CC BY
186
В.В. Новиков*
Российские коллизионные и международные частноправовые нормы в регулировании отношений, осложненных иностранным элементом
В статье дан анализ проблем правого регулирования отношений, осложненных иностранным элементом. Рассмотрены правовые формы выражения иностранного элемента применительно к отношениям, складывающимся на территории Российской Федерации. Обосновывается вывод, что не всякое отношение, в котором участвует иностранное лицо, или отношение, осложненное иностранным элементом, автоматически попадает в сферу регулирования коллизионного права.
In clause of a tribute the analysis of problems of the right regulation of the attitudes complicated by a foreign element. Legal forms of expression of a foreign element with reference to the attitudes developing in territory of the Russian Federation are considered. The conclusion proves what not any attitude in which the foreign person or the attitude complicated by a foreign element participates, automatically gets in sphere of regulation of a law of conflict.
В современной доктрине международного и внутригосударственного частного права со всей очевидностью проявляются высокая значимость и актуальность коллизионно-правовых норм. Говоря о месте коллизионного права в механизме правового регулирования отношений, В.П. Звеков на наш взгляд, верно заметил, что «коллизионное право - не только основообразующая, но и системообразующая структура международного частного права»1. Это объясняется тем, что системообразующие свойства коллизионных норм обусловлены однородным характером отношений и общим назначением таких норм2. Вместе с тем «квалифицированное большинство» ученых в воззрениях о соотношении таких категорий, как «коллизионное право» - «международное частное право» - «внутригосударственное частное право», пока не сложилось.
Факт происхождения международного частного права от коллизионных норм, сформировавших базовую его платформу для всей конструкции международно-частноправовой системы, практически не оспаривается. Большинство ученых согласны и с тем, что постепенное приращение к коллизионным нормам норм материального права, заключенным в международных договорах государств, обычаев делового оборота сформировало новую структуру большего объема и значения - международное частное право3. Оно не ограничивается нормами коллизионного права, что признается и подтверждается положениями отечественной доктрины дореволюционного и современного периодов. Так, П.Е. Казанский считал неверным ограничение международного гражданского права только столкновением (коллизией) гражданских законов разных государств4. В.М. Корецкий указывал на существование конфликтных норм и «права иностранцев», которые не стоит друг от друга обособлять ввиду единой их принадлежности5. Также неверным считали И.С. Перетерский и С.Б. Крылов рассмотрение международного частного права лишь как коллизионного, по той причине, что это означает «суживать ... действительный характер международного частного права»6. Более широкое видение международного частного права представил М.М. Богуславский, включив в его состав «как коллизионные, так и материально-правовые нормы, регулирующие гражданско-правовые отношения с иностранным элементом., а также нормы, определяющие семейные, трудовые и процессуальные права иностранцев. Тем самым ... мы с учетом специфических особенностей права придерживаемся широкой концепции международного частного права»7. Более содержательным и объемным международное частное право в сравнении с правом коллизионным считают Г.К. Дмитриева и В.П. Звеков. Первая придерживается позиции, согласно которой международное частное право - это самостоятельная отрасль права, включающая коллизионные (внутренние и договорные) и унифицированные материальные частноправовые нормы. Только они, подчеркивает Г.К. Дмитриева, соответствуют его предмету и методу, что и «обусловливает их объединение в самостоятельную отрасль права»8. Второй, «разделяя в принципе» приведенные выше мнения, также
* Докторант факультета подготовки научных и научно-педагогических кадров Санкт-Петербургского университета МВД России по кафедре гражданского права, кандидат юридических наук, доцент, полковник милиции.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (38) 2008
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (38) 2008
Гражданское право, гражданский процесс
характеризует международное частное право как отрасль, имеющую свои предмет и метод правового регулирования, состоящую из коллизионных и материально-правовых норм9. Вместе с тем его видение предмета международного частного права имеет некоторые особенности10.
Использование личного закона физического лица или организации обусловлено наличием в частноправовых отношениях иностранного элемента, что нельзя сводить лишь к случаям участия в отношениях иностранных граждан или организаций. Проявление иностранного элемента отличается большим разнообразием, а совокупность характеризующих это явление особенностей не раскрывает его существа и выглядит противоречивой. Кроме того, как, справедливо отмечает В.В. Кудашкин, все, что касается иностранного элемента, в частном правоотношении «объективно носит теоретический характер, ибо ГК РФ, закрепив этот институт, не дает ответа на такие вопросы, как объективные предпосылки появления иностранного элемента в гражданско-правовом отношении, его природа, сущность, чем является частное правоотношение, осложненное иностранным элементом, по отношению к международному частному отношению, соотношение понятий “правовые формы иностранного элемента” и “правовые формы связей элементов частного правоотношения, осложненных иностранным элементом, с национальными правовыми системами”, а также место иностранного элемента в частном правоотношении»11.
