CC BY
9ВИТАЛИЙ ЕФИМОВИЧ КВАШИС,
Заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник ФГКУ «ВНИИ МВД России»;
НАТАЛЬЯ ВИКТОРОВНА ГЕНРИХ,
доктор юридических наук, заведующая кафедрой уголовного права филиала Российской академии правосудия;
АЛЕНА КАМИЛЬЕВНА КАМАЛОВА,
адъюнкт кафедры криминологии ФГКОУ ВПО «Московский университет МВД России»;
НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ МОРОЗОВ,
кандидат юридических наук, докторант юридического факультета МГУ
РОССИЙСКАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ В ЗЕРКАЛЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ СТАТИСТИКИ
На основе проведенных ранее криминологических исследований авторами анализируются основные показатели и сложившиеся тенденции развития преступности в России и наиболее развитых зарубежных странах за три десятилетия в конце ХХ и начале ХХ! в.
Ключевые слова: международная статистика, квалификация деяний, регистрация преступлений, виктимологические исследования, криминальная ситуация.
V.E. Kvashis, RF Honored Scientist, DSc (Law), Professor, Chief Researcher, Russia MI FPOI National Research Institute; e-mail: vnii59@yandex.ru, tel.: 8 (495) 695-87-94;
N.V. Genrikh, DSc (Law), Head, Sub-department of Criminal Law, Russian Academy of Justice; e-mail: info@raj.ru, tel.: 8918-318-26-88;
A.K. Kamalova, Post-Graduate, Sub-department of Criminology, Russia MI Moscow University; e-mail: Kamalova_A_K@mail.ru, tel.: 8926-582-28-10;
N.A. Morozov, PhD (Law), Doctoral candidate the faculty of law of MGU; e-mail: nmorozov@me.com, tel.: 8915-005-10-12.
Russian criminality in the mirror of the international statistics.
Based on previous experiments the authors analyze main characteristics and tendencies formed in the development of criminality in Russia and the most developed foreign countries during three decades at the end of the XX century and at the beginning of the XXI century.
Key words: international statistics, qualifying acts, registration of crimes, victimological research, criminal situation.
В настоящем исследовании предпринят анализ основных показателей и тенденций развития преступности в России и наиболее развитых зарубежных странах за последние три десятилетия (конец ХХ и начало XXI в.). В его основу легли материалы международной и национальной уголовной статистики, а также результаты ранее проведенных криминологических исследований, характеризующие состояние и динамику преступности, распространенность различных преступлений и практику их раскрываемости в разных странах.
Несколько предварительных, во многом ак-
сиоматичных, но от этого не менее важных, замечаний методологического плана сводятся к следующему.
Сравнение абсолютных показателей уголовной статистики разных стран связано с определенными трудностями и ограничениями, поскольку в разных юрисдикциях существуют различные определения и разное понимание того, что является преступлением. При этом даже за одним и тем же преступлением могут стоять разные измерители, особенно в тех случаях, когда в соответствии с национальным законодательством вопрос о квалификации деяния решается по ус-
мотрению сотрудника полиции. Отсюда и значительный разброс, а порой и несопоставимость относительных показателей зарегистрированной преступности в разных странах. Скажем, в России, в ФРГ и в большинстве стран Восточной Европы в статистику преступности не включают некоторые преступления против собственности, например мелкие кражи1, а вот в Японии ситуация иная - такие кражи регистрируются и попадают в уголовную статистику; за них даже предусмотрено специальное наказание - petty fine (небольшие штрафы).
На уровень регистрации преступлений влияет множество разнообразных факторов экономического и, как следствие, факторов социально-психологического плана (так, в странах, экономически наиболее благополучных, с более высоким доходом на душу населения уровень зарегистрированной преступности значительно выше). Число зарегистрированных преступлений отражает, далее, не только специфику криминализации деяний в той или иной стране, но и полноту учета всех событий и активности граждан в сотрудничестве с полицией. Иначе говоря, высокий уровень зарегистрированной преступности может отражать более высокое доверие к полиции (и, следовательно, более частое обращение к ней), но не криминальную ситуацию как таковую2.
Сами по себе абсолютные показатели зарегистрированной преступности не всегда адекватно отражают криминальную ситуацию в той или иной стране. В целом ряде стран, как показывают национальные и международные виктимологиче-ские исследования, население, как правило, сообщает лишь о наиболее серьезных преступлениях (да и то не обо всех; в США лишь половина опрошенных, потерпевших от насильственных преступлений, заявили в полицию, а о преступлениях против собственности - еще меньше). Хотя в тех странах, где развит рынок страхования, для получения страхового возмещения ущерба необходимо обращение в полицию (обязательным также является обращение в полицию и для возмещения ущерба из фондов помощи жертвам преступлений).
