арктика, как и весь Север, сегодня не является единым народнохозяйственным комплексом»
[1, с. 8]. Добавим: и никогда не являлась таковым. Дело даже не в том, что северные и арктические регионы очень разные1, а в том, что сами условия (в первую очередь, природные) вовсе не предполагают формирование комплексных форм организации экономической деятельности, да к тому же на столь обширных территориях, каковыми являются Арктика и Север.
- у
ш
1 О многообразии «Северов» см., например, [9].
А вот с чем трудно согласиться, так это с тем, что «макрорегиональные программы развития, единые для всей Арктической зоны, работать не будут» [1, с. 9]. Действительно, если эти программы будут ориентированы на развитие всего и всея в пределах Арктики или Севера, то работать они не будут (да и не должны).
Но если вспомнить хотя бы немногое из теоретического наследия отечественной науки начала ХХ в., то ситуация будет выглядеть не так уж безрадостно. Говоря о «наследии», мы отдаём себе отчёт в том, что данный вопрос требует специального рассмотрения (а это выходит далеко за рамки заявленной нами темы), и поэтому мы ограничимся работами лишь двух авторов - В.П. Семёнова-Тян-Шанского и Н.П. Миротворцева [12; 11].
У первого мы находим мысль о том, что есть «местности, населённые и способные к местному самоуправлению и самодеятельности», и есть «местности пустынные ..., которые обречены частью ещё на долгие времена, частью навсегда остаться всецело на полном попечении центрального правительства и во всех отношениях управляться исключительно его органами» [12, с. 23]. К числу последних отнесены в первую очередь местности, «лежащие в северных, весьма суровых климатических условиях» [12, с. 25].
Наверное, с точки зрения поборников политкорректности классик не совсем прав, но такая оценка (что должен быть особый режим государственного воздействия на экономику регионов, отличающихся экстремальными природными условиями проживания и ведения экономической деятельности), как минимум, заслуживает внимания.
Как заслуживает внимания и позиция Н. П. Миротворцева, согласно которой «замыкание глубокого Сибирского севера в особую специальную зону с совершенно особыми естественно-историческими условиями и физико-географическими при-
знаками при специальных формах экономических взаимоотношений и при почти полной неосвоенности его человеком, невольно подсказывает мысль о выделении его в особую административно-экономическую единицу, управляющуюся на иных государственно-правовых основаниях, чем области, проектируемые по проектам экономического районирования в южных частях с более плотным населением» [11, с. 71]1.
При этом Н. П. Миротворцев последовательно различал два принципиально различных типа управленческих задач. К задачам общефедерального значения он считал возможным отнести следующее: «а) выяснение естественных ресурсов северных областей, полезных ископаемых, лесных, рыбных и пушных богатств и т.п., б) охрана природных богатств от хищнического и нерационального их использования, в) заботы об экономическом развитии севера, когда это диктуется общефедеральными потребностями, путём разработки полезных ископаемых, налаживания транспорта, внешнего и внутреннего товарообмена и г) точное определение местных и федеральных задач и форм их разрешения в зависимости от общегосударственной и мировой экономики» [11, с. 78]. Что же касается задач местного значения, то к их числу Н. П. Миротворцев относил «охрану и заботу о развитии народностей далёкого севера в порядке частноправового хозяйства» [11, с. 72].
Но на этом профессор Миротворцев не останавливается и идёт дальше: он считает, что сложившаяся система государственного регулирования экономики не в состоянии решать обозначенные выше управленческие задачи, а поэтому предла-
1 И хотя работа Н.П. Миротворцева посвящена Сибирскому (точнее - Азиатскому) Северу, следует иметь в виду, что, по его мнению, «с принципиальной точки зрения нет никакой разницы между сибирским севером и севером Европейской России и вопрос об административной реформе севера должен быть поставлен во всём объёме» [11, с. 78].
гает, как бы сказали сейчас, ввести новые экономические институты. Для обеспечения успешной реализации общефедеральных функций он полагает, что «наиболее рационально было бы возложить управление северными территориями на будущие федеральные представительства при южных сибирских областях для согласования местных и федеральных интересов» [11, с. 74]. То есть непосредственное управление из центра считалось им как минимум нежелательным.
Помимо институтов государственного регулирования экономики на северных территориях, этот автор предлагает развивать самые различные формы местного самоуправления, которые «должны базироваться на чрезвычайно разнообразных бытовых и национальных особенностях и на обычном праве» [11, с. 79]. Но это вовсе не означает, что государство устраняется от решения экономических проблем коренных жителей Севера. По мнению Н. П. Ми-ротворцева, одновременно с развитием местного самоуправления «необходимо создание института высококвалифицированной инспектуры для обеспечения свободного развития северных туземцев» [11, с. 79].
Конечно, и после 20-х гг. прошлого века многое предлагалось научным сообществом, и кое-что из этих предложений было реализовано в практике управления экономикой Арктики и Севера. Проведённый же авторами предельно краткий разбор всего лишь двух публикаций начала прошлого века имел целью обратить внимание современных исследователей российского Севера (как, впрочем, и лиц, принимающих решения) только на то, что программные документы должны учитывать не только неоднородность экономического пространства, но и длительный процесс выращивания институтов.
кегионалмстика
_
ч л 11
гГ: Г~Ш: ■ "V"1 'V' и^гЛ ¿.\А'.
