CC BY
139
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2009. № 4 (21). С. 149-155. © Л.А. Терехова, 2009
УДК 347.9
РОССИЙСКОЕ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО О ПЕРЕСМОТРЕ СУДЕБНЫХ ПОСТАНОВЛЕНИЙ, ВСТУПИВШИХ В ЗАКОННУЮ СИЛУ
THE RUSSIAN PRE-REVOLUTIONARY LEGISLATION ABOUT THE RECONSIDERATION OF THE JUDICIAL DECISION,
ENTERED INTO FORCE
Л.А. ТЕРЕХОВА L.A. TEREKHOVA
Рассматриваются основные черты дореволюционного процессуального законодательства об обжаловании и пересмотре решений, вступивших в законную силу, а также возможности использования исторического опыта.
The article is devoted to civil procedure legislation about court's decisions retrial, it's main characteristics in Russian legislation before 1917, and possibilities of using history experience.
Ключевые слова: апелляция, обжалование, Устав гражданского судопроизводства, кассация, пересмотр решения.
Key words: appeal, appeal, the Charter of Civil Procedure, revocation, revision of the decision.
Поиски оптимальной модели пересмотра судебных актов, вступивших в законную силу, заставляют присматриваться не только к зарубежному опыту, но и к достаточно продуманной и логичной системе пересмотра, существовавшей в дореволюционном законодательстве России.
По правилам Устава гражданского судопроизводства (далее - УГС) существовали обыкновенные и особенные (чрезвычайные) способы обжалования решений. Первые были направлены на изменение решения по отношению как к фактической, так и юридической стороне дела (апелляция). Апелляционные жалобы на решения окружного суда, мирового судьи и другие решения суда первой степени подавались в судебную палату, мировому съезду (суду второй степени). Обжалование определений суда второй степени считалось особенным (чрезвычайным) и по отношению к оценке фактической стороны дела не допускалось.
Е.А. Нефедьев подчёркивал, что «решение суда второй степени, при проведении начала двух инстанций, может быть обжаловано только со стороны законности его, причём существо дела совершенно не затрагивается» [1].
Все виды чрезвычайного способа обжалования объединялись одним выражением -просьбы об отмене решения, но имели варианты: 1) просьбы о кассации; 2) просьбы о пересмотре решений; 3) просьбы не участвовавших в деле лиц.
Чрезвычайный способ обжалования возбуждал производство, именовавшееся кассационным, цель которого состояла в «охранении» точного и неуклонного соблюдения закона и установлении единства в деле толкования и применения законов. В связи с этим, отмечал Т.М. Яблочков, кассационное производство требует сосредоточения в едином учреждении и таковым учреждением являлся Правительствующий сенат (вместе с тем Т.М. Яблочков отмечает, что обсуждавшиеся в то время поправки в УГС предлагали передачу кассационных функций по делам участковой подсудности судебным палатам для облегчения исполнения Сенатом лежащих на нём задач) [2]. Сенат отправлял внешний судебный надзор над всеми судами империи. Если Сенат удовлетворял жалобу, то отменял обжалуемое решение и возвращал дело в судебную палату для постановления нового решения согласно его указанию. В этом порядке выражалась кассационная система об-
жалования. Верховный кассационный суд сам дела не перерешал, он лишь «кассировал», т. е. отменял решение.
Просьбы о кассации решений допускались: а) в случае явного нарушения прямого смысла закона или неправильного его толкования; б) в случае нарушения обрядов и форм судопроизводства, столь существенных, что вследствие несоблюдения их судебное решение невозможно было оставить в силе; в) в случае нарушения пределов ведомства или власти, предоставленных законом судебной палате.
Предполагалось, что закон может быть нарушен двояко: а) суд может применить ненадлежащий закон; б) суд может извратить смысл закона. В том и другом случае решение не может сохранить авторитет legis specialis, а потому должно быть кассировано Сенатом.
Следует отметить, что тяжущийся, не протестовавший в первых двух инстанциях против нарушения материальных законов, тем не менее, вправе был в своей кассационной жалобе впервые указать на это нарушение и на этом основании просить об отмене решения. Это право кассатор имел даже тогда, когда он сам ссылался в апелляционной инстанции в подтверждение своих требований или возражений на тот закон, который затем был неправильно применён при разрешении спора.