Необходимо иметь в виду, что даже самые высокие показатели зарегистрированной преступности в принципе не могут сделать статистическую информацию о криминальной ситуации в стране исчерпывающе полной и точной. Скажем, в США в статистике ФБР учитываются лишь восемь так называемых индексных преступлений (одну половину из них составляют наиболее опасные насильственные преступления, другую половину - преступления против собственности). Как будет показано далее, существуют и другие «национальные особенности» регистрационной
Таблица 1
Динамика зарегистрированной преступности в 1991-2010 гг.
Годы Япония Франция Германия Великобритания США Россия
1991 1,707,877 3,744,112 4,725,175 5,075,343 14,872,883 2,167,964
1992 1,742,366 3,830,996 5,209,060 5,383,485 14,438,191 2,760,652
1993 1,801,150 3,881,894 6,750,613 5,317,110 14,144,794 2,799,614
1994 1,784,432 3,919,008 6,537,748 5,032,447 13,989,543 2,632,708
1995 1,782,944 3,665,320 6,668,717 4,885,944 13,865,727 2,755,669
1996 1,812,119 3,559,617 6,647,598 4,868,376 13,493,863 2,625,081
1997 1,899,564 3,493,442 6,586,165 4,460,599 13,194,571 2,397,311
1998 2,033,546 3,565,525 6,456,996 5,109,089 12,485,714 2,581,940
1999 2,165,626 3,567,864 6,302,316 5,301,187 11,634,378 3,001,748
2000 2,443,470 3,771,849 6,264,723 5,170,843 11,608,070 2,952,367
2001 2,735,612 4,061,792 6,363,865 5,525,024 11,876,669 2,968,255
2002 2,854,061 4,113,882 6,507,394 5,898,560 11,878,954 2,526,305
2003 2,790,444 3,974,694 6,572,135 5,934,577 11,826,538 2,756,398
2004 2,563,037 3,825,442 6,633,156 5,637,511 11,679,474 2,893,810
2005 2,269,572 3,775,838 6,391,715 5,555,174 11,565,499 3,554,738
2006 2,051,229 3,725,588 6,304,223 5,427,559 11,401,611 3,855,373
2007 1,909,270 3,589,293 6,284,661 4,951,504 11,251,818 3,582,541
2008 1,818,374 3,558,329 6,114,128 4,702,468 11,149,927 3,209,862
2009 1,703,369 ... --- 4,338,372 10,662,956 2,994,820
2010 --- --- --- 4,150,097 10,329,135 2,628,799
практики, за которыми во весь рост встают проблемы полноты и точности показателей уголовной статистики, раскрываемости, определения масштабов латентности и т.д.
Наконец, последнее и, может быть, самое главное. Сами по себе высокие или, наоборот, низкие статистические показатели зарегистрированной преступности при кажущейся банальности этого положения не могут быть сколь-либо надежным индикатором для оценки эффективности работы полиции и системы уголовной юстиции в целом.
Как видно из приведенных данных, в целом во всех указанных странах, кроме России и США, динамика преступности на протяжении последних десятилетий в значительной мере отличается определенной стабильностью, а в последние годы и тенденцией снижения ее абсолютных показателей. Вместе с тем, в рамках этой общей тенденции в разных странах и разные периоды уголовная статистика фиксирует определенные отклонения от основного тренда, которые связаны с особенностями развития социальных, экономических, политических и других процессов в этих странах. В ФРГ, например, начавшийся в 1991-1992 гг. рост преступности был связан прежде всего с болезненными процессами объединения и интеграции Восточных земель (бывшей ГДР), с различным общим уровнем экономического и демократического развития Западных и Восточных земель, с высокой степенью расслоения населения, ростом безработицы и другими негативными процессами; спустя определенное время показатели преступности в стране стабилизировались и остаются таковыми до самого последнего времени.
Еще более стабильными в течение 30 лет были и остаются абсолютные и относительные показатели преступности во Франции, где некоторое их снижение наметилось лишь в 2007 г. В Великобритании рост абсолютных показателей преступности стартовал в 1992-1993 гг.; спустя 3-4 года наметился определенный спад, но с 1998 г. вновь начался их заметный рост, и вплоть до 2007 г. абсолютные показатели преступности оставались на том же уровне. Однако фактический рост преступности в этой стране наиболее заметен при анализе относительных показателей, которые с начала 80-х годов за следующие десять лет возросли почти в два раза. В Японии наиболее ощутимый прирост абсолютных показателей зарегистрированной преступности также начался с 1991-1992 гг.; с 1999 г. произошел новый всплеск преступности и лишь с 2003 г. наметился ее определенный спад4. Всплески преступности в Японии являются синхронными
повторениями поворотов на социально-экономическом пути японского общества. Последний такой всплеск связан не только с количественными изменениями, но и с нарастающими неблагоприятными изменениями преступности качественного плана. Речь прежде всего идет об изменениях в характере и структуре преступности - о резком росте за эти годы насильственных преступлений, о быстрых темпах роста преступлений, связанных с использованием новых технологий, преступности несовершеннолетних, а также об увеличении масштабов и сферы распространенности организованной преступности5.