Экономика Дальневосточного Севера в региональном разрезе
Прежде чем перейти к рассмотрению вынесенного в заголовок параграфа вопроса, остановимся кратко на том, какое место Дальневосточный Север занимает в структуре экономики ДФО. Для этого обратимся к анализу макроэкономических показателей.
Что следует из данных таблицы 1? Только то, что в настоящее время в экономике ДФО Север играет весьма заметную роль, однако в масштабах национальной экономики позиции Дальневосточного Севера значительно скромнее. Впрочем, если проанализировать всё те же макроэкономические показатели в пересчёте «на душу
DOI: 10.14530^.2014.3
'"■' ■ г-*-ч'' 1 К, - '!
Ш
населения», то ситуация меняется. И оказывается, что Дальневосточный Север не так уж и плох: и ВРП, и инвестиции в «подушном» расчёте выше не только дальневосточных, но общероссийских значений.
Что же касается динамики макроэкономических показателей Дальневосточного Севера в послекризисный период, то следует признать: все территории (кроме Чукотского автономного округа) демонстрировали устойчивое положительное развитие (табл. 2).
Приведённые показатели отражают динамику реального сектора экономики и вместе с тем иллюстрируют наличие структурных и качественных проблем, влияющих на характер экономической динамики. Успехи и/или провалы экономического развития территорий Севера связаны
Таблица1
Основные показатели Дальневосточного Севера в 2013 г.
Показатель Республика Саха (Якутия) Камчатский край Магаданская область Чукотский АО Удельный вес Севера в ДФО, % Удельный вес Севера в РФ, %
Территория, тыс. км2 3 083,5 464,3 462,5 721,5 76,7 27,7
Численность населения на 1 января 2014 г., тыс. человек 954,8 319,9 150,3 50,6 23,7 1,0
Среднегодовая численность занятых в экономике, тыс. человек 482,9 185,5 88,3 33,0 23,9 1,2
Валовой региональный продукт, млрд рублей * 540,4 127,0 76,9 48,8 29,4 1,6
Инвестиции в основной капитал, млрд рублей 193,8 32,6 32,2 10,4 33,0 2,0
Экспорт, млрд долл. США 4,7 0,7 0,2 0,05 21,8 1,2
Примечание: * - 2011 г.
Источник: Регионы России. Социально-экономические показатели. 2013. Стат. сборник. М.: 2013.
Л
Таблица 2
Индексы физического объёма отдельных макроэкономических показателей Дальневосточного Севера, РФ и ДФО в сопоставимых ценах, %
Показатель 2013 г. в процентах к 2008 г.
Якутия Камчатский край Магаданская область ЧАО ДФО РФ
Валовой региональный продукт * 106,2 108,3 106,2 89,8 114,1 101,8
Промышленное производство ** 120,7 141,7 126,4 96,5 128,5 105,4
Добыча полезных ископаемых 123,8 в 2,9 раза 136,4 94,3 125,2 106,0
Обрабатывающие производства 112,7 111,8 115,0 108,6 157,6 105,1
Инвестиции в основной капитал 105,3 154,0 126,5 141,7 122,5 108,6
Грузооборот по всем видам транспорта 113,7 198,7 105,2 174,3 142,0 101,0
Экспорт в 2 раза в 4 раза 151,9 в 40 раз 184,6 112,3
Реальные доходы населения 114,2 109,4 114,0 112,0 114,6 114,9
Примечания: * - 2011 г. в процентах к 2008 г.;
** - по видам экономической деятельности «Добыча полезных ископаемых», «Обрабатывающие производства» и «Производство и распределение электроэнергии, газа и воды». Источники: Регионы России. Социально-экономические показатели. 2009. Стат. сборник. М., 2009; Регионы России. Социально-экономические показатели. 2013. Стат. сборник. М., 2013.
со складывавшейся в течение длительного периода времени структурой экономики, которая заметно отличается от структуры экономики РФ и ДФО. По-прежнему отраслевые комплексы, специализирующиеся на добыче топливных, минерально-сырьевых и рыбных ресурсов, остаются высококонцентрированными по размещению в пределах национальной экономики. Так, индекс локализации1, рассчитанный для отрасли «добыча полезных ископае-
1 Индекс локализации представляет собой соотношение доли объёма выпуска 1-й отрасли в объёме валового выпуска в регионе ] с долей общего объёма выпуска 1-й отрасли в объёме валового выпуска в стране.
мых (без топливно-энергетических)», для Чукотского автономного округа составляет 6,6, а для Республики Саха (Якутия) и Магаданской области соответственно 7,2 и 8,5. Ещё более высокие значения индекса локализации характерны для отрасли «рыболовство и рыбоводство», а именно 63,0 для Камчатского края и 16,0 для Магаданской области.
Теперь остановимся более подробно на характеристике экономических условий отдельных территорий Севера ДФО.
Республика Саха (Якутия) по общеэкономическому потенциалу является одной из самых больших экономик на Дальнем Востоке. Высокие значения макропо-
кегионалмстика
казателей обеспечены сложившейся структурой экономики, основным звеном которой является добыча полезных ископаемых (алмазов, угля, драгоценных металлов). Основные параметры структуры ВРП Республики Саха (Якутия) приведены в таблице 3.
Лидирующее место в этом сегменте экономики занимает алмазодобывающая промышленность, на долю которой приходится 98% добычи алмазов в стране и 26% мировой добычи (2010 г.), что обеспечивает России второе место среди алмазодобывающих стран.
