CC BY
238УДК 32
Ю.О. МЕДВЕДЕВА
Казанский (Приволжский) федеральный университет, г. Казань, Россия
РОССИЙСКО-ЮЖНОКОРЕЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ: ПЕРСПЕКТИВЫ И ВЫЗОВЫ
Медведева Юлия Олеговна, магистрант, Кафедра международных отношений,
мировой политики и дипломатии, Казанский (Приволжский) федеральный университет E-mail: shipkovau@gmail.com
Аннотация. Позиции России и Южной Кореи по региональным вопросам - учитывая их соответствующие отношения с Китаем и США - будут иметь влияние на то, как их геополитические цели согласуются в ближайшие годы.
Ключевые слова и фразы: новая «Северная политика»; Северо-Восточная Азия; Россия; Дальний Восток России; Южная Корея; Владимир Путин; Мун Чжэ Ин.
ммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммм
Для цитирования: Медведева Ю.О. Российско-южнокорейские отношения: перспективы и вызовы // Корееве-дение в России: направление и развитие. 2021. Т. 2. № 1. С. 100-104.
I.O. MEDVEDEVA
Kazan (Volga region) Federal University, Kazan, Russia
RUSSIAN-SOUTH KOREAN RELATIONS: PROSPECTS AND CHALLENGES
Iuliia O. Medvedeva, master's student, Department of International Relations,
World Politics and Diplomacy, Kazan (Volga region) Federal University E-mail: shipkovau@gmail.com
Abstract. Russia and South Korea's positions on regional issues -given their respective relationships with China and the US - will have an impact on how their geopolitical goals align in the coming years.
Keywords and phrases: new Northern policy; northeast Asia; Russia; Russian Far East; South Korea; Vladimir Putin; Moon Jae-In.
For citation: Medvedeva I.O. Russian-South Korean relations: prospects and challenges // The Journal of Direction and Development of Korean Studies in Russia. 2021. Vol. 2, № 1. P. 100-104.
Введение
В 2020 году исполняется 30 лет со дня установления дипломатических отношений между Россией и Южной Кореей. С момента установления дипломатических отношений в сентябре 1990 года Южная Корея и Российская Федерация углубили свои дружественные отношения в различных областях, таких как политика, бизнес и культура. Две страны повысили уровень двусторонних отношений до уровня стратегического
партнерства сотрудничества по случаю официального визита президента Ли Мен Бака в Россию в сентябре 2008 года. С тех пор обе страны активизировали обмены на высоком уровне и расширили свои правительственные и неправительственные каналы сотрудничества. В апреле 2010 года обе страны договорились о создании всеобъемлющей диалоговой платформы для своих деловых, академических, правительственных и неправительственных лидеров под названием
«корейско-российский диалог», а в 2014 году создали в России прокорейскую сеть Российско-корейское общество.
Экспорт Кореи в Россию в 2019 году составил 7,8 миллиардов долларов США, а импорт из России - 14,6 миллиардов долларов США. Инвестиции Кореи в Россию к марту 2020 года составили 3,9 миллиардов долларов США. В январе 2014 года вступило в силу соглашение о взаимной отмене визовых требований, что позволило увеличить межличностный обмен между Кореей и Россией до 695 000 человек в 2018 году. В 2015 году обе страны отметили 25-летие установления дипломатических отношений проведением различных мероприятий, таких как запуск «евразийского экспресса». По состоянию на 2018 год в России проживало 6395 корейских граждан и 163 538 этнических корейцев.
С момента вступления президента Мун Чжэ Ина в должность в мае 2017 года состоялось пять встреч на высшем уровне Корея-Россия: по случаю саммита G20 в июле 2017 года, по случаю Восточного экономического форума в сентябре 2017 года и государственного визита президента Муна в Россию в июне 2018 года, по случаю EAS в ноябре 2018 года, по случаю саммита G20 в июне 2019 года. Обе страны прилагают большие усилия для дальнейшего укрепления своих отношений.
В последние годы в политических решениях обеих сторон все больше внимания уделяется расширению сотрудничества. В 2012 году Россия совершила «поворот на восток», а в 2016 году объявила о намерении создать большую Евразийскую инициативу. На выборах президента Мун Чжэ Ина в 2017 году Южная Корея объявила о своей новой «Северной политике», направленной на улучшение отношений с северными соседями, в которых Россия является «ключевым партнером».