В отличие от названных стран, особая ситуация, связанная с заметным и последовательным снижением показателей преступности со второй половины 90-х годов, сложилась в США6. Она объясняется целым рядом факторов: это и заметный экономический подъем на основе комплекса мер, предпринятых пришедшей к власти администрацией Б. Клинтона, и последовательное решение ряда социальных проблем, и существенное реформирование всей правоохранительной системы на основе кардинальных мер, предусмотренных Законом 1994 г. «Об усилении борьбы с насильственной преступностью» («The Violence Crime Control and Law Enforcement Act of 1994»). Этим Законом резко ужесточались федеральное законодательство (а затем и законы штатов) и карательная политика, принципиально менялась система профилактики преступлений, численность полиции увеличилась на 100 тыс. сотрудников, резко сокращалась практика досрочного освобождения осужденных. Были выделены значительные ассигнования на строительство новых тюрем и решение проблем ресоциализа-ции освобожденных из мест лишения свободы. Общая стоимость этих мер превышала 30 млрд долларов, но их реализация дала весьма позитивные результаты, причем не только на ближайшие годы, но и на более отдаленную перспективу.
Особо следует сказать о том, что в США в последние 15 лет реализуется курс на резкое ужесточение карательной практики. Это и широкое действие принципа «нулевой толерантности», и значительное сокращение сферы применения досрочного и условно-досрочного освобождения от наказания (отказ от практики «вращающихся дверей»), и применение (особенно в Калифорнии и в южных штатах) так называемого Закона о трех ударах, по которому ранее дважды осужденные к лишению свободы за любое новое преступление приговариваются к пожизненному заключению, и т.д. Отмеченная тенденция последовательного снижения, а затем и стабилизации преступно-
сти (с 1999 г.) получила свое продолжение в США вплоть до 2012 г., несмотря на охвативший страну экономический и финансовый кризис7.
При всей научной и практической значимости приведенных данных следует, во-первых, иметь в виду, что статистическая информация о таком сложном социальном явлении, как преступность, в принципе не может быть исчерпывающе полной и точной. Во-вторых, официальная преступность, как известно, далеко отстоит от реальной преступности - между ними лежит весьма значительный слой скрытой преступности, с трудом поддающейся точному определению, поскольку на ее масштабы влияет целый ряд факторов - уровень развития общества, особенности социального и криминологического «портрета» страны, уголовной политики, уровня правопорядка и т.д. Это означает, что оценка статистики преступности без учета масштабов латентности ведет к существенному искажению реальной криминальной ситуации, чреватому ошибками в выборе стратегии и тактики борьбы с криминалом.
В большинстве западно-европейских стран латентность значительно ниже, чем в России. В Великобритании, например, при сравнении итогов виктимологического опроса населения в 2008 г. с данными полицейской статистики выяснилось, что данные регистрации насильственных преступлений оказались даже выше, чем итоги опроса населения; по другим преступлениям они практически совпадают и, следовательно, о значительной латентности преступности говорить не приходится8. В Японии наличие некоторой латентности, несомненно, имеет место, но она обусловлена не намеренным искажением информации, а не ставшей известной полиции преступностью, т.е. «естественной» латентностью. Более того, в середине 2000-х годов японская пресса сообщала о скандальных фактах в ряде префектур страны, где в полицейской статистике завышались (!) данные о преступности (с целью увеличения штатов, повышения зарплаты, улучшения оснащения техникой, транспортом и т.п.). Если говорить о «естественной» латентности, особенностью Японии является то, что потерпевшие не обращаются в полицию не потому, что ей не доверяют, а в основном из-за незначительности ущерба или неудобств процедурного характера9.
В США с 1973 г. ежегодно проводится вик-тимологический опрос населения, в ходе которого опрашиваются 70-80 тыс. семей (членов семей старше 12 лет), для определения реального уровня преступности. Такой национальный опрос в 2009 г., например, показал, что о насильственных преступлениях в полицию заявили лишь 49% потерпевших и 40% - о преступлени-
ях против собственности. Согласно статистике ФБР в том же году было зарегистрировано 10,663 млн преступлений, в том числе 1,326 млн насильственных преступлений и 9,337 млн преступлений против собственности. Определив коэффициенты латентности для насильственных преступлений (2,0) и преступлений против собственности (2,5), нетрудно подсчитать, что реальная преступность (25,8 млн) превышает зарегистрированную в 2,4 раза.