Е.В. Васьковский отмечал, что нарушение норм материального права толкуется широко. Кассационным поводом считалось даже неправильное толкование судебной палатой прежнего судебного решения, состоявшегося между тяжущимися [3]. Он же подчёркивал, что хотя проверке Сената подлежала только юридическая, но не фактическая сторона дела, однако он (Сенат) входил в рассмотрение и фактических обстоятельств дела в тех случаях, когда тяжущиеся жаловались на то, что суд при установлении и оценке этих обстоятельств допустил нарушение предписанных законом правил, например, извратил смысл письменных документов или свидетельских показаний, не установил существенных обстоятельств дела и т. п. [4]. Много внимания особенностям этого варианта просьбы об отмене решений, которая именовалась просьбой о кассации, уделял
Е.А. Нефедьев. Назначение его он видел не только в проверке решения суда второй инстанции, но и в разъяснении смысла закона, при котором, с одной стороны, ограждаются интересы лиц, против которых решения постановлены, а с другой стороны - соблюдается интерес публичный, поскольку разъясняется смысл закона [5].
Второй повод кассации - нарушение существенных обрядов и форм судопроизводства. Существенным считалось такое нарушение, которое повлияло на исход дела. Сенатская практика знала, однако, следующее ограничение: тяжущийся, имевший возможность своевременно указать суду на нарушение каких-либо форм и обрядов судопроизводства и не воспользовавшийся этим правом, считается подчинившимся тем невыгодным последствиям, которые могли для него иметь означенные нарушения, и впоследствии уже не вправе приводить нарушения как повод к кассации [6].
Третий повод кассации - нарушение пределов ведомства или власти, предоставленных законом судебной палате. Под этим выражением понимается нарушение правил местной и родовой подсудности. На нарушение правил о местной (но не родовой) подсудности тяжущийся может ссылаться в кассационную инстанцию лишь при том условии, что он протестовал против этого нарушения в первых двух инстанциях.
Просьба о пересмотре решения как вариант просьбы об отмене решений допускалась: 1) в случае открытия новых обстоятельств или в случае подлога, обнаруженного в актах, на которых основано решение и 2) в случае, когда решение судебной палаты поставлено против не явившегося к слушанию дела ответчика, место жительства которого не указано [7]. Т.М. Яблочков отмечал, что изменения в УГС, которые в то время обсуждались, основания для просьбы о пересмотре дела излагались немного иначе: 1) в случае открытия новых обстоятельств, существенно влияющих на решение; 2) в случае обнаружения в деле, по которому решение состоялось, подлога в актах, лживости показаний свидетелей и окольных или сведущих людей или преступных действий стороны или её представителя.
Непременным условием пересмотра решения в этом случае являлось влияние отме-
ченных обстоятельств на пересматриваемое решение. Если отмеченные обстоятельства повлияли на решение суда первой инстанции, его отмену осуществлял апелляционный суд, если на решение суда второй инстанции - Сенат (как отмечал Е.А. Нефедьев, «для ограждения твёрдости судебных решений») [8]. Новые обстоятельства не были сформулированы УГС, это постепенно делал Сенат, причисляя сюда: отмену постановлений административного или судебного места, которые послужили основанием для разрешения дела; обстоятельства, открывшиеся впоследствии, которые изменили сущность дела; обнаружение документа после постановления решения; обнаружившуюся впоследствии неверность справки, выданной полицией и послужившей основанием для вынесения решения; обнаружившееся сумасшествие того лица, которое вело процесс; нарушение правил судопроизводства, которое лишало тяжущихся права защиты; удостоверенный судом подлог акта, на котором основано решение суда.
В связи с неопределённостью понятия «нового обстоятельства» в дореволюционной литературе были по этому поводу различные суждения. В частности, обсуждалась позиция Сената, полагавшего поводом к пересмотру отыскание существенного для дела документа, который был потерян во время производства по делу. Не охватывался понятием «нового обстоятельства» иной довод, иное обоснование.
Е.В. Васьковский полагал, что пересмотр решения допускался потому, что суд неправильно разрешая дело, не знал какого-либо обстоятельства, которое заставило бы его разрешить дело иначе. По его мнению, закон имел в виду не новое обстоятельство, возникшее после разрешения, а обстоятельство, существовавшее уже во время постановления решения, но не бывшее известным тяжущемуся - и потому не указанное им суду [9].