Добыча угля сосредоточена в ЮжноЯкутском угольном бассейне, поставляющем коксующийся уголь преимущественно на экспорт.
Особого упоминания заслуживает интенсивное развитие в последние годы
/ ч-
ш
DOI: 10.14530/reg.2014.3
газодобывающей промышленности, ориентированной на рынки стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Тогда как интенсивное развитие нефтепереработки ориентировано на внутриреспубликанский рынок.
Якутия обладает значительным аграрным производством, на долю которого приходится 16% валовой продукции сельского хозяйства ДФО (3 место). Аграрное производство представлено табунным мясным коневодством, разведением крупного рогатого скота и земледелием (Центральная Якутия).
Сдерживающим фактором развития экономики республики является транспортная инфраструктура. Поставки грузов осуществляются речным транспортом (сроки навигации - максимум 4 месяца) и по железной дороге. Общая протяжённость
Таблица 3
Структура валового регионального продукта Республики Саха (Якутии), %
Вид экономической деятельности 2005 2008 2012
Сельское хозяйство, охота, лесное хозяйство 4,1 3,3 2,3
Добыча полезных ископаемых 39,5 36,0 42,9
Обрабатывающие производства 2,9 2,0 2,0
Производство и распределение электроэнергии, газа и воды 3,8 3,6 3,8
Строительство 5,9 13,6 10,0
Оптовая и розничная торговля; ремонт автотранспортных средств, мотоциклов, бытовых изделий и предметов личного пользования 9,8 8,2 7,0
Транспорт и связь 7,2 9,2 10,6
Операции с недвижимым имуществом, аренда и предоставление услуг 11,6 6,1 4,4
Государственное управление и обеспечение военной безопасности; социальное страхование 3,6 5,9 6,4
Образование 4,8 5,1 4,4
Здравоохранение и предоставление социальных услуг 4,4 4,5 4,0
Прочие виды экономической деятельности 2,5 2,2
Источники: Национальные счета России в 2003-2010 гг. Стат. сб. М., 2011; Национальные счета России в 2005-2012 гг. Стат. сб. М., 2013.
ТГГЧ^С 'V и -: ' : , |:
regionalistica.org 2014 Том 1 № 3 16
' я
8 I £
РО!: 10.14530/гед.2014.
• - Ь-о „"■■' •. -Л' У
-Р— , УС ' ' 5* . -' Л'—',^ . " " ■
автомобильных дорог с твёрдым покрытием - 8,3 тыс. км, или 3,7 км на 1 000 км2 территории (один из самых низких показателей в РФ). В транспортной системе Якутии велико значение воздушного транспорта, связывающего большинство улусов с Якутском, где расположен международный аэропорт.
Экономическое пространство Якутии (рис. 2) вписано в границы двух макроэкономических зон (Крайнего Севера и Дальнего Севера) и отличается значительной неоднородностью, что связано в первую очередь с разнообразием природных условий и ресурсов (при низком уровне заселённости). Как результат - концентрация экономической деятельности в немногих ареалах, среди которых выделяются Центрально-Якутский и Южно-Якутский, расположенные на Дальнем Севере, и наличие обширных практически не заселённых территорий на Крайнем Севере.
Центрально-Якутский ареал расположен на пересечении важнейших транспортных коммуникаций республики, охватывая наиболее заселённые и экономически освоенные её части. Здесь сосредоточена большая часть обрабатывающей промышленности Якутии и производится свыше половины её сельскохозяйственной продукции.
Южно-Якутский ареал охватывает территорию с крупнейшими в стране минеральными и энергетическими ресурсами, освоению которых способствует благоприятное транспортно-географическое положение. Основу экономики составляют угледобыча и электроэнергетика. За пределами этих двух ареалов на Дальнем Севере сформировался ряд промышленных структур, приуроченных к месторождениям уникальных полезных ископаемых.
В макроэкономической зоне Крайнего Севера преобладает традиционное хозяйство коренных малочисленных народов Севера (КМНС). Основу систем расселения здесь образует редкая сеть центров
муниципальных районов, на которую накладывается ещё более редкая сеть промышленных и транспортных центров, приуроченных либо к трассе СМП, либо к месторождениям благородных металлов.
Камчатский край по объёму ВРП в 2011 г. занимал 6 место среди дальневосточных субъектов РФ, на его долю приходилось 4,5% суммарного ВРП ДФО. Структура экономики края относительно стабильна в течение длительного периода времени. Экономической специализацией традиционно является рыбная промышленность (рыболовство и рыбопереработка, рыборазведение), обеспечивающая основную часть ВРП (табл. 4).
На долю Камчатского края приходится 35,6% добычи рыбы и морепродуктов и 51,1% производства пищевой рыбной продукции ДФО. Основная часть продукции рыбной промышленности (более 70%) поставляется на экспорт в Республику Корея, Японию, США и КНР.
В последние годы в хозяйстве края растёт значение добычи полезных ископаемых - драгоценных металлов и комплексных медно-никелевых руд.
Основной вид транспорта для перевозки массовых грузов в крае - морской. Автомобильными дорогами обеспечена меньшая часть территории края, вследствие чего большинство муниципальных районов не имеет наземной связи с краевым центром, западные районы не связаны с восточными, северные - с южными.