Для России характерной является куда более высокая латентность преступности (особенно «искусственная» латентность). Прежде всего бросается в глаза, что абсолютные показатели преступности в России на протяжении многих лет почти не отличаются от показателей Японии (где преступность, по сравнению со всеми другими странами, всегда была наименьшей); но, главное, они ниже, чем во Франции, и в два раза ниже, чем в ФРГ и Англии, хотя численность населения в России, как известно, в 2,5 раза больше. Уже один этот статистический факт сам по себе достаточен для критического отношения к объективности такой криминологической картины. Принятая в России оценка эффективности работы органов внутренних дел по количеству зарегистрированных преступлений и их раскрываемости приводила к тому, что в деятельности этих органов использовалась любая возможность избежать регистрации заявлений о преступлениях и возбуждения уголовных дел. Новации в УПК РФ 2001 г. еще больше усложнили жизнь практических работников розыска и следствия, стимулируя укрывательство преступлений от учета. На словах такая практика осуждалась, а на деле -десятилетиями сохранялась. Во-первых, в силу привычных стереотипов психологии сотрудников этих органов, а во-вторых, и это главное, потому, что на самом деле статистика преступности в стране «насквозь пронизана политическими интересами...; она больше любого иного источника информации формирует имидж власти»10. Заведомые искажения регистрации особенно заметны при анализе коэффициентов преступности в различные годы. Таким, например, явился феномен 2001-2004 гг., когда резкое снижение относительных показателей на самом деле означало не смену тенденций и не снижение реального уровня преступности, тем более что криминогенный потенциал не изменился и масштаб его воплощения в преступное поведение вовсе не уменьшился. Источником искажений статистической информации объективно является противоречие между необходимостью правдиво отображать реальное состояние преступности и одновременно повышать уровень ее раскрываемости. В
Таблица 2
Раскрываемость преступлений в 1999-2009 гг. (%)
Годы Япония Франция Германия Великобритания США Россия
1999 33,8 27,6 52,8 25,2 21,4 ---
2000 23,6 26,7 53,2 24,4 20,5 ---
2001 19,8 24,9 53,1 23,4 19,6 ---
2002 20,8 26,3 52,6 23,6 20,0 ---
2003 23,2 28,8 53,1 23,5 19,8 55,1
2004 26,1 31,8 54,2 20,5 19,9 52,4
2005 28,6 33,2 55,0 23,8 19,7 47,8
2006 31,3 34,3 55,4 25,7 19,3 46,5
2007 31,7 36,1 55,0 27,7 20,0 49,5
2008 31,6 37,6 54,8 28,4 20,8 53,4
2009 32,0 --- --- --- --- 55,1
действительности ситуация с преступностью в России неуклонно и ускоренно ухудшалась, а положение дел и официальная информация о нем, как отмечали М.М. Бабаев и М.С. Крутер, «по укоренившейся российской привычке разошлись в разные стороны». При официальной регистрации в 2001-2006 гг. в среднем около 3 млн преступлений текущая латентность по разным методикам расчетов составляла в России около 22 млн пре-ступлений11. Понятно при этом, что индексы ла-тентности по разным видам преступлений существенно различны.
Во-первых, в приведенных данных прежде всего заметны стабильные и наиболее высокие показатели общей раскрываемости преступлений в ФРГ которые в два раза выше, чем в Великобритании, в 1,7 раза выше, чем в Японии12, в 1,5 раза выше, чем во Франции, и в 2,5 раза выше, чем в США. Во-вторых, если не учитывать крайне высокую латентность преступности, можно было бы порадоваться тому, что раскрываемость преступлений в России не уступает показателям безусловно лидирующей Германии. Увы, это - еще одна «обманка». В-третьих, заметной является
Таблица 3
Динамика убийств в 1989-2010 гг.