Поворот на восток и новая «Северная политика»
Российский поворот на Восток предусматривался для развития Дальнего Востока России, лучшей интеграции с развивающимися экономиками Азиатско-Тихоокеанского региона, а также для увеличения стратегического присутствия Москвы в Азии. Большая Евразийская инициатива - это более широкое внешнеполитическое видение, охватывающее обширный регион от Атлантики до Тихого океана. Для реализации своего
видения Россия хочет расширить сотрудничество Евразийского экономического союза (ЕАЭС) с другими «заинтересованными» сторонами. После менее чем эффективной реализации Евразийской инициативы Южной Кореи, объявленной в 2013 году, президент Мун вновь обратил внимание на регион. С тех пор эти политические решения заложили основу для взаимодействия Москвы и Сеула на ближайшие годы.
Руководство Москвы рассматривает Южную Корею как важного инвестора и экономического партнера, особенно для экономически неразвитого российского Дальнего Востока.
В 2018 году впервые за два десятилетия президент Южной Кореи отправился с государственным визитом в Россию. В рамках регулярных консультаций состоялся стратегический диалог между заместителями Министров иностранных дел. Российско-Корейский Подкомитет по Дальнему Востоку и Сибири стремится найти пути совершенствования сотрудничества между двумя странами в регионе. Кроме того, Южная Корея также является постоянным участником Восточного экономического форума (ВЭФ), где, собственно, и была анонсирована новая «Северная политика» в 2017 году. ВЭФ был создан в 2015 году для привлечения инвестиций на российский Дальний Восток для его экономического развития и содействия развитию экономических отношений России с Азиатско-Тихоокеанским регионом, спустя год после того, как в связи с украинским кризисом были введены жесткие западные экономические санкции.
Руководство Москвы рассматривает Южную Корею как важного инвестора и экономического партнера, особенно для экономически слаборазвитого российского Дальнего Востока. Это седьмой по величине торговый партнер России. Экономические связи в 2000-е годы вступили в «полномасштабную стадию роста», поскольку Южная Корея инвестировала как капитал, так и технологии в постсоветское государство. Обе страны также осознают ценность друг друга в складывающейся геостратегической ситуации в Северо-Восточной Азии. Это делает дальнейшее развитие двусторонних связей особенно важным для обеих стран.
Практически неизменная структура торговли - поставки Россией природных ресурсов и импорт готовой продукции - делает объемы уязвимыми к колебаниям цен.
Двусторонняя торговля продемонстрировала тенденцию к росту с целью достичь 30 миллиардов долларов торговли к 2020 году - цифра, которая выглядела достижимой с учетом недавней траектории - до тех пор, пока не началась пандемия. Но при практически неизменной структуре торговли - поставках Россией природных ресурсов и импорте готовой продукции - это делает объемы уязвимыми к колебаниям цен. Пандемия СОУГО-19, которая привела к обвалу цен на сырьевые товары, оказывает негативное влияние на показатели торговли.
В рамках новой «Северной политики» Южная Корея предложила 9-мостовую стратегию сотрудничества с Россией, перечислив приоритетные направления, включающие газ, железные дороги, морские порты, электроэнергетику, арктические морские пути, судостроение, промышленные комплексы, сельское хозяйство и рыболовство. Идея состоит в том, чтобы использовать эти мосты для расширения связей и инфраструктуры от Южной Кореи до более широкой Евразии. Россия также выразила готовность сотрудничать в этих секторах, рассчитывая на инвестиции и технологии из Южной Кореи, особенно с акцентом на российский Дальний Восток. Однако инвестиции Сеула в регион остаются на низком уровне, несмотря на усилия первого по стимулированию своих предприятий инвестировать в регион.
Западные санкции означали сокращение сотрудничества в важнейших для России сферах -энергетике, инвестициях и передовых технологиях.