Т.М. Яблочков также склонялся к этой позиции. Подчёркивая различия между кассационной жалобой и просьбой о пересмотре, он отмечал:
1) тогда как кассационная жалоба основывается на нарушении закона, просьба о пересмотре решения направлена на охранение материальной справедливости в разрешении дела по существу;
2) просьба о пересмотре решения допускается лишь при условии, что приводимое обстоятельство не было известно тяжущимся при производстве дела в суде;
3) обстоятельство было открыто после постановления решения, о пересмотре которого тяжущийся ходатайствует;
4) само это обстоятельство имело место до постановления решения;
5) оно не могло быть предъявлено во время производства дела по причинам, от просителя не зависящим;
6) вновь открытое обстоятельство имеет неоспоримое влияние на изменение состоявшегося судебного решения [10].
Другой повод к пересмотру решения -обнаружение подложности акта, на котором оно основано. Но для того, чтобы этот повод был признан Сенатом основанием к отмене решения, необходимы два условия: во-
первых, чтобы подложность документа была установлена приговором уголовного суда или постановлением гражданского суда и, во-вторых, чтобы решение палаты было основано именно на данном акте. Иначе, если палата не придала решающего значения этому акту, а мотивировала решение другими доказательствами, то для пересмотра её решения нет причины.
И наконец, просить о пересмотре решения палаты имеет право ответчик, который не вызывался в заседание, так как его место жительства не было указано истцом. Истцы, чтобы добиться заочного решения в свою пользу нередко скрывают от суда место жительства ответчиков, которые вследствие этого вызываются через посредство публикаций, мало кем читаемых, так что вызываемые не являются на заседание и узнают о состоявшихся против них решениях только при получении повестки об исполнении.
УГС преследовал цель предотвратить возможность злоупотребления истцов, поэтому предусматривал, что заочное решение может быть отменено в Сенате только тогда, когда:
1) ответчик действительно вызывался через публикацию;
2) не явился ко дню слушания дела;
3) в деле не было и следа о том, что ответчику было известно о производящемся против него деле.
Вне указанных условий пересмотр невозможен, поскольку эти условия были призваны служить средством борьбы против коварства истца и не должны были, вместе с тем, использоваться как средство оттяжки дела в руках недобросовестного ответчика.
Третий вариант просьбы об отмене решения - это так называемые просьбы третьих лиц (не участвовавших в деле лиц).
Решение суда, само по себе необязательное для третьих лиц, не участвовавших в процессе, может всё же непосредственно нарушить их права. В этом случае третье лицо имело право иска к лицу, нарушившему это право. Кроме того, ему давалось ещё одно исключительное право: просить об отмене решения, когда решение, вошедшее в законную силу, нарушало его права.
Т.М. Яблочков отмечал, что перереше-ние дела вследствие предварительной отмены решения может предоставить третьему лицу больше удобств, чем разрешение нового иска, поскольку в первоначальном деле уже сосредоточен весь судебный материал, к тому же этот путь позволяет сконцентрировать в одном производстве разные юридические отношения, каковые и разрешаются одним судебным решением. Вместе с тем, по замечанию Т.М. Яблочкова, этот порядок имеет и свои неудобства, поскольку подача просьбы об отмене решения не приостанавливает его исполнения, тогда как предъявляя обыкновенный иск с просьбой обеспечить его, истец может добиться этого результата [11].
Таким образом, для подачи просьбы об отмене были необходимы три условия:
1) третье лицо не должно было принимать участия в производстве дела;
2) решение по чужому делу должно было нарушить не только интересы, но и права третьего лица;
3) решение уже должно войти в законную силу.
Сенат в этом случае не входил в проверку правильности решения по существу, ответ его в ту или в другую сторону не предрешал вопроса о правах просителя. Если Сенат даже не кассировал решения, проситель не лишён был права предъявить самостоятельный иск в суд первой инстанции, и в этом новом процессе его противник не мог ссылаться на то, что его ходатайство об отмене решения
оставлено Сенатом без удовлетворения. Т.М. Яблочков отмечал, что данный институт был заимствован из французского права, но с существенными изменениями. По французскому процессуальному законодательству, просьба подаётся третьим лицом в тот же суд, которым постановлено решение, и может иметь своим последствием приостановление исполнения решения [12].