14
Годы Япония Франция ФРГ Англия США Россия
Всего Коэффициент Всего Коэффициент Всего Коэффициент Всего Коэффициент Всего Коэффициент Всего Коэффициент
1989 1,349 1,1 2,562 4,6 2,415 3,9 1,017 2,0 21,500 8,7 ---- ---
1990 1,261 1,0 2,626 4,5 2,419 3,9 1,145 2,3 23,438 9,4 15,566 10,5
1991 1,252 1,0 2,614 4,6 2,583 4,0 1,280 2,5 24,703 9,8 12,655 8,5
1992 1,275 1,0 2,702 4,7 2,934 4,5 1,255 2,5 23,760 9,3 18,411 12,4
1993 1,272 1,0 2,818 4,9 4,259 5,3 1,331 2,6 24,526 9,5 23,627 15,9
1994 1,321 1,1 2,696 4,7 3,751 4,6 1,377 2,7 23,326 9,0 23,849 16,1
1995 1,312 1,0 2,563 4,4 3,960 4,9 1,379 2,7 21,606 8,2 25,253 17,0
1996 1,257 1,0 2,385 4,1 3,531 4,3 1,353 2,6 19,645 7,4 23,243 15,7
1997 1,323 1,0 2,085 3,6 3,312 4,0 1,391 2,7 18,208 6,8 28,467 19,2
1998 1,466 1,2 2,150 3,7 2,897 3,5 1,426 2,8 16,974 6,3 28,794 19,5
1999 1,338 1,1 1,997 3,4 2,851 3,5 1,516 2,9 15,522 5,7 30,337 20,4
2000 1,462 1,2 2,166 3,7 2,770 3,4 1,558 3,0 15,586 5,5 31,052 21,1
2001 1,436 1,1 2,289 3,9 2,641 3,2 1,747 3,3 16,037 5,6 33,583 23,2
2002 1,489 1,2 2,415 4,1 2,664 3,2 1,862 3,5 16,229 5,6 32,285 22,4
Продолжение таблицы 3 на стр. 46
2003 1,530 1,2 2,173 3,6 2,541 3,1 1,737 3,3 16,528 5,7 31,630 22,1
2004 1,508 1,2 2,097 3,5 2,480 3,0 1,608 3,0 16,148 5,5 31,553 21,9
2005 1,458 1,1 2,107 3,5 2,396 2,9 1,684 3,2 16,740 5,6 30,849 21,5
2006 1,361 1,1 1,937 3,2 2,468 3,0 1,391 2,6 17,030 5,7 27,462 19,2
2007 1,243 1,0 1,866 3,0 2,347 2,9 1,395 2,6 16,929 5,6 22,227 15,6
2008 1,341 1,1 1,899 3,1 2,266 2,8 1,238 2,3 16,272 5,4 20,056 14,1
2009 1,094 0,9 --- --- --- --- 1,209 2,3 15,399 5,0 17,681 12,5
2010 --- --- --- --- --- --- 1,167 2,2 14,748 4,8 15,563 12,0
наметившаяся с 2003 г. общая (кроме Великобритании и США) тенденция к росту раскрываемости преступлений. Причем эта тенденция характерна не только для общей раскрываемости, но и для раскрываемости отдельных видов преступлений. Так, раскрываемость убийств с 2000 по 2010 г. выросла во Франции с 81,4 до 87,5%; а в ФРГ - с 94,5 до 97,0%; а в Японии раскрываемость убийств за последние 10 лет выросла с 94,3 до 98,2%; грабежей - с 56,9 до 64,8%; краж -с 19,1 до 27,9%; изнасилований - с 68,1 до 83%13.
Прежде всего отметим, что в уголовной статистике всех указанных стран, кроме США, убийства учитываются вместе с покушениями; в национальной статистике покушения выделены только в Великобритании, где их удельный вес в общем числе убийств в разные годы колеблется от 42 до 49%. В США покушения на убийство в статистике вообще не учитываются, при этом в отличие от России учитываются не факты (эпизоды), а именно число убитых лиц. В России и здесь особая позиция - убийство двух или более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ) учитывается как одно преступление, поэтому убийства ряда лиц, совершенные маньяками, серийными убийцами или многочисленными преступными группировками, в статистике регистрируются как одно убийство. Кроме того, следует иметь в виду, что в большинстве стран в статистику убийств входят все случаи криминального насилия, повлекшего смерть, а в России случаи причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть, в статистику убийств, как это ни странно, не входят. Все это заставляет вносить в оценку приведенных показателей необходимые коррективы.
История криминологии и многочисленные исследования в разных странах убедительно свидетельствуют о том, что в любой стране, если нет крупных социальных потрясений (войн, революций и т.п.), число убийств так или иначе продолжительные годы остается стабильным (Э. Ферри, М.Н. Гернет и др.). Графически динамику убийств в этом случае могла бы отражать практически прямая горизонталь. Действительно, как видно из приведенных данных, во всех указанных странах, кроме России и США, показатели
убийств в течение довольно продолжительного периода остаются в целом достаточно стабильными, хотя в рамках этой общей тенденции имеют место спады или некоторый прирост числа убийств. В США такого рода благоприятная динамика постепенно и последовательно стала складываться с конца 90-х годов в силу тех кардинальных изменений в уголовной политике, в законодательстве и карательной практике, о которых уже говорилось. Тем не менее, поскольку общепревентивный эффект угрозы сурового наказания со временем так или иначе снижается, в 2002-2008 гг. отмечается заметный прирост числа убийств и лишь в 2009-2012 гг. их число заметно снизилось. При этом снижается и коэффициент убийств, поскольку к концу 2010 г. численность населения в США значительно возросла (ее прирост, помимо всего прочего, был связан с легализацией большого числа незаконных мигрантов из Мексики и других стран).