В целом объем инвестиций Южной Кореи в Россию в 2019 году составил 2,7 миллиарда долларов. Если посмотреть также на годовое распределение, то уровень прямых иностранных инвестиций был низким. Это объясняется такими факторами, как стагнация российского экономического роста и риски, связанные с западными санкциями, хотя Сеул напрямую не вводил санкции в отношении России. Когда речь заходит, в частности, о российском Дальнем Востоке, то помимо этих факторов, этому также способствовали высокие производственные издержки, отсутствие инфраструктуры, отток населения, малый размер рынка. Западные санкции означали сокращение сотрудничества в важнейших для России сферах - энергетике, инвестициях и передовых технологиях.
Россия остается важным поставщиком нефти и газа для страны, которая импортирует 98% своих энергетических потребностей, хотя и является одним из многих и далеко не доминирующим игроком. В 2019 году в тройку крупнейших поставщиков нефти Сеула вошли Саудовская Аравия, Кувейт и США, причем импорт из США неуклонно рос. Основными поставщиками сжиженного природного газа являются Катар, Австралия, Индонезия, Оман, Нигерия и Россия. Учитывая богатые природные ресурсы российского Дальнего Востока, существует потенциал для дальнейшего улучшения двусторонней торговли энергоносителями.
Ведутся переговоры о создании ЗСТ ЕА-ЭС-Южная Корея, а также о ЗСТ Россия-Южная Корея в сфере услуг и инвестиций. Эксперты утверждают, что подписание ЗСТ положительно скажется на уровне торговли и инвестиций. Но Россия по-прежнему обеспокоена способностью стран ЕАЭС увеличить свой экспорт в Сеул по сравнению с противоположным сценарием, желая увидеть рост инвестиций, прежде чем брать на себя дополнительные обязательства. Арктика стала тесной сферой сотрудничества, и в 2017 году состоялась первая корейско-российская арктическая консультация. Это включает в себя обсуждение «арктических маршрутов, разработки газа и судостроения».
Арктика стала тесной сферой сотрудничества, и в 2017 году состоялась первая корейско-российская арктическая консультация.
Между тем, поскольку обсуждение экономических вопросов между двумя странами продолжается, геополитическая ситуация в Северо-Восточной Азии создает свои собственные проблемы. И Россия, и Китай выступают против размещения ракетной системы THAAD в Южной Корее. Два стратегических партнера, которые становились все более близкими по мере того, как их отношения с США страдали, в 2019 году возглавили первое в истории совместное воздушное патрулирование над Восточно-Китайским морем. Во время этого патрулирования Южная Корея обвинила российские самолеты в том, что они вошли в ее опознавательную зону ПВО, что привело к предложению о создании военной горячей линии, чтобы избежать любой непреднамеренной эскалации.
Для России ее близость к Корейскому полуострову делает вопрос мира и стабильности
важным вопросом безопасности. Будучи членом СБ ООН, она также участвует в решении северокорейской ядерной проблемы. В последние годы его влияние на этот вопрос относительно снизилось, особенно после того, как шестисторонние переговоры зашли в тупик в 2009 году. Нынешняя политика России сосредоточилась на координации своих действий с Китаем - даже выдвинув совместную инициативу, которая обсуждалась с Южной Кореей, - даже когда она все больше сближалась с растущей державой.
И Россия, и Китай выступают против размещения ракетной системы THAAD в Южной Корее.
В Панмунджомской декларации 2018 года содержится призыв к проведению четырехсторонней встречи с участием США и Китая, но не упоминается Россия. Москва предпочла бы более широкую многостороннюю структуру, которая пока не материализовалась, и продолжает прилагать усилия для переговоров с обеими Кореями по этому вопросу. Между тем трехсторонние проекты, предусмотренные между Россией и двумя Кореями в области газопровода, электроснабжения и железных дорог, остаются застопоренными из-за санкций ООН.
В качестве позитивного события Южная Корея не присоединилась к американским санкциям против бывшей сверхдержавы, несмотря на то, что была союзником Америки по договору, вместо этого сосредоточившись на использовании внимания России к своему Дальнему Востоку для продвижения своей собственной Евразийской инициативы. Для России это возможность диверсифицировать свои отношения в стратегически важной Северо-Восточной Азии вместо того, чтобы чрезмерно зависеть от Китая.
Для Сеула, помимо экономического измерения новая «Северная политика», это также средство для усиления своего присутствия в качестве «средней державы» в Азии, помогая ей «формировать региональную геополитику». Это породило надежды на придание импульса российско-южнокорейским отношениям, поскольку они стремятся найти точки соприкосновения в своих экономических и геополитических целях.