Само производство по кассации решений также подробно было урегулировано русским процессуальным законодательством. Прежде всего, следует отметить срок на подачу жалобы. По всем вариантам просьб об отмене решения был установлен четырёхмесячный срок, но порядок его исчисления имел варианты:
1. Для прошений о кассации этот срок исчислялся со дня объявления решения палатой.
2. Для прошений о пересмотре решений - с того дня, когда просителю стало известно новое обстоятельство, являвшееся основанием просьбы о пересмотре решения, а в случае подлога - с того дня, когда вступил в законную силу приговор уголовного дела о признании акта подложным; в случае же вынесения заочного решения - со времени действительного получения ответчиком выписки из заочного решения или предъявления повестки об исполнении решения.
3. Для прошения не участвовавшего в деле лица - с того времени, как решение сделалось известно лицу, приносящему просьбу об отмене.
Некоторые отличия по срокам существовали для обжалования решений мировых судей: срок на подачу просьбы об отмене решения мирового судьи - месячный; на подачу просьбы о кассации решения мирового съезда - двухмесячный, а на подачу просьбы о пересмотре решения съезда и просьбы не участвующего в деле лица об отмене решения съезда - четырёхмесячный.
Во всяком случае просьба о пересмотре решения оставалась без последствий, если она подавалась по истечении десятилетнего срока с того времени, как состоялось решение.
Жалобы (прошения) на решения, вступившие в законную силу, рассматривали следующие судебные учреждения: кассационные жалобы, просьбы о пересмотре решений судебных палат и просьбы третьих лиц
об отмене решений общих судов и судебных палат были подведомственны (в современном понятии - подсудны) в кассационном порядке Сенату; в некоторых случаях кассационные полномочия имели и судебные палаты. Например, просьбы о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам решений окружных судов. В период после 1910 г. шло обсуждение изменений в УГС и планировалось предоставить право пересмотра решений по вновь открывшимся обстоятельствам самим судам.
Просьбы об отмене решений адресовались на имя Сената, но подавались в тот суд, на решение которого жаловался проситель.
Требования к жалобе (прошению) были довольно жёсткими. В жалобе, в частности, должно было содержаться указание на то, что именно проситель считает незаконным и подлежащим отмене и по каким основаниям. Весь материал, подлежащий обсуждению в Сенате, должен был сосредотачиваться в кассационной жалобе, должны были оговариваться все поводы к кассации. Содержание кассационной жалобы не могло быть дополнено ещё какими-либо бумагами, подаваемыми на имя Сената, или словесными объяснениями на заседании Сената. Вопросов, возбуждаемых впервые, для разрешения которых Сенату пришлось бы самому устанавливать фактическую сторону дела, в кассационных жалобах быть не должно.
К жалобе прилагались: 1) документы, на которых она основана; 2) засвидетельствованная копия обжалованного решения;
3) копии всех бумаг по числу лиц, состоявших с кассатором в споре во время объявления решения судебной палатой; 4) залог, установленный к кассационным жалобам на решения мировых судей (в уменьшенном размере - 10 руб.). Установление залога имело целью исключительно предотвратить обременение высшей кассационной инстанции явно неосновательными ходатайствами. Залог по жалобе, оставленной Сенатом без удовлетворения, обращался в казну, а по жалобе признанной основательной, возвращался лицу, подавшему жалобу. Поскольку предоставление залога по цели не имело ничего общего с издержками (по современному правовому состоянию - это пошлина), то лица, пользующиеся правом бедности, не были
освобождены от представления залога. Сенат, однако, вправе был возвратить кассационный залог кассатору, даже не удовлетворив кассационную жалобу, если только находил, что кассационная жалоба не лишена всякого основания. Т. М. Яблочков высказывал мысль, что следует отказаться от фиксированного залога не зависимо от цены иска [13]. Проект обсуждавшихся в то время изменений УГС предусматривал известную градацию залога от 50 до 500 руб. в зависимости от цены иска.
При принятии жалобы судебная палата решала, соблюдены ли все формальные условия предъявления просьбы об отмене решения. В зависимости от важности нарушения формальных условий, она или оставляла жалобу без движения, или возвращала её. Без движения жалоба оставалась когда: 1) при жалобе не оказывалось упоминаемых в ней приложений; 2) не были соблюдены правила о гербовом сборе; 3) не были приложены копии кассационной жалобы в надлежащем числе экземпляров; 4) не был предоставлен кассационный залог.