Сельское хозяйство края имеет местное значение и сконцентрировано в долине р. Камчатка. На севере края распространено оленеводство, которым преимущественно занимаются представители КМНС, а в окрестностях Петропавловска-Камчат-ского - сельское хозяйство пригородного типа.
Экономическое пространство Камчатского края (рис. 3) отличается крайней неоднородностью. Выделяется единственный ареал концентрации экономической
и-гг
Таблица 4
Структура валового регионального продукта Камчатского края, %
Вид экономической деятельности 2005 2008 2012
Сельское хозяйство, охота, лесное хозяйство 5,6 3,8 3,0
Рыболовство, рыбоводство 19,5 18,3 13,9
Добыча полезных ископаемых 3,9 3,0 4,4
Обрабатывающие производства 8,0 7,5 9,6
Производство и распределение электроэнергии, газа и воды 8,9 6,0 7,2
Строительство 5,1 6,0 7,6
Оптовая и розничная торговля; ремонт автотранспортных средств, мотоциклов, бытовых изделий и предметов личного пользования 12,0 11,4 9,9
Транспорт и связь 6,4 6,3 6,8
Операции с недвижимым имуществом, аренда и предоставление услуг 4,8 5,5 5,4
Государственное управление и обеспечение военной безопасности; социальное страхование 9,4 16,7 16,6
Образование 5,6 5,3 5,0
Здравоохранение и предоставление социальных услуг 7,6 7,4 7,7
Прочие виды экономической деятельности 2,8 2,9
Источники: Национальные счета России в 2003-2010 гг. Стат. сб. М., 2011; Национальные счета России в 2005-2012 гг. Стат. сб. М., 2013.
деятельности, сложившийся в пределах Петропавловской городской агломерации. Здесь сосредоточено более 80% населения края и основная часть экономического и интеллектуального потенциала. Остальная часть территории края, за исключением узких участков морского побережья (где разместилась редкая цепочка рыбацких поселений) и долины р. Камчатка (с сельскохозяйственными и лесопромышленными поселениями), используется в качестве оленьих пастбищ и охотничьих угодий главным образом КМНС.
В структуре экономики Магаданской области доминирующее положение занимает добыча полезных ископаемых, а точнее - золотодобывающая отрасль (табл. 5). Область обладает уникальными
месторождениями золота и серебра, которые концентрируются прежде всего в крупнейшей в России Яно-Колымской золоторудной провинции.
Второе место в экономике региона занимает рыбное хозяйство, которое представлено прибрежным рыболовством (в первую очередь лов тихоокеанского лосося) и активным промыслом в Охотском море.
Добыча угля имеет местное значение. В то же время (по предварительным данным) весьма значительны ресурсы углеводородного сырья, приуроченные к участкам Магаданского шельфа [4].
По сравнению с другими северными регионами ДФО Магаданская область обладает относительно развитой энергетиче-
Ь N Е
regionalistica.org 2014 Том 1 № 3
и-гг
Таблица 5
Структура валового регионального продукта Магаданской области, %
Вид экономической деятельности 2005 2008 2012
Сельское хозяйство, охота, лесное хозяйство 2,1 2,3 1,9
Рыболовство, рыбоводство 3,2 4,5 3,1
Добыча полезных ископаемых 27,1 17,1 18,6
Обрабатывающие производства 3,8 2,3 2,8
Производство и распределение электроэнергии, газа и воды 11,3 8,1 8,7
Строительство 3,3 5,9 6,7
Оптовая и розничная торговля; ремонт автотранспортных средств, мотоциклов, бытовых изделий и предметов личного пользования 13,6 9,4 14,2
Транспорт и связь 7,7 8,1 6,2
Операции с недвижимым имуществом, аренда и предоставление услуг 6,1 6,7 5,8
Государственное управление и обеспечение военной безопасности; социальное страхование 8,4 20,5 16,3
Образование 4,8 5,2 5,0
Здравоохранение и предоставление социальных услуг 6,1 7,4 7,2
Прочие виды экономической деятельности 2,5 2,5 3,5
Источники: Национальные счета России в 2003-2010 гг. Стат. сб. М., 2011; Национальные счета России в 2005-2012 гг. Стат. сб. М., 2013.
ской и транспортной инфраструктурой.
Почти вся область, за исключением северо-восточной её части (которая относится к Крайнему Северу), находится в пределах Дальнего Севера. Именно в этой макроэкономической зоне сформировались два ареала концентрации хозяйственной деятельности, вмещающие, по существу, весь экономический потенциал области (рис. 4).
Колымский ареал (20% населения области) охватывает западную и центральную части области. Наряду с золотодобывающей промышленностью в пределах этой территории сосредоточена большая часть производства электроэнергии, добычи угля и автотранспортного хозяйства области.
Магаданский ареал (75% населения области), основой которого является Магаданский промышленно-транспортный узел, обладает диверсифицированной экономикой (морской и воздушный транспорт, обрабатывающие производства, научно-производственные организации межрегионального значения). Здесь сосредоточены продовольственная сельскохозяйственная база области и рыбная промышленность.
Чукотский автономный округ (ЧАО) расположен на крайнем северо-востоке России. Это наиболее отдалённый и труднодоступный регион России.
Природно-ресурсный потенциал округа значителен, однако находится в разной степени изученности и освоенности.
ТГГЧ^С 'V -■ ' : , |:
regionalistica.org 2014 Том 1 № 3 21
regionalistica.org 2014 Том 1 № 3
кегианалиспжа
"Г""'-'
]) К I.