Определенный прирост числа убийств в разные годы зафиксирован в Великобритании (1998-2004 гг.) и в ФРГ (1992-1997 гг.), где затем шло их постепенное снижение; такая же картина в эти годы складывалась во Франции и в Японии, где после всплеска убийств в 1998-2005 гг. началось их медленное, хотя и непоследовательное, снижение. Но ни одна страна не знала статистических чудес, которые происходили с середины 2000-х годов с показателями убийств в России, хотя объективной основы для возникновения новой тенденции в их динамике, разумеется, не было.
В 2007 г., например, число убийств в России, по сравнению с 2001-2005 гг., сократилось в 1,5 раза, в 2009 г. - в 2 раза, а затем это сверх-естественное снижение продолжилось. До последнего времени существовала весьма высокая степень научного консенсуса относительно того, что убийство является преступлением с наименьшей латентностью. Между тем еще в 90-х годах прошлого века криминологи отмечали, что количество незарегистрированных убийств в стране в два раза превышает число зарегистрированных; они предупреждали, что в условиях, когда тенденция к росту преступности превратилась в
России в устойчивую закономерность, снижение числа убийств невозможно в принципе и логично ожидать не «свертывания», а, наоборот, роста криминального насилия15.
Средства манипуляции с показателями убийств в России уже много раз описаны в современной криминологической литературе, и нет смысла останавливаться на этом подробно (без вести пропавшие, неопознанные трупы и т.п.). Несомненно, столь благополучная статистическая картина отражает не реальную динамику убийств, а практику их регистрации и, как следствие, их достаточно высокую латентность. Отметим лишь, что с учетом рассчитанного коэффициента латентности убийств (2,3 - по данным 2009 г.) реальное число убийств в России с 2002 по 2009 г. на самом деле сократилось не в два раза, а всего лишь с 40 до 39 тыс. При этом кардинально изменилось соотношение зарегистрированных и латентных убийств, где латентные убийства обогнали число зарегистрированных. В итоге, если отбросить манипуляции со статистикой, реальное число убийств в России к 2010 г., по расчетам Фонда ИНДЕМ, составляет 39 тыс., а по расчетам В.С. Овчинского, - около 47 тыс. Это
означает, что абсолютное число убийств в России в 2,5 раза выше, чем в США, а их уровень почти в три раза и в 12 раз выше, чем средний уровень убийств в Европе16.
Сравнение динамики убийств и их раскрываемости во всех указанных странах (кроме России) приводит, помимо всего прочего, к парадоксальному на первый взгляд выводу о том, что в отличие от общей раскрываемости и раскрываемости других преступлений раскрываемость убийств напрямую не зависит от роста или снижения числа зарегистрированных убийств; она, скорее, зависит от других факторов - от уровня организации расследования и квалификации следователей, технического оснащения, использования новых технологий, а также от ситуативных факторов, связанных с раскрытием убийств по горячим следам, явкой с повинной и т.п.
Приведенные данные показывают, во-первых, определенные тенденции в распространенности и динамике краж и, во-вторых, существенные различия в показателях раскрываемости этих преступлений в разных странах. При этом бросается в глаза наименьшая распространенность краж в Японии, где общее число краж в
Таблица 4
Динамика и раскрываемость краж в 2001-2010 гг.