Принимая за основу проблемность категории «иностранный элемент», следует заметить, что о его проявлениях следует говорить в случаях участия в частноправовых отношениях всех субъектов иностранного права в самом широком смысле этого слова, не ограничиваясь рамками правовой системы какого-либо одного государства: иностранных физических и юридических лиц, иностранных организаций, не являющихся по иностранному праву юридическими лицами, иностранного государства (ст. 1204 ГК РФ). Кроме того, необходимо иметь в виду и нахождение объекта правоотношения за границей. Использование термина «иностранный элемент» проявляется в гражданском праве Азербайджана, Венгрии, Румынии, Турции, Канадской провинции Квебек и др.12 В случаях, когда применение национального права для решения вопроса по существу становится недостаточным или неприемлемым, регулирование подобным образом складывающихся отношений осуществляется нормами не только национального, но и иностранного права.
Несмотря на нахождение за пределами государства гражданства, иностранное лицо не теряет с ним правовую связь. Она обеспечивается покровительством и защитой своего отечества: в статике
- через правоспособность и дееспособность, в динамике - через дипломатические представительства и консульские учреждения. Находясь за рубежом, иностранцы, как и отечественные граждане, вправе отдыхать, работать, просвещаться, устраивать личную жизнь или не делать этого вовсе. Но в любом случае такое пребывание или проживание на территории другого суверенного государства обусловлено необходимостью вхождения (подчинения) в сферу его юрисдикции и, следовательно, соблюдения установленного в нем для иностранных лиц правового режима. По отношению к государству нахождения появляются не только юридические обязанности соблюдать установленные государством пребывания (проживания), юридические предписания (причем не всегда соответствующие обязанностям на родине), но и корреспондирующие им гражданские, социально-экономические и другие присущие отечественным гражданам и их объединениям права.
Покидая территорию юрисдикции одного государства (гражданства или места жительства), иностранное физическое или юридическое лицо вступает в отношения, регулируемые нормами законодательства другого государства как «инородный» элемент - творение иной культуры и другой социальной, в т.ч. и юридической, природы. В месте нахождения оно «попадает в сферу налогового, таможенного, валютного, административного, иногда уголовного законодательства, что предполагает постановку вопроса о применимом к такому лицу праве»13. В данном случае речь идет о публичном праве, обусловленном государственным (публичным) интересом и обеспечением собственного суверенитета.
На современном этапе заметно возрастание роли частного права в различных сферах правового регулирования (трудового, уголовного, административного и других отраслей права). Вместе с тем очевидна необходимость взаимодействия частного и публичного права, хотя бы в силу того, что защита частных интересов осуществляется не только с использованием самозащиты прав. По мнению В.Ф. Яковлева, без использования публичного права «частные интересы не могут быть обеспечены и защищены»14. Он также правильно призывает объединить усилия специалистов частных и публичных отраслей. Иначе дела обстоят с регламентацией основ личного статуса иностранного лица в сфере частноправового регулирования. Как справедливо отмечает В.П. Звеков, различение публично-правовых и частноправовых интересов не означает противопоставления их роли в жизни государства и общества15.
Гражданское правоотношение с участием иностранных лиц или подобное правоотношение, осложненное иностранным элементом, обременяет национальное право тем, что основу личного статуса иностранцев могут составлять нормы законодательства другого государства, содержание которого далеко не всегда совпадает с теми нормативными предписаниями, которые установлены в государстве нахождения лица или объекта (предмета) отношений. В итоге происходит «столкновение» правовых систем - коллизия законов (от лат. collisw - столкновение). В такой ситуации следует говорить о коллизионном положении дел, состоящем в необходимости решения вопроса о том, какие из коллидирующих норм должны быть применены при разрешении возникшего спора: государства гражданства или государства непосредственного нахождения иностранца. Причем коллизионный вопрос состоит не в подборе норм, подлежащих применению, а в определении права государства, в соответствии с которым должен быть разрешен данный конфликт. К этому следует добавить, что не всякое гражданско-правовое отношение, в котором участвует иностранное лицо или гражданско-правовое отношение, осложненное иностранным элементом, автоматически попадает в сферу коллизионно-правового регулирования. Если международный договор Российской Федерации содержит материально-правовые нормы, подлежащие применению к соответствующему отношению, определение на основе коллизионных норм права, применимого к вопросам, полностью урегулированным такими материально-правовыми нормами, исключается (п. 3 ст. 1186 ГК РФ). Если спор разрешается в судебном порядке, то, как подметил Л.А. Лунц, речь идет о процессе, «происходящем “в сознании судьи”, который должен, руководствуясь правом своей страны и собственным правосознанием (если потребуется), подобрать норму, подлежащую применению16.