Надо отметить, что это будет непростая задача, учитывая, что отношения еще не вышли на новый качественный уровень. В экономической сфере это повлечет за собой разработку конкретных проектов с заранее определенными сроками, поступательное движение по ЗСТ, расширение торговли энергоносителями и инвестиций, улучшение деловой ситуации на российском Дальнем Востоке и многое другое.
Заключение
Геополитическое измерение было бы еще более сложным в охваченном пандемией мире, поскольку региональный порядок претерпевает изменения с усилением соперничества между устоявшейся и растущей державой. Северокорейский вопрос, Восточно-Китайское море, Тайвань - все это грозит нарушить мир в Северо-Восточной Азии. Поскольку ни Россия, ни Южная Корея не являются законодателями в существующем порядке, им придется выстраивать диверсифицированные связи по всему региону. Позиции России и Южной Кореи по региональным вопросам - учитывая их соответствующие отношения с Китаем и США - также будут иметь влияние на то, как их геополитические цели согласуются в ближайшие годы.
Список литературы
1. Захарова, Л. В. Межкорейские экономические отношения: от истоков до современности / Л. В. Захарова; Российская акад. наук, Федеральное гос. бюджетное учреждение науки Ин-т Дальнего Востока Российской акад. наук. - Москва: ИДВ РАН, 2014. - 249 с.: ил., табл.; 20 см.; ISBN 978-5-8381-0279-9. - Текст: непосредственный.
2. Суслина, С. С. Россия - Южная Корея: достижения и резервы экономического сотрудничества / С. С. Сус-лина // Азия и Африка сегодня. - № 12. - 2015. - С. 5-6. - ISSN: 0321-5075. - Текст: непосредственный.
3. Стрельцов, Д. В. Внешнеполитические приоритеты Японии в Азиатско-Тихоокеанском регионе / Д. В. Стрельцов // Российская акад. наук, Ин-т востоковедения, Московский гос. ин-т международных отношений (ун-т) МИД России. - Москва: Наука: Восточная литература, 2015. - 278 с.; 22 см.; - 500 экз. - ISBN 978-502-036591-9. - Текст: непосредственный.
4. Dadabaev, T. "Silk Road" as foreign policy discourse: The construction of Chinese, Japanese and Korean engagement strategies in Central Asia / T. Dadabaev // Journal of Eurasian Studies, 2018. - №9(1). - 30-41 c. - DOI: 10.1016/j.euras.2017.12.003. - Текст: электронный.
5. Ivashentsov G. A. Seguridad y Cooperación en el Asia Nororiental: Documento conjunto de expertos rusos y surcoreanos (Cuaderno de trabajo No. 25/2015) 2015. Consejo Ruso de Asuntos Internacionales.
6. Khryaeva I. From the World Cup to a gas pipeline across North Korea. Eastern / I. Khryaeva // Economic Forum 2018: The Roscongress Foundation magazine and catalogue. 2018. 86-87 s. - URL: https://roscongress.org/en/ materials/ot-chempionata-mira-po-futbolu-do-gazoprovoda-cherez-temtoriyu-kndr/. - Текст: электронный.
7. Kovalenko V. The FEFD's storehouse / V Kovalenko // Eastern Economic Forum 2018: The Roscongress Foundation magazine and catalogue. 2018. 44-48 s. - URL: https://roscongress.org/en/events/vef-2018/. - Текст: электронный.
8. Teo S. Middle power identities of Australia and South Korea: comparing the Kevin Rudd / Julia Gillard and Lee Myung-bak administrations / S. Teo // The Pacific Review, 31(2), 2018. - 221-239 s. - DOI: 10.1080/09512748.2017.1371210. - Текст: электронный.
9. Troyakova, T. Is There a Transnational Korean Identity in Northeast Asia? The Case of Korean Diaspora in the Russian Far East. Asian Perspective, 42(3), 2018. - 387-410 s. - ISSN: 0258-9184. - Текст: непосредственный.