ш
Это в первую очередь драгоценные металлы: золото (около 10% разведанных запасов и ещё большая доля прогнозных ресурсов РФ) и серебро. Разведаны запасы олова и вольфрама, выявлены месторождения меди, молибдена, ртути. Топливно-энергетические ресурсы представлены месторождениями каменного и бурого углей, а также находящимися на начальной стадии изучения месторождениями нефти и газа на шельфе омывающих Чукотку морей.
Системообразующим элементом экономики является добыча полезных ископаемых, доля которой увеличилась с 29,9% в 2008 г. до 35,2% в 2012 г. (табл. б). В структуре промышленного производства (и экономики региона в целом) доминирующее положение занимает добыча дра-
DOI: 10.14530^.2014.3
«¡ШШшё
гоценных металлов, особенностью которой является резко выраженная локализация: на месторождение «Купол» в 2010-2011 гг. приходилось более 80% добычи чукотского золота и около 95% - серебра. Разработка этого месторождения позволила округу выйти на второе место в ДФО по добыче золота. Добыча драгоценных металлов, а также небольшое по уловам рыболовство -это те виды экономической деятельности на Чукотке, в развитии которых наблюдается положительная динамика. В сельском хозяйстве преобладает оленеводство. Остальные отрасли (кроме птицеводства) настолько снизили объёмы производства, что потеряли товарное значение.
Транспортный комплекс ЧАО в результате отсутствия наземных магистралей круглогодичного действия представлен
Таблица6
Структура валового регионального продукта Чукотского автономного округа, %
Вид экономической деятельности 2005 2008 2012
Сельское хозяйство, охота, лесное хозяйство 1,6 1,6 1,5
Рыболовство, рыбоводство 4,2 1,1 1,4
Добыча полезных ископаемых 7,5 29,9 35,2
Обрабатывающие производства 1,2 0,7 0,2
Производство и распределение электроэнергии, газа и воды 15,3 16,7 11,5
Строительство 20,3 9,3 11,1
Оптовая и розничная торговля; ремонт автотранспортных средств, мотоциклов, бытовых изделий и предметов личного пользования 8,9 5,8 10,0
Транспорт и связь 8,3 5,1 4,8
Операции с недвижимым имуществом, аренда и предоставление услуг 3,8 3,2 1,1
Государственное управление и обеспечение военной безопасности; социальное страхование 12,0 14,4 11,4
Образование 7,2 4,4 4,2
Здравоохранение и предоставление социальных услуг 7,7 6,2 5,3
Прочие виды экономической деятельности 2,7 1,6 2,3
Источники: Национальные счета России в 2003-2010 гг. Стат. сб. М., 2011; Национальные счета России в 2005-2012 гг. Стат. сб. М., 2013.
ТГГЧ^С ' V -■ ' : , 11
regionalistica.org 2014 Том 1 № 3 23
¿¿0 . К
1 вЖ
///
(¿Ж ■
ГА
РО!: 10.14530/гед.2014.
-р— —;«' >-С .. г> && ' 5"'" ■'г ' ' Ф "'Ч ? ■
только воздушным и морским видами транспорта. В зимний период большая часть перевозок осуществляется по автозимникам.
Энергетическая инфраструктура округа представлена небольшими по мощности ТЭЦ и АЭС в Билибино (выполняет роль электрической станции межрайонного значения), а также предприятиями малой энергетики, действующими в автономном режиме.
В отличие от рассмотренных выше регионов, экономическое пространство ЧАО (рис. 5) характеризуется крайней разреженностью и фрагментарностью. Около 40% населения ЧАО размещается на самой большой его равнинной территории - в пределах Анадырской низменности. Именно здесь формируется топливно-энергетическая база Чукотки на основе использования угля (в первую очередь Бе-ринговского месторождения) и прогнозных ресурсов углеводородного сырья Анадырского нефтегазоносного бассейна. На обширных равнинных пастбищах содержится самое многочисленное и продуктивное в регионе стадо оленей. Биологические ресурсы прибрежных вод и некоторых рек позволяют развивать промышленное рыболовство.
Другой ареал, где сосредоточено около 50% сельского населения округа (в основном это КМНС), сложился на северо-востоке, в пределах Чукотского полуострова. Здесь основу хозяйства береговых чукчей и эскимосов составляет морской зверобойный промысел.
Ещё один ареал охватывает основную часть значимых в масштабе страны разрабатываемых, осваиваемых и наиболее перспективных месторождений золота, серебра и цветных металлов (золото-серебряные месторождения «Купол» и «Майское», золото-медное месторождение «Песчанка» и др.). Организационные центры - г. Билибино и г. Певек - выполняют роль сервисных центров для тяготеющих к
ним горнопромышленных предприятий; первый - в качестве транспортно-логисти-ческого центра, второй - энергетического.
Возможные направления развития Дальневосточного Севера
На развитие экономики Дальневосточного Севера в средне- и долгосрочной перспективе решающее значение будут оказывать специфические для данной территории физико-географические и социально-экономические факторы, охарактеризованные выше.
Поэтому основными элементами территориальной структуры экономики Крайнего Севера, исходя из особенностей при-родно-ресурсного потенциала и сложившихся технологий его использования в рамках традиционного хозяйства аборигенного населения, останутся однородные территориальные экономические образования (сектора и, возможно, районы микроуровня). Центры таких районов (как правило, сельские поселения), предоставляющие по большей части кочевому населению услуги административного и социально-культурного характера, должны по изложенным выше причинам обладать соответствующей инфраструктурой.