Показатели Япония Франция ФРГ Англия США Россия
Всего
2001 2,340,511 2,354,647 2,971,727 3,126,698 10,437,189 1,273,120
2002 2,377,488 2,336,647 3,090,154 3,235,413 10,455,277 926,808
2003 2,235,844 2,215,214 3,029,390 3,069,763 10,442,862 1,150,772
2004 1,981,574 2,081,584 2,961,030 2,733,929 10,319,386 1,276,880
2005 1,725,072 1,973,455 2,727,048 2,651,367 10,174,754 1,572,996
2006 1,534,528 1,913,145 2,601,902 2,556,003 9,983,568 1,676,983
2007 1,429,956 1,788,239 2,561,691 2,349,891 9,843,481 1,566,970
2008 1,372,840 1,699,243 2,443,280 2,242,718 9,767,915 1,326,342
2009 1,299,294 --- --- --- 9,337,060 1,188,574
2010 1,213,442 --- --- --- --- 1,108,369
Раскрываемость
2001 15,7 8,9 30,8 15,0 16,2 51,7
2002 17,0 9,3 30,2 14,4 16,5 38,4
2003 19,4 10,3 29,7 14,3 16,4 33,7
2004 22,6 10,9 29,8 13,4 16,5 36,6
2005 24,9 11,3 29,5 15,1 16,3 33,0
2006 27,1 11,9 29,7 16,2 15,8 29,5
2007 27,6 12,4 29,6 17,0 16,5 31,4
2008 27,7 13,2 29,8 18,2 17,4 35,9
2009 27,9 --- --- --- --- 36,8
2010 27,0 --- --- --- 21,5 36,5
17
2 раза меньше, чем в ФРГ и Великобритании, и в 7 раз меньше, чем в США, а уровень краж (в расчете на 100 тыс. населения) в 2 раза ниже, чем во Франции, в 3 раза ниже, чем в ФРГ и в США, и в 4 раза ниже, чем в Великобритании. Кроме того, при общей тенденции к росту раскрываемости этих преступлений наиболее высокими и стабильными показателями отличаются ФРГ и Япония, где раскрываемость краж в 2,5 раза выше, чем во Франции, и в 1,6 раза выше, чем в Великобритании и США.
На фоне приведенных данных поразительными выглядят «рекордные» показатели российской статистики краж. Оказывается, число краж в России, если верить официальным данным, меньше, чем даже в Японии; в 1,7 раза меньше, чем во Франции; в 2,2 раза ниже, чем в Великобритании; почти в 4 раза меньше, чем в ФРГ и почти в 10 раз меньше, чем в США. Соответственно уровень краж в России ниже, чем в Японии, в 3 раза ниже, чем во Франции, в 3,5 раза ниже, чем в США, в 4 раза ниже, чем в ФРГ, и в 4,5 раза ниже, чем в Великобритании. Чем не рекорды?
Кражи относятся к тому классу преступлений, которые, во-первых, всегда отличались высокой латентностью и, во-вторых, дают возможность сравнительного анализа положения дел в странах с разными правовыми системами. Показатели виктимологических опросов во многом (и достаточно точно) помогают выявить реальную картину распространенности этих преступлений. В США в 2009 г., например, уровень краж, по данным статистики ФБР, составлял 2,056 тыс. (на 100 тыс. населения). Между тем, по данным National Crime Victimization Survey, о кражах в полицию сообщили лишь 30,4% потерпевших18; это означает, что коэффициент латентности для краж - 3,3. В том же году в России, по официальным данным, уровень краж (833) был в 2,5 раза меньше, чем в США. Однако виктимологические опросы населения показали, что о совершенных кражах не заявили 90% респодентов и, следовательно, регистрировалась лишь каждая десятая кража (индекс латентности - 10,1). Другими словами, официальная статистика в России десятикратно занижает реальное число краж19. Как показывают расчеты, проведенные в Фонде ИНДЕМ, с учетом коэффициента латентности реальный уровень краж в США в расчете на 100 тыс. населения в том же году составил 6,784 (2056х3,3), а в России - 8,413 (833х10,1). По данным официальной статистики, в 2011 г. в США было 6,160 млн краж; в России - 1,038 млн. А на самом деле с учетом латентности в России было совершено не 1 млн, а около 11 млн краж.
Столь значительное расхождение между
мифологической статистикой краж в России и реальной картиной происходящего давно не удивляет исследователей. «В силу ряда свойств, имманентных кражам как специфическому виду посягательств на имущество, сведения о них -один из самых удобных объектов «регулирования». И эти свойства широко и активно используются правоохранительными органами. Поскольку такой факт общеизвестен и, как аксиома, уже не требует доказательств, можно сказать просто: «официальная статистика краж есть, по сути, зеркальное отражение волюнтаристских флук-туаций уголовной политики и регистрационной
практики.
„20
Поэтому вовсе не удивительно,
что на фоне такой практики уровень раскрываемости краж в России оказался самым высоким среди всех указанных стран - в 1,5 раза выше, чем в ФРГ и Японии, в 2 раза выше, чем в США и Великобритании, и в 3 раза выше, чем во Франции. Очевидно, что принятая в России оценка эффективности деятельности полиции по раскрываемости преступлений, соотносимая лишь с данными о зарегистрированной преступности, будет соответствовать удобной фикции, но никак не будет отражать реальное положение вещей.