Возвращалась кассационная жалоба по тем же основаниям, что апелляционная, а именно: 1) когда жалоба подана по миновании установленных сроков; 2) когда она принесена поверенным, не уполномоченным на её принесение [14].
Копия кассационной жалобы сообщалась противнику кассатора. Практика выработала правило, что копия третьего, не участвующего лица, сообщалась обеим сторонам, участвующим в деле, - истцу и ответчику. О дне вручения копии кассатор оповещался. После этого судебное место представляло в Сенат при рапорте подлинное производство вместе с просьбой об отмене решения. Объяснения против просьбы об отмене решения, равно как и встречные кассационные требования, представлялись противником кассатора в Сенат непосредственно.
Все поступающие в кассационный департамент жалобы рассматривались предварительно в распорядительном заседании департамента с целью отделить те из них, которые не подлежали рассмотрению, частично в связи с тем, что поданы с нарушением установленных законом условий, а частично потому, что они не заключали в себе никаких
указаний на поводы к отмене решения (современный критерий приемлемости). Остальные жалобы распределялись между самим департаментом и его отделениями. В заседании департамента (присутствием департамента) рассматривались те дела, по которым выявлялась необходимость в том, чтобы разъяснить смысл законов для руководства к однообразному их толкованию и применению, все же остальные дела рассматривались на заседаниях отделений департамента [15].
Если при слушании дела в отделении департамента кто-либо из присутствовавших в нём сенаторов заявлял мнение о необходимости разъяснить смысл законов для единообразного их применения, то дело передавалось в департамент, который и разрешал его окончательно. Распорядительное заседание происходило при закрытых дверях, без составления подробного определения, с вынесением резолюции, приводившейся затем в исполнение [16].
Само заседание в Сенате было публичным и состояло из: 1) доклада, в котором излагались обстоятельства дела, доводы ходатайства об отмене решения, применяемый закон, а также примерные решения, постановленные Сенатом по однородным делам;
2) заключения обер-прокурора или его товарища; 3) объяснений сторон.
При рассмотрении дел Сенат вправе был входить в рассмотрение правильности решений лишь в пределах поступающих к нему жалоб на эти решения, ограничиваясь одними теми основаниями к отмене их, которые сами просители указывали в своих жалобах. Т.М. Яблочков отмечал, что хотя бы Сенат и усмотрел в решении какую-либо неправильность, саму по себе достаточную для кассации решения, - если в кассационной жалобе по этому поводу ничего не сказано, он не вправе был кассировать решение [17].
В случае отмены решения судебной палаты и необходимости перерешения дела, Сенат посылал указ в другую судебную палату или в другой департамент той же судебной палаты.
Если решение отменялось вследствие нарушения существенных обрядов и форм судопроизводства, то производство дела продолжалось с того действия или распоряжения,
которое признано поводом к кассации решения. Иначе говоря, отменой решения всё предшествовавшее производство по делу не-уничтожалось. Новое рассмотрение дела составляло только продолжение предыдущего производства. А поэтому все предыдущие действия суда (допрос свидетелей, экспертов и пр.) сохраняли свою силу, если они не были обжалованы кассатором и отменены Сенатом.
Все определения и решения кассационного департамента, которыми разъяснялся точный смысл законов, публиковались для всеобщего сведения с целью обеспечения единообразного их истолкования и применения.
По убеждению Е.А. Нефедьева решения Сената имели обязательную силу лишь по тем делам, по которым они состоялись. По другим делам его решения служили лишь руководством к единообразному истолкованию и применению закона. Именно ради этого решения Сената публиковались для всеобщего сведения. Сенат в своих публикациях высказывал мысль, что его решения обязательны не только для того суда, в который обращено дело для нового рассмотрения, но и для всех остальных судебных мест. В ответ в литературе появились указания на то, что решениями Сената руководствоваться представляется невозможным, прежде всего с практической точки зрения, так как его решения противоречат одни другим. Сенат, в свою очередь, постановил (в 1879, 1896 гг.), что в случае противоречия между кассационными решениями следует руководствоваться позднейшим. Е.А. Нефедьев считал такое мнение очевидно неверным, так как приводимое Сенатом правило применимо лишь к закону. Из противоречащих одно другому решений Сената судам следовало избирать для руководства то, которое представлялось наиболее правильным (обязателен постольку, поскольку верен - imperio rationis). При обжаловании вынесенных решений Сенату придётся под влиянием выяснения природы данного института и тех жизненных потребностей, которым он должен удовлетворять, изменить свою практику, хотя бы ему пришлось встать в противоречие с собою. Неизменность судебной практики означала бы застой в её развитии. Разумная изменяемость взглядов Сената - залог правильного её развития путём выяснения при-
роды института и жизненных потребностей в процессе борьбы тяжущихся и соображений суда [18].