Промышленные и транспортно-распределительные центры, связанные с разработкой дефицитных (стратегически важных) для национальной экономики минерально-сырьевых ресурсов (в первую очередь алмазов и драгоценных металлов), невелики по размерам и являются скорее экономическими анклавами, элементами экономического пространства не столько регионального, сколько национального уровня.
Ситуация может существенно измениться в случае значительного увеличения транспортной работы в восточной части СМП, включая международный транзит из Западной Европы в страны восточной
^егионалмстика
iV'.í1
LA.
fi! T . ■ ч
• ILK í.
DOI: 10.14530/reg.2014.3
г у
р
к о й ы н м о н о т в а
й и к с т о
к
у
Ч
o
S
/ Ж
ь I
ГА
Азии, а также поставки сжиженного газа и нефти с месторождений сибирского сектора Арктики.
В этом случае возможно не только дальнейшее развитие транспортно-логистических функций в уже существующих портах (Тикси, Певек, Провидение, Эгвекинот), но и развитие (как это имеет место на Аляске и Канадском Севере) круизного туризма на Чукотке.
Что касается Дальнего Севера, то основными несущими элементами территориальной структуры его экономики останутся мелкие промышленные (реже - промышленные узлы) и транспортно-распределительные центры, связанные с разработкой дефицитных (стратегически важных) для национальной экономики минерально-сырьевых ресурсов, а также с обслуживанием нужд традиционной экономики малочисленных народов Севера. Используя терминологию Н.Н. Колосовского, можно сказать, что в пределах зоны Дальнего Севера преобладает мелкоочаговый тип пространственной организации экономики. И нет никаких веских оснований считать, что в обозримой перспективе произойдут радикальные изменения.
Однако преобладание мелкоочагового типа хозяйственного освоения вовсе не исключает, во-первых, сохранения значительных пространств, в пределах которых будет преобладать традиционное хозяйство коренных народностей Севера, а во-вторых, развития крупных очагов хозяйственного освоения, потенциальных центров экономических районов мезоуровня.
Центрами крупных очагов выступают городские агломерации Якутска, Магадана и Петропавловска-Камчатского, которые в настоящее время уже выполняют функции ядер районообразования, прежде всего в качестве транспортно-логистиче-ских центров золотодобывающих районов Колымы, морехозяйствннного комплекса Камчатки и центральной части Якутии.
Маловероятно, что в обозримой пер-
РО!: 10.14530/гед.2014. _
ш
спективе обозначенные выше экономические мезорайоны образуют полосу сплошного хозяйственного освоения. Более того, представляются малопродуктивными попытки формирования сети магистральных железных дорог в пределах Дальнего Севера, то есть механистическое перенесение в районы Дальнего Севера подходов, разработанных для иных природных и социально-экономических условий.
Это вовсе не означает, что на Дальнем Севере отсутствует необходимость в опережающем развитии производственной и социальной инфраструктуры. Вопрос заключается в другом: какая инфраструктура нужна на Дальнем Севере? Она должна не только обеспечивать региональное развитие, но и быть адекватна специфическим условиям Дальнего Севера. Она должна учитывать разреженность экономического пространства, агрессивность и в то же время уязвимость природных комплексов, ресурсы которых являются основой хозяйства малочисленных народностей Севера. Наконец, инфраструктура в районах Дальнего Севера должна учитывать то обстоятельство, что во всё большей мере процессы хозяйственного освоения будут опираться на вахтовые и экспедиционные методы, что повлечёт за собой создание временных поселений. В свою очередь, эти временные поселения могут быть эффективны только в случае создания тыловых баз, опирающихся на систему постоянных поселений, прежде всего городских.
Вне упомянутых трёх районов мезо-уровня на разных фазах жизненного цикла находятся экономические микрорайоны, в частности, Западно-Якутский алмазодобывающий район, а также отдельные экономические центры и промышленные узлы.
Наконец, в пределах северной тайги на значительных пространствах будет преобладать традиционное хозяйство коренных жителей Севера.
1 эгионалистика
/ . ■ '.: 1 .. " _ -"-¿'Г'.' К',-; ' >' 1 \ ', % \
Гч------- 1 а »--Г"- ■ ■ • ■-- ■, ■ у.
К-1ГГ
'Ш
^ШшгЫ^тш^^' и^г 1-И
Заключение
В последние годы имеет место рост интереса и со стороны государства, и со стороны бизнеса (причём не только отечественного) к российскому Северу и к Арктике. Причины тому лежат на поверхности: во-первых, причины экономические -уникальные по своим запасам минерально-сырьевые ресурсы (в первую очередь углеводородов); во-вторых, геополитические -Арктика становится ареной столкновения интересов не только отдельных стран, но и блоков.
Возможно (хотя и с некоторым запозданием, но всё-таки), государство российское наконец-то осознало необходимость осуществления внятной политики по отношению к Арктике как целостному территориальному образованию: приняты и 1 2 «Программа» , и «Стратегия» развития
Арктической зоны РФ.