Присутствие в таких отношениях иностранного элемента обусловливает появление ряда проблем, создающих сложности в разрешении споров. Все это позволяет говорить о том, что как только отношения приобретают характер трансграничных, у правоприменителя появляются проблемы17 в виде уравнений со множеством неизвестных, являющихся верхней частью айсберга коллизионных отношений. Перед ним стоит задача в своем отечественном праве найти указание на то, право какой страны необходимо применить для данного фактического состава: отечественное или иностранное. Если отечественное, то не всегда для этого имеются исчерпывающие спор нормы. Если иностранное, то какого государства. Кроме того, наибольшие трудности возникают в случае применения судом иностранного права, ввиду необходимости установления содержания его норм в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и принятой в этом государстве доктриной. Может возникнуть необходимость официального обращения за содействием и разъяснениями в компетентные органы юстиции в своей стране и за рубежом, а также привлечения экспертов, что вызывает дополнительные временные и материальные издержки для обеих сторон. В качестве альтернативы может быть принято решение о возложении на стороны бремени доказывания содержания норм иностранного права, однако такое возможно в случае, когда их требования связаны с осуществлением предпринимательской деятельности. И лишь безрезультатность попыток в разумные сроки установить содержание норм иностранного права дает основание российскому суду применить для разрешения спора право места его нахождения.
Российским судам также приходится решать вопросы о применении на территории России решений иностранных судов18, в т.ч. об утверждении мировых соглашений, если это предусмотрено международным договором Российской Федерации (см. ст. 409 ГПК РФ). Возможно, что применение иностранного закона к отношениям с иностранным элементом19 будет основано на международных обычае и обыкновении20. Первые имеют такую же, как и другие юридические нормы, силу и обязательны для всех признающих такое правило поведения государств. Однако сложности их применения связаны с несовпадением по содержанию не только в различных государствах, но даже в портах одного и того же государства. На таких обычаях основаны договоры, выработанные на условиях «фоб» и «сиф», в т.ч. их разновидности «фасс» и «каф». Такая дискретность обозначений обусловлена удобопроизношением и представляет собой аббревиатуру английских слов: free on board
- «фоб» - (свободно на борту); cost, insurance, fright - «сиф» - (стоимость, страхование, фрахт); free along side ship - «фасс» - (свободно вдоль борта судна); cost and freight - «каф» - (стоимость и фрахт)21. Для всеобщего обозрения и обеспечения возможности ознакомления с ними допускается их систематизация и классификация в одном сборнике. Примечательно, что Л.А. Лунц подобные «частные кодификации» обычаев в международной торговле и мореплавании не только не признавал нормативными актами, но и высказывал сомнения относительно их степени «международности», указывая, что «скорее можно говорить не о международном обычае торговли, а о национальном обычае в области международной торговли»22. Подобный подход просматривается в оценке роли сборника сведений по ряду обычаев, сложившихся в практике внешней торговли «Инкотермс». В этой связи трудно согласиться с определением места обычаев, используемых в международной
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (38) 2008
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (38) 2008
Гражданское право, гражданский процесс
торговле международного частного права. Да, национальные обычаи возможны и существуют в любом государстве. Но национальный подход к определению их статуса ставит под угрозу невыполнение охватываемых обычаем правил на международном уровне. Такое обоснование ограничивает их выполнение национальной юрисдикцией и не исключает необходимости предварительного разрешения коллизионного вопроса. Кроме того, элемент национализации обычаев умаляет их значение в сфере международной торговли и обрекает на неисполнение другими государствами.