Важно отметить, что высший суд отменял решения подчинённых ему судов только тогда, когда они доходили до него в порядке инстанционного обжалования участвующими в деле лицами. По своей инициативе, по инициативе прокурора, министра юстиции и т. п. судебный акт не мог быть проверен и в случае обнаружения тех или иных нарушений, допущенных судом, отменён.
Е.А. Борисова, анализируя эту особенность дореволюционного российского судебного надзора, отмечает, что при проверке деятельности того или иного судебного места обнаруженные в результате изучения проверяющим лицом какие-либо недостатки и нарушения, допущенные в ходе рассмотрения и разрешения гражданских дел, объявлялись, после чего давалось разъяснение тех или иных положений, которые неверно понимались и применялись ревизуемым судом и его членами. Выявленные недостатки, ошибки, нарушения не отражались на результате рассмотрения и разрешения дела, решение оставалось неизменным, поскольку оно не обжаловалось в установленном порядке. Результат проверки деятельности суда имел значение на будущее время, т. е. на предупреждение возможных нарушений [19].
Отмеченный подход актуален и сегодня, поскольку не всегда именно отмена решения - наилучший вариант реагирования на выявленное нарушение. Так, возможно оставление решения в силе и присуждение компенсации лицу, пострадавшему от ошибочного решения.
Привлекательным в дореволюционном законодательстве является и единство подхода к пересмотру решений, вступивших в силу. Кассационное производство существовало в единственном органе. К нему обращались с просьбой именно об отмене решения, т. е. главным элементом проверки была именно возможная отмена. Новые и вновь открывшиеся обстоятельства (современным законодательством рассматриваемые в качестве самостоятельных институтов) были частью единой системы, вариантом просьбы об отмене решения. Такая сосредоточенность всех способов воздействия на решение, всту-
пившее в силу, в рамках одного способа пересмотра является более приемлемым вариантом. Многообразие способов воздействия, как это предложено современным российским законодательством, девальвирует само понятие «законной силы» решения.
Правильным был и подход к обязательной публикации решений кассационного департамента - публиковались решения, которыми разъяснялся точный смысл закона. С современных позиций это ни что иное, как формирование единства судебной практики.
К историческому российскому опыту в регулировании вопросов пересмотра решений следует обращаться и ещё по одной причине. Ориентируясь на современные европейские аналоги, российские законодатели не учитывают, что в Европе нет и не было страны, по территории сопоставимой с Россией. Для выстраивания инстанционной системы подобный «территориальный» аспект не может быть безразличен. Поэтому и имеет смысл изучать построение и функционирование судебных инстанций в дореволюционной России, где пространства страны были учтены изначально.
1. Нефедьев Е.А. Учебник русского гражданского судопроизводства. - Краснодар, 2005. -С. 342.
2. Яблочков Т.М. Учебник русского гражданского судопроизводства. Изд. второе. - Ярославль, 1912. - С. 232-233.
3. Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. - М., 2003. - С. 287.
4. Там же. - С. 288.
5. Нефедьев Е.А. Указ. соч. - С. 252-253.
6. Яблочков Т.М. Указ. соч. - С. 234.
7. Там же. - С. 237.
8. Нефедьев Е.А. Указ. соч. - С. 357.
9. Васьковский Е.В. Указ. соч. - С. 288.
10. Яблочков Т.М. Указ. соч. - С. 237.
11. Там же. - С. 239-240.
12. Там же. - С. 240.
13. Там же. - С. 242-243.
14. Гольмстен А.Х. Учебник русского гражданского судопроизводства. - СПб., 1907. -С. 338.
15. Нефедьев Е.А. Указ. соч. - С. 355.
16. ГольмстенА.Х. Указ. соч. - С. 339.
17. Яблочков Т.М. Указ. соч. - С. 236.
18. Нефедьев Е.А. Указ. соч. - С. 352-354.
19. Борисова Е.А. Проверка судебных актов по гражданским делам. - М.: Городец, 2006. -С. 185.