В заключение приведем данные исследования аналитиков влиятельного журнала «Foreign Policy» и Американского фонда мира. Рассчитанный ими рейтинг отражает способность ключевых государственных институтов сравниваемых стран контролировать экономическую и политическую ситуацию. При этом одним из 12 индикаторов является уровень криминализации общества - распространенность коррупции, недоверие к полиции и суду, рост организованной преступности. По сумме всех 12 показателей в 2009 г., например, из 179 стран Россия занимала 52-е место с оценкой 8,0 (по убывающей 10-балльной шкале); США - 154 место (3,0); ФРГ - 158 (2,3); Япония - 161 (2,0); Франция и Великобритания - 162 и 163 (1,8)21. В следующие два года эти оценки практически не изменились.
1 В России за мелкие кражи, причинившие ущерб на сумму до одной тысячи рублей, применяются административные санкции (ст. 7.27 КоАП РФ).
2 Определение факторов, влияющих на эффективность предоставления услуг по безопасности от преступных посягательств. - М.: Фонд ИНДЕМ, 2007. С. 63; Правоохранительная деятельность в России: структура, функционирование, реформирование. - СПб., 2012. Ч. 2. С. 18.
3 White Paper on Crime. 2010. Р. 317. URL: http://mvd.ru/ presscenter/statistics/
4 White Paper on Crime. 2010. Ministry of Justice. - Tokyo, 2012. P. 312.
5 Морозов Н.А. Преступность и борьба с ней в Японии. -СПб., 2003. С. 22; Квашис В.Е., Морозов Н.А., Те И.Б. Смерт-
ная казнь в США и Японии / Под ред. В.Е. Квашиса. - Владивосток, 2008. С. 102-104; Kanayma T., Eguchi A. Japan Challenge on the Increase in Crime in the New Century // National Police Agency of Japan. - Tokyo, 2010.
6 Наумов А.В. Существуют ли пределы роста преступности? // Уголовное право. 2005. № 3; Квашис В.Е. Преступность в США: реальность позитивных изменений или «временное исключение»? // Уголовное право. 2005. № 5.
7 Квашис В.Е. Преступность в США: тенденции, причины, меры противодействия // Научный портал МВД России. 2013. № 2.
8 Home Office Statistical Bulletin. Crime in England and Wales 2008/2009. July 2009. Volume 1.
9 В начале 90-х годов в Главном полицейском управлении пришли к выводу, что реальный объем преступности в два раза (на 105%) превышает данные официальной статистики (Морозов Н.А. Указ. соч. С. 16).
10 Бабаев М.М., Крутер М.С. Молодежная преступность. - М., 2006. С. 129-130.
11 Кондратюк Л.В., Овчинский В.С. Криминологическое измерение. - М., 2008. С. 179; Латентная преступность в Российской Федерации: 2001-2006 / Под ред. С.М. Иншакова. -М., 2007. С. 7.
12 В Японии принята двуединая система учета и раскрываемости преступлений - с автотранспортными преступлениями и без таковых. В 1980-1990 гг. раскрываемость с учетом автотранспортных преступлений составляла 70%; в 2009 г. -51,7%.
13 White Paper on Crime. 2010. Р. 54.
14 Там же. P. 313-314. URL: http://mvd.ru/presscenter/ statistics/
15 Конев А.А. Преступность в России и ее реальное состояние. - Н. Новгород, 1993. С. 135; Лунеев В.В. Преступность ХХ века. - М., 1997. С. 136.
16 Теоретические основы исследования и анализа латентной преступности / Под ред. С.М. Иншакова. - М., 2011. С. 121; Овчинский В.С. Криминология кризиса. - М., 2009. С. 157; Благовещенский Ю.Н., Сатаров Г. А. Статистическое сравнение России и других стран. - М.: Фонд ИНДЕМ, 2012. С. 45-47. URL: htpp//komitetgi.ru/ upload/iblock/3cf/3cfcb375eced9.pdf
17 White Paper on Crime. 2009. Р. 50.
18 Criminal Victimization, 2009. Bureau of Justice Statistics. Bulletin. Oct. 2010. NCJ 1231327.
19 Теоретические основы исследования и анализа латентной преступности. С. 235. Благовещенский Ю.Н., Сатаров Г.А. Указ. соч. С. 45; Камалова А.К. Латентность краж // Научный портал МВД России. 2013. № 2.
20 Бабаев М.М., Крутер М.С. Указ. соч. С. 128; «Из всех преступлений именно кражи как наиболее распространенные явились полем статистических маневров за более или менее „удовлетворяющие" показатели» (Кондратюк Л.В., Овчинский В.С. Указ. соч. С. 184).
21 Failed States Index. 2009. URL: http//www.fundforpeace. org; Сухаренко А.Н. Место Российской Федерации в системе мировой организованной преступности // Право и безопасность. 2012. № 6.