Мы в данной статье не ставили цели сколько-нибудь подробно проанализировать эти документы, а тем более - дать рекомендации властным структурам относительно того, каким образом им использовать сии документы в своей практической деятельности. Некоторые положения этих документов представляются нам как минимум спорными. В частности, чего стоит только определение границ Арктической зоны. Но есть один аспект, мимо которого трудно пройти.
Речь идёт о механизмах реализации целевых установок, содержащихся в указанных программных документах. Формально они есть. Однако если присмотреться внимательнее, то можно обнаружить, что основными механизмами реали-
1 Постановление Правительства РФ от 21 апреля 2014 г. № 366 «Об утверждении государственной программы «Социально-экономическое развитие Арктической зоны Российской Федерации на период до 2020 года»».
2 Стратегия развития Арктической зоны Российской Федерации и обеспечения национальной безопасности на период до 2020 года (Шр:/^оуегп-ment.ru/news/432/).
зации уже упоминавшейся «Стратегии» (пункт 20 раздела IV «Механизмы реализации Стратегии») являются: «а) государственная программа социально-экономического развития Арктической зоны Российской Федерации на период до 2020 года; б) иные государственные программы Российской Федерации, федеральные и ведомственные целевые программы, а также отраслевые стратегии, региональные и муниципальные программы, программы крупных компаний, предусматривающие мероприятия, направленные на комплексное развитие территории Арктической зоны Российской Федерации».
Понять, как программа, даже если она государственная, становится механизмом реализации стратегии, крайне сложно. Более полувека назад в рамках стратегического менеджмента сложилось представление о том, что реализация стратегии сопровождается изменением структуры организации, в первую очередь - её управляющей подсистемы. Не меньшую историю также имеет никем не оспариваемое положение, согласно которому оперативное и стратегическое управление отличаются друг от друга не только длительностью, но и характером решаемых управленческих задач.
К сожалению, ни в «Стратегии», ни в «Программе» даже не упоминается, какие институты развития Арктики будут заниматься реализацией содержащихся в этих документах задач. Единственное упоминание институтов можно встретить в пункте 23 «Стратегии»: «Внебюджетное финансовое обеспечение реализации Стратегии осуществляется на принципах государственно-частного партнёрства, за счёт средств институтов развития, международных финансовых институтов и иностранных инвестиций в реализацию перспективных инфраструктурных, социальных, инновационных, природоохранных и иных проектов».
По большому счёту, разработчиками программных документов предусматрива-
Ispciap ■
кегноналмстика
/ if
Aл 'I
ГА
trbl ( 1 Т ' ■ "-"■■■■■¿i \D--E \L %
'ШШкШ^' Vvr 1-И
ется достаточно традиционное решение проблем освоения российской Арктики (как, впрочем, и Севера). Если коротко, то речь идёт об инвестиционной накачке экономики Арктической зоны. При этом основные усилия направлены на создание добывающих мощностей в нефтегазовой отрасли.
Но, как свидетельствует опыт (не только зарубежный, но и отечественный), если мы действительно ставим целью устойчивое развитие экономики, то никак не обойтись, во-первых, без комплексных исследований Арктической зоны, проводимых на междисциплинарной основе, и, во-вторых, без создания эффективной системы институтов экономического развития не «вообще», а именно Арктической зоны.
Список литературы
1. Андреева Е.Н. Арктика: что тормозит реализацию федеральных программ? // ЭКО. 2010. № 12. С. 5-27.
2. Вишневский Д.С., Демьяненко А.Н. Макроэкономическое зонирование как метод регионального стратегического анализа: Дальний Восток России // Пространственная экономика. 2010. № 4. С. 6-31.
3. Вишневский Д.С., Демьяненко А.Н. Внутрирегиональное разнообразие // В кн.: Тихоокеанская Россия - 2030: сценарное прогнозирование регионального развития / под ред. П.А. Минакира. Хабаровск: ДВО РАН, 2010. С.148-168.
4. Гальцева Н.В. Предпосылки и перспективы реструктуризации экономики Магаданской области. М.: КомКнига, 2009. 320 с.
5. Демьяненко А.Н. Пространственная дифференциация условий экономического освоения и развития // В кн.: Синтез научно-технических и экономических прогнозов: Тихоокеанская Россия - 2050 / под ред. П.А. Ми-накира, В.И. Сергиенко. Владивосток: Даль-наука, 2011. С. 675-704.
6. Ермошин В.В. Комплексное природное районирование // В кн.: Геосистемы Дальнего Востока России на рубеже ХХ-ХХ1 веков: в 3 т. Т.1. Природные геосистемы и их компо-
■
ненты. Владивосток: Дальнаука, 2008. С. 268294.
7. Изард У. Методы регионального анализа. М.: Прогресс, 1966. 659 с.
8. Исаченко А.Г. Ландшафтная структура Земли, расселение, природопользование. СПб.: Изд-во СПбУ, 2008. 320 с.
9. Лаженцев В.Н. Пространственное развитие (примеры Севера и Арктики) // Известия Коми научного центра УрО РАН. 2010. №. 1. С.97-104.
10. Минакир П.А., Демьяненко А.Н. Сценарное прогнозирование // Федерализм. 2012. № 1. С. 29-44.
11. Миротворцев Н.П. Об экономическом и административном устройстве необжитых территорий Сибирского севера // Бюллетень Госплана. 1923.№ 10. С. 70-79.
12. Семенов-Тян-Шанский В. О могущественном территориальном владении применительно к России: Очерк по политической географии. СПб., 1915. 33 с.