Что касается обыкновений международного торгового оборота, то, в отличие от правил обычаев, они не являются обязательными для исполнения. Также, в отличие от обычая, для формирования обыкновения не всегда требуется длительное время: важно, чтобы данное правило стало постоянно соблюдаться на практике и в подавляющем большинстве случаев приобрело единообразный характер, что может произойти не обязательно на протяжении значительного отрезка времени. И.С. Зыкин в качестве разграничительного признака в соотношении обычая и обыкновения указывает на то, что «обычай применяется как правовая норма; применимость обыкновения базируется на том, что оно считается входящим в состав волеизъявления сторон по договору»23. Обычай и обыкновение принимают во внимание при толковании совершаемых сделок или разрешения по ним споров.
В сфере международной торговли упомянутая проблематика (т.е. применение для разрешения коллизии законов) отличается особой спецификой и сложностью, ибо, во-первых, в законодательстве и доктрине различных государств наблюдается неодинаковый подход к торговым обычаям и обыкновениям; во-вторых, необходимо разграничивать обычаи и обыкновения, действующие в отдельных странах (и даже в отдельных торговых центрах одной и той же страны), и обычаи и обыкновения, которые приобрели международный характер; в-третьих, актуален вопрос об унификации обычаев и обыкновений международной торговли. И все же, несмотря на обширный перечень инструментария для разрешения столкновений правовых систем, определяющими являются коллизионные нормы, в соответствии с которыми, принимая во внимание личный закон, «разводят» коллидирующие (столкнувшиеся) правовые системы (коллизионные нормы)24.
Несмотря на то, что история коллизионного вопроса знает несколько подходов к определению применимого права, главными из которых являются унилатеральный (односторонний) и мультилатеральный (многосторонний), современная доктрина при установлении границ действия закона чаще всего допускает использование множественности коллизионных решений, делая выбор из нескольких правопорядков. Взаимодействие двусторонних и односторонних коллизионных норм обусловлено коррелятивным характером функционирования правовых систем при посредничестве коллизионной формулы прикрепления. Использование соотношения двусторонних и односторонних коллизионных норм, свидетельствует о зрелости национальных правовых систем. В общем виде схема применения коллизионных норм, для разрешения спора такова: материальное право -отечественное (например, разд. VI ГК РФ, ст. 4 Семейного кодекса Российской Федерации25, далее
- СК РФ, или других государств26) - коллизионная норма - материальное право иностранного государства (например, ГК Австрии27), и наоборот.
В коллидирующем положении в международном частном праве может использовать набор формул, среди которых выделяются такие, как «более благоприятное для сторон право», «наиболее тесной связи право» и др. Как отмечает В.П. Звеков, обращаясь, к клаузулам типа «если иное не вытекает из совокупности обстоятельств дела», к различного рода презумпциям и факторам, международное частное право практически ориентирует на сравнение результатов применения коллидирующих материально-правовых норм как на необходимое предварительное условие избирательного, селективного выбора между ними28. Один из аспектов этого суждения указывает на диспозитивный характер коллизионных предписаний, но только такими нормами международное частное право не исчерпывается.
В доктрине сложилось представление, что нормы, разрешающие на территории России коллизии законов, составляют российское коллизионное право как составную часть международного частного права29. С этим можно согласиться, однако сохраняются сомнения относительно последовательности его структурного вхождения в систему международного частного права. В существе приведенного утверждения не отводится место коллизионному праву в конструкции международного значения, без которого национальное коллизионное право недееспособно. По нашему мнению, российское коллизионное право представляет собой составную часть международного коллизионного права, которое является базовым, несущим элементом конструкции международного частного права. Подчинять национальному праву транснациональное частное право означает вносить деструктивный элемент в его международную конструкцию, которая очевидна, и монистические представления о
ней явно не состоятельны. Более точным выглядит представление международного коллизионного права как ядра30 международного частного права, имплантированного законодательством национальных правовых систем и соглашениями интеграционных формирований в его структуру.
Таким образом, возникновение коллизионного вопроса основано на различиях правовых систем, а исторические попытки их устранения не всегда приводят к желаемым результатам. В некоторых областях правового регулирования (международная торговля, охрана интеллектуальной собственности и др.) процесс унификации права развивается динамично, и различия заметно исчезают. Но в таких отраслях, как семейное, наследственное, трудовое право различия сохраняются из-за существенного влияния на формирование законодательства национальных, бытовых, конфессиональных и других особенностей организации социальной жизни. К тому же национальное право подвержено воздействию со стороны норм международного права, законодательства отдельных государств и находится в состоянии непрерывного согласования.
1 Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве. М., 2007. С. 42.
2 См. там же. С. 43.