10. Толорая, Г. Д. Неспокойное соседство: проблемы Корейского полуострова и вызовы для России: коллективная монография / [А. В. Торкунов и др.]; под ред. Г. Д. Толорая; МГИМО (У) МИД России, Каф. востоковедения. - Москва: МГИМО-Университет, 2015. - 344 с. - (Научная школа МГИМО). - ISBN 978-5-9228-1166-8. -Текст: непосредственный.
References
1. Zaharova, L. V. Mezhkorejskie ekonomicheskie otnosheniya: ot istokov do sovremennosti / L. V Zaharova; Rossijskaya akad. nauk, Federal'noe gos. byudzhetnoe uchrezhdenie nauki In-t Dal'nego Vostoka Rossijskoj akad. nauk. - Moskva: IDV RAN, 2014. - 249 s.: il., tabl.; 20 sm.; ISBN 978-5-8381-0279-9. - Tekst: neposredstvennyj.
2. Suslina, S. S. Rossiya - Yuzhnaya Koreya: dostizheniya i rezervy ekonomicheskogo sotrudnichestva / S. S. Suslina // Aziya i Afrika segodnya. - № 12. - 2015. - S. 5-6. - ISSN: 0321-5075. - Tekst: neposredstvennyj.
3. Strel'cov, D. V. Vneshnepoliticheskie prioritety Yaponii v Aziatsko-Tihookeanskom regione / D. V. Strel'cov; Rossijskaya akad. nauk, In-t vostokovedeniya, Moskovskij gos. in-t mezhdunarodnyh otnoshenij (un-t) MID Rossii. -Moskva: Nauka: Vostochnaya literatura, 2015. - 278 s.; 22 sm.; - 500 ekz. - ISBN 978-5-02-036591-9. - Tekst: neposredstvennyj.
4. Dadabaev, T. "Silk Road" as foreign policy discourse: The construction of Chinese, Japanese and Korean engagement strategies in Central Asia / T. Dadabaev // Journal of Eurasian Studies, 2018. - №9(1). - 30-41 c. - DOI: 10.1016/j.euras.2017.12.003. - Tekst: elektronnyj.
5. Ivashentsov G. A. Seguridad y Cooperación en el Asia Nororiental: Documento conjunto de expertos rusos y surcoreanos (Cuaderno de trabajo No. 25/2015) 2015. Consejo Ruso de Asuntos Internacionales.
6. Khryaeva I. From the World Cup to a gas pipeline across North Korea. Eastern / I. Khryaeva // Economic Forum 2018: The Roscongress Foundation magazine and catalogue. 2018. 86-87 s. - URL: https://roscongress.org/en/ materials/ot-chempionata-mira-po-futbolu-do-gazoprovoda-cherez-territoriyu-kndr/. - Tekst: elektronnyj.
7. Kovalenko V. The FEFD's storehouse. / V. Kovalenko // Eastern Economic Forum 2018: The Roscongress Foundation magazine and catalogue. 2018. 44-48 s. - URL: https://roscongress.org/en/events/vef-2018/. - Tekst: elektronnyj.
8. Teo S. Middle power identities of Australia and South Korea: comparing the Kevin Rudd/Julia Gillard and Lee Myung-bak administrations / S. Teo. // The Pacific Review, 31(2), 2018. - 221-239 s. - DOI: 10.1080/09512748.2017.1 371210. - Tekst: elektronnyj.
9. Troyakova, T. Is There a Transnational Korean Identity in Northeast Asia? The Case of Korean Diaspora in the Russian Far East. Asian Perspective, 42(3), 2018. - 387-410 s. - ISSN: 0258-9184. - Tekst: neposredstvennyj.
10. Toloraya, G. D. Nespokojnoe sosedstvo: problemy Korejskogo poluostrova i vyzovy dlya Rossii: kollektivnaya monografiya / [A. V. Torkunov i dr.]; pod red. G. D. Toloraya; MGIMO (U) MID Rossii, Kaf. vostokovedeniya. -Moskva: MGIMO-Universitet, 2015. - 344 s. - (Nauchnaya shkola MGIMO). - ISBN 978-5-9228-1166-8. - Tekst: neposredstvennyj.
Дата поступления /Received 21.11.2020 Дата принятия в печать /Accepted 18.01.2021
© Медведева Ю.О., 2021 © Medvedeva I.O., 2021