13. Семенов-Тян-Шанский В.П. Район и страна. М.-Л.: Госиздат, 1928. 311 с.
14. Синтез научно-технических и экономических прогнозов: Тихоокеанская Россия - 2050 / под ред. П.А. Минакира, В.И. Сергиенко. Владивосток: Дальнаука, 2011. 912 с.
15. Тихоокеанская Россия - 2030: сценарное прогнозирование регионального развития / под ред. П.А. Минакира. Хабаровск: ДВО РАН, 2010. 560 с.
16. Хаггетт П. Пространственный анализ в экономической географии. М.: Прогресс, 1968. 391 с.
17. Швецов А.Н. Региональная политика в структуре органов государственного управления: взлёты и падения Минрегионразвития // Регионалистика. 2014. Т. 1. № 3. С. 76-85.
18. Экономическое пространство Дальневосточного федерального округа в географических картах: научно-справочный атлас / отв. ред. П.А. Минакир. Хабаровск: ИЭИ ДВО РАН, 2013. 36 с.
References
1. Andreeva Е.N. Arctic: What Hinders the Implementation of Federal Programs? ECО. 2010. No. 12. Pp. 5-27. (In Russian)
Ш-Т"
Щ:
1 эгионалистика
/ .г! -~ ' л' •', \с\\
ЖЖ К
1 вЖ
N
к-irr t
/// 'Li ■
j?\ 'i
Ж-ä
ГА
I) I I.
WT V^l
2. Vishnevskiy D.S., Demyanenko A.N. Mac-roeconomic Zoning as a Method of Strategic Analysis: the Russian Far East. Prostranstvennaya economika [Spatial Economics]. 2010. No. 4. Pp. 6-31. (In Russian)
3. Vishnevskiy D.S., Demyanenko A.N. IntraRegional Diversification. In: The Pacific Russia -2030: Scenario Forecasting for Regional Development. Ed. by P.A. Minakir. Khabarovsk, 2010. Pp. 148-168. (In Russian)
4. Galtseva N.V. Background and Perspectives of Economic Restructuring of Magadan Region. Moscow, 2009. 320 p. (In Russian)
5. Demyanenko A.N. Spatial Differentiation of the Conditions for Economic Development and Growth. In: The Synthesis of Scientific-Technological and Economic Forecasts: Pacific Russia - 2050. Ed. by P.A. Minakir, V.I. Ser-gienko. Vladivostok, 2011. Pp. 675-704. (In Russian)
6. Ermoshin V.V. Complex natural zoning. In:
Geosystems of Far East of Russia on Boundary of XX-XXI Centuries. Vol. I. Natural Geosystems and Their Components. Vladivostok, 2008. Pp. 268-294. (In Russian)
7. Isard W. Methods of Regional Analysis: an Introduction in Regional Science. Moscow, 1966. 659 p. (In Russian)
8. Isachenko A.G. Landscape Structure of Earth, Settlement, Environmental Management. S.-Petersburg, 2008. 320 p. (In Russian)
9. Lazhentsev V.N. Spatial Development (North and Arctic Regions as Examples). Izvestija Komi nauchnogo centra UrO RAN [Proceedings of the Komi Science Centre of the Ural Branch of RAS]. 2010. No. 1. Pp. 97-104. (In Russian)
10. Minakir PA., Demyanenko А.N. Regional Scenario Forecasting. Federalizm. 2012. No. 1. Pp. 29-44. (In Russian)
11. Mirotvortsev N.P. On Economic and Administrative Structure of the Wilderness Territories of Siberian North. Bjulleten Gosplana [Bulletin of the State Planning Commission]. 1923. No. 10. Pp. 70-79. (In Russian)
12. Semyonov-Tyan-Shansky V.P. On Mighty Territorial Possession in Relation to Russia: Essays on Political Geography. S.-Petersburg, 1915. 33 p. (In Russian)
13. Semyonov-Tyan-Shansky V.P. Rayon and Country. Moscow-Leningrad, 1928. 311 p. (In
DOI: 10.14530/reg.2014. _
' Ж 4
Russian)
14. The Synthesis of Scientific-Technological and Economic Forecasts: Pacific Russia - 2050. Ed. by P.A. Minakir, V.I. Sergienko. Vladivostok, 2011. 912 p. (In Russian)
15. The Pacific Russia - 2030: Scenario Forecasting for Regional Development. Ed. by P.A. Minakir. Khabarovsk, 2010. 560 p. (In Russian)
16. Haggett P. Locational Analysis in Human Geography. Moscow, 1968. 391 p. (In Russian)
17. Shvetsov A.N. Regional Policy in the Structure of State Governance: The Rises and Falls of the Ministry of Regional Development. Regionalistica [Regionalistics]. 2014. Vol. 1. No. 3. Pp. 76-85. (In Russian)
18. Economic Space of Far East Federal District on Geographical Maps: Scientific-Reference Atlas. Ed. by P.A. Minakir. Khabarovsk, 2013. 36 p. (In Russian)
Для цитирования:
Демьяненко А.Н., Прокапало О.М. Экономическое пространство Дальневосточного Севера // Регионалистика. 2014. Т. 1. № 3. С. 6-29.
For citing:
Demyanenko A.N., Prokapalo O.M. Economic Space of Far Eastern North. Regionalistica [Regionalistics]. 2014. Vol. 1. No. 3. Pp. 6-29. (In Russian)