3 Синонимом международного частного права на протяжении длительного времени считают международное гражданское право. См.: Казанский П.Е. Учебник международного права публичного и гражданского. Одесса, 1904; Грабарь В.Э. Материалы к истории литературы международного права России (1647-1917). М., 1958. С. 464.
4 См.: Казанский П.Е. Указ. соч. С. 505-506.
5 См.: Корецкий В.М. Очерки международного хозяйственного права. Вып. 1 Харьков, 1928. С. 32, 313.
6 Крылов С.Б. Международное частное право: Пособие к лекциям. Л., 1930. С. 13.; Перетерский И.С., Крылов С.Б. Международное частное право. М., 1940. С. 11, 18.
7 Богуславский М.М. Международное частное право. М., 2004. С. 27.
8 Международное частное право: Учебник / Отв. ред. Г.К. Дмитриева. М., 2004. С. 36.
9 См.: Звеков В.П. Указ. соч. С. ^5.
10 См.: Звеков В.П. Международное частное право: Курс лекций. М., 1999. С. 5-8; Его же. Коллизии законов в международном частном праве. С. 4-5.
11 Теоретические аспекты института иностранного элемента в правовом отношении // Государство и право. 2007. № 9.
С. 13.
12 Понятие «иностранный элемент» нередко не совпадает с понятием «элемент правоотношения» (например, события и действия, произошедшие за границей и локализующиеся там), каковым является объект правоотношения. См.: Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве. С. 23—24.
13 Кудашкин В.В. Указ. соч. С. 13.
14 Яковлев В.Ф. Экономика. Право. Суд. М., 2003. С. 200.
15 См.: Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве. С. 11.
16 См.: Лунц Л.А. Курс международного частного права: В 3 т. М., 2002. С. 29.
17 Бабкин С.А. Юрисдикция в частном праве. Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В.А. Белова. М., 2007. С. 963.
18 Под решениями иностранных судов понимаются решения по гражданским делам, за исключением дел по экономическим спорам и других дел, связанных с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности, а также приговоры по делам в части возмещения ущерба, причиненного преступлением.
19 Иностранные элементы обычно подразделяются на три группы в зависимости от того, к какой структурной части правоотношения они относятся: 1) к субъектам правоотношения - физическим и юридическим лицам других государств; 2) к объектам правоотношения (имуществу), находящимся за границей; 3) к юридическим фактам, в результате которых возникают, изменяются или прекращают существовать частноправовые отношения, когда юридический факт имел место за границей.
20 В данном случае имеются в виду торговые обычаи, обычаи внешней торговли.
21 См.: Богуславский М.М. Указ. соч. С. 284.
22 Лунц Л.А. Указ. соч. С. 113.
23 Зыков И.С. Обычаи обыкновения в международной торговле. М., 1983. С. 17.
24 Оно не подменяет собой международное частное право. Представляются обоснованными традиционные суждения о том, что по содержанию международное частное право шире коллизионного (см. Казанский П.Е. Учебник международного права публичного и гражданского. Одесса, 1904. С. 505—506; Крылов С.Б. Международное частное право: Пособие к лекциям. Л., 1930. С. 13; Претерский И.С., Крылов С.Б. Международное частное право. М., 1940. С. 11, 18).
25 СЗ РФ. 1996. № 1. Ст. 16.
26 См.: Международное частное право: Учебник / Отв. ред. Н.И. Марышева. М., 2004. С. 62.
27 См.: Международное частное право: Иностранное законодательство / Сост. и научн. ред. А.Н. Жильцов, А.И.
Муранов. М., 2000.
28 См.: Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве. С. 26.
29 См.: например, Лунц Л.А. Указ. соч. С. 30. Следует заметить, что господствующей доктриной в отечественном праве является обоснование того, что международное частное право является одной из отраслей системы национального права, хотя и немалое число специалистов, которых следует поддержать, с этим мнением не согласно, определяя международное частное право как систему правовых норм, которая «изучает лишь особую группу гражданско-правовых отношений», что не означает отраслевую принадлежность по отношению к национальному праву. (См.: Перетерский И.С., Крылов С.Б. Международное частное право. М., 1959. С. 7).
30 См.: Жильцов А.Н., Муранов А.И. Национальные кодификации в современном международном частном праве.
Тенденции и противоречия в его развитии на пороге третьего тысячелетия // Международное частное право: Иностранное
законодательство. М., 2000. С. 28.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (38) 2008
